– Да, Хлоя, Томас и есть "Сьерра риверз".
Хлоя тупо уставилась вдаль. В пустоту… В наступившей тишине раздавалось лишь чириканье воробьев, да шелестели на ледяном ветру обнаженные ветви.
Томас – владелец "Сьерра риверз". И "Маунтин Могидж" также принадлежит ему. Значит, Томас фактически купил ее кафе.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Вопрос в другом: зачем Томас все это затеял?
Зато Хлоя все мгновенно поняла, но от этого ей не стало легче.
– Он играет с нами, Конрад. Затеял какую-то нечестную комбинацию.
Сейчас ее вырвет прямо на дорогой компьютер Конрада. Только бы продержаться еще несколько минут!
– Нет, – твердо возразил Конрад, – мне не хотелось бы так думать. Да и тебе тоже.
– Ты прав.
И опять молчание. Прилетела новая стайка воробьев. На пронзительно синем небе появились серебристые облака. Опять пойдет снег, будет метель…
– Ты думаешь о самом плохом, – заметил Конрад. – Я это чувствую.
– Ничего не могу с собой поделать. Должно быть, я права, иначе он бы признался в этом мне и тебе.
Прижав пальцы к внезапно занывшим вискам, она прикрыла глаза. Так много всего случилось с тех пор, как Томас вернулся, и Хлоя надеялась на чудо, на счастье быть рядом с ним. Но теперь все было отравлено ложью. Все – их первая встреча, получение кредита, покупка дома, где она живет, кризисного центра… и та ночь, волшебная, колдовская ночь, когда они любили друг друга. Оказывается, все это – лишь часть грандиозного плана Томаса, суть которого оставалась для Хлои загадкой.
– Может, он решил помочь возродить умирающий город? – предположил Конрад, обнимая трясущиеся плечи Хлои. – Кто знает?
– Почему же он нам не сказал об этом? Наоборот: когда я спросила, чем он занимается, Томас не признался, что владеет "Сьерра риверз".
– Наверное, желал остаться в тени. Неизвестным благодетелем. Нельзя же отрицать, что здесь многие его недолюбливают.
Включая и ее отца.
– Ты прав, слишком многие.
– Вероятно, это его смущает.
– Конрад, Томаса смутить очень непросто.
– Да, но люди не слишком приветливы, и он чувствует себя не в своей тарелке, согласись.
– Верно. А в таком случае зачем мы все ему нужны? Он и город покинул, потому что… – Повернувшись к Конраду, Хлоя порывисто схватила его за руки, едва не выбив компьютер: – О, Конрад!
– Что? – буркнул он, ухитрившись спасти любимую игрушку. – Говори же, Хлоя.
– Он приехал, чтобы погубить Хизер Глен, – простонала Хлоя. – Все совпадает. Как я могла быть так слепа?
– Но зачем ему это?
– Глупыш, – вздохнула девушка, холодея от прозрения, страха и отвращения к себе. – Подумай сам. Помнишь, в каком состоянии он уезжал отсюда? Озлобленный, отверженный, несчастный. Джеймс издевался над ним, а мой отец практически выгнал из города. Никто не желал его видеть и все считали парией, прокаженным… Но посмотри, в кого превратился Томас! Владелец огромной корпорации, богач, мультимиллионер!
– Не часто нищий мальчишка становится богачом, тут ты права. Но какое отношение все это имеет к судьбе Хизер Глен?
– Месть… – почти простонала Хлоя.
– Считаешь, он решил расправиться со всем городом только потому, что некоторые жители терпеть его не могли? – Хлоя нервно задрожала. Именно так она и подумала. – Послушай, – мягко заметил Конрад, – нельзя же обвинять человека, не имея доказательств. Может, он действительно собирается строить этот курорт?
Возможно, и так. Только Томас предпочел молчать о себе, о своих планах, хотя Хлоя не раз спрашивала, что привело его сюда. А это ничего хорошего не предвещает. Ни городу, ни Хлое, ни самому Томасу.
