Чины, прибывшие из Луцка, вызвали капитана Крайзе для доклада прямо с утра после завтрака. Вновь назначенный начальник штаба охранного полка майор Штайнмайер и представитель абвера оберлейтенант Хост. Прилетевший из Берлина от Люфтваффе подполковник Вассар в разговор не вмешивался, его задачей было уяснить всю картину происшедшего и доложить наверх.

— Диверсанты действовали с четырех до шести утра, — начал доклад капитан Крайзе. — Во время смены постов диверсанты выявили их месторасположение и после убытия старой смены всех убили. Действовали одновременно, поскольку часовые находились в зоне прямой видимости. Ночью не видно только караульного с пулемётом на свалке трофейных самолётов. Там оборудовано пулемётное гнездо для стрельбы во фланг вдоль самолётной стоянки и летного поля. Ночью дежурит один солдат, с утра — двое. Меньше четырёх человек их быть не могло. Часовые убиты холодным оружием, у одного сломана шея. Предполагаю нападавших было с десяток, но возможно и больше. Слишком большой объём работ они выполнили для подготовки взрывов. Диверсанты, по опросу очевидцев совершили подрыв четырёх мощных боеприпасов неизвестного назначения. Три взорвались на аэродроме, четвёртый в зоне отдыха летчиков и техников. Причём диверсанты выждали, когда летчики выбегут после первых взрывов из домов. Затем последовала серия мелких индивидуальных взрывов по уничтожению самолётов. В течении примерно трёх-четырёх минут. Самолёты были заправлены, на двенадцать штурмовиков навешены бомбы согласно задания. Несмотря на то, что самолёты сгорели практически до тла, удалось установить, что диверсанты сняли все пулемёты стрелков-радистов, отвинчены на нескольких десятков штурмовиков щитки с авиационными приборами. Диверсантов, на мой взгляд, могут интересовать часы для производства часовых мин и магнитные компаса для ориентирования при движении. Аэродром грабили в течение двух часов. Основная цель — оружие, взрывчатка и продовольствие. Для вывоза трофеев использовали два грузовика из автомобилей аэродромного обслуживания. Техники, осмотрев сгоревшие автомобили сообщили, что не хватает двух машин. Одна машина диверсантов застряла на броде из-за отказа двигателя. В кузове оказались две бомбы по пятьдесят или сто килограмм, бочка бензина и продовольствие из летных пайков экипажей. Машина оказалась заминирована и при попытке стронуть её с места буксиром — взорвалась. Рапорт о проверке сапёром автомобиля имеется, он ничего не заметил. Логично предположить, что другая машина была загружена пулемётами. Без пятнадцати шесть пошла новая смена часовых — шесть человек. Её встретили на лётном поле и расстреляли из бесшумных пистолетов за триста метров до стоянки. Имеется несколько особенностей выявленных криминалистами. Они заявили, что воздействие неизвестных боеприпасов примерно соответствует взрывам бытового газа или метана в шахтах. Радиус поражения примерно сорок метров. Пули от пистолетов, которыми была убита новая смена калибра 9 миллиметров, одни соответствуют Вальтеру, вторые пистолету неизвестной марки, возможно советского или американского производства. Найдено несколько гильз. Стреляли в упор с нескольких метров. Мною приняты следующие меры: отправлена служебная собака к броду, на той стороне реки нашли следы, но они оборвались. Силами рот проведено прочёсывание близлежащих лесов на расстоянии десяти километров от аэродрома. В ближайшем селе Розничи, куда ведёт дорога от брода, была организована засада в двадцать человек на бронетранспортёре. Разослана ориентировка на пропавший автомобиль. Опрос жителей села Розничи и следующего за ним села Градье показал, что вчера в интервале с шести до восьми часов утра никакой автомобиль через них не проезжал. Я сделал вывод, что диверсанты покинули зону в направлении на юг, или затаились, пережидая нашу активность. Сегодня ночью примерно около трёх часов ночи, на засаду лейтенанта Шульца совершено нападение. Уцелело двое и трое тяжелораненых. Они показали, что тревогу поднял пулемётный расчёт у въезда в село. Выкатившийся из укрытия бронетранспортёр был подорван противотанковой гранатой. Выскочивших солдат расстреливали из бесшумного оружия. Лейтенант Шульц убит. Туда сейчас выехали криминалисты. Машину никто не видел и не слышал. Выставленные секреты и наблюдатели ночью никого не видели и передвижение транспорта не зафиксировали. Пост из четырёх человек, отправленный на двадцать километров южнее в сторону Кивецы, тоже ничего не обнаружил. Ни вечером, ни ночью машин на юг не проезжало. Предполагаю, что диверсанты следовали в направлении Маневичей, откуда имеются дороги как на восток, так и на запад. Все близлежащие комендатуры и гарнизоны оповещены. Ждем сведений из Розничей, я туда перебросил взвод и радиостанцию. Планируется прочёсывание местности на удалении пятнадцати километров от аэродрома.

