Лорилье, столица Керидата, а по совместительству и нынешняя столица молодой империи, сдалась практически без боя. Капитан Крауз с помощью своих гвардейцев взял под контроль дворец, граф Сакс и лорд Алистер расставили полки в ключевых пунктах и быстро подавили сопротивление сторонников Калеба.

Дарина знала, на кого надо делать ставку.

А еще через три дня в Лорилье вошло народное ополчение, возглавляемое незабвенным сэром Ульфом и лордом Оливье. У каждого из них было достаточно людей, чтобы с этого момента город полностью перешел под контроль повстанцев.

Калеб никак не отреагировал на захват Лорилье. Понятно было, что он уже в курсе произошедшего, но ответных действий император пока не предпринимал, а может, у него просто руки пока не доходили. По слухам, ситуация на границах обострилась, горавийцы в нескольких местах прорвали оборону и вступили на земли империи. Калеб дал сражение, и в итоге император и его армия вынужденно отступили, оставив несколько приграничных городов.

После разрушения Замка на Скале и гибели эмиссара, о других высокопоставленных слугах Пажа никто ничего не слышал, всякая их активность на территории империи временно прекратилась, а это значило, по мнению Дарины, что готовится большая игра, и необходимо каждую секунду быть начеку, чтобы не упустить момент, когда противник сделает свой ход.

Поэтому уже больше недели императрица не покидала дворец, каждый час принимая доклады о текущей обстановке как в столице, так и в самой империи. Ульф послал множество разведчиков во все сопредельные земли, вот только о ситуации на границе не смог узнать ничего, кроме слухов. После сражения и отступления армии новостей не было.

А вот с юга доходили известия о новых подвигах радагарцев. После того, как Слитт и его армада спешно ретировались, полки графа Сакса вновь вернулись в столицу. А пираты пришли вновь. К счастью, на этот раз сведения о возможном нападении губернатор Гелон сумел получить заранее. Поняв, что помощи сейчас не дождаться, он приказал жителям оставить город, а сам с дочерью Амелией срочно прибыл в Лорилье, чтобы лично просить императрицу о помощи.

Сэр Крэсби моментально добился для Гелона аудиенции, но Дарина не смогла помочь губернатору. Слишком опасно было в данный момент разбивать свои силы, и город пришлось сдать пиратам.

Гелон заламывал руки, но и сам понимал, что у Дарины иного выхода просто не оставалось.

А в лесах нечисть внезапно затихла, жалобы крестьян прекратились, и это тоже почему-то не нравилось Дарине. Что-то готовилось, но вот что?..

И как поступить ей? Сейчас, когда в ее руках находились бразды правления городом, когда соседние королевства, формально подчиненные Калебу, никак не выступали против его жены, хотя она и объявила о разводе в одностороннем порядке, когда сам Калеб игнорировал все изменения в структуре власти, Дарина решила, что ей делать.

Самое главное — собирать силы, уговаривать лордов, баронов, графов, всех дворян, способных держать оружие и обладающих хотя бы минимальным авторитетом, примкнуть именно к ее партии. Она обещала им все, что они хотели, понимая, что выбора у нее нет. Калеб еще контролировал многие боевые полки, поэтому ей требовалось собрать под свои знамена не меньше, а то и больше воинов.

Хотя, и это она тоже понимала, все могло решиться совсем иным путем…

В совещательном зале собралось множество людей. Уже третий час Дарина выслушивала донесение за донесением, а теперь пришла пора выстроить общую линию их дальнейших действий.

Сэр Ульф придерживался политики силовых действий. Он предлагал собрать войска в кулак и ударить по Калебу, тем более что к императрице примкнули несколько магов, пусть и не особо сильных, но способных поддержать атаку.

А вот лорд Алистер, напротив, советовал начать переговоры, чтобы постараться решить все мирным путем, хотя и сомневался в глубине души, что император пойдет на компромиссы.

Лорд Оливье поддерживал Ульфа. Он возненавидел Калеба с той самой минуты, как узнал о его роли в произошедших событиях и о том, что именно император виноват в его изгнании из собственных владений, потере фамильного замка, а значит, и титула барона Кэрсонского. И за это он собирался нещадно мстить.

Остальные дворяне разбились на два лагеря: часть поддерживала Ульфа, остальные Алистера.

Джек и Крис, присутствовавшие на каждом совете, по привычке молчали. Они были самыми молодыми, кроме, конечно, самой императрицы, и поэтому не считали себя вправе давать советы.

Жили они во дворце, в комнатах, отведенных им неподалеку от покоев императрицы.

Дрозд, кстати, явился в столицу, быстро выяснил, где найти Криса, и как-то раз появился прямо перед ним, изрядно того удивив и обрадовав.

Так как дом, снятый на весь год Джеком, нуждался в человеке, который мог бы следить за порядком, подгоняя слуг, а Дрозд оказался не против подобной работы, если за нее давали крышу над головой, пищу и достаточное количество выпивки, то его и поселили в доме, чем довольны остались все.

Но ночевали Крис и Джек исключительно в замке, чтобы, в случае чего, тут же иметь возможность вмешаться.

Или, по крайней мере, находиться рядом с Дариной. Она должна ощущать дружескую помощь и вассальную поддержку. Ей тоже приходилось нелегко.

Вот и сейчас Дарина, не принимая пока ни одну из сторон, выслушивала каждого, дотошно пытаясь вытянуть из собеседника все аргументы в пользу его предложения, вплоть до самых, казалось бы, незначительных деталей.

— А я вам еще раз говорю, — сэр Ульф, блистательный в бою, не очень любил плести словесные кружева, — надо бить его, пока есть возможность! Зачем медлить? Ударим внезапно, план я уже объяснял! Императору не устоять! Тем более что многие его офицеры могут перейти на нашу сторону, ведь большая часть армии Калеба состоит из подданных Керидата, лишь только шесть полков собрали в других бывших королевствах.

— Уважаемый сэр Ульф, вы говорите правильные вещи, но нельзя забывать и о том, что мы не знаем, каково нынешнее положение дел. Наши агенты бесследно исчезли, ни один не вернулся с донесением, и что сейчас поделывает император, нам неизвестно. Поэтому, и я тоже повторяю это в сотый раз, нам нужна информация! Мы не можем начать военную операцию, исходя из одних желаний! А значит, нужно посылать парламентеров. Нужно выходить под белым флагом и смотреть, как отреагирует противник. А военная кампания останется на тот случай, если у нас не будет иного выхода. Ведь вы не можете гарантировать нам победу? Конечно, не можете. А значит, мы обязаны пользоваться теми преимуществами, что у нас есть. Мы обладаем Лорилье — это огромное достижение! Столица империи в наших руках, значит, формально для большинства именно мы — законная власть. А это уже много, ведь, в таком случае, Калеб остается в минусе, и он не может этого не понимать. Он вынужден будет вступить с нами в переговоры, а там посмотрим, чья дипломатия сильнее…

— Время разговоров давно прошло! — не сдавался Ульф. — Сейчас нам нужно уничтожить его, пока мы в силах это сделать.

