Опомнившись, Энн вскочила на ноги. Глаза ее горели негодованием с некоторым оттенком замешательства.

— А, Ной Тэйлор! Очень приятно вас видеть!

Она засунула руки в карманы шортов и вызывающе посмотрела на Ноя, что не могло в данной ситуации его не удивить.

— Ты нашла, что искала? — спросил он уже чуть мягче.

Боже, как она была хороша! Ной только сейчас понял, что скучал без нее даже сильнее, чем мог представить.

— Откровенно говоря, — с насмешкой в голосе ответила Энн, — я действительно обнаружила в этом кабинете кое-что очень интересное.

Ной стрельнул глазами на раскрытую коробку и стиснул зубы.

— Ты снова суешь нос не в свои дела, Лейверти!

— Ты угадал, это действительно так. Отец с матерью всегда говорили, что любопытство — мой главный порок. И еще предупреждали, что именно благодаря ему я однажды отправлюсь на тот свет.

— Это еще может случиться, — сказал Ной неожиданно мягким, даже нежным тоном. — Энн…

— Спокойно, дорогой! — ответила она, отступая на шаг. — Мне хотелось бы знать, как здесь оказались мои вещи? И зачем тебе понадобились видеосъемки моей семьи?

— Неужели ты совсем не рада меня видеть? — с легкой насмешкой ответил Ной. — Даже не интересуешься тем, где я был в последние дни!

И он взял ее за руку.

— Нет, — решительным тоном сказала Энн, стараясь высвободить руку. — Отойди!

— Не могу.

Ной еще крепче сжал руку Энн и привлек ее к себе.

— Я чертовски счастлив тебя видеть, Энн.

Он наклонился к ней и только сейчас заметил в глазах Энн слезы.

— Что случилось, Лейверти? Или это слезы радости от встречи со мной?

— Нет!

Энн толкнула его в грудь, и это вынудило Ноя отпустить ее руку.

— Но что все-таки случилось? Опять что-нибудь ужасное?

— Ничего не случилось. Все так же прекрасно, как и до твоего отъезда. А теперь изволь объяснить, зачем тебе понадобились мои вещи? Пока я не надавала тебе пощечин.

— Ты злишься, что я уехал, не сказав тебе ни слова, но…

— Меня не интересует твой отъезд. Единственное, что я хочу знать, так это почему мои вещи оказались в твоем кабинете? Все эти кассеты мне очень дороги, Ной. Они…

Энн вдруг замолчала и дрожащей рукой закрыла себе рот. Ной же почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется от обиды. Ведь он так жаждал рассказать, почему уехал, что ему удалось разузнать, и после этого обсудить с ней, как теперь быть. А главное, что результатом его поездки стало ошеломляющее разоблачение.

— Ладно, — скороговоркой сказала Энн, направляясь к двери, — мне надо идти.

— Я расскажу тебе, зачем взял эту коробку, — мягко сказал Ной, загораживая ей дорогу. — Но есть кое-что еще, что…

Энн резким движением отбросила его руку и перепрыгнула через большую связку каких-то папок.

— Подожди! — крикнул Ной, начиная терять самообладание и перешагивая через другую пачку бумаг. — Я хочу сказать нечто важное!

Но Энн уже добралась до двери и выскочила в коридор.

— Вот дерьмо! — беззлобно пробормотал Ной, запустив пятерню в свою густую шевелюру и глядя на закрытую дверь. — Но я все-таки люблю тебя!

И он с силой ударил носком по стоявшей рядом пустой коробке. В этот момент дверь медленно отворилась. Ной с надеждой оглянулся, но тут же разочарованно вздохнул. На пороге стоял Мартин.

— Ной, можно?

— Входи. Как вы тут без меня?

Мартин смотрел на Ноя глазами, полными радости.

— Ты вернулся!

— Как видишь. Не знаешь, почему мой кабинет оказался перевернутым вверх дном?

— Энн здесь убирала. Старалась привести все в порядок к твоему приезду.

— Ладно, Мартин. Теперь наконец все в порядке.

— Нет, не все. Я очень люблю тебя, Ной.

