Вернувшись в пансионат после двухдневного похода, Кен направился прямо в главный коттедж, чтобы встретиться со Стоуном.

Впрочем, кого он обманывал? Он отправился в приемную, чтобы увидеть Китти.

Потому что он ошибался, думая, будто сможет дышать после близости с ней. Жестоко ошибался. Ему так и не удалось хоть раз вдохнуть полной грудью, с тех пор как он расстался с ней. И он понятия не имел, что с этим делать. Знал лишь, что должен увидеть ее снова.

– Ты что-то ищешь? – поинтересовался Стоун, выйдя из кабинета и обнаружив, что брат стоит возле стола Китти, глядя на ее пустое кресло.

– Почту.

– Почта у меня на столе. Если тебе нужно что-то выяснить, почему бы не спросить меня?

– Ладно. – Кен ненадолго задумался. – Где расписание?

Стоун смерил его выразительным взглядом. Этот взгляд Кен помнил с детства. Снисходительный взгляд старшего брата, в котором ясно читалось: «Выкладывай, что ты натворил и во что мне обойдется выручить тебя из беды».

– Неужели так трудно признать, что ты привязан к чему-то? Или к кому-то?

– Хорошо. Ты прав. Я скучал по тебе. – Кен шагнул к брату, крепко обнял его и с силой хлопнул по спине. – Фу. Рад, что сбросил этот груз со своих плеч.

– Ты не скучал по мне. – Стоун со смехом оттолкнул Кена. – Я знаю, кого тебе недоставало. Хорошенькой временной сотрудницы.

– Не представляю, о ком ты говоришь. – Отвернувшись, Кен посмотрел на стол Китти.

– Значит, тебя не волнует, что она уехала на неделю раньше.

– Что? Какого черта… – Кен обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть широкую ухмылку Стоуна. – Это подло.

Стоун продолжал ухмыляться, но у него хватило ума держаться на расстоянии вытянутой руки от брата.

– Она в банке.

– Если ты отправил ее одну на снегоходе, я…

– На машине. Боже, да ты, похоже, втрескался по уши. И… – Стоун поспешно поднял руки в ответ на яростный взгляд брата. – В этом нет ничего плохого. Правда. А потому, возможно, тебе следует попросить ее остаться и не уезжать на следующей неделе.

– Ты с ума сошел? С чего бы мне просить ее остаться?

– Черт, я не знаю. Может, потому, что ты просто звереешь при мысли, что она уедет?

– Вовсе нет. Меня это не волнует. – Встретив долгий взгляд Стоуна, Кен отвернулся. – К тому же она все равно не останется. У нее свои планы. Она ищет приключений.

– Тогда кому, как не тебе, помочь ей в этом?

– По-твоему, я должен снова сорваться и уехать?

– Не знаю. Мне бы этого не хотелось. Но выход лишь один – расстаться с ней.

– Это она уходит. Она оставляет меня.

– Ладно тебе, Кен.

– Что?

– Ты знаешь.

– Ты думаешь, будто я сдаюсь? Снова? Бросаю все?

– Да, именно так я и думаю.

Кен ощутил резкую боль в груди, как при сердечном приступе. Но он знал: это лишь тревога и страх. Ему захотелось повернуться и уйти. Его раздирало желание бежать. Бежать, пока не утихнет эта боль.

– Ты по-прежнему осуждаешь меня.

– Может, все еще как-то наладится. Ты справишься.

– Господи, чего ты от меня хочешь?

На лестнице показалась Энни. При виде племянников, стоящих вплотную друг к другу с перекошенными от злости лицами, она быстро встала между ними.

– Что? О чем спор?

Стоун окинул брата хмурым взглядом поверх головы Энни.

– Я лишь напомнил Кену, что у него хорошо получается бежать от трудностей.

Кен тотчас взвился, но крепкая, как сталь, ладонь Энни уперлась ему в грудь.

– А я собирался напомнить Стоуну, что станет с его лицом, когда я заеду по нему кулаком, – процедил он сквозь зубы.

