До свадьбы оставался месяц, и Агнес решила в полной мере продемонстрировать Гордону свои организаторские способности, чтобы у того впредь не возникало желания обращаться к секретарше или наемному дизайнеру.

Впрочем, помимо этого, она была рада возможности с головой уйти в дела, чтобы как можно меньше времени оставалось на раздумья о серьезности предстоящего ей шага.

Гордон позвонил ей и напомнил о том, что после свадьбы им обоим придется поселиться в хозяйском крыле дома. Агнес сухо сообщила ему, что давно уже занимается этим вопросом. Вооружившись идеями Джейн, Агнес собрала в библиотеке работников поместья, чтобы выяснить, насколько она может рассчитывать на собственные силы.

Выяснилось, что прислуга, привыкшая за годы жизни в Спрингхолле браться за любую работу, с энергией и желанием возьмется за ремонт и сделает все, что велит им хозяйка.

После возвращения из Оксфорда Агнес трое суток просидела над эскизами интерьеров, планом ремонтных работ и сметой расходов. Позвонив в лондонские фирмы-поставщики, которые посоветовала ей Джейн, она заказала по оптовой цене обои и прочие строительные материалы. Часть заказов Агнес разместила прямо в поселке. Так, миссис Тайлер, одна из немногих в графстве все еще владевшая секретами ручного ткачества, взялась вместе с дочкой и племянницей соткать и сшить шторы, покрывала и чехлы для хозяйских комнат.

Ознакомившись с эскизами и фотографиями, отобранными Агнес из каталогов и фотоальбомов, миссис Тайлер крепко призадумалась, но через день позвонила в усадьбу и сообщила, что справится. У Агнес после этого звонка словно крылья выросли. После трех дней непрерывного труда и раздумий над планом реконструкции она чувствовала себя выжатой, как лимон, и даже немного упала духом, испугавшись грандиозности задачи, за которую взялась, но теперь снова горела оптимизмом.

И в самом деле, — подумала она, — если я сдамся сейчас, что будет дальше? Он же из меня веревки вить будет. Еще, чего доброго, заберет от меня детей и заявит, что поручит их воспитание кому-то другому, коль скоро я ничего не могу сделать без посторонней помощи.

Агнес с удивлением открыла в себе бойцовский дух, о существовании которого не подозревала. Неужели все это — от ответственности за ребенка, который не только еще не родился, но даже не зачат? — с иронией подумала она, заметив, что способна часами бродить по галерее, всматриваться в лица предков на портретах и гадать, на кого из них будет похож ее будущий первенец.

Ее сын!.. Агнес бросило в дрожь от этих слов. В перерывах между звонками и руководством ремонтом она мысленно держала на руках младенца со смуглой, как у Гордона, кожей, ребенка, которого она заочно любила уже за то, что он будет похож на своего отца… Но она тут же осаживала себя. На кого бы ни был похож сын, он вырастет Личностью с большой буквы, а не бледной копией одного из своих родителей.

Через четыре дня после возвращения Агнес из Оксфорда в Спрингхолле уже вовсю кипели работы. В четверг утром наспех сколоченная ремонтная бригада из числа служащих поместья сдирала старые обои в хозяйских покоях, вытаскивала старую мебель, мыла окна, циклевала и покрывала лаком паркет.

Агнес буквально рвалась в бой, окончательно уверовав в то, что способна отреставрировать усадьбу не хуже женщины-дизайнера, с которой Гордон, по ее настоянию, расторг контракт.

Она наслаждалась долгожданной свободой действий. Избавленная от бремени надвигающегося банкротства, Агнес обрела возможность вложить накопленные за этот год средства в возрождение Спрингхолла. Более всего ее радовало, что в случае продажи сервиза она получит возможность покрыть часть расходов.

Пока бригада строителей трудилась на втором этаже, миссис Хокс под руководством хозяйки колдовала над меню свадебного стола. Изучив вдоль и поперек толстенные тома поваренных книг, часть которых принадлежала еще прапрабабушке Агнес, женщины составили список блюд, который мог бы удовлетворить вкусы самых взыскательных и капризных гостей.

