Наверху Линн разглядывала их с сестрой детскую фотографию. В те времена они были одинаково сильными.

Потом незаметно для самой себя она позволила слабостям взять верх. Так мало-помалу они стали управлять ее жизнью. Недостатков у Линн хватало с избытком. Слабость, эгоизм. Проклятый эгоизм. Да, она осталась с Риком и выполняла его распоряжения по привычке и, конечно, из страха. Страх терзал ее постоянно.

Но если быть честной до конца, Линн нравился образ жизни, который она вела на острове: развлечения, шикарный дом, путешествия по всему свету за счет Рика… – словом, купалась в роскоши и другой жизни никогда не знала.

Однако за удовольствия приходится платить, и не только самоуважением. Все эти годы Линн каким-то образом умудрялась отгораживаться от мысли, что совершает зло, но вдруг внезапно поняла, что больше не может закрывать на это глаза. Она совершила ошибку. Ужасную ошибку. И не одну.

Позволив втянуть себя в преступную игру, Линн стала жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Ей не следовало вести такой образ жизни. Но самым плохим поступком можно считать появление в доме Мэдди в расчете на то, что сестра немедленно бросит все и уедет, следуя плану десятилетней давности. Линн даже не задумалась, о чем просит ее.

Линн видела, как Мэдди смотрела на Броуди. Видела тень сомнения на лице сестры, когда они говорили о побеге и о том, чтобы начать жизнь с чистого листа. Эта тень могла оказаться игрой воображения, и все же Линн отчетливо ее видела.

Мэдди ни за что не призналась бы в этом, но ей нравилась жизнь, которую она выстроила. Мэдди заслужила право жить собственной жизнью. Несправедливо, что ей приходится все бросить.

Линн вдруг почувствовала, как в душе поднимается и крепнет новое чувство. Уверенность. Возможно, Мэдди была права, и Линн сильнее, чем ей казалось. Быть может, она справится сама, и Мэдди не придется расставаться с привычной жизнью.

Линн могла бы и одна осуществить великий план. Почему бы и нет? Рик ничего не сделает Мэдди. Во-первых, она не ювелир, а во-вторых, если он только вздумает обратиться к властям, ему самому придется несладко.

Линн и вправду могла бы исчезнуть одна – бежать, позволив Мэдди жить своей жизнью.

Конечно, сестра ни за что не отпустила бы Линн. А значит, лучше бежать прямо сейчас, не откладывая. Схватив сумку, Линн после недолгих колебаний спрятала фотографию в кармашек, сунула туда же мобильный телефон, а затем тихо выскользнула из дома.

У Мэдди горели губы. Она не отрывала взгляда от Броуди. Смятение и желание горячили ее кровь. По телу разливался жар. Проклятье…

Он поцеловал ее.

Черт побери, своем поцелуем Броуди едва не довел ее до исступления. Мэдди все еще сотрясала дрожь. Сердце колотилось как бешеное. Кожа пылала, а дыхание никак не удавалось выровнять.

Броуди тоже не сводил с нее глаз. Смущенный, как и Мэдди. Он тяжело дышал, а когда заговорил, голос его прозвучал глухо и хрипло.

– Поверить не могу, что ты минуту назад так страстно меня целовала, а теперь не хочешь объяснить, какого дьявола здесь происходит.

– Я думала, что ты перепутал меня с Линн.

– Ну что ж, значит, ты ошибалась.

Да, Броуди не так-то легко обвести вокруг пальца. В конце концов, он ведь летчик, а пилот должен обладать быстрой реакцией и острым умом.

Но Мэдди хитрее. Жизнь научила ее изворачиваться.

Что до Броуди, он зарабатывал на хлеб полетами, в свободное время бродил по городу с друзьями, а по выходным играл в баскетбол не хуже профессионала. Его тянуло к большим автомобилям с мощным мотором. Он всегда защищал старушек и собак. Любил пиццу и громкую музыку. Женщин предпочитал пылких и добродушных, и все его подружки исчезали так же быстро, как и появлялись.