– Довольно, остыньте, вы оба. – Энни сопроводила свои слова энергичными тычками. – Вы хотите подраться, чтобы выпустить пар. Отлично. Я, пожалуй, присоединюсь к вам и выбью из вас всю дурь, просто ради забавы. Но мы сделаем это снаружи. Мне нравится эта мебель, будет жалко, если она пострадает.

Стоун отвернулся, фыркнув от отвращения, и у Кена еще больнее кольнуло в груди. Потому что он знал: Стоун прав.

Кен зашагал к лестнице. Ему хотелось побыть в одиночестве.

– Куда ты? – спросила Энни.

– Он бежит, – отрывисто бросил Стоун.

– Замолкни, Стоун. Если ты бежишь, – обратилась Энни к Кену, – тогда забеги в город и забери мои чертовы пироги.

– Попроси Ника, – вздохнул Кен.

– Я с ним не разговариваю.

Это означало, что Ник в который раз повел себя как последний идиот.

– Может, ты и со мной перестанешь разговаривать?

– И не надейся. Два вишневых, два яблочных, и не вздумай съесть хоть один по пути.

Стоун насмешливо хмыкнул.

– Один раз, – проворчал Кен. – Это случилось всего однажды. – Он направился вниз и, скользнув взглядом по Энни, злорадно фыркнул, когда та поцеловала Стоуна в затылок.

Охваченный досадой, он поехал в город, но одиночество за рулем не принесло ему чувства покоя: скользкие обледенелые дороги не позволяли сбросить напряжение. Подъезжая к Вишфулу, Кен испытывал ту же тревогу, что грызла его в пансионате.

Машина Китти стояла возле кондитерской. В колесе торчали кусачки. Войдя в кафе, Кен увидел Китти и вдруг… его злость, раздражение, беспокойство исчезли без следа. Каким-то непостижимым образом.

Будто их и не было вовсе.

Китти смеялась. Искренне, как умела смеяться она одна. А Серена с Харли стояли рядом, глядя на нее как на сумасшедшую.

Вполне возможно, так и было, но именно такой она Кену и нравилась. «Если одна из этих сплетниц посмеет ее обидеть, я…» – пролетело у него в голове.

Что? Что он сделает? Кен замер, ошеломленный внезапным чувством, поднимающимся из глубины его сердца. Что это? Желание защитить? И самое поразительное, собственнический инстинкт. Два этих чувства всегда казались ему бесполезными, когда дело касалось женщин. Черт побери, да и не только женщин, всего остального тоже: дома, работы и прочего.

Однако, когда речь шла о Китти, он не мог оставаться равнодушным. Кен потрясенно смотрел на нее, не в силах сдвинуться с места, будто его переехал грузовик.

Она заметила его и перестала смеяться, но ее улыбка не исчезла. Ее лицо по-прежнему сияло. Какое-то неуловимое выражение промелькнуло в ее глазах. Кену показалось, что он прочел: «Я сжимала в руках твое естество и видела, как ты теряешь власть над собой».

Китти сняла очки и протерла стекла краем свитера. «Наверное, это из-за меня они запотели», – подумалось Кену.

Возможно, в ее жизни были и другие мужчины, которые действовали на нее так же?

Серена со вздохом подошла к нему и мягко побарабанила пальцем по подбородку, напоминая, что неплохо бы закрыть рот.

– Тебе необязательно было бросаться спасать свою маленькую подружку. Мы просто развлекаемся.

– Энни заказала пироги. Два с яблоками и два с вишней.

– И ты пришел ко мне? Как мило.

– Ты единственная в городе, кто печет пироги.

Серена снова вздохнула.

– Ладно, скоро я с этим справлюсь, Кен. Очень скоро.

Китти сжимала в одной руке пакет, а в другой – печенье. Кен заметил шоколадные крошки в левом уголке ее рта.

– Я видел кусачки, – обронил он.

