Мэдди не удержалась от смеха, чего Броуди и добивался.

– Ублажения? – переспросила она.

– А то как же! Ты обещала заботиться обо мне, любить меня и ублажать. Все это было в наших клятвах.

– Хм-м…

Мэдди понимала, зачем Броуди затеял этот разговор. Он пытался отвлечь ее, заставить забыть об опасности.

– Должно быть, я упустила эту деталь.

– А тебе следовало обратить на нее внимание. Ты ведь пообещала много всего.

– Например?

Броуди многозначительно поиграл бровями, и если бы Мэдди не грозили крупные неприятности, ее охватила бы дрожь.

– Ты и вправду сошел с ума.

– Что не освобождает тебя от священных клятв, детка.

Мэдди снова прыснула, и Броуди улыбнулся – дерзко, нахально и чертовски притягательно. Но все это было притворством, игрой, от которой зависела их жизнь.

– Идем, – сказал Броуди.

Подхватив сумки, он забросил их за плечо и протянул Мэдди руку. Настоящий мужчина, подумалось ей. Но не единственный на острове. Повернувшись к джипу, она смерила взглядом подручного Рика. Не слишком высокий, он обладал комплекцией игрока в американский футбол. Мэдди его не помнила, но хорошо знала этот тип: стальные мускулы и молчаливое повиновение.

По телу Мэдди расползался леденящий душу страх. Сейчас она сошла бы за сестру без всякого притворства. Что, если Линн знакома с этим человеком? Выяснить это Мэдди никак не могла, оставалось лишь надеяться, что Линн, будучи снобом, пусть покорным, но все же снобом, подчеркнуто не замечала подручных Рика. Подражать ей будет не трудно.

– Вы действительно женаты? – спросил мужчина.

Мэдди не решилась взглянуть на Броуди.

– Да.

Губы наемника расплылись в улыбке, похожей на трещину в камне.

– Значит, я сорвал банк. Отлично.

– Ты… держал пари?

– Мы все поспорили. Никто не поверил, что ты в самом деле вышла замуж, а я решил, что для тебя это слишком изощренное вранье, а потому… – Он пожал плечами. – Я выиграл.

Водитель джипа держался бесцеремонно. Похоже, Линн знала его. Возможно, хорошо знала.

– Едем, – позвал он. – Рик терпеть не может, когда его заставляют ждать, сама знаешь.

«Будь Линн», – сказала она себе. Сестра была тихой, но всегда отличалась высокомерием.

– Какая жалость, – холодно бросила она.

Громила вздохнул.

– Выходит, замужество не исправило твой характер.

Он сделал жест в сторону джипа и оглядел Броуди с выражением, в котором ясно читалось: «И почему только ты с этим миришься?»

Мэдди уселась в машину, радуясь, что успешно преодолела первое препятствие.

– Учитывая отвращение Линн к мужчинам, – продолжал водитель, – Рик решил, что замужество только дурацкий предлог, чтобы задержаться или выпросить у него побольше денег.

Мэдди оглянулась, и ее едва не хватил удар. Наемник и Броуди сверлили друг друга взглядами. Глаза человека в черном скрывались за темными стеклами очков, кобура пистолета выпирала у него под мышкой, но, похоже, «молодожена» это нисколько не пугало.

Мэдди не на шутку всполошилась. Дело принимало скверный оборот. Линн нашла бы себе мужа такого же тихого и мягкого, как она сама. Броуди не справлялся с ролью. Высунувшись из машины, Мэдди схватила его за руку и, едва не упав, рывком втянула в салон.

– Поторопись, дорогой. Здесь ужасно жарко. У меня потечет макияж.

Броуди бросил на нее короткий взгляд. Должно быть, лицо ее исказилось от страха, потому что он обнял ее за плечи, ничего не сказав. Однако недосказанность повисла в тягостной тишине словно электрический разряд.

Подручный Рика скользнул на водительское сиденье и с интересом оглядел пассажиров в отражении зеркала заднего вида.

– Проблемы в раю? Так скоро? Это ужасно, Линн.

Мэдди захотелось огрызнуться, но быть собой она не могла. Надменно вздернув нос, она отвернулась к окну и замкнулась в обиженном молчании. Именно так поступила бы Линн.

