Выходные я провела, думая о том, что произошло с бедными придурками, которых допрашивали «СексиЗасранцы» в парке Либерти и изменит ли моя конфронтация с Джейми и Вишесом, договорённость с моим дружком для траха. Мои пальцы покалывало от желания написать ему и спросить всё это, но я знала, что это было рискованно.

Злилась ли я на него? Был ли этот инцидент тем «звоночком», напоминающем мне, что мы такие разные? Что он по-прежнему подросток, делающий маленькие шажки для того, чтобы стать мужчиной? Это были именно те вопросы, о которых я даже не хотела думать. Нет. Я ждала все эти дни, цепляясь за выходные в надежде, что расстояние и время развеют туман похоти между нами, уступив место логике и разуму.

Понедельник был лучшим днём во всей моей карьере. Всё шло гладко, и когда я дошла до последнего урока с Джейми и его классом, все они вели себя хорошо.

Все… за исключением Джейми.

Он как обычно ковырялся в своём телефоне. И поскольку он не смотрел на меня, я закрыла на это глаза. Я хотела преподавать в этом классе, не чувствуя того, как набухают мои соски под его обжигающим взглядом.

Мой телефон на столе мигнул. Я противилась желанию проверить его, сосредоточившись на Милли, которая стоя зачитывала стихотворение, которое она написала. Она способная. Творческая душа, горящая артистизмом, который сочится через каждую клеточку её тела. Она пишет? Рисует? Её тетради и руки были всё время украшены рисунками, а нос постоянно уткнут в книгу. Под правильным руководством и обучением она могла бы вершить великие дела.

Без тени сомнения я знала, что я не была тем человеком, кто способен вытащить всё это из неё. Мне не хватало мотивации, сострадания и авторитета, три качества, которые создают хорошего учителя.

Пока я смотрела на неё, то поняла, что даже Вишес был спокоен, когда она говорила. У неё был какой-то необычный шарм, который девочкам невозможно подделать. Все взгляды были обращены на неё, что позволило мне украдкой заглянуть в свой телефон. И цитируя Джулию Робертс в «Красотке»: Большая ошибка. Большая. Огромная.

Джейми: Я скучал по тебе в выходные. Думал, что твоя неблагодарная задница напишет мне «спасибо» за то, что спас тебя от ярости Вишеса. Я ошибся.

Вау. Он вообще понимает, сколько неприятностей у нас могло бы возникнуть, если бы кто-то увидел это сообщение? У учеников и учителей есть номера друг друга только для вопросов по учёбе. Я проигнорировала его и продолжила кивать Милли, натянуто улыбаясь. Бам, пришло ещё одно сообщение.

Джейми: Это так мило, что ты делаешь вид, что слушаешь Милли, когда я знаю, что тв просто ждёшь пока на часах пробьет три часа, и тогда я смогу перегнуть тебя через стол и трахнуть так сильно, что окна будут трястись.

Конечно, я не удостоила это сообщение ответом. Хотя, мне и хотелось исправить «тв» на «ты». Учитель литературы внутри меня ненавидел, когда люди делали такое дерьмо, как опечатки. Судя по всему, даже в секс-эсэмэсках.

Мои щёки покраснели, и я поигрывала своим ожерельем с якорем, прижимая его к нижней губе. Я покашляла, прочистив горло и сказала:

— Погромче, Милли.

Она огляделась, обеспокоенная, как и я, и со следующей строчки неохотно повысила свой голос. На самом деле её стихотворение было довольно увлекательным. О жизни и смерти, и о том, что дерево цветущей вишни символизирует и то, и другое. Все притихли и насторожились. Дин Коул положил локти на стол, подавшись вперёд, и впитывал слова так, как будто они были кислородом. А Вишес? Он смотрел на неё так, как будто она принадлежала ему.

Но это не имело никакого смысла. Единственное, на что были настроены мои уши, что я тайно надеялась услышать — это звук моего телефона, вибрирующего на столе, когда пришло очередное сообщение.