– Да, только со мной могло такое случиться, верно? – Китти покачала головой и слизнула крошки с губ. Потом отправила в рот остатки печенья и слизнула крошки с пальцев. Кен поймал себя на том, что с жадностью следит за движениями ее языка. – Харли обещала заменить колесо.

– Только сначала мне нужно сдать тест. – Харли приветливо улыбнулась и потянулась, чтобы обнять Кена.

Они учились вместе в старших классах школы и провели вдвоем массу времени – учителя едва ли не каждый день оставляли их после уроков.

– Ты еще не окончила колледж? – спросил Кен, ласково стирая пятно машинного масла с подбородка Харли.

– Осталось совсем немного. Ну… – Она нерешительно помолчала. – Как там Ти Джей?

Они с Ти Джеем тоже провели вместе немало времени. Но не в школе после уроков.

– Он еще на Аляске.

– Надеюсь, отморозит себе задницу, – любезным тоном заметила Харли.

Мысленно поздравив себя с тем, что он не на месте Ти Джея, Кен потянулся за пирогами, которые Серена уложила в пакет, и повернулся к Китти.

– Значит, ты застряла в городе.

– Да, похоже на то.

– Тебя подвезти?

– Да, пожалуйста. – Китти соскользнула с табурета. – Ты на снегоходе? – спросила она с надеждой в голосе.

– К сожалению, нет. – Во время похода к водопадам Теннеман Кен обещал себе, что в оставшуюся неделю не станет давить на Китти. Если она захочет сделать первый шаг, он будет рядом.

Это он обещал себе. Но теперь, когда она стояла перед ним, ему хотелось схватить ее в охапку, взвалить на плечо, затащить в пикап, сорвать с нее одежду и наброситься с жадностью голодного зверя.

Вместо этого он распахнул перед ней дверь кондитерской. Выйдя во двор, она легонько пнула колесо своей машины.

– Кажется, глядя на падающую звезду, мне следовало пожелать изящества и грации. – Кен считал, что изящества и грации ей хватало с избытком, хотя, возможно, не в традиционном понимании. – И все же я загадала другое желание и рада этому. – Она улыбнулась озорной улыбкой. – Очень рада. – Кен едва сдерживался, чтобы не дать воли звериным инстинктам. «Это никак нельзя назвать первым шагом с ее стороны», – сказал он себе и, открывая дверцу со стороны пассажира, ухитрился наклониться, чтобы вдохнуть аромат ее волос. «Ты просто жалок», – выругал Кен себя, усаживаясь за руль и включая двигатель. Выехав на дорогу, он немного успокоился, потому что Китти молчала. Оставалось лишь надеяться, что она не заговорит. Это смутило бы его еще больше. – Что случилось? – спросила Китти.

Ну вот, началось.

– Ничего.

– Ничего? Ты поэтому так напряжен, что, кажется, вот-вот взорвешься?

Кен решил воспользоваться пятой поправкой к конституции, дающей право подозреваемому хранить молчание, дабы не свидетельствовать против себя.

– Как насчет поцелуя? Если ты не хочешь разговаривать, – предложила Китти, поймав на себе его косой взгляд. – Вместо приветствия после двухдневной разлуки.

– Я за рулем.

– Ты мог бы поцеловать меня раньше, когда только увидел.

– Я обещал себе, что дам тебе возможность сделать первый шаг.

– Что?

– Не обращай внимания. Послушай, у меня сегодня явно проблемы с общением. Может, нам лучше помолчать.

– Останови машину, Кен.

– Ты права. Я веду себя грубо. Я…

– Остановись сейчас же, пожалуйста.

Кен съехал на обочину и затормозил, потом потянулся к Китти, чтобы не дать ей сбежать. Он боялся, что она выскочит из машины, хлопнув дверцей, и будет стоять обиженная, как поступали все женщины в его жизни. А может, ей захочется чем-нибудь запустить ему в голову. По крайней мере, она точно не могла усесться к себе в машину и попытаться его переехать. К счастью, у нее спустило колесо. Эта мысль немного утешила Кена, потому что ему совершенно не хотелось выпускать Китти из пикапа.

