Пролог

— Марк, дорогой, я так устала… — протянула Бетти Уилкинс, высокая стройная блондинка с не очень выразительным, но приятным лицом. — Может быть, уже поедем в гостиницу?

— Ну что ты, Бет, шоу только начинается. Мы же целую неделю не могли на него попасть! — возразил ее жених, высокий темноволосый мужчина с серьезным выражением красивых серо-зеленых глаз.

Он был искренне удивлен, когда узнал, что в «Лос Фуэгос», заведении с виду скромном, расположенном отнюдь не на центральной улице Буэнос-Айреса, нужно заказывать столики заранее. Да еще и оставлять солидную предоплату. Марк подумал, что здесь должно быть действительно здорово, и твердо решил пойти именно сюда, хотя подобное шоу можно было посмотреть еще в десятке клубов. И он не пожалел. А вот Бетти, судя по всему, отнюдь не разделяла его восторгов.

— Подумаешь, какое-то там танго! — Бетти скривилась. — У меня уже голова раскалывается от всей этой кутерьмы.

Марк покачал головой.

— Прошу тебя, еще хотя бы полчаса!

Он не понимал, отчего это Бетти вдруг так потянуло назад в отель. Они уже целую неделю провели в роскошном пламенном Буэнос-Айресе, но не были на шоу-танго, а побывать в Аргентине и не увидеть танго — все равно, что прийти в театр и весь вечер простоять в фойе. Тем более, что Марка действительно увлекала и эта горячая, страстная музыка, и послушные, гибкие тела танцующих. Особенно приглянулась ему одна танцовщица — совсем молодая, в ярко-красном платье и с пунцовым цветком в волосах.

— Ну, Марк, мне действительно уже хочется домой. Мы столько сегодня прошли пешком, — жалобно продолжала Бетти. — И на завтра еще столько планов. В конце концов, должны же мы хоть иногда отдыхать!

Марк с неудовольствием покосился на невесту и снова повернулся к сцене. Вечные жалобы на усталость уже начали действовать ему на нервы. Вчера Бетти буквально за руку увела его из Музея изобразительных искусств, когда он только начал входить во вкус. Сегодня он никак не мог разбудить ее, и они опоздали на утреннюю прогулку на катере по Рио-де-ла-Плата. Но уж шоу-танго он досмотрит до конца, чего бы ему это ни стоило.

— Бетти, в конце концов, наш отель на соседней улице. Если тебе совсем уж невмоготу, можешь пойти в номер, а я досмотрю шоу и приду.

— Вот еще! — Бетти с негодованием покачала головой.

— Тогда хватит ныть и посмотри хоть немного на сцену. Красота ведь неописуемая!

Марк Дэниеле, честолюбивый адвокат двадцати восьми лет, обычно вел спокойный и размеренный образ жизни. Он все делал вовремя, редко приходил домой позже одиннадцати — ведь на следующий день рано вставать. Марк читал книги, которые могли помочь его карьере и время от времени посещал модные спектакли, чтобы было о чем поболтать в обществе. Его нельзя было назвать увлекающейся натурой. Пожалуй, единственным его увлечением был гольф, да и то в последнее время Марк все реже и реже выбирался на поле.

Так же дело обстояло и с женщинами. Полгода назад Марк решил, что ему пора обзавестись семьей, а так как страстной любви он ни к кому не испытывал, то остановил свой выбор на Бетти Уилкинс, девушке в меру скромной и приятной. Особенно Марка привлекало то, что она дочь его старшего компаньона Джереми Уилкинса. Плюс ко всему Бетти была влюблена в Марка как кошка.

Сам Марк не мог бы сказать, что любит ее, но какую-то симпатию к ней он явно испытывал, и большего ему не было нужно.

Однако, попав в Аргентину, Марк почувствовал, что становится совершенно другим человеком. В него словно вселился дух этой страны — солнечной, яркой, радостной. Он вдруг стал замечать то, на что раньше не обращал никакого внимания.

Марка потянуло в театры, в музеи. Его восхищали разноцветные кварталы Буэнос-Айреса, расчерченные длинными прямыми улицами, а зонтики многочисленных кафе приводили просто в детский восторг. Он влюбился в мятное мороженое, которым торговали приветливые, говорливые итальянцы-эмигранты. А после прогулки по диким тропам сельвы, где каждое дерево было живым существом, а на — каждой ветке красовалась причудливая птица, Марк окончательно понял, что он без ума от этой страны.

Бетти же явно чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Ее утомлял постоянный веселый шум, обилие народу на улицах, слишком приветливые случайные знакомые. А кроме того Бетти не очень любила музыку и танцы, а весь Буэнос-Айрес был пронизан ими насквозь.

— Cuanto te quiero! — плыл над столиками глубокий, чувственный женский голос.

— Что это значит? — лениво поинтересовалась Бетти.

Марк немножко знал испанский, еще и поэтому он так хотел побывать в Аргентине.

— Я так тебя люблю, — машинально ответил Марк, даже не вдумываясь в смысл этих слов.

— А, ну в таком случае, cuanto te quiero, Марк, — тихо, но с большим чувством сказала Бетти, и, когда она посмотрела на Марка, взгляд ее лучился безграничной нежностью.

— И я тебя, — ответил Марк, делая большой глоток коктейля из высокого бокала.

Бетти опустила голову. Ну почему Марк всегда такой сдержанный? Ей так не хватает ласки, нежности, да хотя бы просто побольше внимания!

А Марк не сводил глаз со сцены. Как же красиво двигается эта девушка в красном! Это уже не просто танец, это нечто сверхъестественное!

Бетти и в самом деле что-то неважно себя чувствовала. От пряного коктейля ей почему-то не было весело, зато голова стала тяжелой-тяжелой.

— Марк, ну прошу тебя, пойдем домой!

— Бетти, сколько можно! Я досмотрю шоу до конца, а если тебя что-то не устраивает, можешь вернуться в отель.

— Вот как? Значит, тебе все равно, что со мной, как я себя чувствую? Да если я сейчас встану и уйду, ты этого даже не заметишь!

— Ну, Бетти, только не надо устраивать истерики! — Марк нервно забарабанил пальцами по столу. — Вечно ты найдешь способ отравить мне все удовольствие.

Бетти вскочила, на щеках ее вспыхнули яркие пятна.

— Ах, вот как ты заговорил! Ну и сиди тут, пялься на своих танцовщиц! Обойдусь и без тебя!

Она бросила на жениха испепеляющий взгляд и быстрым шагом пошла к выходу.

Марк только головой покачал. Вообще-то они с Бетти почти никогда не ссорились. Видно, она действительно чертовски устала, раз так вскинулась на него. Но Марк не слишком беспокоился. Стоит ему пошептать ей на ухо нежные глупости да поцеловать с чуть большей страстью, чем обычно, и она растает.

За те полгода, что они встречались, Марк хорошо изучил характер невесты и иногда пользовался ее маленькими слабостями. Впрочем, он знал меру, поэтому Бетти никогда ни о чем не догадывалась и считала Марка самым лучшим мужчиной на свете.

Марк устроился поудобнее и заказал рюмку серебряной текилы. Он был свободен — хотя бы на один вечер — и не собирался ни в чем себе отказывать. Тем более, что танго тревожило какие-то тайные струны его души и приводило в полный восторг.

Марк выпил рюмочку текилы, и ему захотелось еще. В Детройте он редко позволял себе алкоголь, да и то, как правило, ограничивался пивом или красным вином.

Но здесь, в Буэнос-Айресе, Марку хотелось экспериментировать. За неделю, что они здесь провели, он перепробовал неимоверное количество коктейлей и нашел, что многие из них гораздо вкуснее традиционного пива. И сейчас уже с видом знатока заказал двойной бакарди с колой и с головой окунулся в чарующие звуки танго.

Если бы Марк в этот вечер был чуть повнимательнее, он бы заметил, что за ним с интересом следят сразу несколько пар женских глаз. Марк Дэниеле был очень хорош собой и, конечно, догадывался об этом, но никогда не пользовался своей внешностью, как это делают многие красивые мужчины. Он был высок, а благодаря регулярным посещениям тренажерного зала выглядел как молодой греческий бог. Прямой нос, красивые глаза — иногда спокойно-серые, а чаще — лукаво-зеленые. Брови его были так интересно изогнуты, что придавали лицу ироничное выражение, даже когда Марк ничего такого не имел в виду.

Помимо внешности Марк обладал другими ценными качествами Хороший адвокат, он мастерски владел словом, мог убедить кого угодно и в чем угодно. Трезвый ум, хладнокровие, сила воли — все это также было присуще Марку. Может быть, ему недоставало решительности. Однако не бывает же на свете идеальных людей! Марку хватало и того, чем он обладал, чтобы жить, ни в чем себе не отказывая.

Прошел уже почти час с тех пор, как ушла Бетти, а Марк ни разу не подумал о ней. Да и что тут думать? До отеля рукой подать, ничего с ней не могло случиться, а это самое главное.

Тем временем шоу подошло к концу, но музыка не смокла. Наоборот, теперь на сцену могли подняться все желающие, и Марк понял, что настоящее веселье только начинается. Сам он, конечно, выйти не рискнул, но смотреть на танцующих гостей было так же интересно, как и на профессионалов, и Марк не спешил домой.

Неожиданно он ощутил приятный, чуть терпкий запах женских духов. И в следующий миг на пустой стул, где до этого сидела Бетти, опустилась какая-то девушка.

— Не помешаю? — спросила она по-английски.

Марк с удивлением посмотрел на нее. А ведь эта та самая маленькая танцовщица, которая так приглянулась ему! Он узнал ее по красному платью и по изящному цветку в роскошных темных волосах.

— Ну, что вы! Я, как раз скучаю, — с улыбкой ответил Марк и с любопытством посмотрел на девушку. — Не желаете чего-нибудь выпить?

— Минеральной воды, если только, — ответила она. — Кстати, меня зовут Пилар.

— Пилар, Пилар… Какое красивое имя, — отметил Марк, с удовольствием глядя на девушку. — Ну, а я просто Марк. Подождите-ка, — спохватился он, — а как вы узнали, что я говорю по-английски?

— Ну, это несложно. Я довольно часто выступаю здесь и американцев узнаю с первого взгляда, — пояснила Пилар.

— Вот оно что!

Тут Марк решил, как следует рассмотреть ее. Впрочем, он сразу понял, что она настоящая красавица, еще когда наблюдал за ее танцем. Но теперь лицо девушки было совсем близко, и Марк откровенно любовался огромными, почти черными глазами, красиво очерченными бровями, тонким носом и пухлым, чувственным ртом Пилар. Особое очарование ее облику придавали густые черные волосы гораздо ниже плеч. Красное платье открывало тонкую изящную шею и красивые хрупкие плечи. А еще у нее был завораживающий голос — низкий, проникновенный, с едва уловимой хрипотцой.

— Пилар, я давно вас заметил, — сказал Марк, не скрывая восхищения. — Вы профессиональная танцовщица?

Девушка рассмеялась.

— В Буэнос-Айресе каждая вторая — профессиональная танцовщица. Особенно если речь идет о танго. Здесь мы танцуем с детства и до глубокой старости, — объяснила она. — На самом деле мой отец — хозяин этого заведения. Иногда я выступаю в вечерних программах. Но вообще-то я учусь в Университете Белграно на географическом факультете.

— Да что вы говорите? — воскликнул Марк — Наука о земле — это так интересно!

— Не знаю, но мне не нравится. Давно в Буэнос-Айресе? — спросила Пилар, придвигаясь к нему ближе.

— Неделю. Но была б моя воля, остался бы здесь на всю жизнь.

— Правда? Приятно слышать, — просияла Пилар. — Говорят, Буэнос-Айрес на любителя. Не каждому приходится по вкусу. Но уж те, кому здесь нравится, будут возвращаться снова и снова.

— Да, я обязательно приеду сюда еще раз, — ответил Марк.

— А где вы успели побывать?

Марк с воодушевлением принялся рассказывать об их похождениях, ловко заменяя множественное число на единственное. Почему-то ему не хотелось говорить красотке, что он приехал не один. Пилар не сводила с него глаз и вслушивалась буквально в каждое слово, так что Марку даже стало неловко.

— Почему вы так разглядываете меня? — наконец прямо спросил Марк. — Можно подумать, я какая-нибудь голливудская звезда, — пошутил он.

— Отнюдь нет. Вы намного лучше! — последовал горячий ответ.

Марк окончательно смутился.

— Может быть, я все-таки угощу вас чем-нибудь?

Пилар вдруг протянула руку через стол и погладила Марка по лицу.

— Да, угостите… поцелуем, — смело сказала она.

Марк даже растерялся от такого напора. Спору нет, девушка была отчаянно хороша. Но все-таки на ее месте он вел бы себя посдержаннее. Марк не знал, что следует делать дальше: то ли свести все к шутке, то ли рассердиться и поставить дерзкую танцовщицу на место. В конце концов, в отеле ждала Бетти и никакие поцелуи не входили в его планы.

Но манящий рот Пилар был так близко, и в огромных глазах ее горел неистовый огонь — поистине воплощение духа Аргентины. И когда девушка потянулась поцеловать его, Марк не сделал ничего, чтобы ей помешать…

Такого восхитительного поцелуя он не испытывал ни разу в жизни. Ее губы источали дурманящий, дразнящий аромат. Наверное, так пахнет тропический лес после дождя. Весь мир вдруг сузился до ее сладострастных, лишающих рассудка губ… Прошло немало времени, прежде чем они оторвались друг от друга. Но дурман не проходил, горячая волна желания, нахлынув, уже не отпускала их…

Марк очнулся внезапно, словно вынырнул из воды. Тут же его сковал ужас. Он лежал в незнакомой комнате на незнакомой кровати рядом с незнакомой полуобнаженной девицей. Присмотревшись, он узнал в ней вчерашнюю танцовщицу, Пилар, кажется. Боже, что произошло?

Марк рывком вскочил. На нем были только брюки, а рубашку он спустя мгновение отыскал на полу. Просовывая руки в рукава, он лихорадочно думал, что теперь делать. В первую очередь следовало разбудить девицу и спросить, где они находятся.

— Пилар! Эй, Пилар, проснись! — громко позвал Марк, тряся девушку за плечо.

Но та лишь сладко улыбнулась, и не подумав открыть глаз.

— Черт тебя возьми, да проснись же! — в бешенстве заорал он.

Девушка пробормотала что-то непонятное и медленно, неохотно открыла глаза.

— Марк?

— Что — Марк?! Где мы находимся? — с раздражением спросил он.

Впрочем, он понимал, что зря сердится и кричит на девчонку. Ведь она не виновата. Это он вчера изрядно перебрал текилы и бакарди. И теперь у него раскалывалась голова, к горлу подкатывала тошнота и он был зол на весь мир.

— В отеле «Масвидаль». Ты что, забыл? Сам же вчера снял номер!

Марк готов был волосы на себе рвать от досады. Ну, как можно быть таким непроходимым тупицей? Снять номер в той же гостинице, где живут они с Бетти, для того чтобы привести туда девицу? Он никак не ожидал от себя такой прыти. И такой глупости.

— Черт! Черт! А который час? — встревожено спросил Марк.

Злость его улеглась. Осталась только гнетущее беспокойство: что скажет Бетти?

— Всего пять утра, — сонно произнесла Пилар, бросив взгляд на свои часики. — Давай спать.

— Ты с ума сошла? Мне надо сматываться отсюда, и поживее!

— Зачем? — искренне удивилась Пилар и легонько обняла Марка.

— Затем, что в сто седьмом номере этого самого отеля меня ждет невеста. И наверное, уже ходит с ума от злости… Или от беспокойства, что еще хуже, — со вздохом признался Марк.

Пилар в ужасе поглядела на него.

— Какая невеста? Ты же…

Он не желал пускаться в дальнейшие объяснения.

— Прости, дорогая, я не помню, что у нас было, но все было прекрасно. Сладких снов, куколка, а я побежал.

С этими словами Марк похлопал ее по плечу и скрылся за дверью.

Пилар в задумчивости поглядела ему вслед. Значит, сто седьмой номер? Очень хорошо.

Марк в панике бежал по коридору. Слава богу, ему хватило ума не снять номер на том же этаже! Нет, это танго явно сыграло с ним злую шутку. Больше никаких танцев, никакой текилы! Ох, только бы Бетти его не убила!

Да, некрасиво вышло. Девушка, между тем, была прелестна. Вот только Марк никак не мог вспомнить, было ли между ними что-то. Все возможно. Правда, судя по его состоянию, вчера он был слишком пьян, для каких бы то ни было действий. А, что было, то было. Теперь главное вымолить прощение у Бетти.

Марк тихонько повернул ключ в замке и на цыпочках вошел в номер. Бетти спокойно спала, на лице ее застыло умиротворенное выражение. На тумбочке у кровати стоял какой-то пузырек. Неужели Бетти вчера приняла снотворное и крепко спала всю ночь?

У его невесты иногда случались нарушения сна, поэтому она всюду возила с собой снотворные пилюли. В самом деле, ну могло ли ему повезти больше?

У Марка словно гора с плеч свалилась. Ночное приключение показалось далеким и нереальным, как будто он только что вышел из кинотеатра, где посмотрел милую лирическую комедию.

Марк почистил зубы и поглядел на себя в зеркало. Физиономия, само собой, помятая, но не так чтобы уж совсем ужасная. Жить можно. Он совершенно успокоился и поспешил раздеться. Когда вешал брюки на спинку стула, из кармана выпала сложенная вчетверо бумажка. Марк с любопытством развернул ее. Мелким бисерным почерком там было написано следующее:

Пилар Торменто. 3377882. Cuanto te quiero!

Марк снисходительно улыбнулся: эти аргентинки такие буйные, такие дикие! И чтобы бумажка не напоминала ни о чем, не поленился порвать ее на мелкие кусочки и бросил в корзину для мусора. Вот так. А теперь можно и уснуть.

Он юркнул под одеяло, обнял Бетти и минуту спустя уже ровно дышал во сне.

 

1

Марк Дэниеле поправил перед зеркалом галстук, окинул себя быстрым взглядом — все ли в порядке — и вышел из квартиры. На сегодня у него было запланировано несколько важных встреч, и еще следовало проверить, как продвигается строительство их с Бетти дома.

Пока Марк жил один, а его невеста — с отцом. Но они с самого начала решили, что после свадьбы переедут в собственное жилище. Причем Уилкинс настоял на том, чтобы это был дом, да еще построенный по специальному проекту. Было непонятно, чем ему не угодила квартира Марка. Слава богу, один из престижнейших районов Детройта. Пять просторных комнат, из них две спальни, большая и малая гостиные, кабинет. Стильная современная мебель, изящная и практичная отделка. Окна выходят на прекрасный парк, каких немного в их промышленном городе.

Будь его воля, Марк всю жизнь прожил бы именно в этой квартире. Но Уилкинс был непреклонен. Марк не возражал: он знал, что с будущим тестем лучше не спорить. Тем более, что тот оплачивал строительство на две трети. Марк быстрым шагом спустился с одиннадцатого этажа. Лифта он не признавал, полагая, что ходьба по лестнице лучший вид утренней зарядки. Настроение было так себе. Вчера Марк имел крайне неприятный разговор с Уилкинсом. Понятное дело, тот печется о счастье дочери. Но ведь Марк совсем не виноват в том, что свадьбу пришлось отложить. Это у Бетти возникли проблемы со здоровьем, и он сделал все от него зависящее, чтобы невеста поскорее встала на ноги.

Кончено, было бы неплохо, если бы они поженились месяц назад, сразу после возвращения из Аргентины. Но ничего не поделаешь. К тому же до сих пор не достроен дом, так что даже хорошо, что бракосочетание отложили.

Правда, Марк и сам уже издергался, опасаясь, что свадьба сорвется. Но теперь, когда определена новая дата, можно было, наконец вздохнуть свободно. Предсвадебные заботы брал на себя Уилкинс — великое ему спасибо! С Марка хватит и того, что он явится в назначенный час в назначенное место и поставит свою подпись, где полагается. А Уилкинс — прирожденный организатор, ему и карты в руки. Тем более, что основную работу в их общем деле выполняет теперь он, Марк. Уилкинс же только делает вид, что руководит его действиями. Так что в какой-то мере они квиты.

Марк постарался выкинуть из головы все неприятные мысли. Первым делом надо было позавтракать. Он не любил и не умел готовить и завтракал обычно в небольшом кафе неподалеку от дома.

В «Бумеранге» все было выдержано в синих тонах, и даже официантки носили симпатичную синенькую форму. Марку нравилось здесь. Уютная обстановка, отличная кухня, превосходное обслуживание — что еще нужно для полного счастья? Вот и сейчас, не успел он войти, как к нему подошла красивая темноволосая девушка в синей рубашечке.

— Доброе утро! — Она приветливо улыбнулась. — Вам как всегда?

Марк кивнул.

Он был здесь постоянным клиентом, и все официантки знали, что на завтрак он предпочитает омлет с ветчиной и чашку кофе с молоком.

Девушка, улыбнувшись, ушла, и Марк с удивлением понял, что раньше ее здесь не видел. Должно быть, недавно работает. Он не мог бы не обратить внимания на такую красотку. У нее были огромные темные глаза, точеный носик, пухлые губы. А главное — роскошные темные волосы, выбивающиеся из-под синей форменной беретки.

Когда она вернулась с заказом, Марк не удержался и спросил:

— А откуда вы знаете, что я обычно беру? Ведь вы же здесь новенькая.

Девушка загадочно улыбнулась.

— Это мой маленький секрет. Приятного аппетита.

Марк проводил ее задумчивым взглядом. Какая же все-таки красавица! Стройная, миниатюрная, грациозная, она буквально плыла по залу и казалась случайно залетевшей сюда райской птицей.

Марк в два счета расправился с омлетом — он всегда ел очень быстро. Блюдо, как обычно, было великолепным. И вдруг почувствовал, что ему совсем не хочется никуда уходить. Сидеть бы здесь целый день и попивать кофе, разглядывая красивую официантку!

Но он справился с собой. Голос рассудка оказался сильнее. Марк положил деньги на маленькую медную тарелочку, какие использовались здесь вместо папок, и вышел на улицу. Повинуясь внезапному порыву, он обернулся и заметил, что у окна стоит та самая официантка и смотрит ему вслед. Что-то было колдовское во взгляде ее темных глаз. Что-то, от чего Марку стало не по себе.

Он быстро отвернулся и зашагал к стоянке. Его серебристый «крайслер» весело поблескивал на солнце. Марк ласково погладил его по сияющему боку и забрался внутрь. Итак, в путь, день обещает быть насыщенным и трудным. И еще он обещал Бетти, что сегодня они, наконец поужинают вместе.

Перед глазами возникло бледное, исхудавшее после болезни лицо невесты. И тут же исчезло, уступив место совсем другому — яркому, смуглому, в обрамлении жгуче-темных волос. Марк быстро отогнал видение и тяжело вздохнул.

Бетти сидела за столиком в дальнем углу ресторана и ждала Марка. В очередной раз. Хоть бы однажды пришел не то, что пораньше, а просто вовремя! Но нет, у него дела, и все важнее, чем она, Бетти.

Она тяжело вздохнула. Сегодня ей всю ночь снились кошмары, и голова до сих пор была тяжелой. Однако Бетти расстроилась не из-за этого. Просто она вдруг начала задумываться: почему жених уделяет ей так мало времени?

Они видятся не чаще двух раз в неделю, да и то Марк все время говорит о делах. Как будто в мире больше ничего не существует. Они нигде не бывают — разве что ужинают иногда в этом ресторанчике. А когда Марк звонит ей домой, то разговор ограничивается тремя-четырьмя дежурными фразами. Иногда возникает ощущение, что им совершенно не о чем говорить.

Бетти очень любила Марка и всегда принимала как должное такое положение вещей. Но в последнее время ее начал всерьез волновать вопрос: а почему это так? Может быть, она ведет себя неправильно? Марку хочется чего-то большего, а она этого не видит, не чувствует? Бетти была полна решимости сегодня же поговорить обо всем с женихом. Совсем скоро они станут мужем и женой, но где гарантия, что от этого что-то изменится? Бетти знала, что именно после свадьбы начинаются первые проблемы в отношениях. А у них с Марком и так не все легко и просто.

Прошло еще минут пятнадцать. Бетти не сводила встревоженных глаз с входа, и наконец, ее терпение было вознаграждено. Дверь распахнулась, и легкой, пружинистой походкой в ресторан вошел Марк. Сегодня на нем был шикарный темно-синий костюм в тонкую черную полоску. Как всегда — белая рубашка и безупречно подобранный галстук. Что ни говори, а вкус у Марка есть. Да и сам он чертовски хорош собой! Стоило им где-нибудь появиться вместе, как все девицы начинают кидать на нее, Бетти, завистливые взоры. В такие моменты она особенно остро ощущала, как ей повезло.

Сама Бетти знала, что ее нельзя назвать красавицей, и не питала иллюзий по поводу своей внешности. Впрочем, она хорошо изучила свои сильные и слабые стороны. Довольно высокий рост и стройная фигура позволяла ей носить смелые наряды. Светлые волосы были не особенно пышными, поэтому приходилось использовать разнообразные средства для укладки, а лицо — неярким, но Бетти умело пользовалась косметикой.

Но все-таки она была самой обычной девушкой, и то, что Марк, красавец Марк удостоил ее своим вниманием, до сих пор казалось ей настоящим чудом.

Бетти влюбилась в него с первого взгляда, и с тех пор чувство ее только крепло.

— Вот и я. Привет, дорогая, — бросил Марк, небрежно поцеловав ее в щеку. — Извини, немного задержался.

Вот и все. Ни объяснений, ни угрызений совести. Как будто, так и должно быть. Дела есть дела, но не первый и не второй раз Бетти ждет его по двадцать минут. Мог бы быть и повнимательнее.

— Я соскучилась по тебе, — сказала она.

— Я тоже, детка.

— Что-то незаметно…

— Ну, что ты! Просто в последнее время я так занят. Да и со свадьбой еще предстоит столько хлопот!

— На твоем месте я бы промолчала, — заметила Бетти. — По-моему, свадебные хлопоты целиком на наших плечах.

Марк ощутил легкий укол совести.

— Ты правая, дорогая. Но все-таки я тоже должен подготовиться к этому дню… хотя бы внутренне.

— Ну, если только внутренне, — сказала Бетти. — Ладно, что будем есть?

— Мне все равно. Что-нибудь мясное.

— Пожалуй.

Они сделали заказ, и за столиком воцарилось молчание, которое болью отозвалось в сердце Бетти. Может быть, Марка что-то гнетет? Раньше он никогда не был таким… отчужденным.

— Любимый, у тебя что-то случилось? — встревожено спросила Бетти, глядя ему в глаза.

— Нет, конечно. С чего ты взяла?

— Ну, ты как-то странно себя ведешь. Ничего мне не рассказываешь, ни о чем не спрашиваешь. Как будто тебе вообще все равно, есть я или нет.

Последнюю фразу Бетти произнесла подозрительно горько. Казалось, она вот-вот расплачется.

Марк нахмурился.

— Бетти, дорогая, ну как ты можешь такое говорить? Когда ты болела, я ночей не спал, чуть с ума не сошел от волнения.

— Но теперь, когда все в порядке, ты совсем перестал уделять мне внимание.

