Я не из тех, кто по дороге ровной Спешит дойти к уютному гнезду, Чтобы смотреть оттуда хладнокровно На бедствия, гоненья и нужду. Порывисто, в мучительной тревоге Стараюсь я расчистить сорный путь, И никогда от бурь среди дороги, Не хочется мне в сторону свернуть. Я не боюсь суровой непогоды, — Мне песнь ее мятежная сродни: В ней слышен гнев за старые невзгоды, В ней слышен стон за сгубленные дни. И грезится мне часто в те мгновенья, Что за грозой настанет тишина И после тьмы, тревоги и волненья Еще милей покажется она. Я не из тех, кто всё друзьям прощает, Кто может жать к груди своей врагов, Кто своего покоя не сменяет На страстный гнев иль жгучую любовь. Знакомы мне живых страстей порывы! Я первый звал врагов своих на бой, Я первый рвал все связи дружбы лживой И никогда не дорожил собой. Мне всё равно, придется ль мне расстаться, Горя враждой, с последним из друзей, Придется ль мне изгнанником скитаться В чужом краю, среди чужих людей, — Но всё ж себя не оскверню я ложью, Из ближнего кумира не создам И не склонюсь в мольбах к его подножью, Подобно всем запуганным рабам. Я не из тех, кому нужна опора, Кто с детских лет ходил на помочах, Кто без чужой поддержки гибнет скоро, Кто должен гнуть чело свое во прах. Я вышел в мир из темного подвала, Оборванный, голодный, босиком, И песнь одну мне нищета певала Во тьме ночной, за каторжным трудом: «Ты призван в мир работать и бороться! Не уставай открыто биться с злом, Покуда грудь от мук не разорвется, Или, как раб, безмолвствуй под бичом». И я пошел отважно в путь унылый, И с той поры мне не страшна судьба: Она грозит мне темною могилой, Но я спасен от участи раба.