Когда мои глаза открылись, я лежал в гамаке. Я думал, что вернулся в цирк уродов. Я просматривал, чтобы сказать Харкату о моем фантастическом сне — полным черных пантер, гигантских жаб и драконов — но пока я это делал, я увидел, что нахожусь в плохо построенной хижине. Был странный человек, стоящий рядом, разглядывающий меня глазами — бусинками и поглаживающий длинный кривой нож.

— Кто вы? — закричал я, падая с гамака. — Где я?

— Полегче, — захихикал человек, откладывая нож в сторону. — Сожалею, что побеспокоил тебя, малыш. Я следил за тобой, пока ты спал. У нас здесь очень много крабов и скорпионов. Я не хотел, чтобы они попали на тебя, пока ты выздоравливал Харкат! — рявкнул он. — Твой молодой друг проснулся!

Дверь в хижину распахнулась, и зашел Харкат. Три шрама от его борьбы с пантерой были так же видны как обычно, но он не выглядел более потрепанным. — Добрый день, спящая красавица, — усмехнулся он. — Ты отсутствовал … почти два дня.

— Где мы? — спросил я, стоя неуверенно. — И кто это?

— Шпиц Абрамс, — представился незнакомец, выходя вперед в луче яркого солнечного света через большое отверстие в крыше. Он был широким, бородатым мужчиной среднего роста, с маленькими глазами и густыми бровями. Его темные волосы были длинными и вьющимися, скрепленые сзади цветной веревочкой. Он носил увядший коричневый жакет и брюки, грязный белый жилет, гольфы и черные ботинки. Когда он улыбался, и я мог увидеть, что у него пропало без вести несколько зубов, а остальные были бесцветными и неровными. — Шпиц Абрамс, — сказал он снова, протягивая руку. — Рад встрече с тобой.

Я взял руку этого человека — у него был сильный захват — и пожал ее осторожно, задаваясь вопросом, кто он и как я попал сюда.

— Спитс вытащил тебя из озера, — сказал Харкат. — Он видел атаку дракона… и твоё падение. Он вытащил тебя и ждал… пока ты просохнешь, когда я подошел вброд. Его хватил удар, когда… он увидел меня, но я убедил его, что я не опасен. Мы принесли тебя сюда, в его… дом. Мы ждали, когда ты… очнешься.

— Большое спасибо, мистер Абрамс, — сказал я.

— Не стоит благодарить меня, — засмеялся он. — Я шуча вытащил тебя, так же как сделал бы и любой другой рыбак.

— Вы — рыбак? — спросил я.

— По роду, — просиял он. — Раньше я был пиратом, перед тем как попал сюда, и ловил рыбу с людьми. Но так как не очень много растений вокруг этих мест, я ел в основном рыбу, когда я прибыл — и ловил ее.

— Пират? — замигал я. — Настоящий?

— Ааарррр, парень Даррен, — проворчал он, затем подмигнул.

— Давайте выйдем наружу, — сказал Харкат, видя мое замешательство. — Там пища на огне и …, твоя одежда высохла и восстановлена.

Я понял, что я нахожусь только в трусах, поэтому побежал за Харкатом, найти мою одежду, подвешенную на дерево, и надеть ее. Мы были близко к берегу озера, на скудном зеленом участке среди длинного протяжения скалистой почвы. Хижина была построена в убежище двух маленьких деревьев. Был крошечный сад позади.

— Здесь я выращиваю картофель, — сказал Спитс. — Не для еды — хотя я беру один или два, когда увлекаюсь — а для варки ирландской самогонки. Мой дед родом из Коннемары — в Ирландии — и он использовал это, зарабатывая тем самым на жизнь. Он передал мне все свои секреты. Я никогда не беспокоился об этом, пока не был выброшен на этот берег — я предпочитаю виски — но так как картофель это всё что я могу вырастить, я делаю так, чтобы обойтись этим.

Одевшись я сел у огня, и Спитс предложил мне одну из рыб, надетых на палки над огнем. Я ел хищно, вгрызаясь в рыбу, молча изучая Спитса Абрамса, не уверенный что делать с ним.

