На следующее утро Энни резала помидоры для соуса к спагетти, которые собиралась приготовить на ужин. С ножом в руке она обвела хищным взглядом кухню, ища, что бы еще порубить в мелкое крошево, когда в заднюю дверь вошел Кен. Ей хватило одного взгляда на его сонные, тяжелые веки и гибкое тело, из которого каким-то чудом ушло все напряжение, и она обо всем догадалась.

– Ты издеваешься?

– Что?

– Ты мне не чтокай, – отрывисто бросила Энни. – Настала моя очередь заниматься сексом, черт побери!

Кен направился прямиком к кастрюле на плите, но Энни угрожающе подняла нож, и он невольно попятился.

– Никто не тронет еду, пока я не получу своего.

Кен насмешливо приподнял брови.

– Сказать Нику, чтобы привлек к работе побольше мужчин?

– Ты шутишь, когда у меня нож в руке? – Кен поднял руки, сдаваясь, и Энни указала подбородком на дверь. – Стоун собрал группу для ледового восхождения к водопадам Теннеман. Ты ее поведешь.

– Знаю, он вытащил меня из постели своим сообщением.

– Бедняжка, ну ты еще поплачь. – Энни вытолкнула племянника из кухни и бессильно привалилась к стойке. Ее жизнь вышла из-под контроля.

Проклятие. Энни всегда знала, что это случится, что в конце концов она все испортит. Потому что, подобно остальным Уайлдерам, всю свою жизнь она с одержимостью маньяка разрушала собственное счастье. Это бесило ее. Энни яростно вонзила нож в помидор.

Она могла бы обвинить в своих несчастьях мать с отцом, жалких алкоголиков, которым следовало бы запретить иметь детей. Или проклятую систему, которая позволяла детям страдать.

Но поскольку Энни сделала все, чтобы помешать Кену стать типичным продуктом своего окружения, она понимала, что не может позволить себе валить все на внешние обстоятельства. Она воспитала себя сама. А когда справилась с этим, воспитала и Кена. А затем выбрала себе жизнь по своему желанию.

И точка.

Вот только она все продолжала ходить по кругу и разрушать свою жизнь, потому что, судя по всему, родительские гены оказались слишком живучими. Боже, именно это больше всего и злило ее. Схватив несколько зеленых перцев, Энни нарезала и их заодно.

Ей по-настоящему не хватало мужчины в постели, чтобы снять хотя бы часть напряжения. Ей недоставало мужчины, который обнял бы ее покрепче, рассмешил бы, заставил бы нежно мурлыкать.

Согрел бы ей ноги.

Энни скучала по семейной жизни, когда, проснувшись утром, можно наскоро заняться любовью, если хочется. Когда готовишь обед кому-то своему, родному, принадлежащему тебе сердцем и душой.

Она тосковала по долговязому тупице Нику. Черт возьми, тосковала отчаянно. Он и впрямь показал себя далеко не хлюпиком, когда принял всерьез всю эту дребедень с разводом.

Ладно, она тоже виновата. Слишком давила на него. Давила и ожидала, что Ник хотя бы раз сделает ответный выпад.

Энни оттолкнула в сторону перец, поискала взглядом, что бы еще нарубить, но ничего не нашла. В глаза ей бросилась куртка Ника, висящая на крючке у задней двери, будто в напоминание, что он здесь, только руку протяни, хотя теперь к нему уже не притронешься.

Они перестали видеться, и, черт возьми, Энни болезненно это переживала. В конце концов, она ведь не умерла, просто приблизилась к сорока годам. Ей хотелось романтики. Хотелось, чтобы за ней ухаживали. Что в этом ужасного? Разве она превратилась в уродину? Стала непривлекательной? Энни оглядела свою новую одежду. Нет. Все осталось при ней, и Ник должен был это увидеть прямо сейчас.

Немедленно.

Энни вымыла руки, схватила куртку Ника, натянула вязаную шапочку и вышла из коттеджа. Разумеется, как назло, шел снег, и по дороге к гаражу она провалилась в свежий сугроб.

