Сердце Китти перевернулось и ухнуло вниз.

Всю ночь…

Боже, именно этого ей и хотелось. Да, всю ночь.

– В твоей комнате, – хрипло прошептал Кен ей на ухо, крепко прижимая к себе и направляясь в спальню.

Одна тапочка-кролик соскочила с ее ноги, но Кен лишь опустил голову и впился в ее губы. Их языки сплелись, и Китти охватило желание вот так же сплестись телами. «От него исходит властная сила, – пронеслось в ее затуманенной голове, – сила разрушения, покорившая мое сердце, завладевшая моей душой, сила, дарящая наслаждение…»

Китти невольно ахнула, коснувшись спиной матраса, но в следующий миг Кен накрыл ее своим телом. В его глазах полыхало знакомое темное пламя.

– Я тебя поймал, – шепнул он.

Да. И Китти вдруг подумалось, что так будет всегда, сколько бы ни длилось падение.

Нетерпеливые руки Кена уже стягивали с нее одежду, потом на пол полетела его куртка. Китти пришла ему на помощь и, сорвав с него футболку, приникла губами к его груди. Ее пальцы пробежали по его спине к плечу, коснулись татуировки на бицепсе, скользнули по гладкой теплой коже.

– Наконец-то мы добрались до кровати, – пробормотала она.

– М-м, кровать… – отозвался Кен, покрывая страстными поцелуями ее лицо. – Давай попробуем ею воспользоваться.

Китти со смехом подставила ему губы для поцелуя, стягивая с него остатки одежды. Она дернула за пояс его брюк, Кен поспешил расстегнуть их, но Китти уже отвлеклась, прижавшись губами к рельефным мышцам его груди. При виде его мускулистого живота у нее пересохло во рту. Под ее жадным взглядом по телу Кена пробежала дрожь. Китти вдруг пришло в голову, что теперь у нее довольно времени, чтобы исследовать его восхитительное сильное тело. При мысли об этом у нее перехватило дыхание. Толкнув Кена, она опрокинула его на спину.

– Китти…

– Ш-ш. – Она коснулась языком его груди, лизнула живот и двинулась дальше.

– Китти… – Голос Кена звучал немного сдавленно. – Не надо…

Обхватив ладонью его естество, она лизнула его, как леденец.

– Не надо?

– Я хотел сказать… что не хочу, чтобы все закончилось, прежде чем…

– Мы всегда можем начать сначала… – Ее язык очертил круг, она не желала ничего слушать.

У него вырвался хриплый стон. Кожа покрылась испариной. Тяжело дыша, он зарылся пальцами в волосы Китти.

– Боже… я хотел доставить удовольствие тебе… – сбивчиво произнес Кен, замирая от дразнящих касаний ее языка.

– Мы дойдем и до меня. – Ее губы обхватили его плоть и нежно сжали.

Кен вздрогнул всем телом, его бедра выгнулись дугой, пальцы глубже погрузились в волосы Китти, жилы на шее вздулись. При виде выражения блаженства на его лице, по ее телу пробежала волна сладкой дрожи. Внезапно могучая сила опрокинула ее на спину, а в следующий миг на нее обрушилась гора мускулов свыше шести футов ростом.

Широкая грудь Кена сдавила ее грудь, крепкие бедра прижались к ее бедрам, из горла Китти вырвался тихий возглас.

– Какая ты мягкая… – Сжав ее запястья, Кен скользнул вниз и раздвинул плечом ее ноги. Потом прижался губами к нежной коже бедер.

Нашел золотистый треугольник между ними.

Приник к нему языком, заставив Китти застонать и выгнуть спину. Ее пальцы впились в его ладони, бедра качнулись вверх.

– Кен…

– Ты такая сладкая, – прошептал он, лаская ее языком. Китти вскрикнула, обжигающая волна пробежала по ее телу, пальцы ног поджались. Уже не владея собой, она затрепетала в объятиях Кена, захваченная калейдоскопом ощущений. Когда Китти разомкнула веки, Кен целовал ее бедра, поднимаясь вверх, к животу, к груди… В руке он сжимал презерватив.

