— Леди Рокуэлл? Меня зовут Лора, я секретарь-референт Гордона.

Голос в трубке звучал холодно, самоуверенно, и Агнес мгновенно представила себе холеную, элегантную девицу, восседающую за письменным столом и деловито, хотя и со скучающим видом, выполняющую поручение босса.

По голосу трудно было определить ее возраст, но девушке показалось, что в нем звучит излишняя искушенность, и это ее насторожило. «А впрочем, — подумала она, — почему эта женщина должна с восторгом относиться к предстоящему браку Гордона, особенно если их отношения действительно выходят за рамки чисто служебных?»

Последние несколько дней ее телефон трезвонил не смолкая. Репортеры из Лондона буквально осаждали Спрингхолл, стремясь взять интервью из первых уст, и традиционное хладнокровие мало-помалу начинало покидать Агнес.

— Гордон просил узнать, свободны ли вы в ближайшие несколько дней, — невозмутимо продолжала Лора, — Если да, я готова поехать с вами, позаботиться о номере в гостинице и помочь в поисках и покупке новой одежды. А вот относительно подвенечного платья я бы хотела посоветоваться с вами…. Насколько я понимаю, — с плохо скрытой усмешкой в голосе сказала Лора, — вы предпочитаете вещи попроще, не слишком броские…

Будь Агнес колченогой горбуньей, она бы и тогда не позволила этой самодовольной девице говорить с собой свысока. Фамильная гордость Рокуэллов взыграла в ней, и, словно со стороны, Агнес услышала свой голос, в котором зазвучали ледяные интонации покойной тетушки Джулии:

— Я освобождаю вас от обязанности подбирать для меня одежду, Лора. Я уже договорилась со своей подругой, а ее вкусу я полностью доверяю.

— Понятно, — последовал после короткой паузы сухой ответ. — Я проинформирую мистера Стэмфорда о том, что вы отказались от моих услуг.

Ябедничай, ябедничай! — с усмешкой подумала Агнес. — Кто бы сомневался, что ты сразу побежишь доносить о нашем разговоре своему боссу!

Гордон был в Лондоне, но вечером обещал приехать в Спрингхолл — обсудить, как идут приготовления к свадьбе. К сожалению, Агнес мало что успела сделать за эти несколько дней. Только договорилась с викарием о том, чтобы через месяц в церкви состоялась церемония венчания. Звонок нахальной секретарши вывел Агнес из состояния ступора и заставил действовать.

Поездку к подруге она придумала по ходу разговора, чтобы отбрить Лору, но сейчас эта мысль показалась Агнес на редкость удачной. В самом деле, кто, как не Джейн, сможет помочь ей подобрать подвенечное платье и прочие тряпки?

Она быстро набрала номер телефона Джейн.

— Агнес, какая радость!.. — зазвенел в трубке жизнерадостный голос подруги. — Не прошло и ста лет, как ты мне позвонила! Как твои дела, дорогая?

— Джейн, хочешь верь, хочешь нет, но я вот уже два дня как помолвлена! — набравшись духу, выпалила Агнес.

На том конце провода воцарилось молчание.

— Дорогая, ты имеешь в виду этого симпатичного молодого человека, вашего семейного адвоката? — осторожно поинтересовалась Джейн. — Если так… я рада за тебя…

— Нет, это вовсе не Рональд, — сухо сказала Агнес.

— Вот как? А кто же?

— Гордон Стэмфорд.

Джейн присвистнула и, помолчав, тихо осведомилась:

— Ты уверена, что не ошиблась? Мне казалось…

— Джейн, не продолжай. Я понимаю, что ты хочешь спросить. Да, я уверена, что поступаю правильно, но прошу тебя о моральной поддержке и реальной помощи. Мне нужно обновить гардероб, а кто, как не ты, способен помочь мне в этом?

Джейн обожала покупать тряпки как для себя, так и для других. Она всегда тонко чувствовала цвет, линию и фасон, и в этом Агнес могла на нее положиться. О вкусе же зловредной Лоры она, ко всему прочему, ничего не знала.

— Что именно тебя интересует? — деловито поинтересовалась Джейн.

— Все. Мне нужно купить массу вещей и, разумеется, позаботиться о подвенечном платье… самом роскошном и броском, которое только возможно!

— О-о, это совсем другое дело, — оживилась Джейн. — На твое счастье, я знаю одну лавчонку, в которой торгуют платьями для золушек, выезжающих на королевский бал. Там есть наряды на любой вкус, работы лучших модельеров мира… Когда свадьба?