— Тебе не в чем упрекнуть меня, Бет! — воскликнул Марк несколько театрально. — Я работаю, зарабатываю деньги, между прочим, и для тебя тоже. У меня только этим голова забита. А я знаю, что тебе совсем неинтересно слушать про наши юридические дела.

— Но, дорогой, ведь в жизни столько всего интересного! Не двадцать же четыре часа в сутки ты работаешь! — почти крикнула Бетти.

Марк вдохнул. Бетти постепенно начинала действовать ему на нервы. Что он, танцевать перед ней должен? Марк уже хотел ответить что-нибудь резкое, но сдержался. Не надо портить отношения перед свадьбой. Когда они поженятся, он быстренько покажет ей, кто в доме хозяин, если она еще этого не поняла. А пока нужно быть милым и любезным.

— Дорогая моя… — начал он, взяв ее за руку. — Дорогая, прости, если я невольно обидел тебя. Обещаю, что стану уделять тебе больше внимания. А после свадьбы мы вообще будем все время вместе…

Голос его звучал мягко и уверенно, и беспокойство Бетти улетучилось. Она преданно смотрела на него, не понимая, с чего это решила в чем-то его упрекать.

— Да, Марк, все время вместе, — повторила она с нежностью в голосе.

Тут принесли горячее, и Марк целиком отдался поглощению пищи. Бетти ждала, пока ее цыпленок немного остынет, и украдкой наблюдала за женихом. Ей нравилось смотреть, как он есть, как он пьет, как он курит. Но больше всего она любила наблюдать за ним, когда он спит. Тогда лицо Марка становилось чистым и беззащитным, как у маленького мальчика.

— Дорогой, ты так забавно ешь! — не удержалась она.

— Да? И что же в этом забавного? — холодно поинтересовался Марк.

— Да нет, я не в том смысле. Просто… ну, мне очень нравится наблюдать за тобой.

Смотрела бы лучше в свою тарелку, подумал про себя Марк. А вслух сказал:

— Да, Бет, я тебя понимаю. Я тоже очень люблю на тебя смотреть. — И снова сосредоточился на пережевывании мяса.

Она вздохнула и неохотно поковыряла вилкой своего цыпленка. После болезни аппетит у нее все еще был неважный, но ей следовало набираться сил. Вот и Марк все время говорит, что она совсем исхудала.

Бетти действительно порядочно потеряла в весе. Платья болтались на ней как на вешалке, а брюки и вовсе без ремня не держались. Конечно, она купила себе несколько новых вещей. Но вообще-то надо было возвращаться к привычному состоянию, а то она чувствовала себя маленькой и беззащитной. Эх, если бы Марк был хоть немного поласковее с ней! Неужели он не понимает, насколько это важно для любой женщины — знать, что она нежно любима?

Бетти с детства купалась в любви и ласке. С мамой у нее всегда были очень теплые отношения. Даже после того, как ее родители развелись, и мать во второй раз вышла замуж, Бетти не перестала ощущать себя любимой дочерью. Правда, они довольно редко виделись, так как мать теперь жила на другом конце страны. Но, в конце концов она, Бетти, уже большая девочка!

Но дело было не только в этом. Просто к отцу она питала куда более глубокие чувства, каким бы странным это ни казалось. Джереми Уилкинс души не чаял в своей малютке с самого ее рождения. А после того, как Оливия вероломно ушла к другому, всего себя он посвятил Бетти. Тогда ей только исполнилось тринадцать лет, но вопроса о том, с кем останется дочь после развода, даже не возникало. И неудивительно, что Бетти была уверена, что ее мужчина должен относиться к ней с такой же безумной любовью, к которой она привыкла.

Когда появился Том, ее первый ухажер, все было именно так. Он пылинки с нее сдувал, готов был пойти за ней хоть на край света. Единственная проблема — она не любила его. Да, он был приятным молодым человеком. Но и только. Бетти даже не позволяла ему до себя дотрагиваться. Впрочем, тогда она была еще совсем юной и не знала, что такое настоящее чувство. Да и, наверное, никогда не узнала бы, не встреться ей Марк.

О, тут она сразу поняла, что влюбилась не на шутку. Увидев его в самый первый раз, Бетти почувствовала, что перед ней мужчина ее мечты. Марк поначалу не обращал на нее особенного внимания, но постепенно начал все чаще бывать у них в доме, а потом и приглашать ее куда-нибудь. В общем, вскоре стало ясно, что они жить друг без друга не могут.

В новом поклоннике ей нравилось абсолютно все, даже его серьезная профессия. Сама она витала в более возвышенных и непрактичных сферах. С детства ее привлекала литература, когда-то она даже пыталась сочинять. Однако Бетти хватило ума понять, что особого таланта у нее нет. Зато достаточно вкуса и такта, чтобы заниматься литературной критикой. Поэтому она без лишних сомнений выбрала филологический факультет и не ошиблась.

Ее студенческие годы прошли не то чтобы очень бурно, но весьма приятно и интересно. Каждый день она узнавала что-то новое, оттачивала свое мастерство и к концу обучения с удовлетворением осознала, что все было не напрасно.

У Бетти никогда не возникало мыслей о том, что называют блестящей карьерой. В сущности, она хотела только одного: любить и быть любимой. Поэтому Бетти вполне устраивала ее нынешняя работа. Заключалась она в том, чтобы раз в две недели писать обширные статьи для престижного литературного журнала да раз в месяц публиковать обзор книжных новинок в аналогичном издании.

Это не отнимало много времени. Скорее, наоборот, его оставалось слишком много — свободного, ничем не занятого. И когда встретила Марка, Бетти поняла: перед ней человек, которому суждено заполнить все эти часы.

Отец видел, что обожаемая дочь упивается своим счастьем, и всячески привечал молодого человека. Даже пообещал, что, если Марк женится на Бетти, то станет единоличным хозяином адвокатского бюро, которым они сейчас владели на паях.

Марк же относился к ней со спокойной симпатией. Да, порой она его раздражала, но, в конце концов, женщины все такие. В делах ничего не смыслят, им бы все в чувства играть. На Бетти он, по крайней мере, имеет влияние. Характер у нее мягкий, перед его улыбкой она просто не может устоять. Марк был заранее уверен, что Бетти простит ему все, что угодно. Можно ли мечтать о большем?..

— Кстати, я совсем забыл сказать. Наш дом будет готов через три недели. Это уже точно.

Лицо Бетти озарилось счастливой улыбкой.

— О, Марк, я так рада! Может быть, как-нибудь съездим посмотреть?

— Да, что там смотреть! Вот доделают, тогда уже и съездим. Зачем зря мотаться?

Бетти немного надулась. Ведь ей же все-таки интересно!

Заметив, что лицо невесты чуть омрачилось, Марк поспешил исправить положение.

— Дорогая, ты чудесно выглядишь. Тебе очень к лицу розовый цвет.

— Правда? — радостно спросила Бетти, которая и сама была в восторге от этой нежно-розовой кофточки.

Марк кивнул и широко улыбнулся. На самом деле кофточка была так себе. Вот будь у Бетти грудь побольше, тогда еще ладно. А тут… Но почему бы не сделать девушке приятное?

Марк тщательно следил за своей внешностью, и его самолюбию льстило, когда кто-нибудь мимоходом говорил, что он отлично выглядит. А для женщин это вообще важнее всего на свете.

— Будешь десерт? — спросила его Бетти.

— Да нет. Знаешь, я сегодня чертовски устал. Может, пора по домам?

— Ну вот, ты и двух часов со мной не хочешь провести, — горестно заметила Бетти.

Опять она за свое!

— Бет, у меня глаза слипаются, честное слово. — Марк приложил руку к сердцу в подтверждение своих слов. — Целый день как проклятый, дел невпроворот. Так хочется хоть разок лечь спать пораньше!

Ах, ему хочется спать? Бетти решила сделать ход конем.

— Значит, ты не собираешься пригласить меня в гости?

От испуга Марк чуть не выронил стакан с минеральной водой. Какие гости? В его планы совершенно не входило провести целый вечер в обществе Бетти. Не то, чтобы он не хотел ее. Она была очень мила, всегда старалась доставить ему удовольствие. Но сегодня ему на самом деле не терпелось прийти в свою холостяцкую квартиру и завалиться в постель. Одному.

И тут в голову пришла спасительная мысль.

— Бетти, мы же с тобой едем на все выходные в ваш загородный дом. Там мы будем вместе двадцать четыре часа в сутки. Обещаю, что стану твоим верным рабом и исполню любой каприз. А завтра мне так рано вставать, что даже произнести страшно!

Бетти грустно покачала головой.

— Вечно у тебя какие-то отговорки!

— Бет, ты должна и обо мне подумать тоже! И потом, все равно тебе со мной радости мало будет. Я усну, как только донесу голову до подушки.

И Марк смотрел на нее большими честными глазами, так что она даже устыдилась своих эгоистичных мыслей.

— Конечно, дорогой, тебе надо отдохнуть. Сегодня ведь уже четверг, значит, послезавтра мы поедем в Фармоунт.

— Вот именно. А теперь давай попросим счет, хорошо?

Бетти кивнула и слабо улыбнулась.

— Конечно, милый, как скажешь.

Было далеко за полночь, когда Пилар наконец-то вернулась в крошечную квартирку, которую ей удалось снять на пару с еще одной девушкой.

Наскоро приняв душ, она завалилась в постель. Раньше ей и в голову не приходило, как тяжело быть официанткой. Теперь она это поняла. После смены гудели ноги, с непривычки ломило поясницу, перед глазами мелькали стаканы, тарелки, ложки, бокалы. Кроме того, приходилось все время говорить на чужом языке, а ведь от этого устаешь больше всего…

Зато она уже ближе к цели. Конечно, этот красавчик не узнал ее. Но Пилар и не ждала, что Марк сразу вспомнит девушку, с которой месяц назад собрался провести ночь, но так напился, что уснул как младенец.

Зато она видела, какими глазами он смотрел на нее сегодня. Она в его вкусе, и это главное. Скоро, скоро придет ее время. Марк и оглянуться не успеет, как без памяти влюбится в новую официантку из «Бумеранга»!

Уверенности в себе Пилар было не занимать. Она всегда добивалась поставленных целей. А этот мужчина — без сомнения, цель всей ее жизни. Когда она увидела его в тот вечер в «Лос Фуэгос», то просто не поверила своим глазам. Ожившая мечта, тот самый мужчина, которого она желала всю свою жизнь.

У Пилар было горячее сердце и страстная, жаркая душа. Влюбившись, она готова была горы свернуть. А так, как в Марка, она не влюблялась еще ни в кого и никогда. Не все ли равно, где и при каких обстоятельствах они познакомились? Главное — этот мужчина создан именно для нее, а она — для него. Плохо только, что у нее совсем нет времени. Ведь совсем скоро он женится, и тогда задача усложнится. Но и только. Отступать Пилар в любом случае не собиралась.

Она в тот же день выведала у портье адрес Марка Дэниелса. Обаяние открывало ей многие двери, так что это не составило особого труда. На следующей неделе Пилар сказала родителям, что едет в Штаты немного подработать и заодно подтянуть английский. Они были только рады. Лишь Эрнесто догадался об истинной цели ее поездки.

— Держу пари, ты в кого-то втрескалась! — заявил он сестре.

Брату Пилар доверяла даже больше, чем самой себе, поэтому рассказала все без утайки.

— Ну, ты даешь! Да это же пустая затея!.. Говоришь, он был с невестой? Точно, с ума сошла!

Эрнесто не преставал удивляться отчаянному характеру сестры.

— А я уверена, что все получится!

И сказано это было таким тоном, что он не решился возразить.

Пилар не терпелось поскорее уехать, но нужно было собрать кучу документов и соблюсти уйму формальностей. Наконец она вылетела в Нью-Йорк. Ей давно хотелось побывать в этом городе, и она не могла не воспользоваться случаем. Пожив там пару дней, Пилар на поезде доехала до Детройта, где у нее очень кстати были друзья — молодая супружеская пара, которые прошлым летом приезжали в Буэнос-Айрес на стажировку. Но она остановилась у них только на одну ночь, не желая злоупотреблять их гостеприимством.

Без особых проблем Пилар сняла жилье. И началась охота. Из танцовщицы и будущего географа она переквалифицировалась в частного детектива и вскоре установила, что Марк завтракает в кафе «Бумеранг». Через день она уже устроилась туда на работу. Конечно, можно было бы просто подойти к нему на улице, но Пилар почему-то страшно увлекала идея превратиться в официантку.

В свои двадцать три года она знала и умела почти все на свете. Кем только ни работала она в Буэнос-Айресе! А главное, у нее было неоценимое умение самостоятельно решать все проблемы. Видимо, она унаследовала это от отца. Вообще, боевой характер доставлял девушке немало неприятностей, но были в нем и свои плюсы. Например, Пилар не ведала страха перед неизвестностью. Она любила жизнь и была создана для любви.

Марку крупно повезло, что пути их пересеклись и — в этом Пилар была уверена — еще пересекутся. Она закрыла глаза и тотчас увидела его улыбающееся, слегка озадаченное лицо. Очень скоро мы будем засыпать вместе, подумала Пилар и провалилась в сон.

 

2

Проснувшись на следующее утро, Марк вспомнил, что ему приснилась официантка. Сон был живым, ярким и на удивление приятным. Как будто она принесла ему кофе в маленькой чашечке, а он пригласил ее за свой столик. Потом они долго разговаривали и все смеялись чему-то… Марк поспешно вскочил с кровати. Ему нестерпимо хотелось увидеть эту девушку, нахально забравшуюся в его сны.

Он, как на крыльях слетел вниз, чуть не вбежал в кафе и уселся за любимый стол у окна. Развернул газету — ни дать ни взять степенный деловой человек.

— Вам как всегда? — прозвучал чуть хрипловатый голос.

Марк поднял глаза. Конечно же перед ним стояла та самая девушка. Сегодня она показалась ему еще красивее. И странно, в ее чертах было что-то знакомое. Где же он мог видеть ее раньше?

— Нет, как раз сегодня мне захотелось чего-нибудь другого. Будьте добры меню.

Она подала ему синюю кожаную книжечку, и Марк с удовольствием отметил, что у девушки очень красивые, ухоженные руки.

— Может быть, вы мне что-нибудь посоветуете? — игриво спросил Марк и сам удивился своему тону.

— Лично я предпочитаю фруктовый салат со сливовым сиропом, — ответила она. — Но думаю, что вам больше подойдет ростбиф с китайской капустой.

— По-моему, для завтрака это слишком, — заметил Марк.

— Зато энергии на целый день! — возразила официантка.

— Ну что ж, рискну последовать вашему совету, — с улыбкой заключил он. — И кофе с молоком, пожалуйста.

— Конечно. Кстати, вам очень идет эта рубашка, — сказала девушка и быстро отошла.

Только тут Марк сообразил, что все это время находился в невероятном напряжении. Эта красотка странно действовала на него. Кстати, она что-то сказала о его одежде? А что же на нем надето? Ах да, бордовая рубашка и брусничный галстук. Сегодня Марк собирался весь день просидеть в конторе и позволил себе не надевать пиджака.

Наверное, он ей понравился. Иначе с чего бы ей делать ему комплимент? Или это входит в обязанности вышколенной обслуги?

И все же где-то он ее видел. И голос как будто знакомый. И этот легкий акцент… Марк напряг память, но так и не мог ничего припомнить. Может, лучше прямо спросить? Но она, чего доброго, решит, что он просто хочет познакомиться, да еще таким банальным способом.

А может, и правда познакомиться? Марк давно уже не испытывал такого волнения при виде женщины. Что-то в ней было пикантное. Последние холостяцкие деньки, грех не воспользоваться.

Девушка вернулась с подносом, на котором стояла тарелка с аппетитным ростбифом, украшенным зелеными листьями салата.

— Благодарю, мисс… А кстати, как ваше имя? — как бы невзначай спросил Марк.

— Меня зовут Полли, — сказала девушка.

— А меня Марк. Вы иностранка? — задал он следующий вопрос. — У вас небольшой акцент.

— Нет, просто я с юга. Там говорят немножко по-другому, — снисходительно пояснила девушка и вопросительно посмотрела на Марка. — Что-нибудь еще?

— Нет-нет, спасибо, Полли, — быстро ответил он, чувствуя себя немного растерянным.

Кивнув, официантка отошла. Марк отрезал кусочек ростбифа — тот был удивительно нежный и сочный. В голове вертелась навязчивая мысль: ты должен пригласить эту девушку в кино, в театр, черт знает куда, но должен. Марк удивлялся сам себе.

Чтобы отвлечься, он стал думать о Бетти. Завтра они вместе поедут в Фармоунт. Всей семьей. Папочка, дочка и он, Марк. Будут гулять по полям, вечером любоваться закатом и жарить барбекю. Захватывающая перспектива!

А потом Бетти будет шептать ему на ухо всякие глупости и спрашивать, любит ли он ее, и если да, то, как сильно.

Боже, какая тоска!

Решено: сегодня он поведет эту крошку в кино и, может быть, даже затащит в постель. Почему бы и нет? Живем только раз! А девочка, судя по всему, не откажется. Конечно, с виду она скромная. Но взгляд у нее — о-го-го! Чувствуется темперамент — как раз то, чего ему не хватает в Бетти.

Марк сделал последний глоток кофе и жестом подозвал официантку.

— Вам понравилось? — спросила она, убирая тарелку.

— О да. Спасибо за совет. И кстати, не желаете ли вечером сходить в кино? — небрежно спросил он, закуривая сигарету.

— С вами? — вырвалось у девушки.

— Ну да, — с усмешкой ответил Марк. Он наслаждался смущением девушки, не подозревая, что все это дьявольски талантливая игра.

— О, это такая честь для меня. С удовольствием, — просияв, ответила Полли.

— Отлично. До которого часа вы работаете?

— Сегодня до девяти, — пролепетала девушка.

— Очень хорошо. Я заеду за вами в четверть десятого.

Марк одарил ее ослепительной улыбкой и быстрым шагом направился к выходу, забыв попрощаться.

А Пилар подождала, пока он скроется из виду, и торжествующе рассмеялась. Ну, все, полдела сделано. Сегодня Марку предстоит самый жаркий вечер в его жизни.

Бетти и ее отец Джереми Уилкинс сидели за большим круглым столом и составляли список тех, кого они хотели бы видеть на свадьбе. Уже перевалило за сорок гостей, и это было только начало.

— Папа, я не хочу устраивать из нашего бракосочетания грандиозное шоу, — умоляюще произнесла Бетти.

Ей не очень нравились шумные сборища, и, будь ее воля, на свадьбе присутствовали бы только родственники да самые близкие друзья.

Но отец был непреклонен.

— Детка, свадьба — это едва ли не самое важное событие в жизни женщины. В твоей жизни. И я хочу, чтобы этот день запомнился тебе навсегда.

— Папочка, я и так не смогу забыть день моей свадьбы, даже если очень постараюсь, — со смехом заметила Бетти. — Но, по-моему, приглашать всех этих троюродных тетушек и дядюшек это уж слишком.

— Вовсе нет. Я хочу устроить настоящий праздник для всех.

— Для всех? Но ведь в первую очередь это наш день: мой и Марка. Я не уверена, что он будет комфортно себя чувствовать среди всех наших родственничков, — слабо возразила Бетти. — Ведь с его стороны будут только родители и пара друзей.

— Это его дело, — отрезал Уилкинс. — И вообще, по-моему, собственная свадьба нисколько его не занимает!

— Не говори так! — вступилась за жениха Бетти, хотя недавно сама обвиняла его в этом. — В конце концов, ты пообещал, что сам все устроишь.

— Да, пообещал, — со смешком ответил Уилкинс. — Иначе моей дочери пришлось бы целый вечер просидеть в каком-нибудь дурацком кабаке, слушая россказни его подвыпивших друзей. Разве нынешние мужчины что-нибудь смыслят в торжественных мероприятиях?

Сарказм в голосе отца насторожил Бетти.

— Папочка, ты за что-то зол на Марка? Какие-то неурядицы в делах?

Уилкинс махнул рукой.

— В делах Марк разбирается получше моего. Но вот сможет ли он сделать тебя счастливой?

Бетти сцепила руки в замок.

— Папа, я люблю его. И мне дарит счастье каждый миг, который я провожу с ним.

— Я все понимаю, малышка. Но ведь одной твоей любви мало. Ты уверена, что и Марк любит тебя так же сильно?

Вопрос обескуражил его дочь.

— Но папа! По-моему, за три недели до свадьбы очень глупо спрашивать об этом. Ведь все давно решено. Если бы Марк не любил меня, он никогда не сделал бы мне предложения, — возмущенно ответила она.

Уилкинс покачал головой.

— Не все так просто, деточка. Поверь мне, не все так просто.

Бетти умоляюще поглядела на отца.

— Папа, почему ты говоришь так? Ведь тебе же всегда нравился Марк!

Уилкинс медлил с ответом, и глаза Бетти постепенно наполнялись слезами. Он темнит, чего-то явно недоговаривает. Может быть, что-то случилось?

— Бетти, малышка, пойми меня правильно. Марк всегда нравился мне. Да я и сейчас прекрасно к нему отношусь. Но тебе не кажется, что он мог бы уделять тебе больше времени?

Еще вчера Бетти сама готова была горько упрекать в этом жениха, но сейчас принялась рьяно защищать:

— Папа, но ты же знаешь, как много он работает! Да, в последнее время мы видимся нечасто, зато каждая встреча — это настоящий праздник для нас обоих!

Бетти вспомнила отсутствующее выражение на лице Марка, и ей стало немного не по себе. Тем не менее, она храбро взглянула на отца.

— Что ж, тебе видней, крошка. Для меня главное, чтобы ты была счастлива. Но если Марк посмеет хоть чем-то тебя обидеть, я не посмотрю на то, что он мой компаньон, и устрою ему такое… что он на всю жизнь запомнит Джереми Уилкинса!

Последние слова прозвучали как откровенная угроза, и Бетти в испуге вздрогнула.

— Что ты, папа, Марк никогда меня не обидит. А я никому не позволю обидеть его… Даже тебе, — твердо добавила она.

— Ну ладно, хватит об этом, — поспешно сказал Уилкинс. — А что ты скажешь насчет тетушки Эмили?

— О, уж эту-то толстушку непременно надо позвать, хотя бы ради смеха…

И Бетти снова азартно включилась в составление списка. Но слова отца заронили семя тревоги в ее и без того неспокойную душу. Оставалось надеяться, что Марку удастся развеять и сомнения отца, и печали его дочери.

А Марк весь день был весел и оживлен. В предвкушении романтической встречи дела у него спорились, настроение было отличное. С лица не сходила радостная, почти счастливая улыбка. Словно он только что выиграл крупное, сложное дело. И даже еще лучше.

Марк сам не понимал, чем зацепила его Полли. Да и зачем об этом думать? Главное, он уже не помнил, когда в последний раз испытывал столь радостное волнение перед встречей с девушкой. Их свидания с Бетти были будничными и спокойными даже в самом начале. Он тщательно выбирал места, чтобы произвести на нее впечатление. Часто заранее рассчитывал, во сколько закончится ужин, и знал наверняка, какими словами он с ней попрощается. Все было четко, точно, без суеты.

Сегодня же он ощущал себя, как семнадцатилетний мальчишка, назначивший свидание девочке из соседнего колледжа. Смех, да и только. А все-таки это было очень приятно.

Марк заехал домой, принял душ и вместо строгой рубашки облачился в голубую футболку, плотно обтягивающую его рельефные мышцы. Потом решил, что сегодня можно надеть джинсы.

Оглядев себя в зеркале, остался доволен. Так он выглядел моложе и энергичнее. Почему-то этим вечером Марку вовсе не хотелось быть строгим деловым мужчиной. За пять лет этот образ изрядно надоел ему…

Он вошел в кафе. Полли нигде не было видно. Внезапно Марк подумал, что лучше бы им не встречаться прямо здесь. Ведь Бетти, хоть и редко, но захаживает сюда. Ему вовсе ни к чему лишние сплетни. Лучше подождать Полли на улице, неподалеку от входа.

Марк вышел и закурил, чтобы скоротать ожидание. Однако сигарета подошла к концу, а девушка все не появлялась. Что такое? Может быть, ее задержал менеджер или кто там у них начальник?

Прошло еще минут десять. Полли все не было. Марк не сводил глаз с входных дверей и никак не мог пропустить ее. А вдруг она будет до упора ждать его внутри и так и не догадается выйти?

Чертыхнувшись, Марк поплелся назад в кафе. Посетителей в этот час было немного, и скучающие официантки с удивлением уставились на него. Обычно он заходил только утром.

— Вы кого-то ищете? — услужливо спросила одна из них, белокурая девушка, которая работала здесь уже лет сто.

— Да… То есть, нет, — глупо ответил Марк. Он вышел, чувствуя себя идиотом. Ну и куда она подевалась, скажите на милость? В зале ее точно не было. Может, она вообще сегодня вечером не работает?

Марк разозлился. Какая-то глупая девчонка посмела не прийти к нему на свидание! Ну и не очень-то надо, сказал он себе и, засунув руки в карманы джинсов, с независимым видом пошел прочь от злополучных дверей. Но на душе у Марка скребли кошки. Надо же, в кои-то веки решил гульнуть, и вот на тебе — официанточка не пришла на свидание! Обидно.

Впрочем, в глубине души Марк понимал, что расстроился потому, что действительно хотел увидеть эту девушку. Он целый день думал о ее глазах, в которых бушевал непонятный огонь. И ее обман здорово задел его.

А может быть, ее все-таки задержали? Презирая себя за слабость, Марк повернул обратно. Он злился и на нее, и на себя. По ее милости он чувствует себя идиотом. Слоняется взад и вперед как потерянный. Но, с другой стороны, ничто не мешает ему плюнуть и уйти домой. Или поехать к Бетти — уж она-то ему всегда рада… Марк в третий раз подошел к входу, и тут же стеклянная дверь отворилась, выпуская худенькую девушку в светло-голубом.

— Полли! Добрый вечер! — радостно воскликнул он.

— Простите за опоздание. Никак не могла найти ключ от шкафчика с одеждой. Я так боялась, что вы уже ушли! Даже хотела идти прямо в форме, — произнесла девушка, глядя на него сияющими глазами.

— Ничего страшного, — великодушно ответил Марк. — Я и сам, признаться, только что подошел, — не моргнув глазом, солгал он. Незачем ей знать, что он прибежал минута в минуту и дважды заходил внутрь.

Пилар про себя усмехнулась. Она-то видела, кто во сколько пришел. Но, точно так же, как и Марк, решила, что ему об этом знать не нужно. Однако первая часть плана определенно удалась.

— Вы на машине? — спросил Марк, заранее зная ответ.

— Что вы, откуда у меня машина. Я только недавно приехала в Детройт. У меня почти ничего еще нет.

Кроме хорошенького личика и соблазнительной фигурки, подумал ее спутник.

— Ну что ж, тогда милости прошу в мое авто! — весело сказал он, подводя девушку к стоянке.

— Ой, это правда ваша? — воскликнула девушка, округлив глаза. — Какая красивая!

— Вам нравится? — польщено спросил Марк.

— О да, безумно! Всегда мечтала прокатиться на такой!

— Ну, вот как хорошо! Сейчас ваша мечта исполнится.

