1976

В жаркий день на берегу моря Артем Карсов и его сестра Лилия услышали голос мороженщика и приятно удивились.

Он появился на пляже со своим передвижным холодильником как раз в ту минуту, когда оба они мечтали о пломбире.

Артем купил три порции – одну для себя и две для сестры. И Лилия засмеялась, так ей было хорошо.

Она стала объяснять брату, что исполнение желаний – это и есть счастье, и это самое точное определение, на какое способен женский ум. Тут не следует спорить. Даже обладательница необычайной красоты признает себя несчастной, если ее желания не сбудутся.

И наоборот.

– Что наоборот? – рассеянно спросил Артем.

– Ты меня не слушаешь! – закричала Лилия.

Артем не слушал сестру, потому что ему показалось, будто он видел знакомое лицо.

Когда он покупал мороженое, он поглядел в сторону и увидел человека, похожего на Феликса Гордеева. В детстве они много времени проводили вместе. А когда выросли, судьба развела их.

Феликс Гордеев уехал и больше никогда не возвращался в родной город. Что с ним стало – Артему было неизвестно. И он вскоре совсем перестал думать о приятеле. Это возможно только в юности – необыкновенно быстро забывать все, что угодно.

Теперь им было по двадцать семь лет.

Артему очень хотелось знать, кто этот незнакомец, похожий на Феликса Гордеева. Выведенный из терпения собственным любопытством, он вскочил и пошел по пляжу.

Он разглядывал каждого сверстника, глядел далеко вперед и оборачивался, и наконец ему показалось, что незнакомец, стоящий у кабины для переодевания, как раз тот, кто ему нужен.

Испытывая некоторое волнение Артем приблизился.

Он успел подумать, что если перед ним Феликс Гордеев, то у него совершенно изменились манеры. Поза совсем незнакомая. Словно он позирует скульптору.

Своей позой незнакомец будто показывал непринужденность и одновременно безукоризненную выдержку. На нем были шорты изящного фасона и легкие пляжные туфли на пробковой подошве.

– Боже мой! – неожиданно воскликнул он.

– Это ты? Ну что за случай! Чего только не бывает в жизни!

Артем очень обрадовался такому поведению своего приятеля.

Он даже вообразил, что время, когда-то разлучившее двух друзей, теперь снова соединит их. С этой минуты они будут вместе. Будут смеяться, радоваться жизни. Выпьют пива. Сидя на горячем песке, выкурят по сигарете.

– Ты женат? – спросил Феликс Гордеев.

– Нет? А я женился в этот день два года назад. Представь себе зал столичного ресторана первой категории. Сто двадцать человек гостей. На мне – великолепнейший фрак. Запонки когда-то принадлежали князю Юсупову. Сводку со свадьбы можно было печатать в газете: выпито триста бутылок шампанского, коньяку – сто, вина – не подсчитано. Потом мы отправились в Варну, оттуда – в Будапешт. Затем еще дальше… Я видел Альпы. Стоял на краю скалы и смотрел вниз, и вокруг меня был снег, а внизу – зеленая долина. Один английский сэр пригласил нас на виллу, и мы пили виски на крыше, там у него великолепная площадка с деревьями и садовой мебелью. Это три дня после свадьбы. Путешествие для души. Когда мы вернулись, через месяц, моя Наталья принялась говорить о поездке в Брюссель. К дальним родственникам по отцовской линии. Представь себе, мы поехали. Ну да. И представь себе, на такой вот женщине я женат.

Феликс Гордеев поднял руку и показал туда, где находилась его жена.

– Она в широкополой шляпе, – сказал он.

– Другой такой здесь нет. Когда ты ее увидишь, сразу с этим согласишься.

– Где ты живешь? – спросил Артем.

– В Москве на проспекте. Но дело в том, что мы не живем постоянно в одном месте. Из квартиры на проспекте переезжаем в квартиру на набережной, оттуда на дачу, а потом в тихий переулок, где живут иностранные дипломаты, маршалы и генералы. Я не сразу понял, что это делается для смены обстановки. Впрочем, мне открылись и другие удивительные стороны жизни. Будто я сел в ракету и полетел взглянуть на невидимую сторону Луны. Ах, дружище, я был свидетель многим чудесам!

Феликс Гордеев говорил твердым голосом, ничуть не смущаясь.

Неожиданно его взгляд сделался холодным.

К ним приближалась женщина в широкополой шляпе, а за нею шел огромный незнакомец.

– Это Гаврила, – сказал Феликс Гордеев. – Боксер, чемпион, нокаутер. Присматривает за моей женой. Всего триста рублей в месяц. С ним, видишь ли, очень спокойно, ведь вокруг, как ты знаешь, много невоспитанных типов.

Артем, наконец, увидел жену Феликса Гордеева. Красота ее была очень редкой – всюду только изящные линии, точная симметрия, правильные черты.

– Вообрази, Наташа, я встретил давнего приятеля, – сказал Феликс Гордеев. – В детстве мы делили одно яблоко, по очереди носили один значок.

Женщина молча улыбнулась и подала Артему руку.

Артем поразился ее невероятно длинным лакированным ногтям.

– Нам нужно поторопиться, моя драгоценность, – сказала женщина. – Самолет не будет нас ждать. Пообедаем в Москве. Ресторан выберем в полете.

Феликс Гордеев ответил жене улыбкой, и она сухо сказала Артему «до свидания».

После этого она медленно пошла рядом с нокаутером.

– Ну вот и все, – сказал Феликс Гордеев. – Пора идти. Прощай, дружище. Не знаю, встретимся ли еще раз. Так или иначе желаю тебе самого наилучшего.

Феликс Гордеев зашагал прочь, но вдруг вернулся и снял с руки часы.

– Это швейцарский хронометр, старая, почтенная фирма, – сказал он. – Возьми на память. А не захочешь носить – продай или выброси.

Феликс Гордеев легко побежал по дорожке и вскоре скрылся за деревьями.

Артему показалось, что солнце скрылось за гигантской горой или упало в море. Так темно стало у него на душе.

Он подумал, что если человеческая жизнь – непрерывная смена случайностей, то сейчас с ним произошла самая ошеломляющая.

Неожиданно он услышал чей-то голос.

– Обычному человеку никогда не узнать такого везения, – сказал какой-то человек. – Твой приятель уже при жизни находится в раю. Но об этом лучше не думать, иначе можно спиться.

Артем увидел, что с ним разговаривает служащий лодочной станции.

– Я катал эту парочку на катере, – сказал лодочник. – Мне хотелось их утопить. Бог упас от греха! Но почему же он не пригласил тебя отметить встречу?

– Не лезь не в свое дело, дед, – сказал Артем.

– Какой я дед! Мне только пятьдесят пять лет.

Артем повернулся и зашагал прочь.

Он уже не смотрел на людей – даже на знакомых, он чувствовал обиду. Ему казалось, что никакой жизни у него еще не было.

Он пил немецкое пиво, ел самых лучших волжских раков, в прошлом году ему предлагали купить эффектный костюм цвета какао, но все это такая же мелочь, как пустое стрекотание ночного кузнечика. Так говорила его сестра о чем-либо незначительном.

Артем пытался сохранять хладнокровие, но не мог совладать с собой.

Им полностью завладело восхищение человеком, проживающим красивую жизнь с красивой женщиной.

Ему хотелось испытывать чувство сопричастности. Он тоже полетел бы на самолете в Москву, поселился бы на проспекте.

В детстве Феликс Гордеев всегда был рядом – стоило лишь протянуть руку. Он был обыкновенный мальчик. «А теперь он вместо «часы» говорит «хронометр», – продумал Артем.

Его сестра вышла из воды и легла на песок. Артем не стал купаться, пить лимонад и даже курить. Ему было стыдно, что у него сигареты без фильтра.

Он глядел на швейцарские часы и возбуждал свое воображение. Он приедет в Москву, отдаст часы Феликсу Гордееву и скажет: «У меня, видишь ли, к наручным хронометрам нет привычки». Это подействует на приятеля. Он пригласит Артема пообедать. Вспоминая детство, они заметят, что произносят одни и те же слова.

Артема станут угощать коньяком и бутербродами с икрой, но он решительно покажет, что в этом нет толку, то есть это никакое не удивление…

– Почему семечки, если их долго жарить, трещат? – спросила Лилия.

– Вот дьявольщина! – воскликнул Артем.

Он вспомнил, что Феликс Гордеев не оставил никакого адреса.

Друг детства с таким шиком рассказывал о себе, что его нельзя было остановить, а потом он просто ушел и не сказал, где его искать.

«Это означает, что ему все равно», – подумал Артем.

Он хватал песок и швырял его. Ему было обидно. Солнце обжигало его лицо, и мучила жажда, но мысли об этом промелькнули с молниеносной быстротой. Невероятно красивая женщина называет Феликса Гордеева «моя драгоценность», и Артем желал знать почему.

Естественней было бы видеть Феликса Гордеева играющим на пляже в волейбол или с кружкой пива на ступенях пивной. Ему подошли бы обыкновенные летние туфли, как у всех. Чем же он так интересен, так хорош, что женщина с длинными, изящными ногтями повезла его в Альпы и в Брюссель?

Думая об этом, Артем оглянулся по сторонам. Все вокруг потеряло привлекательность. Все, даже море, лишилось вдруг выразительности.

В детстве Артем хотел стать смотрителем маяка, футболистом, плавильщиком, испытателем автомобилей и фокусником, гастролирующим по всей стране.

Нисколько не сомневаясь в том, что это самые лучшие профессии, о каждой из них мечтал и Феликс Гордеев.

– Он ничего не сказал о своей работе, – с досадой вслух произнес Артем. – Видно, человек, просыпаясь утром, остается лежать в кровати – пьет кофе и читает газеты, потому что вообще не ходит на службу.

Артем каждое утро приходил на завод и работал на сверлильном станке.

Будущее представилось ему безрадостным.

– Ты заметил, что кот Сипа не ест рыбьи хвосты? – спросила сестра. – Он ест тело рыбы и голову, а хвосты остаются на тарелке. Это пуркуа?

Артем думал о деньгах. Один незнакомец возле пивной сказал ему: «Довольно властям убеждать меня, что праздник – это Первое мая. Праздник, который всегда с тобой, – это деньги. Но это горькая истина!»