К пятнице хозяйские комнаты были подготовлены к оформительским работам: со стен ободраны старые, выцветшие обои, с окон — пыльные шторы, с деревянных панелей удален потемневший и растрескавшийся от времени лак. Комнаты стали удивительно светлыми и просторными.

Из поселка периодически звонила миссис Тайлер и сообщала, как движется работа над тканью для старинного балдахина, — Агнес выбрала для нее нежный персиковый цвет в сочетании с парижской лазурью. Стены предполагалось оклеить обоями в тех же тонах.

Упрямство деда и тетушки Джулии, выступавших против всяких технических новшеств, неожиданно обернулось положительной стороной. Проконсультировавшись у специалистов, Агнес узнала, что сантехника начала века снова вошла в моду и пользуется бешеным спросом в антикварных магазинах и на аукционах. А поскольку ванная была довольно большой, оставалось только подвести горячую и холодную воду и заново обшить панелями стены, чем сейчас и занимался плотник.

Для маленькой гостиной, входящей в хозяйские апартаменты, Агнес выбрала более строгие обои — но тоже светлые, пастельных тонов, с изящным, неброским узором.

Бродя по голым комнатам и глядя на мебель, сдвинутую к центру и закрытую пыльными шторами, Агнес пыталась представить, как все это будет выглядеть. Дело двигалось успешно, душа у нее пела, и лишь изредка сердце ёкало от мысли: вдруг что-нибудь да не получится? Но она тут же отгоняла от себя паническое настроение, повторяя вновь и вновь, что отступать уже поздно.

Для большой светлой гостиной на первом этаже, выходящей окнами на юг и обставленной викторианской мебелью, Агнес выбрала в качестве основного тона сочетание небесно-голубого и терракотового оттенков и втайне надеялась, что Гордон одобрит ее вкус.

На первом этаже требовали ремонта библиотека и столовая. Правда, по зрелом размышлении, Агнес решила, что красивые обои из китайского шелка можно и не менять — только чуть-чуть обновить. Еще несколько комнат можно было пока оставить в покое, — если все получится и ей удастся выполнить требования Гордона, можно будет заняться их ремонтом попозже.

Она ждала жениха в пятницу вечером и весь день просидела как на иголках, но после обеда он позвонил и сдержанно сообщил, что на десять дней улетает в Японию для ведения срочных переговоров.

Агнес вздохнула — разочарованно и облегченно в одно и то же время. Конечно, ей не терпелось показать Гордону плоды своих трудов, но в то же время она страшно боялась ему не угодить. Как бы то ни было, она получила отсрочку, и надо было пользоваться этой возможностью.

Зато в субботу вдруг появилась ее сводная сестра, прибывшая в Спрингхолл с очередным кавалером — застенчивым и, судя по всему, богатым молодым человеком.

— Дорогая, — томно сказала Сьюзен, — к моему величайшему сожалению, я не смогу быть подружкой на твоей свадьбе. Меня не будет в Англии в это время, потому что мы с Лео собираемся на море, в Италию.

— Ты ничего не говорила о свадьбе сестры, — удивленно сказал ее приятель. — Мы могли бы перенести поездку…

Сьюзен локтем двинула его в бок и очаровательно улыбнулась. Лео, смутившись, умолк и потупился.

— Милый, пойди прогуляйся, — сладко пропела Сьюзен.

— У тебя на редкость милая сестра, — заметил молодой человек и, увидев выражение лица своей подруги, добавил: — Я уже вышел.

Оставшись наедине с Агнес, сестра без всяких предисловий заявила:

— Собственно, я приехала за небольшой ссудой.

— Эти вопросы решает Гордон, — сухо ответила Агнес.

— Да что ты, милочка! — приторно улыбнулась Сьюзен. — Я же в курсе того, что ты свободно снимаешь деньги с его счета. Что тебе стоит взять для меня каких-нибудь несколько тысяч фунтов.

Каких-нибудь несколько тысяч! Агнес, еще недавно считавшая каждый пенни, была совершенно ошеломлена.

— Нет, — покачала она головой. — Это невозможно. Обращайся к Гордону и с ним обо всем договаривайся.

