Клейтон проснулся, как от толчка, и попытался понять, что его разбудило. А затем услышал крик Хоуп.

Он извернулся, сел и ахнул от боли. В глазах плыло, драгоценное время уходило на то, чтобы справиться с приступом дурноты. Когда дурнота прошла, он отбросил простыню, спустил ноги на пол и попытался встать.

Из коридора донесся приглушенный шум, и Слейтера пронзила страшная мысль. Что-то случилось. На нее напали. Неужели те же люди, которые напали на него? Он обязан помочь ей!

Дрожа и обливаясь потом, Слейтер добрался до двери и только тут вспомнил, что он голый. Он обругал себя, вернулся и поднял пижамные штаны, которые прежде отбросил в сторону, потому что они были слишком грубыми для его покрытых синяками ног. Клейтон надел их и устремился к двери, не обращая внимания на боль в ребрах.

Тут он снова услышал негромкую возню и застыл от ужаса. Когда дверь со скрипом раскрылась, в коридоре стояла зловещая тишина, которую неожиданно нарушил бешеный лай и вой Молли, доносившийся со двора. Собака была снаружи. Это означало, что Хоуп осталась совершенно одна.

Клейтон ощутил страх. Он оглянулся, увидел на столике рядом с кроватью телефон и подумал, не вызвать ли помощь. Но эта мысль повергла его в еще больший ужас. Если это он навлек на Хоуп беду, полиция тут не поможет. Он все еще не помнил почему.

В коридоре было темно и тихо. Клейтон, шатаясь, двинулся вперед. Его мутило, в ушах звенело, сердце стучало как сумасшедшее. Сделав несколько шагов, он схватился за горевшие огнем ребра.

Еще немного, и он умрет.

Несмотря на отчаянное желание помочь Хоуп, ему пришлось остановиться, опереться о стену и подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Черт побери, время, время!

Руки и ноги тряслись, по спине струился пот, но он выпрямился, решительно шагнул вперед и… упал.

На Хоуп пристально смотрели насмешливо мерцающие глаза.

— Ты осмотрела всех своих пациентов. Теперь моя очередь.

— Трент, — с трудом выдохнула она, — ты напугал меня до смерти. — Хоуп попыталась освободиться, но Блокуэлл не отпускал ее.

— В самом деле? — пробормотал он, с пугающей фамильярностью гладя ее спину. — Ты уже согласна выйти за меня замуж?

— Конечно нет! — выпалила Хоуп. Страх сменился гневом. — Пусти!

— Чудесно выглядишь. — Он не собирался отпускать ее, и Хоуп снова охватил страх. Женщина видела, как смотрит на нее Трент, и это вызывало у нее тошноту. Чем этот человек так нравится ее отцу?

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, отталкиваясь от его груди, твердостью напоминавшей кирпичную стену.

— Хотел проверить, не соскучилась ли ты по мне. — Одной рукой Трент гладил ее спину, а другой прижимал женщину к себе.

— Перестань, — пробормотала Хоуп и оттолкнулась так сильно, что отлетела к стене, когда Трент неожиданно отпустил ее. Блокуэлл медленно и неумолимо приближался, а она лихорадочно размышляла, бежать ей или кричать. — Я не одна, — наконец храбро сказала Хоуп, вскинув подбородок. Молли лаяла так, что разбудила бы и мертвого. Господи, лишь бы Клейтон не услышал шум и не попытался встать, чтобы прийти на помощь. В таком состоянии ему не по плечу тягаться с Блокуэллом.

— Одна, — ответил Трент. — По дороге я встретил машину Келли. Так что мы совсем одни, малышка. — Он улыбнулся так, что у Хоуп сжалось сердце.

Что ж, по крайней мере, он не знает о Клейтоне… Хоуп еще никогда не видела Трента таким уверенным в себе и таким устрашающе спокойным. Впрочем, она редко оставалась с ним наедине. В присутствии отца и прочих людей он был… другим: обаятельным, элегантным, спокойным.

