Просунув голову в щель между задвижками, в бокс заглянул полицейский в форме:

– Дэни Питерсон?

Шейн посмотрел на него:

– Что вам угодно?

– Вы кто?

– Муж Дэни.

Дэни дернулась и тут же схватилась за голову.

– Нам нужно задать ей несколько вопросов, – сказал полицейский, потом перевел взгляд на Дэни:

– Вы сказали одному из ночных специалистов, что видели труп человека.

Труп человека? Что за черт? Шейн посмотрел на Дэни и увидел, как ее лицо исказила судорога.

– Да, – прошептала она, – это правда.

– Она ранена, – сказал Шейн, испытывая жуткое напряжение. – С этим можно подождать.

– Это займет не более минуты. – Полицейский, видимо, не собирался уступать. – Миссис Питерсон? Где находился этот труп?

– Во встроенном стенном шкафу, в моем кабинете, – тихо ответила Дэни. – Не знаю, был ли это тот же, что я видела до этого.

– До этого? – Эта новость полицейского не обрадовала. – Что это должно означать?

– Дэни, не надо ничего говорить сейчас, – посоветовал ей Шейн и повернулся к полицейскому:

– Вам придется подождать с вашими вопросами, пока ее не осмотрит врач.

У полицейского заходили желваки на скулах, но он кивнул, повернулся и вышел, предположительно, за разрешением произвести допрос. Шейн протяжно вздохнул и погладил Дэни по щеке.

Она схватила его за руку.

– Муж?

Да. Ему не хотелось обсуждать причину, по которой это слово сорвалось у него с языка.

– Сосредоточься. Что за мертвец?

– Ты, наверное, думаешь: «Что за чертовщина?» – да?

– Да. Что за чертовщина?

– Я опять видела мертвое тело.

– Я это слышал.

– Во встроенном шкафу, в моем кабинете. – Дэни с болезненной гримасой легла на спину. – Я и стенные шкафы…

– Ладно.

– Я знаю, это похоже на безумие. – Она судорожно вздохнула. – Я тоже так подумала, поверь мне.

– Так что с тобой-то произошло?

– Не имею понятия. Думаю, моя мать и ее ненормальные связи искалечили мою психику больше, чем я предполагала.

– Дэни, я имел в виду твою голову. Что произошло с твоей головой?

– О! – Она издала звук, который можно было принять за смех. – Увидев труп, я попятилась назад и, по-моему, наткнулась на кого-то.

– На кого?

– Или на что-то. Возможно, я наткнулась на что-то. – Она схватилась руками за голову, будто пыталась удержать ее на месте. – Я не знаю.

– Кто-нибудь еще был с тобой в кабинете? Кроме трупа.

Опустив руки, она посмотрела на него с видом провинившейся школьницы.

– Ты ведь веришь мне насчет трупа, правда?

По правде говоря, ему это казалось невероятным, но он верил в то, что она верила. Прежде чем он успел ответить, в бокс, отдернув занавеску, вошла медсестра.

– Что у нас за дела с этой рубашкой?

Дэни закрыла глаза.

– Я себя лучше чувствую, когда не двигаюсь.

– Мы вас подлечим, не беспокойтесь. Сейчас пройдем рентгеноскопию.

– Может быть, лучше просто возьмете у меня мою голову? – предложила Дэни. – Подлечите ее, а потом пришьете обратно.

Медсестра взяла рубашку из рук Шейна.

– Вот. Давайте я вам помогу.

– Я сама.

– Вы уже говорили это несколько минут назад.

– На этот раз, я имею в виду, именно это. – Дэни подняла руки к пуговицам на свитере. – Дайте мне минуту.

– Минуту, не больше. Вам будут накладывать швы.

– Это необходимо?

– Это нормально, – сказал Шейн. – Я буду держать тебя за руку. – Он будет держать ее за руку? Какой черт тянул его за язык?

Медсестра окинула его оценивающим взглядом:

– А вы, собственно, кто?

Это он и сам хотел знать. Но кто бы там ни тянул его за язык, он свое дело знал туго.

– Я с ней.