Томас все никак не мог успокоиться. И дело не в том, что ремонт обойдется ему недешево, одна только замена стекол влетит в копеечку. При мысли об очередном бессмысленном – бессмысленном ли? – преступлении кровь его вскипела.
Кому это на руку? Кто пронюхал о его планах? Бывших планах, потому что больше Томас не представлял угрозы для Хизер Глен. Ему хотелось бы думать, что за всем этим стоит Джеймс Магуайр, что отец – единственный, кто способен на такую пакость. Но частные сыщики, пущенные по его следу, легко установили, что Джеймс в очередной раз попал в передрягу и последнюю неделю провел в тюрьме города Рино.
В таком случае кто стоит за всем этим? Объехав другие свои новые владения и убедившись, что больше ничего не тронуто, Томас отправился домой. Заходящее солнце уже нависло над горами. Становилось все холоднее.
Приедет домой, засядет в кабинете и хорошенько обдумает, как лучше исчезнуть отсюда. А что делать с купленной здесь недвижимостью? Ведь на сегодняшний день он владеет более чем половиной города. Слишком много средств вложено в Хизер Глен. Нельзя же бросить такую собственность на произвол судьбы. Но нет, Томасу не хотелось об этом думать. Ведь отъезд означал бы разлуку с Хлоей Уокер – единственным светлым лучом в его одинокой жизни.
Окна дома были темны. Значит, Хлоя еще не появлялась. Ему оставалось лишь надеяться на ее благоразумие. Если придется разыскивать Хлою и тащить сюда силой, появится еще один повод для плохого настроения.
В Томасе бурлила опасная, злая энергия, требовавшая выхода. Однако в таком состоянии о серьезной работе не могло быть и речи. Пожалуй, лучше всего заняться гимнастикой. Довести себя до изнеможения. Забыть обо всем.
Быстро переодевшись, Томас направился в подвал, включил магнитофон и принялся работать со штангой. Час спустя он уже лежал на матах, мокрый от пота, однако чувствовал себя при этом значительно лучше. Завтра каждая частичка тела будет надсадно ныть, но зато сейчас нервное напряжение удалось снять.
– Здравствуй, сын.
Томас невольно дернулся, но прежде чем он успел подняться, нога в тяжелом ботинке придавила его к полу.
– Как дела? – осведомился Джеймс, опираясь всем весом на согнутую в колене ногу. У Томаса перехватило дыхание, но тут Джеймс слегка ослабил нажим. – Не забывай о вежливости, Томас! С тобой говорит отец! Отвечай, как полагается послушному сыну!
Томас, вне себя от ярости, схватил Джеймса за ногу, но усталость взяла свое, и отец легко одолел его.
– Что тебе нужно? – процедил Томас сквозь зубы.
Джеймс рассмеялся и снова безжалостно нажал Томасу на живот, словно пытаясь вдавить в пол.
– Слушай внимательно, сын. Мне нужны деньги.
– Я думал… что ты в тюрьме… – с трудом выговорил Томас. Джеймс выпрямился, и Томас жадно втянул в себя воздух.
– Уже вышел, и ты первый, кого я поспешил навестить.
– Значит, мне крупно повезло.
– Деньги, Том. И немедленно. На этот раз двадцать пять кусков.
Томас попытался засмеяться, но тут же задохнулся: отец пихнул его в ребра. Потом он стиснул руки Томаса и наклонился к самому его лицу. В пустых глазах не отражалось ни единой мысли.
– Никто не смеет надо мной издеваться! Я считал, что ты хорошенько усвоил это.
И, размахнувшись, всадил кулак в челюсть Томаса. Тот, застонав от боли и удивления, резко поднял колено, угодив отцу прямо в пах. Джеймс скорчился, закатил глаза и, перевернувшись, рухнул на спину. Томас поспешил воспользоваться моментом, но отец успел прийти в себя. Оба покатились по полу, сцепившись в смертельной схватке.
– Ты мне за все заплатишь, – пропыхтел отец. – Я из тебя бифштекс сделаю!