— Хотите немного ирланского самогона? — спросил Спитс.

— Я бы не стал, — посоветовал Харкат. — Я попробовал его, и у меня потекли слезы из глаз.

— Я пропущу тогда, — сказал я. У Харката была высокая терпимость к алкоголю, и он мог пить что угодно. Если ирландский самогон заставил его глаза заслезиться, то у меня, наверное, он снесет голову.

— Yerra, давай, — поощрил он меня, передавая кувшин, наполненный янтарной жидкостью. — Это могло бы ослепить вас, но не убить. Саржа помогает росту волос на груди!

— Я достаточно волосатый, — засмеялся я, затем наклонился вперед, отодвигая кувшин ирландского самогона в строну. — Я не хочу показаться грубым, Спитс, но кто вы и как вы оказались здесь?

Спитс засмеялся над вопросом. — Это тоже, что спросил он, когда увидел меня в первый раз, — сказал он, указывая на Харката своим большим пальцем. — Я рассказал ему о себе всё вплоть до последних двух дней — это чертовски много болтовни для человека, который не говорил ни слова в течение пяти-шести лет! Я не буду проходить через это снова, просто расскажу тебе самое необходимое.

Спитс был пиратом на Дальнем Востоке в 1930-х. Хотя пиратство было «умирающим искусством» (как он выразился), были всё ещё суда, которые плавали по морям и нападали на другие в течение нескольких лет перед Второй Мировой войной, разграбляя их и портя. Спитс начал работать на одном из пиратских судов после нескольких лет обычной военно-морской службы (он сказал, что был опоен и отправлен матросом в плавание, хотя его глаза при этом бегали, и я почувствовал, что он не был честен). — «Принц Парий» было его имя. — Он сиял от гордости. — Прекрасное судно, маленькое, но быстрое. Мы были бичом вод везде, где бы мы ни прошли.

Работой Спитса было вылавливать людей из моря, если они прыгали туда, когда их брали на абордаж. — Мы не любили оставлять их там по двум причинам, — сказал он. — Во-первых, мы не хотели, чтобы они утонули — мы были пиратами, не убийцами. Во-вторых, те кто прыгал обычно везли драгоценные камни или другие такие ценности — только богатые пугались ограбления!

У Спитса снова появился тот же увертливый взгляд, когда он говорил о выловленных людях, но я ничего об этом не сказал, не желая оскорбить человека, который спас меня из озера.

Однажды ночью «Принц Парий» попал в центр свирепого шторма. Спитс сказал, что это было худшее, что он когда-либо испытывал. — Я, наверное, прошел через всё, что старое море может бросить в человека! Поскольку судно сломалось на куски, Спитс захватил крепкую доску, несколько кувшинов с виски и сети, которыми он обычно ловил рыбу для людей, и прыгнул за борт.

— Следующая вещь, которую я знаю — я оказался в этом озере, — закончил он. — Я выбрался, и здесь был маленький человек в больших желтых галошах, ожидающий меня. Мистер Тайни! — Он сказал мне, что я прибыл в место, далекое от того, которое я знал, и я был прикреплен. Он сказал, что это земля драконов, ужасная и опасная для людей, но здесь была лачуга, где я буду в безопасности. Если бы я остался здесь и держал дозор на озере, два человека пришли бы в конечном счете, и они могли бы заставить мои мечты сбыться. Так что я остался, ловя рыбу, найдя картофель, растущий поблизости и перенеся его на заднюю часть своего сада, и с тех пор я жду около пяти или шести лет, насколько я могу посчитать.

Я думал над этим, переводя взгляд от Спитса на Харката и обратно. — Что он имел в виду, когда сказал, что мы можем заставить ваши мечты сбыться? — спросил я.

— Я полагаю, он подразумевал, что вы способны вернуть меня домой. — Глаза Спитса нервно бегали. — Это единственная мечта, которую имеет старый моряк: вернуться туда, где есть женщины и виски, и воды не больше чем в луже — с меня достаточно моря и озера!

