1

Теперь мой летний труд окончен, Мэри. С тобой я вновь, приют сердечный мой, Как Рыцарь Фей, своей послушный вере, С добычею вернувшийся домой, С добычей для дворца его Царицы: Не презри, если я мою звезду, Сокрытую как бы во мгле темницы, С твоею слил, когда я только жду, Что, может быть, я встречу луч привета, Тогда как ты — Дитя любви и света.

2

Окончен труд, что у тебя часов Так много отнял, — он перед тобою! Не в тишине задумчивых лесов, Где ветви, встретясь, вьются пеленою, Не там, где в полнозвучном забытьи Журча, стремятся волны водопада, Не между трав, где для моей ладьи Затон был тиши, вспыхнет мне отрада, Но близ тебя, души моей звезда, Где сердцем в эти дни я был всегда.

3

Мечтой ласкал я светлые деянья, Когда впервые с мира спала тень. Проснулся дух. Я помню обаянье. То был веселый свежий майский день. Я шел меж трав, они в лучах блестели. Я плакал, сам не зная почему, Из ближней школы крики долетели, Мир звуков, чуждых сердцу моему, Враждебный ропот боли и обманов, Скрипучий смех насильников, тиранов.

4

И, руки сжав, я посмотрел вокруг, Но слез моих никто не мог заметить, Я был один, кругом был светлый луг, И, не боясь насмешку взора встретить, Воскликнул я: "Хочу я мудрым быть, Свободным, кротким, нежным, справедливым, Не в силах я ни видеть, ни забыть, Что сильный может злым быть и счастливым". И я решил быть твердым навсегда, И кротким я и смелым стал тогда.

5

И стал я накоплять с того мгновенья Познанья из запретных рудников, К тиранам полон был пренебреженья, Не принимал мой ум пустых их слов, И для души, в тех горницах сокрытых, Себе сковал я светлую броню Из чаяний, из мыслей, вместе слитых, Которым никогда не изменю; Я рос, но вдруг почувствовал однажды, Что я один, что дух мой полон жажды.

6

Увы, любовь — проклятье, злейший враг, Тому, кто все в одном желает встретить! Я жаждал света — тщетно: всюду мрак, И только тени взор мой мог заметить; Повсюду тьма и холод без конца, Один скитался я в ночи беззвездной, Суровые и жесткие сердца Встречал я на пути, во мгле морозной, В груди был лед, покуда я, любя, Не ожил под лучом, узнав тебя.

7

О, Друг мой, как над лугом омертвелым, Ты в сердце у меня Весну зажгла, Вся — красота, одним движеньем смелым Ты, вольная, оковы порвала, Условности презрела ты, и ясно, Как вольный луч, прошла меж облаков, Средь дымной мглы, которую напрасно Рабы сгустили силой рабских слов, И, позабывши долгие страданья, Мой дух восстал для светлого свиданья!

8

И вот я не один был, чтоб идти В пустынях мира, в сумраке печали, Хоть замысла высокого пути Передо мной, далекие, лежали. Порой терзает добрых Нищета, Бесчестие смеется над невинным, Друзья — враги, повсюду темнота, Толпа грозит, но в сумраке пустынном Есть радость — не склоняться пред Судьбой, Ту радость мы изведали с тобой!

9

Веселый час нам шлет теперь сиянье, И с ним друзья спешат опять прийти, Страданье оставляет власть и знанье: Презреньем за презренье не плати. Тобою рождены мне два ребенка, Отрадно нам в их взорах видеть рай. Их детский смех звучать нам будет звонко, Мы счастливы с тобой в наш ясный Май: И так как ты меня приводишь к Маю, Тебе я эти строки посвящаю.

10

Быть может, за созвучьем этих строк Звучней спою другое Песнопенье? Иль дух мой совершенно изнемог И замолчит, ища отдохновенья, — Хоть он хотел бы властно потрясти Обычай и насилия Закона, И Землю к царству Правды привести, Священнее, чем лира Амфиона? Надеяться ль, что буду сильным вновь, Иль Смерть меня погубит и Любовь?

11

А ты? Чт_о_ ты? Я знаю, но не смею Сказать. Пусть это скажет голос дней. Но бедностью чрезмерною твоею, Задумчивостью светлою своей, Нежнейшими улыбками, слезами Пророческий ты воплощаешь сон. И этим всем, и кроткими словами Мой страх, заветный страх мой покорен: В твоих глазах, в твоей душе нетленной Огонь весталки вижу я бессменный.

12

Мне говорят, что ты была нежна От самого рождения, — о, Чадо Родителей блестящих. — Да. Одна, Чья жизнь была как звездный лик для взгляда, Тебя одела ясностью своей И от земли ушла, но в дыме бури Ты все хранишь сиянье тех лучей. Твои глаза таят всю глубь лазури, И именем бессмертным твой отец Тебе дает приют и в нем венец.

13

Единый зов из многих душ могучих Восстал, как громкий гул трех тысяч лет; И шумный мир молчал. В песках сыпучих, В пустыне, песнь о днях, которых нет, Так внемлет путник. Вздрогнули тираны, Затрепетали бледные ханжи, Насилие, заботы, и обманы, И чада Суеверия и Лжи Оставили сердца людей на время, Зловещее свое убрали бремя.

14

Бессмертный голос правды меж людей Живет и медлит! Если без ответа Останется мой крик и над моей Любовью к людям, и над жаждой света Глумиться станет бешенство слепых, О, друг мой, ты и я, мы можем ясно, Как две звезды меж облаков густых, В ночи мирской светиться полновластно, Над гибнущими в море, много лет, Мы будем сохранять свой ровный свет.