Шоколад – естественный способ возместить неудобства понедельника.

Несколько последующих дней были сплошным безумием, но Джош все выдержал. Он так и не пожалел о своем решении продать практику, но и никаких волшебных перемен в своем графике не обнаружил. После того как рассеялся дым, оказалось, что множество людей желают с ним поговорить. Его служащие были в полной безопасности: это было неизменяемым условием контракта. Все сохранили работу.

Но хотя он и раньше все обсуждал со своими служащими, теперь, когда все решилось, они нуждались в ободрении.

Джош понимал это, но безумие продолжалось. Пришлось присутствовать на нескольких заседаниях совета. Члены совета были на седьмом небе и, как обещали, дали ему в помощь еще одного доктора.

Доктора Тессу Макгинли. Джош знал ее. Они вместе были в ординатуре. Ровесница Джоша, Тесса выглядела вдвое старше из-за того, что походила на добрую мать многодетного семейства. Она не была создана для работы на «скорой», но это в глазах Джоша, являлось скорее преимуществом, поскольку он жаждал работать именно в приемном покое. Зато Тесса прекрасно подходила для такой практики, как у него, где во главу угла ставилась забота о пациенте.

Кроме того, она начинала работу со следующего дня, и они честно разделили работу в офисе, что давало Джошу возможность больше времени уделять отделению «скорой». Больше времени уделять Тоби.

Жизнь.

Он думал об этом, принимая четверых загрипповавших страдальцев, троих, пришедших на плановый осмотр, и двоих с ангиной. Он думал о многом. В том числе о Грейс. С той ночи, когда они обновили шезлонг во дворе, он ее не видел. И понятия не имел, каковы ее планы, а вот его включали важную Операцию: Снова Застать Ее Одну в Бассейне.

Но ему в глаза словно песок насыпали. Это от усталости. Если бы лечь и проспать до конца жизни…

Зато теперь будет лучше. С завтрашнего дня. Завтра он уже так не устанет и сможет что-то дать людям.

А пока он ушел с работы и направился на причал. Была ночь Летнего фестиваля, ежегодного мероприятия, где играла музыка, раздавали вкусную еду и торговали всякой всячиной. Он обещал Мэлори, что пробудет час в кабинке местного Центра охраны здоровья, улыбаясь прохожим и измеряя кровяное давление.

За это и потому, что Грейс отправилась на еще одно собеседование в Портленде – то, о чем он не хотел слишком много думать, – Мэлори договорилась о няне для Тоби. Благодаря подростковому центру, принадлежавшему Центру охраны здоровья, она знала множество тинейджеров, которым нужны были деньги. И сегодня она прислала ему Райли. Райли была не местной. Не так давно Эми подобрала ее на улице.

Тоби она понравилась, и Джош с легким сердцем отправился на причал. Жаркий душный день перешел в жаркую влажную ночь, и он закатал рукава, с удовольствием вдыхая соленый океанский воздух. Просидел час в кабинке, измеряя кровяное давление каждому обратившемуся пожилому жителю Лаки-Харбора. Когда очередь дошла до Люсиль, он заметил, что давление немного высоковато, и посоветовал чуть сбросить темп. Она только подмигнула.

– Замедлю, когда умру!

С этими словами она махнула всей своей синеволосой шайке, приглашая последовать ее примеру. Миссис Тайлер спросила, как Джош относится к кугуарам, и он искренне понадеялся, что она имела в виду диких особей.

Миссис Мэнсон ущипнула его за зад.

Миссис Доусон попросила осмотреть грудь.

Джон уже подумывал удрать на необитаемый остров в южной части Тихого океана, когда доктор Тесса Макгинли пришла его сменить.

– Осторожнее, – предупредил он. – Они кусаются.

Ростом она была чуть выше пяти фунтов, аппетитно-пухленькая и обладала заразительной улыбкой.

– Опасаешься за мою честь? – хихикнула она.

– Думаешь, я шучу? Говорю тебе, берегись!

Но она вовсе не встревожилась.

– Думаю, что могу справиться со всем, что меня ждет.

Джош мысленно пожелал ей удачи, и тут Мэтт с Таем его спасли. Солнце садилось в воду, и фестиваль был в самом разгаре, когда все трое сели на причале рядом с танцполом.