— Я тоже люблю тебя, Мартин.

И Ной ласково улыбнулся мальчику. Тот продолжал очень серьезно на него смотреть.

— Но я люблю и Энн.

— Вот и прекрасно! Значит, ты любишь нас обоих.

— Ты уехал, ничего ей не сказав. Она даже не знала, где ты. И очень плакала. Это ты довел ее…

— Я… Я… — неожиданно начал заикаться Ной и замолчал.

Ему вдруг стало неловко оправдываться перед ребенком. И потом Мартин смотрел на него не только с упреком, но и с негодованием.

Ной глубоко вздохнул и твердым голосом ответил:

— У меня не было никакого желания заставлять ее плакать.

— Почему же она плакала?

Мартин смотрел на Ноя, ожидая ответа на свой вопрос, который тот вряд ли мог ему дать. Ною так и хотелось покаяться перед парнем, назвать себя мальчишкой, неспособным понимать язык сердца, сказать, что впервые в жизни встретил такую женщину, как Энн.

Он заставил Энн плакать! Единственную женщину, которую по-настоящему полюбил и хотел сделать счастливой!

— Я улажу это все, — пообещал он не столько Мартину, сколько самому себе. — Обязательно!

— Надеюсь, так и будет, — очень серьезным тоном ответил Мартин. — Ведь Энн здесь училась готовить. Я уверен, что это она делала для тебя, а не для нас.

— Серьезно? — улыбнулся Ной.

— Совершенно серьезно. Вчера вечером Эд учил ее делать спагетти и готовить для них соус. У нее неплохо получалось.

Лицо Ноя вновь сделалось серьезным.

— Если так, то мы не должны ее огорчать. Не так ли, Мартин?

— Сегодня Энн собирается попробовать печь пирожные. Я бы очень хотел на это посмотреть. И остальные тоже.

— Включая меня.

Взгляд Ноя упал на коробку с кассетами. Он подумал, что далеко еще не все их с Энн проблемы решены. Более того, вполне возможно, что происходящее сейчас только начало…

— Мартин, — сказал Ной, — можно мне попросить тебя кое о чем?

— Конечно.

— Поскольку ты сегодня намерен прогуливаться с Энн, то дай мне знать, если она соберется идти в свой полусгоревший дом.

— Предлагаешь мне шпионить?

— Почему же? Просто не хочу, чтобы с ней случилась беда.

Мартин изумился:

— Кто-то хочет причинить ей вред? Джерри сказал мне, что такое может произойти, но я ему не поверил.

— Я тоже не до конца уверен в этом, — честно ответил Ной и глубоко вздохнул. — Но как бы там ни было, не хочу допустить для Энн каких-либо неприятностей.

— И я тоже.

— Значит, ты скажешь мне?

— Обещаю. Но что ты собираешься делать?

— Мне надо закончить кое-что, прежде чем говорить с Энн.

— Ты снова уезжаешь?

— Нет.

— Хорошо. Значит, будешь здесь?

— Да.

Подумав, что при благоприятном стечении обстоятельств через час-другой все наконец выяснится, Ной включил принтер и принялся распечатывать список файлов, которые могут ему срочно понадобиться. Если бы и Энн при этом была рядом! Но, увы… Ничего! Дай Бог, ждать осталось недолго! И ему больше не придется ежеминутно думать о ее безопасности.

Ной вздохнул. Ему очень не хватало присутствия Энн.

Если бы она не была такой упрямой! Обиделась, что он уехал, не предупредив ее! И не понимает, что иначе поступить было нельзя! Нет, он все ей объяснит! Энн — трезвомыслящая женщина. И все поймет!

В ту ночь после карнавала, проведенную в коттедже Энн, Ной с ужасом убедился, что любит ее. И почти потерял на этой почве рассудок. Когда утром они расстались, он вышел на берег, чтобы как-то развеяться. Но даже прохладный соленый ветер океана не принес ему успокоения. Тогда Ной вернулся к себе в кабинет и засел за компьютер, надеясь забыться в работе над созданием городской компьютерной сети.

