Через неделю, после того, как мы оставили пустыни позади, мы вошли в джунгли толстых кактусов, длинной извилистой виноградной лозы, и чахлых, искривленных деревьев. Очень немного листьев росло на деревьях. Те, которые, были длинными и тонкими, унылого оранжевого цвета, сгруппировались около вершин деревьев.

Мы столкнулись со следами животных — пометом, костями, волосами — но не видели никого, пока мы не вступили в джунгли. Там мы нашли любопытное сочетание знакомых, но все, же странных существ. Большинство животных были сходны с таковым с Земли — олени, белки, обезьяны — но различались, обычно в размере или окраске. Некоторые различия не были столь очевидны — мы захватили белку однажды, которая, оказалось, имела дополнительный набор острых зубов, когда мы рассмотрели ее, и удивительно длинных когтей.

Мы подняли камни в форме кинжала в течение нашего похода, которые мы заострили в ножи.

Теперь мы сделали больше оружия из толстых палок и костей больших животных. Они не имели бы большой пользы против пантеры, но они помогли нам отпугивать маленьких желтых обезьян, которые спрыгивали с деревьев на головы их жертв, ослепляли их когтями и зубами, затем ждали завершения спотыкаясь вокруг.

— Я никогда не слышал об обезьянах как эти, — заметил я однажды утром, когда мы наблюдали за группой обезьян опустившихся к земле и пожирающих огромное животное, подобное кабану.

— Я тоже, — сказал Харкат.

Пока мы наблюдали, обезьяны остановились и подозрительно вдохнули воздух. Каждая побежала к толстому кустарнику и угрожающе визжала. Был глубокий кряк изнутри кустарника, затем большая обезьяна — как бабуин, только нечеткого красного цвета — вышла и тряхнула длинную руку в других. Желтые обезьяны обнажили зубы, зашипели и бросили ветки и маленькую гальку во вновь прибывшего, но бабуина проигнорировал их и прошел вперед. Меньшие обезьяны отступили, оставляя бабуина, чтобы добить кабана.

— Я думаю, размер имеет значение, — пробормотал я криво, потом Харкат, и я ушли и оставили бабуина, спокойно питаться.

Следующей ночью, в то время как Харкат спал — его кошмары остановились, начиная с прибытия в этот новый мир — и я стоял на страже, раздался громкий, свирепый рев где-то впереди нас. Ночь была обычно заполнена безостановочными звуками насекомых и других ночных существ, но от рева прекратился весь шум. Была гробовая тишина — как только эхо рева спадало — в течение, по крайней мере, пяти минут.

Харкат проспал рев. Он обычно был чутко спящим человеком, но воздух, здесь был согласован с ним, и он дремал более глубоко. Я сказал ему об этом утром.

— Ты думаешь, что это была … наша пантера? — спросил он.

— Это определенно была большая кошка, — сказал я. — Это, возможно, был лев или тигр, но ставлю на черную пантеру.

— Пантеры обычно очень тихие, — сказал Харкат. — Но я предполагаю, что они могут тут … вести себя по-другому. Если это — ее территория, она должна скоро прийти … сюда. Пантеры находятся в состоянии постоянного патрулирования. Мы должны подготовиться.

Во время пребывания в Горе вампиров, когда он работал на Себу Нила, Харкат говорил с несколькими вампирами, которые охотились или боролись со львами и леопардами, поэтому он знал довольно много о них. — Мы должны вырыть яму … заманить ее в нее, поймав и связав оленя, и также найти … дикобразов.

— Дикобразов? — спросил я.

— Их иглы могут попастьв в … лапы пантеры, морду и рот. Они могли бы замедлить ее, или … отвлечь.

— Нам нужно что-то большее, чем иглы дикобраза, чтобы убить пантеру, — отметил я.

— Будем надеяться мы поразим ее, когда … она прибудет, чтобы питаться оленем. Мы можем выскочить и напугать ее, чтобы она упала в…яму. Надеюсь, она умрет там.

— И если это не сработает? — спросил я.

Харкат резко засмеялся. — Мы в беде. Черные пантеры — действительно леопарды, а леопарды — …худшие из тигров. Они — быстрые, сильные, дикие и … великие альпинисты. Мы не будем в состоянии опередить их или … подняться выше, чем они.

