Прошло два часа. Тори была мокрой как мышь под метлой, зато ее гнев испарился без остатка. Ей, конечно, не нравилось, что Джош играет с ней в игры, но она обожала кататься на санках, и Джош это знал.

Тори присела на корточки под старой раскидистой елью и, загораживаясь санками, как щитом, запустила в Джоша снежком. Оказалось, что швыряться в Джоша всякими предметами очень полезно — это позволяло выпустить пар.

Джош подбежал и тряхнул нижнюю ветку. С ветки сорвался пласт снега и накрыл их обоих пушистым одеялом. Снег забился в волосы Тори, ей стало холодно, но возвращаться в отель не хотелось. Во-первых, она любила валяться в снегу, а во-вторых, она боялась, что набросится на Джоша — как только ее пальцы достаточно оттают, чтобы в него вцепиться. Тори как могла боролась со своим влечением к Джошу, но не смогла его побороть. Видно, пришло время признать, что она не забыла Джоша. Раз уж так сложилось, возможно, разумнее всего было бы повести себя по-взрослому — проявить мудрость и признать свое влечение, вместо того чтобы закрывать на него глаза.

Тори выглянула из-за санок и посмотрела на Джоша. Он отбежал футов на десять и скатывал очередную порцию снежков. Даже в промокших черных джинсах и в красной спортивной куртке Джош смотрелся так, что простая смертная не могла перед ним устоять. На его темных волосах и ресницах оседали снежинки. Солнце клонилось к закату, и длинные тени придавали лицу Джоша нечто пугающее, несмотря на то что он улыбался.

Тори завороженно наблюдала, как он лепит снежок. Ей вдруг представилось, что бы она почувствовала, если бы вместо снежка пальцы Джоша мяли ее плоть. По ее спине пробежал холодок, не имеющий отношения ни к снегу, ни к ветру. Она хотела его так сильно, что это причиняло ей физическую боль. И неважно, что Джош ее обманул, чтобы увезти из Вейла, — это не притупляло остроту ее желания.

Как только Тори поняла, что Джошу все еще больно видеть, как другие занимаются его любимым видом спорта, ее сердце сразу смягчилось. Она могла постичь его чувства, хотя и предпочла бы, чтобы он честно рассказал о соревнованиях. К сожалению, такой Джош — ранимый, незащищенный — был в десять раз опаснее, чем самоуверенный, перед ним было труднее устоять.

— Я вижу твою голову! — крикнул Джош. — Женщина, если ты и впрямь такая умная, какой пытаешься предстать, пригнись.

У Тори мелькнула безрассудная мысль, не поискать ли в кои-то веки острых ощущений. Она отшвырнула санки и выпрямилась в полный рост.

— Знаешь, Джош, почему-то я больше не боюсь.

Готовясь вступить в самую опасную игру в своей жизни, Тори дотронулась замерзшими пальцами до заколок, с трудом удерживавших ее намокшие волосы.

— Я даже подумываю, не распустить ли волосы, чтобы тебе было легче целиться.

Джош выронил наполовину слепленный снежок и замер, глядя на Тори. В воздухе медленно кружились снежные хлопья, и от этого тишина казалась еще более пронзительной.

— Ты распускаешь волосы, — с расстановкой повторил Джош, словно желая убедиться, что не ослышался.

— Да, распускаю, если тебе это интересно.

Она вынула из волос последнюю заколку, и мокрые пряди упали на плечи.

— Детка, я заинтригован еще с той минуты, когда ты уронила в мой бассейн апельсин. — Он сделал шаг к ней и остановился. — Но ты, кажется, упорно не желала это замечать.

— Не я же пустилась наутек из Вейла, как заяц при звуке выстрела.

Сердце Тори билось так сильно, что у нее зашумело в ушах. Никогда еще она не ставила перед собой цель соблазнить мужчину. Но ее бешеное сердцебиение было вызвано не столько волнением, сколько желанием. Она никогда еще ничего и никого так не желала, как Джоша. Она проведет с ним всего одну ночь, только на одну ночь ее фантазии воплотятся в реальность. Может быть, после того, как она удовлетворит острое, непреодолимое желание, она сможет наконец выкинуть Джоша из головы и из сердца и жить дальше.