— Послушай, дорогая, — прищурившись, сказала Сьюзен. — Не надо делать вид, будто ты выходишь за Гордона по любви. Наверняка он щедро заплатил за возможность получить в наследство имение и графский титул. Не жадничай, поделись хотя бы толикой со своей сестрой!

— Сьюзен, — стояла на своем Агнес, — я не считаю себя вправе распоряжаться чужими деньгами. Приедет Гордон, с ним и переговоришь.

— Я с ним уже все обговорила, — огрызнулась Сьюзен. — Так ты мне дашь деньги или нет?

— Нет.

— Тогда в гробу я видала тебя и твою свадьбу.

И она ушла, оглушительно хлопнув дверью.

Агнес, как ни странно, ощутила некоторое облегчение от того, что их отношения с сестрой наконец-то обрели определенность. Смутное подозрение, что единственной причиной, заставлявшей Сьюзен поддерживать с ней отношения, была жажда денег, подтвердилось, и теперь Агнес, по крайней мере, точно знала, что сестра — чужой для нее человек.

Гораздо больше ее беспокоило то, что и другие люди могли увидеть в их с Гордоном браке сделку. И, хотя это была почти правда, Агнес не желала, чтобы все об этом узнали. Как бы плохо ни относился к ней этот человек, она его любила, а потому мысль о том, что их союз навеки получит клеймо брака по расчету, была для нее глубоко оскорбительна.

Впрочем, со стороны, вероятно, бросалось в глаза ее собственная несостоятельность как невесты и будущей жены Гордона. Да, она стала одеваться красиво и модно, но все равно не шла ни в какое сравнение с его прежними подругами, и это было очевидно.

Оставшееся до конца дня время она посвятила тому, что еще раз просмотрела и подписала приглашения на свадьбу, лично отнесла их на почту и вернулась домой.

Воздух был пропитан осенним морозцем, темные силуэты голых деревьев четко вырисовывались на фоне заката. Около почты стайка оживленно болтающих женщин обернулась при ее появлении. Агнес хорошо их знала и в другое время не придала бы их вниманию никакого особого значения, но сегодня, задетая за живое намеками Сьюзен, она съежилась и торопливо прошла мимо, ограничившись скупым приветствием.

В выходные от Гордона не было никаких известий, зато непрерывно звонили люди, уже получившие приглашения, и среди них — крестная Агнес. Ее муж, старый друг Тимоти, был лордом-наместником графства. Женщины долго болтали, уточняя детали предстоящей свадьбы. Леди Макферсон познакомилась с Гордоном во время последней рождественской вечеринки у Тимоти и поэтому была особенно оживлена.

— Я всегда подозревала, что он питает к тебе возвышенные чувства, — с волнением в голосе произнесла она. — Слава Богу, милая, что вы решили не откладывать свадьбу, это ни к чему хорошему не приводит.

Конечно, леди Макферсон предложила свои услуги, и, разумеется, Агнес с благодарностью от них отказалась. Она любила крестную, но та, как натура романтическая и увлекающаяся, смотрела на жизнь сквозь розовые очки, и девушке не хотелось целыми днями выслушивать ее высокопарные сентенции о любви навеки, свете семейного очага и прочих правильных, но бесконечно далеких от реальности вещах.

Она уже собиралась отправляться в постель, когда телефон зазвонил снова. Агнес подняла трубку и услышала холодный голос Гордона:

— Агнес, это ты?

— Гордон! — растерявшись от радости, воскликнула она. — Разве ты не в Японии?

— Я и есть в Японии, — со смешком сказал он. — Просто позвонить отсюда не составляет никакого труда. — И уже более сдержанно поинтересовался: — Как дела с подготовкой к свадьбе?

Его изменившийся тон мгновенно остудил радость Агнес. Дурочка! — с досадой подумала она. — Обрадовалась внезапному звонку. А он всего лишь проверяет, все ли ты правильно делаешь, чтобы при случае упрекнуть в том, что ты не воспользовалась помощью Лоры!