И вдруг, просматривая файл за файлом, наткнулся на нечто такое, отчего у него помутилось в глазах. Нет, этого не могло быть! Ной еще раз внимательно посмотрел на экран. Невозможно! И все же страшное подозрение продолжало овладевать им, постепенно перерастая в уверенность. Неужели? Раскрыта тайна цепи поджогов?! Но ведь это… Нет, надо все проверить! До того, как он не убедится сам в правильности подобного вывода, никому нельзя говорить ни слова!

Не прошло и четверти часа, а Ной уже сидел за рулем автомобиля. Позади таял в утренней дымке Сан-Рейо. Надо было как можно скорее собрать факты, подтверждающие страшную находку…

Ной собрал их. На это ушло три дня. И вот у него в руках неоспоримые доказательства. Вместе с выводами, сделанными на основании анализа компьютерных файлов, они свидетельствуют против самого опасного из всех поджигателей, которых когда-либо знал округ Сан-Рейо.

И наносят ужасную душевную рану женщине, которую он любит…

Ной приводил в систему все собранные материалы, когда распахнулась дверь и в кабинет вбежал запыхавшийся Мартин.

— Ной! Она уехала!

— Что? О ком ты говоришь?

В первый момент Ной подумал о Розмари. Старая больная женщина. Она ведь может очень легко потеряться даже в таком небольшом городке, как Сан-Рейо.

— Об Энн, — поставил все на свои места Мартин. — Она чуть было не сшибла меня с ног, поймала такси и уехала.

— Когда?!

— Только что.

Ной беспомощно посмотрел на Мартина, чувствуя, как всего его охватывает слабость. Тем не менее нашел в себе силы ответить мальчику совершенно спокойно:

— Так должно было и быть, Мартин. Все уладится. Поверь мне. — Он сгреб все отложенные бумаги в пустую коробку и направился к двери, бросив через плечо Мартину: — Я скоро вернусь.

— Ты поедешь за ней? — в волнении спросил мальчик. — Боишься, как бы чего не случилось?

— Да, — ответил Ной, в душе надеясь, что еще есть время предотвратить несчастье. — Больше я никогда не упущу ее из виду!

— Но Энн терпеть не может, чтобы ей указывали, как поступать.

— У меня даже не возникло бы и мысли о том, чтобы ей на что-то указывать, не мешай она невольно расследовать дело о поджогах.

Ной повернулся и быстро вышел в коридор. От одной мысли, в каком состоянии сейчас находится Энн, уверенная в его равнодушии, у него холодело сердце.

Он выскочил из дома, бросил коробку с документами на заднее сиденье машины и сел за руль, умоляя Всевышнего не дать ему опоздать.

Пока такси везло Энн к расположенному неподалеку офису Росса, она от нетерпения, как маленькая, грызла ногти.

Итак, Ной вернулся. Проклятие! Как она могла позволить себе при первом же взгляде на него вот так распуститься и растаять! Останься она в кабинете еще хотя бы на секунду, то непременно разрыдалась бы в его объятиях. И он почувствовал бы себя еще более виноватым в том, чего не мог ей дать.

Она приедет слишком рано. Но Росс должен все понять. С тех пор как Энн вернулась в Сан-Рейо, они обычно встречались за ужином. Это превратилось у них в еженедельный ритуал. Энн очень беспокоилась за Росса, видя его куда более усталым и слабым, чем должен выглядеть мужчина в пятьдесят лет.

Может быть, он был болен, вполне вероятно, даже какой-нибудь смертельной болезнью, и не решался ей этого сказать. Энн думала о том, что если с Россом что-то случится, то она останется совсем одинокой. Конечно, последние десять лет она прожила одна. Но таков был ее собственный выбор. Она всегда знала, что в случае чего сможет всегда посоветоваться с Россом и даже приехать к нему. Если Росс умрет, на свете останется одна Энн Лейверти — ничья дочь.

В приемной Росса его секретарша откровенно удивилась появлению Энн.

— Мистер Росс сегодня еще не приходил, — сказала она, просмотрев дневное расписание своего шефа. — Насколько мне известно, он работает дома. Может быть, вы просто разминулись с ним?