– Никому не позволяется находиться здесь, кроме…

– Член семьи, – вставил Шейн, разглядев, наконец, затылок Дэни, когда сестра повернула ее. У него свело живот. – И я никуда не уйду.

– Это мило с вашей стороны, дружок, – похвалила его медсестра. – Но правилами запрещается…

– Я ее муж. – Надо же, как распетушился!

Дэни уставилась на него:

– Ты опять?

– Муж? – недоверчиво переспросила медсестра и повернулась к Дэни: – Почему вы не сказали, что замужем, когда я заполняла вашу карту?

– М-м… потому что я не…

– Новобрачные, – прервал ее Шейн. – Это непривычно для нас обоих.

– Непривычно, – тихо повторила Дэни.

– А, как славно! – Сестра заулыбалась. – И как давно вы вместе?

– Два дня, – пробормотала Дэни, закрыв глаза.

– Два дня? Что ж, неудивительно, что вы забыли!

– Это, как ураган, знаете ли. – Сотовый Шейна завибрировал. Достав телефон, он увидел на дисплее имя Мишель и переключил на голосовую почту. Он разговаривал с ней перед этим и мягко объяснил (снова), что им не следует встречаться. Он понимал, что Мишель так легко не отстанет и ему придется объясняться с ней еще не один раз, но с этим придется повременить.

– Ураган, – эхом отозвалась Дэни, не открывая глаз.

Ладно, это уже начало сводить его с ума.

– С ней все в порядке? – спросил он у медсестры.

– Давайте, вы наденете на вашу жену рубашку, а я пойду, приведу доктора. Тогда и посмотрим, с чем мы имеем дело.

Когда она ушла, Дэни протяжно вздохнула.

– Муж, – пробормотала она.

– Даже не пытайся отвлечь меня. – Она была такой бледной, даже зеленой, и он просто притянул ее к себе, испачкав при этом кровью свою рубашку.

– Извини, – прошептала она.

– Не надо, даже не думай об извинениях. Она судорожно вздохнула и закрыла глаза.

– Дэни?

– Ш-ш…

– Дэни, не засыпай.

– Либо так, либо вытошнит. На минутку только вздремну, ладно?

– Не ладно.

Она доверчиво прильнула к нему, и у него сжалось сердце.

– Дэни.

Она не ответила.

Он словно перестал слышать свое сердце. В его жизни было много травм. В десять лет он вывалился из чердачного окна и с десятиметровой высоты упал на землю. Тогда один из братьев толкнул его, прежде чем он успел ухватиться за висевшую там веревку. Потом были болезненные травмы, когда он играл в баскетбол, занимался сноубордингом… Но стоять здесь, рядом с той, кто ему был небезразличен, когда она ранена, во сто крат хуже.

– Дэни.

– Ш-ш… Она спит.

Облегченно вздохнув, Шейн забрал у нее рубашку и потянулся к ее свитеру.

– Останься со мной.

Свитер застегивался спереди на тысячу крохотных пуговок. Ему удалось расстегнуть три, после чего он решил, что ему ни за что не справиться с остальными, поэтому просто стянул свитер через ее голову.

– Эй.

Ее протест последовал с пятисекундным запозданием и был произнесен таким слабым голосом, что он снова испугался. На ней был бледно-желтый бюстгальтер с маргариткой посередине, между грудей. Его пальцы скользнули по ее груди, но он был так встревожен, что ничего не ощутил при этом.

Оказалось, что трусики у нее тоже были бледно-желтыми. Малюсенькие такие стринги с маргаритками на каждом бедре.

Шейн изо всех сил пытался не смотреть на них.

– Не вздумай снимать с меня белье, – пробормотала Дэни. – Я всегда теряю его, когда ты рядом. – Глаза ее все еще оставались закрытыми, ресницы казались иссиня-черными в сравнении со скулами. – Я не собираюсь лежать здесь голой.

– Не хотелось говорить тебе, детка, но ты уже наполовину голая.

– Не спорь со своей новобрачной.

Шейн успел только засунуть ее руки в рукава рубашки, когда в бокс вошел парень в хирургической робе с медицинской картой в руках.