А приятель незнакомца, который купил себе сразу три кружки пива, имел другое мнение: «Запомни, парень, два слова: любовь и деньги. Эти две вещи человек всегда раздувает в себе до невероятных размеров. И они обычно лопаются».

Он жадно пил пиво и после каждой кружки выкуривал папиросу.

Это был очень крепкий человек с татуировками.

«Никогда не позволяй себе терять голову», – сказал он Артему на прощание.

Артем догадался, что Феликс Гордеев никогда не имеет денежных затруднений. Когда ему нужно, он легко вынимает из портмоне какую угодно купюру, а в особых случаях достает из кармана целую пачку. Поэтому у него такая хорошая одежда.

Артем поглядел на свои брюки и ему стало не по себе.

– И ногти у меня черные, – тихо проговорил Артем. – Потому что я рабочий человек.

– Пойдем домой, – сказала Лилия. – Мама готовит борщ и голубцы в сметане.

Артем никогда не был чувствительным. А теперь он стал волноваться. Ему сделалось вдруг неловко, что он по-прежнему живет с отцом и матерью.

В его комнате на подоконнике до сих пор стоит глобус, на стене висят вымпелы. На обоях, над кроватью, старая надпись: «Последний школьный день!»

Лилия приходит к брату и подолгу сидит с учебником в его кресле. И Артем вовсе не против.

Одну знакомую он может хоть сейчас назвать своей девушкой, но она неразборчивая. Ей все равно, какой парень идет рядом. К тому же у нее слишком простое лицо.

На Артема никогда не смотрели красивые девушки. Как-то раз две загорелые, в легких платьях красавицы спросили у него две копейки для телефонного автомата, и он дал им сразу три монеты, а потом глядел вслед, любуясь их стройными ногами.

Другого такого случая не было.

Недавно он видел сумасшедшего, стоящего под проливным дождем. Тот смотрел перед собой и произносил: «Я в состоянии бедствия!»

Припомнив это, Артем тут же подумал: «И я тоже, черт возьми».

Ему стало тоскливо.

Он пришел домой и рассеянно сел за стол. Отец, глядя на еду, потирал руки. Он всегда делал и говорил одно и то же.

– Что у нас сегодня? Голубцы! – сказал отец.

– Ничего другого у нас быть не может, – раздраженно произнес Артем.

Ему пришло в голову, что в родительском доме все для того и делается, чтобы дети искали лучшей жизни.

– Мне нужно жить отдельно, – сказал Артем. – Осточертела эта комната и все, что в ней. А лампу и глобус я завтра выброшу.

– Если переедешь в общежитие, захвати ширму, – сказал отец.

Артем вышел из-за стола, сел у стены и сложил руки на груди, словно какая-нибудь важная персона.

У него не было в голове готовой речи. Но он чувствовал, что его мысли превосходят по силе все другие мысли в этом доме.

Он ни за что не стал бы рассказывать о Феликсе Гордееве, которого и отец, и мать хорошо знали. Они знали прежнего Феликса Гордеева, мальчика с соседней улицы, а нынешнего знал только Артем.

– Надоело так жить, – сказал Артем. – Маленькие утехи, как у малышей.

– О, ему уже нужно что-то огромное! – сказал отец.

Мать Артема и сестра улыбались.

– Пора начать зарабатывать деньги, – произнес Артем. – Да, да. И не вижу ничего смешного.

– Продай кушетку, – сказал отец. – За нее могут дать три рубля тридцать копеек. С десяти до полудня в кафе «Незабудка» с такими деньгами можно почувствовать себя мистером Твистером.

Артем обиделся.

Он вышел из дома и отправился к морю.

Он уже не злился на отца, а размышлял о будущем. В этом году он собирался записаться в яхт-клуб, но теперь в этом нет никакого смысла. Это не достижение. Нужно действовать. И только странное и глупое существо не согласится с этим.

Нужно употребить все свои способности. Нужно напрячь все душевные и физические силы.

Артем увидел знакомого, стоящего в задумчивости у газетного киоска, и подумал, что этот заводской приятель встретился ему в подходящую минуту.

– О чем думаешь? – спросил Артем.

– Мысли личного характера.

– И у меня тоже. Пришла пора расстаться с прежними увлечениями. Время – действовать. Пора становиться значительными личностями.

– Какой решительный!

Артем собрался сказать, что теперь его раздражает медлительность, но приятель вынул коробку папирос и предложил закурить.

Артем засмеялся.

– Ну нет! Это пусть курят старички с базара!

Он вспомнил о швейцарских часах и надел их.

– К таким часам подойдут папиросы «Герцеговина флор», – сказал Артем.

– Хорошая вещь, – сказал приятель. – Неужели нашел на пляже?

– Подарок из столицы. Швейцарский хронометр, старая, почтенная фирма.

Приятель слушал Артема с завистью и удивлением.

– Как мы живем? – сказал Артем. – Никак. Ужас. И при этом полное отсутствие выводов. А жить нужно, как благородные лорды.

– Это у нас-то? Завтра, в понедельник, придешь на завод, получишь задание, в обед съешь щей, котлету, салат «Загадка». Двадцать пятого выдадут деньги, напьешься вина или пива. Я уже три месяца коплю на мотоцикл, но и это дрянное занятие, потому что ужасно тоскливое.

– Следует жить так, чтобы не нужно было копить. Понадобилось – вынул из портмоне какую угодно купюру.

– Так могут делать только денежные тузы.

Эти слова словно ударили Артема по щеке – он даже покраснел.

Он представил себе, что Феликс Гордеев – денежный туз.

Феликс Гордеев вразумительно дал это понять и женой, и Гаврилой, и всем своим видом.

– Нужно делом заняться! Деньги добывать! – сказал Артем. – Чтобы рядом были только красивые женщины.

– А где их добудешь? И деньги, и красивые женщины за углом не ждут.

– Голова человеку – не только шапку носить, – сказал Артем. – Умные люди давно уже живут, как им вздумается. Для смены обстановки с проспекта переезжают в тихий переулок, а оттуда на дачу. Ездят в Альпы. Пьют виски на крыше частной виллы. Их жен охраняют нокаутеры, за триста рублей в месяц…

– Да ну!

– Видел таких людей собственными глазами.

Приятель потряс головой. Он был по-детски удивлен.

Артем так разволновался, что не мог устоять на месте и ходил взад и вперед, как в узкой комнате.

– А что именно нужно делать? – спросил приятель. – С чего начать?

Артем молчал, так как и сам думал об этом.

Он готов сделать многое, чтобы стать значительным человеком. Но куда нужно пойти и что следует предпринять – это ему было неизвестно.

У Артема не было никакого замысла.

Неожиданно заводской приятель почувствовал это и успокоился.

– Я уж было поверил, – вдруг сказал он. – Ты так лихо крушил воздух словами, что я пошел бы за тобой хоть сегодня. А ты молчишь. А часы где взял – у отца?

Артему стало неловко.

Но сейчас же он разозлился.

Он увидел, что приятель ограничен и способен лишь одобрять или расстраивать какую-либо идею. Подхватить мысль он не может. И не способен что-нибудь предложить.

– Какой прок с тобой разговаривать? – сказал Артем. – Не хочешь думать, а хочешь взять готовое. Ну тебя к черту.

– Завтра в обед приходи в наш цех. Подумаем, как быть. Можно поехать на строительство в Сибирь. Там платят вдвое и даже втрое, и за пять-шесть лет можно заработать на машину и даже на новый дом.

Артем пожал плечами. За пять-шесть лет Феликс Гордеев увидит еще столько чудес, что станет вовсе недосягаем…

«Откуда такая тоска?» – подумал Артем.

Он не пошел домой, а постучался к другому приятелю и уснул на диване в его комнате.

Утром возле сверлильного станка ему стало невыносимо скучно. Дождавшись обеда, он пришел в инструментальный цех.

Участник вчерашнего разговора дремал в пустой курительной комнате.

– А, это ты, – сказал он. – Вот что я подумал. Сейчас придет Эрнест, наш кладовщик, и мы спросим его, что нужно делать.

Появившись, Эрнест молча сел на лавку и стал читать газету.

Он носил очки и кепку и ему было лет сорок.

– Ты умный и все знаешь, Эрнест, – сказал приятель Артема, – поэтому скажи, как можно хорошо заработать?

– В жизни всегда два пути: законный и незаконный. Вы по какому из них хотите пойти?

– Конечно, по первому, – сказал Артем.

– В таком случае здесь у вас ничего не получится. Нужно уезжать на золотые прииски. Но сначала нужно освоить подходящую профессию, к примеру, бульдозериста.

– А сколько можно заработать на золотых приисках?

– До десяти тысяч. Если вы готовы трудиться без праздников и выходных дней.

– За какой срок? – спросил Артем.

– Два-три года.

Артем был разочарован.

– Понятно, – сказал он. – Над этим стоит подумать.

Он рассчитывал стать значительной личностью уже в этом году.

– Если умеете пилить, забивать гвозди, замешивать бетон, вставлять стекла, можете попробовать строить коровники и курятники. То есть стать шабашниками. За лето можно получить хорошую прибыль.

– Сколько? – спросил Артем.

– Тысячу рублей.

– Лето только началось, – сказал приятель Артема. – Но я думал, шабашники зарабатывают больше.

– А еще какие бывают способы? – спросил Артем.

– Для вас – больше никаких. Не тот возраст и образование.

Артем вернулся на свое рабочее место и с презрением посмотрел на сверлильный станок.

Он мучился рассуждением: двенадцать месяцев по триста рублей – это три тысячи шестьсот. Столько Феликс Гордеев платит нокаутеру Гавриле за год службы. Деньги, которые он мог бы оставлять себе, он отдает другому человеку.

«Видно, для него это просто, – думал Артем. – А я получаю в месяц всего девяносто пять рублей. В год это всего одна тысяча сто сорок!»

Он вдруг испугался, что будет возиться со своей мечтой о богатстве и ничего не добьется.

Он уже знал, что желает именно богатства. Как у Феликса Гордеева.

