Ханна проснулась оттого, что у нее замерзли пятки. Просто заледенели. Замерзла и спина, и все обнаженное, ничем не прикрытое тело.

Еще через минуту она растерянно и смущенно обнаружила, что лежит ничком поперек кровати, без одеяла.

Она попыталась его нащупать и наткнулась на чье-то не менее ледяное тело. Тогда, разлепив глаза, Ханна увидела, что рука ее покоится на голом и замерзшем заду Зака.

Зак тоже был распростерт поперек ее кровати — именно там, где, как она теперь вспомнила, они свалились в изнеможении, выжатые как лимон после самой невообразимой ночи.

Глаза у Зака были все еще закрыты, и, к удивлению Ханны, у него на лице играла легкая улыбка.

Что-то внутри нее отозвалось, встрепенулось при одном лишь взгляде на Зака.

Вот это да!

Было совершенно ясно, что она в него влюбилась. И самым серьезным образом.

Зак открыл один глаз и, увидев Ханну, просиял улыбкой, потом потянулся к ней, обнял и привлек к себе.

— Мы окоченели, — бессмысленно брякнула она и тут же беззвучно вскрикнула от неожиданности, потому что он подкатился к ней ближе и прижал к своему горячему животу.

— Пять минут — и я это исправлю. — Большими ладонями он принялся растирать ее озябшее тело. — Помнишь, как я согрел тебя сегодня ночью?

Она отчаянно покраснела.

— Ага, вижу, что помнишь! — гнусно ухмыльнулся он.

Неожиданно улыбка его померкла, он смотрел на нее очень серьезно, даже мрачно. Потом нежно провел рукой по ее лицу.

— Там, в душе… я не воспользовался презервативом.

— О!

Вот это новость!

— Я не защитил тебя. Прежде я никогда не позволял себе такой непростительной забывчивости. Никогда. А вот теперь…

— Не кори себя, я тоже забыла.

Лицо Зака исказилось гримасой, он припал лбом к ее лбу.

— Прости. Мне бы не хотелось уезжать в сомнениях, — медленно проговорил он. — В сомнениях, не беременна ли ты.

Ханне не понравилось, как защемило у нее сердце при мысли о его отъезде.

— Я хочу, чтобы ты пообещала связаться со мной, если это окажется так.

— Зак…

— Обещай мне, — настаивал он, и глаза у него стали синими и бездонными. — Если не пообещаешь, мне придется задержаться, чтобы самому удостовериться.

Она поглядела на него долгим, внимательным взглядом. Было ясно: он и впрямь останется, сочтя это своим долгом.

— Ханна.

— Хорошо, — пробормотала она, — обещаю.

— Я говорю серьезно. Я не хочу, чтобы ты осталась с этой проблемой один на один.

— Я уже пообещала, Зак. Можешь мне верить.

Он поднял голову, вероятно собираясь еще что-то сказать, что-нибудь такое, от чего сердце у нее защемит еще сильнее, а этого Ханна не могла допустить. Поэтому она ухватилась за первое, что пришло ей на ум: наклонила его голову к себе и стала целовать, медленно и проникновенно, пока он не застонал и мощным движением не привлек ее к себе.

Разговоры были забыты.

Ранним утром Тэра и Алекс сошлись на кухне. То было не рутинное деловое совещание, а тайная сходка. Подруги собрались, чтобы поговорить о Ханне.

— Она в него влюбилась! — уверенно заявила Тэра.

— И он в нее тоже, — прибавила Алекс, нервно меряя шагами кухню. — Однако ему скоро уезжать, а я не могу представить, чтобы она бросила все и уехала вместе с ним.

— Но ведь можно найти компромисс.

— Да, казалось бы… — со вздохом возразила Алекс. — Но оба так привязаны к своей жизни и работе…

— Так что же мы можем сделать?

— Проклятие, сама не знаю. — Алекс в раздражении принялась грызть ногти. — Ей-богу, можно подумать, что это я старшая сестра! Судя по тому, что мне приходится брать на себя ответственность за жизнь Зака!

— Прошу прощения, как ты сказала? — раздался вдруг низкий голос, и в кухню вошел Зак. Брови у него были удивленно вздернуты. — Ты берешь на себя ответственность за мою жизнь? С каких это пор?

Тэра поспешно поднялась со стула.