Но эта женщина не уставала его изумлять, вот и сейчас она привела его в замешательство, потому что потянулась не к дверце, а к нему. Китти потянулась к нему в тот самый миг, когда он потянулся к ней. Кен открыл было рот, пытаясь что-то сказать, уговорить ее остаться, но она завладела его губами. Они столкнулись носами, очки съехали у нее с переносицы, Китти быстро их поправила и снова поцеловала его.

И Кен почувствовал, что не в силах больше сдерживаться. Он впился в ее губы, будто желая молчаливо извиниться за все остальные поцелуи, прошлые и будущие. Его ладонь легла ей на затылок, другая скользнула под куртку, пробралась под свитер и сжала грудь. Кен замер, жадно прислушиваясь к хриплым звукам, срывавшимся с губ Китти. Ее пальцы зарылись в его волосы, пробежали по груди вниз, к животу, взялись за пуговицу на джинсах…

– Как тебе такой первый шаг? – прошептала Китти, отстраняясь.

Кен перевел дыхание.

– Я думал, ты пытаешься отделаться от меня.

– Неужели? Похоже, что я пытаюсь от тебя отделаться? Правда?

Он заглянул в ее блестящие глаза, посмотрел на пылающие щеки, на рот, которым не мог насытиться, восхитительный рот, все еще влажный от его поцелуя, и окончательно смешался.

– Если ты не знаешь, – прошептала Китти, – может, я лучше поцелую тебя еще раз?

– Пожалуй, так будет лучше.

Китти обвела глазами салон – стекла машины запотели, скрыв их от окружающего мира.

– Как давно это у нас длится?

– Понятия не имею. – Кен подумал, что ему нужна минутка, прежде чем он снова тронется в путь.

А лучше две. Он невольно посмеялся над собой, и над Китти. И вдруг она тоже рассмеялась. Они встретились глазами, и смех затих, а в следующий миг их снова швырнула друг к другу какая-то неведомая сила. Их руки проникли под одежду…

Когда в окно постучали, Кен едва не пробил головой крышу.

– Господи.

– Кто…

– Понятия не имею. – Сквозь затуманенное стекло Кен различил высокий силуэт Стоуна.

Китти лихорадочно поправляла на себе свитер, уже не пытаясь избавиться от него. Подождав, пока она будет готова, Кен повернул ключ и открыл окно нажатием кнопки.

Подняв глаза, он встретил язвительный взгляд Стоуна.

– Тебе нет дела, как же. – Стоун посмотрел на Китти. Кен тоже повернулся к ней. Она не застегнула куртку доверху, и состояние ее свитера со всей очевидностью опровергало предположение, будто Кену не было до нее никакого дела.

Стоун задумчиво прикусил губу.

– Мне позвонили насчет твоего колеса, Китти. Я приехал узнать, не нужно ли тебя подвезти.

– Спасибо, но Кен… э… уже нашел меня.

Взгляд Стоуна скользнул по лицу Кена, чьи волосы, как и у Китти, торчали во все стороны, задержался на измятой рубашке и опустился ниже, не оставив без внимания красноречивые свидетельства явного интереса Кена к Китти.

Стоун похлопал по дверце, смерил брата насмешливым взглядом на прощание и вернулся к своей машине.

– Что он хотел этим сказать? – спросила Китти.

– Я не говорил тебе, что у Стоуна проблемы с наркотиками? Я твердил ему, что крэк убивает, но…

Китти расхохоталась.

– Кен.

– Ладно, у него ранние признаки болезни Альцгеймера.

– О… – Ее улыбка угасла. – Замолкни, Китти. Ты это хотел сказать? – Он и сам не знал ответа. – Значит, на этот раз будет так же, как всегда? – тихо произнесла она. – Когда я подбираюсь слишком близко, ты отстраняешься?

– Я… – Господи, Кену показалось, что все вокруг поплыло. – Может быть. Послушай, если честно, я просто осел.