— Все идет прекрасно, — деланно бодрым тоном сообщила она. — В пятницу я выслала приглашения, и многие уже позвонили и подтвердили, что приедут. Правда… — она запнулась, а потом продолжила, — я не нашла в списке никого из твоих родственников…

— Я уже говорил, — резко прервал ее Гордон, — что я иду своей дорогой, а они — своей. Это их выбор, и я его уважаю.

— Но…

— Представь себе, как они будут чувствовать себя в обществе аристократов и миллионеров, какой это будет стресс для них? Нет, Агнес, надо быть милосердными…

— Я…

— Кстати, ты не еще передумала выходить за меня замуж?

Агнес удивилась и насторожилась.

— А ты решил, что я обязательно передумаю? — ответила она вопросом на вопрос.

— Вообще-то, нет.

— Вот как? — с нервной усмешкой спросила девушка.

— Видишь ли, не в обычае Рокуэллов отказываться от данного ими слова.

— Ну, отчего же, — сказала она. — Сьюзен, например, отказалась быть моей подружкой и вообще присутствовать на свадьбе.

— А она что, приезжала? — резко спросил Гордон. — И просила у тебя денег. Ты ведь теперь богатая!..

— Я ей отказала…

— Тогда понятно, почему она не хочет приезжать на свадьбу. Нет, Тимоти был трижды прав, подозревая, что его приемная внучка никогда не станет истинным представителем фамилии Рокуэллов!..

— Она считает, что я выхожу замуж за деньги, а ты женишься на мне ради титула и прав на Спрингхолл.

Воцарилось молчание.

— И что? — спросил наконец Гордон.

— Мне бы хотелось, чтобы после свадьбы никто не мог обвинить нас в том, что мы женимся только ради корысти… По-моему, мы должны сделать что-то, чтобы над нами и нашими детьми не висел призрак брака по расчету.

Гордон молчал, и тишина становилась все более непереносимой. О чем он думает? — в панике спрашивала себя Агнес. — Что собирается сказать? Неужели отвергнет ее предложение? Высмеет ее наивность? Или все-таки согласится?

— Союз по любви? — рассмеялся Гордон. — Между мной и тобой? Ты действительно полагаешь, что людей так просто провести?

Агнес чуть не закричала от отчаяния и боли. Возможно, он был прав и, кроме романтически настроенной крестной, никто не поверит в то, что Гордон Стэмфорд способен влюбиться в серую, неинтересную и скучную Агнес Рокуэлл. Но, даже если так, он мог бы пощадить ее самолюбие, успокоить ее раненое сердце, пролить бальзам на ее ущемленную гордость, притвориться, что все у них получится!..

— Нет… — процедил сквозь зубы Гордон. — То, что ты предлагаешь, — просто чушь!..

Агнес медленно опустила трубку на рычаг.

Последующие пять минут телефон властно и настойчиво звонил, но она просто сидела, скрестив руки на коленях и глядя в пустоту.

Единственный раз в жизни она о чем-то попросила его, и он не просто отказал, но и выставил ее полной идиоткой. А все потому, что она расслабилась, позволила себе поверить, будто между ними могут быть какие-то неформальные, если не любовные, то по крайней мере дружеские отношения.

Теперь она знала, что этого не может быть, — потому что этого не может быть никогда!

Сон Агнес скорее походил на тревожный бред, и, когда она проснулась, сердце болезненно колотилось, а в ноздри бил запах свежей краски.

Мрачная, раздраженная, она ходила по дому, и все ей не нравилось. Она даже огрызнулась на позвонившую ей днем Джейн.

— Предсвадебная лихорадка, — рассмеялась подруга. — Ничего, это не смертельно! Как подготовка к свадьбе?

— Не так уж плохо, — буркнула Агнес. — Графские апартаменты практически готовы. Сегодня будем вешать новые шторы, которые сшила миссис Тайлер, а в конце недели из Лондона должны привезти ковры. — Замечательный магазин, специализировавшийся на чистке антикварных ковров, ей, как всегда, помогла открыть Джейн.

— С тобой все в порядке? — озабоченно спросила Джейн. — Я что-то тебя не узнаю.

— Все нормально, — смягчив тон, ответила Агнес.

Разумеется, она не была и не могла быть в порядке! «Как я буду жить с Гордоном, если один телефонный разговор с ним начисто выбивает меня из колеи?» — подумала с отчаянием девушка.