— Я боялся, что, если я дам понять, что интересуюсь тобой не только в профессиональном плане, ты первым же самолетом улетишь домой.

Джош сделал еще шаг, потом еще, и вот уже их разделяет всего несколько дюймов.

— Мой рейс только через четыре дня.

У Тори немного сбилось дыхание. Почему ей раньше не пришло в голову такое решение? Возможно, внезапный конец их отношений и годы, проведенные в разлуке, обострили ее ощущения, в своем воображении она наделила Джоша чуть ли не сверхъестественными сексуальными способностями. Но сегодня… сегодня произойдет одно из двух: или она лишит его ореола божественного любовника, ею же сотворенного, или у нее будет самый потрясающий секс в ее жизни.

— Через четыре дня?

Джош привлек Тори к себе, и она обмякла, став податливой как воск. Не снимая перчатки, Джош погрузил пальцы во влажные от снега волосы Тори и наклонил ее голову.

— Это означает, что ты четыре дня можешь ходить с распущенными волосами?

Тори, не доверяя своему голосу, кивнула.

— Мы можем четыре дня играть и развлекаться, — уточнил Джош.

Почему он диктует мне правила, хотя это я его соблазняю?

— Но нам же надо когда-то и делом заниматься, — напомнила Тори.

— Тори, теперь и работать будет гораздо приятнее.

Джош прижал ее еще крепче, Тори облизнула губы, закрыла глаза и замерла в предвкушении поцелуя. Но вместо того, чтобы ее поцеловать, Джош прошептал ей на ухо:

— Сначала нам нужно зайти в дом.

Тори открыла глаза и растерянно оглянулась. Она совсем забыла, что они все еще на улице.

— Разумная мысль.

Джош погладил ее бедра и положил руки на талию.

— Бог с ними, с санками, я за ними потом кого-нибудь пришлю. Пойдем, я не хочу терять ни минуты.

Он взял Тори за руку и потянул к отелю. Она не упиралась. Теперь, когда она решила посвятить последние четыре дня Джошу, ей и самой не терпелось завершить то, что они начали. Смутно, словно сквозь слой ваты, она слышала, как Джош просит кого-то из подростков убрать санки на место, еще кого-то — подать в номер горячее какао. Но думать Тори могла только о том, как снимет с Джоша одежду и прикоснется к его телу. Только бы пальцы побыстрее согрелись.

— Пошли, Тори, — прошептал Джош ей на ухо.

Они стали подниматься по лестнице. Заказанное какао прибыло к дверям номера одновременно с ними — возможно, потому, что по дороге они несколько раз останавливались, чтобы поцеловаться. К счастью, горничная поставила поднос на стол и сразу ушла. Джош оглядел просторную спальню.

— Теперь мы одни, никто нам не помешает. — Он в упор посмотрел на Тори. — Никто не скажет, что ты совершаешь ошибку.

Тори бросило в дрожь, она покрылась гусиной кожей. Если Джош вдруг решит вести себя по-джентльменски, она этого не вынесет. Она уважала его за то, что он предоставил ей право выбора, но не собиралась им воспользоваться.

— Даже ты?

— А я — тем более. — Джош подошел ближе, но не прикоснулся к ней. — Когда речь идет о том, спать ли тебе со мной, меня стоит спрашивать в последнюю очередь.

— Это еще почему?

— Потому что я в любое время дня и ночи готов подтолкнуть тебя к кровати.

Джош положил руку на ее шею под волосами. От его слов Тори стало так жарко, что она не удивилась бы, если бы от ее одежды повалил пар. Он притянул ее к себе и коснулся губами шеи. У Тори ослабели коленки, но Джош вовремя поддержал ее, обняв за талию. Тори подняла голову и стала на ощупь искать губами его губы. Но и тогда Джош не поцеловал ее по-настоящему, он только смаковал ее вкус, затем в многозначительной ласке дотронулся кончиком языка до уголка ее рта, дразня ее молчаливым обещанием еще большей близости. Тем временем его руки занялись поясом ее пальто. Развязав узел, Джош распахнул пальто и прижал Тори еще крепче.

