Глава 1
Начался обычный рабочий день. Я зашла в душное помещение, где слова коллег-диспетчеров «Алло… Это служба доверия… Говорите… Я вас слушаю…» сливались в единый неразборчивый гул. В офисе, рассчитанном на 20 человек, мы сидим, разделяемые лишь стеклянными перегородками высотой с человеческий рост. Здесь я работаю уже пять лет. За это время лично я спасла несколько человеческих жизней. В основном это были малолетки, способы сведения счётов с жизнью у которых обычно не различались разнообразием: либо нажирались таблеток, либо собирались спрыгнуть с моста или крыши высотки, либо резали себе вены. «Висельники» звонили гораздо реже. Причины покончить с собой также были ограниченны – неразделённая любовь или непонимание со стороны родителей. Обычно срабатывали стандартные психологические методы, которые я помню со студенческих лет. Главная задача – любым способом отвлечь самоубийцу от его намерений, или, как у нас выражаются, заговорить ему зубы, выяснить, где он находится, и держать его, живого, на связи до тех пор, пока к нему не подоспеет скорая и МЧС. В очень редких случаях (на моей практике было всего два) подростки всё же успевали осуществить задуманное. Но большинство из них звонили, чтобы услышать от нас, диспетчеров, те слова, которые должны бы им говорить родные, любимые, близкие, друзья. Слова о том, что они нужны и любимы.
Этот день не отличался от предыдущих. Я села на своё рабочее место, поправила гарнитуру в ухе и нажала на аппарате кнопку «ответить».
– Служба доверия. Я Вас слушаю. Что случилось? – отштамповала я.
– Мне изменила жена, и я с ней расстался, – услышала я серьёзный, спокойный мужской баритон.
Я не нашлась, что сходу ответить на такое заявление. Мужчина тоже помолчал, но потом продолжил.
– Думаете, я стою на табуретке и затягиваю петлю на шее? Нет. Я ем суп.
– Суп?
– Да. А что удивительного?
– Ну… – я замешкалась, – вы же сказали, что жена…
– Да, но сейчас почти обед.
Мне показалось, что в его голосе была насмешка.
– Ладно, я так понимаю, что проблема эта Вас не особо расстраивает. Так зачем Вы звоните в службу доверия?
– Потому что я Вам… доверяю.
– Вы что издеваетесь сейчас надо мной?
– Нисколько.
Я молчу, сбитая с толку, и думаю о том, чтобы нажать «отбой». Между тем он продолжает.
– Почему мужчина, узнавший, что жена ему изменяет, должен напиться и изливать пьяные вопли своим друзьям, или снять проститутку, или упиться в одиночестве и плакать в подушку? Почему он не может страдать и есть суп?
– Может, наверное…
– Артур, – представился он. – А Вас как зовут, диспетчер службы доверия?
– Наталья Анатольевна.
– Не хотите ли, Наталья, разделить моё горе за чашкой чая и просмотром хорошего фильма?
– А-а-а, это Вам в службу знакомств. Я отключаюсь.
– Нет-нет, подождите. Мне, в самом деле, очень плохо. Ну не хотите чай – могу предложить кофе.
– Прекратите этот маскарад!
– Почему Вы просто не можете поверить в то, что мне плохо? Но психологов я не люблю. Да и что они могут мне посоветовать? Сводить счёты с жизнью я не собираюсь.
– А что собираетесь?
– Прогуляться. Хотите со мной?
– Так, Артур, Вы явно обратились не по адресу. Мы сейчас уже полчаса занимаем линию, в это время нам не могут дозвониться те, кому нужна реальная помощь.
– А мне, по-Вашему, помощь не нужна?
Повисла пауза.
– Ладно, не буду отвлекать своей пустяковой проблемой. До связи.
– Всего хорошего, Артур.
Я несколько минут растерянно смотрела в монитор. Потом «взяла» очередной вызов. Опять суицидник на мосту. Я держала его на связи, говоря стандартные слова, пока не прибыли сотрудники МЧС, которые успешно вернули бедолагу на землю.
Мне 30 лет. Последние пять из них я живу в Нижнем Новгороде. Сюда из Москвы я переехала после неприятной истории с мужем, которая закончилась разводом. Мне тяжело вспоминать об этом до сих пор, потому не буду. Скажу только, что после этого у меня начались приступы панических атак (кто знает, тот поймёт). Это состояние может длиться и два часа, и сутки. И в это время реально хочется сдохнуть. Сначала я дико боялась этих приступов, а потом научилась к ним приспосабливаться и как-то даже справляться. Если паника заставала меня на работе, я пила сильные транквилизаторы, если дома – загружала себя физической работой, например устраивала генеральную уборку или нарезала на веле круги по лесопарку. Если это случалось вечером или поздней ночью, то помогали разговоры со своим внутренним «я», которое в такие моменты дико боялось умереть. Как мантру, повторяла вычитанную у известного психотерапевта Ирвина Ялома фразу: «Там где есть я, нет смерти, там, где есть смерть, нет меня». Чаще всего такими нехитрыми способами мне удавалось унять приступы паники. Работа мне тоже помогала отвлечься от своих «психов» и переключиться на проблемы звонивших.
В новом городе я так и не смогла (или не захотела) найти подругу, с которой могла бы поговорить по душам. С мужчинами после истории с мужем вообще не складывалось. Порой я сильно ощущала своё одиночество, но в целом было не так уж плохо: хорошая работа, нормальная зарплата, уютная квартира, бассейн по вторникам и четвергам, велопрогулки по выходным, а вечерами – книги, книги, книги. Благодаря им я погружалась в чужой мир, который мне сейчас нравился больше, чем свой.
В один из рабочих дней среди череды звонков от претендентов на роль покойника я вновь услышала знакомый голос Артура и поймала себя на мысли, что очень рада ему. Но то, что он рассказал, меня несколько расстроило. Якобы из-за нехватки секса он пытался переспать с проституткой, в итоге потерпел фиаско. Я посоветовала ему найти новую девушку, влюбиться в неё, как говорится, «клин клином», главное не забывать про «одни и те же грабли».
Дни проходили, превращаясь в недели. Артур не звонил.
