Прошло шесть невероятных недель с того момента, как Джейми предъявил права не только мое тело, но и на мое сердце. Неудивительно, что это произошло в тот день, когда у меня начались месячные (так же известный как период, когда мои гормоны сеяли хаос во всем моем теле). Так же это был день моего переезда.

Я нашла жилье в маленьком курортном городке на окраине Тодос-Сантос, и я нашла учителя на замену, чтобы он провел мои занятия в тот день. Но это не помешало директору Фоллоуил поворчать по поводу того, что у меня хватило наглости взять отгул в то время как на кону стояла моя должность и мои занятия сильно отставали от графика. Она снова взялась за старое, сейчас, когда заплатила мне за тот инцидент с Джейми.

Поскольку я не хотела тратить много денег на грузчиков, я решила, что выполню кое-какую тяжелую работу самостоятельно. Я провела все утро бегая от старой квартиры к новой, спуская и поднимая коробки по лестнице. Я была потной и вонючей, с неаккуратным хвостиком на голове в черных спортивках из серии PINK и желтой майке, которая демонстрировала мой загорелый живот. Если где-то там, в мрачном жилом комплексе, куда я переезжала, меня ждал мой будущий муж, он бы подумал, что я горячая штучка. И, возможно, бездомная.

Когда я вернулась в старую квартиру в третий раз, я увидела, что около моей двери меня ждет Джейми. На нем была белая футболка без рукавов и шорты цвета хаки. Такие, которые сидели на его заднице так, что как бы говорили «уж поверь, ты захочешь прикасаться к ней весь день, сучка».

Мое сердце трепетало в груди, что заставляло мою душу трепетать от боли. Только до окончания школы, ты помнишь?

— Ты должен быть в школе, — я проскользнула мимо него и промаршировала к своей квартире. Да, я была холодна с ним из-за вчерашнего поведения его матери, и нет, это было несправедливо, но я ничего не могла поделать. Это было из-за моих месячных. Он должен быть снисходительным. Кроме того — он на самом деле должен быть в школе. Я по-прежнему забочусь о его образовании. По правде говоря, сильно забочусь.

— Я думал, что ты заболела. — Он поспешил зайти в квартиру, прежде чем за мной захлопнется дверь, его руки были в карманах. — Ты даже не упомянула о том, что переезжаешь сегодня, когда мы виделись вчера.

— Ты видел коробки.

— Да. Они стояли здесь с тех пор, как я был здесь в первый раз. Ты никогда ничего не складывала в них. Я думал, что ты заезжаешь, а не переезжаешь. Что это за херня?

— Мой арендодатель хочет эту квартиру для себя, поэтому я нашла новую, — я пожала плечами и отказалась объяснять больше, потому что все события, касавшиеся его, должны были стать ради развлечения. Ему не нужно знать мое расписание, хотя большую часть дней мы оба точно знали, где находится каждый из нас. В его голосе звучала боль. Я не только слышала, я еще и чувствовала ее. Это было как удар в живот. Это было неправильно. Он должен знать, что мы ничего друг другу не должны.

Вздохнув, Джейми оставил эту тему.

— Как скажешь. Давай, повеселимся.

— Джейми, ты не можешь пропускать занятия. Ты провалишься. Даже, если тебя уже приняли в колледж, всё равно это плохо. — Я начала собирать с вешалок свою одежду. Я собиралась отнести ещё несколько коробок в свою машину, но не хотела, чтобы он видел, как я превращаюсь в потную груду злостного ПМС.

— Другими словами, ты не хочешь зависать со мной? — Он последовал за мной, в процессе сбивая своим огромным телом гору из коробок.

— Нет. Сегодня у меня нет времени, чтобы страдать фигней. — Я продолжала ходить туда-сюда, наполняя своей одеждой пару корзин для белья, в надежде, что он поймёт намёк.

Чёрт его побери. Это по его вине я не упаковала всё это в первую очередь.

Джейми схватил меня за затекшее плечо и стал рассматривать.

— Ты думаешь, я поэтому пришел сюда? Чтобы трахнуть тебя?

Один лишь чувственный взгляд покончил с моей дурью, но мне по-прежнему надо было, чтобы он ушел. Это надо было остановить. Мы должны были остановиться.

Тогда, почему, я задыхаюсь каждый раз, когда думаю о своей жизни без него?

Я снова пожала плечами.

