Три сестры сидели за столиком в кафе «Съешь меня» — у них был поздний ужин. У Тары только что закончилась смена, и в этот час в заведении было больше рождественских украшений, чем посетителей.

Хлоя ела цыпленка — фирменное блюдо со специальной вечерней скидкой. Тара осторожно прихлебывала горячий чай, куда добавила меда с тщанием инструктора по строевой подготовке, отвечающего за переброску войск.

Мэдди вязала, и отнюдь не с педантизмом инструктора. Одновременно она напряженно размышляла — об отце Джекса, о бывшей невесте Джекса, о самом Джексе. Об их ссоре. В тот момент она не была уверена, на чем конкретно они остановились или где она хотела бы остановиться. Но по прошествии нескольких часов она могла точно сказать одно: она погорячилась, слишком близко приняла все к сердцу.

Вот что страх делает с людьми — он превращает их в абсолютных идиотов. И она ненавидит это. Мэдди решила было пойти к Джексу домой, поговорить с ним. Хотя пока лучше не говорить. Пусть ее пальцы говорят за нее.

Хлоя посмотрела на сестру и закатила глаза.

— Уйми уже свой оргастический пыл.

— Не обращай внимания на Хлою, — посоветовала Тара. — Боже правый, она просто завидует.

— Я сейчас поправлю твою мертвую тушку, — не осталась в долгу Хлоя. — Ты хочешь сказать, что сама не завидуешь? У Мышки определенно был оргазм, а у нас с тобой на этом месте — огромный замок.

— Сладкая, как можно скучать по тому, чего ты даже не помнишь.

Мэдди вздохнула:

— На самом деле завидовать особо нечему.

— Ага, — Хлоя вскинула голову, — неприятности в раю? Что случилось? Только не говори, что у него маленький… Я видела, как его обтягивают джинсы.

Тара поперхнулась чаем.

— О, как будто ты не заметила. — Хлоя опять повернулась к Мэдди: — Прежде чем мы выясним, почему ты насупилась, не можем ли мы хотя бы узнать несколько пикантных деталей? Матерится ли он в постели? Хорошо ли он работает языком? Пожалуйста, скажи, что это так!

Он так хорош, подумала Мэдди, и по телу побежали мурашки от одного только воспоминания об этом.

— Так нечестно. — Хлоя сгорбилась на своем стуле и надула губы. — Я вот хорошо работаю языком, но не могу заняться оральным сексом без очередного приступа астмы.

— Знаю, я пожалею о том, что задала этот вопрос, — начала Тара, — но все же откуда ты знаешь, что у тебя хорошо получается?

— Я тренировалась на кабачках. Что? — вспыхнула она, когда сестры прыснули. — Ты сама спросила.

Тара почесала висок, словно стараясь избавиться от возникшего в голове образа.

— Так что все же случилось? — спросила она Мэдди, явно пытаясь сменить тему. — Что у вас с Джеком происходит?

— Я происхожу, — несчастным голосом призналась Мэдди. — Я позволяю своему прошлому диктовать правила моему настоящему и, вероятно, управлять моим будущим.

— Чё-чё? — переспросила Хлоя.

— Я встретила его отца. Его не назовешь приятным человеком, между прочим. И я узнала, что когда Джекс в ярости, он становится очень спокойным. Как затишье перед бурей.

— О, сладкая, — Тара забрала вязание у Мэдди, чтобы взять ее за руку, — Это еще не значит, что буря грянет.

— Я знаю. — Вроде как.

— И у нас всех есть прошлое, — заметила Хлоя, на удивление без тени сарказма. — И бывшие.

— И это я тоже знаю. Просто я поняла, что каким бы открытым и спокойным он ни казался, за этим стоит нечто большее — гораздо больше, чем он мне демонстрирует. Я устала играть в игру, правил которой не знаю. Пусть сам с собой играет. — Мэдди сделала паузу. — Да, звучит как-то странно.

— Зато какой простор для фантазии! — отозвалась Хлоя.

— Я бы посоветовала тебе притормозить, — сказала Тара. — Ты развлеклась с ним, получила удовольствие, ну и хватит пока.

— Но…

— Поверь мне, — продолжила Тара, — сдать назад, до того, как ты упала — самое разумное. — Она встала и вернулась к столу с яблочным пирогом и квартой ванильного мороженого. — Это мой утешительный яблочный пирог. В нем миллион калорий, но он панацея от всего. От финансовых проблем, ран в сердце — от чего угодно.