Слепой страх чуть не овладел Томасом. Сколько раз отец клялся, что будет избивать сына, пока тот не забудет собственное имя? И сколько раз выполнял обещание? Слишком часто. Чертовски часто.
Но теперь я взрослый, напомнил себе Томас, пусть даже кулаки отца по-прежнему попадают в цель. Я способен ответить! И несмотря на усталость, Томас нашел в себе силы дать отпор отцу. Он прижал его к мату и твердо сказал:
– Ты не получишь больше ни цента.
– Заплатишь, – прохрипел Джеймс и стиснул шею сына. Перед глазами Томаса все поплыло.
Нет, отец не возьмет над ним верх! И с неизвестно откуда взявшейся силой оттолкнул отца, но тот и не думал сдаваться. Он снова и снова с яростью бросался на сына. Наконец Томасу удалось ударить Джеймса о стену и загнать в угол.
– Не видать тебе денег как своих ушей!
Джеймс, бешено зарычав, впечатал кулак в и без того пострадавший живот сына. Томас, однако, удержался на ногах и ответил крепким ударом.
Да, он уже не тот запуганный мальчишка, что не мог постоять на себя. Уступить отцу – все равно, что вернуться в кошмар прошлого.
Томас припечатал отца к мату и вскочил на ноги. Джеймс грязно выругался.
– Я не только не дам тебе ничего, но вызову полицию и попрошу арестовать за взлом, нападение и уничтожение чужой собственности. – Голос Томаса звучал с твердой уверенностью.
– Ничего я не уничтожал, – едва ворочая языком, отпирался отец.
Кровь лилась из его рассеченной щеки и разорванной губы. Левый глаз быстро заплывал синяком. Глядя на Джеймса, Томас от души надеялся, что тот не скоро забудет урок.
– Ни один коп не посмеет арестовать меня, – рявкнул Джеймс и снова сбил Томаса с ног. – Не тебе, жалкий сопляк, тягаться со мной!
Он нанес сыну последний отчаянный удар ногой по ребрам и рванулся к выходу.
– Я еще вернусь, – крикнул он, взлетая по ступенькам.
Томас еще долго лежал, собираясь с силами. Что ж, по крайней мере на этот раз отец ничего не добился и ушел без денег…
Хлоя понятия не имела, что ей теперь делать. Ясно одно – пока она не готова к встрече с Томасом. Потому что боится. Смертельно боится, что Томас ей лгал, а случившееся между ними придется перечеркнуть и забыть.
Расставшись с Конрадом, Хлоя решила вернуться к себе. В квартире наверняка нестерпимо холодно, но ей просто необходимо было побыть одной, пусть хоть несколько минут, чтобы хорошенько все осмыслить. Томас владеет "Сьерра риверз". Он возвратился в город, зная, что одним своим словом может решить судьбу его жителей, которые ждут не дождутся, когда начнется строительство курорта. Но при этом не сказал никому ни слова, утаил правду даже от нее. Почему?
Конрад не хотел оставлять Хлою одну, просил погостить у него или в доме его родителей. Она отказалась. В таком настроении лучше не показываться на люди. Кроме того, просто невыносимо видеть жалость в глазах Конрада, знать, какой дурой он ее считает. Влюбилась в Томаса Магуайра! И в самом деле, глупее не придумаешь!
А ведь она действительно влюбилась. Едва ли не с первого взгляда, как последняя идиотка.
Машина, громко скрежеща тормозами, замерла у дома. Хлоя была погружена в невеселые мысли и не спешила выйти. Их первый поцелуй… взгляд Томаса, полный страсти и желания…
Как посмел Томас не верить ей? Это может означать лишь одно – он задумал недоброе.
Задыхаясь от тоски и гнева, Хлоя вышла из машины. Она совсем забыла об осторожности и была немедленно за это наказана – Торнтон высунул голову в приоткрытую дверь как раз в тот момент, когда она поднималась по лестнице.
– Хлоя!
Сердце ее упало. Не хватало еще объясниться и с этим типом!
– Здравствуйте, мистер Торнтон.