— Через месяц.

— Так скоро? — Джейн снова помолчала и осведомилась вполголоса: — Ты, случаем, не беременна?

— Нет, что ты! — испуганно вскричала Агнес, и в следующую секунду чуть не расхохоталась. Гордон, вожделеющий ее, — такое было просто невозможно представить. — Нет, можешь успокоиться, — заверила она подругу.

— Когда тебя ждать?

— Я могла бы приехать в понедельник и несколько дней быть в твоем распоряжении.

— Отлично, двух-трех дней, я думаю, должно хватить. Вот уж мы с тобой отведем душу, подружка! Здесь, в Оксфорде, есть такие потрясающие места!

— Ты прелесть! — рассмеялась Агнес, пытаясь представить себе Джейн: растрепанные рыжие волосы, широкий лягушачий смеющийся рот, гибкое тело в джинсах и старом свитере мужа, и при этом стопроцентная женственность и чувственность. Неудивительно, что Майкл был по уши влюблен в жену. — Как там твои дети? — поинтересовалась она.

— Ну, младшая — просто чудо: шумная, шаловливая, временами просто невыносимая, но чудесная. У Вэнди все в порядке, а вот Гарри нас с Майклом беспокоит. Он ничем не показывает, что переживает второй брак отца, но, судя по тому, что в школе у мальчика немалые проблемы, он все еще мучается.

— Но ведь они оба любят тебя, Джейн!

— Любят и оттого страдают еще больше. Им кажется, что тем самым они предают покойную мать. С Вэнди чуть проще, она способна говорить вслух о своих переживаниях, но Гарри сейчас как раз в том возрасте, когда ребенок замыкается и не склонен ничем делиться со старшими… Во сколько ты приедешь?

— Сразу после ланча.

— Отлично. До вечера у нас будет время пошушукаться, а со вторника начнем обход магазинов!

В субботу в парке проходила последняя в этом году выездная свадьба, и два дня ушли на приготовления к ней. Агнес с головой погрузилась в хлопоты, радуясь тому, что у нее почти не остается времени на раздумья.

Гордон объявился в пятницу вечером, когда она уже почти перестала ждать его. Девушка стояла в холле и расставляла в вазе последние в этом году астры, когда старик Стентон открыл ему двери. Гордон вошел своей обычной упругой походкой, но сегодня в нем чувствовалось какое-то напряжение.

Агнес видела его в таком беспокойном состоянии духа всего раз или два за время знакомства, и тогда причиной тому были тяжелые переговоры в связи с открытием нового дела.

— Прошу прощения, — коротко извинился он и швырнул на пол свой кейс. — Я планировал появиться здесь после ланча, но меня срочно вызвали на деловую встречу.

— Все в порядке? — осторожно поинтересовалась Агнес.

— Более чем, — откликнулся он и, помедлив, с насмешкой спросил: — А ты бы хотела иначе? Надеешься, что я разорюсь и ты обретешь свободу?

Девушка удивленно посмотрела на него.

— А что мне это даст? — спросила она, пожимая плечами.

Она давно уже поняла, что ей не избежать этого брака, и мечтала лишь о том, чтобы Гордон ничего не узнал о ее любви. После долгих раздумий она решила, что безразличный тон в общении с ним поможет ей скрыть свои истинные чувства. Однако такие решения было легко принимать в тишине бессонной ночи. Куда труднее следовать им, оказавшись лицом к лицу с Гордоном.

— Подумай сам, в каком положении я окажусь, если ты разоришься, — отшутилась Агнес. — Не так-то легко будет найти второго такого миллионера.

Гордон нахмурился, недобро поигрывая желваками.

— Думаешь, мало таких же, как я, охотников за аристократическими титулами?

— Не знаю, я знакома пока что только с одним, — опустив глаза, сообщила Агнес и вдруг поинтересовалась: — Ты не проголодался? У миссис Хокс сегодня выходной, но я могла бы приготовить легкий ужин.

В золотистых глазах Гордона промелькнула растерянность, которая тут же сменилась подозрением.

— Похвальная забота о женихе, — заметил он с любезной улыбкой. — Ты, кажется, всерьез готовишься к роли жены. Но, к сожалению, я вынужден отклонить твое предложение. Я сегодня ужинаю в другом месте.

«Где?» — чуть было не вырвалось у Агнес, но она вовремя прикусила язык. Подозревая, что в жизни Гордона было много женщин, девушка наивно верила в то, что после помолвки они должны исчезнуть.

