Морозов тоже пошёл. А учителю сказал: «А вы куда? День велик. Надеюсь, вы всё поняли». С-ор понял и покорно полез за сапогом.

Пока он лез, динамики, вывешенные почти в каждом классе (самое новейшее техническое новшество от нашего Кенаря, реализованное, конечно же, Бадорником и Рыдваном), зачали извергать зловещие, никак не приличествующие моменту звуки «Раз, два, три…».

– Витёк, Рая, выруби ты эту побардень! – вскричал Мирза. – «Металлику» давай! «Иде?!»

Приказание исполнил Швырочек, воткнув свой любимый медляк из «Роксет», а у громкоговорителя, вещающего утреннюю зарядку, оторвал провода.

Бедный грузин С-ор достал сапог и принялся одевать Яху, который брыкался и дарил всем нечленораздельные выкрики, средь коих относительно ятными были лишь «Ды уди ты!..», а также матерные слова и обидные прозвища.

Вдруг в дверь начали бить так, что посыпалась штукатурка.

– Хто?!

– Я! – отозвался, не переставая содить, Губов.

С-ору пришлось открыть и даже, всячески опасаясь быть встреченным Кенарем, шибко сбегать в коридор к крану помыть стаканы.

Как ни странно, г-н Губов в точности выполнил поручение Гана. И теперь он, весь дрожа – наверно, от волнения – тянул свою опохмелочную дозу, и когда выпил, оно сразу прекратилось. Шывырочек, который уже стоял при нём наготове (по команде «А ну, шаршавый, к ногтю, дай-кась!..» – чуть склонив голову, тоже немного потрясываясь, зажимая себе нос и отворачиваясь-морщась), быстренько дал собой занюхать – для этого он употреблялся Губовым постоянно, и имел даже кой-какие проценты. Тот же поданной тем же ассистентом метровой линейкой отковырнул с пола резанку какой-то вчерашней колбасы и, ловко поддев её, подбросил вверх, после чего довольно точно словил губастым ртом и, пару раз жевнув, проглотил. Малой зааплодировал, но получил не награду, а по лбу линейкой. Желая продемонстрировать, как быстро избавился от вибрации в членах, Шлёпин кивнул помощнику, чтобы тот поставил налитый стакан на край линейки, а наш артист на вытянутой руке преподнёс его Яхе. Фокус, однако, не удался: Яха-то был ещё не охмеленный! Он уронил свою дозу, за что тоже получил по кудрям.

После смеха и напутствий взявшись за второй стакан, Яха, поднося ко рту, долго морщился и стонал, а потом набрал самогону полный рот и вроде бы поперхнувшись – бьюсь об заклад, что нарочно – отфыркнул его в лицо С-ору!

Все стали удыхать ещё пуще и под шумок похмеляться. Охмелился своими «пристяжными процентами» даже немного поломавшийся («При учителе неудобно…» – «Ды ладно. Он щас сам с нами выжрет. На, Куржо!») Шывырочек.

После этого обслуживающему персоналу была дана ещё парочка заданий: «Принеси ведро воды, чтобы мы могли умыться!» и «Собери чё-нть закусить!».