Я не был уверен, что поверил всему, что было с пиратом по его словам, но я получил немного информации и вместо этого спросил, знал ли он что-нибудь о земле впереди. — Не очень много, — ответил он. — Я провел некоторые исследования, но драконы сдерживают меня здесь большее время — я не люблю бродить слишком далеко с этими демонами, ожидающими, чтобы наброситься.

— Их больше одного? — нахмурился я.

— Арррр, — сказал он. — Я не уверен сколько, но определенно четыре или пять. Тот, который пришел за вами был самым большим кого я видел, хотя всё же есть больше, которые не интересуются этим озером.

— Не нравится мне как это звучит, — пробормотал я.

— Мне тоже, — сказал Харкат. Затем, повернувшись к Спитсу, он сказал: Покажите ему сеть.

Спитс скрылся за хижиной и вернулся таща волокнистую старую сеть, которую он распутал и раскинул на земле. — У меня были две сети, — сказал он. — Я потерял другую пару лет назад, когда огромная рыба выхватила её из моих рук. Я хранил эту на случай критической ситуации.

Я вспомнил, что сказала нам Эванна: нам будет нужна сеть, которая использовалась для вылавливания мертвых, чтобы выяснить кем был Харкат. — Думаешь, что это та сеть, которая нам нужна? — спросил я Харката.

— Должно быть, — ответил он. — Спитс сказал, что он не использовал сеть… для вылавливания мертвых, но это должна быть она.

— Конечно, я никогда не вылавливал мертвых! — загрохотал он, слабо смеясь. — Зачем мне делать это? Послушайте, я размышлял об этом, когда Харкат спросил, и я вспоминаю пару людей, которые уже утонули, когда я выловил их. Так что, я думаю, она использовалась, чтобы вытягивать трупы — случайно, возможно.

Глаза Спитса фактически вылезли из орбит, так стремительно они бегали из стороны в сторону. Было определенно что-то, чего экспират не сообщал нам. Но я не мог выкачать из него информацию, не показав, что я не верю ему, и не было времени, чтобы рисковать, наживая врага.

После еды мы обсуждали, что делать дальше. Спитс ничего не знал о Храме Гротеска. Так же он не видел ни одного человека в течение длинных одиноких лет здесь. Он сказал Харкату, что драконы обычно приближались к озеру с юго-востока. Маленький Человек считал, что мы должны пойти в том направлении, хотя он не мог сказать почему — просто чувствовал нутром. Так как у меня не было никакого личного предпочтения, я согласился с его желанием, и мы договорились идти на юго-восток той же ночью, перемещаясь под прикрытием темноты.

— Вы возьмете меня с собой, не так ли? — нетерпеливо спросил Спитс. — Я чувствовал бы себя ужасно, если бы вы пошли без меня.

— Мы не знаем того, куда мы… идем, — предупредил Харкат седого экспирата. — Вы можете рисковать своей жизнью… отправляясь с нами.

— Теперь не беспокойтесь об этом! — захохотал Спитс. — Это не в первый раз, когда я рискую. Я помню, когда «Принц Парий» попал в ловушку у китайских берегов…

Как только Спитс завел разговор о своих приключениях на пиратском судне, ничто не могло остановить его. Он угощал нас дикими, сальными историями о грабежах, которые они совершали, и сражениях, в которых они участвовали. Пока он говорил, он потягивал из своего кувшина ирландский самогон, и по мере того, как день близился к концу, его голос становился громче, а рассказы более дикими — он рассказал несколько дополнительных пряных историй о том, что он вытворял во время отпуска на берегу. В конечном счете, когда солнце начало садиться, он засыпал на ходу и свернулся клубком рядом с огнем, прижимая свой почти пустой кувшин ирландского самогона близко к груди.

— Вот это характер! — прошептал я, и Харкат бесшумно захихикал.

— Я чувствую жалость к нему, — сказал Харкат. — Быть заброшенным сюда одному… на такое долгое время должно быть ужасным.