— Ах, да, конечно! — покачала она головой. — Мне следовало самой догадаться, что этот вечер, как и все остальные, занят у тебя другими людьми.

— Другими людьми? — негромко переспросил Гордон.

Агнес нервно покрутила в руках цветок астры, неловко сломала стебель и отшвырнула цветок в сторону.

— Да, другими людьми, — подтвердила она. — Если, конечно, ты считаешь женщин людьми.

— По-твоему, я иду на свидание к женщине? — с непонятной усмешкой поинтересовался Гордон.

— Не знаю… И не хочу знать. Твоя личная жизнь меня не касается! — делая вид, что занята букетом, небрежно бросила Агнес.

— Не карается? — переспросил он, поймав и стиснув в железных пальцах ее запястье, так что девушка невольно вскрикнула от боли.

С Гордоном произошла удивительная перемена. Лицо у него побелело, он отдернул руку, отступил на шаг и, отвесив церемонно-насмешливый полупоклон, смиренно произнес:

— Миллион извинений! Я совсем забыл, что в глазах потомственной аристократки пока еще не являюсь истинным джентльменом. Ты вовремя поставила меня на место, Агнес. Как истинной леди, тебе глубоко чуждо мое прошлое, и это правильно… Лора сообщила мне, что ты собираешься покупать одежду самостоятельно, — неожиданно сменил он тему разговора.

— Да, — ответила Агнес, потирая все еще ноющее от боли запястье. — И для этого мне придется провести несколько дней со школьной подругой в Оксфорде. Джейн поможет мне подобрать гардероб.

— Джейн? — задумался Гордон, но тут же лицо его прояснилось. — Ах да, та жизнерадостная рыжеволосая молодая женщина!.. Прекрасная мысль! Надо будет успокоить Лору. И вообще, думаю, небольшая поездка пойдет тебе только на пользу… Кстати, сразу хочу извиниться за неудобства, создаваемые журналистами. Думаю, через пару дней они утолят свое любопытство и оставят тебе в покое. Если же они выйдут за рамки приличий… Я попросил Стентона сообщить мне об этом, чтобы я имел возможность немедленно принять меры.

Агнес удивленно подняла глаза.

— Стентон ничего не сказал мне о твоем поручении, — пробормотала она. — Может быть, ты заодно поручил ему следить за мной?

Глаза Гордона недобро сверкнули.

— Я просил его не беспокоить тебя без особой надобности, и он согласился с разумностью такого решения, — сдержанно заметил он. — Когда ты уезжаешь в Оксфорд?

— В понедельник утром. Завтра в усадьбе отыграют последнюю в этом сезоне выездную свадьбу, и я буду свободна, как птица.

— Возьми мой «роллс-ройс», я воспользуюсь другой машиной.

— Это излишне, — холодно заметила Агнес. — У меня есть «даймлер», и я в состоянии сама добраться до Оксфорда.

— Кстати, об автомобиле, — невозмутимо продолжил он. — Я куплю тебе новый. У тебя есть пожелания на этот счет?

— Нет, — отрезала Агнес. — Меня вполне устраивает машина, подаренная дедом.

Губы Гордона скривились в тонкой усмешке.

— Не так давно тебе нравилось и твое нынешнее платье, — заметил он. — Машину тоже пора обновить. С того времени, когда я купил этот «даймлер», прошло уже несколько лет…

Когда Агнес поняла смысл сказанного, лицо ее исказилось.

— Ложь! — крикнула она. — Этот автомобиль купил мне ко дню рождения дед!

— На мои деньги, — скромно добавил Гордон. — Тимоти не сразу согласился подарить машину от своего имени, но я убедил его, что так будет лучше для всех нас.

Агнес подавленно молчала. Выходит, все эти годы она разъезжала в автомобиле, купленном ей Гордоном, и не подозревала об этом.

— Прости, Агнес, что выдал эту маленькую тайну, — холодно сказал Гордон. — Всему виной твое упрямство. Я сам с детства знаю, как унизительно жить за счет других и зависеть от них. Тогда-то я и решил, что наступит время, когда я буду делать подарки сам, и только сам. На сегодняшний день мне не хватает двух вещей: собственной семьи и уважения родовой аристократии. И то и другое подаришь мне ты… Последний вопрос: ты составила список приглашенных?

— Да, — мертвым голосом отозвалась Агнес. — Он в библиотеке.

— Блестящие имена, — сказал Гордон, пробежав список глазами. — Но почему так мало?