Боковая дверь оказалась на замке. Энни взглянула на табличку «Просьба без стука не входить» и отмахнулась: компрессор громко шумел, а еще Ник наверняка слушал свой айпод и едва ли заметил бы, что в дверь стучат. Насилу пробравшись по сугробам ко входу в гараж, Энни набрала код на щитке и подождала, пока поднимется дверь.

Как только дверь открылась, налетел порыв ветра, всколыхнув ветки елей у Энни над головой и осыпав ее снегом.

– Отлично, – проворчала она, отряхиваясь и вытирая лицо. Когда Энни снова обрела способность видеть, перед ней в открытых дверях гаража стоял Ник и сердито сверлил ее взглядом, уперев руки в бедра. В потертых джинсах, в толстовке с надписью «Калифорния» и с засученными до локтей рукавами он выглядел взъерошенным, колючим, обозленным и чертовски сексуальным.

– Я занимался покраской, – проскрежетал он. – Пока ты не открыла дверь, не потрудившись постучать. В итоге все засыпало снегом и мусором, так что теперь мне придется начинать заново.

Энни сморгнула снег с ресниц, мысленно вычеркнув из списка слово «сексуальный», поскольку не желала признаваться, что ее тянет к законченному придурку.

– Ну, извини, что попыталась…

– Попыталась что? Испортить мне весь день? Тебе понадобилось срочно накричать на меня по какому-то поводу? Или обдать меня ледяным презрением? Что? Какое спешное дело заставило тебя ворваться сюда без стука и пустить прахом всю мою работу?

Черт побери. Энни почувствовала, что не в силах больше сдерживаться. Все признаки были налицо: горло саднило, глаза щипало, чесался нос.

Но она не собиралась рыдать перед этим бесчувственным, бессердечным мерзавцем.

– Подпиши чертовы бумаги! – рявкнула Энни и унеслась в сторону коттеджа, чтобы испечь целую уйму шоколадных пирожных и съесть их все до единого по случаю приближающегося развода.

Два дня Китти счастливо улыбалась за работой. Думать она не могла, ее переполняла радость. Больше ничто не отвлекало ее от цифр. А цифры всегда играли главную роль в ее жизни.

Но потом она набрела на «Уайлдер эдвенчерз».

Встретила Кена.

Влюбилась в него.

Провела с ним ночь.

Ладно, это тут ни при чем. Китти прекрасно понимала, что для Кена все случившееся было лишь способом снять напряжение.

Но он ошибся.

Произошло нечто большее.

Китти провела в горах три недели. Лучшие недели в ее жизни, благодаря одному потрясающему парню, который два дня назад переступил порог ее домика. Она с радостью провела бы с ним и все последующие ночи, но он ушел с группой к водопадам Теннеман.

Китти надеялась, что они еще не раз встретятся до ее отъезда, но время бежало быстро. Возможно, ей следовало снова загадать желание, следя за падающей звездой… Посмеиваясь над собой, она взяла сумку и поехала в банк. Ее машина вела себя сносно на очищенных от снега дорогах, однако, приехав в Вишфул, Китти не смогла поставить машину перед банком из-за огромной горы снега, наваленной напротив. Пришлось припарковаться возле кондитерской, откуда доносились божественные ароматы. Китти с трудом устояла перед искушением заглянуть туда.

Выходя из банка, она приказала себе не дышать, но вдруг заметила, что колесо спущено. Наклонившись, Китти присмотрелась внимательнее. Оказалось, что шина напоролась на кусачки, которые теперь торчали из резины.

– Только со мной могло такое приключиться, – пробормотала она и, открыв багажник, уставилась на запасное колесо, после чего оглядела свой белый свитер.

День явно не задался.

– Похоже, кому-то сегодня не повезло.