— Между прочим, никогда не поздно передумать, — деловито заметила Джейн. — В конце концов, на Спрингхолле и графском титуле свет клином не сошелся!

Агнес прикусила губу. То, что предлагала Джейн, казалось выходом из ситуации, и в какой-то момент она чуть было не поддалась искушению, но тут же себя остановила.

— Не могу, Джейн! — срывающимся голосом сказала она. — Я связана словом — и не только перед Гордоном, но и перед дедом!

— Агнес, дурочка, хотя бы раз в жизни подумай о себе, — вздохнула подруга. — Кстати сказать, вчера Майклу пришло в голову, что ты могла бы взять банковский кредит под залог имения для выплаты налога на наследство… Но дело даже не в этом! Я беспокоюсь не за имение, а за тебя, Агнес! Зная тебя и немного представляя себе Гордона, я боюсь, что вы способны отравить друг другу жизнь.

— Способны, — скорбно признала Агнес. — Но если и так, что ж… По крайней мере, мои дети не смогут упрекнуть меня в том, что я лишила их того, что получила от предков.

Слишком поздно было поворачивать назад. Мосты к отступлению были сожжены. И если бы даже Агнес попыталась отказаться от своего слова, Гордон никогда бы не понял, что она сделала это из любви к нему.

— Изумительно, миссис Тайлер! — воскликнула Агнес, когда после ланча они вместе со швеей повесили на окна новые шторы.

Яркие, сочные краски прямо-таки пылали на фоне новых светлых обоев. Для этих комнат Агнес со всего дома собрала самую ценную и лучше всего сохранившуюся антикварную мебель: любимое бабушкино инкрустированное бюро стояло у стены, напротив — тяжелый комод. Кровать была отполирована до блеска, а вместо допотопного бугристого матраса, которому, как подозревала Агнес, было не меньше полувека, она заказала новый.

Далее миссис Тайлер представила на общий суд огромное пуховое стеганое одеяло, накидки на подушки и чехлы для кресел.

— Покрывала для софы и шторы в гостиную тоже готовы, — сообщила она, — но я подумала, что вам, мисс Рокуэлл, захочется предварительно взглянуть на них. Может быть, потребуется что-то переделать.

Тишина, воцарившаяся в доме после ухода команды строителей, практически закончившей ремонт нижних комнат, казалась немного пугающей. Агнес по-прежнему оставалась в комнате одна.

Выросшая в атмосфере суеты и шума, она вспомнила вдруг, как одиноко чувствовала себя в родном доме. «Мой ребенок никогда не узнает такого одиночества, — твердо пообещала она себе. — У него будет семья, а не просто родственники, от которых не добьешься ни понимания, ни ласки, ни слов любви!»

Семья… Да, именно об этом она мечтала. Иметь семью, родных, радоваться возможности любить и быть любимой…

— Агнес!

Девушка вздрогнула. Голос Гордона? Но он в Японии и вернется не раньше чем к концу недели.

Ущипнув себя за локоть, она обернулась и увидела стоящего в дверном проеме Гордона Стэмфорда собственной персоной.

— Миссис Хокс сказала, что ты здесь, — сказал он хмуро и двинулся к ней.

Агнес вспыхнула от радости, но тут же спохватилась и погасила сияние в своих глазах.

— Да, — уклончиво ответила она. — Мы с миссис Тайлер только что закончили развешивать шторы, и я смотрю, что получилось.

— По-моему, просто замечательно, — похвалил Гордон, окинув взглядом комнату.

— Действительно? — насторожилась Агнес.

— Можешь мне поверить, — пожал он плечами. — Но миссис Хокс сказала, что последние рабочие ушли полтора часа назад…

Агнес изумленно заморгала.

— Полтора часа? — с недоверием в голосе переспросила она. — Неужели?

— Представь себе, — сказал он, и рука его как бы сама собой легла на ее талию. — Ты мечтала о нашей жизни после свадьбы?

Покраснев, Агнес опустила голову и попыталась уйти, но он удержал ее.

— Ты куда-то спешишь? — спросил он хрипло.