Кен вошел в нее одним мощным толчком, и Китти застонала от наслаждения. Обхватив ладонями ее ноги, он развел их шире.

– Боже, как ты хороша, – хрипло прошептал он ей на ухо. – Чертовски хороша.

Китти хотела бы сказать ему то же самое, но не находила слов, захваченная исступленным ритмом движущихся тел. Казалось, ее плоть объята огнем.

– Кен… – «Люби меня».

Подняв голову, он встретил ее взгляд, и на этот раз в его глазах читалось все, что он обычно скрывал, все его чувства и мысли.

У Китти болезненно сжалось горло. Остро ощущая свою беспомощность перед открытостью Кена, она приникла к нему еще теснее. Разгоряченные, влажные от пота, они слились воедино. Казалось, никакая сила не сможет их разделить.

– Кен, – выдохнула она.

Глухо застонав, он скользнул рукой к ее бедрам, к самому центру ее существа.

Китти снова подхватил поток блаженства, но теперь она чувствовала жаркое сплетение их тел, их безграничную близость. Кен поцеловал ее, и с последним мощным толчком его тело пронзила дрожь наслаждения.

На следующее утро Кен проснулся в теплых объятиях обнаженной Китти. Именно об этом он и мечтал. В первый раз ничего не вышло, но теперь… Теперь он снова обрел способность дышать. Жить, не чувствуя каждое мгновение, как чья-то ледяная рука сжимает его сердце.

Он ошеломленно замер.

Наверное, теперь он сможет не думать о Китти день за днем, ночь за ночью. Может, он даже не станет думать о прошлой ночи, потрясающей ночи. О страстном шепоте Китти, повторявшей его имя, о том, как ее пальцы впивались в его плечи, когда он подталкивал ее к вершине… о ее хриплых стонах.

Да, может быть, он вовсе не будет об этом вспоминать…

Кен вздохнул, остро сознавая, что уже погрузился в воспоминания, что его будоражат мысли, надежды, желания.

Проклятие.

Может, в следующий раз…

Она открыла глаза и нежно улыбнулась. Кен притянул ее к себе. Да, еще один раз, и все встанет на свои места.

– Боже, как же мне с тобой хорошо.

– Это мне с тобой хорошо. – Китти обхватила ладонями его лицо, и когда они встретились взглядами, Кена будто ударило током.

Сонные, мечтательные глаза Китти светились нежностью.

Боже, как она смотрела на него…

– Что это? – прошептала она.

Это казалось невероятным, немыслимым, но его безмозглые братья были правы.

Он испытывал к Китти не вожделение.

Вовсе нет.

Это было иное чувство, гораздо более глубокое. Растерявшись, Кен откатился от Китти и соскочил с кровати.

– Кен?

– Да, не знаешь, который час?

– Сейчас только семь. Я не заглядывала в расписание. У тебя группа?

– Я… – Он не помнил. Ему просто нужно было все обдумать, понять, осмыслить. Черт возьми, он не раз убеждался, что не в состоянии собраться с мыслями в присутствии Китти.

Проклятие. Он понимал, что должен вырваться из ее дома. Кен стыдился своего малодушия, но ничего не мог с собой поделать.

Прочь. Прочь, как можно скорее.

Кен резко повернулся, ища одежду. Найдя брюки, он поспешно натянул их.

Черт, где же футболка?

И ботинки?

Кен мысленно прикидывал шансы добраться до своего домика, не околев от холода, когда вдруг почувствовал руку Китти на своем плече. Вздрогнув всем телом, он обернулся и увидел, что она стоит перед ним.

Обнаженная, если не считать очков.

Прекрасная, великолепная в своей наготе.

Им вдруг овладело нелепое желание схватить ее и сдавить в объятиях. Сжать крепко и не выпускать.

– Вижу, – мягко произнесла она, – у тебя легкий приступ паники.

– Не могу найти футболку и ботинки.

Подойдя к изножью кровати, Китти подняла измятую футболку и куртку Кена, лежавшие грудой на полу. Накануне вечером она сама сорвала с него одежду.