Но теперь, когда взгляд Трента был исполнен злости, в нем не оставалось ни капли обаяния. С головы до ног одетый в черное, он выглядел невероятно высоким и грозным. Блокуэлл слегка улыбался, но глаза его оставались мрачными. Беспокойство Хоуп становилось все сильнее.

— Я не видел тебя целую неделю, — с упреком сказал он. — Если мы не будем чаще появляться вместе, люди подумают, что мы в ссоре.

— Мне все равно, что подумают люди, — с удивительным хладнокровием ответила она. — Чего ты хочешь, Трент? У меня много дел.

Трент сделал еще один шаг и грудью припер ее к стене.

— Перестань, — выдавила Хоуп.

Блокуэлл прижимался к ней все теснее. Глаза его потемнели.

— Что перестать?

— То, что ты задумал. Хотя я и не знаю, как это назвать.

Улыбка Трента повергла ее в панику.

— Ну что ж, по крайней мере, мы думаем одинаково.

Было странно сознавать, что она, знавшая его столько лет, по-настоящему боится его.

— Трент, пожалуйста…

— Похоже, ты устала. Если ты не стараешься выговаривать каждый слог, твой голос звучит отвратительно. Забавно… Раньше я этого не замечал.

Жестокое напоминание о ее глухоте не на шутку разозлило Хоуп.

— Лучше уходи, Трент! — Но голос ее сорвался, и это сделало угрозу смешной.

Ладони Трента обхватили ее лицо, он прижимался к ней, вдавливая в стену. Вдруг он одним рывком спустил с ее плеч белый халат; локти Хоуп оказались спутанными, и она почувствовала себя совершенно беспомощной. Трент смерил взглядом ее скромное платье.

— Я пытался убедить тебя добром, — проскрипел он. — Но понял, что это бесполезно. — Еще один рывок, и воротник платья затрещал, лопнув по шву и обнажив плечо. Когда Трент опустил голову, чтобы прижаться к нему губами, Хоуп, продолжавшая вырываться, больно стукнула его лбом по лицу. — Уй!.. Черт побери! — выругался он, еще крепче прижал к себе, снова наклонился и больно впился зубами в ее плечо, заставив Хоуп вскрикнуть. — Слушай внимательно. — Трент стиснул ее и вынудил поднять глаза. — Все считают, что ты беременна от меня, Хоуп, — проскрежетал Блокуэлл и сильно встряхнул ее. — Мы поженимся, и твой отец получит долгожданного внука. Если, конечно, доживет до его появления на свет.

— Мы никогда не спали с тобой! — отчаянно извиваясь, прошипела Хоуп.

— Твой отец будет очень доволен, — продолжал Трент, как будто не слыша ее слов. — В газетах появятся свадебные фотографии, на которых будет одна большая счастливая семья. В общем, знай: как бы там ни было, мы все равно будем вместе.

— Я не понимаю…

— И не нужно. — Голос Трента стал низким и хриплым, его пальцы впились в кожу Хоуп. — От тебя требуется только одно: делать то, что я скажу. — Он поднял темные брови. — А теперь об этой маленькой детали, на которую ты намекала. О том, что мы с тобой не спали… — Блокуэлл опустил голову, уткнулся лицом в шею Хоуп и прижался к ней губами. — Давай уладим это недоразумение прямо сейчас.

Когда Хоуп, резко выбросив колено, ударила его в пах, у Трента остекленели глаза. Он охнул и попятился.

Хоуп не мешкая побежала на кухню; ее докторский халат реял позади. Там она схватила первое, что попалось ей под руку, — половую щетку.

Когда Трент догнал ее и стиснул в объятиях, Хоуп попыталась увернуться, и они с грохом упали на мозаичный пол.

— Напрасно ты сделала это, детка, — пропыхтел Блокуэлл, наваливаясь на нее всем телом. — Я пытался быть вежливым.