— Господин капитан, — спросил майор Штайнмайер, — насколько плотна сеть выставленных в окрестностях постов и наблюдателей.

— Посты, секреты и наблюдатели выставлены с четырнадцати часов вчерашних суток. Восемнадцать постов. Местность взята под плотное наблюдение.

— А выставлен ли у вас пост у брода через реку?

— Да, парный секрет с пулемётом. Ночью никто через брод не проезжал и реку не переходил.

Капитана отпустили.

— Мне не совсем ясно зачем диверсанты напали на выставленную засаду, если они не гнали машину, — сказал подполковник Вассар.

— Просто случайность герр полковник, — ответил начальник штаба. — Вошли в село и наткнулись на пост. Те их обстреляли, они приняли бой, всех перебили и ушли. Тела своих унесли. Они могли быть пеше или на лошадях. Если лошадям обмотать копыта, то их ночью практически не слышно.

— Если в бронетранспортёр бросили противотанковую гранату, то он наверняка горел. Должно было быть всё видно. Лошадей должны были заметить, так же, как и пеших стрелков, — высказал свою мысль Вассар.

— Приедут криминалисты, они нам доложат, — успокоил его начальник штаба.

— А что нам по этому вопросу может сказать представитель Абвера, — спросил подполковник.

— Случай не первый. Такими зарядами уничтожено две роты батальона гренадёров с четырьмя танками у Камня Каширского. Взорвано около десятка мостов от Тирасполя до Ковеля. Работает несколько групп хорошо обученных диверсантов по заранее отработанному плану. Я не удивлюсь, если будут ещё нападения на аэродромы Люфтваффе. Возможно они выполняют и попутную задачу по организации в нашем тылу партизанских отрядов. Оружие собирают именно для них. К чему диверсантам грузовик пулемётов? Их можно только кому-то передать, или спрятать, чтобы потом передать. Могли спрятать даже где-то поблизости, чтобы потом забрать. Вот про часы для бомб — очень ценное замечание. Очевидно весь щиток проще снять, чем вытащить одни часы. Закладывают такую бомбу в эшелон во Львове, а взрывается под Киевом.

— А зачем они тогда напали на гренадёров?

— Во-первых, там освободили лагерь пленных красноармейцев, а их надо было вооружить. Во-вторых, наши среагировали слишком оперативно, красноармейцы не успевали отойти глубоко в лес, и диверсанты им помогли, накрыв взрывами колонну гренадёров, направленных для истребления партизан. От этого батальона осталось всего пять человек. Две роты уничтожили на марше, две роты сгинуло в лесах. Оружие досталось партизанам. Имеется точная информация, что среди диверсантов есть девушки, использующие холодное оружие, даже луки. Гренадёрам одну такую удалось захватить. Эти пять человек уцелевших как раз и доставили пойманную диверсантку в комендатуру Камня Каширского. У неё был меч, кинжал, дробовик оригинальной конструкции, пистолет и автомат. К сожалению, допросить её не успели.

