Еще минуту назад Хлоя устало глядела на крашеные стены, а теперь они с Сойером уже лежали на единственном предмете мебели в гостиной Сойера — большой удобной тахте. Он спал, а Хлоя, играя роль его покрывала, растянулась на нем, словно это ее законное место.

Хлоя понятия не имела, сколько прошло времени, но за окном было еще темно. Подняв голову, она встретила его взгляд, и настал тот вечный миг, о котором пишут в книгах. Может, было б еще романтичнее, если бы рука Сойера по-хозяйски не гладила ее зад, а пальцы не двигались вверх и вниз по расселине, но сейчас это не главное.

Их лица слишком близко, и Хлоя очень надеялась, что Сойер дальнозоркий, поскольку в данный момент она выглядела черт знает как.

— Ты красивая, — сказал он, прочитав ее мысли.

Когда Хлоя опустила голову ему на грудь, Сойер потянул ее за волосы, пока она снова не взглянула на него.

— Да, красивая, — повторил он голосам копа, не терпящего возражений.

Хлоя улыбнулась:

— Нам следует встречаться каждую ночь, пока мы не покрасим твой дом.

Сойер окинул взглядом стены. Его слегка растерянный вид настолько потряс ее, что Хлоя тоже огляделась и вздрогнула.

— По-твоему, стенам недостает мазков?

Он посмотрел на нее, потом на себя.

— Думаю, недостающую краску носим мы.

— Я никогда еще не видела тебя пьяным.

— Я не пьяный.

И все же волосы у Сойера, где она касалась их пальцами, слиплись от краски, глаза завораживающе блестели, а главным свидетельством была восхитительно сексуальная, безнравственная улыбка. Хлоя обхватила его лицо руками и звонко поцеловала.

— Ты очень привлекательный.

В какой-то момент Сойер снял рубашку и оружие, которые лежали рядом на полу, тоже испачканные краской. Хлоя не помнила, что произошло. Между вином и пивом она точно была не в себе.

— Ты привлекательный, — уверенна сказала она.

— Возьми свои слова обратно.

— Не могу, шериф… Привлекательный.

Еще крепче сжав, Сойер куснул ее за нижнюю губу. Хлоя услышала собственный стон, а ее руки скользнули в волосы, чтобы притянуть его лицо для поцелуя.

— Нельзя этого делать, — пробормотал он.

— Почему?

— Мы пьяные.

— Не слишком.

— Значит, ты полностью осознаешь тот факт, что соблазняешь меня?

Оставив свою попытку, Хлоя села, потом осторожно слезла с него. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к морской качке и сохранить равновесие.

— Эй, вернись.

Опять приказ. Хотя Хлоя ненавидела приказы, этот ее вполне устраивал. Но сначала она бросила взгляд на его распростертое тело, обнаженную грудь, твердые и гладкие мышцы живота, спущенные джинсы.

Он такой большой и плохой… Плохой для нее. Только она не могла вспомнить почему.

— Ты же сказал, что нельзя это делать в пьяном виде.

— Нельзя заниматься сексом. — Он заставил Хлою снова лечь на него, обе руки скользнули под юбку и нащупали ягодицы. — Все остальное позволено. Даже необходимо.

Хлоя улыбалась, когда Сойер поцеловал ее. На вкус он был как пиво, которое они разделили, пах как влажная краска, согревал как надежда. Когда они на минуту остановились, чтобы перевести дух, она уронила голову ему на грудь, и последним ее воспоминанием был какой-то неприятный грохот. Потом он стих, и Хлоя завернулась в восхитительно теплое одеяло под ней…

Ее разбудил звук открывшейся двери и удивленное «Боже правый». На пороге стояли Форд и Джекс, а за ними был… дневной свет.

Значит, она не в своем коттедже. Она еще у Сойера, еще на его тахте, вместе с ним. И оба вымазаны краской.

Сойер не открыл глаза, зато сжал ее зад.

— Какого дьявола вы тут делаете, парни? Кроме взлома и проникновения?

— Никакого взлома. Только проникновение, — со смехом в голосе ответил Форд.

— В восемь мы собирались встретиться, чтобы отправиться в плавание, — сказал Джекс. — Потом, когда ты не ответил на звонки…

Сойер вздохнул, разлепил один глаз и посмотрел на Хлою.

— Ты в порядке?

Кивнув, она встала, но при виде Сойера едва слышно ахнула. Он тоже оглядел себя. Везде отпечатки пальцев, на животе дорожки краски. И полный отпечаток руки на промежности.