Обернувшись, Китти увидела Серену. Облегающие черные брюки и черный свитер из ангорской шерсти выгодно подчеркивали роскошные формы высокой изящной брюнетки. Китти пришло в голову, что они с Сереной столь же непохожи, как день и ночь.

– Можно и так сказать.

– Наверное, это злой рок? Ну, знаешь, как в ту ночь, когда ты отправилась в поход на снегоступах, чтобы полюбоваться лунным светом, и едва не сорвалась со скалы?

Китти растерянно моргнула.

– Откуда ты знаешь?

– Городок у нас маленький, ты не забыла? – Серена рассмеялась низким хрипловатым смехом, который не оставил бы равнодушным ни одного мужчину. – Но происшествие в горах обернулось к твоей пользе. В конце концов вы с Кеном остались наедине. Думаю, ты переспала с ним.

Китти высоко вскинула брови:

– Что?

– Да, Ник сказал Энни.

– А Энни передала тебе?

– Мы с ней подруги.

– Энни сказала тебе, что я переспала с Кеном, – повторила Китти, чувствуя себя преданной.

– Нет. Я сама догадалась. Энни сказала мне, что ты едва не сорвалась с обрыва. На самом деле она страшно переживала за тебя. Энни этого не показывает, но она питает слабость к тем, кто входит в ее круг. Так я права? Насчет Кена? Вы с ним перепихнулись?

Китти горько рассмеялась. Что ей еще оставалось?

– Знаешь, на кого ты похожа с этими догадками?

– Ха-ха! На стерву. – Серена пожала плечами. – Меня это не смущает. – Она посмотрела на спущенное колесо. – Уверена, это неспроста.

– Твоих рук дело?

– Эй, я, может, и стерва, но не мстительная. И могу помочь сменить колесо. – Она улыбнулась. – Если меня как следует попросить.

– Я не могу обратиться к тебе за помощью.

– Я сама предложила.

– Ты испачкаешься.

Серена рассмеялась, доставая из кармана мобильный телефон.

– Харли? Да, у меня спустило колесо. – Она подождала, разглядывая свой безупречный маникюр. – Прекрасно. Спасибо. – Серена закрыла телефон. – Харли местный механик, водит эвакуатор. Не хочешь съесть печенье, пока ждешь?

Китти и без того с трудом застегивала верхнюю пуговицу на брюках. Она готова была поклясться, что Серене сроду не приходилось втискивать свое стройное тело в тесную одежду.

– Нет, спасибо, – пробормотала она.

– Ты шутишь? Отказываешься от моего печенья?

– Мне очень жаль.

– И почему я так мила с тобой?

– Действительно.

– Я просто стараюсь быть любезной, мы же соседи.

Китти не обманули эти заверения, но она последовала за Сереной в кондитерскую, поскольку божественный запах выпечки притягивал ее как магнит.

Серена налила Китти большую кружку кофе, подождала, пока та сделает глоток, и небрежно спросила:

– Ну и как он в постели? По-прежнему неотразим? Помню, в былые времена он задавал мне жару, если ты понимаешь, о чем я.

Китти фыркнула, едва не подавившись кофе.

– Да ладно тебе. – Серена протянула ей салфетку. – Ты не из тех женщин, что ходят вокруг да около.

– Я не из тех женщин, что перемывают кому-то косточки у него за спиной. – Черт, она все же запачкала свитер. – Тем более с бывшими подружками. Даже если никто другой не выражает желания помочь.

– Боже милостивый, не знала, что ты такая ханжа. – Серена протяжно вздохнула. – Энни не отзывалась о тебе плохо. На самом деле она говорила только о Кене. Сказала, что он улыбается впервые после травмы. Что он смеется. – Серена закатила глаза к потолку. – Что он счастлив.

Ну наконец-то. Первая хорошая новость за этот день.

– Думаю, это прекрасно.