Ярко, совсем по-летнему припекало солнце. Сегодня я решила выйти пораньше, чтобы прогуляться до работы пешком. Остановилась у речки покормить уток. Кидая очередную щепотку булки, я опять вспомнила про Артура. Я уже пожалела, что посоветовала ему найти девушку. А может он её и правда нашёл? Стоп. Почему меня вообще это волнует? «Наверное, потому что больше ничего интересного в моей жизни не происходит», – сказала я себе. И это объяснение показалось мне вполне логичным. Взглянула на часы – время поджимало, скоро должна начаться моя смена, и я ускорила шаг.
Прибралась на рабочем столе – сложила стопкой листы с записями и важными телефонами. И только закончила, как красная мигающая кнопка известила о новом клиенте.
– Алло. Кто говорит?
– Слон!
Я узнала Артура и решила ему подыграть.
– Что Вам надо? – спросила я, ожидая услышать в ответ – «шоколада».
– Передавайте привет Корней Иванычу. Да, кстати, у меня новые отношения. Всё как Вы советовали.
– Прекрасно! Ты счастлив?
Ошарашенная его заявлением, я перешла на «ты», но он не обратил на это внимания.
– Нет.
– Почему?
– Потому что она не такая, как жена. Не люблю я её.
– А жену любишь?
– Да.
– А она?
– Что она! Живёт со своим хахалем и радуется долгожданной свободе. Раньше я считал, что всё в моей жизни правильно. Был свой мир, в котором я, моя жена, наш ребёнок. Нет, я не идиот «в розовых очках» и понимал, что все всем изменяют. Да что мне все! Я не изменял никогда и не верил, что она может. А потом не хотел замечать очевидного.
– Так ты её прямо застал на месте преступления, так сказать?
– Ага, в лаборатории городской поликлиники, где она работает.
– Любовники порой выбирают оригинальные места для интимных связей. Лаборатория – не самое плохое, – съязвила я.
– Да, однако я до того момента не знал, что моя благоверная работает ещё и во вторую смену. Я шёл мимо с ребёнком (из сада забрал). Смотрю, в окне – приглушённый свет, и решил, что настало время пролить кровь…
– Не поняла…
– Неважно. Просто в один момент я понял, что она давно мне изменяет. Я знал, с кем, и от этого было ещё противней. Потому что все эти сюси-муси, котики-зайки, то, что я всегда высмеивал, оказывается, любила моя жена.
– Многие женщины любят такие игривые обороты…
– Многие… А я считал свою жену исключительной! А теперь эта исключительная трахается с другим.
– Почему ты так злишься на неё?
– Потому что потерял время.
– Да брось! Тем более сейчас у тебя новая девушка. Ой, у меня параллельный вызов, Артур, извини.
– Опять какой-то чмошник неправильно завязал петлю? Помереть не помер, но обосрался?
– Фу-у-у, какой ты циничный. Всё, мне пора. Чмоки-чмоки, – зачем-то выдала я именно сейчас ненавистный ему тинейджерский оборот.
– Пока, Наталья.
Я немедленно ответила на вызов. Девушка кричала в трубку, что наглоталась каких-то таблеток и хочет умереть, потому что её парень ушёл к другой. Потом звонил молодой поэт. Он не собирался сводить счёты с жизнью, а просил совета. Молодой человек посвящал своей девушке стихи, но она не отвечала ему взаимностью. Я посоветовала ему убрать из общения с ней «лирику» и сменить «пряник» на «кнут», напомнив, что многим девочкам нравятся плохие парни. Он усмехнулся в трубку, но обещал, что попробует.
И чего нам, бабам, не хватает, – думала я. Бьёт – плохой, любит, стихи посвящает – опять не то. Зажрались мы, – усмехнулась про себя. Вот Артур – совсем другой. Он и плохой и хороший одновременно и ещё ироничный.
После выходных настала моя смена.
– А может, мне пора к психиатру?
– Артур?
– Да. Не узнала?
– Уз-на-ла. Какая-то новая проблема?
– Типа того. Жена живёт с другим. Я – с другой, которая мне не нравится, и при этом я, в принципе, доволен жизнью. Иногда наслаждаюсь одиночеством. Это же ненормально?
– Ты успел расстаться с новой девушкой?
– Я отправил её отдыхать на юг, чтобы самому отдохнуть.
– И как ты отдыхаешь один?
– Лежу в ванне и пью кальвадос.
– О чём ты сейчас думаешь?
– О сыне…
– Что с ним?
– Всё хорошо. Он с мамой на море. Но я вдруг понял, что стал спокойно воспринимать его отсутствие. До недавнего времени я был уверен, что не смогу без него. Я проводил с ним очень много времени. А после развода стал «воскресным» папой. А сейчас жена уехала с ним на море, и я не увижу его, как минимум, две недели. И что самое ужасное, меня это не сильно расстраивает. Неужели я такой бесчувственный?
– Не знаю, а сам как думаешь?
– Раньше чувствовал ответственность за сына, теперь её с меня сняли, а вместе с этим и другие чувства стали угасать. Странно… Может, так у всех бывает…
– Артур, а может, ты мне в следующий раз позвонишь на мой мобильный и я, не дожидаясь его ответа, продиктовала свой номер.
Наши рабочие номера прослушивались, а разговоры записывались, и мне не хотелось конфликта с начальством по поводу моих не относящихся к работе звонков.
Через неделю я уже сожалела, что так грубо оборвала разговор. А вдруг он не записал мой номер и вообще обиделся и больше не позвонит?.. Но он позвонил и предложил встретиться. Я была дико счастлива. В этот день я как никогда ждала окончания рабочего дня. Вечером он заехал за мной на работу.
– Почему ты был уверен, что я соглашусь поужинать с тобой? – спросила я, усаживаясь в его авто.
– Потому что ты в меня влюбилась и давно ждала, когда я тебе это предложу, – сказал он, ухмыльнувшись, и внимательно посмотрел на меня. – А ты красивая, я тебя именно такой представлял.
Повернул ключ зажигания. Поехали.
– А как же твоя новая девушка?
– Нет у меня никакой девушки. А теперь будет!
Я слышала по голосу, что он улыбается.
– С чего ты взял, что я буду твоей девушкой?
– Лучше просто помолчи.
