Шли молча. Многотонная масса горы давила на головы. Кто-то шлепал за ними босиком, громко ругаясь и подсвечивая спину Фордо, которого пустили замыкающим, карманным фонариком.

«Какая-нибудь бездомная собачка, — предположил хрюкк. — Много же ей достанется косточек, если мы не выберемся отсюда!»

После часа пути — коридоры, лестницы, коридоры, лестницы, пыль, паутина, темнотища и вонища — герои оказались в большом... нет, в БОЛЬШУЩЕМ зале. Его потолок подпирало бесчисленное множество колонн в форме отбойных молотков, стамесок и напильников. Кое-где к колоннам были прикованы гномьи скелеты, смеха ради наряженные чморками в голубенькие кружевные панталоны. Из зала выводили шесть коридоров, не считая того, через который путники вошли.

Гнусдальф долго рассматривал черные жерла коридоров, накручивая на палец кончик бороды

— Припоминаю, но смутно, — наконец сказал он. — Я здесь проходил, это точно... И даже ползал: я потерял в этом зале свою любимую заколку для бороды... Ага, вспомнил! — Он вытянул руку. — Именно так я определил тогда верное направление!.. Ехал лекарь через реку, видит лекарь — в реке рак... — принялся декламировать он. Его палец указывал на коридоры, следуя словам считалки.

Охранители столпились за спиной мага, им показалось, что он спятил.

— А ты уверен, Гнусдальф... Ты уверен, что это поможет? — осмелился спросить Фордо.

Гнусдальф хмыкнул.

— Ну да! Считалка — это верное средство. Простейший генератор случайных чисел, так сказать. Хе-хе, рэндомайзер. Мы, маги, прибегаем к нему, когда нужно выбрать из большого числа вероятностей, каждая из которых чревата... э-э, скверными последствиями.

— Или когда не соображаете ни бельмеса, — прошипел Брагомир.

Гнусдальф круто развернулся на каблуках. Его клюка, прочертив сверкающую дугу, треснула Брагомира по лбу.

— У тебя есть альтернативное предложение, дорогуша? — ласково спросил маг.

Скосив глаза к переносице, Брагомир предпочел отмолчаться. Гнусдальф удовлетворенно кивнул и увлек отряд в коридор, выбранный им посредством считалки. Проход был узок и изгибался, словно в эпилептическом припадке. И при этом уводил куда-то в глубину. Оттуда накатывали тошнотворные запахи горелого лука, пережаренного омлета и кофейного напитка «Бодрость».

— Светочка, — внезапно донесся из бокового прохода визгливый женский голос, — пробейте чай! Товарищи, омлет кончился, берите оливье! К гуляшу только гречка! Что? Нет другого гарнира!

— Столовая чморков неподалеку, — пояснил маг, сморщив нос.

— Ой, а там случайно нельзя купить хот-дог? — воскликнул Свэм.

— Там из тебя случайно сделают биг-мак! — мрачно пошутил Гнусдальф. — Чморки настолько неприхотливы, что даже тебя съедят с радостью.

— А почему «даже», а почему «даже»? — запрыгал обиженный Свэм.

— А потому, что кретинов они съедают в первую очередь! — отрубил маг и мстительно улыбнулся. — Есть такие слухи.

— И это говорит мне какой-то бородатый самоучка...

— Я бы посоветовал тебе заткнуть свое хайло, — холодно проговорил Гнусдальф. — Но так вышло бы слишком грубо, ведь я интеллигент. Поэтому я скажу тебе просто: закрой хлебальник и не вякай, чтобы не превратиться в обложенное гарниром фрикасе. Мы выходим на нижние уровни, чморков тут больше, чем перхоти в твоих волосах.

— Угу, их здесь ошивается порядочно, — добавил Элерон.

Слова Бодяжника оказались пророческими: не прошло и четверти часа, как путники увидели ошивающегося чморка; от кончиков ушей до пяток покрытый плотно подогнанной фабричной чешуей, он пришивал лычки к мундиру.