К его чести, он даже глазом не моргнул. Но Хлоя закрыла рот ладонью, чтобы сдержать рвущийся смех. Форд не скрывал гадкую ухмылку. Джекс выглядел так, будто пытался не засмеяться.

Сойер наконец сел.

Джекс, будучи неглупым парнем, благоразумно отступил. Чего не скажешь о Форде. Тот быстро достал мобильник, включил камеру и навел ее на промежность Сойера.

— Не шевелись!

Однако Сойер уже вытолкнув из комнаты Джекса и повернулся к Форду, который, рискуя жизнью, успел перед отступлением щелкнуть его.

— Полагаю, ты не будешь ходить с…

Захлопнув дверь, Сойер запер ее и посмотрел на Хлою.

— Прости этих идиотов.

— По-моему, идиоты не только они. — Хлоя потрогала голову. На месте. Это хорошо. Затем ощупала себя. Кажется, полностью одета. Ее взгляд скользнул по Сойеру. — Ну, поскольку ты в джинсах, я зашла не слишком далеко. Верно?

— Ты что, совсем не помнишь эту ночь?

— Отчего же. Мне не повезло. И у меня не было приступа астмы.

Сойер не ответил на ее улыбку.

— Я хотел секса с тобой.

— Если кто-то и хотел с кем-то секса, так это была я.

Она взяла сумку, ингалятор, сунула ноги в туфли и пошла к двери, кляня себя за признание.

— Хлоя.

Она не оглянулась. Не могла.

— Ты смотрел на часы? Мне пора ехать, пока сестры не потребовали от тебя послать отряд копов на мои поиски, что было бы затруднительно, раз я тут. Кроме того, у меня сегодня массаж лица в садовом обществе, и я должна приготовить мой особый состав против старения, — бормотала Хлоя.

Она приказала себе заткнуться и выйти, но когда собралась открыть дверь, над головой у нее появилась рука Сойера и придержала ее. Хлоя пыталась игнорировать его теплоту и близость, а потом стало еще хуже, потому что он повернул ее к себе лицом. Она почувствовала себя более незащищенной, чем когда стояла с ним голой в душе.

— Мне пора идти, — прошептала она.

— Подожди минуту. — Сойер погладил ее по щеке. — Ты помогла мне красить, преобразила мой ужасный вечер. Спасибо тебе за это.

Хлоя засмеялась.

— Ты мог бы поблагодарить меня за что-нибудь более интересное, чем твои моральные основания. — Поняв, что он собирается поцеловать ее, Хлоя закрыла рот ладонью. — Утреннее дыхание!

Сойер явно разрывался между весельем и разочарованием.

— Стой здесь.

Он исчез в кухне и через несколько секунд появился с жевательной резинкой. Сунув одну себе в рот, он протянул ей вторую пластинку.

— Жуй.

Хлоя подчинилась, но сердито заметила:

— Ты отдаешь слишком много приказов.

— Да. А вот еще. Поскольку теперь у нас свежее дыхание, поцелуй меня.

Хлоя со смехом вынула изо рта жвачку, он сделал то же самое, и она, встав на цыпочки, звонко поцеловала его.

— Еще, — приказал Сойер.

На этот раз поцелуй был сдержанным, всего лишь приятным соприкосновением губ, которое он мог контролировать, пока ее пальцы не впились в его твердые мускулы и стон Хлои не потребовал большего. Он дал ей это, углубив поцелуй до пылкого сплетения языков. Она бы соскользнула на пол, если б не кольцо его рук. Когда они остановились, Хлоя с удовольствием отметила, что дыхание у него такое же прерывистое.

— Тогда хорошо, — кивнула она, поворачиваясь, чтобы выйти.

И уперлась в закрытую дверь.

Без смеха Сойер протянул ей жвачку, сунул в рот свою и открыл дверь.

— Спасибо, — пробормотала она.

Через две минуты Хлоя была уже в пути, стукаясь лбом о шлем, чтобы вернуть к действию мозги.

— Я не влюблена в него, — сказала она боковому зеркалу.

Ее отражение не ответило, но что-то в ней изменилось. Черт побери. Она сияет как Мэдди!

Это плохо. Влюбиться в Сойера было бы колоссальной глупостью. Да, он хотел ее. Но ведь это она свела его с ума. Она ему не подходит. Чтобы стать женщиной, которая нужна Сойеру, она должна измениться. А учитывая проблему с ее сестрами, это похоже на чертову песню у нее в голове. «Изменись, и ты получишь признание. Изменись, и ты получишь мужчину. Изменись, и ты получишь…»

Господи, как же она устала от этой песни.