«Какая самоуверенность и наглость, – думала я про себя. – Ну, я тебе покажу ещё!» Тем временем мы подъехали к ресторану. Сидя напротив, я без стеснения разглядывала его. Черты лица – утончённо-интеллигентные. Высокий лоб, длинноватый, но красивый нос, на котором хорошо «сидели» изящные очки без оправы. Серо-голубые глаза, несколько неправильной формы губы, что нисколько не портило общего впечатления. Тёмные, длинные, густые, волнистые волосы были собраны в хвост, но некоторые локоны всё же выбивались из него.
– Сколько тебе лет, Артур?
– А сколько надо? – ответил он, смотря на меня из-под ободка бокала с вином.
– Не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос. Неужели это такая великая тайна, твой возраст, чтобы так уклончиво отвечать?
Паста карбонара, которую я до этого подцепила на вилку, чтобы отправить в рот, упала на скатерть. Я засмущалась и стала убирать её салфеткой.
– Пусть мне будет столько лет, сколько, ты считаешь, должно быть.
– Ладно. Если уж ты не хочешь назвать свой возраст, то про работу и спрашивать, видимо, не стоит, – начинала злиться я.
– Ну почему же? Я руководитель инженерно-архитектурного центра. А следующий твой вопрос будет про девушку. Так?
– Нет, не так (а я хотела спросить именно про это), точнее, не совсем про неё, а про то, с какой целью ты мне сказал, что она у тебя есть?
– Ты в самом деле хочешь услышать правду?
– Да. Кстати, о правде и лжи. Я ещё никогда не встречала человека, который бы всегда говорил только правду, и сама этим похвастаться не могу.
– Так давно заведено в обществе, Наталья. Не всегда правда – во благо, а чаще даже наоборот.
– Ты опять ушёл от ответа. Но я не поленюсь и задам тебе этот вопрос ещё раз: так почему ты мне наврал про девушку?
– Потому что мне нужно было проверить свои догадки относительно тебя. Убедиться в том, что ты ко мне неравнодушна. И я в этом убедился.
– Ты настолько не уверен в себе, что тебе нужны подтверждения? А что если бы твои догадки не оправдались? Ты бы не пригласил меня сегодня на ужин?
– Снова правду?
– Правду и только правду! – я отпила большой глоток вина.
– Я относительно уверенный в себе человек. Но у меня есть свои слабости, например я очень болезненно воспринимаю критику и отказы. Меня это сильно расстраивает. И да, я бы не пригласил тебя на ужин и не стал тебе звонить, не будь уверен в том, что я тебе интересен, не менее, чем ты мне. Довольна ответом?
– Более чем! – и я протянула ему навстречу бокал. – Вот это мне очень нравится! Давай за то, что отныне и всегда мы будем говорить друг другу правду, даже если она неприятна.
– Давай, – и он легонько звякнул по моему бокалу.
Помолчали.
– На самом деле я боюсь, потому что никогда ни с кем не была предельно честной…
– Я тоже. Вот и попробуем.
Принесли чай и тирамису.
– Ты в самом деле никогда не изменял жене? – я отхлебнула ароматный зелёный чай.
– Никогда. А зачем?.. Когда женщину любишь, другие просто неинтересны.
– Первый раз слышу такое мнение от мужчины, – от удивления я даже прикусила ложечку с пирожным.
– Возможно, я во многом стану для тебя первым, – на его губах появилась лёгкая усмешка.
– И мне изменять не будешь?
– Не знаю. И смотря что ты подразумеваешь под изменой, Наташа. Только не надо говорить, что есть физическая измена, которая ничего не значит, и платоническая, которая самая опасная и настоящая! – его глаза злобно блестели из-под очков.
Он резким движением отодвинул чашку, расплескав чай.
– Не скажу. Потому, что считаю, если один из двух изменил – физически, платонически, да хоть метафизически, то им не стоит дальше быть вместе.
– Это почему же? А как же всепрощение во имя любви? Это ведь ты, диспетчер службы доверия, настоятельно советовала мне простить жену и снова быть с ней!
Я смутилась и не знала, что ответить на такой выпад.
– А какой, на твой взгляд, должна быть идеальная семья? – продолжил он.
– Мой ответ может показаться тебе несколько странным и нелогичным, но я скажу. Двое любящих людей должны быть вместе только до той поры, пока у одного из них не пройдут чувства.
– И что потом?
– Потом они должны расстаться. Тот, у кого чувства не прошли, конечно, будет страдать, но лучше один, чем двое…
– А как же дети? Если за время совместной жизни у них родились дети…
– Ну, маленький ребёнок должен остаться с матерью, при этом она не должна препятствовать его общению с отцом. А повзрослев, он сам решит, с кем хочет жить. И это будет его право и выбор, с которым родители должны согласиться.
– Всё непросто, Наташа. Ты так говоришь, потому что у тебя нет детей.
– А почему ты решил, что у меня нет ребёнка?
– Потому что ты бы так не рассуждала сейчас, – грустно сказал он, – ладно, оставим эту тему… Давай я отвезу тебя домой.
– Я тебя разочаровала?
– Слегка.
В машине ехали молча, он только спросил адрес.
– Мы встретимся ещё?
– Не знаю, – сказал он, – и это на данный момент правда.
Неприятный осадок остался у меня после этой встречи. Я чувствовала себя с ним дурочкой, хотя мы были почти ровесниками, если я не ошиблась с его возрастом.
Прошёл день, второй, третий, неделя. Артур не звонил. Всю вторую неделю я каждый день собиралась сама набрать ему и каждый раз останавливала себя, вспоминая неопровержимый факт, что если мужику нужно, то он найдёт способ связаться. Если он этого не делает, значит, он этого делать не хочет. На третью неделю решила, что больше не буду ждать его, но каждый раз вздрагивала и хватала телефон. Хорошо хоть работа отвлекала иногда от мыслей о нём.
В очередную мою смену был очень странный звонок.
– Алло, Алло, Алло!!! Я влюбилась и опять безответно. В который раз, в который раз. Меня вообще никто не любит! – в истерике рыдала в трубку девушка.
Как потом выяснилось, девушку зовут Лена, ей 25 лет, и она не видит смысла в жизни.
– А в чём был смысл раньше? – спросила я.
– И раньше не было, никогда не было, вообще не было.
– Значит, ты ничего не потеряла.
– Чего Вы меня путаете! Раньше был смысл – раньше всё было в радость, а сейчас ничего, ничего, ничего-о-о!!!
– Да что же случилось-то? – не выдержала я и повысила голос.
– В том-то и дело, что ничего. Ничего не происходит. Точнее всё идёт по известному сценарию.