– Дэни Питерсон? Пора на магнитно-резонансную томографию.

Поскольку аппарат для магнитно-резонансной томографии вмещал только одного человека, Шейн был отправлен в комнату ожидания, где он был волен мерить шагами место вынужденного пребывания.

Броуди, развалившись на стуле, разговаривал по сотовому телефону с Ноем.

– Да, он здесь. – Он стрельнул глазами в Шейна. – Протирает дырку в ковре.

Сидевшая рядом маленькая девочка похлопала Броуди по руке.

Он прикрыл микрофон и повернулся к ней:

– Да?

Ласково улыбаясь, девочка указала на висевшую, на стене табличку, на которой было написано: «В комнате ожидания запрещается пользоваться сотовыми телефонами».

Броуди уставился на девочку.

– Да, не отключайся, – сказал он Ною. – Меня тут воспитывают.

Девочка положила руки на бедра. Броуди ласково улыбнулся ей и поднял палец, показывая, что он почти закончил.

– Говорю тебе, Ной, он такой же чокнутый, как и она. Может, нам стоит вмешаться…

– Она не чокнутая! – взвился Шейн.

– Ной, подожди. С тобой хочет поговорить парень, ухлестывающий за женщиной, которой мерещатся мертвецы.

Шейн вскинул вверх руки.

– Никто не считал сумасшедшим Ноя из-за того, что он влюбился в похитившую его женщину.

– Мы с тобой считали его сумасшедшим, – напомнил ему Броуди. – Ты даже полетел в Мехико, чтобы отговорить его, забыл, что ли?

– Гм! – сказала девочка, выказывая очень серьезное отношение к запрету в отношении пользования мобильниками.

Броуди со вздохом поднялся со стула. При его росте в метр девяносто он возвышался как гора над маленькой девочкой.

Ее это, похоже, не тревожило. Она указала на дверь.

Броуди двинулся к двери, изумленно глядя на Шейна, который, наверное, расхохотался бы над проявлением робости в отношении маленькой девочки со стороны здоровенного хамоватого Броуди, не будь он так сильно встревожен состоянием Дэни. По пути он схватил Шейна за руку и потащил к выходу.

– Эй, я не уйду, пока…

– Да, да. – Броуди не отпустил его, пока они не вышли наружу, где было темно и прохладно. По-прежнему прижимая телефон к уху, он цепким взглядом окинул Шейна. – Я спрошу его, – сказал он. – Ной спрашивает: может, ты влип во что-нибудь и не можешь выпутаться?

– Господи! – Шейн потер лицо. – Я возвращаюсь.

– Подожди. Ной говорит, если ты влип, это хорошо… Что?… Нет, я не собираюсь говорить, что…

Шейн выхватил у него телефон.

– Я возвращаюсь внутрь. Приезжай, забери этого козла, чтобы у меня осталась машина.

– Еще что-нибудь нужно? – спросил Ной.

– Может быть, лоботомию?

Ной тихо рассмеялся:

– Да, это вызывает чувство, немного напоминающее операцию на мозгах без наркоза, да?

– Что это?

– Влюбленность.

– Никто ничего не говорил о… – Господи, он не мог, даже выговорить это слово.

Ной в очередной раз рассмеялся:

– Правильно. Послушай, ты ведь знаешь Броуди. Он станет говорить тебе, чтобы ты убирался вместе со своим членом домой, что ни одна телка не стоит того, чтобы так беспокоиться из-за нее. Но я хочу тебе сказать: поступай по-своему. Потому что это может оказаться самым лучшим событием в твоей жизни.

– Что он говорит? – Броуди хотелось это знать, он пытался подслушать.

– Просто приезжай и забери его, – сказал Шейн, – пока я не расшиб его жирную башку о стену.

– Уже еду.

– У тебя совсем крыша съехала, – сказал Броуди Шейну, когда тот закончил говорить с Ноем.

– Извини.

Из комнаты ожидания выглянула медсестра:

– Кто из вас муж Дэни?