— А в силах ли? Вы в этом так уверены? Мы лишь недавно захватили город и до сих пор даже не подчинили себе некоторые кварталы. Вы знаете, что часть черни на стороне Калеба, и лишь введение дополнительных полков лорда Сакса помогло нормализовать обстановку. А уличные беспорядки — это не шутка. Если мы не в силах удержать город, то о каких боевых действиях может идти речь? Нет, переговоры и только переговоры…

Джек слышал все аргументы уже много раз, и сейчас просто рассматривал лица собравшихся здесь людей.

Вот сэр Ульф. Благородный человек, смелый и бесстрашный воин, который никогда не предаст. Рост, осанка, стать, суровые черты лица — таким и должен быть настоящий рыцарь. Решительная атака без капли сомнения — вот его метода, и Джек частично разделял подобные взгляды, но и лорд Алистер говорил дельные вещи.

Дарина приняла крайне удачное решение, первоначально сделав ставку на Алистера. Он и при ее отце занимал высокие посты и обладал полным доверием, и при Калебе не попал в опалу, хотя тот провел изрядную чистку приближенных ко двору аристократов. Но человек он был умный и крайне нужный. И Алистер не подвел, предпочтя дочь бывшего короля молодому императору и помогая претворять в жизнь ее планы всеми возможными силами и даже собственными ресурсами.

Но в этот раз Дарина его мнение отвергла.

— Выступаем через пять дней, — жестко объявила она, взглядом оборвав сразу все возражения. — В городе оставить один полк для поддержания порядка под командованием уважаемого лорда Бенета. Все остальные войска должны быть готовы к боевым действиям. Для рыцарей обязателен полный доспех и два десятка солдат поддержки каждому, для офицеров — доспех облегченный, за свой счет. Солдаты получат обмундирование за счет империи. Арбалетчикам подготовить дополнительный запас стрел и болтов. Фуражистам заготовить двойной запас корма для лошадей. Всем магам и прочим, обладающим способностями любого толка, участие в кампании обязательно. Уклоняющихся считать изменниками и вешать без суда на месте.

Алистер понял, что спорить бесполезно, и склонил голову в знак того, что приказ понят и будет исполнен.

*****

Слуги принесли в комнаты Джека и Криса по два комплекта доспехов: полный боевой и облегченный, для действий в пешем строю. Джек сразу отложил полный доспех в сторону: не привык сковывать свои движения излишним металлом. А легкий кольчужный доспех пришелся в самый раз, хотя и проигрывал значительно браздучьим доспехам, которые он когда-то носил… Оружие юноша также подобрал на свой вкус: легкий, но очень опасный в умелых руках меч, да те самые ножи, что он до сих пор бережно хранил.

Зато Криса переполняло счастье. Он, и Джек в этом не сомневался ни на секунду, предпочел полный доспех, который пробить было крайне тяжело, но и носить тоже. Латы весили не меньше трех пудов, и грациозно вскочить на коня в них не смог бы никто. Впрочем, для этого существовали специальные лавочки и слуги, готовые всегда подсадить и оказать любую помощь.

Крис стал очень похож выправкой и повадками на сэра Ульфа, только на двадцать пять лет моложе — и вечно настороженным лицом, и готовностью не простить даже малейшего намека на неуважение к себе или к своим друзьям, а уж если бы кто-нибудь оказался настолько глуп, что попытался бы сказать дурное слово о Дарине, его не спасло бы ничто на этом свете…

Сама же императрица облачилась в легкий женский доспех, который очень ей шел, подчеркивая одновременно и красоту, и железную волю.

Армия выступила в срок. В фирд — ополчение свободных крестьян — набрали около семи тысяч человек. Калеб же на простолюдинов не полагался, в его армии их почти не было, зато он располагал профессиональными солдатами, в числе, может, и меньшем, но хорошо обученных, закаленных в боях.

Зато рыцарей под знамена Дарины собралось достаточно. Очень многие из знатных людей затаили недовольство Калебом, его молниеносным захватом королевств, новыми порядками, и не то чтобы сопротивлялись, просто всячески игнорировали распоряжения императора, и на войну не явились, хотя своевременный приказ получили. Калебу было недосуг ими заниматься, и он отбыл, оставив воспитательные меры до более удобного случая. А вот просьбу императрицы уважил почти каждый. Во-первых, в случае победы могла восстановиться старая система власти, отлично зарекомендовавшая себя за столетия, которой все были довольны. Во-вторых, появлялась крупная возможность насолить Калебу, даже если не удастся его сломить. Любой компромисс со стороны императора обнаружил бы его слабость, а это означало в будущем множество льгот для знати.

Триста рыцарей в полных доспехах и больше тысячи солдат их отрядов — это была мощь, с которой стоило считаться.

Каждый воин прикрепил на грудь значок — ромб с вписанной полусферой и пять лучей, расходящихся в разные стороны. Почти такой же символ когда-то увидел Джек на груди у сэра Ульфа, с тем лишь отличием, что у рыцаря еще имелись две буквы: «СЗ» — «Служи и Защищай» — то был знак старинного ордена. А облегченный вариант без букв служил лишь символом принадлежности к войскам императрицы, иначе на поле боя сложно было бы отличить своих от чужих.

Значки для рыцарей быстро наковали кузнецы, а кому из господ знака не хватило, тот приказал слугам рисовать его краской прямо на доспехе и нисколько не переживал по этому поводу.

Церковь, к удивлению Дарины, отправила с войском и своих представителей во главе с епископом Россом, который, впрочем, на роль советчика не претендовал, а являлся, скорее, летописцем, намеревавшимся запечатлеть в своем труде все будущие события. Помимо епископа прибыло около сотни монахов. Они ежечасно проповедовали, благословляли от имени Создательницы и всячески порицали Калеба, при котором церковь пришла в сильный упадок. Он не признавал никакой иной власти, кроме собственной…

Дарине же присутствие монахов оказалось только на пользу. Крестьяне, благословленные на великие дела, отличались воинственностью, верой в правое дело и редко бежали с поля боя.