– Эй! – воскликнул Тай, салютуя Джошу пивной бутылкой, – слышал, тебе повезло.

– Какого черта? – возмутился Джош. – Откуда ты это слышал?

Тай на мгновение застыл, но тут же рассмеялся.

– Я о докторе Макгинли в качестве партнера. Но давай поговорим о том, что ТЫ имел в виду.

Джош скорчился на стуле.

– Лучше не надо.

Они еще ухмыляются, болваны!

– Заткнитесь, – посоветовал он без особого запала, следя за танцующими. Эми и Мэлори танцевали в центре оживленной толпы.

Мэтт не сводил глаз с Эми.

– Эми волнуется, что Грейс согласится на первое же приличное предложение, только потому, что ей всю жизнь твердили, как нужно поступать. Это вместо того, чтобы заняться поисками своего счастья.

Джона тревожило то же самое. Но не его забота решать за Грейс, что именно сделает ее счастливой.

– И?..

– И если кто-то может сделать ее счастливее, но при этом слишком большой трус, чтобы прямо сказать об этом, ему нужно наконец решиться.

Джош покачал головой:

– Сам не знаешь, о чем говоришь.

Мэтт рассмеялся.

– Лично я счастлив, потому что решился. Думаю, что знаю, о чем говорю.

– Я – не ты, – отрезал Джош. – И Грейс ни к чему подобного рода отношения. Пребывание здесь для нее – просто способ отвлечься. Ничего больше.

– Чушь собачья, – отмахнулся Мэтт. – С женщинами нужно иначе.

– Ладно, может, мне тоже ни к чему подобного рода отношения.

– Говорю же, чушь собачья, – повторил Мэтт, глядя на Тая с таким видом, словно спрашивал: «Можешь поверить такому идиоту»?

Тай ткнул бутылкой в Джоша:

– Хочешь знать, что я думаю?

– Нет.

– Думаю, ты ведешь себя как девчонка. Давно пора назначить себе удвоенную дозу лекарства под названием «стань мужчиной».

Джош поднял глаза к небу под смех кретинов, воображавших себя умнее всех, и снова повернулся к танцполу, полюбоваться, как грациозно двигается Грейс.

Прошлым вечером она договорилась о собеседовании с двумя нянями, а сама исчезла, вместо того чтобы тоже поучаствовать. Он так и не понял почему, пока не поговорил с Дженной Бернетт и Сьеррой Хеннесси. Дженна хотела знать, сколько времени они смогут проводить вместе, «без малыша», а Сьерра пожелала обсудить его мнение относительно брачных контрактов.

Неудивительно, что он не захотел нанимать ни ту ни другую.

Завтра еще два собеседования, и Джош не слишком верил, что результат будет иным. Конечно, следовало с большим энтузиазмом искать няню, потому что часики тикали.

Грейс в любое время может объявить, что нашла работу, и перестанет играть в Мэри Поппинс.

Но он совладает с собой и найдет силы продолжать жить как прежде. Хотя сейчас… наблюдая за каждым ее движением, он желал, чтобы время остановилось.

Сегодня на ней была легкая кружевная блузка, одна из этих прозрачных штучек, с тонким топом под ней, Тонкие загорелые руки обнажены. Короткая юбка сшита из легкого тонкого материала и доходила до середины бедер, отчего он терял остатки разума. Да еще босоножки из тонких ремешков на высоких каблуках, в которых ноги выглядели еще длиннее!

Потребность начать с ее пальцев и провести языком дорожку вверх, до заветного местечка, была невыносимо сильной.

– Ты, должно быть, слишком большой трус, чтобы предъявить права на свою женщину, – заключил Мэтт, вставая. – Не то что я!

Он подошел к Эми и заправил прядь выбившихся волос ей за ухо.

Джон тоже поднялся и встретил Грейс на краю танцпола.

– Танцуешь? – улыбнулась она.

Он изобразил нечто вроде па из буги-вуги, то самое, которое в колледже неотразимо действовало на девчонок, настолько, что пару раз дело дошло даже до постели.

– Я не знала…

– Ты многого обо мне не знаешь.

– Вроде того случая, когда вы с шерифом напились и бегали голышом по причалу? – с невинным видом спросила она.