— Что, фройлен покончила с собой?

— Нет, через два часа пришли её приятели, втихую вырезали всю комендатуру, освободили девчонку и также тихо ушли, как появились.

— Странные дела у вас тут творятся на Западной Украине, — отреагировал представитель Люфтваффе.

— Да, странностей много, — согласился Вернер Хост. — Но мы работаем. Подвижки есть.

В кармане у оберлейтенанта лежало четыре гильзы, две от вальтера, две от неизвестного пистолета. Криминалиста обещали дать и пару пуль, вытащенных из тел убитых караульных. Застрелены все были в сердце.

Жора проснулся к обеду и сразу пошёл к фургону магов.

— Как ты тут, красавица наша? — спросил он Аришу.

— Спасибо Жора, мне лучше. Как ты говоришь — до свадьбы заживёт! Рана затянулась, все последствия мы со Светланой устранили. Через неделю останется только малозаметный след.

— Я тебе тут вкусненького принёс, — достал он из кармана немецкую шоколадку.

— Спасибо, Жора — расцвела девчонка.

— Выздоравливай! — поцеловал он её в губки и погладил по щеке.

Встретил идущую навстречу Риту:

— Жора, пойдём обедать. Пока ты спал, я приказала выкопать ещё один схрон в лесу. Сложили туда всё оружие и приборы с самолётов.

— Молодец, умница. Настоящая хозяйка. Как обстановка в лагере?

— Всё спокойно. Немцев только особо занять нечем. Бегают два раза в день кросс. Землянок сделали пять штук, по одной на каждое отделение. Вечером читают книги. Командиры отделений переводят с русского на немецкий. Успехом пользуется «Как закалялась сталь» и повести Пушкина. Я уже по-немецки говорю свободно, как они говорят с каким-то баварским акцентом. Дисциплина хорошая. С учителями хуже. Человечки совсем «оборзели», всё время что-то хотят и требуют. «Тяжело в деревне без нагана, и с наганом тоже тяжело», — выдала Эриэль крылатую Жоркину фразу.

— «А в глаз?» пробовала?

— Пробовала. Заткнулись на два часа, потом снова начали зудеть.

— Так надо было и дать! — сказал сержант.

— Что, прямо в глаз?!

— Нет, зрения лишать не надо. Рядом с глазом, чтоб синяк был. Вот сюда, — показал Принц на скулу.

— Думаешь подействует?

— Обязательно. Если не на возмутительницу спокойствия, то на остальных точно. И предупреди, что если не прекратят нарушать дисциплину и не будут вести себя достойно, то в следующий раз всю задницу розгами исполосуешь.

— Жора, а розги — это что?

— Мягкие гибкие прутья от кустов.

— Но ведь это больно?!

— Во-во и я про это. Сечь не обязательно, а попугать можно. Можешь вообще сказать, что ты сержант Государственной безопасности. Они тебя сразу за лигу обходить будут и молчать в тряпочку.

— А это что за организация?

— Борется с врагами народа, предателями и шпионами. Как наша «Смерш». Они её все почему-то боятся и страхов себе разных напридумывают сами.

— А что ты планируешь на сегодня?

— Отгоним машину Потанину с пулемётами, купим несколько мешков картошки и будем пару дней отдыхать. Хочу тут полетать на арилёте, местность посмотреть вокруг. Что там за переходом дальше делается. На арилёты хочу установить стационарные пулемёты. Я три турели с самолётов привёз.

— И на мой тоже! — твёрдо заявила Рита.

— Да, на твой тоже, — согласился сержант. — На него надо новый двигатель поставить. Наши аппараты летают сейчас почти вдвое быстрее. И щиток лобовой где-то найти. Хотя стекло можно и с грузовика снять. Хочу Свету забрать, чтобы раненых у Потанина посмотрела. Без мага справишься?

— Без всякого сомнения. Амазонок полный лагерь.