— Да, постный попался... — заметил Гнивли минут через пять.

— Наверняка — вегетарианец, — сказал, как выплюнул, Свэм. — Не люблю я этих выродков: хотят помереть здоровенькими!

— Тихо! — прошипел Гнусдальф и увлек отряд в поперечный коридор. Мимо с воплями «Обед! Обед!» пронеслась ватага чморков, вооруженная котелками, ложками и вилками.

— Злобные бестии! — процедил маг, достав клюку из-под полы. Помедлив, он высунулся из тоннеля и показал спинам чморков язык.

— Какой ужас! — вскричал Лепоглаз. — Это была Злая Рота! Я никогда не думал...

— Сочувствую! — сердито перебил Гнусдальф. — Не каждый обладает этой исключительной способностью!

— Холера тебе в бок! — пожелал Лепоглаз и сердито отфутболил бесхозный гномий шлем. Тот пролетел метров пять и глухо врезался в невидимую преграду. Кто-то сдавленно охнул и громко выругался неприличным красным матом в зеленый горошек.

«Бедная собачка! — подумал Фордо. — Теперь у нее вылезет шишка».

«Сам ты собачка, урод!» — подумал Горлопан, потирая ушибленный лоб.

Для ночевки Гнусдальф выбрал просторное, выложенное голубым кафелем помещение, пол которого пересекали два ряда больших — задницу можно просунуть — дыр.

— Это необычайное, историческое место, — тоном знатока молвил он. — По утрам тут сиживал сам Дардурин — первый гном — и выслушивал доклады своих подданных. — Костистый палец мага указал в противоположный конец зала, где высился вполне комфортабельный белый трон с дыркой посередине. Он был очень похож на унитаз без сливного бачка. Ладно, скажу прямо — это и в самом деле был унитаз без сливного бачка.

— О, Дардурин! — внезапно простонал Гнивли. — О Великий Первый Гном! Знаете, что мы нашли? Это же легендарный Зал Заседаний Великого Дардурина! Этот зал считался потерянным. Мы не могли отыскать его тысячу лет!

— Угу, — кивнул Гнусдальф. — Не удивительно, если учесть, что в лучшие времена на всю Уморию приходилось три фонаря и четыре свечки.

Но Гнивли его не услышал. Покраснев, он начал бегать по залу, ловко избегая дыр. Потом остановился и посмотрел на охранителей пустым взглядом.

— Слушайте все! Слушайте, и не говорите, что не слышали! Вот она, наша тайная песнь во славу Дардурина!

И Гнивли запел, аккомпанируя себе ударами лба о стену:

В повисшей тишине раздалось смущенное покашливание Гнусдальфа. Нахмурившись, чародей потрогал гномий лоб.

— М-да... Ты ж вроде сегодня и не пил, Гнивли! Скажи, а психи в твоем роду были?

— Я... — гневно начал гном.

— Понимаю! Это страшная тайна!

— Но...

— Но теперь нам пора спать! — непререкаемым тоном заявил маг.

Элерон с опаской выглянул в коридор:

— А чморки сюда не пожалуют?

Гнусдальф снисходительно усмехнулся:

— Это же заброшенный гномий нужник! Что им здесь делать? У них есть нормальные туалеты со сливными бачками! — Он прислонил ширпотребную палочку к стене, повалился на пол и захрапел.

Пожав плечами, охранители последовали его примеру.

Первым проснулся гном.

— Гляди, что за вещица! Нехило, а? — прокричал он на ухо Гнусдальфу. В руках гнома была грязная брошюрка с изображением толстой кривоногой гномицы с усами, которая кокетливо куталась в уморийский флаг. «Королева красоты», — прочел Гнусдальф над ее головой, и, охнув, ухватился за сердце. Ногами гномица попирала заглавие: «Уморийские юморески! Лучшие избранные хохмы для вашего смеха».