– Зачем ты слушаешь Анну? – вздохнул Джош.

Грейс широко улыбалась.

– А это правда?

– Да, – поморщился он, вызвав новый приступ смеха.

– Обожаю честных людей. Разве ложь не противоречит клятве врача или чему-то в этом роде?

– Черт побери, нет! Я все время лгу. Только сегодня, шагая к причалу, я сказал миссис Лайонз, что она хорошо выглядит.

– Это та, что вырядилась в пронзительно-зеленые шорты из спандекса?

– Да. И если быть точным, тогда мы были глупыми семнадцатилетними балбесами, решившими, что у нас есть что показать миру.

– Но у вас действительно есть что показать, доктор Скотт!

Джош, покачивая головой, потянулся к ней, и в этот момент заиграли медленный танец. Он прижал ее к себе, и она вписалась в его тело, как недостающий кусочек пазла. Джош почувствовал, что расслабился, впервые за много дней.

– А как насчет других небылиц? – спросила она.

– Хм-м…

Он немного подумал. Только что солгал Таю и Мэтту, утверждая, что не ищет серьезных отношений. Не то чтобы он собирался это сказать. Что, возможно, засчитается ему как еще одна ложь.

– Утром я сказал Тоби, что Санта-Клаус есть на самом деле, жив и здоров и, пока мы разговариваем, мастерит игрушки.

– Но это так мило, Джош!

Их щеки были прижаты друг к другу. Он ощущал тепло ее тела. Одной рукой Грейс обнимала его за шею, пальцы играли волосами, отчего Джошу хотелось замурлыкать, как большой кошке.

– Мило, – повторил он.

– Да.

Она прильнула к нему.

– Именно мило.

– Но я таким себя не чувствую, Грейс.

Она намеренно потерлась о молнию его брюк. Слегка натянувшуюся молнию.

– М-м… полагаю, что нет, – пробормотала она. – «Мило» – это совсем не то определение.

И снова стала раскачиваться, тихо смеясь, когда он с силой сжал ее.

Его рука лежала слишком низко у нее на спине и буквально чесалась от желания передвинуться еще ниже, провести по голой ноге и забраться под юбку. Он весь день подумывал сделать это или что-то подобное. Вернее, два чертовых дня, с того вечера у бассейна, когда держал в объятиях ее, голую и мокрую.

Нет, не так. Он думал о том, как бы добраться до Грейс, с той минуты, как случайно нанял ее выгуливать Танка, а она позвонила и сообщила, что собака потерялась. Он даже сейчас видел ее, стоявшую на берегу. Тогда сарафан льнул к ней, как вторая кожа, и был совсем прозрачным.

Она выглядела поцелованной солнцем богиней.

Они едва не столкнулись с другой парой. Люсиль и мистер Вуковски. Мистеру Вуковски было восемьдесят, но все зубы у него свои, до сих пор водит машину, так что все пожилое население женского пола постоянно за ним гонялось.

– В такую ночь обязательно повезет, верно, мальчик? – подмигнул он Джошу.

Он и Люсиль проплыли мимо. Джош посмотрел на Грейс.

– Эта ночь просто создана для чего-то.

Музыка снова сменилась, на этот раз быстрой ритмичной песней. Ночь наступала, и от солнца осталось лишь слабое розовое свечение на горизонте. Люди вокруг танцевали, смеялись, разговаривали, пили. Никто не обращал на них внимания. Поэтому Джош взял Грейс за руку и увел.

В баре заправлял его старый друг Форд Уокер.

– Как дела? – спросил он. – Слышал, малыш делает успехи.

– Ученик недели, – гордо произнес Джош. – Грейс, что будешь пить?

– Пиво, пожалуйста.

Форд принес две бутылки.

– Теперь, когда у тебя будет полно свободного времени, я смогу заполучить нового игрока в нашу баскетбольную команду, верно? Трое на трое. А то после того как Сойер сбежал под предлогом, что потянул ахиллово сухожилие, нас осталось двое. Джекс и я. Нам нужен твой рост.