Обед был шикарным. Амазонки забрали у немцев маленький казан, Рита припахала женщин и на обед был шикарный грибной суп из белых грибов с мясом косули, пшеном и какими-то овощами. Принц ел, да нахваливал. Пацанам железнодорожникам вручил мешок с немецкими инструментами, приказал установить на один арилет приборы, дал одну турель с самолёта и рассказал, что он хочет от них. Мишу назначил старшим, запретив гонять на мотоцикле и тратить бензин. Тот катал детишек по полю. Детворе было жуткое развлечение.

Поговорил с гражданскими.

— Вы поймите, товарищи, у нас боевая часть. Нам некогда вами заниматься. Жизнь вам спасли, кормят, быт какой-то обеспечили. Через десять дней повезут в город. Вот там вами и займутся. Рита на вас жалуется, что вы подрываете дисциплину. Она сержант ГБ, полномочия у неё обширные. Лучше коменданта не доставайте и все её требования выполняйте. Времена сейчас военные, трибунал решения принимает быстро. Тем более в лагере полсотни пленных немцев. Вопросы есть?

— Товарищ Ветров, а дорога до города много времени займёт?

— Дней десять, поскольку повезут вас в фургонах на лошадях. Будет тесновато, но довезут всех целыми и здоровыми.

Как только он закончил беседу, подошла Света:

— Жора, из Рудояра сообщили, что к нам вышла наша колонна. На связи твоя тёща — Мариясан.

— Молодцы жёны, догадались своего человека отправить! Тем более она работает в комитете по использованию новых знаний. Побудет здесь, глядишь и что-то новенькое придумает. Вы с Аришей уже много чего изобрели. Ты готовься, через полчаса полетим к Потанину. Я грузовик погоню, ты арилёт. Возьми Иру на всякий случай с пулемётом. По дороге купим картошки.

— Пойду Аришу обрадую, что мать её едет, — сказала Света.

— Да, — согласился Жора. — Мама — это мама!

«А тёще придётся делать вывозной полёт. Запрещать соваться за кромку — глупо. Всё равно полезет».

Тёща у сержанта была «молоденькой». Всего то сто сорок. Для эльфийки — это не возраст. Если на человеческие года перевести — тридцатник. Могла еще и рожать, и не один раз. Эльфийки, как сообщили сержанту, способность к деторождению не теряли до трёхсот лет. Раньше, когда мужиков было полно, беременеть не особо рвались. Сейчас рвались, но не было мужиков.

Выдал Михаилу турель с пулемётом, отдельно магазин. Магазин вскрыл и вытащил все патроны. Не дай бог начнут здесь стрелять. Патроны немцы заряжали разные. Через три патрона шёл трассер. Дал два приборных щитка.

Пополнил свой мешок патронами и гранатами. Набил магазины. Переоделся в гражданский прикид. Забрал Свету и Иру. Арилёты стояли в лесу под охраной Любы. Она же и должна была присматривать за работниками, что бы чего не учудили. Пацаны все горели желанием полетать. Но жизнями будущих самцов никто рисковать не собирался.

Взлетели, сели у перехода, перетащили аппарат на ту сторону, включили артефакт, осмотрелись и полетели к грузовику.

«Надо будет субботник сделать, — подумал сержант, заметив в овраге пеньки от «спиленного» дерева. — Демаскируют! Да и табуретки выйдут отличные».

Осмотрелись около грузовика и сели. Света сняла заклятие бесшумности с машины. Жора сел за руль и поехал. Оружие всё сложил на сиденье. Арилёт взлетел. Сержант объехал по лесным дорогам Яловацк и взял курс на Залесье. В селе остановился около пятого дома от дома старосты. Постучал в калитку. Тут же залаяла собака. Вышел хмурый хозяин. Машину он слышал и видел. Сержант заметил, как дрогнула занавеска на окошке.

