Дайми перевела дух лишь после того, как добежала до своей машины. Да, она оказалась не такой стойкой, как хотелось бы, но по крайней мере дело было не в желании выпить. Нет. Это исключительно эмоциональный стресс. Господи, Салли!
Злясь на себя за то, что не может выбросить Салли из головы, она рылась в сумочке в поисках ключей от машины, но вместо них ей попадалась то ручка, то любимый блеск для губ, то тампон… – в общем, что угодно, но ключей не было.
Вот черт! В конце концов ей пришлось просто вывалить содержимое сумочки на капот машины. Ах вот где, оказывается, ее библиотечная карточка и рецепт, который она недавно искала! Здесь же – полюбуйтесь – пропавшая книга: красавец пожарник на обложке и сплошной секс на страницах.
Дайми осмотрела кучу всякой всячины на капоте своей машины, но ключей так и не обнаружила. Почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы, которых давно себе не позволяла, она подумала: ну почему она такая несобранная, почему не может сложить два и два?
Почему Салли так с ними поступила?
Дайми старалась строить свою жизнь по ее примеру, во всем ей подражать. Эта женщина ее восхищала.
Салли ничего не делала для того, чтобы перед ней благоговели, а просто жила: стремительно, ярко, без оглядки, – и Дайми увлекло в этот водоворот, она тоже стала так жить, по собственному выбору… И что же? Салли оказалась абсолютно недостойной ее восхищения – может и вовсе не Салли… О боже, какой ужас!
У нее было ощущение, будто кто-то выбил почву у нее из-под ног. Кажется, Дайми не была больше уверена, что знает, кто она и чего вообще хочет. Как ей быть дальше?
Всего лишь неделю назад у нее таких вопросов не возникало: отправилась бы в бар, где бы ее снова макнули лицом в грязь, потом поехала бы домой в сопровождении очередного красавца, который помог бы ей забыть о неприятностях хотя бы на несколько часов, – а теперь эта мысль вызывала отвращение, навевала грусть. Ей так чего-то хотелось… чего? И так это было нужно… что? Она не могла найти ответа. Разумеется, для начала было бы неплохо найти ключи.
За ее спиной кто-то хлопнул дверцей машины, и, обернувшись, Дайми застыла.
Дэнни.
Отлично: уже успел переодеться в выцветшие желтые шорты, старые пляжные шлепанцы и футболку того же небесно-голубого цвета, что и глаза, прикрытые козырьком бейсболки, и прицепил доску для серфинга к своему грузовику.
– Привет, – едва ли не шепотом поздоровалась Дайми.
Они не разговаривали с того вечера, когда он отвез ее домой, и ей так его не хватало, хоть плачь. Его дружбы она лишилась исключительно по собственной вине: сначала долгие годы держала на расстоянии, затем, когда понадобилась помощь, бросилась к нему.
Стоило ли удивляться, что Дэнни никогда даже не пытался сблизиться с ней? Господи, при воспоминании о том вечере в ресторане у нее начинали гореть щеки.
Дэнни оглянулся.
– Ты в порядке?
Целую минуту Дайми соображала, что ответить, но не успела и рта раскрыть, как он покачал головой и невесело рассмеялся:
– Не бери в голову! Просто великолепно, правда? Как всегда.
– Если хочешь знать – нет, не великолепно, а плохо, и уже давно.
Дэнни застыл на месте и в недоумении уставился на нее, а потом, обойдя грузовик, подошел вплотную.
– Тебя кто-то достает?
– Нет, так что спасать меня не надо.
Опустив глаза, Дайми принялась рассматривать пальцы его ног: чистые, загорелые и достаточно крупные, – отчего в мозгу возникла дурацкая мысль… что-то там насчет размера… пальцев на мужской ноге.
– Всегда готов помочь, если нужно. Я не против.
Нет, очень даже против: Дэнни переживал, когда она напивалась в баре и скакала из постели в постель, – и, как друг, очень тревожился. За это она ему обязана.
Дэнни приподнял ей подбородок, погладил щеку. В его бездонных глазах Дайми увидела что-то такое, от чего в горле собрался тугой комок, чего прежде не разрешала себе видеть.
– Помощь – это нормально, если вдруг тебе плохо, – заметил Дэнни. – Главное – не бояться ее принимать.
Принимать! Вот чего она никогда не делала.
– Просто плохие новости, вот и все, – пожала плечами Дайми. – Глупости делать я не собираюсь, так что не переживай.
– Конечно нет.
– И не стоит беспокоиться, что я опять позвоню среди ночи и попрошу…
– Дайми!
– Иди уже на свой серфинг, в конце концов!
Дайми отвернулась и принялась поспешно запихивать все содержимое в сумку, искренне надеясь, что Дэнни уйдет до того, как ей придется признаться, что не может найти эти чертовы ключи, что ее снова нужно спасать. Она скорее съела бы собственную сумочку, чем попросила его о помощи.