Будущее и настоящее не слишком заботили Броуди, а прошлое если и тяготило, то он этого никогда не показывал. Едва ли он знал, каково это, когда прошлое вдруг появляется из-за угла, чтобы ударить исподтишка. Впрочем, нелепо было думать о нем как о мальчишке. Мэдди напомнила себе, что он взрослый мужчина, мускулистый и высокий разгильдяй, от одного вида которого гормоны в крови начинали играть. Черт бы его побрал!

Мэдди может положить этому конец, просто обязана. Броуди не подозревает, через что ей предстоит пройти, и она позаботится, чтобы не узнал.

И все же…

И все же он не дал себя обмануть, не принял ее за Линн…

Эта мысль немного встревожила Мэдди, и вкрадчивый голосок шепнул: «Не стоит снова недооценивать Броуди». Но выбирать ей не приходилось. Оставалось лишь верить, что она сильнее его.

– В конце концов, мы друзья, – тихо произнес Броуди, глядя на нее затуманенными от страсти глазами. – Друзья разговаривают откровенно. Делятся.

Боже, как бы ей хотелось поделиться с ним. Если бы она только могла…

– Друзья? Нет. Мы или набрасываемся друг на друга с кулаками, или целуемся, но не беседуем по душам.

– Если на то пошло, я твой наниматель, это факт. Я несу за тебя ответственность.

– Не впадай в крайность. Мы слишком далеко от «Скай Хай эйр».

– Я хочу получить ответ хотя бы на один свой вопрос, Мэд.

– Отлично. Задавай свой вопрос.

– Давай начнем с того, почему ты носишь нож на бедре.

Молниеносным движением он провел ладонью по ее бедру, залез под юбку и выхватил нож.

Вот черт, ну и скорость! Такого Мэдди еще не видела. Похоже, пока длился поцелуй, ее мозги отключились напрочь. А в это время голова Броуди не переставала работать. Мэдди посмотрела на нож в его руке.

– Это мера предосторожности, на всякий случай.

– Допустим. Но поскольку ты самая умная женщина из всех, кого я встречал, тебе не трудно будет угадать мой следующий вопрос.

Значит, он считал ее самой умной из всех знакомых женщин? Интересно… поскольку Мэдди считала его самым потрясающим мужчиной на земле. Потрясающим, сногсшибательным, но в то же время жутким упрямцем, каких поискать. Этот парень мог кого угодно вывести из себя, но целовался первоклассно…

Броуди держал нож двумя пальцами опущенной руки, словно отвратительное насекомое. Улучив момент, Мэдди стремительно вырвала нож и угрожающе подняла, будто собиралась пустить в ход. Броуди спокойно шагнул вперед, так что клинок оказался в дюйме от его груди.

Пока Мэдди обдумывала свой следующий ход, Броуди наклонился к ее уху и, не скрывая раздражения, спросил:

– Ты бесишься, потому что думала, будто я тебя не узнаю, Мэд? Или потому что узнал? Давай-ка проясним одну вещь прямо сейчас: можешь угрожать мне ножом, но, как бы ты ни злилась, я всегда сумею отличить тебя от сестры.

О господи! Мэдди невольно зажмурилась, но, взяв себя в руки, открыла глаза и встретила его пристальный взгляд.

Броуди сделал очередной шаг. Теперь клинок уперся ему в грудь, но это его нисколько не заботило.

– Что дальше, Мэдди?

Растеряв всю свою воинственность, девушка отвернулась. Нож выпал у нее из пальцев. Смятение и страсть бушевали в ней. Броуди хотел выяснить правду, и, к несчастью, Мэдди знала ответы на мучившие его вопросы.

– Я же сказала тебе: у Линн неприятности.

– Да.

– Я собираюсь помочь ей выпутаться.

Мэдди механически потерла больное плечо, но заметила это, лишь когда Броуди мягко отвел ее руку и погладил шрамы, будто коснувшись самого сердца.

По телу Мэдди прокатился жар, желание поцеловать Броуди стало нестерпимым, но она знала: поцелуй будет ошибкой, ошибкой еще большей, чем все прошлые вместе взятые.

– Как? – прошептал Броуди, касаясь губами ее плеча, целуя шею.

О боже…

Мэдди плавилась как воск, готовая превратиться в лужицу на полу.

– Не надо, – жалобно взмолилась она шепотом, не зная сама, о чем просит.

«Не останавливайся… Только не останавливайся…»

Пальцы Броуди скользнули ей под блузку, поглаживая кожу, щека нежно прижалась к щеке.

