Через час после разговора с Касси Берт открыл дверь своего дома. Он не сразу поехал домой - сначала поколесил вокруг озера, надеясь, что ночная свежесть приведет его в чувство. Кроме того, ему нужно было поразмыслить.

Несмотря на то что сейчас Берт хотел Касси как никого и никогда доселе, он все не мог определиться, правильно ли было его решение. Не повел ли он себя как бессердечный эгоист, прокладывая таким хитрым образом путь в ее постель? Вся эта затея с уроками любви - не приведет ли она к беде, не причинит ли боли этой необыкновенной девушке?

Все еще во власти размышлений, Берт бросил на столик в прихожей ключи от машины и прошел в гостиную. Что же делать? - в который раз спрашивал он себя. Берт вовсе не собирался жениться еще раз. Брак с Мелиссой его многому научил. Бывшая жена привила ему стойкое отвращение к самой идее брака, а кроме того, недвусмысленно доказала, что на глубокие отношения он не способен.

Конечно, мир меняется... Но не до такой степени, чтобы Бертрам Уорринг изменил свое мнение о браке!

Нынешний образ жизни его совершенно устраивал, и Берт предпочитал оставить все как есть. А представить Леди-Профессора, разделяющую его холостяцкое жилье, было невозможно. Большую часть жизни Берта занимал конный спорт, и он по собственному опыту знал, что не всякая женщина способна понять это увлечение. Тем более такая женщина, как Касси. Она выросла среди академической элиты и останется ее частью на всю жизнь.

Может, Касси и способна оценить красоту чистокровной лошади, увиденной на фотографии, но это совсем другое. А вот встречать каждый день мужа, пропахшего конским потом и без конца говорящего о конкуре, соревнованиях, породах лошадей... Нет, никакой женщине этого не вынести!

Берт включил свет, мысленно давая себе клятву перестать думать о Касси. Незачем мучить себя бесплодными угрызениями совести. Лучше подумать о сестре. Хотя Хейзл, должно быть, давно уже спит...

Однако тихие всхлипывания из угла гостиной доказывали обратное. Берт обернулся, ища источник этих горестных звуков.

- Хейзл!

Нет ответа. Только еще один горький всхлип. Взволнованный до предела Берт кинулся туда, откуда доносился тихий плач.

Хейзл свернулась в уголке дивана, пряча лицо в подушке. Узенькие плечи ее вздрагивали. Глория, белая персидская кошка, сидела рядом, непонимающе глядя на девочку.

- Хейзл! Малышка, что случилось? Сестра подняла голову. По щекам ее струились слезы, размывая тушь для ресниц. Только сейчас Берт заметил, что Хейзл одета не в джинсы и в футболку, как она обычно ходила дома, а в короткое цветастое платье. На ковре у дивана валялась кожаная сумочка.

Берт заключил сестренку в объятия, качая ее, как младенца. Она всхлипнула, пряча мокрое от слез лицо у брата на груди и пачкая его светлую рубашку тушью и помадой.

- Берт... Мне так жаль...

- Все в порядке, девочка, - успокаивающе приговаривал Берт, гладя ее по голове. Что бы ни случилось, Хейзл сейчас нуждалась в утешении. - Ну-ка, кончай реветь и расскажи мне, что у тебя стряслось.

- Это была совсем маленькая авария, Берт. Тот дурак на лимузине выскочил из-за угла так неожиданно, и... Ну, это был дорожный столб.

- Ты в порядке? - еще не понимая толком, в чем дело, резко спросил Берт. - Ты не ранена?

Хейзл помотала головой.

- Нет, я в порядке. И вообще никто не пострадал... Только вот твой мотоцикл... Тут до Берта дошло.

- Ты взяла мой...

Она кивнула, размазывая слезы по лицу и шмыгая носом.

Берт подавил стон, так и рвавшийся наружу. Сейчас важнее всего было успокоить Хейзл.

- Ты сказала, никто не ранен?

- Ниедо... - Она скобкой надеждой посмотрела брату в глаза. На щеках ее светлели мокрые дорожки. Берт обнял сестру за плечи и прижал к себе.

- Это самое главное, малышка. А мотоцикл - он всего лишь машина.

Хейзл была так поражена, что даже перестала плакать.

- Ты.., в самом деле так считаешь? Кошка, решив, что все наконец в порядке, свернулась клубком и закрыла глаза.

