Поцелуи с Бо – это как танец, особая форма искусства. У Мел бывали любовники, и некоторые очень даже неплохие, но никому не удавалось довести ее до дрожи в коленях одним лишь прикосновением губ; никто не целовал ее так, чтобы поцелуй сделался вдруг важнее, чем само дыхание…
Только с этим мужчиной чувствовала она себя нежной, красивой и женственной!
В объятиях Бо окружающий мир таял, исчезая вместе с отчаянием, стрессом и страданием из-за Салли и ее обмана, тонул в водовороте страстной тоски, желания и жажды снова и снова наслаждаться ласками этого мужчины. И поэтому, когда его язык оказался у нее во рту, она включилась в игру: он начал снимать с нее рубашку, и она ухватилась за полы его собственной; из его горла вырывался хриплый стон наслаждения, и Мел ему вторила.
– Обожаю, когда ты так стонешь, – шептал Бо, привлекая ее к себе и целуя так, будто хотел выпить всю, прижимаясь так, будто хотел проникнуть в нее, сейчас, сейчас, сейчас…
И ей казался невыразимо сексуальным его стон, когда он начал ласкать ее возбужденный сосок большим пальцем, отчего он отвердел еще сильнее. Мел и не догадывалась, как сильно хотела всего этого, однако не давала покоя досадная реальность – делал он это для того, чтобы получить некоторую информацию.
– Подожди…
– Ждать? Чего?
Он смотрел на нее затуманенным взглядом и был совершенно неотразим: волосы взъерошены, губы влажно блестят, взгляд обжигает как огонь.
– Мы не пойдем дальше, – все-таки сумела выдавить Мел.
Он смерил ее удивленным взглядом, будто слова доходили до него с трудом.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
«Нет!»
– Да.
Он кивнул в знак согласия.
– Что же… но сначала посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не хочешь.
Мел была готова сказать что угодно, лишь бы остаться в одиночестве, но язык отказывался ей повиноваться.
– Я не… – Сказать: «Я тебя не хочу», – не получалось.
– Ну?..
Слова вертелись на кончике языка, но огромная, толстая, липкая ложь не желала вылетать наружу.
– К черту!
Бо торжествующе рассмеялся и прижался лицом к ее макушке, явно очень довольный собой.
– Все, что нужно, – это сказать, что не хочешь меня, и я тут же уйду.
Мел пришлось закрыть глаза под напором этого низкого мужского голоса.
– Ладно. Попробуем что-нибудь полегче, – предложил Бо, развеселившись. – Скажи тогда, что ты меня хочешь.
– Никогда!
– Ах, дорогая! Неужели я тебя ничему не научил? Никогда не говори «никогда».
– Я не… – Мел судорожно вскрикнула, оттого что он впился губами в ее шею, одновременно расстегивая лифчик.
– Какие красивые! – шепнул он ей на ухо, обхватывая груди ладонями.
– Мы не можем… – Она на мгновение умолкла, когда Бо, наклонившись, начал ласкать сосок языком, потом выдохнула: – Не должны…
Приподнявшись, Бо расстегнул брюки. О боже! Если он их снимет, она пропала. Она едва перенесла отсутствие рубашки, потому что такого потрясающего торса нет ни у одного мужчины на свете. И ей ужасно хотелось целовать его в живот, даже покусать.
Она решительно перевернулась на живот, чтобы отползти подальше, но сильная ладонь схватила ее за лодыжку.
– Ты так и не сказала…
Бо подтащил ее к себе, перевернул на спину, и не давая пошевелиться, обольстительно улыбнулся.
– Ничего я не буду говорить.
– Ну что же, сама виновата.
Он прижал Мел к матрасу, нависая над ней своей мощью, и она не возражала, особенно когда он нежно обхватил ладонью лицо и принялся гладить волосы. Этот жест ее поразил. Несмотря на тяжесть его тела, она не ощущала неудобства, напротив: в теле постепенно разгорался огонь, а ноги, как бы сами по себе, раздвигались, давая Бо возможность устроиться между ними. Их бедра соприкоснулись, и, тихо застонав, он выдохнул ее имя.