— Нет? Тогда, ладно. И все же, я переезжаю, как ты мог заметить, и у меня дел невпроворот. — Для выразительности, я подняла кучу одежды в руках. — Увидимся завтра.

— Я помогу, — сообщил Джейми, хватая самую большую тяжелую коробку и закидывая ее к себе на плечо.

Я хотела возразить, но, дерьмо, эта коробка с легкостью могла весить сто фунтов. Я избегала такого, не хотела быть как пьяная тетушка на свадебном приеме, с которой никто не хотел разговаривать. Рассматривая вздувшиеся вены на его руках, я знала, что должна была отказаться. Он должен быть в школе. Это может только вызвать подозрения, он и я отсутствуем в один и тот же день. Я вспомнила завуалированную угрозу Вишеса.

Но… мне на самом деле нужна была помощь.

К тому же, я была беспомощна, когда дело касалось его.

— Отлично, — сказала я после паузы. — Я покажу тебе, где припарковалась.

Он зарычал, выругавшись, напоминая мне о том, кто здесь главный.

— Имеет смысл воспользоваться «Ровером». Там больше места. Мы можем закончить побыстрее. Будет больше времени для самих себя.

Я выдохнула, спускаясь по лестнице.

— Просто, чтобы ты был в курсе — у меня месячные.

— Можно и не говорить. Ты так хорошо это скрываешь. — Он бросил коробку в багажник своего внедорожника так, как будто она ничего не весила. — Как я уже сказал, я здесь, чтобы позависать с тобой. — Он пронзил меня хмурым взглядом.

Наверное, мы развлекались.

Мы закончили с переездом (и распаковкой) к семи вечера, и Джейми быстро сбегал до ближайшей закусочной «У Вэнди». Он спросил, купить ли пиво, и я ответила утвердительно, а потом прикусила свой язык, поняв, что только что сделала. Было так просто забыть о том, что мы с ним разного возраста. Забавно, но он принес пиво. Когда я спросила его, есть ли у него поддельное удостоверение, он усмехнулся и взъерошил мои волосы так, будто я была умилительным ребенком, объяснив, что у «СексиЗасранцев» никогда не требуют документы в Тодос-Сантос. Я покачала головой и открыла свое пиво.

Джейми подключил мой телевизор и перетащил журнальный столик в центр комнаты. Мы посмотрели какую-то дерьмовую телевикторину 80-х. Его ноги были на столе, в то время как я свернулась на диване. Мы выглядели как пара. Более того — мы вели себя как пара.

Это было так естественно. И пугало. В какой-то момент, в какой-то мимолетный безумный «мне-очевидно-нужна-помощь» момент, я представила, что мы переезжали в эту квартиру вместе, я и он.

— Как мы дошли до такого? Твою мать, я трахаю собственного ученика, — пробормотала я в никуда, мой взгляд был прикован к телевизору.

— Ну… — Джейми потянулся, одним глотком допив свое пиво, и поставил его на стол. — Я шантажом втянул тебя в это. Вот как.

В его сарказме была ложь, в которую я хотела верить. Мы оба знали, что он меня не принуждал. Я трахалась с ним по собственной воле. Я поднесла пиво к своим губам, делая глоток.

— Ладно. — Он облизал губы и выключил телевизор, потирая свои бедра. — Давай сыграем в «Правда или Действие».

У меня возникло искушение напомнить ему, что мне не двенадцать лет, но мне не хотелось быть еще более грубой. Поэтому, я невинно похлопала ресницами.

— Ты собираешься выжать из меня все секреты?

— Может и так, поскольку ты не собираешься выжимать из меня сперму сегодня. — Он поднялся с дивана, исчезая в моей крохотной новой кухне, и вернулся с бутылкой текилы Jose Cuervo. Удерживая бутылку за горлышко, он откинулся на диван рядом со мной. Теперь мы оба сидели, скрестив ноги, глядя друг на друга. Над нами гудел вентилятор, но, если бы мы замолчали — как это случилось сейчас — мы могли бы расслышать звук волн, ударяющихся о берег, их систематический ритм, как сладкая колыбельная.

— К нашему разговору нужна выпивка, поэтому один шот каждый раз после того, как мы выберем правду или действие. — Джейми поставил бутылку между нами, его голос дернулся. Он странно смотрел на меня.

