Я пришел в себя через несколько минут. Мы с Храповицким лежали ничком на дороге, уткнувшись лицами в дорожную пыль. Руки у нас были в наручниках, за спиной. Голова гудела, и в глазах вспыхивали искры. Во рту я чувствовал вкус крови и земли. Ребра болели. Видимо, нас успели изрядно потоптать.

— Вызываем подкрепление! — кричал кто-то из гаишников по станции. — Задержаны двое бандитов. Один с оружием, без документов.

Я с трудом повернул голову и посмотрел на Храповицкого. Бровь у него была рассечена, и по щеке на землю капала кровь. Лицо заплыло.

— Здорово, Андрюха, — радостно прохрипел он. — Ты что здесь делаешь?

— Отдохнуть прилег, — огрызнулся я, перебарывая подступавшую тошноту. — Какой же ты дурак!

— Полегче с начальником, — проворчал Храповицкий. — Я, между прочим, тут не просто так валяюсь!

— Ребята! — воззвал я к гаишникам. — Произошло недоразумение. Я сейчас вам все объясню!

— Не разговаривай с этими животными! — приказал Храповицкий. — Я их завтра рвать буду. На части.

Ответом нам были новые пинки.

— Видал, как на Родине олигархов угнетают, — корчась, проворчал Храповицкий. — Вот и строй им после этого развитой капитализм!

Подъехали еще две машины с бойцами ОМОНа. Тоже в бронежилетах и с автоматами.

— В чем дело? — отрывисто спросил у гаишников молодой капитан.

— Бандитов поймали, — ответили те, запыхавшись от побоев. Но с гордостью. — У одного еще какие-то документы есть, видать, поддельные. А второй, сука, с пистолетом был. Стрелять хотел.

— Размечтался! — возмутился с земли Храповицкий.— Мне на вас патронов жалко. Я вас голыми руками душить буду. По одному. Пока другие будут в очереди дожидаться.

— В машину, — скомандовал капитан. — У нас разбираться будем.

Нас отволокли в спецмашину с перегородкой и, затолкав через заднюю дверцу, бросили на пол.

— А ты за нее заступался! — вновь завел свое Храповицкий, пока мы тряслись в машине, ударяясь головами о стену. — А она, может, вообще с этими хорьками в сговоре! Запросто! И вот за мои же деньги меня, законопослушного гражданина, семейного труженика, среди ночи поднимают с постели! И бьют! — Он перевернулся на бок и сплюнул. — И еще спят с моей женщиной!

— Не эти же спят! — морщась от боли, пробормотал я.

— А откуда мы знаем? — возразил Храповицкий. — Может, как раз для того всю облаву и затеяли?! Засадят меня в каталажку, а сами — прыг! — в мою неостывшую кровать! Дождетесь, гады! — повысил он голос, в тщетной надежде быть услышанным. — Доберусь до вас!

Он подумал и прибавил с пафосом:

— А ведь я готов был на ней жениться!

— Что ты несешь! — возмутился я его наглостью. — Ты утром собирался дать ей пинка под зад!

— Надо было дать! — ответил он с сожалением. — Ты помешал! Из-за тебя все и получилось!

Отдел по борьбе с организованной преступностью, куда нас привезли, находился в здании бывшей школы. Нас втащили на второй этаж, в узкий коридор и, посадив на корточки, приковали наручниками к чугунной батарее, так, что мы не могли ни выпрямиться, ни опуститься на пол. В конце коридора собралось несколько бойцов. Они кидали в нашу сторону враждебные взгляды, готовясь растерзать нас в клочья.

На белый костюм Храповицкого, измазанный кровью и грязью, было жалко смотреть.

— Володя, заканчивай этот балаган! — упрашивал я. — Мы же здесь всю ночь проторчим.

— Не ной! — оборвал Храповицкий. — Знаешь, почему я не уважаю боксеров-любителей?

— Почему? — спросил я безнадежно.

— Больше трех раундов не выдерживают!

Я понял, что он настроился серьезно. В эту минуту появился капитан, который забирал нас от гаишников. Рядом с ним шли двое с дубинками. Мне сразу стало скучно. В руках капитан крутил мое служебное удостоверение.

— Как твоя фамилия! — требовательно осведомился он у Храповицкого.

— Решетов, товарищ майор! — гаркнул Храповицкий на весь коридор.

Капитан посмотрел на него подозрительно.

— А это тогда кто? — кивнул он на меня.

— Этого хулигана я вижу первый раз в жизни! — заявил Храповицкий. — Напал на меня в машине! Подозреваю, что это переодетый сотрудник ГАИ. Скрытый сексуальный маньяк!

На нас обрушились дубинки.