— Возможно, — согласилась Энн, хотя подумала, что вряд ли так могло произойти.

Что ж, она поедет сейчас в дом Лейверти. Так или иначе, но это даст возможность подольше находиться вдали от Тэйлор-Хауса и его неуправляемого хозяина.

В кабинете полицейского комиссара Ной, начальник полиции и шеф пожарной охраны округа в молчании просматривали видеокассету. Когда же она закончилась, тот и другой одновременно подняли на Ноя глаза, полные страха и откровенного нежелания поверить только что увиденному. Помолчав, оба углубились в чтение принесенных Ноем документов.

— Голос, который комментирует семейные съемки, в точности соответствует звучавшему на пленке, уничтоженной во время последнего пожара, — уверенно заявил Ной.

— Верно, — согласился шеф пожарных. — Это голос Росса. Но вы понимаете хоть что-нибудь из того, что он здесь говорит? И в чем вы его обвиняете?

Конечно, Ной все понимал. Вот уже несколько дней, как он переболел каждым звучавшим на пленке словом.

— Восемьдесят процентов нераскрытых преступлений в этом округе, связанных с поджогами, было совершено в то время, когда Росса Лейверти не было на дежурстве. Началось это двадцать лет назад. Как раз тогда, когда Росс поступил на работу в противопожарную охрану. — Ной показал рукой на бумаги, которые изучали шеф полиции и высокопоставленный пожарный, и добавил: — Оставшиеся двадцать процентов нераскрытых поджогов относятся к небольшим пожарам, которые не нанесли большого ущерба и обошлись без человеческих жертв.

— Боже мой, — прошептал шеф полиции, еще раз просматривая лежавшие у него на коленях документы. На лице его отразился неподдельный ужас.

— Росс Лейверти — не настоящие имя и фамилия этого человека, — продолжал Ной. — Раньше его звали Бадом Хинсоном. Тогда он жил в Техасе, где работал пожарным.

— Что?! — воскликнул шеф пожарной охраны.

Ной виновато посмотрел на него. Он знал, как серьезно этот человек относился к своему делу, как внимательно и придирчиво отбирал каждого кандидата в рядовые пожарные. Уже не говоря о начальнике пожарной охраны города, пост которого занимал Росс. Все, что сейчас сказал Ной, находилось в вопиющем противоречии с клятвой, которую давал каждый поступающий на противопожарную службу. Эти люди были призваны спасать жизни, а не отнимать их.

— Этот человек, — добавил Ной, — однажды устроил пожар в открытом поле, поросшем сухой травой. Он стоял у кромки и любовался огнем. А трое детей, игравшие на том поле в прятки, получили смертельные ожоги и умерли.

— Господи, — прошептал начальник полиции.

Однако Ной жестом остановил его и заговорил вновь:

— До Техаса этот человек жил в Южной Каролине. Там он звался Джеком Халстоном и работал лесничим. Его скоро уволили за то, что будто бы он не смог заставить детей прекратить играть с огнем в лесу. Из-за подобных игр в штате периодически возникали лесные пожары.

— А дети оказались ни при чем, не так ли? — сжимая кулаки, воскликнул шеф пожарной охраны.

— Ни при чем, — подтвердил Ной, чувствуя себя уже совсем больным. — Но тем не менее всю вину свалили на них. Даже обвинили в поджоге летнего лагеря, при котором сгорели и получили увечья около тридцати человек, включая девятерых детей…

Начальник полиции выглядел так, будто его вот-вот вырвет. Они с Россом были близкими друзьями вот уже двадцать с лишним лет.

— Но ведь Росс слишком молод, чтобы успеть совершить такое количество преступлений, — попытался возразить он. — Тем более что он с незапамятных времен живет здесь. В городе его все знают, любят и уважают! Очень трудно поверить в то, что вы говорите!

— Ошибаетесь. Росс скрывает свой возраст. Ему не под пятьдесят лет, как он утверждает, а шестьдесят один. Это — очередная ложь. До миссис Лейверти — матери Энн и Джесси — у него было две семьи. И каждая погибла при загадочных обстоятельствах во время пожаров.