– А ты перепиши сценарий. У тебя же есть руки, голова…
– Я пыталась. Всё не то и не то, точнее, всё то же самое. Я влюбляюсь, а они меня бросают. Мужики, козлы, все одинаковые!
– Не может такого быть. Все разные. Значит, ты находишь себе таких.
– Нет-нет, я не ищу специально. Но как только начинаю с кем-то встречаться, он оказывается похожим на предыдущего и тоже меня бросает.
– Попробуй сделать передышку, забудь на время вообще обо всех мужчинах. Взгляни внутрь себя. Что там?
– Чернота и пустота! Пустота и чернота! Я старуха.
– Тебе всего 25! Откуда столько пессимизма?
– Потому что жизнь – бессмысленна!
Она ещё что-то хотела добавить, но я прервала этот поток нелогичной речи.
– Давай так. Я тебе дам телефон очень хорошего психотерапевта, думаю, он сможет тебе помочь. И я продиктовала ей номер.
– Хорошо. Спасибо, – робко и обиженно сказала Лена.
Глава 2
И вроде бы ничего особенного в этой Лене не было. Но почему же её истерика так взволновала меня? Я стала искать причину, как всегда обращаясь к своему «я». И нашла. Эта истеричка мне была неприятна, потому что её мысли были сродни моим собственным. В ней я увидела одну из своих сторон, которая мне самой не нравилась и которую я тщательно прятала от других людей.
Я уже сто раз перевернула подушку, но никак не могла уснуть. Завибрировал мобильник. Я зажмурила глаза, потом снова их открыла. На экране – «Артур вызывает». Вскочила с кровати, захлопала в ладоши и наконец дрожащей рукой нажала «ответить».
– Привет, Наташа. Не разбудил?
– Нет. Я всё это время думала о тебе. Куда ты пропал?
– У меня был отпуск, и я его провёл в гостях у родственников.
Я хотела спросить, почему он не звонил, но вовремя прикусила язык.
– Ты правильно делаешь, что не спрашиваешь, почему я не звонил тебе. Я думал, хочу ли я этого. Хочу ли я снова слышать и видеть Наташу. И вот почувствовал, что хочу. Очень хочу. Я соскучился.
– Я тоже, Артур.
Я слышала в трубке его дыхание. И от волнения и радости не могла произнести ни слова.
– Увидимся завтра, после работы? Можешь?
– Конечно.
– Спокойной ночи, Наташа.
Но я не уснула в ту ночь. После полуночи накатил приступ. Уже светало, но становилось только хуже, ни таблетки, ни медитации, ни разговоры со своей боякой «я» не помогали. Видимо, всё накопившееся за эти три недели ожидания напряжение таким образом «выползло» наружу. Меня знобило и тошнило одновременно. Дрожали не только руки, но и всё внутри. Вдох-выдох и снова вдох – такой естественный процесс давался сейчас с трудом. Я выпила ещё одну таблетку феназепама, приняла контрастный душ и стала собираться на работу – в надежде, что, оказавшись среди людей, занятая чьими-то проблемами смогу отвлечься.
На работе в самом деле стало легче, но стоило мне замолчать, как сердце начинало шевелиться, и я чувствовала его рёбрами. Это было невыносимо. После обеда я набрала Артуру. Вкратце, как можно спокойнее я объяснила, что со мной происходит. Я не просила помощи – знала, что он не сможет ничем помочь, но больше мне поделиться было не с кем.
Артур предупредил подчинённых, что после обеда его не будет, и заехал за мной. Я отпросилась с работы, и мы поехали к нему домой.
– Снимай штаны. Вставай на колени и облокотись руками о спинку дивана, – командовал он.
Не задавая вопросов, я сделала, как он сказал. Обернулась. Артур стоял одетый, поглаживая «хвосты» плётки. Я закрыла глаза. Шлепок, легкий, покалывающий, потом ещё и ещё. С каждым разом сильнее. Я уже плакала и просила прекратить. «Терпи, девочка, терпи – так надо. Сейчас тебе станет лучше», – приговаривал Артур и продолжал хлестать меня. Я выла, но слёз уже не было. Потом он опустился рядом со мной на колени, и я почувствовала на своих, горящих огнём ягодицах его прохладные губы. И снова расплакалась, от счастья что ли… Он лёг рядом, положил мою голову себе на плечо и стал нежно гладить по волосам. Удивительно, но мне в самом деле стало значительно лучше, и главное, я дышала легко.
– Неожиданный новый способ лечения моих панических атак, – сказала я, благодарно взглянув ему в глаза.
– Я немного понимаю твоё состояние. Примерно такое со мной тоже бывало, но не так выраженно и очень редко.
– Раньше мне помогали физические нагрузки.
– Но мой способ лучше. Когда я порю тебя, то со слезами и болью психологическое напряжение выходит, как, например, жар с потом. А после чего у тебя начались такие приступы?
– После развода с мужем. Он меня бил. Я боялась его.
– И меня боишься?
– Нет. Когда ты меня первый раз хлестнул, я, мягко говоря, удивилась, а потом вообще мало что соображала.
– Надеюсь, сейчас твоя соображалка в норме? – он потрепал меня по волосам.
– Да, сейчас в порядке, – я улыбнулась.
Артур накрыл нас одеялом. Я задремала, он тоже. Проснулись мы, когда за окном было уже темно, а на душе у меня – легко и светло. Я стала осыпать его мелкими поцелуями, но он, смеясь, уворачивался от таких моих ласк, хотя я чувствовала, что он меня хочет.
– Пошли пить чай, а потом гулять, – предложил он. – Всё равно мы почти выспались.
Вид с набережной был просто великолепный. Перед нами разноцветными огнями рассыпался город. С реки дул влажный ветер.
– Ты не говорила раньше, что была замужем. Почему развелись?
– Иногда муж впадал в ярость и, если я оказывалась в этот момент рядом, начинал избивать меня.
– Глупо, наверное, задавать тебе вопрос, почему ты это всё терпела…
– Да любила. Но потом страх убил во мне любовь. Он прямо-таки зверел, его взгляд в эти моменты становился нечеловеческим. Потом, конечно, просил прощения, раскаивался, и я прощала. Я настаивала, чтобы он записался на приём к психологу, но он от такого предложения зверел ещё больше. Однажды он избил меня так, что я оказалась на грани жизни и смерти. Очнулась в реанимации. Что-то тогда произошло с моей головой. Как будто наша с ним пятилетняя жизнь скукожилась до месяца. Как будто все события слились в сплошные побои, и больше я ничего не помнила. Потом врачи констатировали частичную амнезию. Выписавшись из больницы, подала на развод.