- Конечно, я так считаю. - Берт вытер слезинку, повисшую на носу у сестры. Она редко пользовалась косметикой и выглядела поэтому слегка непривычно, особенно сейчас, когда тушь для ресниц расплылась от слез. Пойми меня правильно, я считаю тебя виноватой. Но не потому, что ты разбила мотоцикл. Ты взяла его без спросу, Хейзл, и подвергла себя опасности. Я уж не говорю о том, что с тобой могло что-то случиться. Как я, по-твоему, должен реагировать на это? Попади ты в какую-нибудь историю, что сказал бы опекунский совет? Я и сейчас не уверен, что это сойдет нам с рук...

Хейзл виновато кивнула, пытаясь вытереть слезы салфеткой, но вместо этого размазывая их по всему лицу.

- Ты разве не понимаешь, что до окончательного решения об опекунстве осталось две недели? Почему бы тебе это время не посвятить, например, учебе, отложив развлечения до лучших времен? Не забудь, что тебе еще предстоят вступительные экзамены.

Хейзл поправила волосы и всхлипнула в последний раз.

- Ну да, экзамены. Но, Берт, это же вечер пятницы! Все люди на свете, даже самые завзятые книжные черви, идут куда-нибудь отдыхать по вечерам.

- Ты полагаешь, что можешь себе позволить не заниматься по выходным?

Успехи сестры в учебе Берт ценил очень высоко. Но, даже зная о ее больших способностях, он сомневался, что девочке удастся запросто поступить в университет. Все-таки она была слишком молода.

- Думаю, это привилегия умных, - заносчиво ответила Хейзл, но попыталась сгладить резкость тона улыбкой, которой Берт не видал на ее губах со времени смерти отца. - Даже мы, университетский народ, порой нуждаемся в отдыхе. Возьми, например, мисс Кассандру Росс.

Берт вздрогнул, почувствовав себя застигнутым на месте преступления. Последний человек на свете, которого он хотел бы обсуждать со своей юной сестрой, - это Касси. Молодой человек встал, чтобы скрыть замешательство.

- Давай отложим этот разговор на завтра. Уже глубокая ночь.

Хейзл тоже вскочила на ноги, подхватила с пола свою сумочку.

- Ну вот, ты сразу меняешь тему разговора или пытаешься отправить меня спать! Это уже в который раз. Раз уж я провинилась и нарушила правила движения, то заслужила хотя бы обсуждения этой истории! Разве ты не хочешь знать, как все получилось?

Она скрестила руки на груди, едва выступающей под платьем. Сейчас она, как никогда, напоминала свою мать - в ней играла испанская кровь.

- Я ужасно сожалею, что разбила твой мотоцикл. Как только мне удастся заработать, немедленно отдам тебе деньги за ремонт. О чем я не сожалею, так это о том, что нарушила твое правило: сидеть дома по выходным и учиться! Я учусь вполне достаточно, а ты лишаешь меня возможности социального роста.

Что-то похожее Берт уже слышал недавно. От одной знакомой рыжей аспирантки исторического факультета! Если Хейзл сейчас же не осадить, он и глазом моргнуть не успеет, как она наденет туфли на четырехдюймовых каблуках и примется расхаживать по ночным клубам!

Проклятье! Опека над сестрой оказывалась не менее сложным делом, чем укрощение лошадей.

- Социального роста? Что ты имеешь в виду? Вот они, трудности общения с гениальным ребенком. Хейзл всегда выражалась так, будто знает все на свете.

- Какой социальный рост ты усматриваешь в том, чтобы носиться по ночному городу на украденном мотоцикле?

Хейзл топнула ногой.

- Я взяла твой мотоцикл только потому, что у меня нет своего. И не будет, если ты не поможешь мне его купить. Если ты сам отказываешься жить в обществе после развода с Мелиссой...

- Давай не будем...

- Нет, будем! Это чистая правда! Ты же никуда не ходишь с тех пор, как она тебя бросила. И хуже того, ты вбил себе в голову, что все женщины в мире такие же ограниченные эгоистки, как она.

- Тебе не кажется, что не стоит переходить на личности? - резко перебил Берт.

Он ни в коем случае не собирался обсуждать эту тему с подростком, даже гениальным. Хейзл ничего не знала о многочисленных любовницах, которых он менял после развода как перчатки. И Берт совершенно не хотел, чтобы сестра узнала, каким образом он заслужил свою скандальную репутацию.