Пилар забралась на переднее сиденье. Боже, как ей нравилась роль восторженной простушки! Она пыталась представить, какое лицо будет у Марка, когда этот хрустальный образ разлетится на куски. Однако терпение, терпение! Еще не время.

В сущности, это здорово, что он не узнал ее. Так намного интереснее. Пилар отнюдь не была обманщицей, но ее яркая, артистическая натура требовала постоянных игр. Но какой бы ни была игра, Пилар всегда могла вовремя остановиться, чтобы, не дай бог, не задеть чувства других людей. А чужие чувства Пилар уважала так же, как свои. Она бы ни за что не ввязалась в эту авантюру, если бы не поняла с первого взгляда, что Марк ни капли не любит свою спутницу. Пилар проходила мимо их столика еще до начала представления — ведь этого мужчину она заметила, едва он вошел.

Для нее не составило труда разгадать, кто в этой паре любит, а кто лишь позволяет любить. И позволяет явно неохотно. Нет, она не была психологом и не могла похвастать, что видит людей насквозь. Но у нее было чуткое сердце, мгновенно отзывающееся на любовь. Или на ее отсутствие. Некоторые считали это сверхъестественной способностью, но сама Пилар не задумывалась над этим. Она так жила, и все тут.

И вот она здесь, в его машине, под чужим дурацким именем. И Марк смотрит на нее, отвлекаясь от дороги, и слушает ее беззаботную болтовню. Как хорошо, что в свое время она много общалась с американцами! Теперь Пилар свободно ориентировалась в разговорном английском и могла говорить на разные темы, которые недоступны большинству иностранцев.

— Кстати, Марк, куда вы меня везете? — поинтересовалась она минут через пятнадцать пути.

— Ну, мы же собирались в кино, разве нет? Я везу вас в мой любимый кинотеатр. Там всегда показывают хорошие фильмы, а кроме того, там очень уютно.

— Что ж, звучит заманчиво.

Пилар устроилась поудобнее и замолчала. Теперь ей хотелось послушать, что будет говорить Марк.

Но он толком не знал, с чего начать беседу. С одной стороны, было крайне глупо выкладывать случайной знакомой свои сокровенные мысли. Но с другой — и это было самое странное — он чувствовал, что хочет поступить именно так. Сразу, без каких-либо объяснений взять и рассказать этой девушке всю свою жизнь.

Почему так происходит? Почему ему не приходят в голову разные пустяки, о которых принято говорить с хорошенькими девицами?

Но все-таки нужно было что-то сказать, Полли явно этого ждет. Марк то и дело бросал на нее быстрые взгляды, и с каждым разом она казалось ему все восхитительнее.

Черты ее лица были тонкими и благородными, в темных глазах светился живой ум. Похоже, она вовсе не такая простушка, какой кажется.

— Ну что же, Полли, вот мы и приехали. Сейчас я поставлю машину и пойдем, — сказал Марк. — Кстати, какие фильмы вы любите?

— Да, в общем, всякие. Впрочем, больше всего меня привлекают серьезные вещи. Я имею в виду, что-нибудь со смыслом, чтобы в фильме заключалась какая-нибудь идея. А не просто мелькали приятные лица.

Марк с уважением поглядел на нее. Он сам предпочитал фильмы, которые заставляли о чем-то задуматься, что-то почувствовать, и всегда скучал на незамысловатых комедиях. Тем более не прельщали его боевики.

— Что ж, наши вкусы, похоже, совпадают, и это радует, — отметил Марк с осторожной улыбкой.

Внутренний голос настойчиво твердил ему, что с этой девушкой надо держать ухо востро. Была в ней какая-то тайна, которая разжигала его любопытство и в то же время внушала некоторые опасения.

Он поставил машину на небольшую площадку перед кинотеатром, помог своей спутнице выйти и, взяв под руку, повел к входу.

В фойе было мало народу. У касс стояли двое подростков и оживленно спорили о чем-то. Видно, никак не могли решить, на какой фильм пойти.

— Ну, что сегодня в программе?

Марк прочитал названия фильмов. Так, один он смотрел с Бетти — это как раз дурацкая комедия. Второе название было ему незнакомо. Но, судя по всему, что-то историческое. Он вопросительно поглядел на девушку.

— И что вы думаете?

Та пожала плечами.

— А вы очень хотите в кино? — неожиданно спросила она. — Я подумала, а что, если нам просто пойти погулять? Сегодня дивная погода!

— Почему бы и нет, — ответил Марк. — Это и вправду хорошая идея. В последнее время я редко куда-нибудь выбираюсь. Знаете, из дома в офис, из офиса домой, всегда на машине. Уже и забыл, что это такое — ходить пешком!

Он выглядел немного растерянным. Пилар не спускала с него внимательного взгляда и одновременно чарующе улыбалась.

— Вот и вспомните заодно, — произнесла она. — Движение — жизнь. Пойдемте, пойдемте… Только я не знаю куда.

Марк пытался сообразить, куда бы им направиться.

— А знаете что? Превосходный парк есть прямо рядом с моим домом. И с кафе «Бумеранг». Может, вы даже видели его, — добавил он.

Пилар усмехнулась. Она уже не раз была в этом парке. Не то, чтобы она рассчитывала встретить там мужчину своей мечты, просто ей хотелось побывать в тех местах, где, возможно, бывает и он, чтобы чуть-чуть приблизиться к нему.

— Что ж, пожалуй… — протянула она, словно прикидывая что-то.

— Ну, вот и решили.

Они забрались в машину и отправились в обратный путь.

 

3

Молодые люди медленно шли по дорожке, обсаженной какими-то невысокими деревьями, и разговаривали. Впрочем, говорил один Марк, а девушка внимательно слушала его, иногда вставляя замечания.

— Понимаешь, они сделали все, чтобы выжить меня из команды, — рассказывал Марк историю десятилетней давности, которая до сих пор не давала ему покоя.

Дело в том, что когда-то он играл в университетской команде по волейболу, но у него не заладились отношения с капитаном и его ближайшими товарищами. И хотя Марк играл отлично и подавал большие надежды, его прямо-таки вынудили уйти.

— Может быть, ты тоже не совсем корректно вел себя? — осторожно спросила Пилар.

— Черт возьми, что значит «некорректно»? Просто я вступился за одного парня, за что и поплатился.

Пилар вопросительно посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что надо было не высовываться. Тому парню я помог, а сам вылетел из команды. Хотя спокойно мог бы наплевать на него, наладить отношения с капитаном и продолжать играть.

— Но ведь ты поступил справедливо! Разве можно было иначе? — искренне удивилась Пилар.

Марк покачал головой. Справедливость — это очень хорошо. Он и сам всегда стоял за справедливость. Из-за этого и пошел учиться на юриста. В самом начале карьеры Марк приходил в ужас от того, как люди извращают факты в собственных интересах. Прикрываясь справедливостью, они просто-напросто добивались своих целей.

Но постепенно он почти привык к такому положению вещей. И хотя сам всегда действовал честно, но зарекся вступать в какие-либо конфликты и кому-то что-то доказывать. Пусть каждый живет так, как считает нужным.

Марк сбивчиво разъяснил Пилар свои нынешние воззрения на закон и справедливость.

— Выходит так, что твое дело — сторона? — возмущенно произнесла Пилар.

— Причем тут это! — с досадой воскликнул Марк. — Я занимаюсь разбором конкретных дел. Мне платят за то, чтобы я оправдал конкретного человека. Все просто.

— Даже если этот человек виновен? — резко спросила Пилар и даже остановилась.

Марк промолчал. Он просто не знал, что ответить.

— Полли, не все в мире так просто и однозначно, как хотелось бы, — в конце концов, ответил он. — И если ты не против, давай сменим тему. Ты не представляешь, как я устал от этих разговоров.

Пилар ничего не сказала. Ей было крайне интересно узнать жизненную позицию Марка, поэтому она и задавала самые разные вопросы. В целом эта позиция выглядела весьма разумной. Единственное, что не очень нравилось ей в Марке, — это чрезмерная лояльность, которую Пилар скорее назвала бы слабоволием. Однако Марк был умен, честен, рассудителен. Кроме того, в нем были собраны именно те качества, которых так не хватало самой Пилар: чувство меры, осторожность, предусмотрительность. Девушка поняла это даже из короткого общения.

А Марк по-прежнему ощущал себя несколько странно. Он испытывал острый интерес к этой девушке, но не решался ни о чем расспрашивать. Ему казалось, что она сама расскажет ему все, что сочтет нужным.

Официанточка оказалась очень хорошей собеседницей. Во-первых, она умела слушать, во-вторых, задавала интересные вопросы. Ее реплики были всегда к месту, они подстегивали Марка, помогали ему развить мысль, выразить именно то, что он хотел сказать.

Он уже поведал ей о своей работе, об учебе в университете, о детстве. Марк говорил и чувствовал, что его по-настоящему понимают. И это было так приятно!

Внезапно пошел дождь. Как нарочно, подумал Марк. Сейчас самое время пригласить ее на чашку кофе. Но, как она это воспримет?

Однако дождь зарядил не на шутку. Волосы девушки намокли и от того потемнели. По щекам стекали капли. И вся она стала такой трогательно-беззащитной, что у Марка сжалось сердце.

— Полли, послушай, — начал он, — я живу в двух шагах отсюда. У меня сухо и тепло и никто нам не помешает. И поверь, я вовсе ничего не имею в виду. Мы могли бы посидеть в кафе, но нам просто необходимо снять мокрую обувь. Не хватает еще простудиться!

Марк говорил совершенно искренне. У него и вправду не было никаких задних мыслей. Он и думать забыл о том, что еще несколько часов назад всерьез собирался затащить эту девушку в постель. Просто очень хотел, чтобы его спутнице было хорошо и комфортно.

Она молчала, потом нерешительно произнесла:

— Видишь ли, это не совсем прилично.

— Да брось ты! Неприлично заставлять даму мокнуть под ливнем! — решительно возразил Марк. — Посидим, попьем кофе, и я отвезу тебя домой. Просто мне хотелось бы продолжить нашу беседу.

— Мне тоже, — честно ответила она, и глаза ее радостно сверкнули. — Пожалуй, я согласна.

— Вот и славно. Обещаю, что… Она жестом прервала его.

— Что ты, я полностью доверяю тебе, — сказала она. — Даже не думай об этом.

Они быстро добежали до дома.

— Я живу высоко, — предупредил Марк. — Поедем на лифте.

Наконец он открыл дверь квартиры и пропустил девушку вперед.

— Ну вот, снимай туфли, бери тапочки… Он неловко взял у нее сумочку, показал, куда поставить обувь.

— Ванная налево по коридору. Столовая направо.

Марк чувствовал себя агентом по продаже недвижимости. А что, чем не работа? Особенно если будут попадаться такие очаровательные клиентки.

— Как у тебя красиво! — с восхищением сказала Пилар, и на этот раз это было отнюдь не наигранно.

Квартира, по ее меркам, была просто роскошной. Видимо, юристы в Америке зарабатывают совсем неплохо. Впрочем, они и в Аргентине не бедствуют.

Она быстро помыла руки, взглянула на себя в зеркало. Хорошо, что она не красится, а то сейчас пришлось бы оттирать растекшуюся по щекам тушь.

— Ау, Марк, где ты? В твоем дворце можно и заблудиться! — весело крикнула Пилар.

Марк тут же возник перед ней.

— Сюда, пожалуйста.

Он провел ее в просторную кухню, блестевшую никелем и хромом. Кухня через высокую арку плавно переходила в небольшую гостиную.

— Садись. Хочешь, вот сюда, за стол, хочешь, на диванчик.

Пилар с улыбкой кивнула и села на высокий стул.

— Да у тебя тут покруче, чем в «Бумеранге»! — полушутя сказала она.

— Здорово, что тебе нравится. Сейчас я сделаю кофе.

Пилар видела, что Марк суетится, явно желая угодить ей. Что ж, великолепно! Кажется, она произвела на него именно то впечатление, на которое рассчитывала, а вернее, надеялась.

— Давай помогу? — предложила она.

— О нет! В своем доме я все делаю сам! — ответил Марк. — Хотя, честно говоря, кроме кофе и делать-то ничего не умею.

— Вот как?

— Ну да. — Марк немного смутился. — Привык, знаешь ли, на всем готовом. Сначала меня баловала мама. А потом все больше по кафе. В общем, так и не пришлось научиться. Нет, конечно, кое-что я могу сделать…

Он поймал себя на том, что начинает оправдываться, и это ему совершенно не понравилось. Кто она такая, чтобы он держал перед ней отчет?

Но отчего-то ему мучительно хотелось угодить этой темноглазой красотке. Вернее, даже не угодить, а предстать перед ней в выигрышном свете. Марк задумался и конечно же упустил тот единственный момент, когда нужно было снять турку с огня. Кофе залило всю плиту, по кухне поплыл противный горелый запах.

— Черт! — выругался Марк. Надо же быть таким неловким!

— У нас, кажется, авария? — поинтересовалась девушка. — А я было поверила, что вы настоящий мастер по части кофе!

Пилар встала и, прежде чем Марк успел среагировать, нашла тряпку и начала вытирать плиту.

— Сейчас все будет в лучшем виде. В конце концов, я ведь работаю официанткой! — со смехом заключила она.

Марк сконфуженно отошел и сел за стол.

— Надо же, никогда у меня раньше ничего не убегало, — пробормотал он. — Ну, или очень редко.

— Какие пустяки. Все уже в порядке.

Пилар аккуратно вытерла плиту, остатки кофе вылила в раковину и быстро вымыла турку.

— Полли, ты не должна была этого делать, — слабо возразил Марк.

— Все нормально. Однако не выпить ли нам чаю? — И девушка лукаво прищурилась.

— Право слово, лучше бы я пригласил тебя в кафе, — процедил Марк, чувствуя себя крайне неловко.

Впрочем, неловкость быстро прошла, уступив место жгучему интересу, когда Марк заметил, с какой грацией девушка передвигается по его кухне. Она уже нашла шкафчик, где он хранил чай, достала маленький глиняный чайник и две чашки. Такое чувство, что она всю жизнь здесь жила.

И еще Марк подумал о том, что его совсем не раздражает то, что она хозяйничает в его доме. Наоборот, ему чертовски приятно, что эта красивая девушка готовит для него чай.

Каждый раз, когда она за чем-нибудь наклонялась, узкие голубые брючки соблазнительно обтягивали аккуратные круглые ягодицы, и скоро Марк понял, что только об этом и думает. Когда же девушка повернулась к нему лицом, он опустил глаза, боясь, что взгляд выдаст его тайные мысли.

— Ну, что же, чай готов, — сказала Пилар, ставя на стол фарфоровые чашки.

— Спасибо, Полли. И еще раз прости мою неловкость, — ответил Марк.

Девушка пила чай с таким видом, словно это было делом всей жизни. Марк же не мог ни на чем сосредоточиться. Ее присутствие обжигало безо всякого чая.

С одной стороны, ему безумно хотелось прижать к себе это стройное грациозное тело, опалить поцелуями ее рот, лицо, шею. Однако он боялся дотронуться до нее, чувствуя, что тогда уже не сможет контролировать себя и обидит девушку. С другой стороны, Марку доставляло неизъяснимое удовольствие просто смотреть на нее. Он даже не мог вспомнить, бывало ли такое в его жизни.

Пилар не могла не почувствовать его взгляда. Она поставила чашку на стол и тоже посмотрела на него, да так, что по его спине пробежали мурашки. Теперь все стало окончательно ясно. Боже правый, никогда и никого он не хотел так отчаянно, как эту маленькую официантку! Он забыл обо всем на свете: о правилах приличия, о Бетти, о том, что завтра с утра ему ехать в Фармоунт. Тело больше не подчинялось ему.

Не думая о том, как она отреагирует, Марк резко встал и вплотную подошел к ней. Наклонившись, взял лицо девушки в ладони.

— Полли, я сам не знаю, что со мной происходит, но я умру, если не поцелую тебя прямо сейчас, — сказал он изменившимся голосом.

После чего жадно впился губами в ее губы. И тут же почувствовал, как бешеный тайфун эмоций, закружив, уносит его куда-то прочь с этой грешной планеты.

Вот уже его язык блуждает по ее тонкой смуглой шее, а затем вновь возвращается к нежному, мягкому рту. Девушка отвечала ему с той же страстью, только движения ее были чуть осторожнее. Как будто она боялась спугнуть сладкую грезу.

Да и Марку казалось, что он уже испытывал нечто подобное в давно забытом сне. Или в самых романтических юношеских мечтах. Но только не наяву.

Марк был сухим деловым человеком, не склонным к сантиментам. Он не верил в волшебство любви, и все рассказы об этом считал плохими выдумками. Но теперь вдруг разом понял, что все, все, что он когда-либо видел, о чем читал или слышал, — это правда. Просто до этого он не встречал девушки, способной разбудить в нем такую неукротимая страсть. Разве что…

Внезапно Марк вспомнил, что однажды уже испытал нечто подобное. И было это не так давно, но не здесь, а за тысячу миль от Детройта.

Осознание пришло мгновенно. Его словно током ударило.

— Пилар! — воскликнул Марк, чуть отстраняясь и с изумлением вглядываясь в лицо девушки.

Ну конечно, как он мог быть таким идиотом? Разве можно было не узнать эти глаза, эти губы, эти волосы! А акцент! Явно нетипичный для человека из южных штатов. И эта невероятная грация. Ведь он сразу подумал, что этой девушке не место в их кафе!

Но как это возможно? Случайность? Или…

Все эти мысли пронеслись в его голове за считанные секунды. Пилар по-прежнему обнимала Марка за шею и не сводила с него ликующих глаз.

Палитра чувств, отразившихся на лице Марка, была даже богаче, чем она смела думать. Удивление, потрясение, недоумение, подозрение, недоверие и под конец — восхищение!

— Si, querido, — ответила она с дразнящей улыбкой. — Это я.

Марк на секунду отпрянул. Ему было чертовски интересно узнать, откуда она здесь взялась и что вообще все это значит. Но потом он решил, что это подождет. Сейчас гораздо важнее продолжить поцелуй. Что Марк и сделал, причем на этот раз позволил себе еще больше огня.

А Пилар и сама уже забыла, кто она и что она. Ей было все равно, как он ее назвал. Главное — Марк Дэниеле держит ее в своих объятиях, держит и не собирается выпускать. Объяснения будут потом, а сейчас существует только огненная пляска языков, только испепеляющий жар дыхания.

Распаленные поцелуем, они все крепче прижимались друг к другу, пока наконец не почувствовали неистовое желание стать одним целым.

И тогда Марк подхватил Пилар на руки и отнес в спальню. Там царил хаос, но ни один из них даже не обратил на это внимания. Марк опустил Пилар на кровать и принялся нетерпеливо расстегивать голубые пуговички ее блузки.

Одна, две, три. Да сколько их тут? Но наконец блузка была расстегнута, и Марк рьяно принялся за новое препятствие: застежку бюстгальтера. Его он преодолел в два счета и жадно прижался губами к темному маленькому соску.

Пилар сладко застонала. Все оказалось гораздо лучше, чем она даже могла мечтать. Этот мужчина — настоящий дьявол, ради шутки принявший обличье степенного адвоката. Она чувствовала, сколько неизрасходованной страсти томиться под его внешней холодностью. И была готова выпустить ее на свободу.

Это как танго, подумала Пилар, пока еще могла хоть о чем-то думать. Только танцуем мы его над пропастью. Есть только один способ не сорваться — крепче прижаться друг к другу.

Нежные руки Марка гладили ее тело, постепенно отвоевывая все новые пространства. Вот его ладонь скользит по гладкому животу, а вот уже опускается вниз по спине. Пилар почти задыхалась от настойчивой атаки его губ. А еще она ощущала какую-то помеху… Да ведь Марк все еще полностью одет!

Пилар решила исправить положение. И тут же ее тонкие пальцы ухватили голубую футболку Марка и потащили наверх. Через секунду тонкий кусок материи был отброшен далеко в сторону, и она начала покрывать поцелуями его грудь и живот. Марк застонал. Несколько секунд он позволил себе наслаждаться волшебным ощущением, затем чуть отстранился и жестом попросил Пилар лечь на спину.

Та повиновалась и в следующее мгновение почувствовала, как язык Марка коснулся ее пупка и медленно пополз ниже. Пилар вздрогнула, предвкушая сладкую муку. Но вместо этого почувствовала, как Марк резко отпрянул от нее.

Она открыла глаза. Марк с растерянным видом сидел на кровати.

— Почему ты остановился? — капризно спросила Пилар. — Что-то не так?

Он подобрал с пола блузку и кинул ей.

— Оденься. Прости, но…

— Но, что?

Брови Пилар поползли вверх. Вот уж этого она никак не ожидала. Она же видела, что Марк буквально обезумел от страсти. Но оказывается, его холодный рассудок добрался и сюда?

— Во-первых, что все это значит? Зачем этот спектакль насчет Полли? — поинтересовался Марк. Он уже пришел в себя и говорил своим обычным уверенным тоном.

Пилар поняла, что сейчас ей и вправду лучше одеться. Кажется, Марк намерен расставить все точки над «i». Одно из двух: либо она переоценила себя, либо недооценила его. И то и другое одинаково неприятно. Ну, да ладно, объясняться так, объясняться.

— Вернемся в столовую? — предложила Пилар, быстро одевшись.

Марк тоже натянул майку, а снять с него джинсы Пилар так и не успела.

— Что ж, пожалуй. А теперь, будь любезна, объясни, зачем все это. Полли, официантка… И вообще, что ты здесь делаешь?

— Если мне не изменяет память, ты сам пригласил меня, — усмехнувшись, ответила Пилар.

— Я имею в виду — здесь, в Детройте! Как ты нашла меня?

Она пожала плечами.

— Элементарно. Ты же сказал мне тогда, в каком номере вы остановились. Я заговорила зубы портье и через пять мнут адрес был у меня в кармане. А остальное — дело техники.

Неужели она провернула все это только для того, чтобы встретиться со мной? — с изумлением подумал он, помимо воли чувствуя себя польщенным и пытаясь это скрыть.

Марк выглядел смущенным, и Пилар внезапно решилась на открытое наступление.

— Разве я зря приехала, Марк? Разве зря? — И ласково погладила его по щеке.

Сейчас все зависело от того, как поведет себя Марк. Что-то подсказывало Пилар, что он не сможет и не захочет оттолкнуть ее.

А Марк задумался. Он вспомнил, как сегодня бежал к ней на свидание, как дожидался ее полчаса, как следил за ее движениями, пока она готовила чай. И потом, эти поцелуи, этот неимоверный жар ее тела, эти сверкающие глаза. И то, как она слушала его рассказы о школьных временах. Боже, боже, как хорошо, что она приехала, как это хорошо!

— Нет, Пилар, — с усилием ответил он, ему трудно было произносить это вслух, — не зря.

Марк хотел что-то еще добавить, что-то важное, но вместо этого снова потянулся к ее губам.

Оказывается, самообладание вернулось к нему совсем ненадолго… Да, эта женщина действовала на него чудесным образом. Невероятная история вдруг показалась Марку совсем простой, а присутствие в его квартире черноволосой танцовщицы — совершенно естественным. Он не сердился и не удивлялся, а просто наслаждался неожиданным подарком судьбы. Боже, разве Бетти когда-нибудь целовала его так? Или какая-нибудь другая женщина?

— Ловко же ты меня провела! — воскликнул Марк, когда, наконец смог оторваться от нее.

— Я хорошая актриса, — со смехом отозвалась Пилар.

Он изучающее смотрел на нее.

— Теперь, когда легенда больше не нужна, может, что-нибудь расскажешь о себе? Ведь, в сущности, я совсем ничего о тебе не знаю.

— Ты знаешь главное: я приехала к тебе без приглашения, потому что влюбилась с первого взгляда. Остальное узнаешь, если захочешь. Это ведь недолго рассказать, — ответила Пилар, с вызовом поглядев на него.

И Марк почувствовал, что именно этого хочет больше всего на свете.

Они проговорили до рассвета. Иногда Марк даже вставлял несколько слов по-испански, чтоб сделать ей приятное. Но в основном говорила Пилар.

Ее жизнь разворачивалась перед ним подобно увлекательной повести. Марк с удивлением обнаружил, как многое в их судьбах перекликается. И с каждым словом эта девушка становилась ему все ближе.

Захваченные неведомым раньше чувством общности, они позабыли даже о страсти. В конце концов, оба знали, что это никуда от них не уйдет. Сейчас важнее было другое — понять, почему вдруг два человека, живущие на разных континентах, шедшие совершенно разными дорогами, вдруг встретились и стали друг для друга близкими и родными.

— Я никогда не был одинок. Или, вернее, считал так, — сказал Марк. — Я встречался с разными девушками, но никогда не пускал их в свою жизнь. Мы просто существовали параллельно, и меня это устраивало. Да что там, я думал, что по-другому и не бывает. Пока не встретил тебя.

Пилар с пониманием смотрела ему в глаза. Она чувствовала то же самое и могла бы подписаться под всем, что говорил сейчас Марк.

— И теперь… — Он помрачнел и с трудом продолжил: — Теперь я просто не знаю, что мне сказать Бетти. И как вообще об этом можно сказать.

До этого имя его невесты ни разу не было названо. Пилар нахмурилась. Нет, она ни на минуту не забывала о существовании Бетти, только предпочитала не думать об этом.

Марк мельком взглянул на часы.

— О боже! Через два часа я должен быть у нее дома! Я совсем забыл, что мы едем в Фармоунт!

Пилар помрачнела и внимательно на него посмотрела.

— Надеюсь, ты собираешься обо всем рассказать Бетти? — спросила она. — Или встреча со мной для тебя всего лишь повод для приятной интрижки?

Марк молчал. То, что он чувствовал теперь к Пилар, нельзя было описать никакими словами. Он никогда даже не подозревал о том, что любовь может возникнуть так внезапно. Или это все-таки не любовь? Но тогда что? Страсть? Легкая влюбленность? Марку было все равно, каким словом это назвать. Он понимал только, что он больше не хочет жить без Пилар. Да и вряд ли сумеет.

Но сказать об этом Бетти прямо сегодня… К такому подвигу он, пожалуй, не был готов. И, старательно отводя глаза, Марк ответил:

— Посмотрим. Если будет подходящий случай…

Пилар с сомнением покачала головой. Что-то не слишком она в это верила.

— Как мне найти тебя, Пилар?

— В кафе «Бумеранг», — усмехнулась она.

— А помимо? Кстати, я еще должен отвезти тебя домой. Собирайся. А то, как бы мне не опоздать, — озабоченно заметил Марк.

Они выходили в молчании. У Марка было смутное ощущение, что он в чем-то виноват.

— Элмоут-стрит, девять, — бросила Пилар.

— Ты сердишься? — спросил Марк. — Все произошло слишком быстро. Я даже с трудом верю, что все это было на самом деле.

— Понимаю. Все и вправду немного странно, — подтвердила Пилар. — Не волнуйся. В конце концов, я сама виновата в том, что так внезапно и беспардонно вторглась в твою жизнь.

— Ну, что ты, Пилар.

Марк с укором посмотрел в ее сторону. Она тихонько засмеялась.

На прощание они долго целовались — с необычайной нежностью. Уже собираясь выходить из машины, Пилар протянула Марку маленький листочек.