Во всяком случае, не похоже, чтобы Сойер хотел влюбиться. Он всегда обдумывал свои поступки, не делал опрометчивых шагов, жестко контролировал себя.

Кроме прошлой ночи, когда ей удалось споить его. Она надеялась, что Сойер не винит ее за это… хотя почему нет?

Конечно, ему придется красить заново. А может, и нет. До сих пор он не так уж много сделал для превращения жилища в свой дом. Честно говоря, в ее случае этим занимались Тара и Мэдди, но маленький коттедж был заполнен вещами, принадлежавшими только ей. Даже какой-нибудь пустяк вроде любимой баночки с кремом на туалетном столе заставлял Хлою улыбаться.

Но в доме Сойера не было ничего личного, только безобразно выкрашенные стены. Он ведь не имел сестер, которые показали бы, как это делается. Черт, может, он и не хотел иметь сестер. Или настоящий дом. Шериф казался Хлое полной загадкой.

Единственное, что она знала наверняка: он хотел ее.

Это по крайней мере было взаимным.

Следующие несколько дней Хлоя занимала себя работой. Давала уроки йоги, составляла рецепт грязевой маски для кожи, служила нянькой в гостинице, пока Мэдди готовилась к свадьбе, а Тара пропадала на конференции кулинаров.

Один раз Хлоя отвезла в полицейский участок еду для Сойера. Тот с хмурым видом сидел за компьютером и так удивился, что кто-то вздумал накормить его, что она неожиданно испытала прилив нежности.

Это была неслыханная глупость, потом ей пришлось два дня убеждать себя, что она не влюблена в него.

Тем временем Хлоя получила четыре первые заявки на посещение в следующей месяце их дневного сна-салона. Предупредив потенциальных клиентов, что салон еще не готов к обслуживанию, и надеясь, что это избавит ее от большого скандала с сестрами, она позвонила Джексу.

— У нас есть месяц.

— Мэдди и Тара знают об этом?

— Они узнают.

— Черт возьми, Хлоя.

— Я не прошу никаких чудес. Только основные косметические нюансы, и чтобы комната выглядела теплой и привлекательной. Я поставлю в известность Мэдди и Тару, клянусь, но я должна знать, чего ты можешь добиться и как быстро это сделаешь.

— Посмотрим, — ответил Джекс.

— Спасибо.

Положив трубку, Хлоя погрузилась в работу. Она слишком занята, чтобы думать о Сойере. И все-таки думала много. Раньше она считала его неприкасаемым, но после того как оставила свой отпечаток на его промежности, все изменилось. Кроме того, узнав кое-что из прошлого, Хлоя теперь смотрела на него с другой стороны. Фактически он стал вполне осязаемым.

Пронесшаяся следующим вечером буря вырубила электричество. Хлою бы это не волновало, если бы не гости, заказавшие у них три комнаты, и ей хотелось быть уверенной, что они довольны своим пребыванием здесь.

Без электричества.

Мэдди зажгла для них свечи, дающие мягкий теплый свет. Она всегда пользовалась свечами из воска растительного происхождения, чтобы не усугублять астму сестры. Пока Тара жарила мясо на газовом бездымном гриле, Мэдди вырыла в песке яму для костра и предложила устроить пикник на берегу. Хлоя напомнила ей о запрете разжигать огонь, но сестра заверила ее, что все будет в порядке… и засмеялась. Когда это Хлою беспокоило нарушение муниципальных указов?

— Я не могу сидеть у костра, — ответила Хлоя, слегка раздраженная ее смехом.

Мэдди вручила ей бумажную хирургическую маску.

— В больнице Мэллори дала мне целую упаковку. Сейчас посмотрим, помогает ли это.

К удивлению Хлои, маска помогла. Их гости, три пары друзей среднего возраста, следующие вдоль побережья в Канаду, с удовольствием присоединились к ним. Когда после ужина они пошли спать, Тара подбросила в костер топлива, а Мэдди позвонила в «Хижину», и через десять минут им составили компанию Форд и Джекс.

И Сойер. Без формы, небритый, в потертых джинсах и спортивной толстовке с капюшоном.

Форд привез пиво, которое раздал всем, кроме Сойера и Хлои.

— Недавно вы оба, похоже, превысили свою норму, ребята, — сказал он.

— Кто бы говорил, — спокойна произнес Сойер. — Не этот ли парень, вдрызг пьяный, однажды названивал Таре, пока я не спас его задницу, стянув у него телефон?