— Здорово, хозяин, — громко крикнул сержант, заметив, что тот остановился на крылечке, готовый юркнуть назад в дом. — Подойди, не обижу, дело есть.

Мужик подошёл:

— Что хотел?

— Картошка нужна. У тебя говорят хорошая есть. Я заплачу.

— Нет у меня картошки. Всю разобрали.

— Я бы польскими злотыми заплатил, серебряными, — сказал сержант.

— А сколько дашь за мешок?

— А сколько ты хочешь, чтоб по справедливости было?

— Два злотых за мешок.

— Это не по-божески.

— У меня мешки большие из-под сахара, в каждом почти центнер будет. Да и картошка на загляденье.

— Мне пять мешков надо, восемь злотых даю.

— Девять и отдам вместе с мешками.

Сержант достал кошель и отсчитал девять монет. Симиренко смотрел на монеты на отрывая глаз.

Мужик скрылся, Жора полез в кузов. Хозяин начал таскать мешки, сержант укладывал в машине. Забросив пятый мешок, спрыгнул на землю.

— Спасибо, хозяин.

— Ты парень, если надо, заезжай. У меня много еще чего есть. Буряк, морковь, капуста квашенная, сыр имеется. Жора расстался ещё с двумя монетами, взяв горшок капусты и круг сыра, в придачу дали крынку сметаны и банку солёных рыжиков. Хозяин остался доволен, сержант тоже. Отъехал от села на полкилометра и свернул по просеке в лес. Двинулся к лагерю партизан и Потанина. По дороге остановились и амазонки перекидали на арилёт все покупки. Осталось место только-только сесть Принцу.

— Жора, посмотри в артефакт, по-моему, там пост, — сообщила сверху Света.

— Да, вижу. Он остановился за пятьдесят метров от поста и вышел из машины.

— Выходи один, — крикнул сержант. — Здесь командиру вашему подарочек привезли, заберёшь.

— Петя, выйди на дорогу. Ветров что-то привёз. Интересно, как он узнал, что здесь у нас пост, только вчера выставили?

— Просто почувствовал, он же диверсант. Их учат всё слышать и чувствовать. Будем трепаться, так на нас и немцы выйдут, — ответил Петро, забрасывая карабин за спину. Он выскочил на дорогу и побежал к машине.

— Держи, — достал ему из кузова шесть магазинов Жора. — На землю клади.

Потом подал два пулемёта и спустился вниз. — Смотри сюда, вот так магазин отсоединяется, вот так вставляется назад, — показал он пареньку. — Попробуй!

Парнишка попробовал снять и присоединить магазин.

— Если сейчас за затвор дёрнуть и отпустить, то патрон будет в стволе и можно стрелять. Прицел авиационный, разберётесь сами. В укромном месте в овражке можно попробовать пристрелять. Магазины все полные. В каждом по семьдесят пять патронов. Вот с этой стороны у магазина крышка, отсоединяется вот этой защелкой, можно набить патроны. Все передадите командиру, я ему обещал.

— Спасибо товарищ Ветров.

— Удачи вам, хлопцы! — легонько хлопнул он по плечу паренька и полез в кабину машины.

— Янек, выходи, мне одному не дотащить! Ветров два пулемёта привёз, — крикнул Петро, когда машина развернулась и уехала. Ребята затащили пулемёты в окоп.

Пост красноармейцев Света сверху не рассмотрела. Ветров затормозил, когда из леса выскочил боец и поднял руку. Он, держа карабин наготове. Осмотрел кабину и кузов.

— Я вам дам сопровождающего, товарищ Ветров. Он проводит вас до места.

Боец махнул рукой и из леса выскочил еще один красноармеец.

— Проводишь товарища Ветрова к командиру, потом вернёшься назад, — распорядился старший и скрылся в лесу.

— Здравия желаю, товарищ Ветров, — поздоровался солдат и встал на подножку машины, закинув перед этим карабин за спину.

— Смотри не упади, — сказал Жора.

— Не, я цепкий!