– Он согласился?
– Его согласие было не нужно. В милиции приняли моё заявление о побоях, а врачи положили мужа на обследование в психиатрическую больницу. Оттуда он мне писал СМС, звонил – то умолял не бросать его, то грозился убить меня или себя, если брошу. Но мне уже было плевать. Когда я совсем поправилась, переехала из Москвы сюда, нашла работу… А потом позвонил ты, – сказала я и остановилась на лестнице, которая вела к реке.
Артур прижал меня к себе так, что я почувствовала, как бьётся его сердце. Наклонился и нежно-страстно поцеловал в губы.
– Ты совсем замёрзла, – сказал он, растирая мои руки. – Пошли домой?
– Нет, Артур, мне завтра на работу с утра, помыться, переодеться и всё такое…
– Ладно, не буду настаивать.
На своей кровати я крепко проспала до следующего утра.
На следующий день на работе снова звонила истеричка Лена. Но по голосу это была уже совсем другая девушка. Спокойная и счастливая, она сообщила, что ей очень понравился психолог, к которому я её отправила. Она также поведала, что он с ней флиртовал и, возможно, это начало их любовных отношений. Зная своего знакомого, я не могла поверить, что он пренебрёг врачебной этикой. Я продолжала об этом думать, садясь в машину к Артуру.
– Ты чего такая загруженная? – спросил он вместо приветствия.
Я рассказала ему историю про Лену и психолога. На что Артур посоветовал мне не мучиться догадками, а позвонить психологу и всё узнать. Что я и сделала. Он мне сказал, что никакая Лена от меня к нему не приходила.
– Действительно, странно. А может кто-то разыгрывает тебя?
– Но кто? И зачем?
Эти вопросы остались без ответа. Артур же стал рассказывать о новом архитектурном проекте, который они сейчас разрабатывают. За разговором мы незаметно подъехали к его дому. Только сейчас я смогла его рассмотреть. Это был красивый двухэтажный дом из красного кирпича, выполненный в классическом стиле, окружённый высоким забором. Артур открыл тяжёлую железную дверь, украшенную кованными декоративными элементами. Я обратила внимание, что на всех окнах дома были железные решётки.
– Ты кого-то опасаешься? – кивнула я на окна.
– Да, несколько раз в дом пытались пробраться воры. Он выглядит привлекательным для преступников, из-за того что находится на окраине. Кроме этого, я оборудовал дом сигнализацией.
Двухэтажное строение окружал сад. Под тенью деревьев разместились красивые кованые скамейки, то тут, то там – фонтанчики, украшенные камнями и цветами.
– Красиво у тебя тут, – заметила я.
– Ну не зря же я руководитель архитектурной организации, – улыбнулся Артур.
Зашли в дом. Расположились на кухне. Он суетился у плиты, где что-то шкварчало, издавая аппетитный аромат. Потом занялся сервировкой стола. Мне нравилось смотреть на то, как ловко и уверенно он расставляет приборы.
– Немного кальвадоса, Наташа? – и, не дожидаясь моего ответа, он наполнил бокал и подвинул его мне.
– За нас!
Градусы быстро «ударили» в голову и я, расхрабрившись, спросила: «Отпорешь меня как прошлый раз?»
Вместо ответа он взял меня за руку и повёл в другую комнату. Открыл дверь шкафа. Чего там только не было! Разные плётки, стеги, кляпы, латексные костюмы, верёвки, свечи, зажимы и ещё какие-то штуки, названия которых я не знала. Одурев от неожиданности, я молчала и глазела на всё это. Он же снял с крючка одну плётку и протянул её мне.
– Она называется «кошка». Знаешь почему? Потому что на каждом конце её «хвоста» – небольшие металлические крючки. После порки этой плеткой на теле остаются царапины, похожие на кошачьи.
Я не могла сказать ни слова от удивления и предвкушения и ещё чего-то такого, что не выскажешь словами.
– Тебя это всё пугает, Наташа?
– Откуда у тебя всё это? Не в смысле БДСМ-игрушки, а… это… мммм…
– Я понял, что ты хочешь спросить. Отвечу просто: «я садист».
– Садист?! На одной из лекций по психологии нам рассказывали, что извращенцами становятся те, у кого в детстве была какая-то психологическая травма.
– Ты считаешь меня извращенцем?
– Нет. То есть да.
– Мы, помнится, обещали говорить друг другу только правду, – усмехнулся Артур.
– Да. Да, я считаю тебя извращенцем. Расскажи, что случилось в твоём детстве?
– Ничего. У меня было прекрасное детство и любящие родители, которые и по сей день любят друг друга. И никаких психологических травм. Если верить твоему лектору, то я – исключение из правил.
– Ты хочешь на мне опробовать эти штуки? – наконец выдала я после некоторой паузы.
– Если ты не против.
– А с женой ты тоже это делал?
– Нет. Ей не нравилось.
– Может, поэтому она ушла к другому…
– Не знаю. Я не хочу об этом думать, тем более сейчас. Кстати, я о ней совсем не вспоминаю с тех пор, как встретил тебя.
Я подавила смущение и продолжила.
– Так почему у тебя возникла страсть к насилию?
– Она не возникла. Она была и есть. И не только во мне. В каждом из нас заложены животные инстинкты. Как спариваются, например, львы… Львица может сильно ударить лапой льва за «приставания», хотя сама течёт, а самец, добившись желаемого, кусает её за загривок в процессе спаривания. И это не мешает им получать удовольствие, а наоборот.
– Ты уверен, что животные занимаются сексом ради удовольствия? Я думала, что они делают это исключительно для продолжения рода…
– А что ты скажешь про пятьдесят оргазмов, которая испытывает свинья за один половой акт?
– Ну, я не знаю про свиней. Мы-то люди…
– Люди, в каждом из которых живёт животное.
– Значит, я зайчик или ёжик, – попыталась обратить этот разговор в шутку.