Здоровяк в черном завел мотор, и джип покатил вдоль безлюдного побережья, мимо искрящегося на солнце лазурного моря вверх по склону единственного на острове холма. По дороге, окруженной с обеих сторон пышной растительностью, они выехали из леса к каменной ограде с коваными воротами, которые беззвучно открылись при их приближении, приглашая следовать дальше. Длинная, изогнутая дугой подъездная дорожка вела к дому.

Хотя слово «дом» едва ли подходило для здания площадью двадцать пять тысяч квадратных футов, стоимость которого исчислялась миллионами. И еще многие миллионы ушли на то, чтобы обеспечить необходимую безопасность, а также пышное убранство дома, удовлетворяющее взыскательным запросам Рика. Отделанный с изысканной простотой особняк мог служить образцом деревенской роскоши. Экзотические породы древесины, стекло, природный камень… Рик не жалел денег. Расположенный на самой вершине холма, откуда открывался вид на пустынное взморье, окруженный кокосовыми пальмами и морским виноградом, дом выглядел грандиозно.

При виде всего этого великолепия сидевший рядом Броуди застыл в напряжении. Мэдди покосилась на него, но он не отрываясь смотрел в окно, потрясенный той нелепой демонстрацией богатства, которую представлял собой особняк. Да, жилище Рика и впрямь выглядело впечатляюще и могло поразить воображение всякого, кто видел его впервые. Что же до самой Мэдди, она лишь встретилась со своим прошлым. Когда автомобиль выехал на изящную круглую подъездную дорожку, обрамленную пышными цветущими кустами, ей стало трудно дышать, будто грудь сдавило тисками. Мэдди вернулась… Водитель подъехал к особняку и заглушил мотор. Входная дверь отворилась, на ступени вышел мужчина. Рик.

О боже, сможет ли она притвориться? Удастся ли ей одурачить его? Но выбирать не приходилось. Они вышли из джипа и начали подниматься по лестнице. Броуди шел чуть позади, придерживая Мэдди за талию.

Рик не двинулся с места. Обычный мужчина среднего роста и такого же телосложения. На губах его застыла скупая, на вид приветливая улыбка. Заслонив рукой глаза от солнца, он ждал, когда «молодожены» поднимутся по лестнице. Ничто не выдавало в нем гнусного мошенника и мерзавца. Загорелый от постоянного пребывания на солнце – его можно было даже назвать красивым.

Подул легкий ветерок, наполненный ароматами цветов, и по телу Мэдди пробежала дрожь. Нет, за минувшие десять лет ее дядя ничуть не изменился. Он по-прежнему походил на праздного прожигателя жизни из тех, что целые дни проводят на пляже. Худощавый, не особенно мускулистый, с выгоревшими на солнце волосами и легкой, пружинистой походкой, он мог бы показаться приятным, если бы не глаза, в которых не было и капли тепла.

Да. Дом, милый дом.

Сердце Мэдди бешено колотилось о ребра, а в голове ее безостановочно крутилась одна и та же фраза: «Ты Линн, ты Линн».

Линн всегда выглядела нервной и измученной. Так что тревожность лишь облегчала Мэдди задачу.

– Привет, – произнес Рик тихим голосом, в котором отчетливо слышалось: «Я здесь хозяин».

– Рик.

Он сделал жест в сторону Броуди.

– Так что же ты натворила?

– Я говорила тебе: я вышла замуж.

– Быстро. Похоже, ты недолго раздумывала.

– Да.

Рик кивнул, и Мэдди перевела дыхание. Он поверил, принял ее за Линн. Рик протянул руку Броуди, и тот молча ее пожал. То ли его ошеломил вид резиденции Рика, то ли он наконец понял, что единственно разумная тактика – притворяться тихим и добродушным парнем, но Броуди действовал по плану.

Повисла пауза. Тишину нарушало лишь жужжание насекомых над цветами да отдаленное пение экзотических птиц.

– Я думал, вы не любите острова, – нарушил молчание Рик, обратившись к Броуди.

– Да. Но жена любит.

Рик перевел взгляд на «жену».