Богатство – это красивая жена, квартира на столичном проспекте, путешествия за границу. Даже слабый, глупый и бесхарактерный человек сразу же согласится, что это хорошо.

Раньше Артем еще мог ошибочно полагать, что жизнь может сложиться и без шика и пышности. И что только у жадных людей деньги бывают главным делом всей жизни.

– Подумать только, как я был глуп! – вслух произнес Артем.

Он чувствовал, как громады ясных, трезвых мыслей встают у него в голове и… рушатся из-за отсутствия опоры.

Ему нужен хороший совет.

Какой-нибудь даже превосходный совет.

Сегодня он услышал самые популярные рекомендации, но они были отвергнуты. Его уныние только усилилось. Работа не шла, и не было желания идти домой.

Мысли Артема беспорядочно перескакивали с одного на другое, с золотых приисков на столичную жизнь, с швейцарских часов на курсы бульдозеристов.

Кое-как он дождался конца рабочего дня и отправился выпить пива. Ему не хотелось оставаться наедине с собственными мыслями.

Он надеялся спросить какого-нибудь умного человека, откуда у людей берутся лишние деньги, если работая на предприятии, можно обеспечить себе только скромную жизнь.

Ему не нужны сказочные истории, а лишь некоторые реальные случаи.

Те из людей, которые живут, как Феликс Гордеев, да и сам он, вряд ли расскажут, откуда у них деньги, зато о них сообщат другие. Ведь кто-то знает, откуда берутся большие средства.

Артем стоял на ступенях пивной с кружкой пива и, глядя по сторонам, подыскивал подходящего рассказчика.

Он увидел знакомого таксиста. В прошлом году они вместе играли на пляже в волейбол. Тридцать восемь лет, обыкновенный горожанин. Все замечает и ничему не придает значения – так он сам когда-то сказал о себе. Еще он сказал, что поток пассажиров кого угодно сделает опытным человеком.

Людей у пивной становилось все больше, и Артем поспешил занять место под деревом, рядом со своим знакомым.

– У причала шумная толпа, как говорят моряки, – сказал таксист. – А десять минут назад здесь стояло всего трое.

– Вечер, конец рабочего дня, – сказал Артем.

– Гляди, как улыбаются. Поработали, а теперь выпьют пива – каждый по три кружки.

– Обыкновенные люди, никто не окружен легендами. А тебе приходилось видеть необычных людей, таинственных персон?

– Что, по твоему, отделяет нас с тобой от таинственных личностей? Мы тоже можем быть таинственными.

– Деньги, – сказал Артем.

– Таких – видел.

– Как же они разбогатели?

– Незаконно.

– Все до одного?

– Иначе не разбогатеешь, – сказал таксист.

– Почему же их не арестуют? Может быть, они с золотых приисков?

– Старатели? В них нет ничего таинственного. Они любят кричать, суетиться, вынимать денежные пачки и размахивать ими, и рассказывают о себе все до мелочей, называют даже имя первой учительницы. После тундры и тайги им очень нужно внимание.

Артем купил еще пару пива себе и своему знакомому.

– Какое же незаконное дело приносит людям такие большие деньги? – спросил он.

– Кто же тебе скажет? Это прячут от посторонних глаз, берегут от чужих ушей. Но и там все не просто. Немногие проделывают путь до конца и остаются невредимыми. А только те, кому везет. Коммерция всегда стоит на везении, а без этой вещи она рушится.

Артем думал о Феликсе Гордееве и не верил, что друг его детства занимается именно коммерцией.

– Коммерция – это ведь торговля, – сказал Артем. – Продавать вареную кукурузу на базаре – это коммерция. Конечно, существуют разные масштабы. Но что же такое нужно продавать, чтобы стать денежным человеком?

– Вот куда текут твои мысли, – сказал таксист. – Хочешь разбогатеть?

– Зачем? Просто любопытно.

– Ничего не выйдет, парень. Не ломай свою молодую голову. Не тереби сердца. В установленное судьбой время, минута в минуту, все рухнет.

– Я не собираюсь торговать! – с досадой сказал Артем.

Он немного обиделся на своего знакомого.

Он даже посчитал, что с ним больше не о чем говорить.

– В нашей стране нет условий для коммерции, – сказал таксист. – Потому что сырье принадлежит государству. Взять государственное сырье означает, что возьмут тебя.

Подумай об этом.

Артем обиделся еще больше.

Он собирался слушать рассказчика с упорным любопытством, но только о том, откуда берутся большие деньги. А ему дают совет, в котором он не нуждается.

Ведь он действительно не собирается торговать.

Ему было бы стыдно околачиваться на базаре или где-нибудь еще, где устраивают торговлю.

Артем поставил пустую кружку на землю, попрощался с таксистом и ушел.

Он закурил крепкую сигарету, и у него закружилась голова.

Он злился на таксиста и на Феликса Гордеева. Неожиданно его злость прошла. Остановившись на тротуаре, Артем стал думать о том, что на золотых приисках можно часть найденного золота оставлять себе.

Можно откладывать немного найденного золота в потайное место, а когда его станет много, найти покупателя.

С этой идеей он пошел к заводскому приятелю.

– Да ты что! – сказал приятель, выслушав Артема. – За это угодишь в тюрьму. А то даже не в тюрьму, а на тот свет. Золото – это не шутки, мне об этом дядя рассказывал, когда работал следователем на железной дороге. Это только думают, что золото – шутки, а в действительности – пятнадцать лет и высшая мера.

Артем испугался.

– Я просто так сказал, – ответил он.

– Я, пожалуй, выучусь на бульдозериста и поеду на прииск, – сказал приятель. – А когда вернусь, куплю дом, автомобиль и женюсь.

– Денег не хватит, – сказал Артем. – Десяти тысяч, я говорю, не хватит на дом и машину.

– Ты не злись, – сказал приятель. – Не понимаю, зачем ты злишься.

Еще недавно Артем мог представить себе какие угодно события в собственной жизни. Любой жизненный поворот: болезнь, увлечение каким-нибудь делом, женитьбу.

Он мог представить себе внезапно начавшуюся войну, эпидемию.

В любом из случаев он поступал бы, как все. Пошел бы за остальными.

Это совсем нетрудно. Нужно лишь повторять чужие слова и движения, и тогда даже путь длиной в тысячу километров не покажется таким уж длинным. И появится уверенность, что коллективная мысль гораздо тверже и эффективнее индивидуальной. И радости ярче, а горе не такое глубокое.

Но коллективно стать значительными личностями невозможно.

Артем пожалел, что раньше не думал об этом. Приучив себя действовать, как все, он лишился способности думать самостоятельно.

Если бы не это, сейчас он точно знал бы, как стать значительным человеком.

От досады его лицо покраснело.

– Ты пойдешь со мной учиться? – спросил приятель.

– Нет, – сказал Артем.

– Разве лучше пойти в шабашники?

– Ничем этим заниматься не буду, – холодно ответил Артем. – И то, и другое – не для меня.

Его мучили слова, сказанные лодочником, – о том, что Феликс Гордеев при жизни находится в раю.

Эти слова были ему противны.

Ему были неприятны красивые, ослепительные женщины, потому что они принадлежали другим.

Нужно уйти подальше от всех, забыться, переменить отношение к жизни, измениться как личность до неузнаваемости.

Артем вспомнил, как два года назад встретил своего школьного товарища, одетого, как иностранец. Оказалось, что он служит матросом на океанском судне и побывал в десяти странах. «Двое суток стояли в Гонконге», – рассказывал он.

– Я стану матросом заграничного плаванья, – сказал Артем. – Когда будем стоять в Гонконге, пошлю тебе на прииск телеграмму.

– Я читал о матросах, – сказал приятель. – Низшая должность на корабле. Все им приказывают, а они никому. Сходят на берег в иностранном порту в последнюю очередь. И только по личному распоряжению капитана.

– С тобой бессмысленно разговаривать, – ответил Артем.

Он вышел на улицу и быстро пошел к морю.

Почувствовав голод, он передумал.

Подойдя к своему дому, Артем остановился у крыльца, рассуждая, как появиться перед домашними. Лучше всего войти быстрым и решительным шагом, не садиться за стол, а взять еду и уединиться в комнате. Не разговаривать и не слушать никаких разговоров. Думать об иностранных портах. О Гонконге.

Но стоило ему переступить порог, отец, мать и сестра вскочили с дивана и бросились к столу.

Артем увидел на столе два яблока – крупное красное и небольшое зеленое.

Отец, по обыкновению, улыбался.

– Возьми одно яблоко, – сказал он.

– Не хочу, – ответил Артем.

– Пожалуйста, возьми одно яблоко, – сказала сестра. – Это очень важно!

– Мы тебя очень просим, – проговорила мать.

Артем взял красное яблоко, и его сестра всплеснула руками.

– Эгоист, – сказал отец. – Это была проверка, дружище.

– Эгоист, эгоист! – кричала Лилия.

– Мы прочитали в книге, как проверить близкого человека, – сказала мать. – Нужно положить на стол два яблока – хорошее и плохое. Если испытуемый – эгоист и не думает о родных, он возьмет хорошее…

Артем бросил яблоко в угол – метнул его, словно старый башмак.

Он заперся в комнате и не отвечал никому, даже услышав за дверью голос матери: «Ну, извини. Мы не хотели тебя обидеть. Пойдем ужинать. Ведь мы любим тебя и знаем, что ты никогда не поступишь плохо!»

Артем вышел из комнаты в конце ужина.

Из-за него все задержались за столом. Медленно пили чай. О яблоке больше никто не вспоминал.

Вдруг отец стал рассказывать о том, каких странных людей он видел в жизни.

– Иногда в такой семье, как наша, живут плохо, недружно, – сказал он. – Дети вырастают и забывают о родителях. А когда они еще только подрастают, грубят, спорят или молчат целыми неделями. И ужасно стесняются своих родителей. А те тоже стесняются и прикрывают это своей грубостью. Пустоголовые, слабоумные люди!

– А я знала женщину, которая взяла себе двух чужих детей, а когда они стали самостоятельными, ушли и никогда не вспоминали о ней, – сказала мать. – Стеснялись. Им было удобнее думать, что у них вообще никогда никого не было. Так им было комфортнее: не нужно никого благодарить.

