Джекс провел следующие несколько дней, устанавливая в ванных туалетные столики. Покраска стен тоже была завершена. Тара орудовала малярной кистью с предсказуемой тщательностью. Мэдди красила так же, как делала все остальное: начала без всякого энтузиазма, закончила, полностью отдавшись процессу.

Это наблюдение заставило Джекса улыбнуться. И почувствовать боль. Он понятия не имел, что будет дальше — после того как она уедет. Не знал, доверится ли она ему когда-нибудь. Зато знал, чего бы он хотел. Он бы хотел, чтобы она осталась.

Темным вечером накануне Рождества он стоял во дворе отеля на холодном пронизывающем ветру и чистил свои инструменты. На глазах у него сначала Тара уехала в машине Мэдди, а затем Хлоя — на своей «веспе».

Он обернулся и взял единственный горевший фонарь, чтобы осветить себе путь к зданию на пристани. Сняв свой пояс с инструментами, он вошел внутрь и обнаружил Мэдди за письменным столом. Она была залита мягким светом настольной лампы, все остальное оставалось в тени. Мэдди сидела на стуле спиной ко входу, упираясь ногами в стену, на коленях — ноутбук, пальцы бегают по клавиатуре.

Не в силах совладать с притяжением, Джекс подошел немного ближе. Мэдди уже приняла душ и переоделась после дневных трудов — сейчас на ней был ярко-красный спортивный костюм, облегающий ее тело достаточно плотно, чтобы подчеркнуть формы, и при этом закрывающий ее тело от макушки до пяток.

Волосы были небрежно собраны в пучок, из которого торчали вязальные спицы. Мэдди хмурилась, выглядела взъерошенной, слегка раздраженной и прекрасной.

— Эй, — позвал Джекс.

Мэдди не шелохнулась, и он понял, что она в наушниках, шнур которых спускался в ее карман. Дребезжащий звук выдавал ее айпод. Улыбнувшись, Джекс вытащил свой телефон и отправил ей сообщение.

«Подрядчик Дж. К.: Занята?»

«ЯЛюблюВязать: Пытаюсь расслабиться».

«Подрядчик Дж. К.: Я мог бы тебе помочь».

«ЯЛюблюВязать: Да, мог бы. Расскажи что-нибудь о себе. Самое яркое воспоминание о детстве, самый большой конфуз в твоей жизни, что тебя вдохновляет — ну хоть что-нибудь».

«Подрядчик Дж. К.: Поедание мороженого на чертовом колесе, то, как я въехал в почтовый ящик Люсиль на своем первом грузовике, моя жизнь здесь и сейчас. Теперь твоя очередь».

«ЯЛюблюВязать: Готовить сморсы на костре».

«Подрядчик Дж. К.: Все?»

«ЯЛюблюВязать: Люблю жизнь. У тебя есть рецепт интересной жизни, которому я могла бы последовать?»

«Подрядчик Дж. К.: Стать смелой».

Мэдди рассмеялась, прочитав эти слова, и Джекс почувствовал, как с души упал камень.

Стянув с головы наушники, Мэдди откинулась на спинку стула.

— Если бы ты только знал… — прошептала она.

— Что? — спросил он, подойдя ближе. — Если бы я знал что?

Мэдди охнула и резко повернула голову, потеряв при этом равновесие и шлепнувшись на пол.

— О Господи! — Джекс обошел стол и присел рядом с ней. — Ты как?

— Пора с этим завязывать. — Мэдди лежала на спине, вцепившись в свой ноутбук. Выглядела она раздраженной, пока не посмотрела на Джекса и не увидела, что на его шее кривой зеленый шарф. — Ой, ты его надел!

— Ага. — Причем Форд и Сойер уже успели поиздеваться над ним. Он взял из ее рук ноутбук, поставил на стол и наклонился, чтобы помочь ей встать, но передумал. — Погоди-ка. Полежи еще минутку. У тебя что-нибудь болит?

— Кроме уязвленной гордости? Зад.

Джекс поднял Мэдди с пола и привлек к себе.

— Миленький костюмчик, — сказал он, ощупывая ее ягодицы. — Так лучше?

— Мммм. Это костюм Хлои. Сегодня день стирки. Вся моя одежда в машинке.

Джекс протянул руки к груди Мэдди — на ней не было бюстгальтера.

— Мэдди, где твое белье?

Она понизила голос до шепота, как будто выдавала ему государственную тайну:

— В стиральной машинке.

— Ты хоть понимаешь, испорченная ты девчонка, к чему это может привести? — Он взялся за пояс ее штанов, потянул их вниз.

— Что ты делаешь?

«Раздеваю тебя…»

— Проверяю, нет ли на теле каких повреждений.

— Джекс…

— Для вас — доктор Джекс.

В глазах Мэдди зажглись веселые искорки.

— С тобой я чувствую себя по-другому. В хорошем смысле. Просто хочу, чтобы ты знал об этом. — Мэдди улыбнулась. — Можете продолжать, доктор.

Джекс поцеловал ее и откинул голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Для меня ты тоже особый случай.

— Правда? — выдохнула она. — А что еще ты чувствуешь?

Страсть. Вожделение. Невероятное искушение. — Ему нравилось смотреть ей в глаза. В них он видел, что она не на шутку увлечена им.

— Что хочу тебя. Всю. Чтобы ты слилась со мной. И растворилась во мне. — Он потянулся к молнии на ее спортивной кофте.

Мэдди затаила дыхание, когда он расстегнул молнию, открыв полоску сливочной кожи — от подбородка до пупка — и большую часть ее великолепной груди.

— Я замерзну, — прошептала Мэдди.

— Я тебя согрею. — Наклонившись, он поцеловал ложбинку между ее теплых грудей. Нежно пройдясь губами по одному из округлых холмов, он направился к соску, который к этому моменту уже затвердел.

— Не думаю, что я ударилась этим местом. — Но вопреки словам Мэдди вцепилась в его волосы, желая удержать его на этом месте подольше.

— Никогда не знаешь наверняка. — Джекс медленно взял ее сосок в рот и начал сосать.

Мэдди откинула голову и возбужденно прошептала — ее слова пронзили его насквозь:

— Но я же упала на попу.

— Ты права. Тебе не помешает порция НЛЗ — нежной любящей заботы. — Джекс просунул руки под пояс спортивных брюк и провел пальцем дорожку к центру ее ягодиц. Остановился… — Здесь?

Мэдди схватила ртом воздух и отпрянула.

— Нет!

Улыбнувшись, он спустился ниже, к средоточию ее женственности.

Руки Мэдди сомкнулись у него на шее, ее короткие вздохи грели его шею, когда он ласкал ее.

— Тогда, может, здесь? — спросил он и застонал, когда она раздвинула ноги чуть шире, давая ему простор для действий.

— Так ты ударилась вот этим местом?

— Н-нет. — Мэдди вцепилась в него, часто и тяжело дыша. — Джекс… Джекс, пожалуйста…

Ему нравилось слышать мольбу в ее голосе, но в этом не было необходимости. Потому что он и так собирался доставить ей удовольствие. Им обоим.

Она подалась ему навстречу, лаская руками его грудь, живот, пытаясь пробраться под одежду, к его коже. Он хотел того же. Но стать еще ближе просто невозможно.

Мэдди была такая теплая и аппетитная, она шептала его имя, и от этого он терял рассудок. Джекс наклонился, чтобы снять с нее кроссовки, а потом и весь костюм, но тут на улице замигали красно-синие огни, отчего в комнате стало светло, как днем.