– Я сунул квитанцию тебе под дверь, – объявил Торнтон, как ни странно, без обычной брюзгливой гримасы. – Спасибо. Никаких обид, надеюсь?
– О чем вы?
– О квартирной плате, – с необычной для него терпеливостью пояснил Торнтон. – Томас передал деньги сегодня утром. И поскольку я отсюда съезжаю, неплохо было бы расстаться по-хорошему.
– Томас… он отдал мой долг? – Дрожащим голоском пробормотала Хлоя.
– Да. Чрезвычайно мило с твоей стороны заплатить мне все сполна. Что, сорвала банк в казино?
Противоречивые эмоции раздирали Хлою. Потрясение… гнев… смущение… благодарность. Почему он сделал это? Почему человек, решивший захватить город, утруждает себя такими пустяками?
Хлоя вспыхнула от стыда. Она осудила Томаса, не пытаясь ничего выяснить. Какой позор!
– Спокойной ночи, – вежливо пожелал Торнтон, закрывая дверь.
Чего Томас добивается? Может, стоит поехать к нему, сказать, что все знает, и заставить объясниться? Или лучше промолчать и позволить самому во всем признаться?
Хлоя выскочила из дома и помчалась к машине. В этот момент она сама еще не знала, что сделает, понимая одно – ей необходимо сейчас же его увидеть. Либо это сумасшедшее притяжение между ними – всего лишь забава для Томаса, способ весело провести время, либо он привязался к ней куда сильнее, чем хочет показать.
Как бы то ни было, теперь ей следует быть очень осторожной. По крайней мере до тех пор, пока она не убедится в искренности его чувств. Томас дал ей ключи от дома и нужно этим воспользоваться хотя бы ради того, чтобы снова оказаться с ним рядом. Но при этом ни в коем случае не забываться. Осмотрительность и еще раз осмотрительность!
Она переночует в спальне для гостей. И не отступит от своего решения, как бы ни возбуждал ее вид Томаса. Ах, эти по-мальчишески взъерошенные волосы и горящие глаза, от которых у нее все внутри переворачивается!
Нет, сегодня она и на милю к нему не подойдет. Ни за что! Благоразумие, благоразумие, благоразумие…
Гололед был довольно сильным, и Хлоя не прибавляла скорости, боясь, что машину занесет.
Кого она хочет обмануть? Ведь она едет к Томасу, потому что ей не терпится снова увидеть его. И при этом уже заранее знает: он не хотел никому причинить зла. Нет, Хлоя больше никогда не усомнится в нем. Конечно, неприятно, что Томас не был с ней откровенен, но доверие – всего лишь вопрос времени.
Наконец Хлоя добралась до места. В доме было тихо, ни одно окно не светилось. Однако на подъездной аллее она увидела «ягуар», поэтому без опаски открыла дверь и вошла. Томаса не оказалось ни внизу, ни наверху. Слегка встревоженная, Хлоя, продолжая звать Томаса, заглянула в гостиную. Взгляд ее невольно задержался на толстом пушистом ковре. Хлоя на мгновение прикрыла глаза и снова увидела их сплетенные в неистовых объятиях тела… искаженное страстью и одновременно нежное лицо нависшего над ней Томаса, ощутила упругость его плоти, вонзавшейся в нее. Даже сейчас, при одном воспоминании, по телу словно пробегали электрические разряды. Он как будто снова проникал в нее, вознося к высотам экстаза…
Хлоя открыла глаза, отгоняя наваждение. Где же Томас? И где Гарольдина? Все больше волнуясь, Хлоя обыскала дом. Никого…
Проходя второй раз через кухню, Хлоя увидела ведущую вниз лестницу и вспомнила о подвале. Она поспешно спустилась по ступенькам. Сердце начало выбивать барабанную дробь, ладони вспотели. Да что это с ней? Ведет себя как дурочка! Томас же такой сильный, что может случиться с ним в собственном доме? Но едва очутившись внизу, Хлоя вскрикнула: он лежал неподвижно распростертый на мате и был весь в крови. Рядом спокойно умывалась Гарольдина.