Обычно Джейми невозможно было прочитать. Сексуальный, беззаботный весельчак с темнотой, которая таилась позади его светлых глаз, но выражение его лица… было пронизано болью.

— Я не хочу, чтобы ты пил под крышей моего дома. Тебе нет двадцати одного.

— Мне восемнадцать. В любом другом месте на земле — практически во всей Европе — мне было бы позволено нажираться где бы только мне не вздумалось.

— Мы не в Европе, — я была невозмутима.

— Мы будем там, однажды. Вместе, — его странное заявление получилось таким уверенным. Я почти вдвое старше его. Ладно, хорошо. Думаю, стоит вернуться к теме.

— Я сорвиголова, — я подняла бровь, смеясь, главным образом для того, чтобы скрыть свою нервозность.

— Настоящие смельчаки выбирают правду. Это всегда сложнее действия. — Он подмигнул правым глазом. — Итак… правда или действие?

— Действие, — подразнила я в надежде снять напряжение. Куда бы не привел нас этот разговор, это было бы болезненное и опасное место для нас обоих.

Джейми опустил подбородок и провел большим пальцем по нижней губе, он бросал игривые взгляды из-за стены серьезности, которую он построил вокруг себя сегодня.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в глаза и сказала, что у тебя нет ко мне никаких чувств.

Его слова были простыми, но его требование — невозможным.

Я моргнула, впервые осознав, что ответ на его вопрос был тем, с чем я не готова встретиться лицом к лицу.

— Правда, — сказала я и болезненно сглотнула.

Джейми откинул голову назад и рассмеялся. Звук был несчастный и грустный.

Я отвернулась, чувствуя, как бледнеет мое лицо.

— Что? Мне можно передумать.

— Тебе — нет. — Он потянулся ко мне, проводя большим пальцем по моей щеке. — Скажи мне, что ты чувствуешь. — Его тон стал невероятно мягким.

— Зачем? — прошептала я, сопротивляясь желанию закрыть глаза. Тогда бы покатились слезы. Я уже давно не плакала. Ни разу с того случая в Нью-Йорке. Я справилась. Черт тебя побери, Джейми Фоллоуил. Я справилась.

Джейми приподнял мой подбородок, наклоняя лицо так, чтобы поймать мой взгляд. Медленно, он прижался своим лбом к моему, закрыл глаза, испустив вздох поражения.

— Потому что я чувствую тоже самое.

Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Поцеловал меня крепко и мягко одновременно, поцелуем, который убедил бы меня в том, что я не сошла с ума, узнав то, что я только что узнала на потрепанном диване в этой квартире.

То, что я была влюблена в своего ученика.

Я пыталась убедить себя, что это просто секс. Но это было не так. Это была пицца на ночь и смешки под моим дешевым, колючим одеялом, и мы давали друг другу глупые прозвища. Я была «Маленькой балериной», когда он был моим «Язычком жирафа», по той же причине, по которой дарил мне бесчисленные оргазмы.

Это были просмотры фильмов Тарантино и поцелуи в школе тайком, от которых перехватывало дыхание, два похитителя удовольствия, умоляющие о разоблачении своего преступления. Я была очарована, безрассудна и одержима. И я точно знала, что настанет тот день, когда он окончит школу и уедет в колледж, и этот удар будет таким же тяжелым, как и мой несчастный случай в метро.

Танцы были моей жизнью.

Но Джейми? Я поняла, что Джейми — это моя жизнь.

Джейми сделал глоток текилы, поерзал, устраиваясь поудобнее, и притянул меня к себе, удерживая мою шею так, чтобы притянуть мои губы к своим.

— Спроси меня. — Его дыхание, отдающее алкоголем, проникало в мой рот.

— Правда или действие?

— Правда. И это будет не так красиво. Так что пристегнись. — Он выпустил меня из своих рук, оттолкнув, его закрытые веки трепетали. Его лицо излучало раздражение и боль, а он весь съежился на кушетке, выглядя так, будто практически потерпел поражение. Это был не тот Джейми, которого я знала. Не то дьявол, от улыбки которого срывало трусики.

Беспокойство грызло меня изнутри.

