Ти Джей нашел Стоуна и остальных членов команды спасателей в Ред-Роке. Стоун отдал брату пакет со снаряжением. Ти Джей опустил свой рюкзак и присел, чтобы переодеться.

– В чем дело?

– Двое подростков, – мрачно начал Стоун, – исчезли на рассвете два дня назад из лагеря, который раскинули их родители и еще одна семья.

Ти Джей что-то утвердительно проворчал, продолжая работать.

– Взяли что-нибудь с собой?

– Папочкину фляжку.

Черт!

– Ладно, давайте поскорее покончим с этим.

Выпрямившись, он встретил взгляд Стоуна:

– Что?! Поскорее покончить? Да ты ведь обожаешь приключения! А потом, ты даже не на дежурстве. Что оторвало тебя от столь интересной компании?

Поскольку Стоун прекрасно знал, где и с кем был Ти Джей, тот не потрудился ответить.

Несмотря на серьезность ситуации, Стоун не мог удержаться, чтобы не поддеть брата:

– Это имеет что-то общее с неким биологом-исследователем, которого мы оба знаем и любим?

Когда Ти Джей не ответил и на это, а просто продолжал переносить снаряжение из одного рюкзака в другой, без обычной тщательности, Стоун ухмыльнулся:

– Что-то ты раздражен! Действительно так торопишься вернуться?

Ти Джей вскочил и надел рюкзак:

– Заткнись!

Стоун тихо рассмеялся.

– Не могу. План действий?

– Зашить твой большой жирный рот.

– Хочешь помешать мне рассказать Эмме, Энни, Нику и Кену, что ты так зациклен на крутой секси-блондинке, что даже не уложил рюкзак с привычной скрупулезностью?

Ти Джей отвесил ему подзатыльник и отошел.

Стоун легко догнал его с дурацкой ухмылкой на уродливой роже.

– О, вот нежданное развлечение! Не ожидал!

– Спасение подростков?

– Наблюдение за идиотом, потерявшим голову из-за женщины.

– Не дождешься.

– Опять ты искушаешь карму.

Харли вернулась с восточного склона ближе к вечеру, когда до заката оставалось не больше часа. Никаких неожиданностей по пути не произошло, за что она была благодарна Всевышнему, так что без помех сменила на камере севшую батарею.

Заканчивался еще один теплый день бабьего лета. Вернувшись на то место, где вместе с Ти Джеем провела прошлую ночь, она подумала и решила искупаться в ручье. Ей было немного неловко раздеваться, но вокруг никого не было ни видно, ни слышно, так что решила рискнуть.

Искупавшись, Харли уселась на скалу полюбоваться заходом солнца и, возможно, увидеть койотов. Долгожданное тявканье раздалось, когда уже спустились сумерки. Затаив дыхание, она наблюдала, как койоты один за другим появлялись на поляне в краткое мгновение между светом и тьмой.

Когда, запрокинув головы, они начали выть, как происходило еженощно, по ее телу пробежали мурашки. Харли принялась лихорадочно снимать, чтобы успеть запечатлеть эту почти сверхъестественную красоту, пока свет совсем не ушел, но тут койоты внезапно исчезли, и она осталась совершенно одна.

И тут до нее дошло: поскольку ей предстояло провести ночь в одиночестве, следовало развести костер. Но к полной своей досаде, она не смогла разжечь хворост даже с помощью волшебных чипсов Ти Джея. Чипс номер два тоже не сработал, как и чипс номер двенадцать, поэтому она уселась и в сгущавшейся темноте съела всю пачку. Когда они закончились, у нее жутко разболелся живот, к тому же было темно, хоть глаз выколи.

Что теперь? Она не из тех, кто зовет на помощь, и если это делал кто-то другой, всегда раздражалась и вспоминала о матери, но как бы сильно ни любила ее, полагалась только на себя.

Сегодняшняя ночь казалась особенно холодной и неприветливой.

Она вздохнула, вынула сотовый, поискала в контактах сексуального подонка – нужно срочно сменить это обозначение – и позвонила.

– Уже соскучилась? – спросил Ти Джей тихо, словно был не один.

И это напомнило ей, что он участвует в спасательной экспедиции, а она только мешает.

– Прости, не думала… впрочем, неважно.

– Ты в порядке?

– Да, но чипсы не загорелись. Что я делала не так?

– Попробуй поджечь сразу целую горку.

Она поколебалась:

– Я их съела.

Она почти видела его улыбку:

– И пакет тоже?

– Нееет.

– Попробуй поджечь его. Там внутри осталось масло.

Придерживая телефон плечом, она поднесла спичку к пакету, – и пшшш! – он загорелся.