– Ничего не хочешь сказать насчет паники?

Нет. Однако Китти, похоже, не спешила отдавать ему куртку. Чувствуя, что задохнется, если немедленно не выберется на воздух, Кен повернулся и зашагал к двери босиком, с голым торсом.

– Кен.

– Да, я опаздываю. Уже поздно.

– Я понимаю. – Из голоса Китти исчезла мягкость, и Кен с ужасом понял, что если бы решился заглянуть ей в лицо, то увидел бы, как погас удивительный свет, всегда сиявший в ее глазах цвета виски. – Что поздно? – спросила она. – Жить?

Да, что-то вроде этого. Боже, он действительно вел себя как идиот. Но сознание этого не уменьшало ни на йоту его внезапного необъяснимого невыносимого страха.

Или желания сбежать.

– Прости, – некстати пробормотал он.

Китти не ответила. Ненавидя себя, Кен открыл дверь и, не в силах удержаться, оглянулся.

В лицо ему полетели куртка и футболка. Натянув их, он снова промямлил: «Извини» – и выскочил из дома навстречу яркому солнечному утру. Свет резанул по глазам. Кен задохнулся, перехватив ртом холодный воздух. Позади с грохотом захлопнулась дверь, едва не сбив его со ступеней крыльца. Он ощутил тупую боль в груди.

– Эй, гений!

На тропинке стояла Энни. И не одна. Разумеется, не одна, поскольку Кену нипочем не удалось бы выкинуть самую безумную глупость в своей жизни не на публике. И почему всякий раз, когда с ним случалась какая-нибудь нелепость, находилось множество свидетелей?

Рядом с Энни выстроились Ник, Стоун и (ну конечно, как же иначе?) Ти Джей.

И еще… Райли, администратор «Уайлдер эдвенчерз».

– Значит, ты вернулся?

– Не официально, – отозвался Райли. – Мы вернулись в город, и я просто решил зайти, чтобы убедиться, что ваша временная сотрудница справляется. Хотел спросить, не нужно ли ей что-нибудь в последние дни ее работы здесь. Но, как я вижу, – Райли криво усмехнулся, – ты взял дело в свои руки… и ее тоже.

Оставив без внимания слова Райли, Кен подошел к Ти Джею поздороваться. Он ожидал, что на него обрушится град вопросов. Брат захочет допросить его с пристрастием и, возможно, отчитать за безответственность, ведь они не виделись целый год. Старший из братьев, Ти Джей выступал в роли главы семейства и считал своим долгом воспитывать остальных.

Но Ти Джей обошелся без внушений. Он вообще не сказал ни слова. Только сгреб Кена в охапку и прижал к груди.

Кена всегда раздражало, когда к нему лезли с объятиями или просто хлопали по плечу, но его руки сами собой обхватили брата.

Облегченно вздохнув, Ти Джей слегка отстранился и внимательно оглядел брата. Глаза его подозрительно блеснули.

– Я чертовски рад тебя видеть.

– Да. – У Кена сдавило горло. Он неловко переступил с ноги на ногу, смущенный внезапным взрывом чувств и всеобщим вниманием. – Я тоже.

Энни уперла руки в бока, разглядывая Кена, и тот внезапно осознал, что стоит босиком, в одних лишь расстегнутых брюках, сжимая в руках куртку с футболкой.

– Где твои ботинки? – спросил Ник. – Старик, никогда не доверяй женщинам свою обувку.

– О, ради бога. – Энни повернулась к Нику. – Ты издеваешься? Неужели ты до сих пор злишься на меня из-за тех проклятых ботинок?

– Да, черт возьми. Это были мои любимые ботинки, а ты их выкинула. Я нашел их на помойке среди мусора.

– Да им было не меньше ста лет, и они смердели, как протухшие яйца.

– Мои любимые, – повторил Ник. – Мне подарил их отец.

– Правда? – Раздраженное выражение лица мгновенно исчезло. – Ох, Ник, я не знала.