– Нет. Ты – Кошка. Своенравная и ласковая одновременно. С тобой нужно быть осторожным. Только ты «свою кошку» ещё не выпускала погулять. Я покажу ей дорогу.
– Какими-то загадками говоришь.
– Ты просто не пыталась понять себя, – парировал он.
– Пыталась.
– Нет. Раз до сих пор не знаешь себя, – с этим словами он толкнул меня на диван. – Раздевайся, – приказал он и сам стал медленно снимать с себя одежду.
Пока я дрожащими руками пыталась расстегнуть пуговицы на блузке, он подошёл ко мне и бесцеремонно рванул её так, что пуговицы рассыпались по полу, одна из них закатилась далеко под диван, туда же, видимо, «сбежала» и моя голова…
Когда я пришла в себя, то не могла поверить, что всё это происходило со мной. Тело ныло от приятной боли, а душа вальсировала, едва касаясь пола.
– Артур, – я еле узнала свой осипший голос.
– Живая? – спросил он, ухмыляясь. Я думал, ты реально умрёшь, когда фонтанировала десятый раз.
– Десятый! – я округлила глаза.
– Ты уже не орала, а сипела что-то невнятное, закатив глаза. Я подумал, что если продолжу, то мне точно не избежать встречи с полицией и медиками.
– Зачем скорую и полицию?
– Ну как… Изнасилование особо извращённым способом и непреднамеренное убийство по неосторожности, – рассмеялся он.
– Но теперь я вижу, что ты в порядке и медицинская помощь не понадобится, а вот принять душ нам бы не помешало.
Артур проводил меня в огромную, сверкающую белизной ванную. В большом зеркале отразилась уже совсем другая Наташа: на попе, ногах, спине – красные полосы от плётки, в глазах – лихорадочный блеск, губы припухли от поцелуев-укусов. Встала под душ. «Вот это да! Никогда не думала, что боль и удовольствие взаимодополняют и усиливают действие друг друга, как малина и аспирин. Артур был прав, говоря, что в каждом из нас живёт животное и если его не удаётся выманить наружу вкусняшками, то плётки оно точно забоится и выскочит. Так и случилось с моей „кошкой“», – думала я, подставляя тело под приятные «уколы» тёплых водяных струй.
На кухне ожидал Артур, который заварил ароматный травяной чай.
– А помнишь, в самом начале ты сказал, что будешь для меня первым?
– Конечно. Ведь так и есть.
– Не знаю почему, но мне понравилось.
– Я знаю. Дело даже не в самом факте причинения боли, а в подчинении, которое снимает внутреннюю ответственность за происходящее и последствия. Когда мозг перестаёт контролировать ситуацию, потому что от него всё равно ничего не зависит, то на поверхность выходят только инстинкты в чистом виде. Без норм и морали.
– А как же нормы и мораль?
– Им не место в постели, точно.
– Мне пора, – сказала я, вставая из-за стола.
– Оставайся сегодня у меня.
Глава 3
Утром Артур отвёз меня домой. Я переоделась и пошла на работу. Вспомнила про Лену. «Странно всё же. Зачем ей нужно было звонить мне второй раз и врать про психиатра», – подумала я, но эти мысли прервал новый вызов. Заикающимся голосом мальчик, который назвался Димой, начал рассказывать про злую бабку, которая над ним всячески издевается, а потом на полуслове бросил трубку. Второй раз он позвонил уже ближе к концу моей смены.
– Я из дома убежал.
– Почему?
– Ба-бабка ра-рассердилась на меня и опустила в колодец на ведре. И за-закрыла крышку. Темнотища, хоть глаз выколи. Я пла-плакал, п-п-просил, у-у-умолял, но она не поднимала меня наверх.
– А дальше что?
– Потом вытащила, закрыла в комнате и сказала, чтобы до утра молитвы чи-читал, а сама в це-церковь ушла на вечернюю службу. А я с-с-с окошка спрыгнул и к другу убежал. Я не ве-вернусь домой ни-никогда.
– Что ты такое говоришь, Дима?! Возвращайся домой. А завтра я поговорю с нужными людьми, которые заставят её относиться к тебе по-нормальному. Где ты живёшь?
Дима назвал адрес.
– А они э-э-эти ва-ваши люди не о-о-отправят меня в де-е-етдом?
– Нет.
– О-о-обещаешь?
– Обещаю.
– С-с-спасибо. Ну, я домой. Пока.
Только я положила трубку, как вновь замигала кнопка.
– Алё, здрасьте. Куда это я попала?
– Служба доверия.
– А я – бабушка Димы. Он вам звонил нонча. Нашёл, кому жаловаться, гадёныш. Ещё позвонит, скажите, что если он придит в большой красного кирпича дом, то я ему уши отрежу. Да-да, так и передайте, – сказал скрипучий старушечий голос.
Я немного опешила, но собралась и ответила:
– Дима сказал, что Вы с ним плохо обращаетесь. Мы должны на это отреагировать.
– Вы что? Мне угрожаете? А знаете… – фраза прервалась короткими гудками.
От Артура пришло СМС: «Не могу работать – постоянно думаю о тебе». Я ответила: «Не могу сказать тебе то же самое, потому что меня одолевают странные клиенты». «Опять Лена?». «Нет. Это долго рассказывать. И не по телефону». «Я заеду?» «Да».
Из головы не выходили старухины слова. Почему-то я думала, что она намекала на дом Артура и на меня. «Нет-нет, это просто фантазия моя разыгралась, – убеждала я себя. – В её словах нет никакого рационального смысла. И вообще, скорее всего, она умом тронулась. А может, позвонить в органы опеки и попечительства, чтобы развеять свои сомнения». Так и сделала. Вкратце рассказала историю Димы и попросила, чтобы их сотрудники проверили эту семью. Может, придётся мальчика в детдом отправлять, если установят, что бабка невменяема.
Артур не звонил. Я отправила СМС: «Ты приедешь?». Ответа не последовало. Тогда набрала его номер. И сначала подумала, что ошиблась адресатом, настолько неузнаваемо звучал его голос.
– Что-то случилось, Артур?
– Ничего.
– Не ври. Мы же договорились про правду.
Молчание несколько секунд, потом он продолжил.
– У меня сегодня с бывшей женой состоялся неприятный разговор, – на этой фразе его звенящий, как металл, голос дрогнул, – она уезжает жить за границу и забирает сына. Ей нужно моё согласие, на смену места жительства, а фактически это означает, что я должен официально отказаться от ребёнка, – последние слова он выдохнул в трубку.