Джейми: Твои соски такие напряжённые, что я мог бы колоть ими долбанные бриллианты, детка. Это так заводит, когда все могут видеть то, что я делаю с тобой. Через полчаса я собираюсь просунуть свою руку под твою юбку-карандаш, а свои пальцы затолкать в твою киску. Прикасаться к точке Джи у мисс Джи [6] ,  и долбить её снова и снова, пока ты не отрубишься от оргазмов.

Я обогнула стол и прислонилась к нему, стоя лицом к классу, надеясь, что они не заметят румянца, который стал постоянной проблемой с самого начала нашей связи. Боже? Связи? Это намного больше. Это не было связью. Я имела своего ученика, и своё будущее одновременно с ним. И тем не менее, я не могла остановиться. Я оглядела класс полный учеников, и его лицо было единственным, которое выделялось на фоне пресных подростков. Я едва ли замечала другие лица, затерявшись в тумане похоти.

Очередная вибрация. На этот раз я выждала пару секунд, прежде чем посмотреть в его сторону, и обнаружила, что он ухмыляется, смотря на телефон. Мудак.

Джейми: Потом я вытащу свою руку, чтобы дать тебе облизать мои пальцы, один за другим, ты будешь сильно сосать их и умолять меня, чтобы я взял тебя. Но я не буду. Сначала тебе придётся отсосать мне, и я заставлю тебя давиться моим членом до тех пор, пока ты не будешь задыхаться. Что думаешь по этому поводу, Мел?

Я вспотела. Начала всасывать воздух короткими вздохами. Милли закончила чтение своего стихотворения. Она по-прежнему стояла, в ожидании моего отзыва. Все смотрели на меня. Она проделала великолепную работу, судя по тому, что я смогла понять сквозь дымку своей похоти, но ни одно слово не слетело с моих губ. Я на самом деле боялась, что ляпну что-нибудь про Джейми и его член. Он правда чертовски прекрасен, но это не то, что должно радовать всю нашу чудесную нацию.

— Милли, — начала я, прочищая горло, когда поняла, что мой голос дрогнул. Я услышала, как Джейми тихо посмеивался в глубине комнаты. Я собиралась убить его, после того, как отпущу класс. Её огромные голубые, как у Бэмби, глаза следили за каждым моим движением, пока я говорила. — Я думаю, что это было превосходно. Ритмичность твоего стихотворения подобна биению сердца. Это было… феерично, — мне удалось выдать практически не извиняющуюся улыбку.

Это не то, что следовало бы сказать. Мне нужно вынести это на обсуждение, но мне было чрезвычайно сложно сформулировать связное предложение, когда мои трусики были такими влажными. Чёртов Джейми и его сообщения.

Выпрямив свою спину, я один раз хлопнула в ладоши.

— Давайте послушаем ваши мысли о стихотворении мисс Леблан. Ну, кто-нибудь?

Бззз. Очередная вибрация. Несколько человек подняли свои руки, и я выбрала Шелли, девочку, которая насколько мне было известно не заткнётся, и у меня появится время на то, чтобы прочитать входящее сообщение.

Джейми: Такая растерянная. Такая смущённая. Охрененная и моя. Никогда не испытывал таких ощущений от обладания кем-то.

Его слова сильно меня взволновали.

Была ли я его на самом деле? Я этого не чувствовала. Это казалось просто нереальным. Может, для него это было и так. Но для меня? Я была слишком напугана последствиями, чтобы рассматривать это как вариант, что он будет моим на самом деле.

Растерянность. Смущение. Я чувствовала всё это. Не прямо сейчас, а вообще. Куда мне идти после всего этого? Я была ужасным учителем, мои ученики заслуживали лучшего. Более того, я достаточно заботилась о них, чтобы признать тот факт, что мне необходимо освободить место для кого-то более увлечённого. Более заботливого. Кого-то, кто возьмёт всех их, и Милли, и превратит их в мастеров своего дела — творцов, а не будет держать их здесь, в серой классной комнате, заставляя зачитывать стихи, которые они едва могут понять.