В кабинете начальника полиции воцарилась зловещая тишина. Но по лицам сидевших за столом было видно: все сомнения в виновности человека, которого они знали как Росса Лейверти, у них исчезли…

Энн вошла через заднюю дверь и громко позвала Росса. Ответа не последовало. В доме стояла мрачная, жуткая тишина. Энн почувствовала, как всю ее начинает трясти от страха. Но тут же рассмеялась: ведь это — дом ее детства, где все напоминало не только о трагичных, но и о светлых, счастливых днях детства. А потому не могло быть никаких причин для страха.

— Росс, — вновь позвала она.

Энн перешла из кухни в гостиную. По полу были разбросаны его инструменты. На спинке кресла висел светлый пиджак. Она улыбнулась: Росс где-то здесь.

Быстро взбежав по лестнице на второй этаж, Энн задержалась на верхней площадке и посмотрела вниз. Конечно, Ной убьет ее за то, что пришла сюда одна! Впрочем, при чем здесь Ной? Почему она должна все время о нем думать? Да, он добился места в ее сердце, а затем — и в ее постели. Так что же? Ведь после этого он уехал! На следующую же ночь после карнавала. Скрылся, даже не предупредив и не задумываясь о том, что с ней будет. При одном воспоминании об этом у Энн закололо в сердце. Как бездумно она отдалась ему, не сумев устоять!

Бесспорно, он желал ее. Но Энн было этого мало. Она хотела жить в его мыслях, в его душе, в его сердце, а не отдавать лишь свое тело! И пока она не добьется этого, будет стараться держаться на расстоянии. Так лучше.

Это были несомненно трезвые мысли. Но горькая правда заключалась в том, что Энн не могла держаться на расстоянии от этого человека, продолжала любить его.

— Росс! — снова позвала она, с улыбкой вспомнив, как воевала в соседней комнате с зеркалом.

Тогда Ной очень смеялся. Да и действительно, было над чем!

Но зачем ему понадобились кассеты со съемками семейного отдыха Лейверти в разные годы? Эта мысль занимала Энн, пока она шла по коридору, освещая себе дорогу фонариком.

Все собственные пленки Ноя погибли во время пожара в его коттедже. Вместе с той, на которой был записан голос поджигателя.

Энн резко остановилась, почувствовав, как часто забилось сердце. Ее ночные кошмары и страхи заставили Ноя включиться в поиски поджигателя и доказательств взаимосвязи всех пожаров, случившихся за последние десять лет. Мысль об этом наполнила душу Энн теплым чувством, но одновременно заставила думать и о том, чего она не хотела знать.

Все съемки отдыха семьи Лейверти были в той или иной степени связаны друг с другом. Сейчас, кроме нее самой, на свете остался лишь один человек, носивший эту фамилию, который, оказывается, мог иметь отношение ко всей цепи трагических событий.

— Росс! — уже в который раз крикнула Энн.

И снова — молчание. Она почувствовала, как страх начинает сковывать сердце. В этот момент откуда-то сверху донесся неясный звук. Энн подняла голову и прислушалась. Может быть, Росс что-то делает на чердаке? Почему бы и нет?

Наверх вела узкая темная лестница. Энн подошла к ней и в нерешительности остановилась у нижней ступеньки.

— Росс!

С трясущимися поджилками она стала медленно подниматься наверх, подбадривая себя тем, что смешно умирать со страху в родном доме, где прошло ее детство.

И вот дверь, за которой чердак… Кругом тьма. Энн пожалела, что еще на нижней ступеньке почему-то забыла карманный фонарик…

Из полицейского участка Ной позвонил в Тэйлор-Хаус. Ему сказали, что Энн еще не возвращалась. Он положил трубку и озабоченно покачал головой.

— Я все больше начинаю беспокоиться. Что, если она с ним?

— Но он же не знает о том, что нам все известно, — возразил окружной шеф пожарных.

Ной вздрогнул, подумав о том, что в последнее время у Энн и поджигателя установились очень хорошие отношения. Сейчас она куда-то исчезла… Что, если?.. Нет! Он не должен даже думать о чем-либо подобном! Такого никогда не случится! Этого просто нельзя допустить!