– Спасибо.

– Обращайся в любое время.

– Ты продолжаешь давать и давать… я уже составляю список.

– Никаких списков. Никогда. – Он понизил голос. – Так как насчет того, что ты по мне скучаешь?

Она насторожилась.

– Что на тебе надето?

Она закатила глаза и нажала «отбой». Воспользовавшись многофункциональным ножом, открыла банку с супом и поставила греть у огня.

Харли очень надеялась, что у Ти Джея найдется запасной нож, и волноваться поэтому было по меньшей мере глупо: конечно, нож у него есть. И почему она тратит энергию на беспокойство о нем? Она за всю жизнь ни разу не встречала человека, который мог бы о себе позаботиться лучше.

Присев на корточки у костра, она протянула к огню замерзшие руки. Ночь была не слишком холодной, так что это скорее нервы, потому что, когда планировала этот поход, горела желанием побыстрее отправиться в горы, но реальность остаться одной здесь немного пугала.

«Повезло, что хотя бы прошлой ночью была не одна», – сказала она себе.

Нужно взять себя в руки.

Она забралась в спальный мешок полностью одетая и велела себе спать, но уснуть не получалось очень долго.

Проснулась Харли внезапно, моргая, как сова. В бездонном мраке ничего не было видно: ни звезд, ни огня, – только тьма, и сколько времени прошло, она понятия не имела.

Паника нахлынула на нее, и она принялась барахтаться, прежде чем поняла, что лежит не под одеялом, а в спальном мешке. Расстегнув его и высунув голову наружу, Харли облегченно вздохнула: при скудном свете звезд хоть что-то видно.

Она посмотрела на экран телефона, который по-прежнему держала в руках: четыре утра.

Она справилась, причем без проблем… ну почти.

Эта мысль вызвала у нее улыбку, но раздавшийся в следующее мгновение звук в лесу за спиной заставил похолодеть. Это не было безобидное жужжание насекомых или птичий крик, скорее треснувшая ветка.

Черт!

Харли медленно выползла из мешка и вынула из рюкзака фонарик, но, сообразив, что местность слишком открытая, поспешила скрыться в зарослях на противоположной стороне поляны.

Напрягая зрение, она медленно прошлась по кромке леса в надежде выяснить, кто мог за ней наблюдать. Сердце колотилось в ушах, кровь бушевала в жилах, когда она сунула фонарик за пояс и вынула из кармана телефон. Она уже нажала на кнопку списка контактов, намереваясь позвонить Ти Джею, когда ярдах в десяти заметила тень… которая направлялась к ней.

Крошечные серые точки заплясали перед глазами, но она приказала себе собраться и со скоростью света перебрала свои возможности. План А – бежать: бежать, как будто за ней гонятся черти. Беда в том, что навигатор, компас и карты остались в рюкзаке, а без них в темноте она точно заблудится. План Б – закричать! И что толку? Она очень сомневалась, что медведи и койоты придут ей на помощь. План В – просто открыто подойти и выяснить, что ему надо, если… хватило бы смелости.

И наконец, план Г – электрошокер. Да, пожалуй, это лучший выход, и Харли приготовилась действовать.

Боже, какой же он высокий, мощный… с очень знакомыми непокорными волосами. Небритый подбородок и пронзительные зеленые глаза, которые она смогла рассмотреть даже при столь скудном свете, не вызывали сомнений:

– Ти Джей.

Он остановился перед ней и указал взглядом на электрошокер:

– Как вижу, ты мне безумно рада.

– Не смешно.

Она прижала руку к груди и вздрогнула.

– Замерзла?

– Нет.

Тем не менее дрожь сотрясала ее тело: от страха, от возбуждения, и, кажется, того и гляди упадет в обморок.

Он осторожно потянулся к ней и забрал шокер.

– Ты вся дрожишь.

– Знаю, черт побери.

Подтолкнув к дереву, он прижался к ней всем телом.

– Это адреналин – нужно найти для него выход.

– Да ты что? Дай угадаю…

Харли пыталась язвить, но это было нелегко, когда трясет так, что стучат зубы.

Ти Джей оперся ладонями о дерево по обе стороны от ее головы, и она почувствовала исходившее от него тепло. И хотя, судя по голосу, он устал, был раздосадован и испытывал недоумение, которое она, как обычно, вызвала в нем, угрозы Харли не ощущала, скорее наоборот.

А это могло означать лишь одно – она спятила, и это официальный диагноз, потому что хотела прижаться к нему, завернуться в него и забыться. Именно это и произойдет, если она проигнорирует необходимость соблюдать осторожность. Нет никаких сомнений, что связь с ним, даже самая короткая, разобьет ей сердце.