– Приятно, что ты это сознаешь. – Китти вздохнула – Но на самом деле это моя вина. Мне следовало помнить, что мы всего лишь… А кто мы, собственно? – Лицо Кена вытянулось, и она вскинула руку. – Знаешь, это не важно.

Ругая себя последними словами, Кен завел мотор и доехал до пансионата. Китти открыла дверцу, собираясь выйти, но повернулась к нему. Он настороженно замер.

– Я ясно дала тебе знать о своих чувствах, – произнесла Китти. – Сказала, что меня к тебе тянет. И показала силу этого притяжения. Я заверила тебя, что не мечтаю о садике за белой оградой и о кольце с бриллиантом. По крайней мере не этой зимой и не с тобой.

Кен встретил ее взгляд, твердый, решительный, полный горечи и искреннего чувства к нему.

– Я высказала тебе все это, – повторила Китти с той внутренней силой, которой Кен всегда так восхищался. – И все же ты отступил. Почему, Кен?

Если бы он сам знал.

Кен не ответил, не смог найти слов. Китти тихо вздохнула и вышла, захлопнув дверцу. Она желала его, но не нуждалась в нем.

И, черт возьми, Кену оставалось лишь признать глупую жестокую истину: это он нуждался в ней.

Китти старалась занять себя делами. Когда прибыла новая группа, она выдала туристам снегоходы. Потом помогла Нику подготовить другую группу к походу на снегоступах. Организовала воссоединение семьи на Альпийской гряде, а затем поработала со счетами и книгами учета. Но, даже справившись с горой дел, Китти по-прежнему испытывала мучительное чувство недовольства и изнывала от неутоленного желания.

Кен хотел, чтобы она сделала первый шаг. Что ж, она пошла ему навстречу.

Но и ее терпению настал конец. Если до ее отъезда кому-то предстояло сделать еще один шаг к сближению – пришла очередь Кена сказать свое слово.

– Почта. – Энни швырнула на стол пачку писем. Она вернулась к обычной мешковатой одежде. Надпись на ее фартуке гласила: «Если тебе не нравится моя стряпня – спустись с небес на землю».

– Что случилось? – вздохнула Китти.

– Ничего. Ровным счетом ничего. В том-то и дело. Зачем брить чертовы ноги и носить неудобные шмотки, когда ничего не происходит?

– Он тебя не заметил?

– Он накричал на меня, заявил, что занимался покраской, а я ему все испортила.

– Это правда?

– Вроде того. – Энни состроила унылую гримасу. – Я не придала значения табличке: «Просьба без стука не входить», открыла дверь гаража, и тут налетел ветер, все засыпало снегом. Его работа и впрямь пошла насмарку. Ник так взбеленился, что даже не взглянул на меня.

– Дай-ка угадаю, – отозвалась Китти. – Ты, в свою очередь, держалась мило и вежливо, проявляя понимание.

– Да! – вскинулась было Энни и тут же поникла. – Вообще-то нет. Я вспылила. Взорвалась, прикрикнула на него и убежала.

Да. Китти легко представила себе эту сцену. Она тоже сорвалась, наговорила Кену лишнего и ушла.

– Говоришь, он даже не взглянул на тебя?

– Я не успела снять куртку.

– Что ж, тогда это не считается, – твердо возразила Китти. – Послушай, хоть кто-то сегодня должен поступить разумно и все исправить. Тебе придется попробовать снова.

– Нет. – Энни покачала головой. – Ни за что. У Ника был шанс, но он им не воспользовался.

– Ты хочешь сказать, что заслуживаешь лишь одного шанса? А что, если это был твой шанс, Энни? Ты не хотела бы попытаться снова?

Китти охотно попыталась бы.

Но она понимала: дело не в ней. Дело в мужчине, чей опыт отношений с женщинами до сих пор приносил ему одни лишь разочарования. В мужчине, который, возможно, никогда не искал серьезных отношений. В самом упрямом мужчине из всех, кого Китти встречала в жизни.