— Тут на гвоздике висела! — в порыве безудержной радости поведал Гнивли. — Слушайте, вот шутка, признанная лучшей за все время существования гномьего народа! «Молодой гном притаился в углу. Мимо проходит его жена. Он встает и бьет ее молотом по голове (чугун, двадцать кило), а потом спрашивает: «Милая, ты не очень испугалась?»«

Гнивли захрюкал от смеха и стал кататься по полу. Его сопровождали кислые взгляды охранителей.

Лицо Гнусдальфа почернело:

— Еще одна такая шутка, и я за себя не отвечаю!

— Одна? — не врубился гном. — Да тут не одна, тут много! Правда, смешно? — Он вскочил. — Слушайте! «Убеленный сединами Хурин Тарамбар идет по уморийскому коридору. Вдруг сверху на него валится каменная балка и ломает ему обе ноги. Он лежит и говорит: «Знаете, я не должен был сегодня ходить по этому коридору!»

— Я тебя предупреждал, — тихо сказал маг и так вмазал Гнивли по шее, что тот кувыркнулся на пол. Плотоядно урча, Гнусдальф подхватил книжку и выкинул ее в ближайшую дыру.

— Нет! Не-ет! — зарыдал гном.

— Если хочешь, можешь за ней нырнуть, — с усмешкой предложил маг, выходя из зала.

И вновь потянулся лишенный романтики путь. Впрочем, он был лишен не только романтики, но еды и питья. Охранители стонали и едва плелись по однообразным пыльным коридорам. Внезапно Гнусдальф замедлил шаг, потом остановился, к чему-то прислушался и сказал:

— У меня скверное предчувствие: что-то страшное должно случиться сегодня не позже чем через час.

— Что-то очень страшное? — уточнил Лепоглаз.

— Что-то ужасно страшное, — заверил маг, меланхолично пережевывая кусок старой заплесневелой котлеты из Раздеванделла, которую он случайно нашел в саквояже. — Так и есть, — мрачно сообщил он через час, — у меня понос.

Отряду пришлось ожидать мага, устроившись в темном и страшном закутке. Гнусдальф же, прихватив клюку («Да, мне нужен свет! Я должен видеть, что делаю!»), растворился во тьме.

Прошла, наверное, вечность, прежде чем бодрый и сияющий чародей возник перед отрядом.

— Почему сидим? — властно спросил он, направляя свет клюки в глаза Брагомира. — Нам нужно идти! Время не ждет!

— Тебя-то оно подождало, — сказал Лепоглаз.

— Я — маг, — кратко ответил Гнусдальф и гордо отвернулся.

Легким шагом, практически паря, чародей повел отряд за собой. Обладай взгляды путников способностью делать дырки, Гнусдальф стал бы похож на решето.

Бесконечная галерея, по которой шел отряд, внезапно закончилась арочным проемом. Гнусдальф сделал знак остановиться и осторожно посветил внутрь.

— Гм... Ага! Так-так-так... — пробормотал он, потом хмыкнул и знаком велел заходить.

Посреди небольшого зала стоял квадратный железобетонный саркофаг с надгробной плитой, прикрученной к саркофагу огромными ржавыми болтами. Охранители подошли ближе. Надпись, выбитая на крышке саркофага, гласила:

«Здесь лежит Гуталин, сын Вазелина, последний король Умории. Он должен был всем и унес долги с собой».

— А зачем прикрепили крышку такими громадными болтами? — спросил Лепоглаз.

— Да чтобы эта зараза не выбралась наружу, — ответил Гнусдальф, зевая. — Здоровый был лось. Скажи, Гнивли.

— Ну да! — подтвердил гном. — Этот гад просадил в преферанс полтора бюджета Умории. Не похорони мы его вовремя, не знаю, чем бы все закончилось... Правда, мы потом все равно проиграли свое царство в домино...