— Джош, прошу тебя… — хрипло прошептала Тори.

— Ты такая холодная… — Он взял ее пальцы в свою теплую ладонь. — Почему ты не сказала, что замерзла?

— Я не чувствовала холода, — пробормотала Тори в перерывах между поцелуями. — К тому же ты можешь отлично меня согреть, если немножко над этим задумаешься.

Джош нежно лизнул ее нижнюю губу.

— Я уже задумался.

Он снял с нее пальто и подтолкнул Тори к двери в ванную.

— В номере есть обогреватель?

— Предлагаю кое-что получше: горячий душ.

— Не пойду в душ, — заупрямилась Тори, рассудив, что душ отодвинет их близость еще минут на десять.

— Спорим, что пойдешь?

Джош протянул руку и расстегнул верхнюю пуговицу на блузке Тори. У Тори перехватило дыхание. Как только ей удалось глотнуть воздуха, она пролепетала:

— Думаешь, ты можешь заставить меня сделать по-твоему, вызывая на спор?

Вместо ответа Джош раздвинул края ее блузки и погладил обнажившуюся кожу. Сердце Тори отозвалось на эту ласку частыми ударами. Джош наклонился и поцеловал ее в ложбинку между грудей.

— По-моему, ты так же любишь острые ощущения, как я.

Груди Тори стали тяжелыми от желания, соски отвердели. Джош знал ее даже слишком хорошо.

— Пожалуй, я еще один раз с тобой соглашусь.

Она вытянула его рубашку из-под ремня джинсов, расстегнула ее и погладила мускулистую грудь Джоша, покрытую темным пушком.

— Не один.

Джош снял с нее блузку и отвернулся, чтобы открыть воду в душе.

— Ты не забыла, что я любитель острых ощущений.

Пошла вода, и в считанные секунды ванная наполнилась теплым паром. Тори шагнула к Джошу, мечтая поскорее прижаться к его великолепному телу.

— Если тебя интересуют вот эти острые ощущения, я обеими руками за.

Джош поддел пальцем бретельку ее кружевного лимонно-желтого бюстгальтера.

— Кто бы мог подумать, что под строгим деловым костюмом скрывается столь смелое белье?

Но Тори не хотелось обсуждать белье, она слишком изголодалась по Джошу, чтобы тратить время. Однако Джош, вместо того чтобы привлечь Тори к себе, обхватил ее за талию, приподнял и перенес под душ. Горячие струи вонзились в ее кожу сотнями крошечных стрел. Тори зажмурилась. Кружевной бюстгальтер и брюки намокли и облепили тело. Когда Тори открыла глаза, Джош стоял рядом с ней — обнаженный, великолепный в своей наготе. Тори задохнулась от восхищения:

— О Господи…

Тори ошибалась, время не обострило, а притупило воспоминания, она забыла, как великолепно Джош сложен.

Он положил на полочку для мыла пакетик с презервативом.

— Как я вижу, ты все предусмотрел.

— Я не предусматривал, а надеялся. — Он погладил ее по щеке. — Ты не против?

Тори поймала себя на том, что жадно разглядывает каждый дюйм его великолепного тела.

— Нет, совсем не против… Просто пытаюсь понять, какую дозу острых ощущений я смогу вынести.

Джош взял ее за бедра и привлек к себе. Их тела идеально подходили друг другу, как две половинки одного целого. Он на ощупь нашел «молнию» на брюках Тори, расстегнул их и спустил по ногам вместе с трусиками. Тори могла бы стоять так вечно, наслаждаясь полузабытым ощущением близости его обнаженного тела, если бы не жаждала большего. Если бы не жаждала почувствовать Джоша внутри себя. Она положила руки на его плечи, ее пальцы беспокойно скользили по его мокрой коже, побуждая Джоша совершить шаг, которого они оба хотели. Джош прижал ее к кафельной стене, заслоняя своим телом от напора воды. Заведя руки за спину Тори, Джош щелкнул застежкой бюстгальтера и спустил бретельки с плеч. Тори затрепетала в предвкушении.