– Скверные люди, – сказал отец. – В конце жизни они все поймут. Но будет уже поздно. А у нас все по-другому. Мы друг за друга стоим горой!

Отец и мать с довольным видом посмотрели на своих детей.

Артем вдруг почувствовал себя очень хорошо. Ему понравились слова отца и матери.

Ему было приятно думать, что он не один, у него есть близкие, и они прекрасные люди.

Неожиданно в его воображении Феликс Гордеев стал уменьшаться, превращаться в незначительную фигуру, а вместе с ним его жена и нокаутер.

Всего за минуту все они стали ничтожными. И Артему это очень понравилось.

Он развеселился и подумал, что в жизни не нужно ничего менять, то есть все измениться и без его участия. Обычным порядком. Ему встретится хорошая девушка, и он жениться на ней. В яхт-клубе его научат ходить на яхте.

А Лилия вырастет и поступит в институт легкой промышленности, и он будет гордиться ею.

А Феликс Гордеев…

Нужно говорить себе, что нет никакого Феликса Гордеева.

Его просто не существует – этого человека.

– Откуда у тебя такие удивительные часы? – спросил отец. – Позволь мне взглянуть на них. Я вижу, что это очень приличные часы. В магазине их не купишь.

Артем, уже принявший решение неукоснительно внушать себе, что Феликса Гордеева не существует, растерялся.

Он молча смотрел, как отец с восторгом разглядывает часы.

– Это в высшей степени замечательная вещь, – сказал отец. – Такие часы не могут принадлежать обыкновенному советскому человеку, потому что они чрезвычайно дорого стоят. Швейцарский хронометр. Как же они оказались у моего сына?

– Я нашел их на пляже, – сказал Артем.

– Их владелец – богатый иностранец, – сказал отец. – И сейчас он горюет и думает, что его обокрали ловкие люди. Нужно дать в газету объявление о находке. Почему же не помочь несчастному?

Артем смутился.

– А вдруг это жадный капиталист? – спросила Лилия.

– Все люди, в том числе и капиталисты, испытывают одинаковые чувства, – сказал отец. – Все жалеют о пропаже. И только те этого не делают, кому все достается легко. Они могут запросто расстаться с какой хочешь вещью, так как завтра у них появится другая, еще лучше. Этим невероятно удачливым людям везет решительно во всем с утра и до вечера, с ночи и до утра.

Артем подумал, что лучше бы он был глух и ничего не разобрал бы из отцовской речи.

А если бы он мог предъявлять отцу строгие требования к разговорам, то ударил бы кулаком по столу. Говорить об удачливых людях в этом доме было бы запрещено.

Он уже давно понял, что Феликс Гордеев – неслыханно удачлив, все легкие пути к процветанию ему открыты.

Настроение Артема снова испортилось.

Ему хотелось спросить отца, известно ли ему хоть одно средство нажить состояние. И как стать значительным человеком.

Вдруг из его памяти явилась сцена с часами. Как просто Феликс Гордеев расстался со своим швейцарским хронометром!

– Сколько, по твоему, могут стоить эти часы? – уныло спросил Артем.

– Чтобы узнать это, нужно поехать в Швейцарию. У нас в Советском Союзе такие вещи не продаются.

Отец улыбался, а Артем готов был заплакать.

– Вероятно, несколько тысяч долларов, – сказал вдруг отец.

Артем едва не подпрыгнул на стуле. Как необычайно легко Феликс Гордеев расстался с несколькими тысячами долларов!

– Конечно, он хотел продемонстрировать свои возможности, – зло пробормотал Артем.

Отец усмехнулся.

– Гляди-ка, наш сын недоволен капиталистом!

– Я не об этом, – произнес Артем. – Я хотел сказать, что тот человек мог бы… То есть ему следовало сначала подумать…

Артем не смог закончить свою мысль.

– Отнеси часы в бюро находок или в милицию, – сказала мать.

Артем взял часы и ушел в свою комнату.

Он не хотел никого видеть.

Он сидел на кровати и говорил себе, что нужно взяться за дело, не теряя ни минуты. Судьба обсчитала его и обвесила. Но теперь он сам возьмет у судьбы все, что ему причитается.

Утром, как только рассвело, он вскочил и распахнул окно.

Он ждал, когда в воздухе появится нужное слово, которое будет означать место… И в этом месте он добудет то, что ему нужно.

Артем глядел на улицу, но ничего не происходило. Наконец он понял, что это ему приснилось.

Он снова лег в постель и закрыл глаза.

Ему было очень тоскливо.

Он был сконфужен молчанием фортуны. Эту фразу он слышал однажды от пляжных картежников. Проходя мимо, они обронили ее, как какой-нибудь предмет.

Только сейчас Артем подумал о значении этих слов.

Феликс Гордеев каким-то образом установил с фортуной персональные отношения. А его приятель Артем Карсов живет прежней обыкновенной жизнью, в которой нет никакого разнообразия.

Вместо того, чтобы помочь своему приятелю приобрести такой же грандиозный успех, Феликс Гордеев подарил часы и испарился.

Разве так следовало поступать?

«В сущности, он от меня отказался, – подумал Артем. – Были друзьями, а теперь – просто ровесники. Как будто и не дружили».

Артем попытался вызвать в себе равнодушие ко всему, что связано с Феликсом Гордеевым. Но ему вдруг больше понравилась мысль о том, он может приехать в Москву и обратиться в адресное бюро.

Он узнает адрес Феликса Гордеева и повстречается ему на улице.

Представляя себе эту сцену, Артем совершенно успокоился.

Он почему-то нисколько не сомневался в этой своей затее. Что может быть проще проследить за человеком, а потом выйти ему навстречу из-за угла и вернуть часы?

И сказать при этом: «Я так и не понял, друзья мы или нет. Если нет, возьми свое имущество обратно».

Тогда Феликсу Гордееву станет стыдно и он примется уговаривать своего приятеля оставить часы и пригласит к себе домой.

Это будет очень хорошо.

После завтрака Артем отправился на работу, улыбаясь и насвистывая.

Он работал на сверлильном станке с обычной легкостью и не заметил, как прошел день. Выйдя из проходной, он стал ждать начальника цеха.

«Попрошу Егора Павловича дать мне отпуск за свой счет, – думал Артем. – За проходной он всегда добрее».

Внезапно он услышал рядом знакомый голос:

– Рабочий люд выгнулся, как подкова! Потек ручьем в сторону пивных и рюмочных. На то он и трудовой класс, чтобы выпить после работы.

Артем повернулся и увидел Вениамина Кесеева, по прозвищу Кеся. Когда-то они учились в одной школе.

Это было давно, двенадцать лет назад.

В восьмом классе Кеею арестовали прямо во время урока. Обвинили в краже. На суде он улыбался. Через три года он вернулся из тюрьмы и пришел на пляж. Это был прежний Кеся и одновременно другой. На его животе и спине появились татуировки, движения его стали медленными и плавными, а рукопожатие – детским.

Онлежалнапескеиничем не былобеспокоен.

Через год его снова отправили в тюрьму, и шесть лет его никто не видел.

Как-то раз Артем услышал о нем такие слова: «У этого человека нет никакого характера». Их произнес старый рабочий из инструментального цеха. Он жил с Кесей на одной улице. Ему не удалось разобрать, кто такой Кеся. «Ни рабочий, ни колхозник, ни инженер, – говорил старый инструментальщик. – Ни пьяница, ни спортсмен, ни комсомолец. На уголовника тоже не похож. Все время улыбается».

Кеею никто не считал опытным преступником. Он жил один и работал грузчиком на почте. Не пил больше двух кружек пива. Не играл в волейбол. Ни к чему не стремился.

Артем пожал его вялую ладонь и зачем-то сказал:

– Счастье длится недолго – пока пьешь пиво. А завтра снова на работу.

Он не ожидал, что это удивит Кеею.

– Счастье? – вдруг спросил Кеся. – Оно в этих краях не бродит. Вероятно, за ним нужно лезть на небо – смотреть, не на облаках ли оно лежит.

– Неплохо сказано, – проговорил Артем.

– А почему бы и нам не обрадоваться насчет пива? – спросил Кеся.

Артем приподнял и опустил плечи.

Он видел перед собой человека, которому можно рассказать что угодно, потому что от этого не будет никого вреда и никакой пользы. На лице Кеси ничто не изменится.

Это был неунывающий, но и не умеющий радоваться человек.

Таким представлял себе Артем своего бывшего школьного товарища.

Он подумал, что нечего не потеряет и не приобретет, если выпьет с Кесей кружку пива с солеными баранками.

Купив пива, они расположились под тем же деревом, где знакомый таксист огорчил Артема словами о торговле.

– Так о чем в твоей песне поется? – спросил Кеся.

– В какой песне?

– Ну ведь ты ищешь счастья. А в чем оно для тебя?

Артем поглядел на Кеею, как на ребенка.

– Что за ерунда? – сказал он. – Счастье – это когда человек получает то, что хочет.

– И чего же ты хочешь?

– Много чего. Чтобы деньги всегда были. И вообще.

– Деньги?

Кеся улыбался.