Армия двигалась медленно, тяжело. Во все стороны высылались разведчики, но пока что врага обнаружить не удавалось, хотя позади осталась большая часть Керидата. Еще несколько дней — и армия окажется на границе, чего все ждали с нетерпением, но и изрядной долей настороженности.

Вышло так, что в один из дней путь их проходил неподалеку от родной деревни Джека, и юноша не мог не воспользоваться этим. Дарина выслушала его просьбу отлучиться ненадолго, и решительно кивнула головой.

— Берем сэра Кристиана, пятьдесят солдат — и едем! Руководство оставим на сэра Ульфа и сэра Алистера.

— Как? — изумился Джек. — Вы тоже, ваше величество?

— Да, — просто ответила девушка. — Раз уж подвернулась такая возможность, желаю познакомиться с твоим отцом, ведь это именно он воспитал тебя и взрастил. А если бы не ты, уже давно не было бы и меня…

С такой постановкой вопроса Джек спорить не мог, да и кто бы стал прекословить Дарине? Тем более, когда она права. Крис с восторгом откликнулся на приглашение, и вскоре отряд отделился от основных войск, свернув к северо-востоку.

Дарина ехала верхом и с некоторой ностальгией осматривалась по сторонам. Она прекрасно помнила эти места, ведь тогда, несколько лет назад, сэр Ульф подробно инструктировал ее в пути на случай беды.

До Смородиновой было не больше двух часов скачки по проселочным дорогам, но они ехали медленнее из-за того, что приходилось и сейчас высылать разведчиков вперед, дожидаться их возвращения, выслушивать доклады, и лишь потом продолжать путь. Рисковать не следовало, да и какой смысл? Часом позже, часом раньше. Все равно до предполагаемой дислокации войск Калеба еще несколько дней пути, так что они успеют и посетить отчий дом Джека, и вернуться обратно, никак не повредив общему плану.

Уже вечерело, когда впереди показался знакомый Джеку с детства луг, а слева он высмотрел то самое старое дерево, в ветвях которого прятался в день знакомства с сэром Ульфом. Глаза парня затуманились слезами, но он повернул голову так, чтобы этого никто не заметил.

Впрочем, Крис все же углядел повлажневшие глаза друга, но деликатно сделал вид, что ничего не видел, хотя обычно излишняя чувствительность, кроме тем, касавшихся его госпожи, не входила в число его достоинств.

Они ехали как раз по той самой дороге, по которой Дарина и Крис, под предводительством сэра Ульфа, прибыли в деревню. Да другой хорошей дороги рядом с деревней и не имелось, разве что старый тракт начинался чуть севернее.

— Приехали? — Дарина находилась в хорошем расположении духа. — Где ты жил?

Джек молча поехал впереди, оглядывая с детства знакомые дома. Люди попрятались, не зная, чего ожидать от столь крупного отряда. И это тоже было юноше знакомо, они поступали таким образом всегда. С чего бы им поменять свои привычки теперь?

Дом отца остался прежним, только забор слегка покосился. Джек легко соскочил наземь и сделал знак, что зайдет внутрь один. Императрица кивнула и осталась дожидаться снаружи, с любопытством оглядываясь по сторонам. Все же, несмотря на ее далеко не самую ординарную жизнь, в простых крестьянских деревушках ей бывать доводилось не часто.

Джек открыл заскрипевшую калитку и прошел в дом.

Отец все так же сидел за своим столом, склонившись над выкройками. Вот только за прошедшее время он потерял последние волосы да исхудал еще сильнее, а морщины на его лице стали так глубоки, что у Джека от сострадания сжалось сердце.

Логан тяжело поднялся на ноги, подслеповато щурясь, посмотрел на гостя и спросил:

— Что привело столь знатного господина в мою скромную обитель? Я чем-то могу вам помочь?

— Отец… это я, твой сын, Джек!..

Логан пошатнулся, Джек подскочил к нему и поддержал за локоть.

— Джек? — Логан недоверчиво оглядывал сиятельного господина в дорогих, начищенных до блеска, заметного даже при тусклом свете лампады, доспехах, подпоясанного мечом, носить который мог только дворянин, но никак не сын бывшего свинопаса.

— Да, отец, это я, — парень заключил отца в крепкие объятия и лишь тут Логан поверил.

Слезы, крупные, как капли, катящиеся с листвы после дождя, потекли из его глаз. Он сжал сына в объятиях и все повторял и повторял, как заклинание:

— Мальчик мой, ты вернулся… мальчик мой…

Так прошло немало времени, пока Логан не опомнился.

— Сынок, расскажи мне о себе. Я хочу знать все, до мельчайших подробностей!

— Отец, непременно расскажу, но там на улице моя госпожа, она ждет нас. Ты не выйдешь с ней поздороваться?

— Конечно, сын, конечно. Как же ты возмужал… Видела бы тебя мать, она так гордилась бы тобой… Я уверен, что твоя госпожа поймет, что отцу нужно было обнять своего сына. Назови мне ее имя, и я поблагодарю ее от всего сердца за то, что она дозволила тебе стать таким…

— Ее зовут Дарина, дочь короля Шерона, наследная властительница Керидата, а ныне императрица объединенных Королевств.

Глаза Логана расширились до предела.

— Ты хочешь сказать, что все это время за порогом моего дома ждет сама императрица, пока мы с тобой наговоримся?

— Вот именно! Так что лучше бы нам поторопиться…

Логан неожиданно рассмеялся.

— Эх, вот теперь я окончательно узнал тебя, сын. Ты как был шалопаем, так им и остался… Это же надо додуматься, держать императрицу на улице! Что она обо мне подумает…

И, не слушая никаких оправданий, Логан, слегка прихрамывая, выбежал из дому. Джек поспешил за ним. Императрицы, как и отряда, у дома уже не было.

— Ну вот! — воскликнул Логан. — Мы оскорбили ее величество до глубины души. Теперь она никогда не простит тебя! Горе на мою голову! Если бы у меня были волосы, я выдрал бы их до последнего, лишь бы отвести гнев твоей госпожи!

Джек заулыбался.

— Отец, все не так страшно, она просто поехала к Хеку. Мы можем пойти следом, если, конечно, ты не хочешь продолжить свои расспросы.

— Что? В своем ли ты уме, сын? Твоя госпожа ожидает тебя, а я буду терзать тебя разговорами? Ты жив, я это теперь знаю, а остальное не важно! Поспешим же…

Джек не ошибся. Дарина не стала дожидаться окончания встречи юноши с отцом, а приказала двигаться вперед, и вскоре, в сопровождении Криса и отряда, достигла знакомой корчмы.