И она в ответ прошептала его имя, по крайней мере попыталась, но вышло что-то вроде мольбы! «Еще, умоляю, еще». Ей было так уютно – рядом с ним, под ним, – но она твердила себе, что это смешно, что они с Бо взрослые люди и могут остановиться в любой момент, что именно это уже и пора сделать… Вместо этого Мел обвила его шею руками, стараясь прильнуть как можно теснее.
Он легонько прикусил ее нижнюю губу и чуть потянул.
– Ты так ничего и не сказала…
Мел горела как в лихорадке, но вовсе не чувствовала себя больной: напротив, ей было так хорошо с Бо, чьи губы и ласки давали ощущение счастья, прогоняя тревоги, под гнетом которых пригибались плечи. Вместо тревог он одарил ее чем-то таким, к чему Мел была совершенно не готова.
– Я слишком упряма, чтобы уступить, – призналась она тихо.
– И это одно из твоих качеств, которыми я восхищаюсь, дорогая. Хотя я мог бы внести коррективы: не просто упряма, а упряма как осел.
Выгибая спину дугой, она с радостью ощущала резкий напор его возбужденной плоти.
– Заткнись и займись лучше делом!
– С удовольствием. – Его тихий смех раззадорил ее еще сильнее, не говоря уже о губах, которые были, казалось, везде. – Начнем шоу, которого ты так жаждала.
– Просто напомнила.
– Ну нет – скорее умоляла.
Прежде чем Мел успела взбрыкнуть и сбросить его с себя, Бо завладел ее ртом, и этот жадный поцелуй не оставлял сомнений в его планах, как и руки, завладевшие застежкой ее брюк.
– Несправедливо: ты их так и не снял.
– Обещай вести себя хорошо, и я уберу руки.
– Конечно, не сомневайся.
Бо хоть и не поверил ей, но возбужденный мужчина не особо хорошо соображает – вот и он не стал исключением.
С удовольствием демонстрируя роскошные мускулы груди, Бо медленно вытащил из кармана упаковку презервативов и бросил на кровать, а потом снял ботинки и стал стягивать брюки. Это движение приковало ее взгляд к вожделенной цели, и, сама того не замечая, Мел провела языком по губам, предвкушая удовольствие. Наградой ей был сдавленный вздох, слетевший с его губ.
Когда Бо сел, чтобы избавиться наконец от брюк, Мел сделала свой ход: вскочив, толкнула его в грудь и повалила на кровать, успев схватить презервативы раньше, чем они полетели бы на пол. Теперь Бо лежал под ней, но брюки все еще болтались у него на щиколотках. Она оседлала его бедра, ее ладони, скользнув по плечам, нажали на бицепсы, сначала мягкие, потом налитые неподатливой твердостью.
– Это ты называешь «вести себя хорошо»? – Бо застыл в неподвижности, точно пантера перед прыжком, терпеливо выжидая, пока представится возможность…
– Поверь, дальше все будет очень, очень хорошо.
– Пожалуйста, осторожнее, – язвительно заметил он, но попытки изменить положение не сделал. Подозрительная уступчивость!
Ха! Как будто он хоть раз в жизни был готов уступить.
– Много ты думал об осторожности в прошлый раз… – проворчала Мел. – Когда зажал меня возле моей же собственной двери и хорошо повеселился за мой счет?
– Эй, ведь это у меня на заднице остался след от половика.
Мел вспомнила, как он лежал на полу, пока она колдовала губами над его восхитительным телом.
– Жалуешься?
– И не думал.
Она знала, что его нельзя недооценивать. Они оба знали, что Бо легко мог бы сбросить ее с себя и оказаться сверху, если бы захотел.
– Что ты собираешься со мной делать? – спросил он.
Вместо ответа она надорвала пакетик с презервативом.
– Хорошее начало…
Улыбнувшись, Мел принялась за работу, призванную защитить их обоих: расправила презерватив и натянула на всю длину напряженного пениса. Возможно, она трудилась несколько дольше, чем требовалось, зато ей доставляло огромное удовольствие слышать, как он стонет в такт ее легким прикосновениям. Когда Мел закончила, Бо покрылся испариной, а она сама дрожала от нетерпения.