– И поторопись, пока ветер не поднялся…
Схватив за плечи, Дэнни развернул ее к себе лицом.
– Ты перестала жить. Почему бы тебе заодно не перестать убегать?
Ее сердце пропустило удар, потом забилось глухо и тяжело.
– О чем это ты говоришь?
– С той ночи ты не выпила ни капли спиртного.
Да, и никого не поцеловала, потому что после Дэнни даже подумать не могла, чтобы целоваться с кем-то другим. Дэнни даже не подозревает, насколько для нее важно, что он заметил, что она больше не пьет.
– А может, я запираюсь дома и напиваюсь в стельку каждый вечер?
– Нет, – покачал он головой. – У тебя в глазах появился блеск, ты будто светишься изнутри. С возвращением, Дайми. Главное – пройти этот путь до конца, чтобы взглянуть в лицо своим неудачам.
Она рассмеялась и ответила резче, чем хотела:
– Разумеется! Именно этим я как раз и занимаюсь, чтобы не видеть всего того дерьма!
– Милое оправдание, – совершенно серьезно заметил Дэнни.
– А мне помогает! – отрезала она.
– Ты пила не ради удовольствия и мужиков меняла – тоже: ты все это делала потому, что хотела что-то найти.
– Ну да, ну да! Скорее потерять себя.
Он молча смотрел на нее, и ей пришлось признаться:
– Ладно. Я действительно искала способ забыться.
Он покачал головой, а Дайми пожала плечами, как будто все это ей глубоко безразлично, хотя сердце грозило выпрыгнуть из груди, и произнесла:
– Я понятия не имею что, ты прав…
– Помнишь, ты тогда спросила…
Разумеется, Дайми помнила, как спросила, почему он никогда не делал попыток с нею сблизиться, – но сейчас не могла об этом говорить: не было сил рассуждать на эту тему, – поэтому не дала ему закончить:
– Послушай, мне пора…
– Мы с тобой давние друзья.
Дайми на мгновение прикрыла глаза: «друзья»! – но потом все же заставила себя посмотреть ему в лицо, хотя на сердце скребли кошки.
– Да, я знаю.
– Мы говорили обо всем: о работе, о жизни, о всякой чепухе, – но…
«Но». Как она ненавидела эти «но»! Дайми казалось, что с нее сорвали одежду и стоит она тут перед ним совсем голая.
– Но всегда было что-то такое, что ты держала при себе.
Вот так: ее тайное убежище разрушено до основания.
Дэнни взял ее за плечи и легонько встряхнул.
– Это я, помнишь? Я. Ты можешь во всем мне доверять.
При этих словах Дайми, к собственному стыду и замешательству, почувствовала, как глаза наполняются слезами.
– Мне следовало начать вот с чего, – продолжил Дэнни, явно злясь на себя. – Ты спрашивала, почему я никогда не делал попыток сблизиться с тобой, отвечаю: ты не готова к тем отношениям, которые мне нужны…
– Но ведь нам вовсе не обязательно…
– Я имею в виду постоянные отношения.
Дайми замерла, не в силах взглянуть ему в глаза.
– Подними голову, черт тебя дери! Может, то, что ты ищешь, сейчас прямо перед тобой.
Она наконец-то взглянула на него, когда Дэнни тихо добавил:
– И, быть может, я устал дожидаться, когда же ты это увидишь.
О господи! Он и не догадывался. Просто не догадывался. Она многое в себе поняла всего лишь за неделю размышлений на трезвую голову. Вечеринки и мужчины больше не казались привлекательными. А вот Дэнни ей нравился: очень-очень нравился, – но слишком мало времени прошло! Дайми понимала, что доверить ему свое сердце пока не готова.
– Просто не хочу проснуться однажды утром после потрясающего секса и увидеть, как ты бежишь к двери, – заявил он резко. – Не хочу, позвонив, наткнуться на голосовую почту, потому что ты увидела мой номер и решила не отвечать.
Сгорая со стыда, Дайми тем не менее сумела взять себя в руки и глаз не отвела.
– Теперь понятно почему?
У Дайми подкашивались ноги, язык прилип к нёбу.
– Мне же не нужны одноразовые отношения.
О боже! Неужели он не видит, что ее сердце готово выпрыгнуть из груди?
– Мне это даже в голову не приходило…
– Я это понимал. И ты до сих пор не знаешь главного: я тебя люблю, и очень давно.
У нее буквально отвалилась челюсть, но звук, который вырвался изо рта, был так похож на слабый писк, что Дэнни рассмеялся, а потом с горечью заметил:
– Да, и я вижу, как мое признание тебя обрадовало.
Его улыбка превратилась в гримасу, и он распахнул дверцу грузовика.
Он ее любит… любит… любит…
К тому времени как Дайми обрела способность говорить, Дэнни, уже забравшись в кабину, положил руки на руль.
Наклонившись, она заглянула в кабину, чтобы видеть его лицо: доброе, спокойное и, черт подери, такое привлекательное. Какая же она ворона, что столько времени этого не замечала!