Броуди в ужасе выкатил глаза. Шейн не обратил на него внимания.

– А что с ней?

– Вернулась после томографии, туда сейчас придет врач. Ваша жена страдала повышенным давлением до происшествия?

– Что?

– Доктора интересует ее давление. У нее было повышенное давление?

Шейн забыл о том, что хотел надрать Броуди задницу, и бросился назад в больницу.

– Муж? – услышал он, как пробормотал ему вслед Броуди. – Это уже эпидемия какая-то.

Два неприятных момента досаждают тому, у кого пробит череп. Во-первых, что бы вам ни говорили о наложении швов, но эта процедура очень болезненная. Во-вторых, почему-то с тем, у кого травмирована голова, все пытаются говорить медленно и громко.

Но ощущение от приложенного к голове льда было приятным.

Приятным также было ощущение от того, что у нее каким-то образом неожиданно появился муж. Дэни смотрела на Шейна, который держал ее за руку и пытался отвлечь от болезненной процедуры рассказами о своей беспутной юности. Он не давал ей впасть в беспамятство, бодро рассказывая о далеких событиях настолько интересно, что, пока зашивали голову, ее разбирал смех. Она всматривалась в его лицо, в его прекрасные глаза, и к горлу подкатывал комок.

Дэни знала его всего два дня, а он уже стал для нее ближе всех на свете.

– Шейн.

– Да?

– Спасибо.

Он улыбнулся и поднес ее руку к губам. Поцеловав ее в ладонь, он возобновил свой рассказ. Рассказал, как встретился с Ноем и Броуди и учился с ними в высшей школе и в колледже, прежде чем они решили создать компанию «Скай-Хай эйр». Когда же забавные, пленительно самокритичные истории закончились, а процесс наложения швов все еще продолжался, Шейн, держа ее за руку, склонился к самому ее уху и принялся нашептывать еще более очаровательные глупости.

Типа «мне нравится твое белье».

Она так покраснела, что даже доктор отвлекся, чтобы поинтересоваться, как она себя чувствует.

– Прекрасно, – закрыв глаза, заверила его Дэни.

Как только доктор продолжил накладывать стежки, Шейн снова наклонился к ее уху.

– Твой бледно-желтый бюстгальтер. В нем очень выделяются твои соски. У меня просто слюнки текут.

– Прекрати.

– Вы мне? – спросил доктор.

– Нет, извините, – пробормотала Дэни.

– Я хотел снять его с тебя, – шепнул Шейн. От этих слов ее снова бросило в жар, и она начала потеть.

Доктор заметил это и нахмурился.

– Сестра.

– Да?

– Проверьте у нее температуру, – распорядился он. – У нее жар.

– Нет-нет, со мной все в порядке, – запротестовала Дэни. – Правда, все хорошо.

Медсестра посмотрела на доктора и пожала плечами. Дэни старалась не смотреть на Шейна, хотя слышала его тихий смех.

– Я был бы счастлив, измерить твою температуру, – прошептал Шейн.

Неужели ему нравилось мучить ее? Конечно, нравилось. Когда доктор закончил, у Дэни жутко болела голова и ломило все тело.

– Могу я идти домой? – спросила она. Доктор поджал губы.

– Ваше давление не совсем в норме…

– Я займусь этим, – сказал Шейн.

– Вы специалист?

Дэни бросила взгляд на Шейна.

– В некотором роде.

– Может быть, вам стоит взять небольшой отпуск и отдохнуть? – Доктор записал что-то в блокноте. – Я мог бы написать вам освобождение для вашего начальства…

– Нет, не надо. Я не могу сейчас пропускать работу. Я… постараюсь отдохнуть.

– Я прослежу, чтобы она это сделала.

И доктор, и Дэни посмотрели на Шейна. Он мило, даже невинно улыбнулся, но Дэни догадывалась, как он собирался следить за ее отдыхом. Очень похоже, что он, прежде всего, постарается снять с нее бледно-желтый бюстгальтер.

А заодно и трусики.

Но это не вопрос.

Вопрос в другом. Сможет ли она безболезненно пройти очередной раунд «только секса»?