– Наверное, тебе нужен размер побольше, – пошутила Мел, снова склонившись над ним, покрывая поцелуями лицо и шею, испытывая невероятное желание быть нежной…
Бо же было не до смеха.
– Ты меня убиваешь!
– О-о, прости! – Мел попыталась было встать, но он удержал.
– Нет, мне не тяжело. Зато, кажется, я сейчас взорвусь, а ведь ты ничего еще не делала.
Она задумчиво посмотрела на его подрагивающий пенис.
– А-а. Вот разве что…
– Что?
– Стесняюсь спросить…
– Не надо стесняться, – Похоже, Бо был на грани отчаяния.
Она провела пальцем по его члену, и он выгнулся дугой навстречу ее движению.
– Я вот подумала…
– Мел! Издеваешься? Что угодно.
Ей понравилось быть главной, и, почувствовав небывалый всплеск энергии, она протянула:
– Может, сегодня ты, для разнообразия, будешь меня умолять?
Он едва не испепелил ее взглядом, до боли сжимая бедра. Наэлектризованный воздух вокруг них едва не искрился. Мел могла бы заложить свой «хокер», утверждая, что за всю жизнь Бо ни разу никого и ни о чем не просил: не было необходимости.
Его ладонь легла ей на поясницу, заставив подвинуться вперед. Теперь кончик его члена касался ее именно там, где она жаждала его ощутить. Из ее горла вырвался глухой стон, действительно похожий на мольбу, и она усилием воли вынудила себя замолчать. Ее ладони лежали на его груди, голова едва не касалась подбородка, а легкие втягивали и выдыхали воздух с таким трудом, будто она пробежала марафонскую дистанцию по глубокому снегу и вверх в гору.
– Прости меня, черт тебя подери!
Его губы скривились, и она почувствовала, как он дрожит, обхватив ладонью ее грудь.
– Я начинаю привыкать к тому, что тебя приходится умолять.
– Очевидно, – едва сумела она произнести, кусая губы, чтобы не вскрикнуть, когда его большой палец начал дразнить ее сосок, – ты еще не дошел до нужного состояния. Со мной тебе это не составляет ни малейших усилий.
Бо дерзко усмехнулся, явно довольный:
– Да, неужели?
– О, не сомневайся. А теперь держись! – Мел сжала пальцами длинный, шелковистый на ощупь ствол и направила головку в себя, но только чуть-чуть, для собственного удовольствия. Его пальцы впились ей в бедра, из горла вырвался хриплый вскрик.
Что ж, пусть терпит, а Мел доставит себе удовольствие пока вот таким способом…
– Господи, – выдохнул Бо, – какая ты красивая сейчас!
Свободной рукой Мел погладила свой живот, провела по бокам, приподняла груди, пальцами поласкала соски, опустила ладонь туда, к нему, вниз…
– О-о боже. – Его глаза потемнели, взгляд стал непроницаемым. – Мел, я больше не выдержу…
– Если ты уже готов… – Она снова потерла его о себя, но на сей раз меч оказался обоюдоострым, потому что ее собственное тело реагировало, переполнялось жаром и напряженным ожиданием, умоляло. У нее не оставалось выбора, поэтому она позволила ему скользнуть внутрь, совсем чуть-чуть…
– Дальше, – тяжело выдохнул он. – Глубже!
Она и сама умирала от желания впустить его полностью, но дух противоречия сказал за нее:
– Рано.
Зарычав, он схватил ее и приподнял, пытаясь заставить принять его целиком. Разгоряченная кожа блестела от пота, глаза полыхали. Мел очень хорошо понимала, что именно он чувствует, и это было потрясающе и неимоверно возбуждало. И в тот момент, когда его пальцы сжимали ее сосок, а самый кончик члена был внутри ее, она начала терять над собой контроль.
– О-о да, – выдохнул Бо, и нажимая большим пальцем на самый центр, именно там, где она и ждала.