— Гордон, если ты хочешь пригласить на свадьбу всю палату пэров, тебе следовало венчаться в Вестминстерском аббатстве, а не в провинциальной церквушке! Смотри, как бы твое тщеславие не ударило по тебе бумерангом и не сделало предметом всеобщего посмешища. Не уподобляйся мольеровскому мещанину во дворянстве!

— И за что же надо мной станут смеяться, Агнес? — спросил он жестко. — За то, что я не даю старинному английскому роду кануть в Лету? За то, что я спасаю от краха старинную усадьбу? За то, что я хочу влить молодую кровь в жилы вырождающейся аристократии? За то, что я, подобно основателям вашего и подобных ему родов, имею смелость из ничего прорваться к вершинам влияния и почета? Что ж, если кто-то и будет смеяться над моим происхождением, над моим выговором, над отсутствием у меня университетского диплома, так пусть! У моего сына все это будет, и когда он пойдет в Итон с детьми тех, кто потешается надо мной, посмотрим, кто будет смеяться!

Агнес ошеломленно слушала его! Она даже не подозревала, что вопросы родословной так остро задевают Гордона. Саму Агнес это совершенно не волновало; впрочем, возможно, в ней говорила снисходительность потомственной аристократки, ведь ей не пришлось, в отличие от Гордона, пройти путь от нищеты к вершинам богатства.

Гордон, нахмурившись, посмотрел на нее.

— Что-то я разговорился! — сказал он с легкой досадой. — В конце концов, я пришел сюда не за этим. Вот! — И, вынув из кармана обтянутую бархатом квадратную коробочку, протянул ее Агнес.

Девушка попыталась открыть ее дрожащими от волнения пальцами и чуть не уронила на пол. Гордон процедил сквозь зубы тихое ругательство, отобрал коробочку и сам открыл ее.

У Агнес перехватило дыхание. Она предполагала, что он подарит ей дорогое, но скромное кольцо с неизбежным для такого случая бриллиантом, вроде того, что он сам носил на правой руке, но действительность обманула ее ожидания.

В коробочке лежало, мерцая на свету, массивное кольцо литого червонного золота с большим сапфиром в центре, обрамленным сверкающими, как морская рябь на солнце, бриллиантами.

Агнес недоверчиво оглянулась на Гордона.

— Это — мне?

— Да, — подтвердил он с легким самодовольством в голосе. — Узнаешь?

— Откуда? — удивилась она.

— И ты меня спрашиваешь об этом? Кто из нас двоих Рокуэлл, ты или я? — И, видя, что она по-прежнему ничего не понимает, он сказал: — Пойдем!

Гордон провел ее из библиотеки в большую столовую, которой на памяти Агнес пользовались всего два-три раза. Они остановились у нетопленого камина, над которым висел портрет графини Шарлотты Стерн, в девичестве — Блэкстоун, единственной в роду Рокуэллов женщины, ввязавшейся в большую политику.

Судьба графини была достойна романа. В шестнадцать лет ее, единственную дочь бедного дворянина, выдали замуж за северо-английского табачного магната Стерна, который был старше отца Шарлотты и умер через полгода после свадьбы, оставив юной жене немыслимое состояние.

Оставшись одна, Шарлотта ощутила вкус к политике и стала одной из самых активных участниц мятежа 1745 года. К сожалению, в борьбе между принцем Чарли Славным и Георгом II Ганноверским она встала не на ту сторону — поддержала принца, и не только тайно, деньгами и людьми, но и публично, в салонах Лондона, где оповестила о своем отношении к Георгу, узурпировавшему английский престол.

После того как мятеж был подавлен и Чарли Славный бежал, король приказал арестовать молодую вдову. Земли ее были описаны в пользу короны, конфискованные богатства пополнили казну короля, а сама Шарлотта томилась в одной из королевских тюрем, ожидая суда, который без сомнения приговорил бы ее к смерти, если бы в дело не вмешался сэр Джеймс Рокуэлл.

Он влюбился в Шарлотту с первого взгляда, но род его к тому времени обеднел и шансов на успех у него не было. Во время мятежа Джеймс рьяно поддерживал короля Георга, хотя и не одобрял жестокости королевских войск в отношении шотландских горцев. Герцог Кумберленд, в свите которого он состоял, похвалил Рокуэлла за храбрость во время битвы при Гленкоу и предложил любую награду. Джеймс с быстротой и решимостью, сохранившими ему жизнь в сражении, а теперь спасшими и Шарлотту, попросил разрешения жениться на вдове Стерн.