— Ну, ладно, я пойду, пожалуй. С вами очень хорошо, но… меня ждут дела. — Она бросила на Алекс долгий, многозначительный взгляд, чуть улыбнулась Заку и вышла.

— Трусливая курица, — пробормотала себе под нос Алекс и одарила Зака радушной улыбкой. — Доброе утро! Завтракать будешь?

— Постой. В твоих глазах я вижу выражение, которое мне слишком хорошо знакомо. Ты что-то замышляешь, и, по-моему, это напрямую касается меня. Так что давай, колись.

— Ты шутишь? Смотри, ты рискуешь.

— Я тебя никогда не обижал.

— А помнишь, как влепил мне бейсбольным мячом?

— Мне было тогда девять лет, а ты выползла на крыльцо как раз в тот момент, когда я ударил по мячу. Я же не нарочно!

— Угу. — Алекс скрестила руки на груди. — А как насчет того случая, когда ты чуть не потерял меня в Диснейленде?

— Э, да кто же виноват, что ты уснула за большим камнем на острове Тома Сойера? Я тебя обыскался!

Алекс улыбнулась.

— Вот смеху-то было! Видел бы ты выражение своего лица, когда я вдруг выскочила откуда ни возьмись. Ты заплакал!

— Мне было двенадцать лет! А вот ты до сих пор продолжаешь доводить меня до бешенства!

— За это ты меня и любишь.

— Точно. — Зак взъерошил сестре волосы. — Я тебя люблю, — ухмыльнулся он.

— Ох, Зак! — Алекс с неожиданной горячностью схватила его и крепко прижала к себе. — Ты опять уезжаешь. Я буду скучать. Неужели ты еще не устал от этого своего больного города? Право же, Авила замечательное место! А если тебе все-таки надоел Лос-Анджелес, здесь ты бы мог быть так счастлив!

Он медленно, осторожно высвободился из ее рук и налил себе стакан чая со льдом — у него вдруг пересохло в горле.

А на сердце легла тяжесть.

Через несколько дней он уже будет в Лос-Анджелесе, на новом задании. Вернется к своей службе.

Только вот Зак не был уверен, что полностью готов. С одной стороны, он все еще чувствовал переутомление. А с другой…

Черт возьми, кого он пытается одурачить?

Нисколько он не утомлен.

Ничего у него не болит.

Он даже в неплохой форме. Ему попросту этого не хочется.

Не хочется оставлять Ханну.

Молодой человек увернулся от вопрошающего и тревожного взгляда сестры и посмотрел в окно, будто нарочно выходившее на прелестный сад Ханны.

И она как раз стояла там, на коленках перед небольшим вазоном с маргаритками. Вероятно, опять беседует с ними, подумал Зак, невольно улыбнувшись. Волосы ее трепал ветер, за ее спиной раскинулся бескрайний океан. Она выглядела очень красивой.

Откуда-то из глубины его существа поднялась неумолимая, похожая на болезнь тоска, жажда… Жажда чего? Уже не в первый раз Зак испытывал это беспокойство. Он не мог понять природу этого чувства, а значит, и не знал, как его утихомирить.

— Она человек особенный, ни на кого не похожий.

Зак обернулся на эти слова и увидел, что Алекс с торжественным видом стоит возле него и глядит в то же самое окно, на ту же самую девушку.

— Я же вижу, как ты на нее смотришь, — пояснила Алекс. — И самое смешное: я точно знала, что именно так все у вас и будет.

— Пойми, Алекс, мое место — в Лос-Анджелесе. А Ханна… — Он снова взглянул в окно. — Ее место здесь.

— Нет, ее место возле того, к кому прикипает ее сердце. А значит — рядом с тобой, где бы ты ни был.

— О чем ты говоришь, черт возьми?

— О любви, — просто ответила Алекс. — Я говорю о любви.

— Алекс…

— Ладно, как хочешь, — вздохнула она. — Скажи только, что тебя к ней не влечет. Скажи, что ни разу не целовал ее, даже затем, чтобы слизнуть с ее плеча клубничное варенье.

— Ты шпионила!

Сестра лишь самодовольно ухмыльнулась.

— Право же, Зак, не будь ребенком. А как бы еще я могла тебе помочь, по-твоему?

Молодой человек досадливо крякнул, качнув головой, и опять отвернулся к окну.

Ханна скрылась из виду.