– Да. К сожалению, со мной это никак не связано. Но имеет прямое отношение к тебе. – Китти открыла было рот, но Серена покачала головой. – Не надо. Я стерва, но я не дура. Видеть, как он увлекся тобой, больно. Так что допивай кофе и молчи. Я пытаюсь проявить великодушие, помогая тебе с этим дурацким колесом и позволяя Кену уйти красиво, но у меня ничего не выходит. Я все испортила.

Китти перевела дыхание.

– Это не так.

– Правда?

– Правда. Если бы ты не вышла ко мне, я бы сейчас кряхтела, меняя колесо, грязная, как черт. И ты готовишь восхитительный кофе.

Серена поставила на прилавок блюдо с печеньями, и у Китти задрожали ноздри.

– Мне нельзя. Я растолстею.

Серена беззлобно усмехнулась:

– Это мне на руку.

Напротив кафе остановился большой эвакуатор. Китти ожидала увидеть крупного мужчину, но на землю спрыгнула миниатюрная изящная светлокожая блондинка в рабочем комбинезоне «Кархарт», в ботинках со стальными носками и с живой улыбкой на лице.

– Где тот идиот, что наехал на пару кусачек?

Китти подняла руку:

– Это я. А ты – Харли?

– Она самая. Ну ты и выкинула номер с кусачками. Похоже, колесо погибло. Надеюсь, запаска у тебя в порядке. – Женщина-механик подошла к прилавку, протянула руку, потом посмотрела на свою ладонь и покачала головой, энергично тряхнув короткими колючими волосами. – Извини, я вся в мазуте.

– Что новенького? – сухо поинтересовалась Серена.

Харли улыбнулась:

– Пришлось выручать кучку подростков на автомагистрали. Они сбежали с уроков и приехали сюда из бухты, надеясь покататься на сноубордах. Давай ключи, городская девчонка.

– Вот, пожалуйста. – Китти вручила ей ключи. Харли вышла, но вернулась меньше чем через минуту, огорченно качая головой.

– Плохи дела.

– В каком смысле, плохи дела?

– Запаска у тебя тоже дырявая.

– Что?

– Да. Когда ты в последний раз ее проверяла? – О, похоже, никогда. Харли вздохнула при виде вытянувшегося лица Китти. – Тебе придется оставить машину мне. Я доставлю ее к себе в автомастерскую, но прежде чем займусь ею, мне надо пройти тест.

– Тест?

– Она ходит в колледж, хочет стать крутым биологом и работать в лесу, вместо того чтобы валяться под грузовиками, – объяснила Серена.

– Да, я собираюсь пройти четырехлетнюю программу обучения за семь лет. Мне нужно сдать тест дистанционно, это не займет много времени.

– Ничего страшного, меня кто-нибудь подбросит до Уайлдеров. – По крайней мере, Китти на это надеялась. – Я только позвоню в пансионат.

Харли приподняла брови и покосилась на Серену.

– В пансионат? В «Уайлдер эдвенчерз»?

– Да, мне следовало раньше сказать. Китти временно заменяет Райли у Уайлдеров.

– А-а, – протянула Харли с непередаваемой интонацией. – Так это ты та самая новенькая, что крутит любовь с Кеном.

– Ладно, – сказала Китти. – Во что мне это обойдется?

Харли пожала плечами:

– Как насчет того, чтобы заплатить за новое колесо и выдать пару билетов на бесплатные лыжные походы, которые иногда устраивает «Уайлдер эдвенчерз»?

– Нет, я хотела сказать, во что мне обойдется мирный договор, чтобы вы двое, а заодно и все остальные перестали смотреть на меня так, будто я совращаю их любимого сына?

– Ну, ты могла бы уехать из города, – услужливо подсказала Серена.

– Это уж чересчур, Серена, – мягко возразила Харли.

– Я просто пошутила. Почти.

Ха! Китти потянулась за печеньем, ей внезапно захотелось сладкого.

– Пожалуй, я возьму десяток на дорожку. – Серена достала черно-белый пакет и принялась наполнять его с довольным выражением лица. – Два десятка, – сдавшись, поправилась Китти, уже не заботясь о фигуре.