– Ты не так давно покинула остров. А перед отъездом клялась, что никогда не выйдешь замуж, ни за что не свяжешь свою жизнь с мужчиной.

– Люди меняются.

Похоже, ей не удалось убедить Рика. Он снова кивнул, внимательно разглядывая «супругов», и Мэдди заметила, что стоит в нескольких шагах от Броуди, а не льнет к нему, как обычно ведут себя влюбленные. Проклятье! К несчастью, Рик слишком хорошо изучил Линн. Сестра всегда побаивалась мужчин, особенно крупных и задиристых с виду. Словом, таких, как Броуди Уэст. Мэдди понимала: их уловка не сработает, если Рик не поверит, что в действительности Броуди мягкий и безобидный, как плюшевый мишка. Подскочив к «мужу», она поспешно обняла его за торс. Мощное, мускулистое тело Броуди, казалось, окаменело от напряжения.

– Мы очень счастливы, – добавила Мэдди.

Но Броуди вовсе не выглядел счастливым. Напротив, его угрюмое лицо выражало явное неудовольствие. Мэдди скользнула ладонью по спине «мужа» и больно ущипнула его за ягодицу. Повернув голову, Броуди покосился на «жену».

Мэдди улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой, какую только смогла изобразить, лихорадочно выдумывая какую-нибудь правдоподобную историю.

– Броуди был моим дантистом.

Она нежно прижалась к нему. Броуди молча глядел на нее с высоты своего роста.

– Он поставил мне коронку, а остальное… уже история.

– Ты вышла замуж за своего дантиста, – медленно проговорил Рик.

– Его дело процветает. Неудивительно, ведь всем нужны дантисты, а найти хорошего нелегко.

– Ты вышла за дантиста, – повторил Рик. – За дантиста.

– Ну, Броуди работает только один день в неделю, поскольку, благодаря дивидендам трастового фонда, он человек обеспеченный.

– А-а. – Должно быть, Рик наконец понял, потому что тон его изменился. – Трастовый фонд.

– О нет, меня покорила его доброта, его чувствительность, – затараторила Мэдди, – а вовсе не банковский счет.

С мечтательным вздохом она положила голову Броуди на грудь.

– Ну разумеется. – Рик довольно кивнул. – Его банковский счет тут совершенно ни при чем.

– Конечно, нет. Броуди такой нежный и чуткий. – «Боже, что я несу?» – Мы хотим завести детей.

От этих слов брови Броуди взлетели вверх, и Мэдди отвела глаза, не решаясь встретить его взгляд.

– Дело в том, – продолжила она, немного успокоившись, для чего ей пришлось сильно прикусить язык, – что мне больше нет нужды работать.

– Ты уже упоминала об этом, – отозвался Рик все тем же ровным тоном, но взгляд его стал жестким. – Но мы с тобой заключили соглашение. И тебе придется соблюдать свою часть договора: заниматься дизайном и изготовлением ювелирных изделий, когда мне это понадобится. – Он бросил взгляд в сторону Броуди. – Соблюдая конфиденциальность.

Утро выдалось теплым, даже жарким, яркое солнце припекало, но у Мэдди кровь застыла в жилах. Рик высказался предельно ясно. Он избавится от ее мужа, если решит, что тот представляет для него опасность. Мэдди не могла этого допустить.

– Броуди ничего не понимает в ювелирном деле, – поспешно выпалила она, надеясь, что в голосе не прорывается охватившее ее отчаяние. – Ровным счетом ничего.

– Ясно.

– Правда.

Мэдди надеялась, что Рик ей поверил, но теперь перед ней возникла другая проблема. Дядя хотел, чтобы она выполнила для него работу: изготовила украшение, а затем вставила в него фальшивый камень. В последний раз она видела сестру за этим занятием десять лет назад. Мэдди понятия не имела, сумеет ли справиться. Ни одна спасительная идея не приходила ей в голову, но выбора у нее не было.

– Твоя сестра была у тебя на свадьбе? – спросил вдруг Рик.

О господи!..

– М-мэдди?

– У тебя есть еще сестра, о которой мне ничего не известно?