— Цепкий — это хорошо, — сказал сержант и осторожно тронулся. Не дай Бог свалится и под колесо попадёт.

— Нормально всё в лагере?

— Да. Кормят хорошо, раненые поправляются, тренируемся каждый день.

— И чему учат? — поинтересовался сержант, крутя баранку.

— Бегать, переползать, маскироваться, рыть окопы, стрелять, действовать мелкими группами и тройками. Ещё рукопашный бой был, но всего одно занятие.

— Молодцы. Соревнования устройте, кто скажем пятьсот метров быстрее всех переползёт, кто пробежит. Кто больше на турнике подтянется. Красноармеец должен быть крепким и быстрым. Вот подкинь идею секретарю комсомольской организации.

— У нас секретарь всё больше линию партии объясняет.

— Это тоже линия партии — здоровый и крепкий боец.

— Сюда, товарищ Ветров, здесь у нас машины замаскированы.

Жора загнал машину туда, куда сказали. У машин прохаживался часовой.

— Присмотри за грузом, — сказал сержант и в сопровождении бойца направился к землянке командира.

— Одну секунду, товарищ Ветров, я командиру доложу.

— Света, снимай незаметно невидимость и осмотри раненых, я пока с командиром побеседую.

Из землянки выбрались Потанин и Белов.

— Приветствуем, товарищ Ветров, — пожал руку командир. — рады вас видеть, — сказал Белов.

— Я со Светой, она пошла раненых осматривать, — ответил на незаданный вопрос Принц.

— А что, с Ариной что-то случилось? — спросил Потанин.

— Ранили Аришу в плечо, лечится сейчас. Я вам грузовик пригнал, там пять авиационных пулемётов и три ящика снарядов для пушек. Калибр двадцать миллиметров, но не знаю подойдут или нет. Брали на аэродроме.

— Возьми десяток бойцов, всё оружие из грузовика сюда, — распорядился Потанин, отправляя посыльного.

— Грузовик я тоже вам пригнал, — сказал сержант, — нам пока не нужен. Если срочно потребуется, то попросим. Но свой груз мы уже перевезли и разгрузили. Семёнову я тоже два пулемёта забросил.

— Давайте пройдем в землянку, товарищ Ветров. Вы нам хоть новости расскажете, пригласил командир.

В землянке было накурено, Жора поморщился. Нет, не то чтобы он не выносил запах табачного дыма, но одежда этот запах впитывала и в лесу его можно было почувствовать издалека. Запах мог выдать. А разведчику это ну никак не надо.

— Семёнов сказал, что подорвано несколько мостов на железных дорогах. Вы не могли бы указать какие? — спросил Белов, разворачивая карту.

— Вам отметки ставить, или только показать, — спросил сержант.

— Галочкой пометьте, мы потом сотрём, — сказал Потанин.

Сержант пометил. Поставил галочку и у городка Колки.

— Здесь уничтожен немецкий аэродром, сорок четыре пикировщика и бомбардировщика, — пояснил он.

— Так это что же получается, — сделал вывод Потанин, — немцам перерезали все дороги к фронту?

— Железные дороги все, но есть и автомобильные. По которым они повезут грузы.

— Для этого надо сначала разобраться, что и куда везти, — заметил Белов. — И иметь транспорт. Для немцев это всё слишком неожиданно.

— Штабы у них работают отменно, я не думаю, что задержка будет больше трёх - четырёх суток, — сказал сержант. — Но наступать они недели две в направлении Киева не смогут. Автомобилями на такое расстояние много не навозишь, серьёзного подкрепления не перебросишь, тем более тяжелую технику. Имейте в виду, что немцы проведут крупные операции по уничтожению диверсантов и партизан.

— Мы готовимся товарищ Ветров. Люди уже немножко пришли в себя, после лагерной голодухи. Дней десять ещё потренируем бойцов и будем готовы встретить.