Девушку охватила странная дрожь.

— Да, — солгала она. — Дел невпроворот.

— Нужно давать себе отдых, особенно после того, как ты добилась такого блестящего результата, — вкрадчиво прошептал Гордон. — Отделывая эту комнату, ты думала о том, что мы будем делить ее с тобой на двоих?

Агнес снова вспыхнула и отвела взгляд. Гордон засмеялся низким, хриплым смехом, от которого ей вдруг стало жарко. И тут, словно со стороны, она услышала собственный, до неузнаваемости изменившийся голос:

— Я не думала, что ты вернешься так скоро…

— Мне захотелось вернуться как можно скорее, и я, сумел сократить программу переговоров.

— Все прошло успешно?

— Да.

— Когда ты прилетел?

— Сегодня днем.

— Устал?

— Немного… Агнес, я много думал над твоими словами, — негромко произнес Гордон, — и решил, что ты права: мы должны заставить окружающих поверить, что наш брак основан на любви.

Девушка изумленно вскинула голову. Ее робкая мольба была услышана?

Но Гордон, словно прочитав ее мысли, добавил:

— Существует такое понятие, как достоверность. Чтобы люди убедились в нашей искренности, недостаточно слов. Влюбленных всегда выдает некая интимность. Это проявляется в том, как они глядят, прикасаются друг к другу, целуются…

Он привлек ее еще ближе, и Агнес замерла, ощутив жар и силу его большого, сильного тела.

— Гордон! — попыталась протестовать она.

— Все в порядке, Агнес, — пробормотал он возле самых ее губ. — Я просто хочу поцеловать тебя. В конце концов, мы с тобой собираемся убедить весь мир в нашей любви, разве не так?

Он коснулся ее губ, и этот легкий, непритязательный поцелуй пронзил ее насквозь.

— Агнес, — с тихим смешком прошептал он. — Не сжимай губы во время поцелуя, иначе никто нам не поверит.

Его голос и теплое дыхание околдовывали девушку.

— Гордон! — еле слышно пролепетала она. — Мне нужно идти. Миссис Хокс подумает…

— …что мы занимаемся любовью?

Агнес покраснела до корней волос, потому что она собиралась сказать совершенно иное. Гордон взглянул на ее лицо и усмехнулся.

— Твои глаза красноречивее всяких слов, — пробормотал он, отбрасывая со лба прядь волос. — Удивительно! Я женюсь на женщине, которая не в состоянии скрыть свое отвращение ко мне.

— Но, Гордон, это неправда! — сорвалось у нее с языка.

— Неправда? — оживился он. — Тогда поцелуй меня по-настоящему, а не так, как маленькая девочка целует противного родственника.

Агнес, задрожав, закрыла глаза и ощутила тепло его дыхания у самых своих губ. Она сжалась в комок, приготовившись к тому, чтобы перенести это испытание и ничем себя не выдать.

Но ничего не произошло.

Ресницы ее вспорхнули вверх. Гордон смотрел на нее в упор.

— Ты неправильно поняла меня, Агнес, — сказал он тихо. — На этот раз твоя очередь поцеловать меня.

Девушка побледнела.

— Бедняжка! — усмехнулся Гордон. — Сколько страха!

— А ты чего хотел? — попыталась отшутиться Агнес. — Откуда я знаю, вдруг ты кусаешься?

— Торжественно заверяю тебя, что не кусался, не кусаюсь и никогда не буду этого делать.

— И я должна этому поверить? — тянула время девушка.

Лицо Гордона помрачнело.

— Как еще убедить тебя? — спросил он глухо, и глаза его мрачно блеснули. — Что мне остается? Силой доказать, что под твоей ледяной надменностью скрывается неутоленная страсть?

Агнес задрожала всем телом, но не от страха или холода.

И в то же мгновение его губы пленили ее рот, на этот раз — жадно и требовательно, познавая его вкус и форму, наслаждаясь сладостью единения.

Все ее чувства ожили, тело заныло от наслаждения, от прежней сдержанности и благоразумия не осталось и следа. Руки Агнес сами собой взлетели вверх и обвились вокруг его могучих плеч, пальцы, пробежав по груди, скользнули под пиджак.