Он развернул его. Там стояло ее имя и несколько цифр: номер телефона. Марк моментально вспомнил, что точно такой же листочек оставляла ему Пилар там, в Буэнос-Айресе. Как легко выбросил он его тогда! И как много он значил для него теперь…

Марк вздохнул и нехотя нажал на педаль газа. Сегодня ему предстоял нелегкий денек, это уж точно.

 

4

Джереми Уилкинс гордился своим происхождением. Он не уставал повторять, что все Соединенные Штаты выросли из Пенсильвании, где он родился и благополучно дожил до двенадцати лет. Причем это произносилось таким тоном, что всякому становилось ясно, что не будь Джереми Уилкинса, не было бы и Америки. И все как-то забывали, что всю свою сознательную жизнь Уилкинс прожил здесь, в Детройте, штат Мичиган.

Он имел весьма приблизительное представление о природе, хотя считал себя большим знатоком сельской жизни. Это было странно и даже нелепо, но все прощали Уилкинсу эту маленькую слабость.

Несколько лет назад он купил довольно большой участок земли в Фармоунте и построил там огромный дом. Никаких архитектурных изысков — просто добротное, основательное жилище. Сейчас там жили родители Уилкинса и его незамужняя сестра Мелани.

Сам Фармоунт представлял собой довольно живописный поселок, расположенный на нескольких невысоких холмах к югу от Детройта. Летом здесь можно было купаться в небольшом, чистом озере, поздней осенью — любоваться дивными закатами. В остальном это было довольно унылое местечко. Ни Бетти, ни тем более Марк никогда не были в восторге от этих поездок. Но на этот раз Бетти с нетерпением ждала возможности вдоволь пообщаться с женихом.

Марка же страшил этот день. Его жизнь, в которой все было расписано и просчитано, внезапно свернула с проторенной дороги. И он не знал, как себя вести. Ему было и страшно, и муторно.

Тем не менее, в точно назначенный час его машина уже стояла у знакомого дома в восточной части города. Бетти вышла к нему минуты через две. На ней сегодня были свободные брюки темно-коричневого цвета и свитер ручной вязки. Волосы она собрала в хвостик. Без косметики ее лицо казалось совсем детским и до боли беззащитным. Через плечо у нее была перекинута объемистая холщовая сумка, с которой она всегда ездила в Фармоунт.

Бетти уселась на переднее сиденье и тут же бросилась Марку на шею.

— Любимый, я так соскучилась!

Он попытался изобразить на своем лице нечто, приличествующее случаю. Например, радость от встречи с любимой девушкой. Или хотя бы подобие радости.

— Привет, дорогая, — тепло отозвался он. — Как самочувствие?

— Отлично! Горы свернуть готова! — бодро ответила Бетти. — Кстати, мы можем ехать прямо сейчас. У папы какие-то дела здесь, он подъедет к вечеру.

Марк просиял. Хоть сейчас не надо будет встречаться с Уилкинсом, чей тяжелый взгляд все ощутимее действовал ему на нервы.

— Вот и славно! — бросил он и нажал на газ.

— Знаешь, мы с папой уже составили список гостей, — щебетала Бетти. — Представляешь, набралось шестьдесят человек. И это только с моей стороны!

— Естественно, с моей там всего пятеро, — хмыкнул Марк.

— Ну, ты же сам так хотел! — насупилась Бетти.

— Конечно-конечно, — успокоил ее он. — Просто интересная пропорция получается.

Бетти вздохнула. Ну, что она могла сделать, если отцу вздумалось делать из их свадьбы феерическое шоу?

— Какое нам дело до них до всех? — сказала она, преданно глядя на Марка. — Главное — это ты и я, ведь правда?

— Разумеется, любовь моя, — сухо ответил он. Голова его раскалывалась и от бессонницы, и от того мучительного положения, в котором он внезапно оказался.

Стоило, как следует подумать, что делать дальше. Помолвку необходимо расторгнуть — это даже не обсуждается. Теперь, когда Марк, наконец узнал, какие чувства можно испытывать к женщине, его никак не устраивал предстоящий брак. Он едва только вспоминал горящие глаза Пилар, ее нежный шепот, ее прерывистое дыхание, как в голове мутилось, а по телу разливалась приятная истома. Как убоги были его представления о счастье! Как много он потерял, ухаживая за женщинами, которые и отдаленно не вызывали у него подобных чувств!

Но ведь Уилкинс убьет его. А если и не убьет, то уж точно попортит жизнь. И потом, эта проклятая адвокатская контора. Что будет с ним, если Уилкинс лишит его своего покровительства? Он хорошо делал свое дело, но был совершенно не готов пуститься в плавание самостоятельно. Марк привык к мысли, что будущий свекор уж как-нибудь позаботится о его карьере.

Хотя все это глупости. У него есть голова на плечах, достаточно связей да и опыта хватает. В самом деле, Марк вдруг подумал, что с успехом может сам строить и свою карьеру, и свою жизнь. Для этого нужно только решиться. Сделать первый шаг, самый сложный, почти невозможный. Ну, а дальше все пойдет как по маслу. Только бы решиться, только бы развязать себе руки, а там ему сам черт не брат!

Марк думал обо всем этом, и на лице его отражалась упорная работа мысли. Бетти тяжело вздохнула. Ну вот, опять молчит и думает о чем-то своем. Сколько же это будет продолжаться? Даже в выходной не может расслабиться!

Она решила, в который уже раз, взять инициативу в свои руки.

— Мы будем в Фармоунте около одиннадцати, — сказала она. — Чем бы ты хотел сегодня заняться?

— Чем? Не знаю, — небрежно ответил Марк. — Погулять, наверное.

— Послушай, что я придумала. Мы зайдем к Сузи и Джорджу, и все вместе отправимся на озеро. Можем даже покататься на лодке. Ты как?

— Отлично! — с энтузиазмом отозвался Марк. — А кто такие Сузи и Джордж?

Бетти была неприятно поражена. Сколько раз она рассказывала ему о своей подруге детства и о ее муже! Неужели он совсем не обращает внимания на то, что она говорит?

— Ну, Марк! — укоризненно произнесла она, покачав головой. — Ты не помнишь Сузи? Вы же виделись раза три, да и потом, я тебе рассказывала.

— Может быть, может быть, — пробормотал Марк, тщетно силясь припомнить, о ком идет речь. — Ты же знаешь, у меня такая плохая память на лица, да и на имена тоже.

Бетти опустила голову. Особенно если это имена и лица моих друзей, подумала она. Вот я, например, помню до мельчайших подробностей все, что так или иначе касается его. Что его школьного друга звали Томас Брэдли. Что в первой раз он влюбился в шестнадцать лет в некую Джулию, а на завтрак мама всегда готовила ему сандвич с тунцом. Да мало ли! Марк был настолько интересен ей, что мельчайшая подробность его жизни намертво застревала у нее в памяти. Или права ее коллега Дженни, которая утверждает, что у мужчин голова устроена совсем иначе?

— Ну, Сузи Редфорд, моя одноклассница. Полгода назад вышла замуж. Такая худенька, рыжеволосая. Вспомнил?

— А, ну да. Конечно, как я мог забыть! — воскликнул Марк.

Он думал о том, что сделает с Пилар, когда она в следующий раз окажется в его спальне. И что Пилар сделает с ним. Эта мысль настолько воодушевляла, что Марк готов был вспомнить кого угодно. Хоть самого черта. Тем более что он и вправду вспомнил, что однажды они обедали в ресторане с какой-то рыжей девчонкой.

— Ну вот, — кивнула Бетти. — Они с Джорджем сейчас постоянно живут в Фармоунте. Он же писатель, ему необходимы тишина и покой.

— О да, для писателя это первое дело, — с готовностью подтвердил Марк.

— Кстати, он уже выпустил три книги, — похвасталась Бетти.

Джордж всегда нравился ей. Если бы не Марк, она бы, наверное, влюбилась в него. И готовила бы ему обеды, пока он писал свои гениальные романы. Но судьба распорядилась иначе. И скоро она станет женой преуспевающего адвоката.

— Вот как? Это даже можно читать? — Бетти уловила в голосе жениха едкую иронию и вступилась за Джорджа:

— Я серьезно! Это действительно хорошие вещи. Особенно «Концепция счастья»!

— Ого! Да у него губа не дура! Он что, из этих новомодных учителей жизни? «Десять секретов душевного спокойствия» и все в этом духе?

— Вовсе нет! Он пишет увлекательные романы, и в отличие от других современных авторов со смыслом.

— Что ж, весьма похвально, — заметил Марк, сосредоточенно глядя на дорогу.

— Между прочим, я думаю, что и тебе бы понравилось, — осторожно сказала Бетти.

Она всегда старалась заинтересовать Марка литературой. Правда, это ей не очень хорошо удавалось. Марк признавал только деловую прессу, да иногда, под настроение, легкие детективы.

— У тебя есть его книжка? — сдался Марк. — Я хочу почитать.

Бетти чуть в ладоши не захлопала.

— Отлично! Попросим у Сузи. Думаю, тебе стоит начать с «Черного конверта».

— Звучит заманчиво, — согласился он.

— Вот здорово! Потом поделишься впечатлениями!

Бетти приумолкла. За окном проносились маленькие мотели, автозаправки, сиротливые придорожные кафе. Бетти любила наблюдать за дорогой. Сама она не очень хорошо водила машину, хотя, конечно, могла проехать несколько сотен миль. Но это стоило ей неимоверных усилий. Нужно было все время напрягать внимание.

Марк же обычно чувствовал себя за рулем вольготно. Но сегодня заметно нервничал и даже пару раз отпустил нелестные замечания в адрес других водителей.

— Что это ты? — удивилась Бетти.

— Да прет не глядя! — в сердцах ответил Марк. Она головой покачала.

— Да ладно тебе!

— Ладно-ладно! — передразнил ее Марк. — Тебе хорошо сидеть да указывать. Посмотрел бы я на тебя, если бы ты была за рулем! — Но тут же упрекнул себя за этот срыв.

Бетти ничего не ответила. Только насупилась и замолчала уже надолго. Впрочем, она вовсе не расстроилась из-за резкого ответа жениха. Просто у нее вдруг мучительно разболелась голова. Ох уж эти проклятые головные боли! Пожалуй, это единственное, что всерьез отравляло ей жизнь.

Даже свадьбу пришлось отложить из-за них! Бетти две недели продержали в лучшей клинике города, проводили тщательнейшие обследования. Но причину изнурительных болей так до конца и не выяснили. Оставалось только надеяться, что щадящий режим и спокойная обстановка уменьшат риск обострений.

Бетти не знала, что врач сказал ее отцу: «Постарайтесь создать ей атмосферу полного душевного комфорта. Ее нужно ограждать от стрессов. Конечно, в нашем мире это трудно, практически невозможно, но все-таки попытайтесь».

Отчасти поэтому Джереми Уилкинс так ревниво оберегал счастье своей дочери. Ему казалось, что именно теперь его крошка нуждается в нем больше, чем когда-либо.

Бетти, конечно, ощущала назойливую заботу отца, но это не раздражало ее. Правда, она бы предпочла, чтобы эта забота исходила от жениха. Но, наверное, после свадьбы так и будет. Пока же Бетти чувствовала себя больше любимой дочуркой, чем желанной женщиной.

Ей отчаянно захотелось крепко прижаться к Марку. Но если она попросит остановить машину, он скорее всего сочтет это очередной блажью и рассердится. А злить его совершенно ни к чему. И Бетти с удвоенным любопытством принялась разглядывать окрестности.

Наконец они прибыли в Фармоунт. Дом Уилкинсов находился на самой дальней улице поселка. Остановив машину перед воротами, Марк посигналил. Бетти вылезла из машины и помахала рукой высокой сухопарой женщине лет пятидесяти, которая как раз шла к воротам.

— Бет? Это вы? — раздался неприятный, слишком резкий голос.

— Да-да, тетя. Мы с Марком приехали!

Мелани Уилкинс производила впечатление гордой и неприступной школьной наставницы. Она действительно долгие годы проработала в колледже, преподавала математику и черчение. Мелани и сама была словно вычерчена с помощью циркуля и линейки. Длинные ноги и руки, не по-женски широкие плечи, квадратный подбородок. Даже брови ее были абсолютно ровными линиями. И она совсем не походила на брата, невысокого и коренастого, с мягкими, чуть расплывшимися чертами лица.

— Уже иду!

Мелани открыла ворота, помахала рукой Марку, который все еще сидел за рулем.

— Пусть он пока ставит машину, а мы с тобой поболтаем, ага?

Мелани взяла племянницу под руку и увела в глубь сада. Марк же загнал машину в гараж, вернулся закрыть ворота и, не зная, куда себя деть, остановился под большим раскидистым деревом, чьи ветви опускались едва ли не до земли.

Женщины о чем-то оживленно беседовали, и до Марка доносились их голоса. Однако он не торопился присоединиться к ним.

Итак, он в Фармоунте. Очередной почти семейный уик-энд. Очень даже весело. Сейчас они усядутся на террасе и будут пить чай. Потом Бетти поведет его гулять. Потом… Интересно, что сейчас делает Пилар? Кажется, она сегодня не работает. Наверное, спокойно спит после вчерашнего. Это ему приходится изображать из себя героя.

— Марк, дорогой, иди к нам! — послышался веселый голос Бетти.

Началось. Свежая порция местных новостей. Торговая марка «Тетушка Мелани». Только качественный товар!

Марк тяжело вздохнул, однако натянул на лицо жизнерадостную улыбку и направился к беседке в глубине сада.

Если об архитектурных достоинствах здешнего дома можно было еще поспорить, то сад был просто великолепный. Уилкинсы не держали садовника, потому что никому не доверяли свои сокровища. А сокровищ было немало: пестрая россыпь всевозможных цветов, причудливо подстриженный кустарник, аккуратные, ухоженные деревья. Вот только Марк понятия не имел, как они называются. А то бы непременно блеснул в разговоре с каким-нибудь ботаником.

— Ты представляешь, тетя говорит, что Дарреллы целую аллею обсадили рододендронами!

Марк поморщился.

— Родо… чем? А что это такое? — лениво поинтересовался он.

— Как, ты не знаешь? — вскинулись одновременно обе женщины. — Это такой кустарник с розовыми цветками. Ну, тот, что растет у нас за домом!

— В самом деле? А мне всегда казалось, что это название какого-то микроба. Стафилококк, рододендрон…

— Фу, Марк, как ты можешь! — воскликнула Бетти, а Мелани скрипуче рассмеялась.

Марк покорно склонил голову.

— Виноват.

— Между прочим, мы ждали вас еще вчера, — сварливо заметила Мелани.

— Но, тетя, — начала оправдываться Бетти, — мы же всегда приезжаем только по выходным.

— Не знаю, не знаю. Но твой любимый пирог я приготовила еще вчера.

— Вот здорово! Ты испекла пирог с малиной? — восторженно спросила Бетти.

— Ну конечно!

— Так, может, перейдем к чаепитию? — вмешался Марк.

Все трое поднялись и направились в сторону дома.

В самом деле, Уилкинса не особенно заботило изящество проекта. В доме было два этажа. На первом располагались большая гостиная, две спальни и комната для гостей, на втором — просторный кабинет, который всегда пустовал, словно ждал настоящего хозяина. К этому надо было прибавить просторную террасу, заставленную плетеной мебелью.

В целом, дом не производил впечатления уютного гнездышка. И Бетти втайне лелеяла надежду, что, когда он перейдет в ее руки, она сделает из него настоящий загородный коттедж. Пока же приходилось мириться с существующим порядком вещей.

— А кстати, где бабушка с дедушкой? — спохватилась Бетти.

— Разве я не сказала? Они уехали на все выходные к Смитам, — ответила Мелани. — Так что можете творить все, что вам в голову взбредет, — снисходительно бросила она.

Бетти улыбнулась в ответ. Марк же устало прикрыл веки. Он был слишком утомлен, чтобы реагировать на дурацкие шутки Мелани Уилкинс.

Чаепитие прошло сносно. Мелани и сама очень любила малиновый пирог. Так что большую часть времени ее рот был занят, чему Марк искренне радовался. Бетти тоже молчала. Головная боль усилилась, и она с трудом сохраняла веселое и беззаботное выражение лица.

— Ну что, ты, кажется, предлагала навестить твою подругу? — спросил Марк, когда был доеден последний кусочек пирога и допита последняя капля чаю.

— Ну да. Только, может, немного отдохнем? — нерешительно произнесла Бетти. — Я сегодня так рано встала. Хочется полежать.

Марк был не против. Он и сам ощущал настоятельную потребность положить голову на подушку.

— Ну, если ты хочешь, — уклончиво ответил он.

Бетти с усилием улыбнулась.

— Пойдем в гостиную?

— Ну да.

— А я пока покопаюсь в саду, — деловито заметила Мелани.

— Какая же ты неугомонная, тетя! — восхитилась Бетти.

— Приходится! — многозначительно сказала тетушка. — Если бы не я, тут бы все бурьяном поросло. А Джереми разве есть до этого дело?

Мелани любила посудачить о своем брате. Однако Бетти была совсем не в том настроении, чтобы поддерживать эту беседу, поэтому оставила замечание тети без ответа.

— Мы немного полежим, хорошо?

— Да лежите сколько душе угодно. В конце концов, вы приехали сюда отдохнуть, разве нет? — примиряюще откликнулась Мелани…

Обнявшись, они легли на большой диван, покрытый пушистым синим покрывалом. Бетти сразу же задремала. К Марку же сон не шел.

Осторожно, чтобы не потревожить невесту, он поднялся и вышел в сад. Оглянулся — Мелани копалась в дальнем конце сада и не могла его видеть. Облегченно вздохнув, Марк направился к беседке. Ему очень хотелось посидеть на свежем воздухе и как следует обо всем подумать.

Итак, в его жизни произошло кое-что важное. Он, кажется, впервые по-настоящему влюбился. И случилось это так внезапно и так не вовремя, что хуже и не придумаешь. Через три недели у него свадьба.

Если он расторгнет помолвку, то нанесет сокрушительный удар прямо в сердце ни в чем не повинной Бетти. Но это еще полбеды. Главное — под угрозу будет поставлена его карьера. Уилкинс шутить не любит. И уж конечно жалеть Марка не станет.

А что он получит взамен? Любимую женщину. Не так уж и мало. Хотя, кто знает, возможно, это не настоящая любовь, а просто кратковременная вспышка страсти, которая через неделю пройдет…

Могло быть и так. Но могло быть и по-другому. Самое странное, что Марк нутром чуял: Пилар — это всерьез и надолго. Он дважды не смог устоять перед одной и той же женщиной, ее глазами, ее обворожительными манерами. Вчерашняя ночь, без сомнения, лучшее, что случалось с ним в жизни. И теперь он ощущал растущее нетерпение. Марк просто хотел, чтобы Пилар была рядом. Сейчас. Завтра. Всегда.

Но рядом была Бетти. Бедная влюбленная Бетти, которая отдавала ему всю свою душу и довольствовалась теми крохами вежливого внимания, которые он бросал ей взамен.

Марк зашагал взад-вперед по дорожкам сада. Что же делать? Ему мучительно хотелось хоть с кем-нибудь посоветоваться. Или хотя бы излить душу. Но он здесь один, друзья далеко, да и есть ли они, настоящие друзья? Том Шелти всегда рад пропустить с ним по кружечке легкого пива, но можно ли ему доверять? А Джордж Брайтон с радостью берет у него взаймы денег, но совершенно не годится на роль советчика.

Марк призадумался. Мысли были по большей части горькие. С ранней юности он был нацелен на карьеру. Друзья, девушки — все они были лишь элементами в его системе. Центром же была работа.

Как заведенный, он вставал в семь часов утра, репетировал перед зеркалом свои речи, тщательно выверяя мимику и жесты. Вечерами он не просиживал в барах, как его беспечные приятели. Нет, каждую минуту он старался проводить с пользой для дела. Марк заходил в библиотеку, посещал всевозможные семинары, участвовал в конференциях.

Вскоре его усердие начало приносить плоды. На одной из конференций его заметил сам Джереми Уилкинс, фигура в юридическом мире значительная. Сначала он пригласил Марка на очень скромную должность, затем сделал своим помощником. И вот не так давно Марк стал его компаньоном.

А потом его познакомили с Бетти. Девушка влюбилась в него с первого взгляда, это было ясно. Марк же, не испытывая к ней неземной страсти, рассуждал трезво и даже немного цинично. Он сразу понял, насколько трепетно Джереми относится к дочери. Отец Марка был более равнодушен к успехам и поражениям своего сыночка. И Марк подумал: а почему бы и не связать свою жизнь с этой неплохой, в сущности, девушкой? Их отношения развивались как по писаному. И все было бы хорошо, но вот в его жизнь властно и без приглашения вошла совсем другая женщина. И подчинила себе все его чувства и помыслы…

В этот момент раздумья Марка прервал шум мотора. Он оглянулся — к воротам подъезжал большой темно-синий «мерседес» Уилкинса. Видимо, Джереми освободился раньше, чем рассчитывал, и вот он здесь. Он здесь, а Марк совершенно не готов к этой встрече! Но избежать ее все равно не удастся, поэтому Марк натянул на лицо улыбку и вышел встречать отца Бетти.

— Здравствуй, Марк! — поприветствовал его Уилкинс.

— Добрый день! Мы ждали вас немного позже, — не стал лукавить Марк.

— Да я и сам думал, что задержусь до вечера. Но, слава богу, удалось все уладить… Так, и где наши девочки? — подмигнул Марку Джереми.

— Ваша сестра копается в саду, а Бетти прилегла.

Джереми разом помрачнел.

— Ей что, опять нездоровится? — отрывисто бросил он, даже не пытаясь скрыть своей тревоги.

— Да вроде бы нет, — быстро ответил Марк. — Просто не выспалась.

— Ну да… — недоверчиво протянул Джереми.

— Я думаю, она скоро выйдет к нам, — заверил его Марк. — Почему бы нам с вами пока не выпить чаю?

— Чаю? — Уилкинс расхохотался. — Лично я в свой выходной предпочитаю чего-нибудь покрепче. У меня здесь припасена бутылка превосходного виски. Составишь мне компанию?

Марк не очень любил виски. Точнее, терпеть его не мог. Но отказать Уилкинсу не решился.

— О чем речь!

— Ну, вот и славно, мой мальчик, — покровительственно произнес Уилкинс. — Пойдем на террасу, поговорим по-мужски. Привет, сестренка! — крикнул он Мелани, которая как раз шла в их сторону.

— Явился! — отозвалась она, на миг поджав губы. — Ну и хорошо. Идите в дом, а я еще чуток поработаю.

— Пчелка ты моя! — умильно сказал Уилкинс, однако Марк уловил в его голосе скрытое раздражение.

— Не всем же быть трутнями! — насмешливо возразила Мелани.

Затем она вновь скрылась в глубине сада, а мужчины прошли на террасу.

По пути Уилкинс прихватил из бара бутылку с затейливой этикеткой. И вскоре они уже оживленно беседовали, то и дело, подливая себе отличного, надо сказать, виски.

В тот день Марк так и не нашел в себе сил ни о чем рассказать Бетти. Они ходили в гости к Сузи и Джорджу, катались на лодках. Вечером, как всегда, жарили барбекю. Потом Бетти делилась с ним своими соображениями по поводу свадьбы. И Марк даже не заикнулся о том, что так мучило его. А самое скверное, что он понятия не имел, когда, наконец на это решится…

 

5

Пилар положила трубку и горестно вздохнула. Этот разговор с Марком лишил ее последних сил. Конечно, он рассыпался в признаниях в любви, умолял подождать еще совсем немного. Но она уже начала понимать, что Марк вряд ли отважился рассказать обо всем невесте. День их свадьбы неумолимо приближался, а он так и не обмолвился о том, что встретил другую женщину.

Пилар просто не знала, что делать. Пассивное ожидание выбивало ее из колеи. Так уж сложилось, что она привыкла все делать сама, и ее злило, что сейчас она не в силах ни на что повлиять. Она долго думала и в конце концов решила, что в этой ситуации от ее воли, пожалуй, действительно ничего не зависит. Ей оставалось надеяться на Марка.

Однако время шло, а он ничего не предпринимал. И постепенно в Пилар зрела уверенность, что и на сей раз ей придется все делать самой. Она чувствовала: еще совсем немного, и она больше не сможет держаться в стороне. В конце концов, на карту поставлена и ее судьба тоже. И если Марк не желает ничего делать, она справится и сама.

Они с Марком встречались, чуть ли не каждый день. Пилар только диву давалась, что его невеста еще ничего не заподозрила. Каждая встреча приносила ей великое счастье, но и горечь тоже. Пилар видела, какими глазами смотрит на нее Марк. В них читались и восхищение, и любовь, и нежность. Но было и еще кое-что: вина. Марк просто не мог заговорить с невестой о том, что мучит его, и всякий раз находил все новые и новые причины.

Сегодня Пилар впервые повысила на него голос.

— Все, что ты называешь причинами, на самом деле лишь поводы. И я думаю, что тебе надо раз и навсегда разобраться в своих чувствах. Если со мной ты собрался всего лишь закрутить интрижку, так и скажи. И сразу все решится. Тебя не придется ломать жизнь ни Бетти, ни мне.

Марк тяжело вздохнул, поклялся, что все давно обдумал, что хочет быть с ней и просто жалеет Бетти.

— А меня ты не жалеешь? Я уже вся извелась, я не знаю, чего от тебя ждать. А вдруг ты, в конце концов надумаешь остаться с Бетти? Что мне тогда прикажешь делать?

Марку было нестерпимо больно слышать эти слова. Он в тысячный раз пообещал, что встретится с Бетти завтра, и поспешил оборвать этот разговор.

Настроение у него было паршивое. Он буквально чувствовал, как судьба затягивает его в воронку. С одной стороны, влюбленный взгляд Бетти, ее ласковость, постоянные рассказы о приготовлениях к свадьбе. С другой — черные глаза Пилар, в которых он видел затаенную боль. И причиной этой боли крылась в его нерешительности. А потом, ведь был еще и Уилкинс, разговор с которым страшил Марка больше всего.

Марк понимал сейчас только одно: он совершенно запутался. Ему был необходим совет.

Но к кому можно обратиться со столь щекотливым вопросом? Родители вряд ли захотят влезать в это дело. Их давно уже не волнует, как и чем он живет. Друзья? Но Марк никому не доверял настолько, чтобы прийти с этим. Ну, просто хоть к психоаналитику обращайся!

Постепенно Марк пришел к выводу, что психоаналитик — и вправду единственный вариант. Конечно, это свидетельство его слабости. Ну и что? Все, что ему сейчас нужно, — это выбраться из щекотливой ситуации. А со своей слабостью он разберется как-нибудь потом.

Эх, если бы только Бетти знала, какие муки он терпит! Но, слава богу, ни она, ни ее отец, ни о чем не подозревают. Марк с ужасом представлял, какой удар их ждет.

Впрочем, может быть, психоаналитик подскажет, как смягчить этот удар? Хорошо бы. Марк немного успокоился и даже повеселел. В глубине души он понимал, что пытается переложить ответственность на другого, но ничего не мог с этим поделать.

Вот ведь странно! Раньше он считал себя решительным и волевым человеком. И если бы не Пилар, преспокойно продолжал бы так думать. Может, эта встреча была дана ему для того, чтобы осознать свои слабые стороны и постараться стать лучше?