После того как Шелли что-то пролепетала, другой ученик задал Милли несколько вопросов, Вишес, который скрестил свои длинные ноги на столе, его ботинки практически касались чей-то спины, поднял свою руку. У меня перехватило дыхание. Мне не хотелось, чтобы он подрывал веру Милли. На самом деле, мне хотелось поговорить с ней о том, чтобы она поступила в класс творческих навыков письма, который я знала, был на другом конце города. Мне нравилось верить, что я увидела кого-то вроде себя в Эмилии. Она была утончённой, артистичной и равнодушной по отношению к привилегированному окружению, к которому она не принадлежала. У меня было непонятное желание защитить её от Вишеса, но больше никто не поднял руки.

Мне хотелось придушить мрачного хулигана, как только я выдавила из себя слабое разрешение для него говорить.

— Да, Бэрон?

Взгляд, едва приоткрытых глаз Вишеса был на Милли, в то время как он поигрывал одним из своих поржавевших колец — частью его знаменитого наряда серийного убийцы. Он обнажил свои зубы, ожидая пока она займёт своё место, как и все остальные, но Милли по-прежнему стояла, поглядывая на него так, как будто он был боксёрской грушей, на которую она собиралась замахнуться кулаком.

Мне, мать вашу, нравилась эта девочка.

— Я думаю, оно было невероятно ужасным, — сказал он, дёргая свою нижнюю губу.

Она подняла одну бровь, улыбка расцвела на её милом круглом личике.

— Достаточно, Бэрон, — начала я, но Милли подняла свою руку.

— Пожалуйста, мисс Грин, разрешите ему закончить. Что было такого «невероятно ужасного» в моём стихотворении? — спросила она его, её голос звучал по-настоящему заинтересованно.

Я насторожилась. Зачем она это с собой делает?

Вишес откинулся на спинку стула, рассматривая свои кольца.

— Слишком многословно. Слишком много аналогий. Некоторые из них были излишне банальны. Некоторые из них я слышал тысячи раз до этого. У тебя есть талант, я признаю. Тем не менее. — Он пожал плечами. — Твоя писанина небрежна. Займись живописью.

— И что же тебе известно о писательстве? — огрызнулась я.

Была моя очередь задавать вопросы. Мне не хотелось терять самообладание во время урока, но Вишес буквально был жестоким. Факт того, что он одержал победу субботним вечером в парке тоже не помогал.

Думаю, Джейми понимал, что не стоит продолжать писать мне секс-эсэмэски, потому что он убрал свой телефон в карман джинсов и хмуро поглядывал на Вишеса, его выражение лица просто кричало «мужик, заткнись, нахрен».

— На самом деле, я чертовски хорош, — огрызнулся Вишес, его лицо пылало. Обычно, его голос был как прямая линия на кардиомониторе, равнодушная и прямая. — Жополизство ещё никогда не помогало автору или поэту в росте или развитии. Конструктивная критика — да. Может, вы ошиблись с профессией, Грин.

Меня это достало. Я собиралась отправить его на продленку до семидесяти лет. Меня не волновало, что Джейми только что пригласил меня на очередной секс-фестиваль после школы, и что всё, о чём я могла думать, был его набухший член. Мне не хотелось, чтобы Вишес со мной так разговаривал и что ещё важнее — с Милли. Девочка этого не заслужила.

— Собирай свои вещи, Бэрон. Ты пойдёшь со мной к директору Фоллоуил после уроков. Надеюсь, что у тебя нет планов на предстоящий месяц, потому что ты проведёшь их со своим посредственным педагогом. После уроков. Где ты сможешь объяснить мне всё о хорошей поэзии и плохом жизненном выборе. Огрызаясь со своим учителем. — Я изобразила слащавую улыбочку и распахнула свой блокнот со списком имён, в поисках следующей несчастной души, которой придётся поделиться своим стихотворением с классом.

Трент выразил недовольство со своего места в другой стороне кабинета от Вишеса.

— Полезный урок, мудак. Тебе просто жизненно необходимо было нести всякое дерьмо, да? У нас есть общие дела в команде. Ты забыл?

— Следи за языком, Рексрот. Или ты будешь следующим.

Я была довольно смелой. У меня была поддержка за спиной. Это был Джейми. Который, кстати, выглядел так, будто уже готов взорваться, глядя на Вишеса, словно тот только что уничтожил целую корзину с котятами. Его глаза горели огнём, и они прожигали всё, на что падал его взгляд. Прозвенел звонок, класс наполнился смехом и шумом, и народ складывал вещи в свои сумки.