— Когда я увидел тебя впервые, — начал он, — я хотел вырезать на твоей заднице свое имя, чтобы все знали, что я собираюсь быть единственным парнем, кто будет шлепать ее. Ты выглядела как принцесса, Мел. Такая невинная горячая принцесса с идеальной осанкой и непослушными локонами, — он ухмыльнулся. — Конечно, о том, чтобы сделать это не было и речи. Только фантазии. А когда я вернулся домой после первого дня в школе, мама не затыкалась, говоря о тебе. Мелоди то, Мелоди это. Насколько ты была некомпетентна, как ты разрушишь наследие мистера Питтермана, бла-бла-бла, и все остальное дерьмо в таком же духе. Она ненавидела тебя всю: от и до. Она отдала тебе это место только потому, что он так неожиданно сдох.

Он говорил то, что мне было и так уже известно, но от этого боль не ослабевала. Предыдущий учитель по литературе умер от сердечного приступа за два дня до начала занятий в школе. Директор Фоллоуил вынуждена была действовать быстро.

— Ты стала любимой темой для разговора за нашим столом во время ужина. Она ненавидела твою задницу, — Джейми сделал глоток, морщась от жгучей текилы. — Ты была милой и молодой, и была абсолютно не впечатлена ее властью, положением, и вонючими деньгами, которые управляют нашим поганым маленьким городишком, — он говорил с закрытыми глазами и стиснув зубы. Смущенный, наверное, впервые за всю свою жизнь. — Ты была хорошим учителем. Вот почему я никогда не порол всякую херню. Ты не виновата, что мы — кучка привилегированных задниц.

Я положила свою руку на его. Он выпил еще немного.

Твоя боль — моя боль, и я хочу, принять ее на себя, потому что я могу. Потому что, это то, что я делаю. Я постоянно испытываю боль. Позволь мне забрать твою — я умоляла его об этом своими прикосновениями.

— Я неоднократно говорил матери, чтобы она прикрыла свой рот. Не потому что хотел заступиться за тебя, а потому что сплетни о тебе будили монстра внутри меня. Разговоры о тебе, делали так, что игнорировать тебя было все сложнее. Такая горячая… — Он кивнул и прикусил свою полную губу, глаза были по-прежнему закрыты. — Когда я услышал, как тебе пришлось уйти из Джульярда, я хотел умереть вместо тебя. Я чувствовал, что учительство — это не твое призвание. Я постоянно думал о тебе в восемнадцать лет. Когда тебе было столько же, сколько и мне. Твое сердце было разбито неудачей, разрушено случайностью, которая оставила нечто большее, чем просто шрам.

Я сдвинулась на своем маленьком диванчике. Он казался меньше, с каждым сказанным им словом. Мой взгляд переместился к моим рукам. Я была польщена. Я была в ужасе. Но больше всего, я была смущена.

— Ты думал обо мне на протяжении целого года?

Он издал невеселый смешок.

— Больше, чем просто думал. Через шесть недель после начала школьного года, у меня произошел большой скандал с матерью. Тренер Роланд грузил Трента всякой херней за то, что он сломал колено. Как будто он планировал сломать его и разрушить все свое футбольное будущее. В конце концов, мы стали на защиту Трента, выступив против тренера, но мама защищала Роланда. Моя борьба с ней оставила меня таким истощенным, что я поддался своей слабости — тебе. Я следовал за тобой до дома, стараясь украдкой что-то разглядеть через окно ванной. Я не знал, зачем делал это. Это был как долбанный Витамин С. Я просто хотел расслабиться.

Джейми открыл глаза, взгляд его голубых глаз бросал мне вызов.

— Ты была просто совершенна для того, чтобы согрешить, Мелоди. Буквально молила о том, чтобы я сделал это. Равнодушная к мнению и привилегиям остальной части Тодос-Сантос. Меня это зацепило. С того дня я следовал за тобой повсюду, следовал за тобой как неугомонный щенок. В супермаркет, на автозаправку… в долбанный парк до начала тренировок каждое утро, где я смотрел, как ты занималась йогой, и старался не кончить, пока терся о дерево. Я ходил за тобой на свидания вслепую, и, когда я понял, что ты раньше никогда не встречалась с идиотами, я обнаружил твой аккаунт и открыл профиль под вымышленным именем только ради того, чтобы я мог следить за тобой еще лучше.

Моя рука дрожала, когда я прикрыла ею свой рот. Ничего из этого не звучало как что-то о том парне, с которым я встречалась. Я имею в виду, с которым спала. Нет, стоп, встречалась. Определенно, я с ним встречалась. За последние десять минут, эти отношения развивались быстрее чем, спринтер, поедающий пасту в буфете со «шведским столом».