– Нет. Конечно, нет. Просто…

Она печально улыбнулась, лихорадочно соображая, как быть.

– Мы давно потеряли связь друг с другом.

Дядя продолжал сверлить ее взглядом.

– Теперь мы уже не так близки.

Мэдди пыталась не выдать тревоги, напустив на себя безразличный вид, но было чертовки трудно смотреть Рику в глаза и нагло лгать.

– Я ничего о ней не слышала все эти годы.

Снова повисла долгая неловкая пауза. Напряжение выросло настолько, что Мэдди стало трудно дышать. Впрочем, Рика, похоже, это нисколько не заботило. Зато Мэдди охватила тревога. Молчание Рика всегда вызывало у нее беспокойство, а на этот раз пауза тянулась так долго, что Мэдди захотелось помахать рукой у дяди перед глазами – убедиться, не заснул ли он.

Рик не заснул. Он ждал, когда она не выдержит давления. Линн легко было сломить, у нее часто сдавали нервы. Мэдди оставалось только оправдать ожидания дяди.

– Да, однажды мы случайно встретились, – призналась она.

– Значит, ты лгала мне? – Рик задал вопрос прежним безразличным голосом, как будто не придавал ответу ни малейшего значения, но Мэдди знала, что это не так.

– Умолчать не значит солгать, – возразила она.

Губы Рика сжались.

– Я хотел бы поговорить с Мэдди, Линн.

Господи боже!

– В этом нет необходимости.

– А я думаю, есть. Нам с ней есть о чем поговорить. Наедине.

Рик щелкнул пальцами, и двое охранников, стоявших у него за спиной словно статуи, исчезли. Должно быть, отправились разыскивать Мэдди. Мэдди, которая в эту самую минуту стояла перед Риком.

– Наверное, сестра очень занята, – заговорила она, стараясь побороть панику.

Броуди верно подметил, ее жизнь и вправду превратилась в запутанный клубок.

– Ты же знаешь, у Мэдди своя жизнь.

– Она найдет время поговорить с родственниками. А может, и навестить нас, если что-то пойдет не так у нас с тобой, Линн.

Вот дьявол. Рик только что недвусмысленно намекнул: если она, то есть Линн, заупрямится, Мэдди за это ответит. Но она не собиралась сдаваться на милость дяди. Мэдди слишком дорожила своей новой жизнью. И жизнью Броуди. Она еще ближе придвинулась к «мужу». Напоказ, разумеется. Но не только. Мэдди хотелось почувствовать тепло его тела, большого и надежного. Убедиться в том, что он здесь, рядом. На ее стороне.

Броуди тотчас прижал Мэдди к себе, словно испуганного ребенка, и успокаивающе погладил по плечу, вселяя в нее уверенность. Он отправился на остров ради нее. Броуди последовал за ней. И Мэдди не переставала удивляться этому.

– Почему бы мне не приступить к работе? – проговорила она. «Прежде чем твои гориллы обнаружат, что Мэдди стоит здесь и разговаривает с тобой».

– Ты спешишь?

– Ну, я хотела бы продолжить медовый месяц.

Она положила голову Броуди на грудь и прислушалась к ровному биению сердца. Этот звук нес с собой покой и умиротворение.

– Я собиралась вернуться в Нассау, когда закончу работу. Распорядись насчет катера.

– Хорошо. – Рик скользнул взглядом по Броуди. – Описание работы у тебя в мастерской. Там же все необходимые материалы. – Он снова посмотрел на Броуди, уже внимательнее. – Насколько я помню, ты предпочитаешь работать в одиночестве, чтобы тебя никто не отвлекал. Ты всегда на этом настаивала. Наверное, твоему мужу лучше вернуться в Нассау и подождать тебя там. Я мог бы заказать для него глубоководную рыбалку или любые другие развлечения…

– Нет, – заговорил Броуди, и в его голосе прозвучала сталь; стальным блеском отливали и серые глаза. – Я остаюсь.

Повернувшись спиной к Рику, Мэдди послала Броуди предостерегающий взгляд. Он сделал вид, будто не заметил.

– Я остаюсь с женой.

Броуди улыбнулся ей. Улыбнулся так нежно и ласково, что у Мэдди защипало в глазах.