– И ты дал это согласие?
– Пока нет. Мне плохо. И я не хочу, чтобы ты меня видела таким.
– Ты мне нужен любым. Ты дома?
– Да. Но не приезжай.
– Уже еду. Пока.
Отпустила такси, стала звонить в дверь, в ответ – тишина. Я продолжала давить на кнопку звонка – Артур не открывал. Но не через забор же лезть, – подумала я и села на траву, прислонясь спиной к холодной кирпичной кладке. И тут мне показалось, что совсем рядом кто-то прошелестел листьями. Я, кажется, даже заметила чью-то тень. Испугавшись, я снова стала звонить. Он неожиданно открыл, и я буквально свалилась на него. Он не помог мне подняться. Закрыл дверь и двинулся вглубь сада. Я – за ним.
– Зря ты приехала. Уходи.
– Я хочу поддержать тебя и помочь, как ты тогда мне.
– Это совсем другое. А вот я в таком состоянии способен испортить наши отношения, так что лучше уходи.
– Артур, – я попыталась обнять его, но он сбросил мои руки со своих плеч и пошёл дальше.
По пути сорвал куст и стал обдирать с него листья. Я шла за ним. Потом он внезапно остановился. Его глаза блестели от накатывающих слёз.
– Закрой глаза и вытяни руки вперёд, ладонями вверх, – командовал он.
– Зачем?
– Не спрашивай, просто делай, что говорю.
Я послушно закрыла глаза и вытянула руки вперёд.
– А-а-ай! – заорала я, – ладони будто разрезало пополам горячим лезвием.
Артур ухмылялся и похлопывал себя легонько прутом по бедру. Не знаю, что на меня нашло, но я выхвалила самодельное орудие из его рук и стала хлыстать его. Он не особо уворачивался от побоев. А потом я вдруг очнулась, испугавшись своей выходки. Стала пятиться назад, потом развернулась и побежала, спотыкаясь о кустарники, которые в темноте было не разглядеть, да ещё злость и непонимание затуманивали глаза. Обернулась – вдалеке тёмная фигура Артура оставалась недвижимой. Я смутилась и решила вернуться.
– Не бойся. Я не буду тебя бить. Твоя реакция была естественной. И я хотел сейчас, чтобы ты сделала мне больнее, чем мне вот здесь, – и он прижал руку к груди.
– Пошли домой, – я взяла его за руку.
Дома он снял рубашку и брюки. На его нежной коже красовались красные полосы от ударов прутом.
– Артур, я… прости.
– Не извиняйся. Мне стало лучше. А ссадины – ерунда. Возьми в аптечке антисептик.
Обрабатывая раны раствором перекиси водорода, я думала, о том, что такого Артура до сегодняшнего момента я не знала. Сейчас он был, как маленький мальчик, которого хочется пожалеть, успокоить, прижать, убаюкать. Мы легли, не раздеваясь, на кровать, и я гладила его, нашёптывала ему всякие нежные слова. Почувствовала, что его дыхание стало ровным. Уснул мой мальчик. Я укрыла нас одеялом, прижалась и тоже погрузилась в сон.
В разгар дня на работе я позвонила в органы опеки и попечительства, и каково было моё удивление, когда они сообщили, что по указанному мной адресу проживает не вызывающая никаких подозрений семья из трёх человек: родители и двое детей, причём ни одного из них не зовут Димой. «Может, этот мальчик просто шутник», – пыталась успокоить я себя, но чувство тревоги меня не покидало. Я сидела на работе и, как зомби, отвечала на вызовы малолетних суицидников. Изо всех сил пыталась сосредоточиться на их проблемах и говорить нужные слова, но это удавалось с трудом. Потом не выдержала и обратилась к своему начальнику. Вкратце рассказала о странных звонках и попросила, чтобы он сделал распечатку вызовов за последние три недели.
Вечером, по дороге домой, я рассказала Артуру о звонке Димы и его сумасшедшей бабки и о том, что по адресу, который сообщил мальчик, проживает другая семья.
– Ну это уже в самом деле не поддаётся никакому объяснению, – сказал Артур.
– Ах, если б ты ещё слышал голос старухи, которая сказала: «Если Дима ещё будет ходить в красный кирпичный дом, я ему уши оторву!»
– А что в этих словах тебя напрягает?
– Ты не понимаешь или придуриваешься?
– Не понимаю.
– Твой дом красный кирпичный…
– И что?
– Ну, мне показалось, что угроза бабки была адресована мне.
– Брось, Наташа, у тебя просто разыгралась фантазия.
– Ничего не фантазия! У меня нехорошее предчувствие.
– А ещё я тебе не рассказывала, когда я прошлый раз приехала к тебе и ты долго не открывал, некто прошмыгнул мимо твоего дома. И вообще, в последнее время у меня ощущение, что за мной постоянно следят.
– Всему есть рациональное объяснение. И мы его обязательно найдём. Я тебе обещаю.
Дома я выписала из «распечатки» на отдельный листок номера телефонов, которые совпадали по числам и по времени с звонками «странных» клиентов. Только я собралась прозвонить их, как Артур остановил меня.
– Ты собираешься звонить со своего мобильника?
– Да, а что?
– Я думаю, если дело серьёзное и за тобой в самом деле следит какой-то придурок, а может даже маньяк, то вот тебе мой рабочий телефон, – и он протянул мне свою «соньку».
По шести номерам ответили, что действительно звонили в службу доверия и благодарили за помощь, а три номера «молчали», точнее автоответчик сообщал стандартное: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Я устало отложила телефон.
– Наташ, может, хватит на сегодня, ты совсем вымоталась. Пойдём, – он взял меня за руку и привёл на кухню.
Сунул мне в руку бокал коньяка. Я залпом выпила всё содержимое.
– А теперь ешь. И он подвинул ко мне тарелку горячего супа.
– Может мне порка поможет, – умоляюще взглянула на него?
– Нет, не сейчас.
– А что же?
– Сон.
В спальне он уложил меня, как маленькую девочку, и сам прилёг рядом, не раздеваясь. Включил аудиокнигу.
– Завтра мы возьмём отгул на работе и поедем на озеро. Я знаю очень красивое место. А сейчас будем слушать сказку и засыпать, – шептал он мне на ухо, нежно поглаживая по волосам.