— Ответь мне, — настаивала сестра, — между вами что-нибудь было?

— Послушай, Алекс…

— Ага! Значит, вы все-таки спали вместе!

— Я не сказал этого!

— Проклятие, ты ведь знаешь, чем мне это грозит! Меня вскоре ожидает куча грязной работы! — Но вид у нее был чрезвычайно довольный. — Так когда же ты повезешь ее в Лос-Анджелес? Я, конечно, буду скучать, но…

— Никуда она не поедет! — с мрачной категоричностью сказал Зак.

— Почему?

— Потому что я на секретной работе, это во-первых. Я бы все равно не смог быть рядом с ней.

— А ты никогда не подумывал перейти на обычную службу?

В последнее время он размышляет об этом постоянно.

— Вообще-то, думал. Но ей бы в Лос-Анджелесе все равно не понравилось.

— Как ты можешь знать наверняка, пока сам у нее не спросишь?

— Знаю, и все! — отрезал он.

Алекс в течение долгих мгновений смотрела на него взглядом, полным разочарования и нарастающего гнева.

— Ты с ней спал!

— Может, прекратишь это повторять? Это касается только нас с ней!

— Ты спал с ней, — упрямо повторила Алекс. — Я вижу в ее глазах этот блеск, которого прежде не замечала. Ты сделал ее счастливой, черт побери! И ты собираешься уехать без оглядки, не задумываясь? Собираешься обратить то, что было у вас с ней, в… в мимолетную забаву, в приключение на одну ночь? Как ты мог!

— Разве не ты мне это советовала?

— Я думала, если ты это сделаешь, то она для тебя что-то значит, и ты не сможешь просто так уехать! Ханна — это не девушка на одну ночь! Это ее убьет! — почти выкрикнула она.

— При чем тут на одну ночь? — тоже вспылил он, заражаясь горячностью сестры. — Поверь, что мы оба…

— Оба что, Зак? — раздался голос у них за спиной.

Ханна стояла в дверях кухни.

— Вы, кажется, немного удивлены, друзья, — холодно заметила она. — Позвольте дать вам совет. — Она подошла поближе, чуть наклонилась к ним и драматически зашептала: — В следующий раз, когда будете обсуждать кого-то за его спиной, делайте это потише, ага?

Ее прекрасные зеленые глаза метали гневные стрелы, щеки пылали.

— Послушай, Ханна… — начала Алекс.

— Не трать слов, — коротко осадила она подругу. — Чтобы удовлетворить ваше с Тэрой любопытство, отвечу: да, у нас с Заком было приключение на одну ночь. Правда, строго говоря, оно продолжалось несколько дольше, не правда ли, Зак? Но суть ведь от этого не меняется? Возможно, тебя это удивит, Алекс, но я в состоянии сама принимать решения.

— Ох, послушай, детка, я вовсе не это имела в виду…

Ханна предупреждающе подняла руку.

— Я знаю. Знаю, что ты меня любишь, и верю, что ты затеяла это пари, как раз в надежде на что-то подобное. Это была лукавая, лицемерная и непростительная затея. Но я понимаю, что, как человек, привыкший совать нос не в свое дело, ты считала, что поступаешь правильно.

— Э… хм… да, — растерянно заморгала Алекс.

— Но всему бывает конец, как видишь. Зак возвращается к себе. А я…

Она отвернулась, и закипающие на ее глазах слезы начали разрывать сердце Зака на куски.

— А со мной все будет прекрасно, — прошептала она. — Моя жизнь пойдет своим чередом.

Зак раздраженно повернулся к Ханне.

— И что же теперь?

— Уезжай.

— А дальше?

— Ничего.

— Ты хочешь, чтобы я перестал о тебе думать и беспокоиться? Просто отошел в сторону?

— Постарайся. И ты тоже, — обратилась она к Алекс. — Я хочу, чтобы все это прекратилось, о'кей? Больше никаких уловок, никакого сватовства!

— Вообще? — спросила Алекс. — Или…

— Вообще.

— То есть ты собираешься делать вид, что меня нет в природе? — обратился к Ханне Зак. — Не замечать меня до самого отъезда?

Его мало утешило то, что она замешкалась с ответом.

— Не знаю. Тебя трудно не замечать.

Он решил расценить ее слова как комплимент.

Ничего другого ему не оставалось.