Поморщившись, Форд протянул ему бутылку, но Сойер отказался: то ли ждал вызова, то ли опять работал на Управление по борьбе с наркотиками. Этого Хлоя не знала. Точно она знала лишь одно: сестры пристально смотрят на нее.

— Ты говорила, что была с Лансом, — сказала Тара.

Сойер поднял бровь, и надоедливая маска вдруг стала для Хлои лучшим другом, позволив ей скрыть эмоции.

— Я никогда вам не говорила, что была с Лансом.

— Ты сказала, что была с другом. Мы так и подумали, — ответила Мэдди.

— Ланс теперь занят своей новой подружкой. Рене-медсестра. Она действительно влюблена в него. Она дает ему силы воспрянуть духом и…

— Оставь это. — Тару интересовали амурные дела сестры, а не Ланса. — Значит, ты и Сойер…

— Нет, — хором сказали оба.

Хлоя послала ему долгий взгляд. Это было ее делом, сказать «нет», и ей очень не нравилось, что Сойер заявил об этом так же решительно, как и она.

— Ладно. И с каких же пор вы друзья? — спросила Тара. — Друзья, которые спят друг на друге.

— Я люблю таких друзей, — сказал Форд.

— Мы не такие друзья. — Хлоя спустила маску, чтобы ее требовательный взгляд заставил Сойера умолкнуть.

— Хлоя права, — сказал он, не сводя с нее глаз. — Мы не друзья.

Тара явно расстроилась.

— Тогда что с вами происходит?

— Ничего! — заявила Хлоя.

— Они были полностью одеты, когда мы с Фордом их увидели, — вступил в разговор Джекс. — Фактически одета была Хлоя. На парне не было рубашки. О, и его руки лежали на ее юбке, но… — Он пожал плечами.

— И ты не рассказал мне? — спросила Мэдди будущего мужа.

Форд с насмешливым осуждением поцокал языком.

— Непростительная ошибка, — шепнул он Таре.

Встав, Хлоя проверила огонь большой веткой, одновременно прикидывая, не треснуть ли ею Сойера по тупой голове. Но, поскольку ей не хотелось быть арестованной, она бросила ветку в костер, достала айфон и обратилась к «Магическому Шару».

— Ради моих сестер, пожалуйста, определи точно, способна я или не способна вести собственную жизнь.

Ответ был короток и приятен: «Без сомнения».

— Ха! — С праведным торжеством Хлоя снова уселась на пляжный стул. — Как всегда, стопроцентная точность.

— На самом деле, с учетом статистики, его погрешность может составлять до пятидесяти процентов, — уверенно заявил Джекс, который был юристом, правда, уже шесть лет не практиковал.

Форд взял у Хлои айфон.

— «Магический Шар», поймет ли Джекс когда-нибудь, что не знает всего на свете?

Экран затуманился, потом стал четким: «Не стоит рассчитывать на это».

Все, кроме Джекса, засмеялись. Тот пытался — безуспешно — посадить к себе на колени сопротивлявшуюся Мэдди. В конце концов он выхватил у Форда телефон и спросил:

— Эй, я ведь женюсь в следующем месяце?

«Перспектива благоприятная».

Джекс облегченно вздохнул.

— А это было под вопросом? — засмеялась Мэдди.

— Я просто хотел убедиться.

— Видите? — самодовольно произнесла Хлоя. — Всегда точно.

— Потому что ты спрашиваешь только об очевидных вещах, — ответила Тара. — Спроси его, захочешь ли ты когда-нибудь остепениться.

— Я уже знаю ответ. Когда состарюсь. Лет этак… в тридцать пять.

Тридцатипятилетний Сойер лишь улыбнулся ей. Зато тридцатипятилетняя Тара угрожающе подняла бровь.

— Спроси его, будешь ли ты когда-нибудь говорить то, что думаешь.

Все улыбнулись, зная, что Хлоя всегда говорила что думала.

— Не всегда, — поправила Мэдди. — Она никогда не говорит «я люблю тебя».

— Может, потому что не люблю, — поддразнила ее Хлоя.

Но простая игра вдруг стала очень важной. Это просто для ее сестер, окруженных защитой мужчин, которые их любят.

— Вот это настоящий вопрос, — сказала Тара, беря айфон, — «Магический Шар», скажет ли моя сестра «я люблю тебя»?

Как ни смешно, Хлоя затаив дыхание ждала, пока очистится экран, который расстроит ее. Она не нуждалась в подлом вопросе, чтобы получить ответ. Тем не менее он пришел.

«Безусловно „да“».