Хек, на всякий случай забаррикадировавший двери, внял словам Криса, подкрепленным мешочком с серебром, и вскоре на центральной площади уже крутились вертела с поросятами. На дощатые столы, вытащенные из корчмы солдатами, выставляли еду и закуски, Лия и Бру запыхались бегать. Несколько бочек с вином выкатили из погребов, и жители потихоньку стали выбираться из своих укрытий, видя, что ничего плохого не происходит, а как раз наоборот, намечается знатный пир с бесплатным угощением.

Для Дарины быстро соорудили навес, под который поставили самое удобное во всей корчме кресло, и она с удовольствием опустилась в него.

А когда Кристиан во всеуслышание объявил, кто именно почтил деревушку своим присутствием, то крестьяне в один миг рухнули на колени, не смея поднять головы.

Только и слышалось их приглушенное бормотание из-под густых бород:

— Сама императрица!

— А какая красавица!

— Еще бы, это же императрица!

— А как же она к нам-то, ась?

— Да приехала тебе башку рубить за то, что ты мне до сих пор три медяка не отдал. У них там в городе знаешь же, как, чуть кто должен — голова с плеч!

— Да ты что? Брешешь! Да я тебе прямо сейчас отдам!

— Давай…

Дарина поглядывала на своих подданных с легкой улыбкой на лице. Она видела, что люди это трудолюбивые, честные, хотя и не без мелких грешков. И главное, она замечала, что ее искренне любят и уважают. Это было приятно, но и заставило ее задуматься. Эти люди, всю жизнь работавшие от восхода и до заката, такие простые, но в то же время по-крестьянски хитрые — вот соль этой земли, ее кровь, ее мозоли…

Она кивнула Крису, и тот громким голосом приказал всем подняться и объявил, что сегодняшнее угощение оплачивает ее императорское величество.

Единодушный радостный крик пронесся над площадью. Люди вставали на ноги, отряхивая колени и бросая временами любопытные взгляды на Дарину, потянулись к столам, делясь впечатлениями.

Но все голоса смолкли, когда вдалеке показалась худощавая фигура Логана, которого бережно вел под локоть невысокий, но эффектный господин. Императрица заглянула в деревню случайно — всякое бывает, но тут свой, всем известный старый мастер, и рядом с ним рыцарь. Почему? Что происходит?

А уж когда сама царственная особа поднялась со своего кресла и, шагнув навстречу Логану, который не смел поднять на нее глаз, протянула ему руку для поцелуя, тут уж в деревне случился, как сказал бы незабвенный сэр Виктор, «эмоциональный шок».

Отец Джека, не веря себе, опустился на колени, и аккуратно, едва ли не двумя пальцами, взяв миниатюрную ладошку Дарины в свою руку, прикоснулся к ней губами. Императрица же взяла его за плечи и сказала ласково:

— Встаньте, мой друг!

Логан, не веря своим ушам, поднялся на ноги, слегка пошатываясь от волнения. Вокруг стояла такая тишина, что слышно было, как шипит подгоравший поросенок на вертеле, о котором давно позабыли.

— Я благодарю вас за вашего сына, сэра Джека. Он проявил себя с лучшей стороны и удостоился чести стать моим личным рыцарем. А тот, кто привил ему с детства его лучшие качества, сейчас стоит передо мной. Своим Именем и Словом я дарую вам почетное дворянство, дом в Лорилье и пенсион, достаточный для достойной жизни. А также, услыхав от моего верного рыцаря о том, что ваше ремесло — шитье костюмов, обещаю, что в заказчиках у вас не будет недостатка, если, конечно, вы решите продолжать занятие этим благородным делом.

Это было слишком для Логана. Он завалился назад, и, если бы не Джек, упал бы наземь. Несколько местных бросились на подмогу, и вскоре уже счастливого отца усадили за стол, рядом с ним исходил ароматным паром кусок сочного мяса, кто-то плеснул в его кружку вина, а Джек сидел подле и вел неторопливый рассказ о пережитых им приключениях. Конечно, обо всем он говорить не имел права, но и того, что поведал, хватило Логану, чтобы гордиться сыном.

Дарина, как и предполагал Джек, решила переночевать в деревне, а рано поутру вернуться в расположение армии, так что никто никуда не спешил.

И нежданное веселье — краткая передышка в череде последних дней — закипело с подобающим энтузиазмом. Заиграла музыка, люди принялись танцевать. Кто-то сосредоточено жевал мясо, некоторые налегали на вино… Тут уж — кому что…

И только одно событие отвлекло в этот вечер Джека от отца.

К ним приблизилась полная, краснощекая женщина. За ее подол держались трое ребятишек. Женщина застенчиво постояла рядом, не смея прервать разговор, и, наконец, почувствовав паузу, негромко произнесла хрипловатым голосом:

— Блистательный сэр, извините меня…

Джек поднял на нее рассеянный взгляд, не узнавая.

— Вы меня не помните? Это я, Латонья… Вы еще как-то звали меня на праздник Середины Лета…

Латонья? Неужели это она? Да, несомненно. Она изменилась за прошедшие годы, от прежней девичьей красы не осталось и следа. Перед ним стояла уставшая, измученная женщина с затравленным взглядом. А детишки рядом с ней? Неужели все ее?

— Я помню тебя, — тихо произнес он. — Чего ты хочешь?

— Сэр, моя просьба слишком ничтожна для такого великого человека…

— Да говори уже! — не выдержал Джек.

— Я прошу вас, помогите мне! Заклинаю! Жизнь моя зависит от вас! И жизнь моих детей!

— Что ты хочешь? Объясни!

— Заберите меня от мужа, умоляю! Он бьет меня, но это ладно. Но он бьет детей, и может совсем их прибить!

— Постоянно бьет? — призадумался Джек. Такое встречалось повсеместно, но иногда, в редких случаях, могло и выйти за рамки дозволенного и дойти до смертоубийства. Он особо не жалел Латонью, даже прежняя детская влюбленность ничего не заставила шевельнуться в душе. Давно уже остыл он к ней, в его сердце царила другая, девочка из далекого мира. Но все же… может, он и правда мог чем-то помочь?

— Нет, не постоянно, — затараторила Латонья, почувствовав небывалую надежду. — Только если выпьет. Вот пьет постоянно!..

— А кто твой муж? Может, мне с ним поговорить?