– Ты хочешь выдать себя за нее?

– Нет. Броуди, перестань…

Однако он не послушал. Каким-то непостижимым образом Броуди чувствовал, какие мышцы ноют, и знал как унять боль, как превратить Мэдди в беспомощную медузу, выброшенную на песок. Нужно было положить этому конец.

– Я не шучу.

Но Броуди не думал отступать.

– Ты собираешься спасти ее, подвергнув риску себя, верно?

Он приник к ней слишком близко. Даже через одежду Мэдди чувствовала жар его тела. Желание стало настолько сильным, что она не выдержала. Отпрянув, Мэдди выбросила вперед ногу и подсекла его резким ударом под колено. Броуди тяжело рухнул на пол. Распростершись у ее ног, он ошеломленно хлопал глазами.

– Что это было?

Не испытывая гордости от своего поступка, Мэдди попятилась к стене.

– Я же сказала: не надо.

Усевшись, Броуди невольно поморщился, потирая поясницу.

– Уф, – выдохнул он.

Ну вот, Мэдди вероломно использовала знание боевых искусств против мужчины, который целенаправленно выводил ее из себя. И еще заставлял сгорать от желания. Об этом не стоило забывать. Чувствуя себя виноватой, она наклонилась и протянула руку.

– Извини… эй!..

Больше Мэдди не успела ничего сказать, потому что в следующий миг Броуди схватил ее за руку и резко дернул вниз, так что она упала прямо на него. Не давая Мэдди опомниться, он сжал ее в объятиях и перекатился со спины на живот таким образом, что оказался сверху.

Едва Мэдди успела опомниться, как увидела, что нож летит в другой конец комнаты. Теперь она лежала, распластавшись, на том самом месте, куда чуть раньше упал Броуди, обездвиженная крепким мускулистым телом в шесть с лишним футов длиной.

Мэдди сражалась как львица, пытаясь вырваться, но лишь напрасно тратила силы. Броуди отражал каждый выпад, как будто и сам владел боевыми искусствами не хуже ее. Это еще сильнее злило ее, и Мэдди начинала драться отчаянно и грубо. Но Броуди без малейшего усилия удавалось взять над ней верх. Он сдерживал ее, не причиняя боли, хотя сама Мэдди старалась ударить его побольнее.

– Черт побери!

Взбешенная, она пыталась вывернуться и нанести удар коленом, билась, корчилась, извивалась угрем, но ничего не помогало.

Наконец Броуди посмотрел ей в глаза. Лицо его ничего не выражало.

– Сдаешься? – В его голосе угадывалась скука.

Скука. А ведь Мэдди боролась, пока силы окончательно ее не покинули, и даже после, хотя и недолго. Что же до Броуди, каждое его движение было точным, рассчитанным, безошибочно метким. Он ни на секунду не терял контроля.

Мэдди умела драться, она прошла хорошую школу. Но за Броуди ей было не угнаться. Говоря откровенно, он просто размазал ее по стенке. А теперь хотел, чтобы она сдалась.

Ни за что. Мэдди сдула упавшую на глаза рыжую прядь и кинула на Броуди свирепый взгляд.

– Ты хорошо дерешься.

– Да. И что?

– Значит…

На самом деле Мэдди не знала, что это значит. Пожалуй, только то, что и у Броуди есть свои секреты.

Впрочем, это не имело значения, потому что Мэдди собиралась выставить его из дома и покончить с этим. Она перекатилась на бок, пытаясь высвободиться, но Броуди опрокинул ее, заставив уткнуться лицом в ковер. Потом схватил за запястья, что еще больше унизило Мэдди. Здоровую руку он завел ей за голову, а поврежденную оставил лежать вдоль тела, сжав кисть длинными, загрубевшими от работы пальцами. Несмотря на непростой характер, он оставался заботливым и внимательным.

Вывернув шею, Мэдди ухитрилась метнуть на Броуди уничтожающий взгляд.

– Черт бы тебя побрал!

Броуди спокойно лежал на ней сверху, устроившись поудобнее.

– Это ты мне уже говорила, – заметил он. – А теперь… – Броуди мрачно усмехнулся. – Почему бы нам не продолжить беседу?