— Нам надо срочно ее найти! — решительно сказал Ной.

— Надеюсь, что Энн сейчас ничто не угрожает, — задумчиво сказал начальник полиции. — Ведь до сих пор ничего не случилось.

Ной решительно замотал головой.

— Нет. Сейчас ей угрожает опасность. Может быть, она уже попала в беду. Я чувствую это!

И он выжидающе посмотрел на начальника полиции. Тот утвердительно кивнул.

— Что ж, если вы чувствуете, что Энн грозит беда, значит, так оно и есть.

— Я уверен в этом, — подтвердил Ной. — Мы должны срочно найти их. Этот человек сумел докопаться до того, где его камера, и уничтожить улику. Теперь он несомненно чувствует, что мы напали на след. Если вам удастся его поймать, постарайтесь не выпустить из рук. У вас есть достаточно оснований для ареста?

— Не только для ареста, но и для пожизненного заключения. Большего срока мы, к сожалению, назначить этому мерзавцу просто не сможем.

Начальник полиции еще раз взглянул на переданные ему Ноем документы.

— Вот дерьмо! Я просто до сих пор не могу поверить этому. Ведь все последние годы у меня не было ни минуты сомнений в том, что мы с ним делаем одно дело!

Ной уже не хотел копаться в своих чувствах или думать о том, что в эту минуту может чувствовать Энн. Ей еще предстоит пережить страшную душевную драму, когда все станет известным.

— Пойдемте, — решительно сказал начальник полиции. — Мы должны начать с дома Лейверти. Может быть, он там и ничего не подозревает. Я, по крайней мере, хотел бы на это надеяться.

Ной никогда не был верующим, но, выходя вместе с начальником полиции и главным пожарным из здания участка, в душе молил Бога сберечь Энн…

Энн открыла чердачную дверь, и в глаза ударил яркий луч света. Он тут же погас, но успел ослепить ее и на несколько мгновений лишил возможности ориентироваться. Чья-то грубая рука схватила Энн и втащила на чердак. За спиной раздался стук захлопывающейся двери.

— Энн! — услышала она над самым ухом разъяренный голос Росса. — Что, черт побери, ты здесь делаешь?

Она все еще ничего не видела, но сердце забилось так, что его стук, наверное, услышал и Росс.

— Боже, ты меня до смерти напугал! — сказала, переведя дух, Энн. — Я несколько раз звала тебя. Почему ты не откликнулся?

Росс молчал.

Энн показалось, что она чувствует запах собственного страха.

— Зажги свет.

— Не могу, Энн. Зачем ты сюда пришла? Ведь мы договаривались встретиться у меня в офисе, а не здесь!

— Какая разница? — ответила Энн, вздохнув с некоторым облегчением. — А что ты делаешь на чердаке?

Снова наступило молчание. Оно длилось несколько мгновений, после чего в темноте раздался грубый голос Росса:

— Уходи, Энн! И навсегда забудь сюда дорогу!

— О чем ты говоришь?

— Пожалуйста, — повторил он уже каким-то измученным тоном, — уйди!

Энн почувствовала, что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди.

— Росс, ты меня пугаешь! Что происходит?!

И опять — молчание.

Она вытянула руку и сделала шаг вперед. Но Росса перед ней уже не было. И вдруг здесь, в родном доме, ее охватил непередаваемый ужас. Энн даже не знала, в какую сторону теперь повернуться, чтобы нащупать дверь.

— Росс! Включи свет. Я ничего не вижу.

— Уходи! Если ты поторопишься, то еще успеешь спастись!

Энн повернула голову в ту сторону, откуда донесся голос Росса. Неожиданно там что-то ослепительно блеснуло, и к потолку взвился огромный язык пламени. Из груди Энн вырвался душераздирающий крик. И тут она увидела стоявшего в двух шагах от нее Росса, спокойно смотревшего на быстро распространявшийся по чердаку огонь. Он повернулся к ней и прорычал:

— Беги! Скорее спасайся! Умоляю!