— Бут ее муж, — неожиданно вступил в разговор отец. — Пьяница и драчун. Пропадет она с ним, да и ладно бы. Сама выбирала. А вот детишек — тех жалко…

Бут? Вот так новость! Впрочем, почему-то Джек не удивился. Найти того, что ли, да проучить за старые обиды?

— А где же он?

— Прячется. Как прознал, кто вы, так сразу деру дал… Боится…

Н-да, не удивительно. Значит, проучить не получится, а завтра, когда отряд уедет, Бут вернется и устроит Латонье сцену. Наверняка ведь донесут «доброжелатели», что ходила жаловаться… Джек прекрасно знал все повадки бывших соседей и понимал, что закончиться такая сцена для нее может крайне печально…

— Отец, что посоветуешь?

— А что тут думать? Раз уже ее величество была столь щедра к старому портному и одарила меня целой россыпью подарков и даже знатным званием, то все просто. Я завтра же, с первыми лучами солнца, выезжаю в столицу. Вступлю, так сказать, во владение. Собираться мне недолго. А Латонья пусть едет со мной, будет помогать по хозяйству и детишек возьмет.

Джек задумался, выход казался неплохим, он и сам бы лучше не придумал.

— Ну как, ты согласна?

Латонья упала ему в ноги.

— Господин, спасибо вам! Я за вас… все, что угодно! Только скажите…

Джек поморщился.

— Вот этого не надо. Если согласна, беги, собирай вещи. Ты же слышала — вы уезжаете с рассветом…

*****

Так и вышло. С утра Джек коротко переговорил с Дариной, и, хоть для императрицы это была незначительная мелочь в свете предстоящих событий, но она вникла в детали и даже подкорректировала план Логана, выдав ему тут же подъемные и написав записку для лорда Бенета, где четко сообщила, что и как нужно сделать для вновь прибывших. А после выделила двух солдат в сопровождение. Времена неспокойные, а так Джек мог не волноваться, что отец, Латонья и ее детишки доберутся до Лорилье в целости и сохранности.

Джек и сам владел солидным состоянием благодаря дону Карло, но отказаться от денег, подаренных с чистой душой и открытым сердцем, не посмел. Он попросил отца навестить Дрозда. Тот поможет обжиться на новом месте.

Логан благословил сына и отправился в путь. На повозке, купленной у старого Хека, уже сидела Латонья с нехитрым скарбом и сонными детьми. Бут так и не появился, впрочем, он мог пока и не знать о планах своей женушки.

Места там хватило и для солдат, которые не знали, радоваться им или, наоборот, огорчаться. Для них война закончилась, так и не начавшись. С одной стороны, это было совсем не плохо, они возвращались домой целыми и невредимыми, но с другой стороны… Война — это не только возможность погибнуть, это еще и возможность показать себя, возвыситься, став вровень с богами! Или, на худой конец, можно просто рассчитывать на трофеи! Но для этого надо победить…

Больше в деревне делать было нечего, и через час, плотно позавтракав, отряд императрицы покинул Смородиновую, и Джек внезапно понял, что сюда он больше никогда не вернется.

Детство его кончилось давно, но только сейчас он осознал отчетливо, что стал совсем иным человеком. Хуже ли, лучше, он не знал… просто давно уже не тот любознательный, но простоватый паренек, любящий истории о рыцарях и представляющий себя одним из них.

Теперь он сам стал рыцарем, и не из последних. И оказалось, что книги о доблестных подвигах — это одно, а на самом деле — суметь выжить, пройти сквозь огонь и воду — это совсем иное.

Когда рядом падает замертво твой друг, а ты ничего не можешь поделать с этим… когда ты видишь, как плачет твоя госпожа, не уронив при этом ни слезинки… когда ты сам не знаешь, доживешь ли до утра… Это не представить, прочти хоть тысячу книг, подобное можно только почувствовать, пережив.

А пережив, ты перестанешь быть собой прежним.

Лошадей слишком не понукали, надеясь догнать армию к вечеру. Дорога не располагала к разговорам, каждый думал о своем.

Дарина вспоминала прошлую ночь, и не знала, что ей теперь делать. А все началось с того, что она выпила вина больше, чем планировала. Для ночевки ей отвели лучшую комнату в корчме у Хека.

День выдался долгим, Дарина устала и, хотя праздник еще продолжался, ушла отдыхать. Но, оказавшись в комнате, столкнулась с непредвиденной проблемой. Ее боевой доспех, хоть легкий и удобный, без служанок снять оказалось непростым делом. Тогда девушка вспомнила о племянницах старого Хека, которые могли бы поспособствовать ей в решении этой задачи.

Она выглянула в коридор и чуть не споткнулась о Криса, который, как и в прежние времена, устроился ночевать под ее дверью, охраняя и оберегая.

И так вдруг в этот момент ей стало хорошо на душе, оттого что он рядом, что не предал, что такой же верный, как и прежде, что Дарина, сама от себя не ожидая, разревелась, как маленькая, глупая девчонка. Такого с ней не случалось никогда прежде, она и сама удивилась и перепугала Криса. Он вскочил на ноги, выхватил меч и закрутил головой, пытаясь отыскать обидчика своей госпожи.

Не обнаружив никого, кто мог бы представлять угрозу, он взволнованно спросил:

— Что случилось, моя императрица?

— Доспех не снимается… — продолжая реветь, как последняя крестьянская девка, ответила Дарина. — Ууу…

Крис растерялся. Видно было, что он не понимает, нужно ли бежать за подмогой и бросить госпожу одну в таком состоянии, или как-то привести ее в порядок для начала?..

— Помоги! — неожиданно решила Дарина, схватила его за руку и в момент затащила в свою комнату, тут же закрыв дверь на засов.

— Помочь? — не понял Крис.

— Надо там вот расстегнуть ремни и снять через голову… — голос девушки звучал глухо. «Вот ведь, — подумал молодой рыцарь, — она же потом меня возненавидит за то, что я видел ее в минуту слабости».

Тем не менее ослушаться он не мог. Легко расстегнув застежки, он неловко потянул доспех вверх, а когда снял его, то, к своему удивлению, обнаружил, что под ним у Дарины лишь легкая нательная рубашка. Обычно носили специальную толстую куртку, уберегавшую тело от синяков, но для императрицы сделали особый вариант. Мягкая ткань крепилась прямо внутри самого доспеха, и Дарина, по случаю хорошей погоды, не надела более ничего.

Крис задрожал. Доспех вывалился у него из рук и с глухим стуком упал на пол. Дарина резко повернулась и быстро, пока не передумала, встала на цыпочки и поцеловала парня прямо в губы.