Но, боже, как же хочется опять это испытать: от него, с ним…

Приподняв подбородок, она посмотрела ему в лицо: челюсть потемнела от трехдневной щетины, глаза горят сумасшедшим огнем жажды. Жажды сна? Голода? Он хочет есть? Возможно. Или голода иного рода?

Никаких сомнений: в его глазах безумное желание.

Не зная, как реагировать на это, она шевельнулась, и ответом ей был его хриплый стон, а затем и прерывистый голос:

– Если только не делаешь это специально, Харли, то лучше остановись.

Она понятия не имела, что на нее нашло, но сделала это снова и ощутила его ответ совершенно иного свойства: он был тверд, повсюду…

Она перевела взгляд на его губы, и он снова застонал, сжимая ее лицо, лаская подбородок большими пальцами. Не сводя с нее глаз, он наклонил голову и завладел губами – сначала нежно, медленно, но с каждым мгновением все более страстно. Когда она ответила, поцелуи и вовсе стали лихорадочными: от местечка за ухом к шее, волосам и опять к губам.

Она ощутила кончик его языка, скользивший по ее приоткрытым губам, и руку, подбиравшуюся к животу, под рубашку.

– Что-то подзабыла, почему этого не следует делать, – прошептала Харли, поглаживая его твердую как камень грудь, с восторгом ощущая игру его мышц под удивительно гладкой кожей.

– Я тоже, – пробормотал Ти Джей, не отрываясь от ее губ.

– Думаю, мне все же удавалось вспомнить, – слегка отстраняясь, сказала она, хотя и знала, что это вовсе не так.

Он не стал отвечать, а просто прижался губами к ее шее, покусывая, рассыпая влажные, жаркие поцелуи, от которых подгибались колени.

– Пытаешься взять себя в руки? Могу предложить замену…

Она поперхнулась смехом.

– Прости. – Ти Джей поморщился и прижался к ее лбу своим. – Я чертовски устал, а когда устаю, начинаю нести всякую чушь.

Харли уронила голову ему на грудь и сообразила, что все еще гладит его. Так чем она лучше?

Он нежно провел пальцем вдоль позвоночника, и она затрепетала.

– Не хочешь вернуться в спальный мешок?

– О господи! – ахнула Харли.

– Надеюсь, это «о господи, пожалуйста»? – осведомился он с усмешкой.

– Да, – послышался ответ, и Харли показалось, что это сказало ее тело.

«Что произошло с твердостью и решимостью?» – недоумевал мозг.

Глупый, логичный, осторожный мозг.

– Почему ты шпионил за мной? – выдавила Харли.

– Вовсе нет. Тебя не было у костра, вот я и боялся, что испугаешься, если появлюсь неожиданно, и ткнешь в меня шокером.

– И где, по-твоему, я была?

– Проверяла снаряжение, писала в лесу… не знаю. Но я тоже вооружился и принял все меры предосторожности. И как вижу, правильно сделал, – усмехнулся Ти Джей, вынимая из кармана электрошокер.

– Только ты его не включила.

– Как раз собиралась.

– Рад, что я не голодный медведь.

– Ты куда опаснее, – буркнула Харли и, высвободившись, пошла к костру.

Он хоть и рассмеялся, но как-то невесело, и, присмотревшись, она заметила и его запавшие щеки, и плотно сжатые губы.

– Как прошла спасательная экспедиция? Нашли пропавших?

– Подростки. Совсем дети. Поднялись на скалу Ред-Рок, и один сорвался с обрыва, с высоты шестидесяти футов.

– Ну хоть жив?

– Да, спасибо дождю! Земля и склоны раскисли, камни держатся неплотно, вот парень и скатился по грязи, как по горке, что и спасло ему жизнь. Было чертовски трудно до него добраться, не вызвав очередного оползня, который наверняка его прикончил бы.

Небо над ними понемногу светлело, брезжил рассвет. Харли, наблюдая, как медленно гаснут звезды, видела, что Ти Джей не сводит с нее глаз. Было ли это игрой воображения или он больше не выглядел таким усталым? Да и ее усталость вдруг куда-то исчезла…

Вот это да…

Его глаза потемнели, и она почувствовала, что и ей становится трудно дышать.

Черт, ей действительно нужно научиться держать себя в руках.

– Ты не отвечаешь за себя рядом со мной, – заметил он тихо.

– Ни чуточки.

– Умница.

Ей показалось или было в его голосе что-то похожее на гордость и… чуть-чуть обида? Она не могла даже представить, что обладает такой властью, и положила ладонь ему на руку, жесткую, сильную, теплую… и почему-то мокрую.

Кровь.

– О господи! Ты ранен!