Но Энн не двинулась с места, заставляя себя смотреть на пышущее жаром пламя, уже подбиравшееся к ногам Росса. Боже, он решил убить себя! Но, нет! Этого нельзя допустить!

Не раздумывая, Энн бросилась к Россу, туда, где почти все уже было объято пламенем.

— Росс! — закричала она, хватая его за рукав и пытаясь оттащить от надвигающегося огненного столба. — Что ты делаешь?

Он продолжал как зачарованный смотреть на огонь, не двигаясь с места. И вдруг, не поворачивая головы, сказал:

— Я не могу с собой справиться, Энн. Боже, как же это прекрасно! Не правда ли? — Он грубо схватил ее за плечи и повернул лицом пламени: — Смотри! Какое волшебное зрелище! Разве нет? Я тебя спрашиваю! Отвечай!

— Нет! — сквозь рыдания выкрикнула Энн, стараясь спрятать лицо от непереносимого жара и зажимая уши, чтобы не слышать треска горящего сухого дерева.

— Да! — злобно прошипел Росс, продолжая крепко держать падчерицу за плечи и заставляя смотреть на бешеную пляску пламени.

Энн чувствовала, что еще несколько мгновений — и у нее на голове вспыхнут волосы.

— Твоя мать не видела этого зрелища! — продолжал шептать Росс. — Никто не видел! Только я один!

Энн, посмотрев в его почти безумное лицо, зажмурилась. По лбу у нее струился пот. При каждом треске объятых пламенем деревянных перекрытий чердака она вздрагивала всем телом, пытаясь вырваться из железных рук Росса, продолжавшего держать ее за плечи.

— Нет, нет! — застонала Энн, вдруг увидев, как наяву, свою мать и брата, сгорающих в автомобиле… Ее собственный пылающий дом… Коттедж Ноя…

— Это был ты! — закричала она. — Ты устраивал те пожары! И при этом уверял нас в том, что тщательно расследуешь их причины и ищешь преступника.

Энн тяжело дышала. Росс разжал руки. Но она этого не заметила. Все ее мысли сосредоточились на одном: этот человек был для нее совсем чужим! Он трепетал от восторга при виде того, что должно было внушать лишь ужас и отвращение. Он не мог отвести глаз от пляшущего пламени, пожиравшего дом его покойной жены и падчерицы. И даже не обращал внимания на страшный жар, опалявший его лицо и руки!

— Ты убил мою мать и брата! — крикнула Энн.

Не дождавшись ответа, она вцепилась в воротник Росса и, притянув к себе, посмотрела ему в глаза. Но в ответ получила лишь затуманенный взгляд, в котором сквозило легкое беспокойство.

— Да, — вновь зашипел он. — Это сделал я. Твоя мать узнала всю правду о поджогах и хотела меня выдать. Как раз в это время я приготовил автомобиль к пожару. Причем, просто для собственного удовольствия, вовсе не думая, что кто-то в него сядет. Но Джесси с матерью выскочили из дома и сели в машину, чтобы ехать в полицейский участок. Я увидел это из окна и бросился вниз, чтобы предотвратить несчастье. Но не успел. Они уже завели мотор, что и требовалось для вспышки. Это был несчастный случай, поверь мне! Я не хотел убивать ни ее, ни твоего брата. Именно потому выкрал одну серьгу. Мне хотелось иметь хоть что-нибудь на память об этой женщине. Как и тебе. Но, повторяю, я не желал… Не желал ее смерти! Но они умерли… Как и все те, кто был до них. Я тоже не хотел их гибели… Но переломить себя не смог. Мне было необходимо наблюдать огонь. И, черт побери, не моя вина, что они оказались на моем пути…

— Боже мой, — простонала Энн, отступив от Росса на шаг.

Но он снова схватил ее за плечи и принялся изо всех сил трясти, крича в самое ухо:

— Даже ты, Энн! Ты не должна была становиться на моем пути. Да, именно я тогда поджег этот дом. Но при этом не подозревал, что в нем находилась ты! Ты ведь так давно не приезжала в Сан-Рейо. Откуда мне было знать, что ты вернулась и спишь здесь?! Разве я когда-нибудь намеренно причинил бы тебе вред? Веришь мне?