Ник дернул плечом.

– Да ладно. Ничего.

– Нет, – мягко возразила Энни. – Я была не права.

– Погоди-ка. – Ник вскинул руку и приставил ее к уху. – Что?

– Я была не права.

Губы Ника растянулись в улыбке.

– Да, я тебя слышал. Просто мне захотелось услышать это еще разок.

Ти Джей заслонил собой Ника, чтобы Энни на него не набросилась. Его взгляд не отрывался от Кена. Стоун тоже пристально смотрел на брата. От этих взглядов по спине Кена пробежал холодок. Поежившись, он вывернул футболку с изнанки на лицевую сторону.

– Какого черта вы тут делаете?

– Помимо того, что любуемся твоим позорным бегством? – поинтересовался Стоун. – Пришли сообщить тебе о возвращении Ти Джея. Извини, мы не поняли, что ты занят, – тебя выставили вон.

– Да. – Кен натянул футболку. – Спасибо.

– Как ты умудрился все запороть всего за одну ночь? – приступил к расспросам Ти Джей.

Кен рывком надел куртку, с тоской вспомнив о ботинках. И носках. Ему захотелось ответить что-нибудь язвительное, но у него зубы клацали от холода.

– Мужчины такие болваны, – пробормотала Энни, и в этот миг Китти открыла дверь. Все разом повернулись к ней.

Швырнув за порог ботинки Кена, она сердито захлопнула дверь.

Энни бросила на племянника понимающий взгляд.

Да, мужчины жуткие тупицы. А Кен Уайлдер заслужил звание короля кретинов.

Дверь снова отворилась, и опять все взгляды обратились к Китти.

Она посмотрела на Ти Джея, потом на Райли.

– Привет, – поздоровался тот. – Я Райли, ваш дублер. Рад знакомству.

– Я тоже, – медленно протянула Китти с удивлением в голосе. – Должно быть, я неверно отметила дату вашего возвращения у себя в календаре? Я собиралась работать до воскресенья.

«До воскресенья, – с ужасом подумал Кен. – Значит, осталось четыре дня».

– Я заглянул просто так, – заверил ее Райли. – Если, конечно, вы не хотите уехать раньше.

Китти задумалась, и у Кена подогнулись колени. Он хотел лишь все осмыслить, подышать вволю, разобраться… в своих чувствах к ней. Мысль о том, что она может уехать раньше, привела его в панику.

Ее взгляд на несколько мучительных мгновений задержался на его лице. Кен невольно затаил дыхание.

– Нет, – произнесла она наконец. – Я останусь до воскресенья. – Она повернулась к Ти Джею.

– Привет. Я самый умный из братьев Уайлдер.

Китти весело улыбнулась ему.

– Рада познакомиться с вами лично.

Кен сунул замерзшие ноги в ботинки и снова взглянул на Китти, но она помахала рукой всем, кроме него, а затем скрылась за дверью.

Резкий стук щеколды отозвался эхом в утренней тишине. Да, это был финальный аккорд. Кен зашагал с Энни и остальными к главному коттеджу. На кухне их ожидал завтрак, и Кен с удивлением обнаружил, что страшно проголодался.

Энни успела приготовить буррито с разнообразными начинками. Кен взял себе лепешку, откусил кусок и замер: в кухню вошла Китти. Направившись прямо к кофейнику, она налила себе полную кружку.

– Доброе утро, – обратилась к ней Энни.

– Доброе утро, – отозвалась Китти, потом кивнула Стоуну с Ти Джеем, демонстративно не замечая Кена. Она была права. На ее месте он поступил бы так же.

Энни бросила на него свирепый взгляд, в котором ясно читалось: «Скажи хоть что-нибудь», но Кен не представлял, что говорить, когда вокруг столько людей. «Прости, мне не удается думать и одновременно смотреть на тебя. А ты не жалеешь, что выгнала меня из дома на мороз полуголым?»

Похоже, Китти ни о чем не жалела. Кен впился в нее глазами, и когда она встретила его взгляд, все разом затихли. На кухне повисла гробовая тишина.