Поцелуй получился долгим, с соленым привкусом слез.

Руки Криса сами собой сомкнулись на ее талии. Он не мог поверить в происходящее, впрочем, сейчас он не думал ни о чем. Для него во всем мире в этот момент существовала только лишь Дарина — и приятный запах ее мягких белокурых локонов, щекотавших его лицо, и ее тонкое, податливое тело, и губы, прильнувшие к его губам. Он не знал прежде, что можно быть таким счастливым. Казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Он не верил никогда прежде, что когда-либо удостоится чести покорить ее. Крис поклонялся ей, как божеству, сошедшему на грешную землю, он готов был умереть за нее — и умирал. Но сейчас… сейчас он хотел жить вечно, чтобы всегда помнить этот миг…

— Что это мы? — заплетающимся языком спросил Крис, когда они прервались, чтобы глотнуть капельку воздуха.

— Целуемся, — сообщила Дарина. — А ты возражаешь, сэр рыцарь?

— Нет… — испугался Кристиан.

— Тогда продолжим?

Второй поцелуй вышел не хуже первого, а то и лучше. Крис глупых вопросов больше не задавал, а Дарина упивалась внезапно охватившей ее страстью. Впервые в жизни у нее происходило такое, и она вся отдалась новым ощущениям.

А потом они, сами не поняв, как, оказались у разобранной постели. Тут Дарина слегка отстранилась и пытливо посмотрела в глаза своего верного друга, и, увидев в них то, что хотела, сама, не разжимая объятий, упала спиной на мягкую перину…

Крис ушел только под утро; они почти не спали, а после его ухода Дарина еще долго лежала и вспоминала то, что произошло.

И сейчас, продолжая путь в окружении верных рыцарей, она испытывала и смущение, и неловкость, и удивительное счастье. Она и не знала, прожив столько лет на белом свете, что можно ощущать себя так!..

Вот только на Криса взгляд старалась не поднимать, хотя тот и пытался всю дорогу его поймать.

Молодого рыцаря переполняли эмоции. Ему казалось, что весь мир уже знает о том, что случилось ночью! Его губы не покидала слегка глуповатая улыбка, какая бывает у каждого, кто по-настоящему влюблен. Он то пулей улетал вперед, то плелся в хвосте отряда — словом, вел себя довольно эмоционально, и если бы мысли Джека не были заняты встречей с отцом, то он заметил бы и румянец императрицы, и импульсивность Криса, который терзался ужасной мыслью, что будет, когда Дарина узнает о Лане…

Она ведь не простит… Она больше не захочет ничего о нем слышать. А он этого не переживет. А может, не говорить? Поступил ли он честно, не сказав сразу? Но вчера он не мог думать ни о ком, кроме Дарины.

Наконец он выждал момент, когда в непосредственной близости от императрицы никого не оказалось, и, подъехав к ней вплотную, прошептал:

— Моя госпожа… я должен вам признаться…

Дарина, как ни странно, сразу поняла, в чем дело. Точнее, несмотря на всю свою неопытность, она еще ночью догадалась, что Крис не впервые участвует в постельных баталиях, и тогда же осознала, что ей нет до этого ни малейшего дела. Так она и заявила:

— Скажу тебе только раз, милый, — это обращение прозвучало скорее ехидно, чем ласково. — Мне не важно, сколько девушек у тебя было прежде, но если появится кто-нибудь теперь, ты узнаешь, что такое гнев царственной особы!

— Да что б меня!..

— Не клянись, если не уверен, — предостерегла Дарина, а Крис открыл уже рот, чтобы все же договорить, но тут их прервал Джек, который подъехал и осведомился, о чем, собственно, идет речь.

Влюбленные смутились и дружно заверили товарища, что ни о чем важном. Правда, Крис заявил, что пытался узнать у Дарины число ступеней в башне, где она жила, а императрица же, наоборот, сказала, что интересовалась у молодого рыцаря ковкой мечей. Причем говорили они одновременно и с чувством горячей заинтересованности, чем привели Джека в состояние глубокой задумчивости.

Он придержал коня и еще долго слышал впереди громкое перешептывание, видел то и дело бросаемые по сторонам взгляды.

Что-то между ними произошло вчера, это ясно как день. Впрочем, Джек обладал не по годам развитой деликатностью, так что откинул все мысли о странном поведении парочки и задался вопросом более насущным — как же победить Калеба?..

Так и провели они день в дороге, а к вечеру, когда нагнали полки, навстречу им бросился сэр Ульф и еще издали закричал:

— Наконец-то вы вернулись! Калеб прислал парламентеров!

*****

А случилось следующее. Продвижение войск шло по плану, разведчики, высланные на полдня пути вперед, возвращались раз за разом ни с чем. Главное же — враг не нападал.

Разведчики-то и встретили первых дезертиров. Солдаты, побросавшие оружие и возвращавшиеся домой, рассказали о новой битве, в которой опять не оказалось победителей.

Собравшись с силами после первого сражения, император решил отвоевать захваченные города. Поначалу все шло как по маслу, два города отбили, а вот с третьим вышла промашка.

Калеб принял бой с основными силами горавийцев в бескрайнем поле. И все вроде бы поначалу складывалось прекрасно. Войска императора теснили противника, казалось, у них полное преимущество, как вдруг горавийцы неожиданно нанесли мощный магический удар, который ни Калеб, ни его приближенные маги полностью блокировать не сумели. И, потеряв чуть не треть своих солдат, протрубили отступление. Но и горавийцы не полезли вперед, развивая успех. Они тоже понесли значительные потери, а удар, который их спас, больше не повторяли.

Армия императора отступила за реку, на прежние позиции, и там стояла уже третий день. Калеб выставил заградительные отряды, дабы ловить и уничтожать на месте каждого, кто попытается дезертировать, но единицам все же удавалось проскользнуть мимо дозоров. Таких-то счастливцев и привела судьба прямиком к армии Дарины. Вешать их не стали, пощадили, все же сведения они принесли интересные и, к тому же, указали точную дислокацию уцелевших полков.

А к вечеру те же разведчики наткнулись на отряд из десяти человек, с белым флагом на древке копья. Ехали они открыто, ни от кого не скрываясь, и спокойно сдали оружие по первому же слову, поэтому командир разведчиков решил проводить их прямиком к лордам-генералам, которые, в свою очередь, приняли решение остановить на время продвижение армии, устроили парламентеров в походную палатку и принялись ждать возвращения Дарины.