Голос Хейзл смягчился.

- Прости, Берт. Я не хочу тебя обижать, просто должен же кто-то сказать тебе правду в глаза. Только потому, что Мелисса оказалась особой самовлюбленной и недалекой и не поняла, какой ты отличный парень, не стоит ставить крест на личной жизни.

Берт посоветовал бы кому угодно другому убраться куда подальше за такие речи. Но он знал, что сестра говорит все это только из любви к нему. Поэтому просто притянул Хейзл к себе и обнял за плечи. Нужно сменить тему, пока она не наговорила лишнего.

- Хейзл, неужели ты так уверена в своем успехе на экзаменах? Образование - это твое будущее.

Эта тема была куда безопаснее - и куда важнее, - чем могло казаться девочке. В возрасте шестнадцати лет обычно не осознаешь, как сильно образование нужно в современной жизни.

- Ведь ты не хочешь всю жизнь провести на конюшне, как я, правда, малышка?

Она округлила темные глаза так трагически, как это могут делать только девочки-подростки.

- А почему бы нет? И не прибедняйся, ведь ты один из лучших австралийских спортсменов. Кто в прошлом году стал призером на чемпионате страны по конкуру? Кроме того, ты обожаешь свою конюшню, разве нет? Представь, что у тебя отнимут лошадей и предложат вместо этого три высших образования сразу. Неужели не откажешься?

Здесь Берт не мог поспорить. Но это не меняло факта, что общественное положение ему принесло все-таки образование и работа преподавателя. Жаль только, что Мелисса ушла из его жизни раньше, чем он успел доказать ей, что годен еще на что-то, кроме возни с лошадьми.

Хейзл наматывала на палец короткую черную прядку.

- Давай рассудим здраво. Я окончила школу экстерном. Почему бы тебе не поверить моим словам, что с подготовкой в университет у меня все в порядке? Я же не прошу чего-то немыслимого, просто не хочу сидеть выходные напролет в своей комнате. Все девушки моего возраста имеют такую привилегию.

В общем-то, в словах сестренки был свой резон. Но сейчас Берт слишком устал, чтобы воспринять их адекватно. Эта ночь была переполнена событиями, и Берт в некотором смысле "перегрузился".

- А если я дам тебе больше свободы, ты уверена, что сдашь экзамены? Хейзл энергично закивала.

- Ты только посмотри, например, на твою приятельницу, профессора Росс! Она же может сочетать успешное обучение и личную жизнь. Я видела, что она купила себе на эти выходные, и уж можешь мне поверить, Берт, она не все свое время посвящает учебе!

В глазах Хейзл блеснул огонек восхищения. А Берт почувствовал нечто вроде паники. Похоже, его впечатлительная сестра избрала Касси примером для подражания. Пару недель назад такое известие порадовало бы Берта, но не сейчас. Он уже жалел, что вообще познакомил девушек. Если Касси продолжит портить себе репутацию с помощью черного кружевного белья, не пойдет ли Хейзл по ее стопам?

- Может, и так, но занимается она очень много. - Это была одна из причин, по которым Касси всегда так привлекала Берта. - А когда мисс Росс не занимается, она читает научную литературу. Я давно ее знаю и могу поручиться.

Хейзл вздохнула, крутя колечко на пальце.

- Мисс Росс очень целеустремленная девушка. Но у нее есть личная жизнь - в отличие от меня.

Бог ты мой, изо всех людей на земле она решила избрать Касси своим идеалом! Касси, эту мину замедленного действия, девушку, которая как раз собралась продемонстрировать всему миру свои порочные наклонности.

Берт провел ладонью по потному лбу и потянулся погладить кошку. Похоже, Глория оставалась единственным нормальным существом женского пола в его окружении.

- Дай мне несколько дней обдумать твои слова, ладно? - Перебирая длинную шерсть кошки, он попытался составить какой-никакой план. - Уверен, нам с тобой удастся найти компромиссное решение.

Хейзл милостиво согласилась и пошла наконец спать в свою комнату. А Берт направился в гараж посмотреть на свой мотоцикл.

К счастью, повреждения оказались не такими серьезными, и он надеялся собственноручно их исправить. А что до Касси... Ее решение испортить свою репутацию уже начало приносить дурные плоды. Кто знает, сколько еще глупых студенток поддастся ее влиянию?