— Ты еще не согрелась?

Тори замотала головой. Джош стал покрывать поцелуями нежную чувствительную кожу, прокладывая дорожку от шеи Тори к груди. Помедлил, чтобы взять в руки ее груди, потом наклонился и потерся шершавой щекой о набухшие пики сосков. У Тори подогнулись колени, инстинктивно ища за что бы схватиться, она царапнула ногтями кафель. Казалось, земля под ней покачнулась, единственным надежным якорем в ставшем вдруг шатким мире стал Джош. Его бедра прижимали ее к стене. Чтобы не упасть, Тори вцепилась в его плечи.

Джош приподнял ее голову за подбородок и прильнул к ее губам, награждая поцелуем, от которого кружилась голова, таким поцелуем, на который до сих пор не решался. Тори охотно приоткрыла губы, уступая его натиску. Восемь лет назад секс с Джошем был великолепен, но тогда мир оставался на своем месте, земля не уходила из-под ее ног.

— Больше, — прошептал Джош в перерыве между поцелуями, — мне нужно больше.

У Тори не было ни сил, ни желания ему отказать. Она подняла одну ногу, потерлась коленом о его бедро и обхватила его ногой, прижимая к себе. Джош положил руку на ее талию, затем погладил внутреннюю поверхность бедра, и наконец его пальцы коснулись нежных лепестков плоти между ног Тори.

Стон Тори утонул в шуме воды, но Джош почувствовал, как она затрепетала всем телом. Он начал дразнить ее одним пальцем, поглаживая самую чувствительную точку тела. Желание, охватившее Тори, подскочило сразу на несколько пунктов, но Джош вдруг убрал руку. Она бы, наверное, взмолилась о продолжении, но Джош начал сначала. На этот раз ощущения Тори стали еще острее, желание взлетело на пик вдвое быстрее, жажда удовлетворения стала нестерпимее. Джош протянул руку за пакетиком с презервативом.

— Нет! — простонала Тори. — Это сделаю я, а ты лучше…

Она не договорила и направила его руку туда, где ей сильнее всего хотелось ее почувствовать. Джош понял, что Тори не хочет, чтобы он прерывал ласки даже на несколько секунд. Он снова стал поглаживать ее плавными, медленными движениями, Тори тем временем разорвала пакетик и надела на него презерватив. Когда ее пальцы коснулись восставшего члена, Джош шумно втянул воздух. Тори едва успела мысленно приготовиться к тому, что последует дальше, как Джош стремительным движением вошел в нее и на несколько секунд замер.

Тори посмотрела ему в глаза. Это было ошибкой. Встретив взгляд Джоша, она была потрясена выражением его глаз. Ее словно пронзил мощный разряд, только не электрический, а эмоциональный, но от этого не менее опасный — настолько опасный, что она побоялась его анализировать.

— Джош!

Он вышел из оцепенения. Джош обхватил Тори за ягодицы и прижал к себе еще ближе, затем на несколько мгновений почти вышел из нее, но только затем, чтобы погрузиться еще глубже. Темп движений нарастал, Тори почувствовала, что неуправляемый поток подхватил ее и несет к долгожданному финалу. Одновременно с тем, как ее тело сотрясли первые спазмы, Джош со стоном прохрипел ее имя и сделал ее своей в самом первобытном смысле этого понятия.

Затем они молча стояли, обнявшись, под теплыми струями душа. О том, что означало их единение на более глубинном уровне, Тори не смела задумываться. Сейчас она еще больше, чем раньше, боялась, что никогда не сможет вычеркнуть Джоша из сердца. Но у нее в запасе четыре дня на то, чтобы попытаться это сделать. Четыре восхитительных дня.