— Так, если план A потерпит неудачу, нет никакого плана Б?

— Нет. — Харкат сухо захихикал. — Это будет правильный план, Б — паника!

Мы нашли поляну с густым кустарником в одном конце, где мы сможем спрятаться. Мы провели утро, копая глубокую яму голыми руками и грубыми инструментами, которые мы вылепили из ветвей и костей. Когда яма была сделана, мы собрали несколько дюжин толстых ветвей и заострили концы, создавая колья, которые мы собирались поместить в основе ямы.

Когда мы опускались в яму, чтобы посадить колья, я остановился на краю и начал дрожать — вспоминая другую яму, которая была заполнена кольями, и друга, которого я потерял там.

— Что случилось? — спросил Харкат. Прежде, чем я смог ответить, он прочитал это в моих глазах. — Ох, — он вздохнул. — Мистер Крэпсли.

— Нет другого способа убить ее? — застонал я.

— Не без надлежащего оборудования. — Харкат взял мои колья и улыбнулся ободряюще. — Иди охотиться за дикобразами. Я справлюсь с окончанием этой… операции.

Кивая с благодарностью, я оставил Харката, чтобы посадить колья и пошел, на поиски дикобразов или чего — нибудь еще, что можно использовать против пантеры. Я не задумывался о мистере Крэпсли в последнее время — этот суровый мир потребоваал моего полного внимания — но яма принесла весь этот сбой назад. Снова я видел, как он упал, и услышал его крики, когда он умер. Я хотел оставить яму и пантеру, но это не было выбором. Мы должны были убить хищника, чтобы узнать, куда идти дальше. Поэтому я отменил мысли о мистере Крэпсли на сколько я был способен и погрузился в работу.

Я выбрал некоторые из более крепких кактусов, чтобы использовать как ракеты против черной пантеры, и сделал шары грязи, используя листья и грязь от ближайшего ручья — я надеялся, что грязь могла бы временно ослепить пантеру.

Искать дикобразов мне было сложно, но если таковые и были поблизости, они держали крайнюю сдержанную позицию. Я сообщил Харкату об отсутствии игл, во второй половине дня.

— Неважно, — сказал он, сидя на краю законченной ямы. — Давай создадим прикрытие для этого и … поймаем оленя. После этого мы будем на коленях перед … богами.

Мы построили тонкое прикрытие для ямы из длинных веток и листьев, положили его на отверстие и пошли охотиться. Олени здесь были короче, чем на Земле, с более длинными головами. Они не могли бежать с такой скоростью, как их земные копии, но были все еще довольно быстры. Потребовалось много времени, чтобы разыскать хромого отставшего и привести его живым. Уже смеркалось, когда мы привязали его к колу рядом с ямой, и мы оба устали после нашего длинного, напряженного дня.

— Что случиться, если пантера нападет ночью? — спросил я, прячась под кожей, которую я срезал с оленя маленьким каменным скребком.

— Почему ты всегда ожидаешь … худшего? — заворчал Харкат.

— Кто — то же должен, — засмеялся я. — Это будет время плана Б?

— Нет, — вздохнул Харкат. — Если она придет в темноте, это — … время ПТЗП.

— ПТЗП? — повторил я.

— Поцелуй Твою Задницу на Прощанье!

Не было никакого признака пантеры той ночью, хотя мы услышали глубокое горловое рычание, ближе, чем рев ночью прежде. Как только рассвело, мы наскоро съели завтрак — ягоды, которые мы собрали, после наблюдения за обезьянами, которые их ели — и заняли позицию в густом кустарнике скрывавшего нас напротив стоявшего оленя и ямы. Если бы все пошло согласно плану, то пантера напала бы на оленя. Если повезет она прибудет от противоположной стороны ямы и упадет. В противном случае мы выскочим, когда она потянется к оленю, и отправим ее вниз к ее гибели. Не самый сложный план в мире, но это должно было бы сработать.

Мы ничего не говорили и минуты превращались в часы, в ожидании пантеры. Мой рот был сух и я часто пил из мензурок из кожи белок (мы заменили кожу ящериц на контейнерах) на моей стороне, хотя только небольшие количества — чтобы исключить слишком много туалетных поездок.