Утром собрали рюкзаки, палатки, погрузились в машину. Клёво было мчаться по трассе под драйвовую музыку. Мысли о преследующем меня маньяке совсем улетучились. «Я сам себе и небо и луна, голая довольная луна, долгая дорога, да и то не моя», – подпевала я «АукцЫону». Артур обернулся ко мне, и в этот момент я увидела, что из-за поворота на нас летит легковушка.
– Артур!
Резкий удар, звук бьющегося стекла. А потом чернота и пустой холодный коридор, в котором гудит ветер. В этом гуле стали различимы слова: «у-у-уа-а-ана-а-аташенька, я тебя не отпущу-у-уа-а-а». Предо мной стоял бывший муж.
– Мамочка, мамочка, ты купила мне куклу, – пропищал супруг, изображая дочь нашей соседки.
– Конечно, дорогая, – он же ответил за строгую мамашу.
– Вечно нахаркают в подъезд, а потом убирай за ними, – пробубнил он сипловатым голосом за уборщицу нашего подъезда.
– Марфа Петровна – это ваша работа – харкотины убирать, а наше дело – тут харкать.
– Виктор, ну зачем ты грубишь. Разве Марфа Петровна не права? – завершил он тираду уже моим капризно-назидательным тоном, обращённым к нему.
– Права, ещё как права! – уже своим голосом заорал Виктор, и глаза его покраснели от ярости. – Все правы, кроме меня!
Он поднял руки и начал кружиться, пока не свалился на пол подъезда, и стал биться головой о кафель. Изо рта пошла пена. Марфа ахнула и отступила.
– Чего стоишь! – звони быстрее в скорую, – закричала я, удерживая голову мужа.
Санитары, носилки, психиатрическая больница, решётки на окнах, белые стены. Врач говорит, что у моего мужа прогрессирующая шизофрения и что ему требуется длительное лечение. Ожидание, страх, одиночество. Виктор, непривычно слишком тихий, возвращается домой. А потом снова побои, его приступы эпилепсии.
– Я убью тебя, если ты меня бросишь, – шипит на ухо муж, сильно сжимая в руках клок моих волос, – убью, сука, слышишь, убью, убью…
– Нет, нет, нет!!! – ору я, а перед глазами двоится. Я вижу то мужа, то Артура.
– Наташа, как же хорошо, что ты очнулась! – Артур сжимает мою ладонь.
– Где я? Что случилось?
– Ты в больнице. Мы попали в аварию. Ты сильно ударилась головой, но кризис миновал, и теперь ты должна пойти на поправку.
В палату входит врач, меряет мне давление, считает пульс, светит в глаза фонариком. Медсестра делает укол, и я погружаюсь в сон, но уже без сновидений. Утром я чувствовала себя уже совсем неплохо.
– Как спалось? – спросила улыбчивая сестра.
– Спасибо, хорошо. А где…
Она не дала мне договорить.
– Ваш молодой человек оказался таким настырным, что не уходил из больницы все три дня, пока Вы не пришли в сознание.
– А сейчас?
– Уснул. Мы выделили ему раскладушку в коридоре.
В дверях показался Артур. Медсестра, посмотрев на нас, вышла.
– Артур, я всё вспомнила, – затараторила я.
– Тише, Наташа, тебе нужен сейчас покой.
– Не перебивай, это важно. Пока я была без сознания, пазлы из прошлого, которые выпали из памяти после того, как бывший муж меня сильно избил, теперь сложились. Я вспомнила, что он был шизофреником. Кроме того, мог имитировать любые голоса и угрожал, что найдёт и убьёт меня, если я его брошу. Теперь я точно знаю, что это он звонил мне под видом Лены, Димы и его бабки. Он хочет мне отомстить, – сказала и поняла, что совсем обессилела.
Меня перевели в обычную палату. Но Артур отказывался уходить из больницы.
– Если всё так, как ты говоришь, то я буду дежурить здесь у твоей постели и ни на минуту не оставлю тебя.
– Нет, иди, сюда он сунуться не посмеет.
– Ты, Наташа, как будто не знаешь, на что способен шизофреник.
– Знаю. Но, тут охрана, врачи, дежурные и всё такое. Иди поспи.
– Нет. Я останусь с тобой. Возражения не принимаются.
Мы провели в больнице ещё два дня, после чего меня выписали на долечивание домой. Артур привёз меня к себе. Сказал, что взял на работе отпуск и теперь будет за мной ухаживать. Меня очень тронула его забота. Я не нашла нужных слов благодарности – меня просто захлёстывала нежность к нему. Позже мы узнали, что мой бывший муж сбежал из психиатрической клиники в Москве и сейчас объявлен в розыск. Это известие меня ещё больше испугало. Значит, он где-то рядом – ждёт удобного момента, чтобы осуществить задуманное.
Под утро нас разбудил вой сигнализации. Окно одной из комнат было разбито. Мы услышали шаги по крыше и потом глухой удар о землю. Артур вышел в сад. Я пошла за ним, потому что дико боялась оставаться одна. Полоса примятой травы вела вглубь сада. Мы шли по ней. В самом дальнем углу, под яблоней, заметили тело. Подошли ближе. Это был мой бывший муж. Вокруг рта – пена. В зажатой правой руке – пистолет. Из кармана куртки вывалился телефон.
– Пошли, – скомандовал Артур, – нам надо вернуться в дом.
Там он взял медицинские перчатки, а мне велел найти список с «молчаливыми» номерами. Надев перчатки, Артур осторожно поднял телефон. К счастью, он не был заблокирован. Открыл журнал вызовов и показал мне. В списке были именно те телефонные номера. Я с облегчением вздохнула. Артур стёр всю информацию о звонках в телефоне и положил его на прежнее место, потом извлёк из кармана покойника несколько сим-карт, снял перчатки и сжёг их вместе с симками.
Мы вызвали полицию и скорую. Медики констатировали асфиксию в результате приступа эпилепсии, погрузили тело в машину и уехали.
Эпилог
В полиции дело о моём бывшем муже-шизофренике «закрыли» по причине установленной ненасильственной смерти. Бывшая жена Артура не уехала жить за границу. Их сын, уже совсем взрослый мальчик, часто бывает у нас в гостях. А я на четвёртом месяце беременности. На УЗИ сказали, что будет девочка.