– Ну, это поправимо. Впрочем, сначала нужно кое-что приобрести. Вот я тебе расскажу историю. Один дядя всегда ругался матом. Как женщины говорят, «сквернословил». Он делал это везде – на улице, в магазине, даже в больнице. Многие были очень недовольны. Просили его изменить свое поведение, грозили милицией, штрафом, называли хулиганом. Но его это только разжигало – как примус. Видно, ему нравилось внимание. Ведь известно: если хочешь внимания, поставь себя против общества… Так? Однако и другое известно: если взялся идти – иди до конца. А тот дядя, вероятно, об этом не думал, жил себе и был очень доволен. Но однажды, в воскресный летний день, мимо шел Саша Три Года. Это был такой человек, очень решительный. Из Сибири. Он только неделю назад узнал, что у него есть маленькая двоюродная племянница, забавный ребенок кукольной внешности. И он чрезвычайно этому обрадовался, так как считал, что у него никого нет. Он взял у ее матери разрешение ходить с ней по воскресеньям в зоопарк – изучать зверей. И вот как раз возле зоопарка, покупая мороженое, он услышал за спиной отвратительную для ребенка речь. И нахмурился. Пока он хмурился, какая-то женщина сделала сквернослову замечание. А тот только усилил напор гадкой речи. Тогда Саша повернулся и говорит сквернослову: «А ну, баклан, отойдем в сторону. Разговор к тебе имеется». Сквернослов видит: перед ним не обычный горожанин, каких множество, а странный человек. Из-под рубашки у этого человека на горло напирает колючая проволока – татуировка. И взгляд у него такой, будто он оценивает стеклянную витрину перед тем, как ее разбить. «Пойдем вон туда, за павильон, – сказал Саша Три Года, видя, что сквернослов замешкался, – если ты, конечно, не застенчивая студентка в круглых очках «Баба Дуся». Услыхав это, сквернослов выругался. Однако пошел за Сашей. И это была его первая роковая ошибка. За павильоном Саша ему говорит: «Значит, ругаться любишь? Так, так. Любопытно. А как далеко ты готов пойти ради этого? Жизнь свою положишь вот здесь за свою привычку? Отдашь жизнь свою глупую за матерщину? Вот я, например, готов на все, чтобы оградить детей от сквернословия. Свою жизнь положу и любую заберу – сердце руками вырву. Для меня нет препятствий. А ты? Готов ли ты умереть молодым за тот навоз, что у тебя изо рта вываливается? На размышление даю тебе восемь секунд. Я не халиф багдадский, но я щедрый». И тут произошла вторая роковая ошибка сквернослова. Он вдруг говорит: «Ты что, мне угрожаешь?» В следующее мгновение глаза Саши Три Года сузились. Он резко и сильно взмахнул рукой, и щека грубияна лопнула, как перезревший помидор.

Кровь хлынула ему на грудь. Схватившись за лицо, он повалился на землю и закричал: «А-а! Не надо больше, не надо!» А Саша вытер нож и сказал: «Взялся идти – иди до конца, баклан. А не можешь – засохни. Но запомни: еще только раз испачкаешь нежный слух детишек словесным навозом – нарежу, как дыню. Взорву, как ракету на старте». После этого Саша Три Года уехал с племянницей на такси. А сквернослов побежал в больницу. И с тех пор больше не сквернословил, потому что понял: он не готов идти до конца в этом вопросе…

Когда Кеся замолчал, Артем еще целую минуту находился в задумчивости.

Ему понравилась история про решительного Сашу Три Года.

Ему даже захотелось стать таким же решительным. И он принялся представлять себе сцену, в которой он расправляется с каким-нибудь хулиганом.

– Вот так, – сказал Кеся. – А теперь делай выводы.

– Нужно обзавестись решимостью и всегда идти до конца, – проговорил Артем. – Твердая истина. Но поможет ли это стать значительным человеком?

– Значительным – это как?

– Когда сам строишь себе красивую жизнь.

– Для этого, дружище, нужно иметь сразу и много денежных билетов различного достоинства. Без них никакую жизнь не назовешь красивой.

– Но где же их добыть?

Кеся усмехнулся.

– Там, где их берут в одном месте и везут в другое. У инкассаторов. У них бывает столько денег, что, глядя на эти груды, вырываются не просто ахи, а пронзительные паровозные гудки. Сразу и много!

– Это же преступление!

– Ты просто не готов идти до конца. Поэтому ничего не получишь. Жизнь твоя не изменится.

Кеся говорил неторопливо и тихо.

– Соблазнить фортуну – это искусство, – сказал он. – Только одаренному человеку это под силу. Или тому, кто никогда не отступает.

Он выплеснул остатки пива на землю и снова усмехнулся.

Он собрался уходить.

Артему хотелось схватить его за руку и расспросить, почему он так безмятежно говорит о преступлении. Может быть, это шутка?

– Ну, счастливо, приятель, – сказал Кеся. – Сегодня пятница, хороший день. Вливайся в ряды нарядных людей, отработавших свою неделю. Веселись, танцуй, присматривайся к девушкам. Возвышайся величественной скалой над собственными слабостями и предрассудками. Так говорил один очкарик, профессор литературы, он у нас в лагере мыл посуду.

– Приходи завтра на пляж, – сказал Артем.

Он не думал этого говорить и удивился.

Кеся щелчком отбросил окурок.

Спустя полминуты он уже шагал восвояси, а Артем все еще повторял его слова: «Скажешь для чего – приду».

Кеся произнес их так, будто всегда предпочитал ясность и точность.

«Поговорим о том о сем», – смущенно ответил Артем.

Он не ожидал, что Кеся знает столько интересных фактов и может так занимательно рассуждать о жизни.

И ему очень понравились слова «сразу и много».

Артем пошел домой, повторяя про себя, что жизнь бессмысленна, если не пытаться соблазнить фортуну. Он никогда не был решительным, но теперь ему хотелось жить по-другому.

Дома, в гостиной, он сел на диван и стал в одиночестве смотреть телевизор, зная, что его ждут за столом.

– Ты не будешь ужинать? – спросила его мать, выглянув из кухни.

– Не хочу.

– Напрасно. Сегодня у нас свиные котлеты.

– Сказал – все! Какие тут могут быть разговоры?

Он не видел, как его мать от удивления всплеснула руками.

Артем представлял себе, как рассказывает Феликсу Гордееву о жизненном правиле, которого тот, конечно, не знает: «Все зависит от того, как далеко ты готов зайти…»

Он рассказал бы и о Саше Три Года, повторил бы этот случай слово в слово.

Это была бы очень приятная сцена.

…В полдень следующего дня он увидел на пляже Кеею и махнул ему рукой.

Артем шагал быстро, а Кеся неспешно шел ему навстречу. Не дойдя десяти шагов, он вдруг сел на песок. Коробка элегантных папирос в его руке распахнулась.

Действуя лишь одной рукой, Кеся ловко извлек папиросу и красиво сунул ее в рот. Точно подпиленное дерево, она резко наклонилась вниз, но не упала, а повисла на губе.

– Слушай, кореш, – сказал Кеся, – принеси лимонаду.

Артем купил лимонаду и жареных семечек.

Когда он вернулся, Кеся улыбался от удовольствия. Улыбка его говорила: «Теперь мы друзья, компаньоны. И я рад этой связи».

– Жаркий денек, – сказал Артем. – И сегодня будет много народу.

– Жизнь – это вращение людей, – сказал Кеся. – Одни вращаются по прихоти ветра, как флюгеры, а другие – как захотят. Вполне понятно, что вторых меньше. Но именно они все и решают.

Артем сел рядом и стал слушать своего знакомого.

– В жизни, Тема, не должно быть запоздалых советов, – сказал Кеся. – Пусть все будет вовремя. Карусель, например, хороша именно в детстве, а в старости на нее наплевать.

Артем только сейчас заметил, какая у его знакомого необычная манера – произносить странные, но яркие речи.

– Мне как раз нужен совет, – сказал Артем.

– Как! Разве ты его не получил?

Артем промолчал.

– Забавный малый, – сказал Кеся. – В разрывах серых туч проплывала серебряная луна, а ты ее не увидел. Да ты чудак, дружище.

– Но как это может получиться? Разве это не опасно – напасть на инкассатора?

– Опасно остаться ни с чем, кореш. Вроде не умираешь, но и жизни нет никакой. Пышные слова – вот все твое богатство. Тогда уж лучше попросить ученых академиков, чтобы отравили сразу на Луну.

Артем согласился.

Он приготовился слушать дальше.

– По этой дороге уже ходили, – сказал Кеся. – То есть существуют ненаписанные правила. Если вооружиться ими, руки сами сделают все, что нужно.

– Инкассаторы, между прочим, носят оружие, – сказал Артем.

– Ну и что? Они обычные люди и боятся неприятностей, как и все остальные.

Артему хотелось заговорить на другую тему.

Он заметил двух девушек и кивнул в их сторону.

– Жениться не собираешься? – спросил Артем. – Предпочитаешь блондинок или брюнеток?

– Предпочитаю разговор по делу.

Артем опустил глаза.

– Ну вот что, кореш, – строго сказал Кеся. – Учись довольствоваться малым, ведь тебе предстоит влачить жалкое существование.

– Это почему?

– Потому. И мне с тобой скучно. Шел бы ты домой, дружище. Или я пойду.

Артем не ожидал такого поворота.

– Погоди, – сказал он. – Я просто не привык… Что мне нужно сказать?

– Скажи, что тебя охватило волнение и ты весь дрожишь.

Кеся усмехался.

– Ты, парень, глуп и не дорос до высших материй, – сказал он. – Твоя жизнь – досадная случайность.

Артем выяснил для себя, что совсем не знал Кеею.

Ему хотелось, чтобы его знакомый говорил о деньгах – о способах их получения и приумножения, но чтобы это не было связано с преступлением.

Он робко сказал об этом.

– Преступление – это жить, как мы, – ответил Кеся. – Ничего не можем себе позволить. Да ты не робей, рабочий паренек. Достоевский придумал слово «стушеваться». Так вот ты не тушуйся. Гляди на мир уверенно, как Гагарин из скафандра. Тебе тоже предстоит полет к славе.

– Так можно угодить в тюрьму, – сказал Артем.

– Можно, – сказал Кеся. – Если в голове у тебя все оловянное. А если нет – жизнь потечет в направлении твоей мечты. Хотел очутиться в сказке – и очутился. Идешь где-нибудь в Ялте по набережной и вдруг видишь совершенное произведение природы – блондинку с косой или брюнетку с челкой… И что же? Взмахнул рукой – и она твоя. Потому что у тебя огромные возможности. Духи, золотые украшения, рестораны, гостиницы, поездки на хорошем автомобиле, отдельное купе, шампанское, шоколадные трюфели – все это ты можешь предложить немедленно, и не существует женщины, которая это не оценит.

Артему чудилось, что он слышит прекрасную мелодию.

– Но жить нужно, конечно, в столице, – продолжал Кеся. – Туда милее всего возвращаться с юга.

– Да, – задумчиво произнес Артем. – И обязательно нанять нокаутера.

Он почувствовал усиленное сердцебиение.

На его висках приятно пульсировали жилки. По затылку разливалось теплое молоко красивых мыслей.