– Рассчитывай на меня, – пообещал Джош и увел Грейс на причал, освещенный гирляндами белых праздничных, мигавших в темноте огоньков. Вместо того чтобы пройти до самого конца, где они были бы у всех на виду, как в аквариуме, он показал на деревянную лестницу, которая вела к пляжу.

Песок был влажен и податлив. Прибой шумел так, что заглушал звуки веселья. Они шли и пили на ходу пиво. Это была долгая неделя, большая неделя. Неделя необратимых изменений. Джон наделал много ошибок в жизни и пытался на них учиться. И уж определенно старался их не повторять.

Пока что его любимой ошибкой оставался найм Грейс. Из-за нее он дошел до того, что продал практику и собирался жить так, как больше ему подходило. И хотя он знал, что она должна уехать, все равно ощущение счастья оставалось.

– Тебе звонили после собеседования? – спросил он, делая все, чтобы выглядеть незаинтересованным.

– По-моему, и Сиэтл, и Портленд собираются предложить мне работу. В обоих местах есть немало возможностей в моей области.

Не только он старательно изображал безразличие. Недаром она отвернулась.

Он остановился, приподнял ее подбородок и испытующе заглянул в глаза.

– Ты именно этого хочешь?

– Я работаю над тем, чтобы это выяснить.

В ее беззащитных глазах светились надежда и мечты, сомнения и страх. Именно страх тронул Джоша больше всего.

Она стояла на перекрестке дорог, и он был рядом, желая сделать все как можно лучше. Как правильнее.

– Я не оправдал ожиданий отца, когда продал практику. Но сделал это в надежде, что он поймет, – тихо сказал он и, помедлив, добавил:

– Может, и тебе стоит брать в расчет не родительские ожидания, а то, что для тебя лучше всего.

Грейс с глубоким вздохом кивнула:

– Знаю. Но я так долго этим жила. Не сразу и поймешь, чего жду от жизни я сама.

Они долго смотрели, как упорно штурмует берег океан. Молчать было легко, и Джош впервые осознал, что, как ни странно, их проблемы не так уж отличаются.

– Как насчет тебя? – спросила она наконец. – Чего ты хочешь для себя?

Чего он хочет? Изменить ситуацию. Для того, чтобы и она поняла, чего хочет.

– Мне нужно свободное время. Чтобы перевести дух.

– И ты думаешь, что теперь это получится?

– Иисусе, надеюсь, что так. Я слишком мало вижусь с Тоби.

– Сегодня я помогала ему рисовать фамильное древо. Вы с его матерью не были женаты?

– Нет. И даже, считай, не встречались.

– Одноразовый секс?

– Что-то вроде.

Она выжидающе уставилась на него. Он громко выдохнул. Неужели действительно собирается это сделать? Он никогда на такое не решался.

– Ты просто многого обо мне не знаешь. В детстве я вовсе не был крутым.

– Да. Болван с задержкой развития.

Он покачал головой. Грейс улыбнулась.

– Люди любят поговорить о тебе.

Да. И он это обожал.

– Ну, к окончанию школы я почти не изменился с тех времен, когда меня раздели и привязали к флагштоку.

– Что?!

Она выпрямилась, бешено сверкая глазами.

– Кто это сделал?!

– Полегче, Тигр. Я просто говорю, что когда в детстве тебя постоянно донимают, ты не совсем готов к тому, что вдруг вырастаешь на целый фут и женщины начинают уделять тебе внимание. А потом прибавь еще несколько лет и буквы «ДМ» после своего имени, и все становится еще хуже.

– Так женщины стали бросаться тебе на шею? – ахнула она. – Должно быть, это несколько облегчило твою боль.

Да. И даже намного. Но это не означает, будто он сразу понял, что делает.

– Я встретил мать Тоби на свадьбе друга. Она была из Далласа и приехала в город на уик-энд.

Это был кошмарный день. Он потерял своего первого пациента, подростка, скончавшегося от передоза, прежде чем Джош успел ему помочь. В самом кошмарном настроении он отправился на свадьбу. Несколько бутылок пива, прекрасная незнакомка, один прохудившийся презерватив, и он сделал все, чтобы забыть тот день.

Но это оказалось невозможно.

– Алли была официанткой. Хотела заработать достаточно денег, чтобы поехать в Нэшвилл и заняться певческой карьерой.