— Мистер Линден, в следующий раз вы прочтёте своё стихотворение. Класс, я хочу, чтобы вы прочли «Правила поэзии» Микаэлы Стейнберг и знали их наизусть к следующему уроку. Будет викторина, — прокричала я под шум беспорядочной подростковой болтовни.

Ученики заполнили коридор, но Джейми остался сидеть на своём стуле. Он сжал челюсти, как если бы собирался убить каждого, кто останется в комнате. Вишес был единственным, кто по-прежнему находился в комнате, и он не спешил, намеренно медленно собирая свою сумку с такой широченной усмешкой, что я думала, будто отправляю его на экзотический отдых на остров, где живут стриптизёрши и международные торговцы оружием.

Я оставила Вишеса в кабинете директора Фоллоуил и вернулась обратно в класс. Думаю, что она была, как впечатлена, так и находилась в ужасе от того, как я указала на всё дерьмо, которое творил Вишес. Я понятия не имела, что она собиралась делать с ним, но меня это совершенно не волновало. Я выполнила свою часть работы.

В ту минуту, когда я вернулась в класс, я вздохнула.

— Что ты сделал с теми детьми, той ночью?

Джейми откинулся на спинку стула. Он был одет в тёмно-синие Dickies, высокие кроссовки и обтягивающую сиреневую рубашку, которая демонстрировала его набитую татуировку с дурацкой цитатой, которую он наколол на рёбрах. Я ни разу не удосужилась прочесть её, но я бы не удивилась, если бы там было что-то из «Губки Боб квадратные штаны».

Какая разница? Он был моим персональным десертом без калорий.

По крайней мере, я пытался свести все к этому.

В большинстве случаев это работало.

Но чем больше мы проводили времени вместе, тем больше мне нужно было кормить себя этой ложью.

— Иди сюда, — он поманил меня к себе указательным пальцем.

— Прости? Я учитель, — подразнила я, радуясь, что мы были одни.

— Я обозлённый парень, которому нужно ставить тебя на место время от времени. — Он похлопал по крышке своего стола и плюхнулся обратно. Я посмотрела на закрытую дверь, а потом на него.

— Вишес, может вернуться, — возразила я.

— Вишес будет держать свой рот на замке, даже если он войдёт в тот момент, когда я буду трахать миссис Паттерсон, пока президент родительского комитета будет вылизывать мою задницу. Я могу делать всё и со всеми до тех пор, пока это не Милли. Мы практически чёртовы братья по крови.

Милли? Правда? Может у ублюдка бьётся сердце в конце концов.

Я медленно шла в его сторону и присела на край парты. Он схватил меня за талию и притянул к своему паху так, что я оседлала его, мои ноги оказались по бокам от его талии.

— Что ты с ними сделал? — снова прошептала я, зарываясь пальцами в его золотые волосы, пока мои руки оборачивались вокруг его шеи. Несмотря ни на что, я беспокоюсь за тех детей.

— Детка… — Он провёл костяшками пальцев по моим губам, его взгляд был сосредоточен исключительно на них.

— Ну? — Я широко раскрыла глаза. Он рассмеялся, как будто я выгляжу мило.

— Пока ничего. Но у нас есть имя. Тоби Роланд.

— И? — Роланд был младше, ещё один придурок, которого я учила. И также он был сыном тренера Роланда.

Джейми пожал плечами.

— Этот пижон на тренировке постоянно прячется за своим папочкой. Будет трудно прижать его, но никто не останется безнаказанным за то, что сделал с Трентом. Ублюдки забрали у него счастливый билет.

Трент Рексрот, звезда футбольной команды «Всех Святых», поскользнулся в раздевалке перед большой игрой этой осенью, сломал свою лодыжку и завершил свой путь в колледж и к футбольной славе.

Я открыла рот, намереваясь отговорить его от возмездия, но он схватил меня за задницу и притянул меня к своей болезненной эрекции, с силой посасывая мою грудь прямо через ткань блузки и завершил это дразнящим укусом.

— Дерьмо… — пробормотала я.