Вежливым? Ну, гадина! Ярость придала Хоуп сил…

Клейтон!

На мгновение она замерла. Не задумываясь над тем, какое чувство подсказывает ей, что Клейтон рядом, она бешено начала вырываться. Клей не должен пострадать! Громкий стук, донесшийся из коридора, дал Хоуп шанс, на который она уже не рассчитывала. Когда озадаченный Трент поднял голову, Хоуп резко повернулась и выскользнула из-под него. Поднявшись на ноги, она собрала все силы и ударила Блокуэлла щеткой по затылку.

— Вставай, — тяжело дыша, сказала она и едва узнала свой искаженный страхом голос. — Вставай и убирайся, или я вызову полицию.

Трент стер выступившую в уголке рта капельку крови — видно, прикусил язык — и удивленно воззрился на Хоуп.

— Ты пожалеешь об этом. Горько пожалеешь.

— Вряд ли. — Хоуп снова угрожающе взмахнула щеткой, не обращая внимания на то, что потеряла туфлю, халат висит на одном рукаве, плечо обнажено, а волосы упали на лицо. Она запыхалась так, что не могла отдышаться.

Трент покачал головой, засмеялся и встал на ноги.

— Я вижу, ты не в том настроении, чтобы прислушаться к голосу рассудка.

— Рассудка? — зло выпалила она. — И ты еще…

— Ох, этот русский норов! Я его обожаю, — врастяжку произнес он. — Насиловать тебя я не собираюсь. — Трент смерил ее обжигающим взглядом. — Нет, — сказал он тем же самоуверенным тоном, от которого ее бросало в дрожь, — я хочу, чтобы это произошло с твоего согласия. Чтобы ты умоляла меня. И, поверь, так оно и будет. Причем очень скоро.

— Никогда! — Однако ее гнев увядал на глазах. Почему он так уверен в этом? Видимо, знает то, что ей неизвестно.

Трент пошел к черному ходу, потирая место ушиба.

— Это еще не конец, Хоуп.

— Да, не конец.

На пороге Трент Блокуэлл обернулся. В его глазах полыхала ярость.

— Ты прекрасно знаешь, что я могу придушить тебя. Но я предпочитаю придушить твою клинику. Это намного проще.

— Убирайся! — Доковыляв до телефона, Хоуп взялась за трубку, но призадумалась. Звонок шерифу не сулил ей ничего хорошего. Во-первых, шериф был дружком Блокуэлла — как и все в радиусе ста миль. А во-вторых, до шерифа было сорок минут езды.

Сорок минут наедине с Трентом неминуемо кончились бы смертью одного из них.

— Я знаю, что клиника значит для тебя все. — Его тон был спокойным и непринужденным, как будто речь шла о меню завтрака, а не о деле ее жизни. — И не хочу делать тебя несчастной.

— Тогда убирайся.

— В мои планы не входило ее уничтожать, — сказал он так тихо, что Хоуп пришлось читать по губам. — Но я сделаю это, если ты не согласишься стать моей женой.

— Людям нужен врач, — поборов тревогу, ответила Хоуп. — Они не перестанут приходить сюда, что бы ты ни сделал. — Трент только хмыкнул. — Не перестанут! — упрямо повторила она.

— Да? В мире конец двадцатого века, но здесь, на задворках штата Вашингтон, люди отстали по крайней мере лет на пятьдесят. Ты сталкивалась с этим тысячу раз, Хоуп, и знаешь, что я прав. Стоит им решить, что ты потаскушка, и на тебе поставят крест.

Это правда, с тревогой подумала она. И Трент уже нажал кнопку, распустив сплетню о ее беременности.

— Им нужен врач.

— Я привезу им другого, — просто ответил Блокуэлл. Напрягшаяся челюсть и решительно прищуренные глаза говорили, что он не шутит. Власти и денег у него было для этого достаточно. Хоуп не понимала одного: почему она для него так много значит.