Итак, Марк твердо решил сходить к психоаналитику. Может быть, прямо завтра. Ну, или, в крайнем случае, послезавтра. А сейчас ему необходимо было хоть немного отвлечься. Он не хотел видеть ни Бетти, ни Пилар. Пожалуй, сегодня, как раз тот редкий случай, когда не мешает наведаться в бар и по-мужски пропустить стаканчик-другой.

Марк быстро переоделся. Натянул на себя первое, что попалось под руку. Черные джинсы и пуловер цвета мокрого асфальта. Привычно оглядел себя в зеркале. Что ж, совсем неплохо!

Марк уже открывал входную дверь, когда раздался телефонный звонок. Подойти? Или черт с ним?

Он все-таки взял трубку.

— Марк? Здорово, дружище! — раздался на том конце провода жизнерадостный мужской голос.

— Прошу прощения? — переспросил Марк. Голос был ему незнаком.

— Какие мы вежливые, просто с ума сойти! — ответили ему. — Ты что, не узнал меня?

Марк лихорадочно соображал, кто бы это мог быть. Никаких догадок!

— Мне очень жаль, но я действительно не…

— Да это же я! Тим Дэвис! Ну?

— Тим?! — недоверчиво произнес Марк. И тут же радость окатила его теплой волной. — Не может быть! Сколько лет сколько зим! Тимми, я чертовски рад тебя слышать!

— Ну, то-то же. А то «прошу прощения», «мне очень жаль», — беззлобно передразнил его Тим.

— Но как… что…

В голове Марка теснилась тысяча вопросов. Он хотел задать их все одновременно, но от растерянности не мог вымолвить ни слова.

Наконец ему удалось выстроить осмысленную фразу:

— Где ж ты был все это время?

— Ну, это не телефонный разговор… Может, встретимся?

— Конечно! Давай прямо сейчас! — воскликнул Марк. — Ты откуда звонишь?

— С работы, само собой! — ответил Тим.

И Марк живо представил, какую физиономию он при этом скорчил.

— Как насчет бара на Кэнни-роуд?

— Ты имеешь в виду «Бешеного пса»? — переспросил Марк.

— Ну да.

— Отлично! Я буду там, через четверть часа. Идет?

— Ага. Надеюсь, я узнаю тебя? — в шутку спросил Тим.

— Да вроде я не так уж и изменился с нашей последней встречи, — в тон ему бросил Марк. А потом прикинул, сколько же они не встречались, и ему стало страшно.

Когда-то они были лучшими друзьями, и многие даже считали их братьями. Марк и сам чувствовал, что они с Тимом не просто приятели. А затем их дружба оборвалась — резко и, казалось, навсегда. Причина была до того глупой и пустячной, что и говорить-то о ней не стоило. А дороги разошлись.

Марк уже смирился с тем, что это насовсем. Но оказалось, что Тим все еще помнит его. Более того, появился именно в тот момент, когда он так отчаянно нуждался в дружеской поддержке!

Видно, все-таки есть Бог на свете, думал Марк, гоня машину по полупустым вечерним улицам. И любовь есть. И настоящая дружба тоже. Тим доказал это тем, что сам разыскал Марка и первым позвонил ему, хотя в той дурацкой размолвке был виноват только Марк.

Был виноват и за столько лет не собрался позвонить Тиму! Какой же он все-таки дурак!

Тим Дэвис поджидал бывшего друга и неспешно цедил горьковатое пиво. Он был почти спокоен, хотя долго готовился к этой встрече и боялся ее.

Когда-то давно Марк, сам того не желая, чуть не разрушил всю его жизнь. По крайней мере, так казалось Тиму в те далекие дни. Теперь-то он понимал, что Марк скорее оказал ему услугу. Но обида и горечь остались. И все это время Тим выжидал случая отомстить. Потому что плохие поступки не должны оставаться безнаказанными. Нет, Тим прекрасно понимал, что Марк совершенно не осознавал своей подлости. Подумаешь, увел девушку, с кем не бывает. Не мог же он знать всей глубины чувств друга! С его стороны это была простая небрежность. Но от небрежности — один шаг к пренебрежению, а пренебрежения Тим не простил бы никому.

Сначала он думал, что просто перестанет общаться с Марком. Но потом ему показалось этого мало. Жажда мести росла в нем с каждым днем, и несколько месяцев назад Тим наконец решился. Надо во что бы то ни стало разыскать Марка и высказать ему в лицо все, что он о нем думает.

Он позвонил родителям Марка, узнал от них его новый телефон. Те прекрасно помнили Тимми Дэвиса и без лишних разговоров дали номер. Вот и хорошо.

Сначала Тим действительно хотел просто сказать Марку пару ласковых. Но затем вдруг подумал, что это слишком мягкое наказание за тот поступок. Он начал строить коварные планы, правда один нереальнее другого. Но Тим не сдавался, он верил, что наступит момент, когда ему в голову придет блестящая идея. И вот этот момент настал.

Сейчас все зависело от того, придет ли Марк на встречу. Судя по его радостному голосу, прибежит как миленький. Соскучился, черт его возьми! Впрочем, Тим и сам скучал по бывшему другу, хотя не мог бы признаться в этом даже себе.

А Марк спешил к Тиму с совсем другими чувствами. Он действительно очень хотел его увидеть, и ему на самом деле была необходима дружеская поддержка. И потом, Марк оценил благородство друга и теперь был готов искренне просить у него прощения.

Остановив машину у бара под названием «Бешеный пес», он огляделся по сторонам. Раньше они с Тимом частенько захаживали сюда. Но после ссоры Марк больше ни разу не был на Кэнни-роуд и сейчас с любопытством отметил, как многое здесь изменилось.

Вместо крикливой ярко-фиолетовой вывески с изображением огромной собаки — стильные черные буквы. Правда, пес все-таки был — название обязывало. Но теперь над входом красовалась симпатичная, лукавая мордашка.

Марк еще больше повеселел и почти вбежал внутрь. Сейчас, вот сейчас он увидит друга! Интересно, тот сильно изменился?

Но когда, заметив Марка, Тим приподнялся с барного стула, Марк с некоторым разочарованием увидел, что его друг не изменился ни в чем. А вернее сказать, не изменил себе. У него по-прежнему были длинные волосы, и одет он был все так же нелепо. Или оригинально — смотря, как к этому относиться. Марк всегда был уверен, что надевать на официальный прием бесформенные штаны с огромными карманами и разноцветную жилетку из лоскутков по меньшей мере глупо. Однако его приятель придерживался другого мнения. Для него не существовало никаких предрассудков.

Сегодня, в приглушенном свете «Бешеной собаки», Тим смотрелся более чем естественно. На нем были кожаные штаны, серебристая рубашка, а волосы были завязаны в хвост непонятной ленточкой.

Но одежда — это, конечно, ерунда. Тим не изменился в главном — его ярко-синие глаза по-прежнему смотрели на мир радостно и совершенно бесшабашно.

— Ну, здравствуй, — смущенно произнес Марк и протянул руку.

Но Тим не пожал руки, а обнял Марка и от души похлопал его по спине.

— Ну, здорово, коли не шутишь! Сколько лет, сколько зим. Садись, пропустим по кружечке по старой памяти!

Марк неловко уселся рядом на высокий стул.

— Может, переместимся за столик? — предложил он.

— А что, здесь для тебя недостаточно комфортно? — иронично спросил Тим и, не дожидаясь ответа, добавил: — Мне-то все равно, если хочешь, давай пересядем.

Марк проглотил насмешку, и они уселись за небольшой столик недалеко от стойки бара.

— Ну, что расскажешь? — начал приятель, пристально глядя Марку в глаза.

— Лучше ты рассказывай. Уверен, за это время ты уже съездил в кругосветное путешествие, написал пять романов и женился на дочери президента Соединенных Шатов!

— Ну-ну. Не все сразу, — смеясь, ответил Тим. — Но кое-чего я добился, это верно.

Тим замолчал и внимательно оглядел Марка. Он тоже нашел, что его друг совершенно не изменился. Только, пожалуй, слегка посерьезнел. Странно, а ведь он действительно обрадовался, увидев его. Мысли о мести отступили на задний план. Нет, Тим вовсе не собирался отказываться от своей затеи. Но для начала нужно было выслушать Марка. Почему-то ему казалось, что это важно.

— А знаешь, ведь это просто чудо, что ты позвонил мне сегодня! — неожиданно произнес Марк. Он вовсе не собирался говорить об этом так прямо, но не удержался.

— Правда? — Глаза Тима сверкнули. — Это почему же?

— Да потому, что я совершенно запутался. Моя жизнь превратилась непонятно во что. И мне отчаянно нужен чей-то добрый совет.

Так-так. Мистер Совершенство во что-то вляпался? Наверное, неудачно провел какой-нибудь громкий процесс. Или еще что-нибудь в этом духе.

— Ну, выкладывай, — снисходительно предложил Тим. — О своих успехах я поведать всегда успею.

— Понимаешь… — Марку было трудно начать разговор, но и молчать он не мог. — Понимаешь, недавно я встретил женщину… — Он замолчал. Какими словами рассказать о Пилар?

Тим выжидающе смотрел на него. Женщина — это уже интереснее. В них Тим разбирался неплохо, не то, что в юридических дебрях.

— Короче, я влюбился. По-настоящему. Первый раз в жизни! — выпалил Марк и тут же почувствовал, что ему уже стало легче. Ведь до этого он не говорил о своей любви ни с кем.

— Ну и в чем же дело? — поинтересовался Тим. — Она не отвечает взаимностью?

— Что ты! — пылко возразил Марк. — В том-то и дело, что отвечает. И еще как! Нет, тут дело в другом.

— Ну? — нетерпеливо бросил Тим. — Не томи, рассказывай!

Но Марк все никак не мог собраться с мыслями. Тут подошел официант. Марк заказал две кружки темного пива — того самого, что они всегда пили с Тимом.

— Да понимаешь, — продолжил он, — загвоздка в том, что я собираюсь жениться.

— На другой?

— Ну да. Короче, мы уже даже назначили день свадьбы, а потом я встретил Пилар, и я не могу… О, черт!

— Не волнуйся ты так, — приободрил его Тим.

— Легко сказать — не волнуйся! Короче, я встретил другую женщину и понял, что жениться на Бетти не смогу. А как сказать ей об этом, ума не приложу. Вот. — Марк перевел дух и умоляюще поглядел на Тима.

— И что же, давно у тебя этот роман? — только и спросил он.

Ситуация была ему ясна. Этот мягкотелый эгоист рискует искалечить жизнь двум женщинам. И себе самому, между прочим, тоже.

— Нет. В общем… Да это не суть важно. И ты понимаешь, это не просто роман. Это любовь! По крайней мере, мне так кажется. Хотя я и не могу быть уверен… — Марк смешался и замолчал.

Да, Тим прекрасно помнил, что Марк никогда и ни в чем не был уверен до конца. И совершенно не умел принимать решений, которые затрагивали его личную жизнь. Кажется, и в этом он нисколько не изменился.

— Ну что ж, может, я и смогу помочь тебе. Если ты все расскажешь подробно.

— Конечно.

И Марк начал рассказывать. Он говорил долго, с паузами, припоминая все новые подробности. Он отчаянно пытался передать Тиму всю картину целиком, ничего не упустив. А тот слушал и напряженно размышлял.

Итак, мистер Совершенство стал заложником собственной слабости. Он наконец-то встретил свою любовь, а это рано или поздно случается даже с такими прагматиками, как Марк. Но теперь рискует загубить свою жизнь нерешительностью и трусостью…

Внезапно Тима осенило. А зачем мучиться, претворяя в жизнь трудоемкий план мести? Вот ведь как все просто: жертва сама подошла к капкану! Остается лишь слегка направить ее в нужную сторону.

Тим всегда был лидером в их отношениях. Вернее, скрытым лидером, потому что внешне все выглядело как раз наоборот. Но и Марк, и Тим знали, что почем и кто в доме хозяин. Теперь достаточно было лишь дать Марку совет, и тот с радостью последует ему, Тим видел, что приятель и вправду измучен до крайности. Сейчас Марк, как за пророком, пойдет за каждым, кто укажет ему хоть какой-нибудь выход.

В следующую минуту он скажет, что нужно выбросить из головы все глупости, порвать с этой сомнительной женщиной и спокойненько жениться на положительной, любящей, верной Бетти. И Марк покорно последует совету и будет потом всю жизнь жалеть и мучиться.

Ибо Тим видел, что его друг действительно влюблен. Все-таки что-то в нем неуловимо изменилось. Например, появился живой блеск в глазах. Да и рассуждения его были уже не такие сухие и безразличные, как раньше. А когда он говорит о Пилар… О, в эти моменты с него можно было писать картину «Влюбленный Зевс»!

А Марк все говорил и говорил. Они выпили уже по три кружки пива, и рассказ лился все привольнее.

— Но, понимаешь, как же я оставлю Бетти? Ведь она так верит мне! И Уилкинс… Он очень рассчитывает на меня…

Тим сочувственно кивал. Он пока еще не решил, что ему делать, поэтому молчал, лишь изредка вставляя подходящие замечания.

Наконец Марк, извинившись, отлучился на пять минут. И тут Тим задумался всерьез. Имеет ли он право давать Марку убийственный совет? Тим никогда не видел своего друга столь взволнованным, даже взбудораженным. И совершенно растерянным. Пожалуй, ему и вправду несладко живется в последнее время. Впрочем, и до этого тоже. Что за жизнь, раз он на полном серьезе собирался вступать в брак с нелюбимой женщиной?

Тиму дьявольски везло в любви. Между прочим, фантастические удачи начались после того единственного, хоть и очень болезненного поражения. А два года назад он встретил свою судьбу — очаровательную Лору. И с тех пор был до неприличия счастлив. Сейчас, глядя на запутавшегося Марка, Тим вдруг впервые подумал, каким мелочным и злопамятным он выглядит в этой ситуации. А ведь счастливые люди великодушны! К тому же Марк и сам наказал себя — десятикратно.

Итак, что мы имеем теперь? Он, Тим, женился на любимой женщине, занимается любимым делом, и совсем не тем, о котором мечтал тогда, преуспевает, растит сына. А Марк?

Вечно сомневается, не может разобраться в своих чувствах, не в силах противостоять чужой воле…

И Тим от души простил его и даже устыдился собственной мстительности.

Тем временем вернулся Марк, с грохотом отодвинул стул, грузно уселся. Он заметно захмелел. Может, поэтому и решился на то, к чему готовился весь вечер. А может, просто понял, что настало время.

— Кстати, я все хочу сказать тебе, — громко начал он. — В общем, прости меня, если можешь, за… Ну, ты понимаешь. Я был законченным кретином. Мне очень, очень жаль, что я так поступил. Правда. Сам не знаю, что на меня нашло. И ведь сам я даже не был слишком влюблен. А вот поди ж ты!

Признание нелегко далось Марку. Тим слушал очень внимательно и даже наблюдал за движениями его губ. Он видел, что приятель совершенно искренен. Тим хотел бы сказать: «Да ладно, забудь», — но решил, что это будет не совсем честно. Поэтому глубоко вздохнул и серьезно ответил:

— Честно говоря, я не ждал от тебя этих слов. Но чертовски рад, что ты все-таки их произнес. Я принимаю твои извинения… Давай выпьем за дружбу, Кто старое помянет, тому глаз вон!

Они высоко подняли свои кружки и одновременно улыбнулись, услышав гулкий звон.

— Кстати, ты спрашивал совета, — будто ненароком произнес Тим. — Так вот тебе мой совет: завтра же расскажи обо всем Бетти и развяжи себе руки. Ты должен быть рядом с женщиной, которую любишь. А если ты сейчас женишься на Бетти, то принесешь ей одни несчастья. Поэтому наберись решимости, старик, сделай это.

Марк сам не знал, чего ждал от Тима. Но очень обрадовался, услышав именно это.

— Спасибо тебе! — горячо воскликнул он. И почувствовал, что теперь ничто не заставит его изменить решение.

Друзья проговорили почти всю ночь. Им было о чем рассказать друг другу. А под конец, когда, еле держась на ногах, они пытались забраться в такси, Тим еще раз сказал:

— Не думай ни о чем! Вот увидишь, все образуется. Главное — слушай свое сердце, и все будет хорошо.

И Марк окончательно поверил, что именно так все и будет.

 

6

Однако Марк сильно заблуждался, думая, что Уилкинс ни о чем не догадывается. За свои пятьдесят пять лет Джереми Уилкинс научился неплохо разбираться в жизни, и уж тем более в психологии молодых мужчин. В отличие от многих людей он не забыл, каким был тридцать лет назад. Напротив, сейчас Джереми помнил свою молодость, как нельзя более ясно. И от его внимательных глаз не укрылось, что с Марком что-то творится. Ему потребовалось не более трех дней, чтобы уяснить, что к чему. Он с беспощадной четкостью понял: у жениха его дочери появилась другая женщина.

И тогда Уилкинс крепко задумался. Как следует ему поступить, чтобы, с одной стороны, не травмировать Бетти, а с другой — уберечь ее от еще более тяжелого потрясения? Дело осложнялось тем, что он ни на секунду не забывал предупреждения врача. Поэтому говорить на эту тему с Бетти он просто боялся.

Оставалось лишь припереть Марка к стенке и заставить его порвать с той женщиной, кем бы она ни была. Если понадобится, Джереми готов был пустить в ход и шантаж, и угрозы. Он был убежден: свадьба должна состояться. А там, как говорится, стерпится — слюбится. Тем более Бетти так преданно любит Марка, что тот рано или поздно ответит ей взаимностью.

Для Уилкинса не являлось тайной то, что Марк, мягко говоря, прохладно относился к Бетти. Конечно же ему было больно за чувства дочери. Но пока она находилась в неведении, Джереми не особенно беспокоился. Однако теперь ситуация грозила выйти из-под контроля. Марк изменился так сильно, что только слепой не заметил бы этого. Очевидно, любовь Бетти была из тех, что ослепляет.

Итак, нужно было немедленно поговорить с Марком. Пока еще не слишком поздно. Пока тот не выкинул какой-нибудь фокус и не сломал жизнь его единственной дочери.

Марк ничего не подозревал о сомнениях, терзающих будущего тестя. И уж конечно не мог знать, что тот задумал серьезно поговорить с ним на следующий день. Он просто уяснил для себя, что должен объясниться с Бетти сегодня же, пока в ушах звучат уверения Тима, пока он полон решимости. Марк наконец понял, что своей нерешительностью только усугубляет и без того непростую ситуацию. Поэтому в два часа дня поднял телефонную трубку и набрал номер Бетти.

Она сама подошла к телефону, голос ее был вполне жизнерадостный.

— Марк, какой сюрприз! Я уж и забыла, когда ты в последний раз звонил мне посреди недели, — шутливо заметила Бетти. — Что-то случилось?

Ничего страшного, я всего лишь раздумал жениться на тебе, горько подумал Марк. Но вслух произнес совсем другое:

— Знаешь, я вдруг вспомнил, что давно собирался сводить тебя в одно чудесное местечко. Да все никак не было времени. В общем, как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой сегодня поужинать в «Амадеусе»?

Марк ужасно боялся предстоящего разговора. Поэтому и решил подсластить пилюлю, выбрав для объяснения самый лучший, по его мнению, клуб Детройта. Это было вовсе не шумное ночное заведение в прямом смысле этого слова. Скорее наоборот: было в нем что-то романтически-утонченное, что делало его непохожим на привычные американские клубы. Там царила спокойная, умиротворяющая атмосфера, и Марк надеялся, что это поможет смягчить удар, который он собирался нанести Бетти.

Несчастная, ни о чем не подозревающая Бетти радостно ответила:

— С удовольствием! О, Марк, ты даже не представляешь, как я рада! Знаешь, у меня с утра сегодня превосходное настроение. И сон мне приснился чудесный! Как будто мы с тобой идем по берегу моря, ночью, и на небе так много звезд… и мы так счастливы, Марк! Я ужасно хочу тебя увидеть!

Марк подавил тяжелый вздох. Бедняжка, она так радуется возможности провести с ним вечер… А он собирается разбить ей сердце.

Не в силах больше слушать ее счастливый голос, Марк сказал как можно мягче:

— Бетти, прости, но я, как всегда, ужасно занят. Так я заеду за тобой в семь?

— Да-да, к семи я буду готова! — воскликнула она.

— Ну, вот и хорошо. Тогда до вечера.

Он положил трубку, чувствуя себя последней свиньей…

Бетти же, наоборот, пришла в отличное расположение духа. Как это замечательно, что сегодня она наконец побывает в этом мифическом «Амадеусе»! Марк действительно часто упоминал о нем, но ей самой не доводилось бывать там. Честно говоря, в последнее время она вообще мало где бывала. У нее не было никакого желания выбираться куда-либо без своего жениха, а Марк не часто баловал ее так, как сегодня.

Бетти в волнении подошла к зеркалу. Сегодня вечером она должна выглядеть как богиня! Первым ее побуждением было наведаться в салон красоты, но потом она решила сама поколдовать над своей внешностью.

Слава богу, что до семи часов еще уйма времени. Сначала она вымоет и уложит волосы — в высокую прическу, как любит Марк. Потом займется маникюром. Бетти вспомнила, что буквально позавчера, сама не зная зачем, купила лак для ногтей небесно-голубого цвета. Она всегда отдавала предпочтение традиционным цветам — красному, розовому, бордовому. Но этот оттенок привлек ее чем-то таинственным, неземным. Он напоминал цвет бледного утреннего неба, такой же воздушный и прекрасный. И вот сегодня самое время попробовать его в деле. Но, конечно, в первую очередь стоило подумать о наряде. Бетти пулей вылетела из гостиной, где ее застал звонок жениха, и побежала в свою комнату.

Уилкинсы жили в уютном двухэтажном коттедже в относительно тихом районе Детройта. Казалось, щупальца промышленного центра не достигали этой улицы. На город наступали огромные ультрасовременные башни, а здесь еще сохранились милые домики на одну-две семьи. Спальня и кабинет Бетти находились на втором этаже. Как всякому человеку, занятому интеллектуальным трудом, ей обязательно полагался личный кабинет, и она проводила там гораздо больше времени, чем перед платяным шкафом или перед трюмо в своей спальне. Однако сейчас Бетти направлялась именно к шкафу.

Первым делом она решила, что предстанет перед Марком в образе романтическом и вместе с тем современном. Пожалуй, для этого подойдет короткая кожаная юбка серо-стального оттенка. А наверх нужно надеть что-нибудь голубое — под цвет нового лака. Кажется, у нее есть нечто подходящее…

Бетти методично пересматривала висящие на вешалках наряды. Однако нужная голубая блузка, как назло, не попадалась на глаза. И тогда Бетти поступила так, как поступила бы на ее месте любая другая женщина, — принялась в бешенстве швырять на пол все, что попадалось под руку. И как любая женщина, она искренне надеялась, что после такой операции само собой вдруг явится роскошное, необыкновенное, самое лучшее в мире платье.

Однако, как и следовало ожидать, не обнаружилось ни сказочного платья, ни даже голубой блузки. Другие, не менее прекрасные вещицы в изобилии лежали у ее ног, но Бетти заупрямилась. Что ж, если в ее гардеробе не нашлось ничего подходящего, она просто-напросто поедет в магазин и купит именно то, что хочет сегодня надеть!

Бетти кое-как затолкала в шкаф разбросанную одежду, поклявшись, что сегодня же развесит все как полагается, натянула первые попавшиеся джинсы и выбежала из дома.

Эрнесто Торменто, старший брат Пилар, был в отличие от нее очень осторожным и расчетливым человеком. Однако так же, как и Пилар, ничего на свете не боялся. Разумеется, он отнюдь не пришел в восторг от безумной авантюры, в которую пустилась его сестра. Сам-то он никогда не выкинул бы ничего подобного. Бросить дом, налаженный быт, устоявшуюся жизнь ради какой-то сиюминутной прихоти — это не для него. Да один перелет из Буэнос-Айреса в Детройт чего стрит! Эрнесто даже не представлял, какая сила могла бы заставить его совершить подобное путешествие.

Прошло немногим более двух недель с момента безрассудного отъезда Пилар. Она регулярно звонила домой, голос ее был в меру довольный. Однако Эрнесто почему-то ужасно тревожился за нее. Да, он знал, что все равно не уговорил бы Пилар остаться. С таким же успехом можно было пытаться сдержать извержение вулкана. Но все равно — он знал об истинной причине её отъезда и ничего не сказал родителям. Честно ли это? Скорее, нет. Но, с другой стороны, зачем их тревожить? Достаточно и того, что сам он постоянно на нервах.

Как она устроилась? Встретилась ли с тем мужчиной, из-за которого уехала? Все более чем непонятно. Однако в глубине души Эрнесто чувствовал, что волнует его вовсе не это. Он боялся, что своими необдуманными действиями Пилар натворит бед и, что хуже всего, окажется в унизительном положении.

Брат был на четыре года старше Пилар, ему уже исполнилось двадцать семь. Он не был женат — к чему торопиться? Сначала нужно встать на ноги. И в случае Эрнесто это не было пустой отговоркой, удобным предлогом, которым тысячи мужчин оправдывают свою нерешительность и боязнь ответственности. Он действительно был убежден, что должен привести жену в собственный и не самый скромный дом. И с завидным упорством добивался цели.

К сожалению, он не испытывал интереса к делу отца и, окончив университет, пришел работать в аналитический отдел крупного рекламного агентства. Больше всего его привлекало исследование рынка, но все-таки это было еще не совсем то. Набравшись опыта, Эрнесто стал думать о такой работе, которая была бы ему действительно интересна. И вскоре она нашлась. Известная компания набирала команду специалистов для выведения на рынок новой марки молодежной одежды. Эрнесто не стал долго думать, ведь мода была второй его страстью и он не стал дизайнером одежды лишь потому, что совершенно не умел рисовать.

И закипела работа. Во многом благодаря усилиям Эрнесто торговая марка «Дименсьон» покорила всю страну. Конечно, не он придумывал фасоны и рекламные ролики, хотя чем только не пришлось ему заниматься за это время! И все-таки его личный вклад в дело был весьма ощутим.

А недавно произошел настоящий прорыв: коллекции «Дименсьон» проникли на рынки Бразилии, Чили, Венесуэлы и Мексики. Теперь нужно было выводить марку за пределы Латинской Америки. Именно над этим и работали сейчас Эрнесто и его коллега Луис Гонсалес.

В тот понедельник Эрнесто, как назло, опоздал на совещание. Он влетел в кабинет, на ходу поправляя галстук, и направился к единственному пустующему месту за длинным столом.

Сегодня обсуждались перспективы выхода марки «Дименсьон» на рынок Соединенных Штатов.

Появление Эрнесто прервало доклад немолодого, грузного человека, который не преминул одарить его осуждающим взглядом. Это был начальник группы маркетологов Диего Кармело. Эрнесто коротко извинился. Диего откашлялся и продолжил:

— Итак, в результате всесторонних исследований, включивших в себя анализ демографической, географической, социально-экономической ситуаций, а также с учетом половозрастного состава населения областей, включенных в парадигму…

Эрнесто немедленно потерял мысль. Он прекрасно разбирался в вопросах маркетинга, однако подобные словеса никогда не вызывали у него особого доверия. Ибо, как полагал Эрнесто, стоящую мысль можно выразить в нескольких простых словах. А нестоящую лучше и вовсе не выражать. Впрочем, он понимал, что существуют всякого рода условности, и покорно им следовал. Но заставить себя внимательно слушать докладчика попросту не мог.