Конечно, ей приходилось видеть его улыбку: теплую и радостную, когда он общался с Ноа или Шейном; победную, торжествующую, когда ему удавалось починить очередной, сотый или тысячный по счету, самолет, а еще дерзкую, озорную, игравшую на его губах прошлой ночью, перед тем как он открыл для нее новый, неизведанный мир наслаждения, – но никогда прежде Мэдди не видела, чтобы Броуди улыбался так… будто встретил любовь всей своей жизни. В этом было что-то головокружительное, пьянящее… и Мэдди пришлось напомнить себе, что он всего лишь играет роль влюбленного мужа. Она повернулась к Рику.

– Он остается.

Рик не слишком обрадовался, но кивнул, сделав приглашающий жест в сторону двери.

– Что ж, тогда входите.

Он подал знак очередному мускулистому здоровяку дюйма на два выше Броуди и вовсе без шеи. Судя по его виду, он был из тех парней, что не могут жить без стероидов.

Громила, откликавшийся, как выяснилось, на прозвище Крошка Тим, провел их в холл. Убранство дома изменилось с тех пор, как Мэдди видела его в последний раз. Теперь он был оформлен в модном стиле декаданс с налетом небрежности.

У Мэдди перехватило дыхание. Все, на что падал ее взгляд, пробуждало в ней воспоминания. Здесь она, играя, съезжала вниз по широким изогнутым перилам парадной лестницы, а однажды упала на белые плиты пола в холле и сломала руку. Тут Мэдди любила прятаться за двумя мраморными статуями, пока как-то раз не уронила одну из них. По этому холодному гладкому полу она скользила в домашних тапочках, изображая фигуристку…

Крошка Тим вытянул руку, преграждая им путь, и достал металлодетектор. Так нынче встречают дорогих гостей на Стоун-Кей? Радушный прием, нечего сказать! Подняв прибор словно ружье, он зашел Броуди за спину. Вернее, попытался зайти, поскольку тот повернулся к нему лицом.

– Я проверю, нет ли на тебе оружия, – объяснил здоровяк, жестом велев Броуди встать к нему спиной.

Мэдди стиснула пальцы Броуди с такой силой, что самой стало больно, и тот неохотно повернулся, метнув в ее сторону выразительный взгляд. Он застыл, не сводя глаз с ее лица, пока Крошка Тим выполнял свою работу.

– А теперь встань лицом ко мне, – потребовал подручный. – Разведи руки в стороны.

Угрюмо стиснув зубы, Броуди повернулся, поднял руки и позволил себя обыскать.

Наконец Крошка Тим сделал ему знак отойти в сторону и повернулся к Мэдди.

Настала ее очередь. Мэдди с ужасом подумала о спрятанном в сапоге ноже и пистолете в сумке. Довольно одного ножа, чтобы детектор вспыхнул как рождественская елка.

Мысли беспорядочно заметались в ее голове. Мэдди развела руки. Она отчаянно пыталась найти объяснение возможным находкам, но, к ее удивлению, Крошка Тим отложил металлодетектор и подступил ближе. Глаза его маслено блеснули. Он собирался ее обыскать.

Мэдди почувствовала биение сердца где-то у самого горла. У нее появилась лазейка. Если здоровяк не заставит ее раздеться, то едва ли найдет нож. Крошка Тим принялся беззастенчиво обшаривать ее тело руками. Посмотрев поверх его опущенной головы, Мэдди встретилась взглядом с Броуди.

В его глазах полыхала такая ненависть, что Мэдди показалось, будто ее опалило огнем. Броуди шагнул вперед, и в одно мгновение вся жизнь пронеслась перед ее глазами.

– Нет, не надо! – беззвучно прошептала Мэдди одними губами.

Броуди замер, лицо его исказилось от мучительного усилия, по телу прошла судорога.

Не подозревая об этой безмолвной сцене, Крошка Тим продолжал ощупывать бедра Мэдди, ноги…

Играя желваками на скулах, Броуди сунул в карманы сжатые в кулаки руки. Похоже, ему стоило немалого труда удержаться и не вцепиться наемнику в глотку. Мэдди взглядом умоляла его держать себя в руках и не двигаться.