— Ладно, — взмахнул посохом Гнусдальф, — хватит трепотни. Мы идем дальше. Или вы хотите, чтобы эта книга разрослась до размеров Великой Трилогии?

Охранители вышли из зала через неприметную дверку. Зря они это сделали. В широкой галерее их поджидал большой отряд чморков. Эти откормленные твари имели в холке не менее ста восьмидесяти сантиметров. Глаза у них были красные, клыки длинные, доспехи новые, а на круглых щитах светящейся краской было выведено: «Гномам — капец!»

— Стоять, кто такие? — приподнял фонарь чморк-капрал.

Гнусдальф порадовался, что вовремя сходил в туалет.

— Мы цирк! — быстро нашелся он, в то время как его спутников хватил паралич. Порывшись в саквояже, маг достал старую афишу, которой укрывался, когда ночь застигала его под открытым небом. — Цирк, цирк!

Капрал нацепил очки.

«Приехал цирк! — медленно прочитал он. — Клоуны, силачи, фокусники, дрессированные макаки, слоны и идиоты». Так, — он ощупал охранителей взглядом. — Обезьян я вижу, — он указал на хрюкков. Потом смерил взглядом Элерона. — Идиотов тоже. А где слон?

Чародей развел руками:

— Не пролез в ворота! Слишком узко, вот задница и застряла. Но все остальные в сборе! Это шут гороховый! — Маг похлопал Элерона по плечу. — А вот Брагомир, наш силач. Будет жонглировать задохликами, — маг потрепал Фордо по уху. — А после выступления задохликов можно сварить и съесть. А это дуэт акробатов, единственный в своем роде: эльф и гном! Что? Кто я? О, я — профессиональный жул... э-э, фокусник! Фокус-покус, трали-вали, сикось-накось, крэкс-пэкс-фэкс! — Он вынул монетку из-за уха капрала. — А из кармана могу достать кошелек! Приходите вечерком на наше выступление, и вы не пожалеете! А кто пожалеет, тому мы свернем... э-э, вернем деньги!

Скуластые рожи чморков расплылись в улыбках.

— Цирк! Цирк! — загомонили они, радуясь, точно дети. Капрал отпустил охранителей с миром.

— Ну и образины! — сказал Фордо, когда отряд завернул отдышаться в боковой коридор, где аккуратной стопкой были сложены штук пятьсот истлевших мощей каких-то гномьих начальников. Они были перевязаны шпагатом и снабжены табличкой, на которой корявыми чморкскими буквами было выведено: «Суповой набор».

— Да, эти чморки те еще ребята, — пропыхтел Свэм.

— Фу-у, — выдохнул Опупин. — Пронесло!

В этот миг призадумавшийся капрал щелкнул пальцами.

— Эй! — вскричал он. — Мы же не спросили, в каком зале они будут выступать! — И свора чморков бросилась вдогонку за нашими героями.

Гнусдальф запихнул афишу в саквояж и утер пот со лба.

— Ну, как мы их облапошили? Цирк, ну надо же! Эти лопухи поверили!

— Я был готов крутить сальто-мортале, лишь бы нам поверили! — с чувством сказал Лепоглаз.

— А я уже собирался жонглировать хрюкками, — сказал Брагомир.

Маг спрятал самодовольную улыбку в бороде:

— Я гений! Не будь меня, вы бы пропали!

— Мы пропали, — согласился Элерон. — Гнусдальф, ты не хочешь оглянуться назад?

— Назад в прошлое? — удивился маг. — Нет, спасибо, я недавно там слишком много оставил.

— Через плечо! — просипел Элерон. — Сейчас мы все станем прошлым... если вовремя не сложим оружия, конечно.

Маг оглянулся: чморки были за его спиной. С клыков капрала медленно стекала ядовитая слюна.

— Значит, цирка не будет... — проронил он.

— Увы! — Гнусдальф, кажется, первый раз в жизни, был искренен.

— Значит, вы — жулики?