Больше всего на свете он хотел бы стоять сейчас рядом с Феликсом Гордеевым и рассуждать о прелестях жизни. Два удивительных человека в английских костюмах ведут неторопливый разговор.

А неподалеку стоят их восхитительные женщины и улыбаются им.

– А как все это делается? – спросил Артем. – Инкассаторов много, а на какого напасть?

Кто-нибудь тебя увидит и узнает!

– Дитя тихо сошло с ума, – с усмешкой проговорил Кеся. – Для этого отправляются на гастроль, приятель. Смотрят на карту Советского Союза, выбирают город. Приезжают туда и готовятся. Наблюдают, запоминают. Проверяют инструмент.

– Какой?

– Хороший ствол, конечно.

– Оружие?

– А ты думал напутать инкассатора шлепками и криками «ату, ату!»? Понадобятся пистолет и автомобиль. Закончил дело – вскочил в машину и умчался.

– А если они будут стрелять?

– Они обязательно будут стрелять. Но только потом, во сне, когда этот случай им приснится. А наяву они испугаются и растеряются. Жизнь им дороже, чем деньги.

– А вдруг не получится? – спросил Артем.

Кеся молча смотрел на морской горизонт и делал вид, что ему скучно.

Он даже стал тихо напевать какую-то мелодию.

Артему сделалось неловко.

Неожиданно Кеся сказал:

– Слушай, кореш, кто кого сюда позвал? Мне, по-твоему, больше нечем заняться?

– А с чего нужно начинать? – тихо спросил Артем.

– Для дела нужны два человека. Один должен уметь хорошо водить машину. Другой забирает деньги. Использует инструмент. Ты умеешь управлять автомобилем?

– Немного.

– В таком случае ты забираешь деньги. Второй сидит за рулем. Он увозит тебя и деньги в безопасное место. Оттуда вы перебираетесь в другое безопасное место.

– А где я возьму второго, который умел бы хорошо управлять автомобилем?

Артем был рад тому, что Кеся задумался.

Он стал ждать, когда этот странный человек сначала признается себе, а потом и ему, что продолжать говорить о «деле» теперь не имеет смысла.

Кеся принялся улыбаться.

– Вот тут, похоже, и начинается завязка мушкетерского романа, – произнес он. – Главная дворцовая интрига.

Артем не понимал его речи.

– Я буду вторым, – сказал Кеся. – То есть так и быть, ваше преосвященство, вы меня уговорили. Я умею водить машину и знаю, как действовать. Но сначала нам предстоит проделать школьную работу. Будем чертить графики, вести дневник наблюдений. Сверлильный станок придется на время оставить. Когда вскроем жилу и из-под земли забьет денежный фонтан, тогда и вернешься на завод.

Артем собрался сказать, что ничего этого не будет.

Он даже нашел подходящую фразу: «Не могу делать то, о чем не имею представления».

Но вдруг быстро и очень неожиданно Кеся вынул из кармана нож, нажал на кнопку и тотчас из рукоятки выскочило длинное острое лезвие.

– Видал игрушку? – спросил Кеся. – Возьми в подарок. Впрочем, скоро у тебя будут другие игрушки – такие, как у денежных тузов. Автомобиль «Волга». Французское кожаное пальто. Картины, статуэтки. И обожающие тебя красивые женщины.

Артем колебался. Слова «денежный туз» снова подействовали на него, как неоспоримое доказательство.

Он не знал, как поступить.

– Тебе известно, как сделал бы Саша Три Года? – спросил Кеся. – Он сказал бы своей маленькой племяннице, что уезжает за море – искать дивный цветок «Тулулум». На месяц. А вернувшись, осыпал бы малышку подарками, как пушистым снегом.

– Ты думаешь, у нас получится? – спросил Артем.

– На основании множества наблюдений это бесспорный факт, как говорят дети, – сказал Кеся. – Но я не думаю, а знаю. Если не отступим от инструкций, вернемся индийскими королями в изумрудно-рубиновых коронах. Впрочем, можешь и дальше жить на девяносто пять рублей, если не хочешь взять сразу и много.

Артем помотал головой.

– Тогда произнеси нужное слово – дай согласие идти до конца. Я хочу знать, с кем имею дело.

– Да, – сказал Артем. – Я согласен.

– Нет, не так. Скажи: «Даю слово, что не отступлю». Это будут слова сильной личности.

Артему понравилось, что Кеся видит в нем не простого горожанина, а решительного человека, собирающегося устроить собственную судьбу.

Решительные люди не рассуждают, а действуют. И поэтому у них все получается.

– Даю слово, – сказал Артем.

– Теперь мы в деле, – сказал Кеся. – Теперь нам нужна хорошая наводка – кто, откуда и куда доставляет деньги. Я ее добуду. Я достану также и инструмент. Машину мы прихватим на месте. Мне известно, как это делается. Видишь, сколько забот я беру на себя?

– А что делать мне? – спросил Артем.

– Ждать моего возвращения. Десять дней. Или сколько понадобится. А сейчас разбежимся и больше встречаться не будем – нас не должны видеть вместе. Когда придет время, возьмешь отпуск за свой счет и поедешь, куда скажу. Там и встретимся. С этой минуты мы почти не знакомы. И никому ни слова, даже самому себе – вслух перед зеркалом. И будь совершенно спокоен, это залог успеха.

Кеся поднялся и быстро зашагал прочь.

И это тоже понравилось Артему.

Таинственность пришлась ему по сердцу.

Он прошептал: «Я в деле» и принял решение каждую минуту помнить о данном обещании.

Прогуливаясь по улицам, Артем не находил у себя ни страха, ни угрызений совести. Ничто не угрожало его невозмутимости.

Ему даже было весело.

Он сам избавил себя от бессмысленного времяпрепровождения и теперь ему будет хорошо. В его жизни появятся всевозможные приятные вещи. Жить в окружении приятных вещей – это великолепно. Именно так живет Феликс Гордеев.

Артем был уверен в своих желаниях и уверен в Кесе.

Быть может, это везение, которое сопровождает Феликса Гордеева?

Сравнивая различные факты и события, Артем пришел к выводу, что прежде ему не везло. Он жил, не зная счастья. Но это не могло продолжаться вечно. Настал час везения, светлый момент жизни.

Теперь он будет не из тех, кто раздосадован холодностью фортуны.

Эти мысли делали приятным каждый его день. Артем ходил по улицам насвистывая и улыбаясь. Три дня пробежали незаметно. Спустя еще неделю на другой стороне улицы он увидел Кеею и, помня его слова, не бросился к нему, а остановился и стал наблюдать.

Кеся взглянул на Артема, отбросил окурок и вошел в булочную.

Артем оказался в булочной через минуту.

Кеся стоял у лотка с хлебом, смотрел на свежие булки и улыбался.

– Что за восхитительный запах! – произнес он.

Артем взял одну булку.

– Встречаемся послезавтра в Армавире на вокзале, в буфете, в час дня, – тихо сказал Кеся.

Он тоже взял булку и направился к кассе.

Артема тронула дрожь, но он быстро успокоился и отправился домой к начальнику цеха.

– Вот и пришел день, о котором я вам говорил, – напомнил Артем. – Прошу предоставить мне отпуск за свой счет.

После этого он купил на вокзале билет до Армавира.

Артем прибыл в этот город без четверти час и тут же пошел в буфет.

Знакомая фигура расположилась за столиком у окна.

Приветственно вскинув руку, Кеся объявил: «Привет участникам парада!» Его улыбка стала шире, а голос и манеры спокойнее. Радуясь жизни, он пил пиво из чайного стакана.

Глядя на него, Артем сделался увереннее и купил себе чай и бутерброд с колбасой.

– Итак, все готово, – сказал Кеся. – Вся информация собрана вот здесь.

Он показал на свою голову.

– Это хорошо, – сказал Артем.

– Не тушуйся, парень. Все предусмотрено. Будем тренироваться в овраге за городом, а потом выйдем и исполним нашу пьесу.

– А где возьмем автомобиль?

– У народа. Как сделаем дело – вернем.

– А инструмент? Он уже… у тебя?

– Что ж, ты вправе это знать. Да, у меня. Спрятан в надежном месте.

– Когда же мы возьмем автомобиль?

– Когда? Скоро. И поедем на нем в другой город.

– В другой город?

– Таково правило, кореш. А теперь пойдем, нас ждет овраг и благоухающие цветы.

В пустынном овраге за городом Артем нашел стол, сколоченный из пустых деревянных ящиков. Ящики оказались и вместо стульев. Везде было чисто и красиво. Аромат увядающих цветов шиповника напомнил Артему о безмятежном детстве, где каждый день был хорошим и светлым. Неприятностей он не помнил.

Неприятности начались теперь, спустя много лет.

«Во всем виноваты деньги!» – подумал Артем.

Он вдруг стал презирать их. И из-за этого ему захотелось повелевать ими, ходить по денежным грудам, наступать на тугие пачки двадцатипятирублевых билетов, подбрасывать их и рассовывать по карманам.

Кеся сел за стол, выложил папиросы, тетрадь и карандаши – красный и синий.

Красным карандашом он нарисовал в тетради дом, человека и автомобиль. Еще одного человека и автомобиль он вывел синим карандашом.

Затем появились сплошные и пунктирные линии и цифры – время и расстояние.

– Это кассир, – сказал Кеся. – В нашем деле не инкассатор, а кассир, Тема. Это очень хорошо. Это большая удача. Женщина вооружена только сигнальным свистком. Она выходит из машины и идет к воротам. В машине ее ждет водитель, то есть их всего двое. Водителю пятьдесят лет, кассиру – тридцать один. Женщина служит на этом месте уже три года и всегда делает одно и то же. Это чудесная наводка, дружище. Правда, за нее нам придется выложить тридцать процентов. Обычно полагается платить двадцать пять, но тут попросили тридцать. Сказали, особый случай. И я с ними согласен…

– А сколько это – тридцать процентов?

– Тридцать три тысячи.

– Значит, всего – сто десять!

Первое мгновение Артем был ошеломлен.

– Около того, – сказал Кеся. – Нам останется по тридцать восемь тысяч пятьсот рублей. Вполне приличное состояние.

Артем не мог сказать, хорошо ли это – тридцать восемь тысяч рублей.