— Как прошли твои выходные? — Он переместил губы на мою шею и прошёлся языком до моего декольте. Я задрожала, сидя на нём. — Ты скучала по мне?

— Хорошо. — Мои руки с жадностью прошлись по его широкой груди. — И нет, — я солгала. — Я думала, что мы согласились с тем, что всё это безобидное развлечение.

— Так и есть. — Он запрокинул голову, серьёзно поглядев на меня. — И быть с тобой это весело.

— Держу пари, что это также весело, как и быть с девчонками из школы. — У меня пересохло во рту, когда я сказала это.

Это было глупо и опасно, но я почувствовала себя хорошо, наконец, озвучив то, о чём думала уже несколько недель. Куда бы ни шёл Джейми, за ним всюду следовали девочки. Загорелые чирлидерши с блестящими волосами, широкими улыбками и километровыми ногами. Они едва поспевали за его широкими шагами в коридорах, прислонялись к его внедорожнику после школы и смеялись над всем, что бы он ни говорил… даже если он и не шутил.

Джейми ухмыльнулся, провёл правой рукой по внутренней стороне моего бедра, двигаясь вверх и исчезая под моей юбкой-карандаш.

— Позволь мне не согласится. Девчонки из школы слишком много думают о себе. Они сплошная драма. Они часами болтают о долбанных выпрямителях волос и вечеринках. Те, что погорячее, заставляют тебя тащиться на фильмы с участием Дженнифер Лав Хьюитт. Нет. Нет ничего весёлого в девчонках со школы. А вот ты, напротив…

Его пальцы добрались до моих мокрых трусиков, и, как и всегда, он, ухмыляясь, поднял голову, давая мне понять, что всё знает обо мне. Моё тело пело мелодию, слова который были известны только Джейми, и моё сердце билось так быстро, что я чувствовала, как пульс отдаётся в кончиках пальцев ног. Делая это, мы почти умоляли, чтобы нас поймали.

Часть меня отчаянно хотела, чтобы нас увидели.

— Ты дерзишь, — сказал он. — Ты хладнокровная и упрямая. Унылая и язвительная. Мне нравится твоя странная манера. Всё целиком. — Он пальцем рисовал воображаемый круг вокруг моего лица, наклонившись мне навстречу. — Но больше всего… — Выдохнул он, оставляя поцелуй в уголке моего рта. — …мне нравится погоня. Ты заставляешь меня попотеть где-то ещё помимо футбольного поля. Вышло так, что… это именно то занятие, которое я искал.

Как только он сказал это, дверь распахнулась, и Вишес ворвался внутрь. К моему счастью, он смотрел на какой-то лист бумаги, который держал в руке, и на разорванный конверт, который был в другой его руке.

— Не могу поверить, что она говорит подобную херню, — пробурчал он.

Это дало мне минуту на то, чтобы спрыгнуть с эрекции Джейми и поправить свою юбку, наклониться вперед и притвориться, что листаю одну из книг у него на столе.

— Вот тот параграф, который ты искал, — я прочистила горло и выпрямилась.

Вишес, наконец посмотрел наверх, но не на меня.

— Трент только что написал мне. Тренер позвал команду на собрание. Тоби назначили капитаном на следующий год.

— Какая разница. — Челюсть Джейми щёлкнула. Атмосфера в комнате поменялась. Не было сказано ни единого слова, но планы составлялись прямо на моих глазах.

У Тоби Роланда были такие проблемы, что мне было физически больно даже думать о том, что они сделают с ним, как только застанут его одного.

— Какая разница — звучит правильно, — отозвался Вишес, его голос ничего не выражал. — Благодарю за грёбанное наказание, мисс Джи. Надеюсь, вы знаете, что делаете. — Он покачал головой со зверской улыбкой на лице. Это была угроза.

— Вишес, — скрепя зубами проговорил Джейми. Это было предупреждение.

Вишес шагнул к своему стулу и плюхнулся на него, взмахивая рукой.

— Ей повезло, что ты питаешь к ней слабость. В противном случае, я бы испепелил ее еще в парке Либерти.

«Не слабость, а постоянный стояк», — подумала я, пока шла обратно к своему столу. Ты даже понятия не имеешь.