— Нет... Не совсем... В первом приближении, так сказать...

— Обычно это называют «финита ля комедия», — громко сказал Лепоглаз.

И все охранители, не сговариваясь, бросились бежать.

— Жулики! Бей аферистов! — заорали чморки, припуская следом.

— Ушастые жабы! — огрызнулся Гнусдальф.

— Банзай! — завопили чморки, потрясая мачете, ятаганами и шомполами.

— Переговоры! Мы можем усесться за стол переговоров! — пропищал Фордо.

В ответ его огрели шомполом по шее.

«Так я далеко не убегу!» — понял хрюкк, втянув голову в плечи. Он с трудом извлек несмазанный Жлупец. Покрытый паутиной клинок был похож на ершик для чистки бутылок. Фордо ткнул им наугад, под мышку. Меч царапнул чешую какого-то ретивого чморка, и тот зловонно испустил дух, после чего скончался от стыда.

— Наших бьют! — заорали чморки. На их крик из бокового коридора вывалил новый отряд чморков и с криком «Люля-кебаб убегает!» присоединился к погоне.

Погоня продолжалась минут пять, после чего охранителей загнали в тупик. В тупике была дверь. Увы, она была заперта.

— Это еще не конец! — взревел Гнусдальф. И мужественно выхватил... отмычки. Миг — и его искусные пальцы отперли замок. — Все сюда, за мной! — страшным голосом скомандовал он, и в достойном порыве альтруизма позволил гному прошмыгнуть первым. За Гнивли ринулись остальные, а Гнусдальф все еще пытался отцепить рукав от гвоздика. Отчаявшись, он дико рванулся, распорол рукав и перескочил порог, захлопнув дверь перед оскаленными пастями чморков.

— Запорные чары! — вскричал он, поднимая волшебную палочку. — Малеус малефикарум! Гаррикка шпроттера разорварумм!.. Э-э, как же дальше? Как же дальше?..

В этот миг чморки сняли дверь с петель и отбросили в сторону.

— Бей аферистов! — взревели они, готовые растереть охранителей в приправу для салата.

Но Гнусдальф не растерялся. Он прочертил концом клюки невидимую линию у дверного проема и крикнул:

— Первый кто переступит — педераст!

Испуганно вереща, чморки отхлынули от порога, образовав в коридоре кучу-малу.

Гнусдальф повернулся к отряду, стряхнув с бровей пот.

— Так, я выиграл для нас немного времени! Решаем, куда бежать, быстро!

Комната, в которой оказались герои, имела два выхода: правый был узкий, темный и страшный, как задница негра-дистрофика, левый был просто узкий и темный.

— Бежим в правый, — сказал Лепоглаз.

— В левый, — немедленно предложил Гнивли.

— Недобитый коммунист! — прошипел Лепоглаз.

— А нельзя пробить дырку в полу? — промямлил Брагомир.

— Решайте быстрей, они уже считаются! — взвизгнул Элерон.

Так и было. Чморки выстроились в два ряда, а капрал посредством считалки выбирал того горемыку, которому предстояло шагнуть в мир вечного позора. Считалка подходила к концу.

Беглецы уставились на чародея.

— В левый, — без колебаний решил тот.

Гнивли первым бросился в темноту. Спустя миг он с воплем «Ой мама!» кубарем покатился по лестнице, стукаясь головой о каждую ступеньку. Охранители вежливо пропустили Гнусдальфа вперед — у него все же был свет.

Лестница привела в пещеру, чьи размеры явно говорили в пользу теории о земном происхождении Луны. Пещеру пересекала огромная трещина, из глубин которой вырывались отсветы немеркнущего подземного пламени. Через трещину был перекинут узкий подвесной мост. Пол пещеры усеивали кучи различных бытовых отходов. По всему выходило, что чморки использовали трещину, как бесплатный мусоросжигатель.