— Вы не в армии, товарищи командиры. Самый главный манёвр партизана не стоять насмерть в обороне, а грамотно отступить на подготовленные позиции. У вас здесь нет ни тыла, ни фронта. Тактика очень простая на словах, но очень сложная на деле. Укусил и отскочил. Потом опять укусил и отскочил. Проще заложить одну мину и подорвать двух солдат, чем перебив роту потерять взвод. Людей у вас мало, а немцев много. Нападать надо так, чтобы каждый ваш боец убил не меньше десятка, а сам остался жив. В каждой малой группе должно быть два-три снайпера. Стрельнули по разу и скрылись. Леса здесь безбрежные. Выследили колонну — поставили мину, или бросили гранату. Это ваш лес, и он должен быть под присмотром. Кругом должны быть выставлены наблюдатели, посты и секреты. Организация связи — самый сложный вопрос. Телефон к посту на двадцать километров не протянешь. Самый простой способ — гелиограф. Залез боец на елку и зеркальцем отсемафорил. У вас умельцев много, пусть сделают небольшие коробочки, там пара зеркальных пластин, изменяющая свое положение от кнопки или рычажка. Можно даже тексты передавать, используя азбуку Морзе. Можно просто сигнализацию устроить: потянул боец за веревочку, у древа заметная ветка поднялась или дощечка повернулась — замечен враг. Такую связь можно только с воздуха разглядеть, она выше леса идёт. Пока не забыл, машины у вас неправильно замаскированы. Стекла будут давать блики от солнца, с самолёта они очень хорошо видны. Стекла надо тряпками закрывать дополнительно, даже под маскировочной сеть. Кстати, ваши бойцы разбитые машины все обобрали?

— Да все, даже дальние, сняли всё что может пригодиться. Вам что-то надо? — спросил Потанин.

— Стекло лобовое нам в последнем рейде разбили, ищу замену. В лицо дует, глаза слезятся. Их, кстати, можно и для освещения землянок ставить.

— Вызови Селезнева, узнаем, — распорядился Потанин. — Мы немецкую рацию с самолета восстановили. Переговоры немцев ловим аж из-под Житомира, но да фронта не достаёт, — то ли похвастался, то ли посетовал командир.

— Поднимите антенну на гору или дерево, сделайте антенну длиннее, возможно достанет. Можете попытаться найти самолёт У-2, скажем. С самолёта точно достанет.

— Да где же мы его найдём?

— Опросите техников и лётчиков, если есть. Они вам все аэродромы назовут, где наша брошенная техника лежит. В тех же Колках я видел десяток наших битых самолётов. По-моему, даже У-2 в куче был и довольно целый. Если вы думаете, товарищ майор, что я вам на бедность буду «Север» доставать, то вы глубоко ошибаетесь. Связи с командованием не имею, и честно говоря и не хочу иметь. Она мне не нужна. У меня есть приказ и я его выполняю. Базы для партизанских отрядов создаю. А организация партизанского движения — это не мой профиль. Я диверсант, а не руководитель. Убил сто немцев — для меня ты герой. Сказал сто речей — для меня ты просто балабол. С таким людьми, стараюсь дел вообще не иметь и сам им не уподобляюсь. Если человек не хочет воевать, значит ему не за что воевать. И вы его словами не заставите. В лучшем случае будет отбывать номер, чтобы не расстреляли. А взывать к его сознанию, и совести — это простая трата времени. Проще направить на него винтовку и отправить труса с гранатами под танк. Не взорвёт, так хоть танкистов попугает. Сейчас вопрос стоит о существовании нашего государства и русских людей. Не сдюжим против немцев — все в землю ляжем. И говорильня здесь не поможет. Бери винтовку и иди стреляй. Убил десять фашистов — молодец. Убил сотню — герой! И никак иначе.

Вернулся Белов.

— Нашли два целых стекла, товарищ Ветров, с резиной, но без рамы. Сняли с грузовика там, где оружие собирали по лесу.