Еще глоток. Еще один глубокий вздох. Еще одна иголка в мое сердце.

Джейми все дальше ступал на территорию «пьяный вдрызг» с каждой «правдой», которая покидала его уста.

— Я слушаю, — подсказала я ему, боясь, что он закроется от меня.

— Три месяца назад, я застал свою мать, когда она изменяла моему отцу с тренером Роландом. В моей постели.

Я задыхалась. Мы бежали босиком по минному полю эмоций, и Джейми только что подорвал мину прямо под моими ногами.

Отец Джейми никогда не был первым в списке главных сплетен Тодос-Сантос. Я не знала о нем практически ничего. Только то, что он был известен как филантроп, который работал с несколькими крупными благотворительными организациями, и несмотря на все свое привилегированное происхождение, он мало интересовался показной роскошью и гламуром.

— Не знаю, что было хуже. То, что она позволила тренеру годами морально уничтожать Трента, или то, что она трахалась с этим ублюдком в моей постели. Хочется верить, что там было просто удобно. Моя постель в любом случае всегда пахла сексом и все бы осталось незамеченным. — Его глаза мерцали от боли.

Я обернула руки вокруг его шеи.

Джейми говорил в мои волосы, его подбородок прижался к моему плечу.

— Трахать того, кого она ненавидела казалось мне довольно неплохой терапией. Поэтому, я стал строить планы, и мы с тобой стали общаться больше на том сайте знакомств. Ты открылась мне. Рассказала о том, что тебе нравится, а что нет. Твои вкусы в музыке. Любимые фильмы. Об отпуске своей мечты, ты обнажала себя шаг за шагом. И, когда пришло время нанести удар — я назначил тебе свидание. Я был парнем-неудачником, который в свои двадцать шесть жил с матерью.

Ублюдок.

Я смеялась. Он смеялся. Потом я замолчала и начала плакать. Долбанный ПМС. Он вытер мои щеки и предложил мне текилу. Я забрала ее из его рук и сделала глоток. Все было ужасно.

— Ты настоящая задница, Джейми.

Джейми потер голову, приводя в беспорядок свой великолепный хвостик.

— Сообщение, которое ты получила, когда отъезжала со своего парковочного места? Спланировано. Причина, по которой я врезался в тебя? Я подставил тебя, Мел. Сообщение должно было специально отвлечь твое внимание. Ловушка. Но знаешь в чем заключается худшая часть всего этого?

Я покачала головой, чувствуя, как слезы бегут по моему лицу: горячие и злые.

Он смотрел на меня покрасневшими глазами. Я не видела его слез, но я знала, что он их сдерживал.

— Где-то между стремлением тайно восстать против своей матери и острым желанием трахнуть тебя, я влюбился в тебя. В этом не было ничего прекрасного. Черт… — Он рассмеялся, потирая свой затылок. — В этом не было даже романтики. Но это произошло. Потому что ты сильная, но ранимая. Охрененно остроумная, но не злая и не обижаешь людей. Потому что я выслеживал твою задницу, чтобы прижать покрепче, и ты по-прежнему заставляешь меня ходить на цыпочках. Но если мы собираемся продолжать в том же духе, где мне приходится умолять тебя дать мне хоть пару часов своего времени в день, а ты смотришь на меня через плечо и пытаешься избавиться от меня, то мне надо прекратить это как можно быстрее, пока я не сделал себе больно.

Он обхватил мои щеки и притянул мое лицо к своему.

— У мужиков с большим членом хрупкое сердце. Знаешь, как говорят: большой член, большое сердце. Ну, я ходячее доказательство того, что это правда.

Я издала беззвучный смешок. Наши носы терлись друг о друга, и я сделала глубокий вдох. Наступило молчание.

— Итак… ты моя, Мелоди?

Так ли это? Да. Без тени сомнений — я принадлежала ему. Боже, я на самом деле собиралась сделать это?

Я кивнула, шмыгнув носом.

— И ничья больше. — Я поджала губы, уже пробуя соленый вкус сожаления, которое сопровождало это утверждение.

Наши губы боролись, нуждаясь и требуя. Я не сошла с ума. Мне не было страшно. Впервые за долгое время я была просто… довольна.