Гордон напрягся и прижал ее к себе так крепко, что она ощутила его возбуждение. По телу Агнес пробежал огонь, глаза закрылись. Она таяла от его ласк, как снег под лучами майского солнца…

— Привет, Гордон!.. Так вы, значит, здесь?.. — как гром с ясного неба раздался голос Лоры.

Агнес в панике отпрянула назад, а Гордон, помедлив, поправил волосы и обернулся.

— Вы велели подготовить к отправке несколько писем. Я напечатала их и решила показать вам. Вы предупредили меня, что это срочное поручение, вот я и решила найти вас сама… Кстати, сегодня вечером прием… Вас там ждут…

Она говорила, обращаясь к Гордону, но глаза ее были прикованы к чуть припухшему рту Агнес.

Никаких извинений по поводу того, что ворвалась без стука, — раздраженно подумала Агнес, — никаких сомнений в собственном праве нарушать наше уединение… Никакого сомнения в том, кто из нас двоих обладает большей властью над Гордоном… Она вдруг поняла, что, высокомерно отказав секретарше в праве руководить подготовкой свадьбы, она нажила себе опасного врага.

Разумеется, они и без того не могли быть подругами, но Агнес, возможно, следовало действовать чуть тоньше, не так открыто демонстрируя свою ревность. Но, что сделано, то сделано, и теперь, когда Лора открыто стала на тропу войны, Агнес оставалось лишь гордо вздернуть подбородок и двинуться прочь, бросив через плечо:

— Кажется, я здесь лишняя… Пойду помогу миссис Хокс еще раз просмотреть свадебное меню.

— О! Комнаты отремонтированы! — воскликнула Лора, оглядевшись. — Гордон, вы сами нашли дизайнера?

Агнес приостановилась, ожидая его реакции. Вообще-то, с ее стороны было неразумно задерживаться. Она и без того выдала себя сегодня, и теперь оставалось надеяться лишь на то, что Гордон спишет ее пылкость на обычное сексуальное томление, на голос тела, не имеющий ничего общего с чувствами.

Что ее изумило, так это страстность самого Гордона. Для мужчины с его сексуальным опытом и искушенностью она казалась, мягко говоря, необъяснимой. Агнес подумала, что он, возможно, просто имитировал желание, дабы обмануть ее, и от этой мысли ей стало не по себе.

Тем временем Гордон, забрав из рук секретарши бумаги, заметил:

— Ты недооцениваешь таланты моей невесты, Лора. Все, что ты видишь, сделано ею и под ее руководством.

Девица поджала губки и, когда Агнес проходила мимо нее, прошипела:

— Надеюсь, мисс Рокуэлл, вам хватит ума не влюбляться в Гордона? Меньше всего на свете он нуждается в любящей женушке.

— Я ни в кого не собираюсь влюбляться! — парировала Агнес, охваченная холодным бешенством, как вдруг заметила, что Гордон, оторвавшись от бумаг, прислушивается к их словесной дуэли.

Судя по всему, он слышал каждое их слово, и рот его сжался в тонкую белую линию. Агнес хотелось закричать, броситься ему на шею, объяснить, что в ней говорит задетое самолюбие, но в присутствии секретарши, не спускавшей с них наглых глаз, она не могла позволить себе быть откровенной.

Если на то пошло, он должен был сам поставить на место эту зарвавшуюся девицу, какой бы полезной работницей она ни была, а раз он этого не делал, вывод мог быть только один: Лора — его любовница.

И, надменно вскинув голову, Агнес сказала самым любезным тоном, на какой была способна:

— Не смею вас задерживать. Судя по всему, вам многое нужно обсудить. Проводить вас?

Только железная выдержка, воспитанная в ней тетушкой, удержала Агнес от того, чтобы в слезах не взбежать вверх по лестнице и запереться в своей спальне.

Вместо этого она церемонно проводила Гордона и секретаршу до дверей. Когда они ушли, девушка без сил опустилась в кресло и устремила взгляд на свадебный наряд в целлофановом чехле, пытаясь понять, как ей прожить остаток своей жизни.