Агнес знала эту историю наизусть и тысячу раз рассматривала портрет этой женщины, но до сих пор обращала внимание лишь на печальную складку у рта и усталые глаза Шарлотты. И лишь сейчас, когда Гордон подвел ее к портрету, она увидела на безымянном пальце левой руки графини то самое кольцо с сапфиром.

— Его подарил ей перед свадьбой первый муж, — сообщил Гордон. — Сэр Джеймс выкупил его у короля потому, что оно напоминало ему цвет глаз Шарлотты. Кольцо переходило из поколения в поколение, и Тимоти должен был вручить его твоей бабушке, но ему пришлось продать его, чтобы заплатить налог на наследство… Нелегкая эта ноша — из поколения в поколение влачить на себе крест ответственности за имение!..

— Это участь всех аристократических семейств, — пожала плечами Агнес, чувствуя, как взволнованно колотится у нее сердце.

— Мне удалось проследить историю кольца и выкупить его, — сказал Гордон. — По ходу дела я узнал некоторые любопытные подробности, но о них как-нибудь позже. Главное в другом. Я бы хотел, чтобы ты носила это кольцо как символ нашего общего будущего.

Агнес улыбнулась — с благодарностью и грустью одновременно. Она была рада прикоснуться к вещи, которая принадлежала ее легендарной прародительнице, но горькая ирония судьбы состояла в том, что кольцо, являвшееся свидетельством безумной любви, вручалось ей человеком, который не испытывал к ней ничего подобного.

— Сдержанность и самообладание, — язвительно заметил Гордон. — Надеюсь, после того как ты станешь моей женой, я дождусь от тебя чего-то большего, чем уклончивой благодарности и безликих улыбок.

— Ты получишь от меня все, о чем мы договорились, — устало сказала Агнес. — Ты хотел иметь от меня сына?

— Да, а дети, как известно, рождаются на свет не сами по себе.

— Я это знаю. И не надо пугать меня браком и всем, что с ним связано, — вспылила Агнес. — Давно прошли те времена, когда девушки из благородных семейств до самого замужества оставались ничего не сведущими в сексе!

Гордон выпрямился и настороженно посмотрел на нее.

— Что ты хочешь этим сказать? — хрипло спросил он.

Зловещую тишину нарушил пронзительный телефонный звонок.

— Извини! — Агнес торопливо взяла трубку.

Звонила Сьюзен, и это было само по себе удивительно, потому что сестра давала знать о себе лишь в те моменты, когда ей срочно требовались деньги.

— Агнес, что, черт возьми, происходит? — без обиняков начала она. — Эти газетчики, по-моему, рехнулись. Не может быть, чтобы ты действительно собиралась замуж за Гордона.

— И тем не менее это так, — отозвалась Агнес, не испытывая никакого злорадства по поводу того, что утерла нос самодовольной красавице Сьюзен. — Хорошо, что ты позвонила. Свадьба намечена на конец месяца, и я бы хотела, чтобы ты была в числе гостей.

— Ты предлагаешь мне быть подружкой невесты? — мгновенно успокоившись, спросила Сьюзен. — Гляди, как бы я не увела Гордона из-под самого венца!.. Ладно, ладно, успокойся, обещаю, что сделаю все, дабы не затмевать тебя на свадьбе. Гордон здесь? Я бы хотела задать ему несколько вопросов личного характера.

Агнес ощутила невольный укол ревности.

— Сейчас позову его, — сказала она сухо. — Жду тебя на свадьбе.

Она передала трубку Гордону и собралась уйти, но он остановил ее:

— Погоди! Мы еще не закончили.

— У меня куча дел, — неприязненно отозвалась она. — Завтра приезжают новобрачные, и мне предстоит крутиться весь день как белка в колесе. Кроме того, как я поняла, тебя ждут на каком-то ужине?

— Ах да, я и забыл.

— Ничего страшного, я тебе всегда напомню.

— Сколько холода! — покачал головой Гордон. — Интересно, ты будешь такой же и в постели? Закроешь глаза и постараешься убедить себя, что делаешь это ради поместья?

— Не я предложила этот брак, и не мне задумываться над такими проблемами, — парировала Агнес. — Впрочем, если ты передумаешь…

— Никогда! Даже не думай о том, чтобы улизнуть от меня, — с угрозой в голосе сказал Гордон. — Алло, Сьюзен! Да, это я, Гордон… Слушаю вас!..