Из задумчивости его вывел нетерпеливый оклик:

— Сеньор Торменто! Вы что, уснули?

Эрнесто вздрогнул. На него в упор смотрел сеньор Рохас, его непосредственный начальник.

— Да-да, простите. Я немного отвлекся. Так вы говорите…

— Мы как раз пытаемся выяснить, кто из вас поедет в Детройт, а кто в Питтсбург.

Эрнесто недоумевающе посмотрел на Рохаса. Сидящий рядом Луис сделал «страшные» глаза и едва заметно толкнул его локтем. Жест этот означал, что Луис все объяснит потом. Они уже давно работали вместе и прекрасно знали все сильные и слабые стороны друг друга. Так, Луис привык к тому, что временами Эрнесто будто выпадал их реальности, хотя обычно четкости его мышления можно было только позавидовать.

— Гм… лично я считаю, — веско начал Эрнесто, — что такие вопросы не решаются сгоряча. Думаю, нам необходимо все тщательно обдумать. Скажем, до пятницы.

— Ну что ж, резонно. В пятницу доложите мне о своем решении. А теперь, если нет вопросов, все свободны.

Когда они с Луисом вышли в коридор, Эрнесто вопросительно посмотрел на друга.

— Ну?

— Вот тебе и ну! Этот старый хрыч решил, что наша одежда будет лучше всего продаваться в Питтсбурге и Детройте. А посему покорение Америки надлежит начинать именно с этих славных городов.

— Бог мой, почему? — неподдельно удивился Марк. — Ведь мы с тобой…

— А на нас с тобой здесь всем наплевать, — ответил Луис. — Да, главное-то я и забыл. Мы с тобой отправляемся в чудненькую командировку. На полгода, а то и больше. Уступаю тебе право выбора.

Луис говорил с откровенной иронией и страшным ожесточением. Эрнесто и сам был уязвлен: они с Луисом рассчитывали начать запуск марки совсем с других штатов. Но его коллега был что-то уж слишком расстроен. И внезапно Эрнесто вспомнил: Луис только два месяца назад, наконец женился на девушке, чьей любви добивался уже несколько лет.

— А Марсия конечно же со мной не поедет. Вот и женись после этого! — горько воскликнул Луис, опередив вопрос друга.

— Зайдем ко мне в кабинет, выпьем кофе, — предложил Эрнесто, — заодно и поговорим.

Он сам сделал кофе, достал из тайника бутылку рому и немного плеснул в чашки.

— Для поднятия настроения, — подмигнул он Луису.

— И знаешь, когда надо ехать? Через неделю! — продолжал возмущаться тот.

Эрнесто вовсе не разделял недовольства коллеги. Наоборот, ему было интересно наконец-то попробовать свои силы в настоящем, сложном деле. Да и вознаграждение, надо думать, будет посущественнее, чем за спокойную работу в центральном офисе.

И вдруг до Эрнесто дошло еще одно: ведь именно в Детройте сейчас Пилар! Вот это удача! Просто сказочная удача!

— Знаешь, дружище, не унывай. Думаю, Марсия обязательно поедет с тобой в Питтсбург.

— Почему именно в Питтсбург? Мы, кажется, еще не решили…

— Извини, старик, но я уже решил, — бодро заявил Эрнесто. — Тебе все равно, а мне приятно. — И, поймав изумленный взгляд Луиса, подмигнул ему: — Сам понимаешь, по личным причинам.

Друзья рассмеялись.

— И не переживай из-за Марсии. Думаю, она всю жизнь мечтала побывать в Соединенных Штатах.

Луис ничего не ответил, но про себя подумал, что Эрнесто, как всегда, прав.

Так и вышло, что Эрнесто тоже оказался в Детройте — правда, совсем по другим причинам. Ему предстояло стать ни много ни мало директором первого магазина «Дименсьон» в Штатах. Это было грандиозное повышение. И не только повышение, но и выход в несколько другую сферу. Вероятно, это обстоятельство и Луиса примирило с необходимостью переехать в Питтсбург.

Но, так или иначе, а магазин еще нужно было открыть. Работы у Эрнесто было так много, что за все это время он виделся с Пилар лишь раз. И нашел, что беспокоился совершенно зря.

Сестра была, как всегда, довольна собой и жизнью. Правда, она немного похудела, но объяснила это тем, что непривычно много работает. И Эрнесто этому поверил — отчасти потому, что очень хотел поверить. Ведь у него было так много собственных хлопот. И в любом случае его утешал тот факт, что он находится рядом с сестрой и, если что, успеет прийти ей на помощь…

В тот день Эрнесто уже к трем часам был выжат как лимон. На новом месте дела шли далеко не так гладко, как хотелось бы. Через неделю предстояло открытие первого магазина «Дименсьон». Точнее говоря, пока речь шла о небольшом бутике в огромном торговом центре на оживленной улице города. Если первый опыт окажется удачным, можно будет думать об отдельном помещении.

Однако пока Эрнесто не был уверен ни в чем. Вот и сегодня все опять пошло из рук вон плохо. Сначала он поругался с оформителями, которые опять ничего не выполнили к установленному сроку. Потом выяснилось, что долгожданная партия товара застряла на таможне. Так что, даже если бы витрины были готовы, выставлять там все равно было нечего. В довершение всего у него дьявольски разболелся желудок. Видимо, дали себя знать плотные обеды в американских фастфудах.

Чтобы хоть немного расслабиться, он поднялся на третий этаж торгового центра, где располагались многочисленные кафе. Эрнесто заказал себе апельсиновый сок и черный кофе. Эти два напитка всегда поднимали ему настроение. Однако сегодня, казалось, его депрессию не могло развеять ничто.

Он задумчиво потягивал сок, сожалея, что здесь нельзя курить. Мысли его вращались вокруг одного и того же. Вроде бы он все делает правильно, но почему-то постоянно случаются какие-то незадачи. Не одно, так другое. Постепенно стало казаться, будто в его действиях изначально чего-то не хватало. Вскоре печальное настроение завладело им целиком. Допив последнюю каплю сока, Эрнесто уже был уверен в том, что он законченный неудачник и никогда ничего не добьется. А самое неприятное, что виноват в этом только он сам.

И в этот момент до его обоняния долетел едва уловимый, но удивительно приятный запах духов. Эрнесто почти инстинктивно поднял глаза — и как раз вовремя. Потому что за соседний столик присела молодая интересная женщина. И этот чарующий аромат, без сомнения, исходил от нее…

 

7

Бетти Уилкинс с наслаждением пила свой любимый горячий шоколад. Она была очень довольна: в первом же магазинчике ей подобрали именно такую блузку, о которой она мечтала. Голубую, как небо, тонкую и приятную на ощупь, с маленькими пуговичками. Бетти даже зажмурилась от удовольствия, представив, как Марк будет расстегивать их сегодня вечером. Сегодня вечером! Всего через несколько часов.

Как же она все-таки соскучилась по нему! Хоть бы скорее закончился его рабочий день! Ей так много надо ему сказать!

Во-первых, до их свадьбы оставалось ровно две недели. Бетти посмотрела на свои красивые тонкие пальцы. Пять на одной руке и пять на другой. Пять дней и еще пять. Ну и еще немножко. А потом — наконец-то! — она сможет назвать Марка своим мужем. И больше ни о чем не беспокоиться.

Правда, она и сейчас была относительно спокойна. По крайней мере, волновалась уже не так сильно, как две недели назад, когда ей показалось, что Марк как будто избегает встреч с ней. Теперь Бетти корила себя за эгоизм. В самом деле, почему это она возомнила, что все должны плясать под ее дудку? Марк — взрослый мужчина, умный и деловой. Вполне понятно, что у него есть свои интересы. Хотя, конечно, было бы куда лучше, если бы она, Бетти, стала единственным смыслом его жизни.

Впрочем, сегодня она вовсе не собиралась предаваться тоске. Впереди ее ждет столько радостей, что просто глупо портить себе нервы, размышляя о пустяках…

Внезапно Бетти почувствовала какой-то дискомфорт. На мгновение ей даже показалось, что за ней наблюдают. Впрочем, она никогда не была особенно мнительной и сразу же отмахнулась от этого ощущения. И попыталась вновь настроиться на лирический лад. Однако неуютное ощущение никуда не исчезало, наоборот делалось все настойчивей. И тут Бетти поймала себя на том, что никак не может отвести взгляда от своей чашки. Будто на нее действует какая-то неведомая сила. Лезут же в голову всякие глупости, рассердилась она.

Пытаясь доказать себе, что все в порядке, Бетти окинула скучающим взором соседние столики… И внезапно перехватила устремленный на нее взгляд. Пристальный, задумчивый и очень многозначительный.

Она тут же отвернулась. Однако несколько секунд спустя ее шея сама собой повернулась в ту же сторону.

За соседним столиком сидел привлекательный мужчина в белом костюме и смотрел на нее в упор. Его огромные черные глаза откровенно, но не нагло изучали ее, и Бетти теперь уже с большим трудом заставила себя отвернуться. Сердце бешено колотилось. Она уже и не помнила, когда на нее в последний раз так смотрели… Впрочем, уже пора домой, а то Марк приедет и рассердится, увидев, что она, как всегда, еще не готова.

Бетти схватила свою сумочку и уже совсем было собралась идти, как вдруг перед ней буквально из воздуха возник незнакомец.

Ну конечно, это он. Мужчина с демоническим взглядом.

— Простите великодушно, вы не могли бы уделить мне немного внимания? — произнес незнакомец низким гортанным голосом.

— Простите великодушно, но я спешу, — в тон ему ответила Бетти.

— Право, я не задержу вас надолго, — возразил он. — Разрешите представиться: Эрнесто Торменто.

Он как ни в чем не бывало опустился за столик напротив нее. Бетти закусила губу. Она хотела было сказать, что ее это совершенно не волнует, но почему-то произнесла совсем другое:

— Значит, вы не американец? — И тут же сама удилась абсурдности своих слов. Ну, в самом деле, какая ей разница, американец он или индус?

— Скажу вам по секрету, что в Америке проживает не сто процентов населения земли, — насмешливо ответил мужчина. И на губах его заиграла легкая улыбка.

— Надо же! А мне это не приходило в голову! — бросила Бетти и с вызовом поглядела на него.

Она уже уловила акцент и была почти уверена, что сидящий перед ней мужчина испанец. Об этом говорила и его внешность: черные глаза, длинные ресницы, темные густые брови, особый изгиб рта… Было в нем что-то дьявольски привлекательное… Но ей-то что до этого! Ее ждет Марк.

И Бетти вновь решительно поднялась из-за столика. И тут же села, словно загипнотизированная властным взглядом.

— Прошу вас, всего несколько минут. Тот, к кому вы спешите, обязательно вас дождется… если, конечно, захочет. Ну, а если нет, тогда и жалеть не о чем, — уверенно и веско произнес мужчина.

Бетти вздрогнула. Да как он смеет?

— Послушайте, что вы себе позволяете? — спросила она, пытаясь придать своему нежному голосу угрожающие интонации.

— По-моему, я еще не позволил себе ничего лишнего. И не позволю, если вы сами этого не захотите. Вот моя визитная карточка. Позвоните, если у вас будет время.

При этом голос сеньора Торменто звучал буднично и по-деловому. Такое ощущение, будто она договаривается о встрече с потенциальным работодателем.

И вновь, будто прочитав ее мысли, Эрнесто бросил:

— Если вы позвоните до конца недели, очень может быть, что я предложу вам кое-что интересное… в профессиональном плане.

— Что? Да вы понятия не имеете, какая у меня профессия, — рассмеялась Бетти, чувствуя свое тайное превосходство над ним.

— Естественно. Но в данном случае это не имеет значения.

Определенно, этот тип просто издевается! Бетти вопросительно посмотрела на него. Однако на этот раз Эрнесто опустил глаза.

— Не смею больше вас задерживать.

И, виртуозно опередив Бетти, встал из-за столика и направился к лифту. Бетти как завороженная глядела ему вслед.

— Ну и фрукт! — вслух сказала она. — Просто гипнотизер какой-то. Интересно, что это он собрался мне предложить? Нахал!

Сообразив, что разговаривает сама с собой, Бетти умолкла, достала пудреницу, подправила макияж и отправилась восвояси из этого дурацкого кафе.

— Да что ты такое говоришь? Ты в своем уме? — потрясение спросила Бетти, во все глаза глядя на Марка.

Он только что совершенного будничным тоном заявил, что намерен расторгнуть помолвку. Вернее, отменить свадьбу. Смысл сказанного совершенно не доходил до Бетти. Наверное, поэтому она не расплакалась сразу.

— Умоляю, выслушай меня. Да, знаю, все это несколько мм… неожиданно. Но, поверь, так будет лучше для нас обоих.

Эти банальные слова всегда казались Бетти простыми и понятными, если речь шла о ком-то другом. Но сейчас они относились к ней самой — к ней и к Марку, — поэтому потеряли всякий смысл.

— Дорогой, ты плохо себя чувствуешь? Может быть, поедем домой? — озабоченно произнесла Бетти.

Марк глубоко вздохнул и предпринял вторую попытку.

— Бетти, я прошу тебя, отнесись серьезно к тому, что я говорю. Я не могу на тебе жениться.

— Почему? — тупо спросила она. И тут только начала понимать, что происходит.

Глаза ее тотчас же наполнились слезами. Сердце бешено заколотилось. Ее бросило в жар.

— Но, Марк, ради всего святого, что случилось?

— Я не достоин тебя. Ты заслуживаешь гораздо, гораздо большего, чем то, что могу предложить тебе я.

— Какая ерунда! Мне ничего от тебя не нужно, кроме тебя самого! — горячо воскликнула Бетти. — Средств у меня достаточно, если ты об этом.

— И об этом тоже. Знаешь, злые языки давно поговаривают, что я женюсь на тебе только из-за того, что твой отец…

У Бетти потемнело в глазах.

— Да причем тут мой отец? — выкрикнула она. — Мы-то с тобой знаем, что это не так! Какое нам дело до того, что болтают!

Марк облизнул пересохшие губы.

— Пойми, Бет, для мужчины очень важно быть независимым. Нам, мужчинам, необходимо сознавать, что всего, что у нас есть, мы добились сами. А я никогда не смогу чувствовать себя полноценным, если буду знать, что своей карьерой обязан твоему отцу…

Бетти скомкала салфетку.

— Что за чушь ты городишь! В таком случае, давай после свадьбы уедем в какой-нибудь другой город, подальше от моего отца. Ты начнешь все заново, совершенно самостоятельно, если уж на то пошло. Я тоже пойду работать и не буду брать его денег. Это тебя устроит?

Марк побледнел. Бетти виртуозно выбила у него из рук главный козырь. Впрочем, никаких козырей и не было вовсе. Он сам понимал, как неубедительны его доводы. Но не будет ли слишком жестоко, если он откроет правду?

— Бетти, дело не только в этом, — выдавил из себя Марк.

— А в чем же тогда? — воскликнула она.

— Бетти, ты замечательная девушка… — неуверенно начал он. — Умная, добрая, красивая. Я очень хорошо отношусь к тебе, правда. Ты заслуживаешь настоящего счастья. Но…

— Но что? Марк, я не понимаю, что случилось? Ведь еще вчера… да нет, еще сегодня все было хорошо! Или ты все время лгал мне?

Марк молчал. Бетти с надеждой смотрела ему в глаза. Она лихорадочно думала: может быть, это какая-то грандиозная ошибка? Может, все поправимо?

— Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь! — взмолилась Бетти.

Господи, за что же ей все это! И главное, ничто не предвещало беды. Марк заехал за ней точно в назначенный час. Был весел, может быть только слегка нервничал. Потом они отправились в этот дивный клуб. Марк заказал дорогое белое вино, очень приятное на вкус. Они беседовали о разных пустяках. А потом вдруг возник этот разговор…

— Впрочем, можешь не отвечать, — бросила Бетти. — Все хорошо, но ты меня не любишь. Это ты хотел сказать?

— Пойми меня правильно, Бетти! Мне всегда было очень хорошо с тобой. Просто… Я и сам не знаю, что случилось. Наверное, я не создан для семейной жизни.

Марк заметил, что Бетти поморщилась. Черт побери, он и сам понимал, что все это напоминает сцену из дешевой мелодрамы. Но не знал, как еще можно было действовать в подобной ситуации.

Хорошо уже то, что он вообще решился на этот разговор. Сердце его разрывалось от жалости к ни в чем не повинной Бетти. Она сидела напротив него, такая несчастная и потерянная. Но перед глазами вставал и другой образ — дерзкой темноволосой девушки в ярко-красном платье. Девушки, которая навсегда завладела его сердцем. И теперь уже ничего нельзя было изменить.

Внезапно Бетти истерически расхохоталась.

— Прекрасно! Замечательно! Мы уже разослали приглашения на свадьбу. Все мои друзья уже купили подарки. Однако в самый ответственный момент выяснилось, что балаганчик отменяется. Потому что жених не создан для семейной жизни. Нет, это просто смешно. Правда, Марк? Ну, что же ты не смеешься?

— Бетти, прошу тебя, успокойся.

— Я спокойна как никогда. — В голосе ее звучала горькая ирония — единственное оружие побежденных.

Марк проклинал все и вся, а больше всего тот час, когда появился на свет. Бетти же отчаянно пыталась сохранить саркастический тон, но очень быстро сломалась.

— Марк, умоляю, скажи, что я делала не так? Клянусь, я буду вести себя по-другому! Ты только скажи, любимый, только намекни! Я изменюсь, я стану такой, какой ты хочешь меня видеть! Марк, умоляю, не оставляй меня! Ведь я умру, если ты уйдешь!

Он смотрел на свою невесту — теперь, по всей видимости, бывшую — и готов был расплакаться вместе с ней. Но все-таки главным его чувством в этот момент было безумное облегчение. Марк понимал: то, что испытывает сейчас Бетти, просто ужасно. Но, с другой стороны, он прекрасно знал, что это — наилучший выход. Куда хуже было бы, если бы он все-таки на ней женился. Тогда бы Бетти пришлось всю жизнь нести крест нелюбимой женщины. Теперь она, по крайней мере, свободна и может найти человека, который по-настоящему ее полюбит.

— Бетти, я очень ценю твои чувства… Наверное, никто и никогда не любил меня так преданно, как ты. Поверь, мне действительно больно оттого, что я не могу тебе ответить тем же. Но неужели было бы лучше делать вид, что все хорошо, когда на самом деле это не так?

— Но ведь ты же любил меня, Марк?.. По крайней мере, говорил, что любишь, — горько поправилась она.

— Клянусь, я всегда был честен с тобой. Раньше я и вправду считал, что люблю тебя. Но однажды понял, что… Бетти, мне тяжело продолжать… Да, я понял, что на самом деле это не любовь. Назови, как хочешь — симпатия, влечение, дружба. Но только не любовь.

Бетти молчала, отчаянно пытаясь справиться со слезами. Она еще успеет вдосталь наплакаться этой ночью. Но сейчас вовсе ни к чему устраивать истерику. Пусть Марк видит, что у нее хватает самолюбия и самообладания.

— Понимаешь, я и сам был потрясен, когда понял это. И было бы проще всего отмахнуться, сделать вид, что ничего не произошло, и позволить событиям идти своим чередом. Но это значило бы сделать несчастными и себя, и тебя. Рано или поздно ты все равно поняла бы, что…

— Ты кого-то встретил, — обреченно прошептала Бетти, не дав ему высказать все, что накопилось в душе.

Марк не без труда разобрал ее слова и вздрогнул. Сказать или промолчать?

Ну, если уж он решил быть честным, нужно идти до конца.

— Что ж, я не вижу смысла лгать. Мне очень жаль, Бет, но ты права. Я полюбил другую женщину.

Бетти показалось, что сердце ее — нет, не разбилось на мелкие кусочки, а просто исчезло. Было — и перестало быть. Странно только, что сама она до сих пор была жива. Лицо ее страшно побелело, в глазах же вспыхнул зловещий огонь. Все мысли о самолюбии мгновенно улетучились. Не до самолюбия теперь! В Бетти взыграл древний как мир инстинкт обладания.

— Ну, уж нет! Я никому не отдам тебя, Марк Дэниеле! Никому, слышишь? Ты думаешь, что так просто отделаешься от меня? Что я помашу тебе ручкой и скажу: «О'кей, Марк, будь счастлив»? Не дождешься!

Она тяжело дышала. Лицо ее почти до неузнаваемости исказила злоба.

Совершенно некстати Марк вспомнил их первую встречу. Тогда Бетти показалась ему удивительно хорошенькой и совсем юной, дышащей свежестью и восторгом от жизни.

— Так и знай, ты никогда не будешь счастлив с этой потаскухой, кем бы она ни была! Ты еще вспомнишь Бетти Уилкинс! Ты еще пожалеешь, о да, еще пожалеешь!

Марк торопливо достал бумажник, трясущимися руками выложил на стол несколько купюр и вскочил из-за стола.

— Бетти, поедем домой.

— Ну, уж нет! Никуда я с тобой не поеду!

— Не могу же я оставить тебя в таком состоянии, — встревожено произнес Марк.

То, что происходило с Бетти, больше всего напоминало нервический припадок, и Марк был всерьез обеспокоен.

— Скажите пожалуйста, какие мы заботливые! Проваливай отсюда, да поживее! — грубо сказала Бетти.

Марк даже вздрогнул. Он никогда не слышал от нее подобных слов и даже не подозревал, что она умеет их произносить.

— Бетти, мы не всегда вольны в своих чувствах, — предпринял Марк последнюю попытку. — Я никогда не хотел причинить тебе боль. Но разве я мог знать…

Бетти внезапно успокоилась. Но не потому, что до нее дошли слова Марка. Просто бешеное возбуждение уступило место холодной апатии.

— Прошу тебя, уходи, — чуть слышно произнесла она. — Уходи. Я не могу тебя видеть. Не могу слышать твой голос. Неужели ты даже этого не понимаешь?

— Мы еще поговорим об этом, Бетти, когда ты немного успокоишься. Если ты захочешь меня простить, то простишь. Если нет… что ж, можешь до конца жизни считать меня подлецом и изменником.

— Еще одно слово, и я убью тебя, — пообещала Бетти сквозь стиснутые зубы.

Марк с ужасом понял, что она не шутит. Он молча поднялся и, глядя в пол, пошел к выходу. Бетти в оцепенении проводила глазами его удаляющийся силуэт.

Разве бывает, что в один миг рушатся все твои мечты, планы и надежды? Разве бывает, что твой жених, мужчина, которого ты любишь и которому веришь, вдруг оставляет тебя один на один с миром тоски, страха и отчаяния? А если бывает, то, как и зачем теперь жить?

Пилар пришла домой с жуткой головной болю. Прошлой ночью она в очередной раз не выспалась. Вот уже почти неделю ее мучили удушающие кошмары. Она постоянно чувствовала себя вялой и беспомощной. Ко всему прочему в таком состоянии было очень сложно общаться на английском — все-таки, как ни крути, чужой язык есть чужой.

Пилар вошла в ванную и по привычке взглянула в зеркало. За последнее время она сильно похудела, ее и без того большие глаза стали совсем огромными. И в этих глазах Пилар увидела такую глубокую тревогу, что испуганно вздрогнула.

Она до сих пор работала в кафе и за день уставала больше, чем, бывало, за целую ночь бурных танцев. Что ни говори, танцы — это отдых, а вот работа — совсем другое дело. Но главное — Пилар находилась в постоянном нервном напряжении.

Единственная радость — неожиданная командировка Эрнесто. Встреча с ним придала ей уверенности и сил. Но даже любимому брату она не могла высказать всю свою боль. Не могла и совершенно не хотела признаться ему в том, что мужчина, ради которого она преодолела такой путь, не способен на решительный поступок.

Нет, надо завтра же положить этому конец! Она больше не намерена сидеть сложа руки.

И если Марк горазд лишь на то, чтобы обещать, она все сделает за него.

Наскоро приняв чуть теплый душ, Пилар надела любимый красный халатик, завязала волосы ярко-алой лентой. Она знала, что красный цвет ей к лицу. А главное, в нем она всегда чувствовала себя и уверенно, и спокойно. И пусть сегодня ее никто не увидит, кроме, может быть, соседки, все равно она будет выглядеть так, как хочет.

Пилар отправилась в кухню чего-нибудь перекусить. И тут раздался звонок в дверь. Может быть, это Эрнесто? Ведь она на всякий случай оставила ему свой адрес. Или соседка забыла ключи… Пилар даже надеяться не смела, что это может быть Марк.

Неохотно подошла она к двери, посмотрела в глазок. Надо же! Все-таки это Марк соизволил почтить ее своим посещением! С чего бы это? Неужели… И Пилар стремительно распахнула дверь.

 

8

Марк казался не просто уставшим. Он выглядел так, словно из него выжали все соки и после этого еще заставили пробежать стометровку.

— Любимый, ты в порядке? — встревожено спросила Пилар, от волнения забыв даже поздороваться. — Заходи скорее.

Марк неуклюже поцеловал ее и захлопнул за собой дверь.

— Ничего, что я без звонка? — глухо спросил он и как-то неестественно рассмеялся.

— Да что с тобой? — в ужасе спросила Пилар. — Что-то случилось?

— Только то, что и должно было. Пилар, я сегодня рассказал обо всем Бетти. Честное слово, это худшее, что случалось со мной в жизни.

Она поймала его наполненный болью взгляд и тяжело вздохнула.

— Конечно, я понимаю, как тяжело тебе пришлось, — откликнулась Пилар. И добавила: — Вам обоим.

Затем обняла его со всей своей трепетной нежностью.

— Бедный мой мальчик! И все-таки ты молодец. Ведь так будет лучше для всех, — сказала она, прекрасно понимая, что ни одна живая душа не убедит в этом Бетти.

Сама же Пилар ликовала и ничуть не корила себя за это. Лишь в потаенной глубине души шевелилось что-то похожее на жалость к бывшей невесте ее возлюбленного. Но жизнь есть жизнь, а любовь есть любовь, ничего с этим не поделаешь.

А Марк, ощутив тепло Пилар, вдруг совершенно успокоился. Он сделал то, что должен был сделать. И вот награда — горячее объятие любимой женщины. Марку захотелось немедленно поцеловать Пилар, она жарко откликнулась, все теснее и теснее прижимаясь к нему. Еще мгновение — и они забудут обо всем, растворившись друг в друге.

Но внезапно Марк отстранился.

— Подожди, подожди, милая…

Пилар недоумевающе посмотрела на него.

— Что-то не так?

— Погоди немного, — повторил Марк. — Может, угостишь меня кофе? Мне надо еще кое-что тебе сказать.

— Как хочешь.

Они втиснулись в кухоньку, больше похожую на кладовку. Пилар включила чайник, поставила на стол чашки и блюдца.

— Кстати, у нас, кажется, есть отличный торт. У Мэган, моей соседки, вчера был день рождения.

Пилар достала из холодильника большую коробку, из которой выглядывал одинокий кусочек вишневого торта.

— Придется напополам! — весело заметила она и тут же снова посерьезнела. Им обоим сейчас кусок в горло не лез.