– Обрадовало.
– Что? – не сразу понял Дэнни.
– Твое признание очень обрадовало. Знаешь, никто никогда… – Она запнулась, но лишь потому, что считала очень важным найти правильные слова. – Никто и никогда меня не любил. Нет, Мел, конечно, любит, но, наверное, это не совсем та любовь.
Его улыбка, неторопливая и искренняя, растопила лед, который так долго сковывал ее сердце.
– Да, это другое.
– Дэнни, я очень счастлива, но мне нужно время…
– Понимаю и не собираюсь тебя торопить, так что не беспокойся.
– А если мне понадобится много времени?
Перегнувшись через пассажирское кресло, он распахнул дверцу:
– Давай просто положимся на судьбу. Садись.
– Но…
Дэнни улыбнулся, и у нее на душе потеплело:
– Ты мне доверяешь?
Дайми ответила беспомощной улыбкой. Какой он милый! Лучше она не встречала. И очень привлекательный. Горячий.
– Да, наверное. Только…
Он сказал, что любит ее, но она не призналась в ответ. И сама не знала, сможет ли когда-нибудь произнести эти слова.
– Ты слишком много думаешь, – заметил Дэнни.
– Просто не хочу тебя обидеть.
– Поверь, я не собираюсь тебя похищать – всего лишь подвезу.
Рассмеявшись над собственной глупостью, Дайми села в машину. Улыбка Дэнни согревала ее: никогда еще не чувствовала она такого тепла.
– Давно каталась на доске?
Пристегиваясь ремнями безопасности, Дайми покачала головой.
– Я не прихватила с собой купальника.
– А ныряла давно?
Тряхнув волосами, Дайми от души рассмеялась, потому что впервые за весь день была хоть в чем-то уверена:
– Нет, лет сто не ныряла.
– Что ж, отлично!
Какая у него восхитительная улыбка – открытая и по-мальчишески озорная.
Дайми с детства обожала озорников, поэтому, когда Дэнни выруливал с парковки, снова счастливо рассмеялась.
Мел не могла заснуть, и не только потому, что было жарко, хотя теперь, когда на небе сгустились грозовые тучи, духота сделалась просто невыносимой. Насчет своего будущего она могла не тревожиться, поскольку подписала договор аренды, который сейчас лежал на столе.
Тем не менее вся она была во власти беспокойства.
Встав с постели – все равно заснуть не удавалось, – Мел прошла в темную гостиную и, увидев в венецианское окно, что небеса разверзлись и хлынул дождь, обхватила руками поджатые ноги, опустила подбородок на колени и погрузилась в раздумья о том, что узнала сегодня о Салли.
Как можно совместить несовместимое? Мел вспомнила, как Салли учила ее орудовать гаечным ключом, как впервые позволила взять в руки штурвал в полете – а ей тогда было всего тринадцать, – как учила проводить предполетную проверку. Она всегда твердила, что очень важно ничего не упустить, и никогда не скупилась на объяснения… Под руководством Салли Мел впервые в жизни посадила самолет, и тогда она, взъерошив ей волосы, похвалила: «Отличная работа, девочка! Ты прирожденный пилот, как и я».
Мел вспомнила, как Салли со слезами на глазах крепко обняла ее, после того как ей вручили летное свидетельство, и сказала: «Оставайся собой, оставайся такой, какая ты есть!» – а она ответила: «Но я хочу быть такой, как ты». Салли в ответ лишь покачала грустно головой…
Господи, как тяжело! Мел вздохнула раз, другой… но в груди по-прежнему щемило, глаза жгло от невыплаканных слез. Проклятье! Как можно лелеять эти милые сердцу воспоминания, зная, что Салли – преступница, которая причинила столько горя ни в чем не повинным людям?
Мел решила больше не плакать, потому что утром уже пролила столько слез, что хватит до конца жизни. Она бы умерла с горя, но Бо вернул ее к жизни. Как ему это удается – приводить в порядок все и всех?
Мел привыкла думать о себе как о рабочей лошадке, но теперь начала прозревать. Оказывается, жизнь – это не только работа, но и множество самых разных чудесных вещей, которые ей только предстоит для себя открыть. И, что бы ни случилось, она будет счастлива.
Однако внутренний голосок все время задавал вопрос: что произойдет, если Бо захочет остаться в Норт-Бич? В ее жизни будут не только самолеты, но и мужчина… любовь.
От этой мысли сердце ее так забухало, что стало страшно, и в ту же минуту раздался тихий стук в дверь, отчего Мел испугалась еще сильнее.
– Дайми?
– Не угадала.
Бо.
Мел аж встрепенулась при звуках такого знакомого, такого родного голоса. Ее душа рвалась ему навстречу: распахнуть бы дверь, броситься на шею, – но Мел только прижалась к двери лбом и сказала себе, что когда-нибудь все равно придется отказаться от Бо, поэтому чем скорее, тем лучше. И ей почти удалось устоять, если бы он не постучал снова.