— Да, — согласился я, но не искренне. — Но есть кое-что «не то» в нем, не так ли? Он заставляет меня чувствовать себя встревоженным, его глаза щелкают влево и вправо как бусинки, когда он лжет.

— Я тоже заметил это, — кивнул Харкат. — Он рассказывает отчасти всю ложь — вчера вечером он… сказал, что был помолвлен с японской принцессой — но… только когда он рассказывает о своей работе… на «Принце Парие», у него появляется этот увертливый взгляд.

— Как думаешь, что он скрывает? — спросил я.

— Понятия не имею, — ответил Харкат. — Я сомневаюсь в этом рассказе — здесь… нет никаких пиратских судов.

— По крайней мере, мы ни одного не видели, — усмехнулся я.

Харкат изучил спящего Спитса — тот пускал слюни в свою неопрятную бороду — затем сказал спокойно: — Мы можем оставить его… если ты хочешь. Он будет спать в течение нескольких часов. Если мы уходим сейчас и пойдем… быстро, он никогда не сможет найти нас.

— Ты думаешь, что он опасен? — спросил я.

Харкат пожал плечами. — Может быть. Но должна быть причина, почему… мистер Тайни оставил его здесь. Я думаю, что мы должны взять его. И его сеть.

— Точно, сеть, — согласился я. Прочистив горло, я добавил: Также есть его кровь. Мне нужна человеческая кровь и скорее.

— Я думал об этом, — сказал Харкат. — Поэтому я не остановил его… когда он напивался. Ты хочешь взять немного сейчас?

— Возможно, я должен подождать, когда он проснется и спросить его, — предложил я.

Харкат потряс головой. — Спитс суеверный. Он думает, что я демон.

— Демон! — засмеялся я.

— Я сказал ему, кем я… был в действительности, но он не стал слушать. В конце концов я согласился с его убеждением… что я безопасный демон — имп (бесёнок). Я рассказал ему о вампирах. Он верит в них, но думает, что они… злые монстры. Он сказал, что вонзит кол… в сердце первого, которого встретит. Я думаю, что ты должен пить от него в то время, когда он спит, и никогда… не сообщать ему, кто ты в действительности.

Я не любил делать это — я не испытывал никаких сомнений в своей правоте о питье тайно от незнакомцев, но в редких случаях, когда я должен был пить от людей, которых знал, я всегда спрашивал их разрешения — но я поклонился перед знаниями Харката относительно Спитса Абрамса.

Подкравшись к спящему пьянице, я обнажил его левую ногу, сделал маленький надрез ногтем правого указательного пальца, прижал рот и начал пить. Его кровь была разбавленной и отдавала алкоголем — он, должно быть, выпил огромное количество ирландского самогона за эти годы! — но я был вынужден глотать её. Когда я выпил достаточно, я отпустил его и подождал пока кровь вокруг пореза засохнет. После этого я почистил порез и опустил штанину вниз.

— Лучше? — спросил Харкат.

— Да, — я рыгнул. — Я не хотел бы пить от него часто — в его венах ирландского самогона больше чем крови! — но это восстановит мои силы и будет поддерживать меня в течение следующих нескольких недель.

— Спитс не проснется до утра, — отметил Харкат. — Мы должны будем ждать… до завтрашней ночи, чтобы отправиться в путь, если ты… не хочешь рисковать путешествовать днем.

— С драконами, бродящими наверху? Нет, спасибо! Так или иначе, дополнительный день отдыха не повредит — я всё ещё восстанавливаюсь после нашей последней стычки.

— Между прочим, как ты… заставил его отпустить тебя? — спросил Харкат, когда мы устроились на ночлег. — И почему он… улетел и оставил нас?

Я вспомнил, как кричал дракону, чтобы тот отпустил меня, и рассказал Харкату, что случилось. Он уставился на меня, не веря, потом мигнул(?) и сказал — Я всегда имел дело с глухими животными! И я оставил это, даже при том, что я так же был поставлен в тупик странным отступлением дракона.