— Видишь ли, этот разговор с Бетти… ну, в общем, я вовсе не уверен, что она отпустит меня с миром, — с трудом выговорил Марк.

— Что ты имеешь в виду? — встревожилась Пилар.

— Я имею в виду… — Марк тяжело вздохнул и замолчал. Прошло не меньше полминуты, прежде чем он снова заговорил: — Я имею в виду, что мне придется распрощаться с работой у Уилкинса — раз. И серьезно подумать о средствах к существованию — два. Есть все шансы, что Уилкинс перекроет мне кислород. Он, знаешь ли, обладает немалым весом среди юристов всех мастей…

Марк удрученно поник. Пилар ласково погладила его по руке, но ничего не возразила.

Она слишком мало знала об этой сфере его жизни. И потом, ей хотелось, чтобы Марк сам нашел какой-нибудь выход.

— В общем, я так чувствую, что завтра мне лучше не появляться в офисе.

— Нет! — отрезала Пилар. — Если уж начал, то доведи дело до конца. Смог объясниться с Бетти — поговори и с ее отцом.

— Легко тебе рассуждать! — в сердцах воскликнул Марк. — Если бы ты только знала, что представляет собой Джереми Уилкинс!

— Ну и что же, позвольте поинтересоваться? — насмешливо спросила Пилар. — Просто немолодой и не очень привлекательный мужчина, насколько я могу судить.

Марк изобразил на лице подобие улыбки, хотя ему было совсем не до шуток.

— Что да, то да, красавчиком его не назовешь, — хмыкнул он. — Знаешь, а возможно, ты и права. Ну, в самом деле, что в нем такого уж страшного?

Марк приободрился. Присутствие Пилар всегда действовало на него именно так: вселяло уверенность в своих силах, надежду на самое благоприятное развитие событий. Видимо, в этом и заключается сила любви.

— Пойми, я не такой уж трус, как ты могла подумать, слушая мое нытье, — с горькой иронией произнес Марк, беря руки Пилар в свои. — Просто, когда впервые увидел Уилкинса, я был совсем мальчишкой. Мало что умел и практически ничего не понимал. А он был большим боссом, самым умным и опытным из всех, кого я знал. Таким я его запомнил, и до сих пор отношусь к нему именно так, порой сам того не замечая.

Пилар слушала его и кивала. Теперь ей многое стало понятно.

— Как знать, может быть, встреча с тобой вытащила меня из самой скверной переделки, в которую я только мог угодить. В самом деле, — оживился Марк, — если бы женился на Бетти, я еще долгие годы жил бы под неотступным взором Уилкинса. И был бы доволен своей идиотской участью. А может, и того хуже, втихаря желал бы ему смерти…

— Ну, не говори так, — одернула его Пилар.

— Да, с этим я, пожалуй, погорячился. Но все равно, как хорошо, что всего этого не случится! Что клятву любви и верности я буду давать не Бетти, а тебе…

Марк мечтательно улыбнулся. Конечно, он не может жениться на Пилар немедленно, это все-таки было бы несколько непорядочно. Но какая разница — завтра или через полгода? Главное, что рано или поздно он назовет ее своей.

Марк все смотрел и смотрел в манящие темные глаза любимой, в которых постепенно загорался уже знакомый ему огонь. О, он слишком хорошо знал, что тот означает, чтобы продолжать раздумывать о превратностях судьбы! Не говоря больше ни слова, Марк решительно поднялся из-за стола, подхватил Пилар на руки и отнес в крошечную спальню.

Из мебели там стояла только довольно узкая кровать, совсем простой шкаф да небольшой столик. Но как раз мебель меньше всего занимала Марка. Он опустил Пилар на кровать, даже не сняв покрывала, и молниеносно избавил от халатика.

Ее смуглое тело обожгло его — и красотой, и тем жаром, который действительно исходил от Пилар. Казалось, что она в горячке. Это и была горячка — неистовая, всесокрушающая горячка любви. До сих пор люди придумали лишь один способ погасить этот жар — разделить его. И Марк немедленно прильнул к любимой женщине, кое-как сбросив с себя одежду.

Его сильные руки гладили ее плечи, грудь, живот. Пилар, обычно сама активность, сегодня была тиха и покорна. Видимо, поняла, что Марку просто необходимо почувствовать себя хозяином ситуации, и решила помочь ему в этом. Она лишь раскинулась на кровати так, чтобы Марку было удобнее гладить и целовать ее.

Он осторожно провел языком по ее шее, задержался на восхитительной родинке над правой ключицей. А затем его неудержимо потянуло к ее губам, которые послушно приоткрылись ему навстречу. Поцелуй длился так долго, что это казалось почти невероятным. И если он все же закончился, то лишь потому, что Марку показалось несправедливым уделять столько внимания одним губам. Ему хотелось целовать Пилар всюду одновременно.

Правда, его руки давно уже наверстывали упущенное губами и языком. Пилар сладко застонала, когда правая рука Марка проникла ей под ягодицу, а левая очутилась на внутренней стороне бедра.

— О si, si, — прошептала она.

От этих едва различимых слов у Марка кружилась голова, а тело окончательно превратилось в живое пламя. Его язык давно уже действовал по собственной воле, словно устав прислушиваться к лихорадочным, невразумительным сигналам мозга.

Гладкая кожа Пилар напоминала на ощупь даже не бархат, а какую-то еще неизвестную человеку волшебную ткань. Марк не мог, да и не хотел думать об этом, он просто плыл по ее телу, как неутомимый путешественник. И был совершенно ошеломлен той свободой, с какой совершал это плавание. Пилар позволяла ему все и чутко реагировала даже на самое нежное прикосновение. Она уже не могла оставаться безучастной и с каждой секундой все пламеннее отвечала Марку, даря ему несказанное блаженство и отвагу для дальнейших странствий.

Конечно же у Марка был кое-какой опыт общения с женщинами. С некоторыми, как он считал, ему было очень даже хорошо. Но ничто не могло и сравниться с тем, что Марк испытывал сейчас. С другими женщинами он всегда торопился приступить к главному, был нетерпелив и настойчив. Ему казалось, что все эти поцелуи нужны только женщинам. Как же он ошибался! Он и не подозревал, какое блаженство скрыто в неторопливых, изысканных ласках. А ведь он хотел Пилар сильнее, чем всех тех женщин вместе взятых! Просто сейчас ему было обидно упустить хоть одно мгновение.

Но все-таки до чего же приятный аромат исходит от Пилар! Здесь, кажется, гель для душа, и легкие духи… И вдруг в голову ему пришла странная идея.

Чуть отстранившись от возлюбленной, он лукаво поглядел на нее.

— Ты, кажется, говорила, что у тебя есть торт?

Пилар, не отпуская его от себя, чуть слышно произнесла:

— Ну да. А ты что, собираешься сейчас есть? — В голосе ее слышалось разочарование, и причина его была ясна.

Марк улыбнулся.

— Конечно. Только об этом и думаю.

— Вот как?

Пилар поджала губы и сразу стала похожа на маленькую обиженную девочку. В этом она, пожалуй, не отличалась от всех других женщин! Но уж ее-то Марк ни в коем случае не собирался разочаровывать. Совсем наоборот.

— Думаю, вишневый крем покажется мне в тысячу раз вкуснее, если я слижу его с твоего тела, — хитро сказал он.

Пилар изумленно уставилась на него.

— Что? Зачем?

Марк даже растерялся от такой ее реакции. По его мнению, в этой затее не было ничего слишком уж необычного. Хотя он ни разу еще этого не пробовал, но, по крайней мере, подумывал. Он собрался было что-то сказать, но Пилар перебила его:

— Знаешь, ведь сладострастие и чревоугодие причислены к семи смертным грехам, а ты еще собираешься совместить их. Не боишься? — Но тут же воскликнула, противореча себе: — А впрочем, это должно быть восхитительно! — И, опередив Марка, она вскочила и пошла за тортом.

Он проводил ее восхищенным взглядом. Обнаженная, она казалась еще грациознее, чем в одежде. Да и фигурой такой немногие могли бы похвастаться. Особенно Марку нравились ее небольшие крепкие ягодицы. Да, подумал он, если существуют семь грехов, то почему бы не быть и семи соблазнам. Для него же уж точно все они были сосредоточены в этой необыкновенной женщине — чувственной и раскованной.

Ровно через полминуты Пилар вернулась с тарелкой, на которой красовался все тот же кусок. На ее лице было написано совершенно детское радостное удивление, в глазах плясали чертики. Но теперь они не были знаком желания, и вся она из роскошной чувственной женщины вдруг превратилась в задорную девчонку.

— А ведь ты совсем еще крошка, — вырвалось у Марка.

Пилар чуть приподняла брови.

— Ты считаешь?

И, не дав ему ответить, обхватила за шею и начала покрывать страстными поцелуями его лицо.

— Ну, теперь даже не знаю, — со смехом ответил Марк.

Он никак не мог предугадать, что придет в голову Пилар в следующую секунду. Но был готов откликнуться на любое ее действие и точно знал, что и она поступит так же. Это-то и давало ощущение пьянящей свободы, которого он прежде не испытывал ни с одной женщиной.

Марк потянулся было к тарелке, но Пилар и тут опередила его.

— Нет уж, я первая!

Указательным пальцем она захватила немного вишневого крема и несмело размазала его по груди Марка.

Густой крем приятно холодил кожу. Однако следующее ощущение тут же затмило предыдущее: наклонившись, Пилар провела языком по темно-розовой дорожке, заставив Марка легонько застонать.

— Ну как? — одними губами спросила она, вновь запуская палец в слой крема на торте.

— Супер! — только и смог ответить Марк и, выбрав момент, ласково потрепал густые волосы Пилар.

Тем временем она уже вовсю размазывала сладкую розовую массу по его груди, животу и не только… Марк прерывисто вздохнул в ожидании наслаждения. И оно не заставило себя ждать. Оставив наконец в покое истерзанный кусок торта, Пилар принялась самозабвенно слизывать крем с тела Марка.

Кончиком языка она едва ощутимо дотрагивалась до его сосков, а затем усиливала нажим, доводя Марка до исступления. Вот уже на груди крема почти не осталось, и язык Пилар неторопливо заскользил вниз. При этом руки ее давно ласкали крепкие, мускулистые бедра Марка, заставляя его то и дело вздрагивать в предвкушении. А потом… Марк зажмурился, из груди его вырвался хриплый стон. Пилар в очередной раз незаметно превратилась в чувственную женщину, и скоро он почувствовал, что ему все труднее сдерживаться.

Тогда Марк осторожно высвободился и на молчаливый вопрос возлюбленной прошептал:

— Иди ко мне, обними меня крепче…

Пилар не нужно было просить дважды. В ту же секунду она прильнула к нему, и он, как пушинку, перевернул ее на спину. Отыскав ее губы, Марк в то же время чуть подался вперед — и вот их разгоряченные, пульсирующие тела стали неотделимы друг от друга.

Они двигались очень слаженно, и каждый чутко улавливал малейшие изменения ритма другого. Постепенно хрипы Марка становились все яростнее, а стоны Пилар все протяжнее. Марку с каждым разом хотелось проникнуть все глубже, и Пилар с готовностью позволяла ему это. Ее ноги все плотнее смыкались у него на спине. Ощутив ее нажим, Марк открыл глаза и увидел, что Пилар изо всех сил закусывает губу, чтобы не закричать.

— Кричи, Пилар, кричи, если хочешь, — задыхаясь, выговорил он.

А спустя несколько секунд сладчайшая судорога сотрясла их тела, и уже не было смысла сдерживаться. Ногти Пилар оставили глубокие бороздки на спине Марка, но тот не почувствовал боли. Он все целовал и целовал ее влажную шею, упивался этим чудесным, неуловимым и неподражаемым ароматом любимой и любящей женщины.

— О, Марк, — выдохнула Пилар несколько мгновений спустя. — Это сон? Ну, скажи, скажи, что это все правда!

От волнения она неправильно произнесла слово, и у Марка почему-то сжалось сердце.

— Счастье мое, — ответил он, целуя Пилар. — Это наяву. Наяву и навсегда.

Они ненадолго замолчали.

— А кстати, теперь твоя очередь мазать меня вишневым кремом, — напомнила ему Пилар, откровенно облизываясь. — И не вздумай увиливать!

— Что ты!

И они продолжили любовную игру, даже не отдохнув. Ведь ночь так коротка, а им еще многое нужно успеть!

Они не знали усталости, вновь и вновь доставляя друг другу немыслимые наслаждения. Когда стрелки часов показали семь утра, Пилар мягко, но решительно оттолкнула возлюбленного, набросила халатик и встала с постели.

— Что это значит? — жалобно спросил Марк, который как раз собрался сделать ей массаж с ароматическим маслом.

— Это значит, что вам, мистер Адвокат, пора в душ и на работу, — отчеканила Пилар, с вызовов поглядев на него.

— Только не это! — застонал Марк.

Прошедшая ночь была настолько восхитительна, что он и думать забыл о Бетти и об Уилкинсе — да обо всем на свете. Но сейчас, с наступлением утра, нерешенные проблемы вновь замаячили перед ним. Но, странно дело, теперь они уже не казались такими пугающими. Пока он с Пилар, ему все по плечу! Главное, чтобы эта женщина, то дерзкая и властная, то покорная и молчаливая, продолжала его любить. А остальное как-нибудь уладится.

С этой мыслью Марк принял душ и направился в кухню, где Пилар готовила кофе. Он наскоро проглотил найденный в холодильнике сандвич с курицей и тут только понял, до чего проголодался.

— Пилар, ты самая неутомимая женщина в мире! — с восхищением отметил он, глядя, как та хлопочет с кофе.

— Слава богу, что соседка не пришла ночевать, — со смехом откликнулась Пилар, поняв его по-своему. — Это бы травмировало ее психику!

Уже в дверях Марк обернулся и снова страстно поцеловал ее.

— Любимая, сегодня я сделаю все возможное, чтобы остаться в живых, — почти серьезно сказал он. — И если Уилкинс меня не растерзает, вечером я забегу в наше кафе.

— Vaya con Dios! — по-испански ответила она. И повторила уже по-английски: — С Богом!

Они в последний раз поцеловались, и Марк наконец заставил себя уйти.

 

9

Бетти с трудом помнила, как добралась домой из этого проклятого «Амадеуса». Наверное, взяла такси, как же иначе? Не могла же она дойти пешком с другого конца города.

Она ввалилась в дом и прямиком направилась в свою комнату, где, не раздеваясь, рухнула на свою одинокую теперь постель и разрыдалась. Бетти плакала и плакала, и на все лады повторяла его имя, и снова всхлипывала и в отчаянии кусала подушку. Рыдания ее разносились по всему дому…

Джереми Уилкинс, который, как всегда, коротал вечерок за чтением журнала о путешествиях, очень скоро почувствовал, что его отвлекает какой-то звук. Прислушавшись, он понял, что это плач и что доносится он из комнаты дочери. Уилкинс со злостью швырнул журнал на пол и несколько раз прошелся по комнате. Рыдания не стихали, наоборот, становились все пронзительнее и надрывнее.

Что могло случиться, встревожено подумал Уилкинс и тут же сам себе ответил: ну конечно, это все Марк. Это он чем-то расстроил Бетти. Сразу же тревога уступила место злости. Сейчас он постарается успокоить свою дорогую крошку, а завтра задаст жару этому подлецу!

Уилкинс осторожно постучался в комнату дочери. Потом сообразил, что она все равно не услышит стука, и решительно распахнул дверь. Вид сотрясаемой рыданиями Бетти потряс его до глубины души. Он уже и забыл, когда в последний раз видел дочь в таком состоянии. Она даже в детстве-то плакала нечасто, а уж в последние годы и с ней и вовсе не случалось никаких истерик.

Он подошел к кровати, несмело дотронулся до ее волос.

— Бетти, доченька, что с тобой? — срывающимся голосом спросил Джереми.

— Уйди! Оставь меня в покое! — крикнула она и снова забилась в рыданиях.

— Детка, ну не надо, ну успокойся, ну подожди… — беспомощно залепетал Уилкинс. Господи, господи, что обычно делают в таких случаях? Поливают водой? Дают валериану? Коньяк? — Бетти! — чуть громче позвал он.

Она даже не отреагировала и все сильнее колошматила ни в чем не повинную подушку.

— Элизабет! — наконец крикнул отец, кое-что, видимо, вспомнив. — Немедленно прекрати истерику, а не то я вызову врача!

Он и сам не знал, с чего это вдруг ляпнул про врача, но экспромт неожиданно удался. Рыдания стали чуть тише. Тогда Уилкинс сел на краешек кровати и нежно погладил дочь по вздрагивающей спине.

— Ну-ну, будет тебе. Успокойся и расскажи, что случилось. Это из-за Марка?

Притихшие было рыдания возобновились с новой силой и перешли в настоящую бурю. Значит, он попал в точку. Да и в чем еще могло быть дело?

— Погоди, я принесу воды.

Когда Джереми вернулся со стаканом, Бетти уже сидела на кровати, прислонившись к спинке и смешно поджав ноги. Лицо ее было поистине ужасно: глаза опухли и покраснели, яркий вечерний макияж растекся зелено-коричневыми ручейками, вокруг искусанных губ алело пятно размазанной помады.

— Доченька, что сделал этот человек? — тихо спросил Уилкинс.

Он где-то прочитал, что, для того чтобы вывести человека из состояния истерики, необходимо даже самые неприятные вещи говорить ему тихим, подчеркнуто спокойным голосом.

Бетти подняла на него глаза, и в них Уилкинс увидел такую нечеловеческую боль, что понял: случилось худшее. Его подозрения подтвердились.

— Что он натворил? Бетти, детка, что случилось?

— Папа, свадьбы не будет, — с трудом выговорила она. — Предупреди всех. Скажи им, что свадьба отменяется, они зря потратились на подарки.

Тут голос ее предательски вздрогнул, и она снова разрыдалась.

— Как? Что? — ошарашено воскликнул Уилкинс.

Он готов был услышать все, что угодно, но только не это.

— Вот так… — И тут Бетти прорвало: — Папа, я не хочу больше жить! Он сказал, что не желает делать меня несчастной. Сказал, что так будет лучше… Папа, он кого-то встретил. У него другая женщина, другая! Он даже не отпирался! Он не любит меня!.. Он все время врал мне. Господи, какая же я была дура! Ведь я видела, чувствовала: что-то не так. Но думала… Да ни о чем я не думала. Папа, но за что же вот так, в последний момент?.. Папочка, милый, что теперь будет? Как же я теперь?

Уилкинс побледнел как смерть. От волнения у него даже закололо в боку.

— Подожди, Бетти, подожди, — произнес он, просто чтобы не молчать. Он лихорадочно собирался с мыслями.

Как? Этот подонок не захотел жениться на его дочери? И сказал об этом за две недели до свадьбы? Какая низость! Какая подлость! Но все-таки кто бы мог подумать!

Уилкинс просто не знал, что сказать, поэтому обрадовался, когда Бетти попросила его принести успокоительное.

Нет, конечно, он давно подозревал, что с Марком что-то не чисто. Но уж никак не думал, что тот захочет отменить свадьбу. Что ни говори, а женитьба была ему очень выгодна. А теперь? На что, интересно, он надеется?

Неужели какая-то девка смогла так окрутить Марка Дэниелса, что он забыл о самом главном в своей жизни, о карьере?

Джереми Уилкинс давно знал Марка и раскусил его довольно быстро. Что ж, такой зять его вполне устраивал. По собственному опыту Уилкинс мог судить, что страстной любви не всегда оказывается достаточно для прочного брака. Уж как они с Оливией любили друг друга! Казалось, ничто на свете не может нарушить их безоблачного счастья. Они понимали друг друга с полуслова. Он даже в шутку называл ее «моя правая рука», а она его — «моя левая лопатка».

Да… А потом появился некий Сэм Блант, хилый музыкантишка, которого было не видно из-за его дурацкой скрипки. И что же? Оливия довольно безболезненно смогла отказаться от своей левой лопатки.

А вот Джереми не скоро оправился от удара. В тот день, когда жена сообщила ему о своем решении уйти к Бланту, он выпил целую бутылку коньяку и отчетливо понял: если женщина способна страстно полюбить одного человека, нет никакой гарантии, что завтра она с той же страстью не полюбит другого. И тогда уже ничто ее не остановит. Для счастливой супружеской жизни нужна не только и не столько любовь.

А вот если бы их связывала спокойная дружба, взаимоуважение, если бы они оставляли друг другу достаточно свободы… Может быть, Оливии и не понадобилось бы никуда уходить.

Впрочем, дело это прошлое. Отболело. Теперь нужно думать, как помочь дочери. В том, что ситуацию можно исправить, Уилкинс даже не сомневался. Он сейчас как следует поразмыслит и что-нибудь придумает. Он слишком дорожит дочерью, чтобы пустить все на самотек.

По дороге от дома Пилар до офиса Марк мучительно пытался придумать, с чего начать разговор с Уилкинсом. Рубить сплеча или сперва подготовить почву? Хотя, что уж тут готовить, когда Уилкинс и так уже все узнал от дочери. Значит, нужно начать с главного. Самое неприятное, как ожидал Марк, — это деловые вопросы. Нужно было как-то договориться о судьбе конторы. Неприятно, конечно, но не смертельно.

Однако слова, которыми его встретил старший компаньон, сразу выбили почву из-под ног Марка.

— Что, наверное, всю ночь веселился со своей красоткой? Ну-ну, я понимаю, дело молодое.

Сказать, что Марк оторопел, значит, не сказать ничего. Он буквально почувствовал, как тело сковало стальным обручем, и просто не мог сдвинуться с места. Его охватил панический страх.

Все слова, которые он заготовил по дороге сюда, внезапно вылетели из головы. Он стоял, не смея глаз поднять на Уилкинса — отчасти потому, что тот оказался на редкость проницательным.

Конечно, Бетти все ему рассказала. Что теперь? Главное — не отступать. Марк глубоко вздохнул.

Уилкинс сверлил его взглядом, полным злости и даже ненависти.

— Ты так и будешь стоять в дверях как изваяние? — спросил он наконец. — Садись, разговор предстоит не из легких.

Марк медленно, словно лунатик, прошел к своему столу и сел на стул, развернув его так, чтобы можно было видеть старшего компаньона.

— Мистер Уилкинс, мне очень, очень жаль, но я действительно не могу жениться на вашей дочери, — с усилием выговорил он. — И для меня это вопрос решенный.

— Вот оно что… — саркастически протянул Джереми. — Для него это вопрос решенный! Ну, а для меня, в таком случае, нет.

— Что вы имеете в виду? Вы же не хотите сказать, что собираетесь заставить меня жениться силой?

Уилкинс расхохотался.

— Силой? Да нет, такой сопляк, как ты, даже не заслуживает применения силы. Будь моя воля, я бы давно прогнал тебя взашей. Да вот беда, Бетти нашла в тебе что-то такое, без чего ей не хочется жить. Поэтому я не вышвырнул тебя вон, а продолжаю этот неприятный для меня разговор.

Марк проглотил оскорбление. Что-то в тоне Уилкинса ему очень не понравилось. Слишком уж уверенно звучал его голос.

— Честно говоря, я буду только рад, если ты не станешь моим зятем.

— Так в чем проблема? Я могу вообще избавить вас от своего присутствия — навсегда… Только нужно разобраться с конторой.

— Э, какой ты быстрый! Так не пойдет. Я же сказал: Бетти не хочет без тебя жить.

Марк стиснул зубы.

— Но, мистер Уилкинс, я люблю другую женщину. Я не могу жениться на Бетти и продолжать обманывать ее всю жизнь.

— И кто эта женщина? — осведомился Уилкинс.

— Это совершенно неважно.

— Это очень даже важно. Потому что, если ты окажешься безмозглым ослом, мне придется поговорить с ней. Надеюсь, у нее хватит ума отступить, когда на карту поставлена человеческая жизнь.

У Марка похолодело внутри. О чем это он? Бетти что, угрожает самоубийством? Но это же просто глупо!

Поймав ошеломленный взгляд Марка, Уилкинс закивал и веско продолжал:

— Да, ты не ослышался. Человеческая жизнь.

— Я просто не понимаю, о чем вы, — побелевшими губами выговорил Марк. Если эта семейка примется его шантажировать, ему придется забыть о покое и счастье на долгие годы.

— Мой мальчик, я понимаю, что ты влюблен, — неожиданно мягко сказал Уилкинс.

Марк просто ушам своим не поверил. С чего вдруг такая перемена тона?

— Да-да, Марк, я и сам когда-то был молодым и любил. Но любовь — это все-таки не единственное, что есть в жизни. Существует еще долг, честь, порядочность…

Ну и ну! Джереми Уилкинс вздумал читать ему мораль?

— Марк, я человек, как ты мог заметить, не злой и не глупый. Думаешь, я верил в эти сказочки о том, что ты любишь Бет? Для меня все было понятно с самого начала. Возможно, во всем этом есть доля моей вины тоже. Я так дорожил счастьем дочери, что считал невозможным раскрыть ей глаза…

Разговор принимал какой-то странный оборот. По крайней мере, Марк совершенно не был к нему готов.

— Так вот. Я не могу заставить тебя полюбить Бет — как не сможет ни одна живая душа. Более того, я не могу заставить тебя жениться на ней. Но ты просто послушай, что я тебе скажу, и тогда решай сам.

Уилкинс поправил галстук, перевел дыхание и снова заговорил:

— Я не открою тебе секрета, если скажу, что Бетти недавно перенесла тяжелую болезнь.

Марк кивнул, все еще ничего не понимая.

— Но ни ты, ни даже сама Бетти не знает о том, насколько эта болезнь серьезна… Не перебивай меня! — бросил Уилкинс, заметив, что Марк порывается что-то сказать. — Так вот, вчерашнее потрясение нанесло Бетти огромный удар. Сегодня она даже не смогла встать с постели.

Марк постепенно начал догадываться, к чему клонит его собеседник, но пока не знал, как нужно отреагировать.

— Если свадьба не состоится, это может убить ее, — понизив голос, закончил Уилкинс и тут же бросил острый взгляд на Марка.

— Но я все еще не понимаю вас… — беспомощно протянул тот.

— Вчера мне пришлось вызвать врача, — горестно сказал Уилкинс. — Он сказал: еще одно потрясение, и…

— Но позвольте, о каких еще потрясениях идет речь? Мне кажется, что чем скорее я исчезну из поля зрения Бетти, тем быстрее и безболезненнее она оправится от того единственного потрясения, которому я виной. Разве нет?

— Не совсем, мой мальчик. Ты не учитываешь одной вещи.

— Какой же?

— Женской психологии. Женского самолюбия. Представь, что будут говорить и думать о Бетти, когда выяснится, что свадьба не состоится?

— Черт возьми, а если бы я умер? Тогда что? Это бы не считалось потрясением? Это бы не нанесло удара по женской психологии? — в бешенстве закричал Марк.

— Ты не шуми. Между прочим, я еще ни разу не повысил на тебя голос, хотя имею куда больше оснований для этого, — заметил Уилкинс.

Марк опустил голову. Это была правда.

— Так вот, если бы ты умер, — четко выговорил он, — это, конечно, было бы большой бедой…

— Ну, спасибо, мистер Уилкинс, — отозвался Марк, пораженный циничным тоном компаньона.