— Благодарю, Максим Игоревич. Мы через десять дней свою деятельность здесь сворачиваем. Будем перебираться в другое место. Останется наш представитель для работы с агентурой и всё. Вас я постараюсь с ней свести, Иван Петрович, если получится.

— Спасибо, товарищ Ветров. Мы не забудем, кто вытащил нас из плена, вооружил и дал возможность снова бить врага, — сказал Потанин.

Они вышли из землянки. На полянке лежали пять пулемётов и пятнадцать магазинов к ним. Три ящика снарядов для двадцатимиллиметровой пушки. Рядом стояла Света.

Товарищ майор, — доложила она, — помощь вашим раненым оказана. Заживление идёт вполне успешно. Тяжелых нет. Один через десять дней, остальные через неделю будут способны встать в строй.

— Спасибо Светлана, — сказал майор, чуть поклонившись. — От меня и всех красноармейцев. От ваших ручек люди прямо оживают.

Девушка зарделась. Похвала ей была приятна.

— Магазины какие-то странные, — указал Потанин на пристёгнутые к пулемётам барабаны.

— Это авиационные двух барабанные магазины на семьдесят пять патронов. Патроны подаются по очереди слева и справа. Легко снимаются и вставляются, — сержант показал, как. — Для набивки снимается крышка, — поднял он магазин с земли и снял крышку. — Патроны забивали немцы, есть трассеры. Капсюль окрашен в красный цвет. Пулемёты по конструкции такие же как мы сняли с мессершмиттов. Прицельное приспособление авиационное. Сам с таким не стрелял, надо дать бойцам попробовать. Мушка здесь сложной конструкции, видно чисто авиационная разработка. Забыл спросить про Климова, он как у вас? — положил пулемёт на траву сержант.

— Пока в госпитале в команде выздоравливающих. Особо ничего сказать не могу. Нашёлся красноармеец, который его знает, видел в укрепрайоне. Санитар говорит, что что-то его гложет, ходит задумчивый. Больше ничего за ним не замечено.

— Он был с нами сутки, но кое-что видел из наших секретов. К немцам попасть не должен. Дайте ему гранату, пусть носит, даже в лагере. С него взята подписка о неразглашении.

— Я понял, — сказал Белов, — присмотрим.

— Тогда прощаюсь и до встречи, товарищи командиры.

Жора поднял стёкла и кивнув Свете пошел к болотам в сторону ближайших постов. За ними увязался Белов. Он долго мялся, но потов решившись спросил:

— У меня будет возможность увидеть Дарью до вашего ухода?

— Если она этого захочет, то да. Я не стану возражать.

— Спасибо, товарищ Ветров. Это для меня очень важно.

— Я думаю, у вас будет сын, Максим Игоревич, но с вами здесь она не останется. Могу похлопотать о переводе в наш отряд. Но вы тогда вряд ли больше увидитесь со своими родственниками. До конца войны никаких отпусков, и дальше очевидно тоже. Считайте новая жизнь. Вы никто и звать вас никак. Но у вас будет Дарья и ваш ребёнок — ваша семья. В следующий раз, я её привезу, сможете поговорить. Если конечно получится, и немцы не смешают наши планы.

Белов проводил их за посты и задумчивый ушёл.

— Жора, а это правда, что Дарья забеременела? — тут же спросила Света.

— Правда, дети появляются от любви. И даже с мальчиком я вполне могу угадать. Да и человек этот может в Элистане пригодиться. Он порядочный. Знает военное дело.

Ира приземлила арилёт, сержант проверился артефактом, и они взлетели. Полетели к сгоревшим машинам. Принц хотел вырезать раму, откуда автомобилисты сняли стёкла, чтобы не городить огород при их креплении. Срезали, погрузили, всё тщательно увязав и двинулись к переходу.

— Света напомни мне завтра, чтобы я организовал субботник, — сказал Жора, опять заметив сброшенные в овраг пеньки.

— Жора, а что такое субботник?

— Завтра и узнаешь. Будешь как Ленин брёвна носить.