— Почему? — прошептала она, опуская щетку. — Почему, Трент?

Он пожал плечами и иронически усмехнулся.

— Потому, что я хочу тебя, Хоуп. А я всегда получаю то, что хочу. Ну как, сдаешься?

— Мой отец…

— Твой отец на моей стороне. Он думает, что сделает тебе добро, отобрав дом. — Его глаза сверкнули. — А все мы знаем, что никто не даст тебе денег для покупки другого. Ты женщина, молодая и с физическим недостатком.

Кровь снова ударила ей в голову. Хоуп прижалась к стене.

— Как бы ты ни старался, я найду помещение для клиники!

— Нет, не найдешь. Стоит мне сказать, что ты уничтожила ребенка, и тебе уже ничто не поможет. — Он засмеялся. — Если через какое-то время они ничего не заметят, то решат, что ты сделала аборт, и начнут сторониться.

Хоуп пришла в ужас. Он был прав.

— Но почему именно я? — пробормотала она. — Почему ты так обращаешься со мной? Ведь не только потому, что хочешь меня.

Трент неторопливо улыбнулся и смерил ее циничным взглядом.

— Именно поэтому. Рано или поздно ты будешь моей. Запомни это. Скажи, что передумала, и тебе не придется умолять меня о пощаде.

— Никогда!

У него напряглись губы.

— Так или иначе, а я овладею тобой. Клянусь. — Он открыл дверь. Метавшаяся во дворе Молли ворвалась на кухню и бросилась к хозяйке.

Хоуп положила руку на голову собаки. Как ни странно, когда Молли ткнулась носом в ее ладонь, Хоуп слегка успокоилась.

— Ты передумаешь, — предупредил Трент. — Придется передумать.

Собака подняла морду и негромко зарычала. Трент спокойно вышел, не добавив к сказанному ни слова.

Через минуту после того, как хлопнула дверь, у Хоуп затряслись колени. Затем дрожь пошла по всему телу, и ей пришлось сесть на пол. Молли заскулила и лизнула ее в лицо.

— Не могу поверить, — прошептала Хоуп. — Он пытался… он хотел унизить меня. — Она втянула в себя воздух и попробовала успокоиться. Чем еще Трент мог навредить ей? Уничтожить ее клинику. Он сам сказал это.

Она сгорбилась и закрыла лицо руками. Встревоженная Молли ткнулась ей в плечо, но у Хоуп не было сил успокоить бедное животное.

Он хотел причинить ей зло. Если бы это услышал Клейтон и попробовал вмешаться. Хоуп рывком подняла голову. Клей!

Она ахнула, быстро поднялась и споткнулась о вскочившую собаку. Обе потеряли равновесие и рухнули на пол.

Молли, довольная тем, что хозяйка оказалась рядом, лизнула ее в лицо. Хоуп нервно засмеялась и крепко обняла лабрадора. Когда щеки стали мокрыми от собачьей слюны, Хоуп попробовала подняться, но счастливая псина придавила ее всем своим немалым весом.

— Молли, пожалуйста.

Молли и ухом не повела.

— Радость моя, ты слишком тяжелая!

Собака заскулила в ответ и сунула мокрый нос в ухо Хоуп.

Хозяйка от неожиданности вскрикнула и пробурчала, что больше никогда не заведет домашних животных, особенно таких больших, глупых и бесполезных. Отпихнув Молли в сторону, она встала, вышла из кухни в темную гостиную и резко остановилась. Собака, шедшая по пятам, ткнулась ей в бедро и шумно выдохнула. Хоуп обхватила себя руками, чтобы согреться и успокоиться, но все было тщетно.

Клейтон… Она хотела видеть его. Хоуп быстро вышла в еще более темный коридор, привычно протянула руку, чтобы включить свет. Одновременно со щелчком выключателя она споткнулась обо что-то большое, услышала слабый стон и упала ничком.