Он думал о том, что это жалованье нокаутера за десять лет.

– Я думал, возьмем больше, – сказал Артем. – Чтобы хватило на всю жизнь.

– Возможно, у кассира больше денег, чем сто десять тысяч. Да, вероятно, больше.

– Это точно?

– Не сто десять, а сто тридцать или даже сто пятьдесят тысяч. Но что ты так волнуешься? Ты и четверти таких денег никогда не видел.

– Ты сам говорил, нужно брать сразу и много.

– Тебе хватит, – сказал Кеся. – Уж поверь мне. Даже станет скучно.

Кеся что-то написал в тетради и велел Артему выучить это и повторить слово в слово. После этого он вырвал тетрадный лист, сжег написанное, растоптал пепел.

– А ну, повтори еще раз, – вдруг сказал он.

– Я появляюсь из-за угла дома в тот момент, когда автомобиль с кассиром въезжает во двор. На мне одежда строителя, выпачканная цементом и краской. На голове – каска.

На руках – рукавицы. На плече я несу моток толстого кабеля. Я иду медленно, делая вид, что мне тяжело нести мою ношу. Когда кассир направится к воротам, я остановлюсь и положу кабель на землю. Это должно произойти у правой створки ворот. Я сниму рукавицы и засуну их в левый карман. Когда кассир приблизится к калитке, я выхвачу из правого кармана резиновую грушу с перцовой смесью и обильно прысну ей в лицо. Затем я выдерну у нее из рук мешок с деньгами и побегу к дому, который стоит слева. Там я сяду в машину.

– Все верно, – сказал Кеся. – А я выстрелю из окна нашей машины в ноги водителю кассира, если он успеет выскочить и попытается помешать нам.

– А он не умрет?

– От этого не умирают.

– А кассир не ослепнет?

– От перца еще никто не лишался зрения. Это не кислота и не щелочь.

Кеся услышал шорохи, спрятал тетрадь в карман и вскочил с ящика.

Артем увидел медленно спускающегося в овраг цыгана в черной рубашке и черных сапогах.

Затем этот человек спокойно подошел к Кесе и бросил на стол ключи от машины.

– Ну? – спросил Кеся.

– «Москвич 412», голубого цвета, найдешь его у магазина напротив рынка.

– Эх, прокачусь к морю, погуляю и верну! – сказал Кеся.

Цыган усмехнулся.

Когда он ушел, Кеся схватил ключи и сказал Артему:

– Автомобиль за три минуты. Причем этот цыган меня не знает. Ему сказали – он сделал. Мы видели друг друга впервые.

– А кто ему сказал?

– Люди.

Артему почему-то не хотелось знать, какие люди приказали цыгану прийти сюда, в овраг, и принести ключи от машины. Он желал поскорее получить деньги.

Ему вдруг стало уныло.

Он поглядел на цветы шиповника и потрогал их. В детстве он и его приятель Феликс Гордеев срывали эти цветы и носили в карманах, чтобы карманы наполнились их ароматом.

В детстве все было просто. Каждый день приносил радость и удовольствие. За городом в небольшом песчаном карьере они устраивали головокружительные прыжки и кричали от счастья.

«Зачем я вспомнил это?» – подумал Артем.

Он ненавидел Феликса Гордеева.

Этот Феликс Гордеев словно показал ему огромное зеркало, в котором отразилась вся его жизнь. Открыл глаза.

Оказалось, что жизнь Артема чрезвычайно однообразна. В ней мало приятного.

Она даже бессмысленна.

И теперь, чтобы это исправить, он вынужден напасть на кассира. Другие способы, как выяснилось, малоэффективны.

Артем увидел, что Кеся внимательно наблюдает за ним.

– О чем ты думаешь, кореш? – спросил Кеся. – Может быть, ты передумал? Впрочем, это вряд ли. От таких дел, как наше, не отказываются. Оно слишком простое. Ерундовое. Кино, а не дело. Подбежал, напугал и выхватил. Стрелять, скорее всего, не придется. К тому же, ты еще не знаешь главного.

– А что главное?

– Новичкам везет. Вот что главное, и запомни это.

Кеся говорил очень убедительно.

Он был хладнокровен, как человек, прошедший многие жизненные пути. Все ему известно. Всему он может прямо сейчас дать оценку.

– Я не вижу ничего плохого в том, если человек сомневается, – сказал Кеся. – Это означает, что он способен анализировать. Но я плохо отношусь к отступникам. У меня старомодные понятия о чести. Отступники – это мусор.

Кеся улыбался, но Артем догадался, что это не что иное, как угроза.

– Можешь не напоминать, – сказал Артем.

– Я хорошо помню свое слово. И я не отступлю.

– Ответ сильной личности, – сказал Кеся.

– Тогда за дело!

Кеся стал собираться в дорогу.

Пошарив под кустом шиповника, он вытащил оттуда тряпичный сверток.

Артем догадался, что это.

Дав ему подержать пистолет, Кеся посоветовал прислушаться к ощущениям – почувствовать скрытую силу оружия.

Артем знал из книг, что пистолеты внушают уважение. Но этого не случилось. Пистолет внушал ему страх и даже отвращение.

Артем боялся этой вещи.

– Не нравится? – спросил Кеся. – Дай-ка его сюда. Тебе не придется с ним работать.

Кеся спрятал пистолет под одеждой.

– Пора ехать за машиной, – сказал он. – Потом отправимся поглядеть на место. Тебе нужно с ним познакомиться. А после вернемся сюда и будем тренироваться.

Артему захотелось домой.

Ему стало тоскливо рядом с Кесей. Он с большим удовольствием остался бы сейчас с кустами шиповника, чем с этим человеком.

Так его напугал пистолет.

«А если броситься наверх, выбраться из оврага и побежать через поле? – подумал Артем. – Будет ли Кеся меня преследовать?»

Он глядел наверх и вдруг почувствовал, как Кеся остановился у него за спиной.

– Все еще сомневаешься, – сказал Кеся. – Это написано у тебя на лице. А ну, погляди на меня, кореш.

Артем повернулся.

– Тебе мешает какая-то личная драма, – сказал Кеся. – Ты пережил какую-то трагедию. Удар судьбы. Неописуемое разочарование.

Артем молчал.

– Таким, как ты, всегда будет выпадать жалкий жребий, – продолжал Кеся. – Потому что вы, как нищие – просите милостыню у судьбы и ждете, когда подадут.

– Я жил, как все, – сказал Артем.

– Личную драму лучше всего лечить деньгами. Погляди, как ты одет. Как неприметный заводской паренек. Глупый, негодный образ. Но что ты можешь изменить, имея всего девяносто пять рублей в месяц? Ничего. А теперь представь, что можешь! Ты отхватываешь большой куш – берешь сразу и много и отправляешься в Москву. Покупаешь прекрасные вещи… Голубой свитер. Светлые брюки. Английский замшевый пиджак цвета сырой ржавчины. Ты покупаешь великолепную обувь, скрипучее портмоне, клетчатую кепку, итальянские очки от солнца. Приобретаешь небольшой транзистор. В таком виде ты идешь по улице. На тебя с интересом смотрят красивые женщины. Ты приглашаешь одну из них выпить коктейль «Неаполь». И что происходит, дружище? Личной драмы как ни бывало! Ты интересен. Тобой любуются. С тобой хотят иметь дело.

Артем сейчас же представил все это.

Это было бы великолепно.

В голубом свитере и замшевом пиджаке цвета сырой ржавчины он пришел бы к Феликсу Гордееву. Его жена, удивительная женщина с длинными, лакированными ногтями, поглядела бы уже по-другому.

– Не забыл, что новичкам везет? – спросил Кеся.

– Я ничего не забываю, – сказал Артем.

– Тогда чего ты ждешь?

– Я не смогу напасть на женщину.

– Какое же это нападение – плеснуть жгучей смесью? Так, профилактика гриппа. Утром она уже будет преспокойно возиться на грядке.

– Это правда?

– Я не для того родился, чтобы чесать языком, – твердо ответил Кеся. – Уж если я что говорю, то это соответствует действительности. И потом, я же тебе объяснял, что по этой дороге уже ходили.

Артема это успокоило, но лишь на минуту.

Кеся вдруг засмеялся, схватил приятеля за руку и повел за собой, как ребенка.

Он первым выбрался из оврага и сверху наблюдал за Артемом.

Он был весел, как будто и в самом деле собирался поехать к морю.

Артему не хотелось разговаривать.

Он шел, угрюмо глядя под ноги. Ему было неуютно. Все, что предложил ему Кеся, не соответствовало его характеру.

Он слишком поспешно дал слово и теперь из-за этого чувствовал себя пустым, незначительным человеком.

Кеся снова взялся его успокоить и похлопал по плечу.

– Приедешь в Москву, пройдешься по самой роскошной улице – Новому Арбату. Какие там дома! Как раскрытые книжки. И огромные! А какие там прогуливаются женщины! По вечерам витрины магазинов и вывески ресторанов – море разноцветных огней. Ресторан «Ангара» – очень приятное заведение. Попасть туда сложно, все столики заняты, но у тебя есть входные билеты куда угодно. Какие? Двадцатипятирублевые банкноты! С ними, приятель, ты король жизни! Настоящий туз!

Артем не переставал думать о деньгах.

Если бы они не существовали вовсе, не было бы людей, имеющих к ним необыкновенное везение. Как Феликс Гордеев. Не было бы нокаутера, охраняющего его жену.

Феликс Гордеев ничем не отличался бы от прочих людей. Возможно, он не уехал бы из родного города и сейчас шел бы рядом с Артемом. Это было бы лучше всего.

Артем продолжал думать об этом и в голубом автомобиле.

Они ехали по шоссе, ветер врывался в окна, набрасывался и съедал папиросный дым. Кеся рассказывал, как он любит вольную жизнь. Лучшее, что есть у человека, это свобода.

Но свобода без денег – наоборот, заточение.

– Да, да, – сказал Кеся. – Кому нужна такая свобода? Что с ней делать?

Он стал приводить примеры.