Дарина мгновенно включилась в дела государственные и, несмотря на усталость, наскоро поужинала, после чего приказала вести парламентеров к ней в палатку, где уже устроились и сэр Ульф, и лорд Алистер, и несколько других знатных соратников, и, конечно, Джек с Крисом.

Парламентеров не приводили долго. Дарина начала уже хмуриться, но Джек вдруг услышал шум у входа. Не спрашивая дозволения, он быстро вышел наружу.

Охранники пререкались с высоким господином, за спиной которого стояло девять человек. Все — достаточно богато одеты, каждый — отпрыск знатного рода. Но охранники отказывались пропустить такую толпу внутрь, несмотря на отсутствие оружия.

Джек представился и изящно поклонился.

Высокий господин тоже назвал себя:

— Лорд Элая к вашим услугам. Посол императора Калеба. А эти господа со мной, думаю, перечислять в данный момент их имена нет смысла.

— Я уверен, что каждое из ваших имен благородно, и я был бы счастлив их услышать, но, вы правы, сейчас у нас мало времени. Поэтому перейдем сразу к основному вопросу: в чем суть вашего конфликта с господами, что охраняют покой ее императорского величества?

Манеры Джека произвели благоприятное впечатление, поэтому Элая ответил сразу.

— Нас не пускают внутрь. Вот и вся суть конфликта.

— В целях безопасности, — хмуро сказал офицер охраны, — мы не имеем права пропустить одновременно больше трех человек.

— Господа, вы все слышали. Правила есть правила.

— Хорошо, — согласился Элая. — Лорд Одес, лорд Тиль, вы пойдете со мной.

Два названных человека шагнули вперед, остальные заворчали негромко, но перечить не осмелились.

— Прошу, — Джек шагнул первым и сразу же, лишь зайдя в палатку, представил гостей.

Элая поклонился императрице и, получив разрешение, начал:

— Ваше величество, я прибыл сюда от имени и по поручению моего господина и вашего законного супруга императора Калеба, который, получив недавно известия из родного дома, не поверил их абсурдности. Но, к сожалению, объективные причины не позволили ему немедленно отправиться в столицу, чтобы наказать подлых распространителей лживых слухов. А узнав, что ваше величество по счастливой случайности находится неподалеку, он прислал меня к вам, дабы я лично засвидетельствовал его почтение, а по возвращении развеял сомнения, посетившие моего господина.

— Красиво излагаете, лорд, — каменному выражению лица Дарины можно было только позавидовать. — Именно по этой причине вы не будете казнены немедленно, а сможете вернуться к вашему господину и передать от меня следующее. Он уже не является моим законным супругом. Ныне я свободна от любых обязательств, прямых или косвенных. Так что слухи оказались не лживыми. Но оставим эту тему. Зная моего бывшего супруга, не могу не предположить, что он прислал вас, лорд, не только для того, чтобы проверить известие, правдивость которого мог бы подтвердить любой мальчишка, живущий в Лорилье или в его округе. Так не будете ли вы столь любезны и не расскажете ли нам об истинной причине вашего визита?

Элая задумался. Прямота и откровенность императрицы ломали ему всю игру, но он был человеком широких взглядов и решил действовать столь же прямо, как от него, очевидно, и ждали.

— Вы правы, ваше величество. Я не буду прятаться за витиеватостью фраз и скажу правду, — Дарина одобрительно кивнула, и лорд продолжил. — Я прислан сюда с целью заключить между моим господином и вами временный союз. Скажу откровенно, дела наши не очень хороши. После отступления мы потеряли значительную часть войска, но, что самое плохое, можем потерять всю империю! Мы недооценили врага и переоценили свои силы. Император хотел вызвать дополнительные полки, но ваше воцарение в столице разрушило эти планы. А срочно бросить все и вернуться в Лорилье он не мог, иначе горавийцы уже захватили бы половину империи. Нам оставалось лишь ждать и держать хотя бы фиктивную оборону рубежей.

— Неужели все так плохо? — нахмурилась Дарина.

Элая кивнул.

— И даже еще хуже, чем выглядит со стороны. Их маги оказались настолько сильны, что мы можем их сдерживать, только прилагая огромные усилия, ни о каком нападении не может идти и речи. А если мы объединим наши армии, то у нас появится шанс. Мы загоним врага обратно на его территорию, и, возможно, потесним и там. А после, когда с ними будет покончено, вы и мой господин сможете уладить все разногласия. Он предлагает вам признание вашей свободы и отделение Керидата от земель империи с предоставлением ему полной независимости на все времена…

— Как мило со стороны Калеба, — холодно улыбнулась Дарина. — Отдать мне то, что и так принадлежит мне по праву рождения…

— …А так же, — Элая словно бы и не услышал замечания императрицы, — он готов отдать вам Ванадол и Девенор.

— Славно предлагать мне Девенор, который еще нужно освободить от присутствия Первого Пажа.

— Вместе, объединившись, вы легко сделаете это!

— Лорд, вы производите впечатление умного человека. Вот и ответьте мне сами: как вы считаете, предложение стоит того, чтобы его принять?

Элая замолчал, и молчал он долго. Похоже, вопрос императрицы застал его врасплох, тем более, вопрос с таким подтекстом. Не вызывало сомнений, что отвечать нужно только правду, иначе его слова не примут всерьез, как и его самого, а правда эта была достаточно неприятна для его господина. И все же он решился:

— Ваше величество, предложение это вам невыгодно, но вы его примете…

— Почему это, интересно? — удивленно подняла брови Дарина.

— А потому что, если вы его не примете, вскоре вся империя падет. Ни мой господин, ни вы в одиночку не сможете противостоять Горавии. Только вместе есть шанс. Мой господин это понял, поэтому и прислал меня сюда. Если вы примете мои аргументы, и я вернусь назад с вашим словом, то мы сможем победить. А это главное! Иначе смерть придет в каждый дом…

— Это серьезный аргумент, лорд, — задумчиво произнесла Дарина, вспомнив эмиссара Фолла и жуткую гибель Бейзила. — Я подумаю… А пока вас проводят в отведенную для вашего посольства палатку. Ожидайте моего решения, я дам ответ завтра!

Все трое посланцев вежливо поклонились и оставили шатер. Сэр Ульф сразу после их ухода затеял спор с лордом Алистером. Уважаемые советники вновь не сошлись во мнениях относительно последующих действий. Рыцарь утверждал, что никаких соглашений, даже временных, с Калебом заключать нельзя ни в коем случае, все равно обманет и вывернет все по-своему, и в итоге получится только хуже. Алистер же предлагал союз заключить, но на условиях, выгодных им, воспользовавшись бедственным положением императора. У того просто нет выбора, он примет все, лишь бы заполучить Дарину в союзники.