Сестры взяли по огромному куску пирога и по порции мороженого.

— Ну и ну! — воскликнула Хлоя. — Мэдди, твоя еда соприкасается.

— Заткнись. — Теплая, маслянистая корочка пирога таяла во рту, и Мэдди постанывала от удовольствия.

— Итак, до Рождества осталась неделя, — провозгласила Хлоя с набитым ртом.

Мэдди отложила вилку, парализованная отчаянием.

— Милая, — Тара покачала головой. Как ни странно, она казалась расстроенной, — все упирается в деньги. Наши кредитки опустошены. У нас ничего нет в запасе. Мы покончим с необходимым ремонтом и выставим отель на продажу. Так будет лучше.

— И к тому же вам обеими не терпится отсюда уехать, — тихо произнесла Мэдди.

— И это тоже, — не стала отпираться Тара.

Хлоя взяла Мэдди за руку:

— Пойдем, вернемся в коттедж, зажжем гирлянду на елке Чарли Брауна и споем плохие рождественские песни. У меня есть новая фирменная маска для лица, которую надо опробовать на вас, девочки. Она отлично борется с мелкими морщинками.

— У меня нет морщин.

Хлоя погладила ее руку.

— И напомни мне, чтоб я не забыла сказать тебе, чтобы ты проверила зрение.

На следующее утро Мэдди открыла глаза и рассмеялась. Она снова заснула за вязанием и запуталась в пряже. И снова они с сестрами лежали под елкой, как выводок котят. Она отползла от посапывающей Тары и освободилась от ниток. Новый шарф был закончен прошлой ночью, и каким бы красивым он ей ни казалась, она была вынуждена признать — это был самый кривой из ее шарфов.

— Ладно, когда-нибудь я все-таки набью руку.

Хлоя села, и при взгляде на сестру у Мэдди буквально отвисла челюсть. Тара была не лучше.

— Почему у тебя зеленые волосы?

— Что? — Хлоя потрогала свои волосы. — Что?!

— А лицо белое.

— Боже! У тебя такое же! — вскричала Хлоя, указывая на Тару.

Это была словно дурная игра в жмурки. Они все бросились в ванную и стали расталкивать друг друга у зеркала.

У всех кончики волос были зелеными, а на лице, словно глина, застыла растрескавшаяся косметическая маска.

— О Господи, — застонала Тара и накинулась на Хлою, — это все ты виновата!

Хлоя всплеснула руками:

— И почему вину всегда возлагают на самых маленьких и безответных?

— Потому что ты на самом деле виновата? Ты же сказала, что маска за ночь впитается.

Хлоя уговорила их попробовать новый кондиционер, который она сделала из водорослей и авокадо.

— Должно быть, испортилась. Ладно, только без паники.

— И что же, я теперь должна щеголять зелеными волосами?

Мэдди склонилась над раковиной, оттерла остатки маски с лица и почистила зубы. Хлоя и Тара последовали ее примеру. Затем они просто долго пялились друг на друга, пока кто-то не позвонил в дверь.

Мэдди подошла к двери.

На пороге стоял Джекс с подносом, на котором дымились четыре порции горячего кофе. При виде Джекса что-то оборвалось у нее внутри. Но это теплое чувство немедленно сменила доза холодной отрезвляющей реальности. Она понятия не имела, что между ними сейчас происходит.

На нем была его обычная сексуальная униформа — джинсы, ботинки и просторная теплая толстовка с капюшоном. Не хватало только легкой полуулыбки. Он протянул Мэдди кофе.

— Что касается отца и моей бывшей, — произнес он, сразу перейдя к главному, — я не говорил о них, потому что они оба больше не имеют отношения к моей теперешней жизни. Мы не поддерживаем связь, у нас нет общих, милых сердцу воспоминаний. И те и те отношения окончились плохо, так что, уж поверь мне, там нет ничего такого, о чем бы тебе хотелось услышать.

Что ж, справедливо. С отцом у нее очень хорошие отношения, но о ее отношениях с Алексом вряд ли кому-то было бы приятно слышать.