Гнивли стоял у подножия лестницы и любовался огненными бликами на бугристом потолке. Близкое знакомство с более чем сотней ступенек, кажется, не вызвало у него заметных отклонений в работе головного мозга.

— Это Зал Торжественных Событий, — благоговейно выдохнул он. — А пол треснул, когда мы били чечетку на похоронах Гуталина...

Перепрыгивая груды всевозможного мусора, отряд подбежал к мосту. Это было хлипкое провисшее сооружение с канатами вместо поручней.

— Мост не выдержит всех! — плаксиво вскричал Брагомир, взглядом измеряя расстояние от края трещины до Элерона.

— Совсем-совсем не выдержит! — прибавил Элерон, выжидая момента, когда Брагомир повернется к нему спиной.

— Это рок! — вскричал Лепоглаз.

— Нам хана! — проблеял Марси. — А ведь я говорил, говорил! Я не хотел идти! Я предупреждал! И вообще — разбирайтесь сами. Я — пацифист!

— Друзья мои, — вкрадчиво произнес Гнусдальф, — а не попробовать ли вам идти по очереди?

Охранители примолкли.

— Что значит маг! — восхищенно зааплодировал Лепоглаз.

— ХРЮКК! — внезапно раздалось из недр Умории. — ХРЮКК...

— Ой, что это? — вздрогнул Свэм.

Гнусдальф поежился:

— Таинственные звуки! Загадка Умории, неподвластная рациональному объяснению!

— ХРЮКК!.. ХРЮКК!.. ХРЮКК!..

— Мнится мне, что настал час апокалипсиса... — хрипло сказал Лепоглаз, сдвинув на лоб капюшон маскхалата.

— Дурачье! — взвизгнул гном. — Это чморки заводят дизель!

— ХРЮК-ХРЮК-ХРЮК-ХРЮК-ХРЮК! — послышалось из недр, и одновременно с этим на потолке зала вспыхнули сотни ламп.

— Черт! — бросил маг. — Теперь мы как на ладони.

Тут в дальнем конце зала раскрылись широкие ворота, и из них, подобно черному косматому псу, вырвался огромный клуб дыма. Он шипел, плевался искрами и вонял соляркой. Некоторое время он крутился на месте, а затем покатился к отряду. По сторонам его бежали какие-то фигурки.

Зоркий Лепоглаз нацепил на нос очки и сказал:

— Орды чморков... С ними тролль и восемь шахтеров. А посередине... Ой! Ой-ой-ой!

— Похож на Кинг-Конга, — сказал Свэм, быстро мимикрируя в индифферентный цвет хаки.

— Супермен? — рискнул предположить Опупин.

— Нет! — побледнел Гнивли. — Не может быть!.. Это же Гоп-со-Смыком! Чемодан Ужаса! Слонопотамский Звездец! У него еще тысяча имен!

— Да! — глухо взвыл маг. — Это фольклорный кошмар Умории, Бредовый Ужас Глубин! Это — Бульрог!

В центре дымного сгустка обрисовались контуры рогатого существа невиданных размеров. В руках его была коса, за спиной угадывались развернутые кожистые крылья. «Гуп-гуп-гуп!» — застучали по полу его ножищи.

«Ого-го-го-го!» — заулюлюкали чморки.

«У-у-у!» — взвыл Бульрог, потрясая косой.

«Кап-кап-кап!» — закапало со штанов Брагомира.

— Я полагаю, стратегическое отступление — самый приемлемый вариант, — сказал, шагнув на мост, Элерон. Охранители ринулись за Бодяжником, только Гнусдальф словно примерз к полу. Он с радостью возглавил бы отряд, однако у него отнялись ноги. Когда охранители столпились на том конце моста, Гнусдальф все еще не мог пошевелиться.