Императрица отпустила советников, так и не объявив своего решения. Сделав знак Крису и Джеку остаться, она дождалась, пока палатку покинут все, даже слуги, и лишь тогда спросила:

— А вы что думаете по этому поводу, друзья мои?

— Я согласен с сэром Ульфом, — горячо заговорил Крис. — Союз с Калебом не нужен. У нас хватит сил разгромить и его, и горавийцев в придачу! Ударим неожиданно, и половина солдат императора перебегут на нашу сторону, вот увидите! Зачем он нам? Чтобы потом сдержать данное ему слово? А не много ли чести для подлого предателя?

Джек молчал и слушал. Он отчетливо понимал, что в Крисе, помимо прочего, громко говорит самая простая человеческая ревность. Ведь Калеб, как ни крути, какое-то время был супругом Дарины, пусть и получил ее обманом. А учитывая глубину чувств бывшего оруженосца, даже фиктивного брака вполне достаточно, чтобы ревновать. А если вспомнить, что Кристиана продали в рабство тоже благодаря Калебу, то к беспочвенной ревности прибавлялась давняя ненависть. А значит, ни о каком компромиссе он думать не мог в принципе. Сам же Джек допускал возможность союза с бывшим принцем Риверсталя. Да, тот обманом захватил власть, пойдя на сговор с Пажом, но ведь при первой же возможности разорвал договор?.. И вся эта война, по сути, Калебу не нужна. Зачем же он ее затеял?..

— Дон Джерси? А что скажете вы?

Вот к чему Джек до сих пор не мог привыкнуть, так это к тому, что сама Дарина обращается к нему за советом в таких серьезных вопросах. Нет, он не страдал заниженной самооценкой, сэр Виктор приучил его реально смотреть на вещи, но все же… учеба — это одно, а жизнь — совсем иное…

— Я считаю, — осторожно начал он, — что мы можем заключить договор, но на несколько иных условиях…

*****

Ночь для лорда Элаи тянулась долго. Его компаньоны давно уже спали, а он все сидел на улице, смотрел в бескрайнее звездное небо и думал. Задание ему поручили очень неприятное, выступать в роли просителя прежде ему не доводилось. И не важно, что именно ты просишь, монету на скромный ужин или армию в помощь.

Император знал, кого посылать. Лорд Элая давно проявил себя толковым советчиком, и лишь авторитет других, более приближенных к императору лордов не давал ему подняться выше.

Тот же дон Алистер, оставленный в столице, чтобы поддерживать порядок. Зачем, спрашивается, ему потребовалось менять партию? Он был обласкан Калебом, занимал высокий пост, перед ним простиралось безоблачное будущее… Так нет же, бросил все и, кажется, не прогадал… Вот что значит светлый ум…

Сам лорд Элая не умел так ловко менять покровителей, мгновенно просчитывая в уме варианты, подстраиваясь под малейшие изменения обстановки. Он привык служить и выполнять приказы. Сам он был родом из Риверсталя и поэтому с легким сердцем принял Калеба в качестве императора, ведь, по сути, тот и так являлся его сюзереном. Никаких вариантов. Есть господин — бывший принц Риверсталя, ныне император многих земель (правда, часть из них еще надо отвоевать), и он — верный слуга.

И все оправдывало надежды поначалу: быстрое развитие молодой империи, слава спасителя королевств… всем этим Калеб обладал, и как с радостью не служить такому господину? Но недавно поползли все эти неприятные слухи. Сам Элая, если слышал таковые, немедленно пресекал их. Но… всем рот не заткнешь…

А теперь оказывается, что слухи-то были правдивы. Императрица Дарина жила как пленница в своем же королевстве, и, как только освободилась от оков, сразу же отреклась от пленившего ее. Неудивительно, если и разговоры о давнем сговоре с горавийцами окажутся такой же правдой, как и все остальное. Зная Калеба, вполне можно предположить, что он пошел бы на все, лишь бы добиться власти. Впрочем, сейчас наибольшей популярностью в среде офицеров пользовалась версия, что во всем виноват лорд Бейзил, недавно скончавшийся при крайне загадочных обстоятельствах. Известие об этом пришло недавно, дав новую пищу для предположений.

Говорят, императрица Дарина самолично уничтожила Бейзила вместе с его замком. Если это так, и если верно то, что говорят про Калеба, не пришла ли пора менять сторону? Ведь присягу он давал своей стране, а позже — новой империи, а не императору лично…

Тут стоило задуматься, и задуматься всерьез…

Так и просидел он до утра, размышляя о разных вещах. И так и не пришел ни к какому конкретному решению.

А утром, с первыми лучами солнца, за ним явился офицер охраны и пригласил его и еще двух парламентеров в палатку к Дарине.

На этот раз все прошло быстро, без долгих речей.

Присутствовали все те же, что и вчера. Императрица, легким наклоном головы поприветствовав вошедших, без предисловий сказала:

— Господа, я приняла решение. Передайте Калебу, что я согласна вступить с ним во временный договор о взаимопомощи при одном условии.

Все вокруг обратились в слух, Элая понял, что для остальных приближенных Дарины это такие же новости, как и для него.

— А условие мое окончательное и обжалованию не подлежит. При отказе Калеба о договоре и речи идти не может.

— Я понял, ваше величество. Я передам ему, что условие является непременным…

— Именно, непременным! Калеб должен дать мне Кровное Слово, у меня как раз имеется одно пустое!

Раздался удивленный и даже несколько озадаченный гул голосов. Был бы сам Элая не настолько хорошо воспитан, он бы присвистнул от изумления. Это надо же — Кровное Слово! Оно превратит Калеба в марионетку. Он не сможет не подчиниться любому приказу владелицы Слова.

Но и отказаться он не сможет, у него просто нет выбора. Он один, столица для него потеряна, армия готова разбежаться, кругом враги…

— Я передам ваши слова, — поклонился Элая.

— Хорошо. Если Калеб согласится на мое условие, жду его завтра в десяти верстах от его лагеря. Может явиться с охраной, но не больше полусотни человек. Вы свободны, лорд.

Элая еще раз поклонился и вышел, за ним следом вышли остальные. И лишь отойдя шагов на двадцать от палатки императрицы, кто-то из его спутников тяжело вздохнул и безрадостно произнес:

— Что же теперь будет…

Ответа на этот вопрос Элая не знал.