Это было незнакомое чувство, которое я хотела все больше и больше. Наркотик, к которому я позже пристрастилась.

— Тебе надо вернуться к танцам, — сказал Джейми сквозь шумные, влажные поцелуи. — Твоя нога сейчас в порядке.

— Мне двадцать шесть, — фыркнула я, слез было еще больше, но мы по-прежнему целовались. — Это сто восемьдесят два года по собачьему летоисчислению, и двести два года для балерины.

— Тогда соглашайся на что-то за пределами балетной труппы, бабуля. Обучай.

Наконец, я оторвалась от его лица, делая судорожный вдох. Я прикусила нижнюю губу.

— Танцевальной студией здесь владеет подруга твоей матери.

— Тогда, найди студию в Сан-Диего. Это в тридцати минутах езды. Ты можешь осуществить свою мечту и по-прежнему жить рядом со мной.

Постойте, что? Это застало меня врасплох. Мои брови сошлись вместе, пока я изучала его лицо.

— Джейми, ты едешь в Техас. Ты пойдешь там в колледж. У тебя большие планы на будущее.

Он удерживал мой взгляд, не обращая внимание на мои слова.

— Ты могла бы обучать балету даже в Лос-Анджелесе. Вишес идет в колледж там. Если он может, то и я могу.

Интересно, он был пьян или просто сумасшедший. Судя по его разговору, все сразу. — Вишес не лучший пример для подражания. Он просто берет паузу прежде чем сожжет этот город дотла. Мы с тобой оба знаем об этом.

Джейми покачал головой, на его лице была грустная улыбка.

— Даже, если он сделает это, я помогу ему зажечь спичку. «СексиЗасранцы» держатся вместе. Вот кто мы такие. — Он сцепил наши пальцы вместе.

— Ты не останешься здесь, — начала я.

Даже, если это и эгоистично, я не хотела, чтобы он уезжал. Более того, одна только мысль о том, что он будет жить в Техасе, вдали от меня, посылала мурашки по моей коже.

— Полная. Херня. Я останусь там, где единственные люди, о ком я забочусь. Ты. Вишес. Трент. Может и Дин, если Вишес не убьет его… — Он замолчал.

— В «Вызовах»? — подталкивала я.

— Не из-за этого. Все намного сложнее.

Я покачала головой. Как бы мне не нравилось его присутствие рядом, в его же интересах было уехать. Это место было адом. Город Всех Святых был наполнен одними грешниками. Он уже был испорчен, его нельзя было исправить.

— Нет, — я сделала свой голос жестче, пытаясь воспользоваться тем авторитарным учительским тоном, которым так хорошо владели мои родители. — Ты сказал, что любишь меня. Если это так, тогда пообещай мне, что уедешь отсюда до того, как пострадаешь. И больше никаких «Вызовов». — Наверное, люди, уже пострадали, подумала я. — Уходи, Джейми.

— Не могу. — Он поднес мои руки к губам, целуя каждый палец по очереди. — Я не оставлю тебя здесь или где бы то ни было еще. Эй, я в любом случае никогда не хотел идти в колледж в Техасе. Ты знаешь, как опасно быть таким красивым в большом кампусе? Меня могут похитить, мисс Джи.

Он подмигнул. Я рассмеялась, но смех быстро затих.

— Тогда, по крайней мере, ты пообещаешь мне держать Вишеса подальше от Милли? — вздохнула я. Я хотела, чтобы она была в безопасности, по той же самой причине, почему хотела быть в безопасности сама. Она была маленькой версией меня. По крайней мере, той меня, прежде чем я была сломлена.

— Он никогда не оставит ее, — выражение лица Джейми стало непроницаемым. — Во-первых, он хочет уничтожить ее. А во-вторых? Она живет слишком близко. Ее родители работают на Спенсеров.

Подозреваю, она была той сложностью, о которой он упоминал, а теперь, он подтвердил это. Она была хорошим отвлечением для нас тоже. Сейчас было неподходящее время говорить о наших планах в качестве пары. Джейми был слишком пьян. Слишком эмоционален, чтобы мыслить здраво.

Мы оба были сейчас слишком взвинчены.

Но в глубине души, все настоящее уже начало прокладывать себе путь сквозь безразличие. И говорило мне о том, что это был совсем не алкоголь, слишком поздний час, или неудобный разговор о будущем.

Это было о нас. Это были мы сами.