Сэм жил в километре отсюда с мамой, папой, двумя младшими братьями и совсем крохотной сестричкой. А еще у них в доме были три собаки, пять кошек, два волнистых попугайчика, черепаха и тропические рыбки в аквариуме.

- Такое впечатление, что живешь в Ноевом ковчеге, - смеялся Сэм. - Я стараюсь реже появляться дома. Мама и папа не против. Они считают, что ребенок должен как-то проявлять свою индивидуальность. Родители рады уже тому, что я ночую дома. Меня даже не ругают, если я иногда пропускаю уроки в школе. Мама с папой считают, что школа - это отвратительная система воспитания, призванная подавлять волю и творческую активность ребенка.

Сэм всегда говорил такими заумными словами. Он был младше меня, но это было незаметно, особенно если послушать, что он говорит.

- Значит, вы работаете в цирке? - спросил Сэм, жуя маринованный лук - он обожал маринованный лук и вечно таскал с собой пластиковую баночку с этим луком.

Мы вернулись к кромке поляны, на которой остановился цирк. Эвра лежал на траве, я устроился на низкой ветке, Сэм влез на то же дерево, только чуть повыше.

- А что это за цирк? - спросил он, прежде чем мы успели ответить на первый его вопрос. - На фургонах нет никаких обозначений. Сначала я вообще думал, что вы путешественники. Потом, понаблюдав подольше, решил, что вы все-таки артисты.

- Мы - повелители ужаса, - сказал Эвра. - Властители иного бытия. Владыки мутаций.

Он нарочно говорил так, чтобы показать, что не один Сэм умеет изъясняться умно и непонятно. Мне захотелось и самому выдать пару длинных и красивых предложений, однако в этом я никогда не был силен.

- Это волшебное шоу? - с любопытством спросил Сэм.

- Это шоу уродов, - сказал я.

- Шоу уродов? - Он даже рот раскрыл от удивления, и на траву полетел кусок маринованной луковицы. Мне пришлось быстро отодвинуться, чтобы лук не упал на меня. - Двухголовые люди и прочие аномалии?

- Вроде того, - сказал я, - только наши исполнители - это волшебные, удивительные артисты, а не просто люди, которые выглядят не так, как другие.

- Здорово! - Сэм посмотрел на Эвру. - Ну, точно, я ведь с самого начала понял, что у тебя налицо дерматологические изменения. - Он имел в виду кожу Эвры (я потом посмотрел в словаре это длинное слово). - Но я и представить себе не мог, что ты тут не один такой!

Сэм с любопытством глянул в сторону лагеря.

- Просто невероятно, - вздохнул он. - А какие еще аномалии рода человеческого представлены в вашем цирке?

- Если хочешь узнать, какие еще артисты есть в нашем цирке, то могу ответить тебе коротко: самые разные, - сказал я. - Само собой, у нас есть Бородатая Женщина.

- Человек-Волк, - добавил Эвра.

- Вечно голодный человек, - продолжил я.

Мы перечислили всех, кого знали. Эвра даже упомянул тех, кого я никогда не видел. Впрочем, артисты в цирке уродов часто меняются. Они приходят и уходят, в зависимости от того, где выступает цирк.

Сэм был поражен и впервые с момента нашего знакомства не смог ничего сказать. Он молча слушал нас, широко распахнув глаза, посасывая маринованную луковицу и качая головой, причем так часто, будто вообще не верил тому, что ему рассказывают.

- Невероятно, - тихо проговорил он, когда мы умолкли. - Вы, наверное, самые счастливые мальчишки на всем свете. Живете в настоящем цирке уродов, ездите по миру, вам открыты все страшные и загадочные тайны. Чего бы я только не отдал, чтобы поменяться с вами местами!

Я улыбнулся. Не думаю, что Сэм захотел бы поменяться местами со мной, особенно если бы узнал обо мне побольше.

Тут Сэма осенила какая-то мысль:

- Слушайте! - вдруг сказал он. - А вы не поможете мне перебраться к вам? Я умею работать, быстро учусь, не боюсь ответственности. Я был бы ценным работником в вашем цирке. Можно, я буду работать у вас помощником? Пожалуйста!

Мы с Эврой улыбнулись друг другу.

- Нет, Сэм, это вряд ли, - сказал Эвра. - У нас почти нет детей. Если бы ты был постарше или твои родители захотели бы у нас поработать, тогда другое дело.

- Но мои родители не будут возражать! - не отступал Сэм. - Наоборот, они очень обрадуются. Они всегда говорили, что путешествия добавляют опыта. Им очень понравится, что я буду ездить по миру, что у меня будет масса всяких приключений, что я увижу чудесные, мистические земли и страны.

Эвра покачал головой:

- Прости. Приходи к нам, когда повзрослеешь.

Сэм надул губы и потряс ветку. С нее посыпались листья - прямо на меня, несколько даже застряло в моих волосах.

- Так нечестно, - пробормотал он. - Все так говорят - «когда повзрослеешь». Что было бы сейчас, если бы Александр Македонский ждал, когда повзрослеет? А как же Жанна д'Арк? Если бы она дожидалась, когда повзрослеет, англичане бы захватили и колонизировали Францию. Кто знает, когда человек уже повзрослел и может сам принимать решения? Это знает только он сам.

И Сэм принялся жаловаться на взрослых, говорить о «коррумпированной, жестокой системе», о том, что пришло время начать революцию детей. Казалось, я слушаю какого-то сумасшедшего политика по телевизору.

- Если ребенок хочет открыть шоколадную фабрику, пускай открывает, - порывисто говорил Сэм. - Если он хочет стать жокеем - ради бога. Если он мечтает стать первооткрывателем и отправиться на далекий остров, заселенный каннибалами, - это его право! Мы рабы современного общества. Мы…

- Сэм, - прервал его Эвра, - хочешь посмотреть на мою змею?

Сэм улыбнулся.

- Спрашиваешь! - воскликнул он. - Я думал, ты никогда мне ее не покажешь. Пойдем!

Он спрыгнул с дерева и побежал к лагерю, позабыв про все свои гневные речи. Мы медленно побрели за ним, тихо посмеиваясь и чувствуя себя гораздо старше и мудрее, чем мы были на самом деле.