Крошка Тим даже не посмотрел в сторону ее «мужа», а ему следовало быть настороже. Броуди едва сдерживался. Его угрюмый взгляд словно говорил: если этот тупой орангутанг зайдет слишком далеко, ему конец.

О господи! И что тогда?

Но Крошка Тим прервал увлекательный процесс и выпрямился. Мэдди облегченно перевела дыхание. Слава богу, пронесло. Осталось уже немного…

Но радость ее оказалась преждевременной. Огромные руки Крошки Тима обхватили ее талию и двинулись вверх, похотливые глаза уставились на грудь.

Глаза Броуди сузились, превратившись в темные щели, он двинулся на наемника, но тут случилось чудо: в кармане Крошки Тима заиграла мелодия звонка, и тот отвернулся, чтобы ответить.

Мэдди медленно выдохнула, бросив умоляющий взгляд на Броуди, но прежде, чем она успела произнести хоть слово, громила повернулся, сунул телефон в карман и грубо скомандовал:

– За мной.

Не удостоив «мужа» даже взглядом, он зашагал вверх по широкой изогнутой лестнице.

Оружие удалось сохранить. Мэдди устремилась следом за Тимом, Броуди замкнул шествие. Она молчала, зная, что за холлом ведется наблюдение. Камеры были установлены во всех общих помещениях дома и рассеяны на прилегающей территории. Исключение составляли лишь спальни и ванные.

– Куда мы идем? – спросил Броуди, не подозревавший о прослушке.

В его убийственно спокойном голосе не было ни мягкости, ни добродушия.

– В комнату Линн, – отозвался Крошка Тим. – Там ты останешься, пока не понадобишься.

– А Линн?

– Она займется работой.

Броуди не произнес ни слова, но нежелание следовать плану Рика так отчетливо читалось на его лице, будто он громко выкрикнул свой протест.

Поднимаясь по лестнице в спальню сестры, Мэдди начала всерьез задумываться, не повредилась ли умом, отправившись прямиком в логово Рика. В доме, как всегда, царила безупречная чистота, и Мэдди невольно вспомнила Розалин, экономку Рика, единственная отрада в их с Линн жизни. Работает ли она здесь по-прежнему? Единственная женщина в их окружении, Розалин была всегда добра и внимательна к девочкам. Удивительно, как она только могла столько лет терпеть Рика…

Шагая рядом с Мэдди, Броуди разглядывал роскошную обстановку дома: изысканную мебель и произведения искусства, достойные занять место в музее. Выражение его лица становилось все более мрачным и хмурым. Поднявшись на вершину лестницы и пройдя в глубину широкого коридора, Крошка Тим открыл дверь комнаты, а затем коротким жестом велел им войти.

– Я скоро вернусь за тобой, – предупредил он мнимую Линн.

После его ухода в комнате повисло молчание. Снова оказавшись в детской спальне сестры, Мэдди почувствовала, как воспоминания навалились на плечи тяжелым грузом, пригибая к земле. Она не удивилась тому, что комната почти не изменилась. Те же бледно-желтые и белые тона, та же дорогая викторианская мебель, которую так любила Линн.

Сделав несколько шагов, Броуди задел широким плечом угол шкафа и едва не свалил стоявшую на нем вазу. Ловко поймав хрупкую вещицу в последний момент, он с опаской поставил ее на место, чувствуя себя слоном в посудной лавке. Потом осторожно отошел от шкафа и облегченно перевел дыхание.

– Эта вещица, наверное, стоит дороже моего автомобиля. Черт возьми, да все в этом доме стоит дороже моего «камаро».

Броуди говорил непринужденно, но язык тела и сухой блеск в глазах выдавали тревогу и гнев.

Он верно оценил стоимость вазы. Все вещи в этом доме были баснословно дорогими. А то и вовсе бесценными. Рик любил окружать себя роскошью.

Автоматически, словно робот, Мэдди подошла к раздвижной двери, скрытой комодом, и толкнула ее. Дверь отъехала в сторону, и на Мэдди, точно ураган, обрушилось прошлое: она заглянула в свою детскую комнату.