Спустя приблизительно час после полудня я положил руку на плечо Харката и предостерегающе сжал его — я увидел кое-что длинное и черное сквозь деревья. Мы оба пристально смотрели. Когда мы это сделали, я увидел кончик усатого носа, торчащий из-за деревьев и изучадще нюхающий воздух — пантера! Я сомкнул рот, желая продвижения пантеры вперед, но через несколько нерешительных секунд она повернулась и помчалась далеко во мрак джунглей.

Харкат и я посмотрели вопросительно друг на друга. — Она, должно быть, почувствовала наш запах, — прошептал я.

— Или почувствовала что-то неладное, — прошептал Харкат в ответ. Подняв немного голову, он изучил пасущегося в яме оленя, затем дернул большой палец назад. — Давай отойдем еще дальше. Я думаю, она вернеться. Если мы не будем так близко, это могло бы …заставить ее напасть.

— У нас не будет ясного обзора, если мы уйдем дальше, — отметил я.

— Я знаю, — сказал Харкат, — но у нас нет выбора. Она знала, что кое-что было неправильным. Если мы останемся здесь, то она будет думать также, когда … она вернеться, и не подойдет ближе.

Я последовал за Харкатом, пока он извивался подальше в кусты, не останавливаясь, пока мы не были почти в конце колючих кустарников и виноградных лоз. Отсюда мы могли только смутно видеть оленя.

Прошел час. Два. Я начинал оставлять надежду, что пантера вернеться, когда звук глубокого дыхания дрейфовал к нам с поляны. Я уловил крик оленя, напряженно прыгающего вокруг, чтобы освободиться от веревки. Кое-что рыкнуло гортанно — пантера. Еще более многообещающе — рычание прибывало из противоположной стороны ямы. Если пантера нападет на оленя оттуда, она попадет прямо в нашу ловушку!

Харкат и я лежали неподвижно, чуть дыша. Мы услышали хруст веток, когда пантера приближалась к оленю, больше не маскируя свои звуки. Потом раздался громкий щелкающий звук, когда тяжелое тело пробило покрытие ямы и приземлилось в значительной степени на колья. Был свирепый вой, и мне пришлось прикрыть уши руками. За этим последовала тишина, нарушаемая только стуком копыт оленя по земле, пока он прыгал вокруг края ямы.

Харкат медленно поднялся на ноги и посмотрел через кустарник на открытую яму. Я стоял и смотрел с ним. Мы поглядели друг на друга, и я неуверенно сказал:- Это сработало.

— Ты говоришь так, будто … не ожидал этого, — усмехнулся Харкат.

— Я не ожидал, — засмеялся я, и пошел к яме.

— Осторожней, — предупредил меня Харкат, поднимая узловатую, тяжелую деревянную дубину. — Она может быть все еще жива. Нет ничего более опасного, чем … раненное животное.

— Она бы выла от боли, если бы она была живой, — сказал я.

Ступая передо мной, он двинулся налево и, показал мне, идти направо. Подняв похожую на нож часть кости, я крутанулся подальше от Харката, потом мы медленно закрылись на яме с противоположных направлений. Чем ближе мы подходили, каждый из нас вытягивал один из маленьких кактусов, которые мы связали на поясе — мы также, привязали шары грязи туда — чтобы бросить, как гранаты, если пантера была все еще жива.

Харкат пришел в пределы видимости ямы прежде, чем я и остановился, в замешателстве. Когда я стал ближе, я увидел то, что изумило его. Я также остановился, не зная, что с этим делать. Тело лежало наколотое на колья, кровь капала из многочисленных колотых ран. Но это не было тело пантеры — это был красный бабуин.

— Я не понимаю, — пробормотал я. — Обезьяны не могут издавать такой вид рычания или воющие звуки, которые мы услышали.

— Но как же… — Харкат остановился и страх мелькнул в его глаза. — Горло обезьяны! — выдохнул он. — Оно было разорвано! Пантера должно…

Он не договорил. Как раз, когда я пришел к тому же самому заключению — пантера убила бабуина и бросила его в яму, чтобы одурачить нас! — было размытое движения в верхних ветвях дерева самых близких ко мне. Кружась, я мельком увидел длинный, толстый, чистый черный объект, летящий через воздух с протянутыми когтями и раскрытой пастью — потом пантера был на мне, торжествующе ревя, когда потянула меня на землю для убийства.