Алли все делала с неподдельным энтузиазмом и стала безумным глотком свежего воздуха после той жизни, которой он жил в то время: больничной. Она все делала с размахом: жила, смеялась, любила. И эта неуемная страсть ко всему стала причиной его падения. Он втрескался в нее, втрескался по уши, безумно и безоглядно.

– Когда она обнаружила, что беременна, все изменилось.

– Она осталась с тобой в Лаки-Харборе?

– Ненадолго.

Джош надеялся, что Алли полюбит его, но любовь не входила в ее планы. Зато ей понравилось быть женой доктора, поскольку, как она поняла, такое существование – куда более комфортно, чем работа певицы.

– Она надеялась на идеальную жизнь, но быстро поняла, что такая жизнь крайне далека от идеальной. Не говоря уже о том, что я уже был женат на своей работе.

Глаза Грейс снова сверкнули, но тон был мягким.

– И что было дальше?

– Родился Тоби. Я принимал его и сам перерезал пуповину.

При воспоминании об этом у него каждый раз сжималось сердце. Только минуту назад он жил как эгоист. Работать – вот чего он всегда хотел больше всего на свете. И вдруг держит этого мокрого извивающегося разозленного малыша… Он смотрел в собственные темные глаза и чувствовал, как в нем открываются какие-то шлюзы.

Но тут Тоби зевнул и заснул у него на руках.

– Тоби изменил всю мою жизнь.

И жизнь Алли тоже, но совсем в другом смысле.

Она ненавидела саму мысль о постоянной заботе о ребенке. Ненавидела изменения в своем теле. Ненавидела работу Джоша.

– Однажды я пришел домой после кошмарной двойной смены, и Алли отдала мне Тоби. Сказала, что сменила ему памперс и накормила. Потом схватила ключи, сумочку и ушла.

И не оглянулась. С тех пор прошло пять лет.

Грейс с ужасом смотрела на него.

– Так она оставила тебя одного с Тоби? И просто ушла?

– Но я был довольно скверным сожителем. Постоянно торчал на работе. А она не была создана для домашней жизни, как того требовал ребенок.

– Но просто оставить тебя и Тоби? Какой ужас!

– У меня почти не было времени размышлять над этим. Через месяц пьяный водитель врезался в машину моего отца лоб в лоб и убил его и маму. И Анна переехала ко мне.

– О Боже, Джош!

Он пожал плечами. Да, первые два года с Тоби и Анной, плюс его работа, были сплошным адом. Он не любил вспоминать ужас, творившийся в доме: маленький ребенок, парализованная сестра, находившаяся в состоянии постоянной истерики… по сравнению с тем, что творилось тогда, сейчас она просто ангел.

Грейс немного помолчала.

– Знаешь, у меня даже собаки никогда не было!

Он улыбнулся. Потерся подбородком о ее волосы, радуясь, что она не осыпает его изъявлениями сочувствия, которого он не хотел.

– Этого факта не было в твоем «собачьем» объявлении.

Она тихо рассмеялась.

– Мои родители были слишком заняты спасением мира, чтобы иметь домашних животных. Удивительно, что у них нашлось время меня удочерить! Я постоянно вижу кошмары, в которых становлюсь космическим специалистом с уродливым плоским задом.

Он рассмеялся. Рука, лежавшая на ее талии, скользнула ниже и тихонько сжала этот самый зад.

– Он само совершенство.

– Мне нравится твой смех, – улыбнулась она.

– Смех? Или моя рука на твоей попке?

– Как, доктор Скотт, вы со мной флиртуете?

– Отчаянно, – признался он. – У меня получа-ется?

– В зависимости от конечной цели, – усмехнулась она. – И если она будет соответствовать моей конечной цели.

– Может, скажешь, какая она, твоя цель? Только помедленнее и как можно подробнее.

Она улыбнулась, едва заметно, сдержанно, что противоречило огню в ее глазах. И черт возьми, если эта женщина не выворачивала его наизнанку.

А как заводила…

Она внезапно приподнялась на носочки, прижалась к нему и коснулась губами мочки уха, решив точно и во всех деталях показать свою конечную цель.

Он торжественно кивнул, запоминая все, каждую мелочь, прежде чем взять ее за руку и подняться по ступенькам.