Энн в ужасе смотрела на него, почти не чувствуя непереносимого жара, от которого становилось трудно дышать. А Росс продолжал трясти ее за плечи, повторяя:

— Поверь мне! Я хочу услышать, что ты мне веришь!

— Росс! — закричала Энн, пытаясь оттолкнуть его. — Отпусти! Мне больно!

— В прошлый раз я уронил видеокамеру, услышав твой крик, Энн! Боже, тогда я чуть не стал виновником твоей смерти! И потерял… Потерял видеокамеру…

— Нет, — в негодовании тряхнула головой Энн, смотря широко раскрытыми глазами на принявшее совершенно дикое выражение лицо отчима.

Она думала о том, что все происходящее сейчас здесь слишком нереально, чтобы оказаться правдой. Этого просто не могло быть! Однако все в ней кричало от удушающего дыма и невыносимого жара.

— Именно поэтому коттедж Ноя был обречен, — продолжал Росс. — Я должен был уничтожить пленку, а значит, устроить новый пожар. Какой огонь! Пожар был восхитителен! Сколько искр! А от жара могло лопнуть само небо!

Росс вздохнул всей грудью. Губы его сложились в дьявольскую улыбку, а глаза сделались совсем безумными. Таким Энн его никогда не видела.

От дыма и жара у нее закружилась голова, по телу пробежала дрожь. Энн всеми силами старалась не потерять сознание, иначе все для нее было бы кончено.

— А Тэйлор-Хаус? — задыхаясь, спросила она. — Зачем понадобилось поджигать его? Ты же мог убить детей!

— Нет, — быстро и убежденно ответил Росс. — Я действовал очень аккуратно. И не мог причинить никакого вреда ни тебе, ни детям.

— Но зачем все-таки ты это сделал?

На какое-то мгновение его глаза прояснились. В них засветился ум. Он снова стал похож на того Росса, каким его знала Энн.

— Ты была очень близка к истине, Энн, — ответил он. — Несмотря на мое желание оставить тебя здесь, я не мог этого допустить. И должен был любым способом добиться твоего отъезда. Больше всего для этого годился страх. И я попытался тебя в очередной раз напугать. — Он снова начал трясти Энн за плечи: — Почему ты не уехала?! Почему?! Я же не хочу твоей смерти!

Энн больше не могла выдерживать жара и дыма. Языки пламени уже тянулись к ее ногам. Надо срочно уходить, иначе будет поздно. Огонь охватил уже половину чердака и жадно пожирал все на своем пути. Сквозь густой и едкий дым, застилавший глаза, уже почти ничего не было видно.

Росс продолжал крепко держать Энн за плечи. Он уже не смотрел на огонь. Его глаза были совершенно нормальными.

— Ты должна поверить Энн, я не убийца, — говорил Росс. — Я хотел, чтобы сегодня вечером ты пришла ко мне в офис, я должен был убедиться в твоей безопасности. А теперь беги! Пока это еще возможно!

— А как же ты? — паническим голосом крикнула Энн, не в силах даже представить, что случится с Россом буквально через несколько минут.

— Беги! — повторил Росс, толкая ее к двери. — Иначе будет поздно.

Но было уже поздно. Внезапно раздался страшный треск, и пол чердака, охваченный огнем, провалился на второй этаж. Энн снова дико закричала. А языки пламени, обвивая деревянные столбы опор, быстро ползли на крышу и заплясали по ней. Окруженная со всех сторон огнем, Энн упала на пол, выкрикнув имя Росса, которого уже не могла видеть из-за дыма. Нет, нет! Только не так! Они не должны умереть этой страшной смертью! Рыдания застыли в ее горле. Но в этот момент Энн думала уже не о матери и Джесси, а о… Ное.

Съежившись, она лежала на полу, с отчаянием смотря на языки пламени, пожиравшие пол сантиметр за сантиметром и подползавшие к ней. А внизу, на втором и даже первом этаже, уже полыхало, ревело пламя…