План обучить Касси всем тонкостям обольщения теперь в глазах Берта выглядел совершенно несостоятельным. Только последний эгоист мог такое измыслить! Он сам пришел бы в ярость, учини какой-нибудь тупоголовый идиот нечто подобное над его невинной сестренкой. Однако собирался потупить именно так с Касси!

Берт закрыл гараж и вернулся в дом. Но раз уж она попросила, он поможет ей и преподаст несколько уроков ухаживания. Но до физической близости дело дойти не должно - это причинит Касси только безысходную боль. Ради нее можно и пожертвовать собственным удовольствием.

Касси и думать не могла, что ее поступок так быстро приведет к неприятным последствиям. Однако утром в понедельник она держала телефонную трубку, из которой градом сыпались упреки отца.

Девушка молча слушала, не смея перебить родителя, и нервно наматывала на палец телефонный шнур. Она ждала, когда отец умолкнет хоть на секунду, чтобы вставить пару слов. Но гневной тираде о моральном облике преподавателя, позволяющего себе расхаживать в красном платье по ночному городу, не было видно конца.

У Касси был перерыв между лекциями, и она собиралась посвятить его чтению работ своих студентов. А вместо этого приходилось ссориться с отцом, если только можно назвать ссорой монолог. Неожиданно отец сказал фразу, привлекшую ее внимание.

- Что, папа? Ты собираешься приехать? Я не ослышалась?

- Именно так.

- Папа, но что тебе делать в Эрлбери весной? - попыталась образумить его Касси. Ей было спокойней, когда отец пребывал в Сиднейском университете, на своей родной кафедре математического анализа. - У нас сейчас нет математических конференций. Они бывают осенью, ты же знаешь.

Боже мой, отец придет в бешенство, если узнает, что я пытаюсь изменить моей репутации целомудренной и добропорядочной дочери известного профессора! - ужаснулась Касси. Может быть, потому, что она была единственным ребенком, отец возлагал на нее слишком большие надежды. И стоит ему пронюхать, что дочь сбилась с однажды намеченного им курса...

Профессор Гленн Росс имел знакомых по всему миру. И к несчастью, один из его друзей математиков оказался на пути Касси в тот вечер, когда она явилась в поисках Берта к дверям университетского корпуса, и подметил все детали ее наряда.

Касси была уверена, что ничего хорошо от визита отца ждать не стоит. Сама мысль об этом наполняла ее ужасом. Она, конечно, любила своего родителя, но боялась разочаровать его несоответствием идеальному образу.

- Папа, у меня сейчас лекция, - солгала она, надеясь завершить разговор. - И забудь об этом несчастном красном платье. Это был всего-навсего эксперимент, связанный с диссертацией, так что не волнуйся.

От порога послышалось вежливое покашливание. Касси обернулась - и увидела в дверях объекта упомянутого эксперимента собственной персоной.

Бертрам Уорринг, как всегда, выглядел киногероем. Она вымученно улыбнулась и помахала ему рукой, приглашая войти. На память тут же пришло то, о чем они договорились в пятницу.

- Папа, опять же повторяю: мне нужно идти. Не волнуйся. Со мной все в порядке. Тебе совершенно незачем приезжать. Поверь, пожалуйста!

Наконец Касси удалось закончить разговор. Она с облегчением повесила трубку и обратилась к Берту:

- Привет. - Ничего более подходящего придумать ей не удалось.

- Привет, солнышко. - Берт кивнул и придвинул для себя стул. - Не возражаешь, если я присяду на минутку?

Он сел напротив нее, откинулся на спинку стула, протягивая длинные ноги чуть ли не через весь ее крохотный кабинет. При этом колени их на миг соприкоснулись, и по спине девушки пробежали мурашки. Молодой человек был одет в джинсы и в футболку с едва ощутимым специфическим запахом конюшни. Он приехал прямо оттуда, догадалась девушка.

Волосы Берта слегка поблескивали от влаги - должно быть, он принимал душ, как всегда после верховой езды.

- Почему ты так странно на меня смотришь? - Касси чуть подалась вперед, надеясь, что, может быть, ноги их снова соприкоснутся. Девушка не могла понять, в самом ли деле у Берта странное выражение лица или это ее подводят новые контактные линзы, которые она впервые надела.

- Так, значит, красное платье - это всего-навсего эксперимент? недоверчиво переспросил Берт, щуря глаза.