— Прости. Я слишком бурно отреагировала. — Мэдди робко улыбнулась. — Наверное, мне все еще надо учиться доверять людям. Но, согласись, я правда не слишком много знаю о тебе.

Он бросил на нее теплый взгляд:

— Мы это исправим.

Из всего, что он ей дал — время, обновленное чувство уверенности в себе, дружбу и не только — это был, пожалуй, самый значимый подарок.

— Было бы здорово, — ответила Мэдди, — узнать друг друга еще лучше.

— Может, стоит начать с признания, почему у тебя зеленые волосы?

— Вообще-то из-за Хлои. Заметь, волосы отлично сочетаются с моим шарфом.

— Тут вообще много зеленого, — согласился Джекс. Она сняла с себя шарф и замотала, вокруг шеи Джекса. Держась за концы, она шаловливо привстала на цыпочки и коснулась губами его губ.

— Он немного кривоват, но я считаю, что в этом и есть его уникальность. А еще он теплый.

— Напоминает тебя, — тихо сказал Джекс, положив руки ей на талию и притянув к себе. — Такую уникальную и теплую.

Мэдди снова его поцеловала.

— Спасибо за кофе. И особенно за то, что ты так терпелив со мной.

Джекс еще крепче сжал ее в объятиях, когда она попыталась высвободиться.

— Значит, мы зарыли топор войны?

— Думаю, да. Мы с тобой… — Что? Что они-то? Мэдди понятия не имела, что он хочет от нее услышать.

Джекс долго смотрел на нее.

— Я бы хотел, чтобы наши отношения развивались, Мэдди. Чтобы мы больше разговаривали и лучше понимали друг друга. А ты?

Мэдди смотрела на него, чувствуя, что не на шутку взволнована. Он не только без тени паники и страха сказал, чего хочет — он еще и спросил, что нужно ей.

— Согласна. Только я бы еще добавила побольше того, чем мы занимались вчера у тебя дома, пока не объявился твой папочка.

Впервые искренне улыбнувшись и рассмеявшись, Джекс прижал Мэдди к себе и поцеловал в висок. Провел рукой по волосам, слегка потянул за зеленые кончики. Легкая улыбка вес еще играла на его губах — та самая, от которой Мэдди каждый раз теряла голову.

Рядом с ними появились ее сестры, такие же зеленоволосые и прекрасные. Джекс предложил им кофе, который был с благодарностью принят.

— Надо, чтобы у тебя был клон, — сказала Хлоя, сделав глоток кофе. — Чтобы другие женщины не чувствовали себя обделенными. Чем мы сегодня занимаемся?

Мэдди точно знала, чем хочет заняться она. Джексом.

Но его сверхспособности на сегодня явно себя исчерпали.

— Красим, — ответил он Хлое. — Причем весь день. Вот черт.

И они красили.

И красили.

Ну, вернее, Тара и Мэдди красили. Хлоя работала над своей линией косметики.

Джекс трудился на улице, далеко от них, что-то пилил и строгал. Ближе к вечеру руки Мэдди превратились в две вареные макаронины.

Хлоя, неутомимая, как всегда, куда-то укатила на закате на своей «веспе».

— Держись подальше от неприятностей! — крикнула ей вслед Тара и, покачав головой, вздохнула. — Нет, это ей не под силу. — Она повернулась к Мэдди: — У меня вечерняя смена в кафе, я ухожу. Забегай, когда проголодаешься, накормлю.

— Забегу. — Мэдди стояла в центре гостиной отеля и критически ее разглядывала — словно видела впервые. Полы выглядели неплохо, а без обоев с петушками и коровками комната казалась более просторной и воздушной. И все же даже сейчас в гостиной оставалось что-то старомодное, и это тоже хорошо и очень ей «к лицу». У комнаты был свой характер. Свой шарм. Казалось, в ней может быть по-настоящему уютно, здесь хотелось остаться надолго.

Очень жаль, что этого не случится. Всю жизнь «дом» для нее был временным пристанищем. Местом, где можно повесить пальто, отдохнуть, но не остаться надолго. Сейчас она наконец-то нашла настоящий дом, который нравился ей, дарил уют и покой.

Но, как и со всем остальным в ее жизни, и здесь ничего не вышло. Мэдди попыталась отбросить эту мысль, но трамвай «Отрицание» уже покинул депо, и его было не остановить.

И скоро, слишком скоро ей тоже придется уехать.