– Один парень был красив, его любили девушки, он мог бы менять их каждую неделю, и все бы хорошо, но у него не складывались отношения с деньгами. Нет денег, и все тут. Самое дурацкое положение. Красивый и нищий! Так можно сойти с ума. И как раз это и случилось. Когда я видел этого парня, он то хохотал, то рыдал, то шевелил пальцами, как осьминог щупальцами. Или другой случай. В прекрасное безмятежное солнечное воскресенье женщина собрала чемодан и ушла к другому, потому что у того человека было больше возможностей. И тот, от которого она ушла, снял ремень и смастерил удавку. Ачто оставалось делать? Только пить и почернеть от водки. Но это не наши истории, верно? У нас голова на плечах. Мы хотим иметь чемоданы, полные денег. А в обычной жизни нас ничто не держит. И поэтому она не для нас.

Артем вспомнил отца, мать и сестру.

Они были из его обычной жизни.

Он сказал им, что отправляется на свадьбу приятеля, в другой город, и когда он уже стоял на пороге, сестра ответила: «Будем ждать тебя». А мать сказала: «Поосторожней, сыночек, если придется пить вино».

А у Феликса Гордеева не было отца. Его мать носила на лице какую-то печаль. Она никогда не улыбалась. Феликс Гордеев не любил разговаривать с ней и отвечал только короткими фразами. Как будто он ее стеснялся.

– Он уехал, потому что ему было одиноко, – проговорил Артем. – Отправился искать лучшей жизни. Ему было плохо. И нечего было терять.

– О чем ты бормочешь? – спросил Кеся и стал улыбаться. – О чемодане денег?

Артем испугался, что за одну минуту может лишиться отца, матери и сестры.

Он может никогда больше не увидеть этих близких ему людей.

– Останови машину, – сказал Артем.

– Нет, кореш, не остановлю. Мы едем заниматься делом.

– Как это – не остановишь? Мне нужно срочно выйти!

– Выйти? Погоди, сейчас сверну вот к той роще. Там тебе будет лучше.

Артем приготовился сбежать.

Он выскочит из машины и побежит как можно быстрее.

– Не удрать ли ты собрался? – спросил Кеся. – А как же слово, кореш?

Он подъехал к роще и остановился.

– Слушай, друг, отпусти меня, – сказал Артем. – Отец и мать ждут, когда я вернусь. И сестра тоже ждет. Как мне без них?

– А разве твое слово ничего не значит?

Артему стало очень неловко.

Он принялся растерянно тереть лоб и вдруг поглядел на свои швейцарские часы.

– Вот, возьми, – сказал Артем, снимая часы. – Швейцарский хронометр, старая, почтенная фирма. Возьми это, и разбежимся. Мне уж пора домой.

– Я давно гляжу на эту штуку, – сказал Кеся. – Хорошая вещь. Но ты ничего не понял. Нужно тебе объяснить.

Кеся усмехнулся и вдруг резко и сильно ударил Артема локтем в лицо.

Артем вскрикнул, сжался и закрыл лицо ладонями.

Кровь из носа потекла ему в рот. Испугавшись, он кинулся прочь из машины.

Но Кеся, обойдя автомобиль, уже ждал его. Цепко схватил Артема за волосы и потащил к деревьям.

– Пойдем, потолкуем, – произнес он насмешливо. – Расскажу тебе, как опасно заплывать за буйки.

Артем подивился силе этого человека. Она его напугала.

Слабое рукопожатие Кеси было притворством.

Артем попробовал сопротивляться и даже вырвался. Но сейчас же получил еще один удар в лицо и снова упал.

Ему стало очень страшно.

Держа Артема за волосы, Кеся затащил его в рощу.

– Ну вот, – сказал он спокойно. – Теперь поговорим.

Он поднял Артема на ноги и ударил его кулаком в живот.

Артем согнулся от боли.

Удар в скулу отбросил его назад, и он оказался на спине.

Артем был так поражен и напуган, что не мог сообразить, что ему делать.

– Вставай, заводской паренек, – сказал Кеся. – Это первый гудок.

– Перестань, – прохрипел Артем.

– Перестать? Могу. Но сначала поучу вежливости.

Кеся вынул из-за пояса пистолет и приставил ко лбу Артема.

– Я тебе голову снесу, сволочь, – злобно прокричал он. – Мы должны кое-что сделать и сделаем это. Только попробуй еще раз сказать мне «нет» и даже подумать об этом. Искалечу. Отрежу уши. Выполнишь все, что прикажу. Подбежишь к кассиру и плеснешь ей в лицо смесью. Я готовился два месяца и мне нужен был только быстрый и дешевый фраер для основной работы. А ты, приятель, сам шел в руки. И теперь я тебя не отпущу – я не старичок из сказочного леса.

Артем от страха хватался за траву.

– Если не увижу преданности, вздерну на дереве, – холодно сказал Кеся. – И закопаю здесь, в лесу. А теперь вставай и виляй хвостом, чтобы мне понравиться.

От страха, унижения и боли Артем чувствовал тошноту.

Он поднялся и, сильно сутулясь, прислонился к дереву.

Его лицо и руки были в крови. Кровь по-прежнему текла из лопнувшей губы.

– Скажи спасибо за малые разрушения, – проговорил Кеся. – Обычно я ломаю челюсти, дроблю носы. Люблю бить таких, как ты. И обязательно калечить.

Артем, дрожа от волнения, не мог ничего ответить.

– Ты что, онемел, сволочь?

– Что я должен сказать? – дрожа спросил Артем.

– Благодарить, свинья. Иначе вырву язык, и будешь мычать. Но прежде дай-ка мне мои часы. Ну, живо!

Артем поискал в карманах часы Феликса Гордеева и вспомнил, что выронил их в кабине автомобиля.

– Они остались в машине, – сказал Артем.

– Мои швейцарские часы? Найдешь их и отдашь своему хозяину. То есть мне. А теперь повторим урок. Ты должен поблагодарить меня за жизнь, свет и прочие радости. А потом мы вернемся к нашему делу.

Артем сжимал трясущиеся пальцы и медлил.

– Почему ты такой злой? – спросил он наконец.

От удара в лицо его голова запрокинулась, и что-то хрустнуло в шее.

Он подпрыгнул, как на пружине. Падая, он ударился плечом о поваленное дерево.

– Не те слова произнес, – сказал Кеся. – Если подобное повторится, сверну тебе шею.

– Не бей больше, – прохрипел Артем.

– Поднимайся. Ошибешься еще раз – останешься калекой.

Артем быстро поднялся на ноги.

У него дрожало все тело.

– Главное – это правильные мысли, – сказал Кеся. – А твои мысли, обмылок, должны быть обо мне. Смотри на меня, как на радугу в небе. Обожай и радуйся. Лови каждое слово. Затаи дыхание. Иначе я тебя как жабу надую и разорву. Ты меня понял? Если понял, опустись на колени и попроси прощения. И пора ехать.

Злобно ухмыляясь, Кеся пристально смотрел на Артема.

– На колени, – медленно сказал он.

Он стал приближаться, и Артем опустился на колени.

Приблизившись, Кеся схватил Артема за волосы и запрокинул его голову.

– Смотри в глаза, кореш. Я тебя выучу, как собаку. И мы осуществим все задуманное. Возможно, я даже дам тебе на мороженое и позволю вернуться к папе и маме. А сейчас говори: «Прости, благодетель!»

Артем опустил глаза и увидел за поясом у Кеси пистолет.

Он смотрел на его рукоятку.

– Опять чего-то ждешь? – спросил Кеся и хлопнул Артема ладонью по голове.

Стремительно, как в детстве хватая мальков в теплой воде у берега, Артем выхватил пистолет и нажал на курок.

Выстрел отбросил Кеею, и теперь он сам лежал на спине.

Голова его дергалась. Он что-то невнятно бормотал.

Вскочив, Артем подошел к нему и поглядел на лицо.

Рот Кеси был в крови. Он мучался от боли и не мог подняться. Руки его шарили по траве. На животе расплылось кровавое пятно.

– Получил? – произнес Артем.

Кеся приподнял голову.

Его взгляд – холодный и злобный – переменился. Теперь Кеся глядел с отчаяньем.

– Отвези в больницу, – проговорил он. – Не откажи, друг. Выручи. Я тебя потом отблагодарю – все сделаю. Вот увидишь.

Артем не двигался.

Кеся повернулся на бок и попытался встать. Упав, он уткнулся лицом в траву и затих.

Артем отступил назад и подождал минуту.

Когда он приблизился, Кеся был мертв.

Артем с ужасом разглядывал тело этого сильного, жестокого и коварного человека. Он чувствовал облегчение. Но в одно мгновение все изменилось.

Артем отшвырнул пистолет, задрожал и заплакал.

Он бросился бежать и выскочил из рощи.

Он бежал через поле к шоссе, спотыкался и падал. Порвал брюки на коленях и изодрал локти. Он бежал, как от пожара, как от стихийного бедствия.

Задыхаясь, Артем выбрался на шоссе и снова побежал.

Он почти лишился сил, сердце едва не разрывалось у него внутри, но он не останавливался.

Он хотел убежать от свалившейся на него беды.

Он плелся по дороге, и ему хотелось рассказать кому-нибудь, что он не стал преступником. Он не согласился напасть на кассира.

Он всего лишь защищал свою жизнь, и поэтому выстрелил из пистолета.

Обессилев, Артем опустился на асфальт. Он сидели раскачивался, словно от боли, как раненый человек. Когда перед ним остановился автомобиль и из нее вышел водитель, он протянул к нему руку, как к спасителю.

– Тебя сбила машина? – спросили Артема.

– Отвезите меня в милицию, – сказал Артем. – Я им все расскажу. Я не стал преступником, а только защищал свою жизнь. Я не пошел на преступление.

В дороге Артем рассказал, как Кеся угрожал ему пистолетом.

– Зачем же ты связался с этим Кесей? – спросил водитель.

Артем вспомнил Феликса Гордеева. Он был теперь далеко, этот странный человек. На другой планете. И был ли он вообще?

– Ты не туда свернул, – сказал водитель. – Не туда пошел. Но что же тебя заставило?

Об этом Артем промолчал.

Он нашел в кармане нож, принадлежавший Кесе, и выбросил его в окно.

Ему снова стало страшно и очень тоскливо.