Ей показалось, что она ослепла, оглохла и онемела в волнах великолепного оргазма.
Она упала на его широкую грудь, не в силах ни дышать, ни думать, а когда очнулась, спросила:
– Что это было?
– То, чего ты хотела. Однако держись, это еще не все.
«Держись…» Эта мысль могла бы ее опечалить, потому что Бо как раз сдерживаться не собирался, но он вошел в нее, заполнил собой и заставил взорваться.
Сжав ее бедра, Бо подчинился ее ритму, и Мел скакала на нем, пока не услышала, как он выкрикивает ее имя, и – поразительно! – снова взлетела к сияющей вершине. На этот раз с ней был и Бо: паря в небесах, она думала, как с ним легко! Так легко, что становилось страшно.
– Проголодался? – спросила Мел, уткнувшись лицом в подушку и раскинув ноги.
Бо провел по ее спине загрубевшим от работы пальцем, вниз по позвоночнику и дальше, туда, где таились сокровища, и она вскрикнула.
– Да, проголодался. Очень.
Перевернув Мел на спину, Бо положил ладони на внутренние поверхности ее бедер, заставляя раздвинуть ноги. Открывшаяся взгляду картина вызвала у него хриплый стон.
– Бо…
– Тише, дорогая. Не мешай мужчине утолять голод…
Позже – намного позже – вода плескалась через край роскошной ванны, заливая узорную плитку пола и гася свечи, которые они зажгли. И Мел, удобно устроившись у него между ног, рассмеялась:
– Бо! Мы устроим потоп. Осторожно.
Она произносила его имя таким голосом, который он любил: низким и хрипловатым, сексуальным, как черт знает что.
Бо провел ладонями вверх по роскошным изгибам ее тела, обхватил груди, наслаждаясь тем, как от его ласк у Мел перехватывает дыхание.
– Подумаешь, небольшая лужа! Господи, какое у тебя тело.
– Кто бы говорил. – Взгляд Мел скользил по его телу, и Бо снова почувствовал возбуждение, тем более что уже две недели ходил сам не свой.
Мел взяла мыло.
– Запомни: никаких глупостей, мы только помоемся.
Но что он мог с собой поделать? Его пальцы снова ласкали ее соски. Мыло выпало из ее рук и оказалось у него между ног.
Бо усмехнулся:
– Кому-то придется его достать.
Мел рассмеялась – как его возбуждал этот смех, – но вскоре ему самому стало не до смеха, потому что ее рука нырнула в воду за мылом…
Мел проснулась одна, абсолютно голая, причем тело болело в таких местах, о существовании которых она, кажется, начинала забывать. На заплетающихся ногах она отправилась в ванную и вытаращила глаза, увидев пустой пакетик от презерватива на полу, второй – на полочке для мыла, а третий в мусорной корзине.
Ее тело выдало себя предательской дрожью, вспоминая, как все было. Как он ласкал ее, как смотрел на нее! Как ее руки гладили его широкую грудь, как он стонал, когда они скользнули ниже, и это раззадорило ее еще сильнее! И то, как он подался назад в напряженном ожидании, поднимая ее выше. И как достиг вершины с ее именем на губах. Господи, почему она думает о нем так – с любовью и нежностью, с мечтательной улыбкой на лице? Ведь ей прекрасно известно, что это билет в один конец, причем в страну страданий.
Бо оставил ей записку:
«Мел, не хотел тебя будить: так сладко спала! Еду в аэропорт для заправки и предполетной проверки. Целую».
Итак, он исчез вовсе не в припадке утреннего страха типа «после того как». Мел приняла душ и осмотрела боевые раны: царапины от щетины на груди и между бедрами, следы от поцелуев на шее, распухшие губы, внушительный синяк на попе – чтобы его увидеть, пришлось изогнуться всем телом. Оставалось надеяться, что и Бо досталось от нее не меньше.
Потом Мел будто протрезвела: никаких отметин, никакого доказательства ее грехопадения. Маленькая интерлюдия окончена. И ему, и ей пора возвращаться к реальности. Что она видела, оглядывая огромными глазами пустой гостиничный номер?