Бульрог притормозил в двух шагах от мага. Клубы дыма опали, и Гнусдальф ахнул... Среди предков Бульрога несомненно числились гориллы, два-три орангутанга и, может быть, один — только один! — человек. Рябая физиономия с расплюснутым носом выглядела свирепой донельзя. Крохотные глазки под мохнатыми бровями злобно взирали на мага. Не приглаженные вихры — черные и блестящие — торчали парой изогнутых рожек. Коса оказалась раскаленным паяльником огромных размеров. Из кармана заношенной спецовки выглядывал «Справочник молодого сантехника». Что касается крыльев, то за оные был принят непромокаемый плащ, от которого воняло нужником. Судя по всему, Бульрога оторвали от срочной починки сортирной трубы.

— Вы ко мне? — тихонько спросил чародей.

Бульрог рыкнул, и мощным выдохом всколыхнул магову бороду.

— Ты задержишь его, не так ли? — вскричал Элерон.

— Бей прямо в глаз, чтоб не испортить шкуру! — посоветовал Брагомир.

Круглая рожа Бульрога ощерилась в недоброй ухмылке. Он глухо заворчал, примериваясь ткнуть в мага паяльником.

— Изыди, мутноглазый хлюст! — прохрипел Гнусдальф. Он отступил на шаг и поднял ширпотребную палочку, забыв о Хламидрине, который бесполезным грузом болтался на боку. — Изыди, иначе я низвергну тебя в гальюн!

Вряд ли эту угрозу стоило адресовать существу, которое только что чинило трубу в туалете.

Бульрог хрипло заржал и щелчком сбил с мага панамку.

— Отстань, гнида! — истерично выкрикнул Гнусдальф и припустил по мосту.

Бульрог, завывая, устремился за ним. Он пытался достать мага паяльником и был очень зол.

— Цирка не будет, да? — гремел он. — Не будет? Ах ты сволочь!

Выбежав на середину моста, Гнусдальф простер руки к охранителям.

— Товарищи, спасайте! — крикнул он, но в этот миг звено моста под его ногой подломилось, и Гнусдальф вместе с Бульрогом рухнул в пропасть.

— Едрить твою на лево! — передал охранителям маг, исчезая в облаке черного дыма.

Бульрог рухнул в пропасть молча, так и не выпустив паяльника из рук.

— Вот вам и неожиданный поворот сюжета, — задумчиво изрек Лепоглаз.

— Интересно, Гнусдальф сварится или испечется? — пробормотал Гнивли, осторожно заглядывая в пропасть.

Элерон содрогнулся:

— Тем не менее, финал трагичный!

— Но не для нас, — криво усмехнулся Брагомир.

Из пропасти мерзко запахло паленой бородой.

Фордо чихнул. Интересно, подумал он, только ли от дыма по моим щекам текут слезы?

Рядом громко зарыдал Свэм.

— А ведь Гнусдальф и мне был должен, хозяин! — воскликнул он. — Плакали теперь наши денежки!

В этот миг чморки и тролли с ужасной руганью начали бросать в охранителей кучи мусора.

— Бежим! — крикнул Элерон, схлопотав по лбу бутылкой из-под кетчупа. — Бежим, или они похоронят нас заживо!

И осиротевший отряд умчался прочь. О том, каким образом путники отыскали выход из Умории, до сих пор спорят исследователи Путешествия Охранителей. А о том, как они пробились сквозь заставу у ворот, вообще ничего неизвестно. Известно только, что чморки, несшие тогда караул, все как один на следующий день купили себе позолоченные доспехи.

Когда герои, приведя себя в порядок, начали спускаться с горы по узкой каменистой тропе, на них напал приступ ужасной икоты.

— Если бы Гнусдальф не помер, я бы сказал, что он нас всех вспоминает, — смущенно предположил Лепоглаз.

— С любовью вспоминает, — добавил Гнивли.

Фордо вздрогнул. Ему показалось, что из горных недр донеслось грозное: «ЧТОБ ВАС ВСЕХ РАЗОРВАЛО, ТРУСЛИВЫЕ ПЕНТЮХИ! Я ЕЩЕ ВЕРНУСЬ!!!»