Потом Ник шумно отхлебнул кофе из кружки.

Стоун сунул в уши наушники айпода и прибавил звук.

Ти Джей громко прочистил горло кашлем.

Энни тяжело вздохнула, а затем подтолкнула Райли, Ти Джея и Стоуна к выходу.

– Идем. – Повернувшись к Кену, она сделала страшные глаза, будто хотела сказать: «Исправь все немедленно», после чего исчезла за дверью.

Китти взяла тортилью и завернула в нее рубленое яйцо с колбасой. Она едва сдерживала злость, так что даже Кен, царствующий монарх всех придурков мужского пола, ясно это видел.

– Китти…

– Меня ждет работа.

Ему удалось догнать ее у двери. Она сердито сверкнула глазами, когда он взял ее за плечо.

– Извини, но сейчас мне не нужна помощь, чтобы сбросить напряжение.

– Китти…

– На самом деле мне ничего от тебя не нужно, но если что-то изменится, я дам тебе знать, можешь не сомневаться.

С этими словами она вырвала руку и быстро вышла, высоко вскинув голову.

Он обвел глазами пустую кухню, чувствуя себя таким же опустошенным. Знакомое чувство. Он давно, еще до травмы, свыкся с ощущением пустоты. В прошлом Кен пытался бороться с ним, покоряя горные вершины или находя случайных спутниц на несколько часов.

Но он не испытывал ни малейшего желания возвращаться к старым привычкам. Всю свою жизнь он старательно избегал объяснений, а теперь, как ни странно, ему отчаянно хотелось броситься за Китти и выговориться.

Китти не поднялась в приемную. Она опаздывала, и впервые ее это вовсе не заботило. Ей хотелось побыть одной, вдали от понимающих глаз Стоуна, от пытливых взглядов Энни, а теперь еще и Ти Джея.

Господь всемогущий, старший брат оказался похож на остальных Уайлдеров, такой же огромный, грозный, необузданный и… сексуальный.

Да, во всех Уайлдерах чувствовалась крепкая порода.

Сжимая в руке буррито, Китти вышла из коттеджа. В лицо ей ударил ледяной порыв ветра. «Ну и пусть. Надеюсь, это поможет остудить гнев», – подумала она. Жуя лепешку, обошла кругом коттедж, миновав несколько столиков для пикника. Сидеть ей не хотелось. В любую минуту могла начаться метель, но это ее не остановило. Несмотря на бурно проведенную ночь, энергия в ней так и бурлила, требуя выхода. Китти вышла на тропинку, по которой когда-то ходила с Кеном в поход на снегоступах. Извилистая дорожка, огибавшая хозяйственные постройки и домики, взбегала вверх к отвесной скале, возвышавшейся над долиной. Китти нуждалась в одиночестве, к тому же сверху открывался великолепный вид. Там никто не стал бы говорить с ней, очаровывать, смотреть зелеными глазами, под взглядом которых таяло ее сердце, мутился разум и плавилось тело.

Снег лежал плотно, умятый снегоходами, которые прошли здесь после последней бури, и Китти могла идти в ботинках, не проваливаясь, однако подъем давался ей с трудом. Холода она не чувствовала: в ней клокотала злость. Но поскрипывание снега под ногами и тихий свист ветра в кронах сосен успокоили ее.

Кто-то шел за ней. Она знала: это Кен. Он держался на расстоянии, и Китти продолжала идти, доедая буррито. Она твердо решила насладиться живописным видом, а когда злость пройдет, вернуться к работе.

Но он догонял ее. Его шаги приближались.

– Уходи, – бросила ему Китти.

– Я хочу извиниться. Послушай, Китти, остановись. Нам надо поговорить.

– Забавно слышать это от тебя. – Она прибавила шагу.

– Китти, серьезно, подожди. Не убегай…

– Чтобы ты смог очаровать меня и убедить сбросить трусики? Нет, спасибо. – Китти оглянулась на бегу, а этого ей не стоило делать: в порыве злости она отступила с дорожки.

И сорвалась со скалы.