Касси передернула плечами.

- А, ты об этом. Приятели моего отца уже успели ему донести обо всем. Он собрался приехать из Сиднея, чтобы проверить, не свернула ли его единственная дочь с пути истинного. И я вовсю его отговаривала.

Берт кивнул.

- Если отец узнает о твоих намерениях, он будет недоволен?

- Не то слово! Папа очень хочет, чтобы я достигла больших успехов в науке. Вряд ли ему понравится идея диссертации о ритуалах ухаживания.

Отец Касси славился своим традиционализмом, тем, что играет только по правилам. Касси лишь недавно начала понимать, как же ей хотелось все эти годы нарушить несколько таких правил.

Берт оперся локтями о колени, повесив светловолосую голову. Интересно, подозревает ли он, как сильно возбуждает меня уже одним своим присутствием, подумала Касси.

- И ты не собираешься забыть о своих планах?

- Забыть о моих планах... - Голос девушки прервался. - Почему? Ты.., изменил свое решение?

Она задержала дыхание, впервые осознав, как же страстно желает, чтобы именно Берт оказался единственным.., тем, кому она отдаст свою девственность.

- Мое решение остается прежним, Касси. Я хочу обучить тебя ритуалам ухаживания, как никто другой. А ты.., ты не оставила намерения изменить свою репутацию в обществе?

- Вовсе нет. Я четыре года ждала, когда смогу работать по интересующей меня теме, и теперь не собираюсь упускать этой возможности.

Слава Богу, Берт не передумал!

- Почему же ты считаешь, что чисто теоретической базы будет недостаточно?

- Это комитет так считает, Бертрам Уорринг. Один раз они уже отвергли мою тему - только потому, что я, видите ли, не способна внести в исследование человеческий элемент. Кажется, я для них не человек, а автомат.

- Почему ты так говоришь?

- А что, разве кто-нибудь воспринимает меня иначе? Я для всех факультетская рабочая лошадка, не обладающая ни страстями, ни яркими чертами характера. Мне это надоело! Я живу не для того, чтобы удовлетворять амбиции моего отца.

Берт помотал головой.

- Да уж, повезло мне. Две бунтующие женщины за три дня.

- Что ты имеешь в виду?

- Хейзл недавно устроила мне сцену. В пятницу вечером она без спросу взяла мой мотоцикл и попала в аварию.

- С ней все в порядке? - Касси взволнованно сжала руки. Хейзл Уорринг ей нравилась.

- С ней-то да, а вот с мотоциклом придется повозиться. Кроме того, сестра заявила, что я не даю ей воли, а она имеет право на личную жизнь. Берт забарабанил пальцами по столу. - И в качестве примера вольной птицы привела тебя.

- Это отчасти моя вина, Берт, - покаянно призналась Касси. Она не собиралась совращать впечатлительную девочку с пути истинного, это получилось само собой. - Я даже не знаю, как...

- Как это произошло? У меня есть предположение. Возможно, ты показала ей что-нибудь особенно.., выдающееся из твоих покупок на той неделе. Например, нижнее белье.

- Уверяю тебя, я никогда бы не стала демонстрировать сексуальное белье девочке-подростку. - Касси нахмурилась. Неужели он считает ее настолько глупой?

Берт приподнял бровь.

- А что же ты ей тогда показала после моего ухода?

- Конечно, красное платье. Впрочем... - Догадка показалась ей вполне возможной. - Наверное, это подтолкнуло Хейзл к каким-то выводам. Я помню, что платье ей очень понравилось.

Берт тихо застонал.

- О Боже. Что скажет опекунский совет, если через неделю жизни со мной Хейзл начнет расхаживать по городу в красных шелках?

Касси не сдержала улыбки..

- Это все же лучше, чем расхаживать в черном кружевном белье.

- Зависит от того, на ком оно надето. - И Берт окинул девушку многозначительным взглядом, заставляя ее слегка покраснеть.

- Возможно, я его надену на следующий урок ухаживания, - негромко произнесла Касси и тут же пожалела о столь откровенных словах. Если до этого только румянец окрасил ее щеки, то теперь она вспыхнула до корней волос.

Берт придвинулся ближе, колени их снова соприкоснулись.

- Касси, ты не должна дразнить меня твоими черными кружевами.

- Почему же нет?

- Я не в силах буду сдержаться, и с твоей репутацией будет покончено одним махом.