— Но не позором, который грозит ей сейчас, — веско закончил Уилкинс, проигнорировав реплику собеседника.

— Ну, какой позор? Можно подумать, мы живем в Средние века.

— Марк, или ты не знаешь, что есть вещи, неподвластные времени? Это только кажется, что в современном обществе не осталось почти никаких предрассудков. Может быть, они больше не записаны в кодексы, может быть, газеты и журналы кричат о том, что все это ерунда. Но в головах и в душах людей они есть!

Марк встал, несколько раз прошелся по кабинету и снова грузно опустился на стул. От нервного напряжения он вспотел. Атмосфера в комнате была далека от дружелюбия, но все же и не так ужасна, как показалось ему вначале.

— Да, я все понимаю. И тем не менее не имею права жениться на Бетти. И потом, где же ваша гордость, мистер Уилкинс? — внезапно спросил Марк. И, обрадованный его замешательством, смело пошел в наступление: — Я спрашиваю, где же ваша гордость, ваша и Бетти? Неужели вы всерьез считаете, что она будет счастлива с мужчиной, зная, что свои упрямством, нечуткостью и непониманием сломала ему жизнь? Неужели ей будет приятно обнимать мужчину, которого она заполучила усилиями своего отца? Мужчину, который женился на ней из жалости…

— Стоп! Замолчи немедленно!

Теперь вскочил Уилкинс и прошелся по тому же маршруту, что и Марк несколько минут назад.

— Я отлично понял, что ты хочешь сказать. Но я боюсь за свою дочь.

— Поймите, эта женитьба не выход, не выход! — почти взмолился Марк. — Мне нужно еще раз поговорить с Бетти. Уверен, она поймет меня. Я смогу ее убедить. Просто вчера все было… ну, слишком сумбурно: Бетти умная, сильная женщина, она обязательно справится с этим. Неужели же она примет от меня жалость вместо любви и будет этому рада?

— Кстати, а ты уверен, что с той женщиной у тебя все серьезно? Может быть, ты спешишь с выводами? — сменил тему Уилкинс.

Он теперь разглядывал Марка с большим интересом, словно видел впервые.

— Да, уверен.

Марк и вправду так думал. Но сейчас на ум пришла непрошеная мысль: а на чем держится моя уверенность? Только на ощущениях? Только на моих эмоциях?

Он постарался отогнать подкравшееся беспокойство.

— А все-таки что это за женщина? Она твоего круга?

Марк судорожно припомнил все, что известно ему о Пилар.

— Вроде бы да…

— Вроде бы? Эх, Марк, не натворил бы ты беды! Влюбленный мужчина — это законченный осел. И я таким был. Поэтому и говорю: подумай, подумай, как следует. Бетти действительно любит тебя, ты это знаешь. Она простит тебя. Но что, если ты окончательно порвешь с ней, а потом окажешься у разбитого корыта?

Марк недоумевал. Он ожидал скандала, угроз, был готов к тому, что Уилкинс пойдет на откровенный шантаж. А тот ни слова не сказал о прекращении совместной работы, зато почему-то строит из себя старшего друга и наставника.

— В общем, подумай над тем, что я тебе сказал. Сжечь мосты никогда не поздно. Но что, если потом придется возвращаться?

Марк покачал головой.

— Кстати, просмотри-ка дело Мартинсона, — бросил ему Уилкинс уже совсем другим, спокойным и деловым тоном. — Там, кажется, имеются кое-какие неувязочки.

Неувязочки — это мягко сказано. В деле были одни сплошные вопросы, но Марку совершенно не улыбалось в них разбираться. Тем не менее, он покорно полез в стол, достал материалы по нужному делу… И вдруг его окатила ледяная волна ужаса. А что, если Пилар вовсе не любит его? Вдруг она просто искательница приключений, дикая кошка, которая в любой момент может кинуться на шею к другому мужчине?..

Нет-нет, это невозможно! Это было бы слишком жестоко. Господи, как во всем этом разобраться? И что делать, если до конца нельзя верить даже себе самому?

— Думаю, миллиона будет достаточно. А то и меньше. Девица работает официанткой. К тому же она не американка. Приехала на заработки, скорее всего.

— Что ж, это упрощает дело, — удовлетворенно заметил Уилкинс. — А как она внешне?

— Ну, по правде сказать, довольно эффектна. Фигурка хорошенькая. В общем, я бы и сам не отказался…

— Да, я тебя знаю, старый котяра, — хохотнул Уилкинс. — Давай адрес.

— Вы хотите сделать это сами? Я мог бы…

— Нет, спасибо. Ты свое дело сделал. Вот чек. Его собеседник кивнул.

— Ну, если что, я всегда к вашим услугам.

— А куда ты денешься.

Уилкинс, не прощаясь, встал из-за столика дурацкой забегаловки, где он всегда встречался с Фаулером, и вышел на улицу. В свое время он вытащил Джо Фаулера из довольно сомнительного дельца и теперь иногда прибегал к его услугам, тоже сомнительного характера. Уилкинс не очень-то доверял этому странноватому человеку и нечасто обращался к нему. Но Фаулер был совершенно незаменим в ситуациях вроде этой, когда нужно быстро вычислить человека.

Джереми Уилкинс знал цену деньгам. С того самого момента, как он убедился, что у Марка появилась какая-то женщина, он твердо решил от нее откупиться. Более того, он и мысли не допускал, что женщина может отказаться от денег. А если она к тому же официантка, то этот миллион с лихвой заменит ей Марка. За спокойствие своей дочери Уилкинс не задумываясь, выложил бы и большую сумму.

С некоторой брезгливостью он подумал, что Марк мог бы найти Бетти замену и получше. Какая-то сомнительная девица из Южной Америки — как это пошло! Впрочем, скоро все выяснится. А если она, не дай бог, откажется взять деньги, придется еще разок позвонить Фаулеру.

Итак, сегодня вечером она должна быть дома. Будет очень смешно, если там же окажется и Марк. Но Уилкинс постарался расчистить себе поле деятельности, засадив проблемного компаньона за дело Мартинсона. Если Марк за это время не успел стать кардинально другим человеком, то, скорее всего просидит в офисе до глубокой ночи.

Джереми решил наведаться к любовнице Марка часиков в восемь. Оставалось еще достаточно времени. Домой ехать не хотелось — слишком уж удручал его вид потерянной, бесцельно блуждающей по квартире Бетти. Не заехать ли в книжный магазин? Он уже давно не держал в руках ничего, кроме дурацких журналов! А ведь когда-то так любил читать! И Уилкинс решил прогуляться до ближайшего книжного магазинчика.

Бетти и вправду слонялась по квартире, как неприкаянная. После того страшного вечера в «Амадеусе» Марк один раз позвонил ей, но она не смогла говорить и бросила трубку. Он больше не перезванивал. И хорошо, она все равно не сдержала бы слез.

Отец клятвенно обещал, что все будет хорошо, что он все устроит. Но что же мог он устроить, если Марк полюбил другую женщину? На этом мысли Бетти неминуемо обрывались, и она начинала плакать.

Самое ужасное, что она не могла ничем заниматься. Уже пора было заканчивать статью о современной американской литературе, но в голове словно не осталось ни одной мысли. Однако Бетти все-таки несколько раз принималась писать, но на листе появлялись закорючки, крестики и спиральки. А больше ничего.

Тогда она комкала бумагу и шла в гостиную. Включала телевизор и через секунду с плачем выключала его, потому что все как один актеры напоминали ей Марка. Это была настоящая пытка.

Бетти не могла даже рассказать о своей беде подругам. Вернее, не желала. В глубине души жила надежда, что Марк вернется, и ей не хотелось раньше времени ставить точку в их отношениях. А ведь если она расскажет о случившемся Маргарет или Джессике, это уже станет свершившимся фактом. А потом, они все равно не смогут ее утешить.

Можно было бы поехать в Фармоунт к тетке. Но как ехать туда одной, если всего несколько дней назад они были там с Марком? Разве сможет она снова лечь на диван, где они лежали обнявшись?

К горлу подступал комок. Бетти шла в кухню, наливала себе успокоительного и возвращалась в комнату, чтобы через несколько минут повторить тот же путь.

Она снова и снова прокручивала в памяти тот день. Вот она слышит предложение Марка: «Не поужинать ли нам в «Амадеусе»?» Вот ее лицо озаряется радостной улыбкой. Вот она идет одеваться, не может найти ничего подходящего, едет в магазин… И тут мысли сбивались, словно натыкаясь на преграду. Ну конечно! Бетти даже вздрогнула от неожиданности. Красивый мужчина в белом костюме. Его взгляд. Со всеми этими переживаниями она и думать забыла об этой встрече. А теперь вдруг вспомнила.

А что, если ему позвонить? Говорят же, что в таком состоянии для женщины лучшее утешение — другой мужчина. Разумеется, Бетти и мысли не допускала, что кто-то может сейчас увлечь ее. Такой удар… Но чем черт не шутит? Господи, с тех пор как начала встречаться с Марком, она вообще перестала общаться с другими мужчинами, если не считать чисто деловых контактов в университете и на работе. Но чтобы встретиться с кем-то, поговорить — нет, это было немыслимо. Однако почему бы не сделать этого теперь? И что она теряет, если и так уже все потеряно? Кто знает, может быть, новый человек хоть на мгновение отвлечет ее от этих тягучих, черных, изнуряющих мыслей?

Тем более, что тот мужчина был очень даже хорош собой. И что характерно, совсем не похож на Марка. Ну, разве что ростом и цветом волос.

Вдохновленная неожиданной идеей Бетти полезла в сумочку. Где-то же должна валяться его визитка! Ах, вот она. Звонить? Не звонить?

Бетти никогда не звонила мужчинам первой. Но сейчас условности потеряли для нее всякий смысл. Даже если она выйдет голой на улицу, то не почувствует ни стыда, ни неловкости. Ей будет просто наплевать.

Бетти дрожащими руками схватила трубку и набрала номер. Ответили почти сразу же:

— «Дименсьон Ю Эс Эй», Эрнесто Торменто.

Она вдруг растерялась. Ведь, кажется, он тогда даже не спросил ее имени. И как же теперь представиться? Вот глупость! Надо немедленно вешать трубку.

Однако вместо этого Бетти собралась с мыслями и выпалила:

— Добрый вечер! Я звоню по поводу работы!

— Какой работы? — недоуменно спросили на том конце провода.

Бетти растерялась. А, правда, какой? Она понятия не имела, поэтому растерянно молчала.

— А, вы та самая любительница горячего шоколада, у которой совершенно нет времени? — тепло спросили ее.

— Ну да! — радостно подтвердила Бетти. Как это, оказывается, приятно, когда тебя помнят такие вот случайные знакомые!

— Ну что же, надумали нырнуть в новое дело? — весело поинтересовался сеньор Торменто.

— Н-не знаю.

— Впрочем, такие вопросы по телефону не решаются. Вы могли бы подъехать к нам в офис, допустим, завтра с одиннадцати до часу?

У Бетти внезапно испортилось настроение. Неужели он действительно познакомился с ней только для того, чтобы предложить работу? Но, помнится, взгляд у него был очень даже заинтересованный. Конечно, ни в какой офис она не поедет, очень надо. Как бы намекнуть на возможность личной встречи?

Однако Бетти не пришлось ни на что намекать. Эрнесто Торменто оказался на редкость догадлив и совершенно точно истолковал ее заминку.

— Хотя, что это я так официально. Если вы не против, мы могла бы где-нибудь выпить кофе. Для начала.

Вот так-то лучше!

— Да, это неплохая идея, — отозвалась Бетти. — Я знаю одно местечко.

— Вот и славно! Тогда вы будете моим гидом. Я недавно живу в этом городе и, честное слово, еще ни с кем не ходил в кафе.

От этого признания она неожиданно для себя развеселилась. Они быстро договорились о встрече, и, уже положив трубку, Бетти поняла, что во время разговора ни разу не подумала о Марке.

Что ж, может быть, таинственному иностранцу удастся отвлечь ее от всего этого хотя бы на пару вечеров…

 

10

Пилар почувствовала неясную тревогу, как только вышла из кафе. Трудно сказать, что именно ее беспокоило. Просто казалось, что внезапно стало нечем дышать. Она поняла, как сильно соскучилась по дому, по своей уютной комнате, уставленной всякими милыми вещичками. Здесь, в этой съемной квартире, она, конечно, чувствовала себя не вполне свободно. Да и вообще жить здесь оказалось все-таки нелегко.

Нет, Пилар ни о чем не жалела. Ради Марка она была готова вытерпеть много большее. И все-таки двусмысленность ситуации выбивала ее из колеи. Что предпримет отец оставленной невесты? И будет ли Марк верен ей до конца? Странно дело, но Пилар все-таки не была на сто процентов уверена в любимом. И это было хуже всего…

Войдя в квартиру, она первым делом кинулась к телефону. Почему-то ей захотелось услышать голос родителей. Набрала номер — никто не отвечал. Ее беспокойство усилилось. В такое время кто-нибудь должен быть дома.

Пилар безо всякого удовольствия выпила чаю, походила по комнате и снова потянулась к телефонной трубке. На этот раз ей ответили достаточно быстро.

— Мама! Привет, это я, Пилар! — радостно воскликнула она, услышав далекий родной голос.

— Милая, как хорошо, что ты позвонила! Мы никак не могли связаться ни с тобой, ни с Эрнесто.

— Что-то случилось? — похолодевшими губами спросила Пилар.

Пришла давящая уверенность, что произошло что-то страшное, непоправимое. А она была здесь, в этом далеком городе, и ничего не могла поделать.

На том конце что-то возбужденно произнесли. Но помехи помешали разобрать слова.

— Мама, говори громче! Что случилось?

— Пилар, дедушка Хорхе… он…

— Что? Что? Ничего не слышно! — в отчаянии воскликнула Пилар.

— Дедушка Хорхе при смерти. Вы должны приехать, чтобы хотя бы успеть попрощаться.

Голос сеньоры Торменто предательски дрогнул.

— Господи, мама. Что произошло? Почему? Когда?

— Пилар, умоляю, поторопись! Все решают часы. Собирай вещи и прилетай первым же рейсом!

— Но как же Эрнесто? Ему же тоже нужно сказать. Господи, что же делать?

— Я буду продолжать звонить ему. Но ты приезжай в любом случае. Ты же знаешь, Пилар, как дедушка любил тебя… Ну вот, я уже говорю о нем в прошедшем времени…

Сеньора Торменто замолчала. У Пилар перед глазами все поплыло.

— Мамочка, я сейчас же еду в аэропорт, слышишь? Я постараюсь отыскать Эрнесто. Черт, я даже не знаю, где он живет. Черт, черт! Мамочка, я приеду, как только смогу. Держитесь!

Она положила трубку и без сил опустилась на пол. Вот, значит, в чем дело, Дедушка Хорхе. Ну конечно, он уже давно жаловался на боли в боку. В его возрасте тяжелая болезнь может подкрасться когда угодно. А она за все это время даже не удосужилась позвонить ему, узнать, как он себя чувствует. До чего же слепа и эгоистична любовь!

Пилар бросилась собирать чемодан. Сердце бешено колотилось. Надо позвонить Эрнесто, поговорить с Марком, предупредить менеджеров на работе. А если не будет билетов до Буэнос-Айреса? Что тогда делать?

Пилар набрала номер брата. Ответом ей были унылые длинные гудки. Где же его носит? Не отвечал и номер Марка. Да что они все, сговорились, что ли?

Стоп, стоп. Только не поддаваться панике. Только не впадать в истерику. Сейчас главное побыстрее собраться и ехать в аэропорт. Или сначала позвонить? У Мэган, кажется, где-то валялся телефонный справочник.

Внезапно раздался звонок в дверь. Это наверняка Эрнесто! Неужели он тоже что-то почувствовал? Пилар опрометью бросилась к двери и открыла, даже не посмотрев в глазок.

На пороге стоял незнакомый мужчина в годах, не очень высокий и довольно мрачный.

— Вы к кому? — озадаченно спросила Пилар.

— Судя по всему, к вам, красотка, — ответил он, обжигая ее неприязненным взглядом.

У Пилар перехватило дыхание.

— Но кто вы? Кажется, мы с вами незнакомы, — проговорила она.

— Ничего, это нетрудно исправить. Джереми Уилкинс к вашим услугам.

Ах, вот оно что! Сам Уилкинс пожаловал.

— И что же вам от меня надо? — спросила Пилар, невольно делая несколько шагов назад.

— А вы не знаете? И даже не догадываетесь?

Пилар молчала.

— Я отец невесты Марка, — веско сказал он. — Я должен объяснить что-то еще?

— То, что вы отец невесты Марка, не дает вам никакого права вламываться в чужой дом! — заявила Пилар, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

— А кто, интересно, дал вам право вламываться в чужую жизнь, круша все на своем пути?

Уилкинс решительно вошел в квартиру и осмотрелся.

— Значит, здесь вы живете? Негусто, негусто. Квартира Марка пороскошнее будет.

— Это временное жилье, — неизвестно для чего стала оправдываться Пилар.

— Ну, да ладно. А теперь послушайте, что я вам скажу, о прекрасная амазонка. Только повнимательнее, чтобы потом не пришлось повторять.

Уилкинс явно чувствовал себя хозяином положения. Он вальяжно развалился на стуле, Пилар же стояла посреди комнаты и не знала, куда себя деть.

— Мне, право, даже неловко нарушать ваши планы. Но, честное слово, вам очень не повезло, что на вашем пути встретился именно Марк. Видите ли, он никогда не оставит Бетти, как бы ни уверял вас в обратном.

— Это почему же? — бросила Пилар, зло прищурившись.

— По многим причинам. Первая: он любит ее. Вы для него всего лишь приятное увлечение, которое не должно зайти слишком далеко. Вторая: он порядочный человек и не променяет свое слово на низменную страсть.

— Вы специально говорите мне это? Так знайте, что я доверяю Марку, и вам не удастся убедить меня ни в том, что он меня не любит, ни в чем-либо еще.

— Деточка, моя дочь тяжело больна. Если Марк оставит ее сейчас, он всю жизнь будет чувствовать себя последним негодяем. Любовь — отличная штука, не спорю. Но чувство долга — это посерьезнее. Это то, что делает человека человеком. Даже таким молоденьким красоткам, как вы, стоит об этом помнить.

— О чем вы говорите?

— Я говорю всего лишь о том, что вы, милая моя, должны выбросить из головы все глупости и оставить Марка в покое. Через две, три недели, максимум через месяц он забудет вас и жизнь войдет в нормальную колею. Вы же, я уверен, недолго будет пребывать в одиночестве.

— Как вы смеете! — вспыхнула Пилар.

— Я, кажется, не сказал ничего оскорбительно. Наоборот, сделал вам своего рода комплимент, — лукаво прищурился Уилкинс.

— Мистер Уилкинс, говорить нам с вами не о чем. Я люблю Марка и не оставлю его, чтобы вы мне ни говорили. Вы или кто-то другой. А сейчас прошу меня простить, но я спешу.

В этой девочке что-то есть, внезапно подумал Уилкинс и рассердился на себя за неуместную мысль.

— А что вы на это скажете? — невозмутимо продолжил он, доставая чековую книжку.

— Вы это серьезно? — с трудом выговорила Пилар, глядя во все глаза на этого немолодого, усталого человека.

— Более чем. Я даю вам миллион… миллион американских долларов. Вам еще очень долго не придется работать официанткой. А вы за это всего-навсего исчезаете из жизни Марка Дэниелса. Просто и быстро.

Пилар несколько секунд молчала, борясь с желанием дать ему хлесткую пощечину. Но все-таки справилась с собой и, одарив Уилкинса ледяным взглядом, с презрением сказала:

— Простите, но это даже не смешно. Мне плевать, что вы думаете обо мне, но вот какого мнения вы о себе? Неужели для вас деньги застили весь мир? И вы даже не допускаете, что для кого-то они не имеют никакого значения?

— Ну, милая моя, произносить красивые слова мы все умеем. Но вы все-таки подумайте: миллион на дороге не валяется. Только представьте, сколько сможете купить на эти деньги брючек и юбочек, сумочек и…

Пилар не дала ему договорить, резко оборвав:

— Хватит! Замолчите! То, что вы говорите, низко и просто тошнотворно. Мне не нужны ваши грязные деньги, а Марку не нужна ваша дурацкая работа. Скоро мы с ним уедем отсюда и начнем все сначала.

Уилкинс помрачнел. При упоминании миллиона в глазах девушки не появилось того хищного блеска, на который он рассчитывал. Наоборот, ее черные и очень красивые глазищи загорелись неподдельным возмущением. Почему-то он даже обрадовался, что она не взяла чек. Глупо, конечно, но именно так оно и было.

Что ж, деньги целее будут. А пока можно использовать еще одно средство.

Мысленно скрестив пальцы, Уилкинс произнес вкрадчивым тоном:

— А кстати, как вы думаете, откуда у меня ваш адрес?

— Понятия не имею, — отрезала Пилар. — И вообще, мне нужно уйти. Избавьте меня, пожалуйста, от своего присутствия.

— Погодите, не горячитесь. Так знаете, как я выяснил, где вы живете? Марк сам сказал мне.

Пилар едва уловимо напряглась, и Уилкинс тотчас заметил это.

— Да-да, он лично дал мне ваш адрес, чтобы я пришел и избавил его от тяжелой сцены. Видите ли, он уже вдоволь наигрался с вами и всей душой хочет вернуться к привычной жизни. Но врожденная слабость характера не позволяет ему объясниться с вами. Вот он и поручил это мне, как лицу, в общем-то, заинтересованному.

Пилар внимательно выслушала его вдохновенную речь, а затем гордо вскинула голову и посмотрела ему в лицо.

— Знаете что, мне искренне жаль вас, мистер Уилкинс. Как вы дошли до такой низости? Если у меня будет сын, я сделаю все возможное, чтобы он не вырос в такого отвратительного подлого интригана. Я очень надеюсь, что ваша дочь не похожа на вас. А теперь, будьте добры, уйдите.

— Хорошо, я уйду, — грозно сказал Уилкинс, поднимаясь. — Я уйду, но уйдет и Марк. Ты никогда не получишь жениха моей дочери, грязная официантка!

Второй раз за пятнадцать минут Уилкинс довел ее до бешенства, но Пилар вновь сдержалась. Не хотелось уподобляться ему.

— Да, я работаю официанткой, — подтвердила она, — но смею вас уверить: ваши мысли куда грязнее, чем самая грязная работа на свете.

Джереми Уилкинс зло посмотрел на нее, но ничего не сказал.

 

11

Времени больше не было. Пилар молилась, чтобы родители смогли дозвониться до Эрнесто. Она быстро собрала чемодан, решив взять только самое необходимое. С Марком поговорить ей тоже не удалось. Что делать?

Пилар наскоро набросала письмо, в котором очень сбивчиво объясняла, что произошло. Оставалось надеяться, что Марк догадается заехать к ней на квартиру. Ну, а если нет, она будет звонить ему из дома.

Пилар уже собиралась выходить, когда вернулась Мэган, ее соседка.

— О, как хорошо, что ты меня застала. Мне нужно срочно уехать. Пожалуйста, если ко мне зайдет мужчина, передай ему это письмо, очень тебя прошу.

Мэган, бесцветная полноватая девица, вяло кивнула.

— Конечно. А что случилось-то?

— Так, семейные дела, — отмахнулась Пилар. — Ну, до свидания.

— Пока.

Мэган проводила соседку равнодушным взглядом. За то недолгое время, что они прожили под одной крышей, между ними не установилось не то что дружеских, даже приятельских отношений. Пилар казалась ей слишком гордой и независимой. Но Мэган тоже не собиралась навязываться. Они пересекались нечасто, и обе были этому рады.

А когда Мэган увидела мужчину, приходящего в гости к Пилар, то стала еще и завидовать ей. Она только мечтать могла о таком красавчике.

Но как бы то ни было письмо она, конечно, передаст.

Бетти, привыкшая к вечным опозданиям Марка, не очень-то спешила на встречу с Эрнесто. Она подолгу стояла у витрин, рассматривала выставленные там манекены в изысканных платьях. После разговора с Марком она, оказавшись выбитой из колеи, многое словно бы увидела другими глазами. Например, раньше не замечала она, что в небольшой французской булочной рядом с домом продают отличные эклеры. Да она туда даже не заходила — зачем? А сегодня заглянула и пришла в полный восторг.

И таких мелочей было очень много. Словно бы Марк, уйдя, раскрыл ей глаза на все полноту жизни, простирающуюся за пределами их отношений.

Интересно, если Марк вернется, она снова станет такой же, как была?

Бетти уже подходила к дверям кафе, где они договорились встретиться, как внезапно на плечо ее легла чья-то рука. Бетти вздрогнула и повернулась.

— Я вас напугал? — раздался приятный бархатный голос.

Это был Эрнесто. Сегодня он показался Бетти еще интереснее, чем в тот раз. Возможно, потому, что тогда выглядел солидным деловым человеком. Сейчас же перед ней предстал веселый юноша в джинсах и разноцветной рубашке… и с огромным букетом белых роз.

— Очень рад вас видеть. Да, это вам.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила Бетти.

Господи, когда Марк в последний раз дарил ей цветы? И не вспомнить!

Они стояли посреди улицы, не заходя внутрь.

— Может быть, немного пройдемся? Не хочется сразу в помещение.

— Что ж, я не против, — откликнулась Бетти. Увесистый букет приятно оттягивал руку. О такой тяжести, без сомнения, мечтает каждая женщина.

— Простите великодушно, но, кажется, я даже не успел узнать ваше имя, — сказал Эрнесто, шагая рядом с ней и то и дело заглядывая ей в глаза.

— Меня зовут Элизабет. Для друзей — Бетти.

— Элизабет? Красивое имя. В моей стране это бы звучало как Элиса.

— А откуда вы, если не секрет? Да-да, я уже знаю, что не сто процентов населения земли живет в Соединенных Штатах, — насмешливо произнесла Бетти, кое-что припомнив. — Так откуда вы?

— Я родился в Буэнос-Айресе и прожил там до двадцати семи лет. А сюда приехал по работе.

— Как интересно! — Бетти чуть приподняла брови.

— Что именно? — не понял Эрнесто.

— Я совсем недавно была в Буэнос-Айресе со своим… мм… другом, — нашла она слово после небольшой заминки.

— Ну и как, вам понравилось?

— Честно говоря, для меня это слишком… ну, ярко, что ли? Несколько утомляет.

Эрнесто понимающе кивнул.

— Да, знаю. Некоторые мои друзья из других стран говорят то же самое. Буэнос-Айрес — это нечто совсем особенное. Но вообще-то город очень гостеприимный. Может быть, вы просто были не с тем спутником?

Бетти горько усмехнулась.

— Все возможно. А как вам у нас, в Детройте? — сменила она тему.

— Ну, я все-таки здесь не как турист. Приходится действительно много работать, поэтому города я почти и не видел.

— После Буэнос-Айреса Детройт, наверное, покажется скучным и серым, — предположила Бетти.

— Не скажите. Я бы не назвал серым город, в котором живут такие прекрасные девушки, как вы.

Незамысловатый комплимент Эрнесто произвел на Бетти совершенно неожиданное действие. Она улыбнулась и поймала его мягкий, глубокий взгляд.

— Да-да, вы понравились мне сразу, и сильно. Надеюсь, я вас не очень шокирую своей прямотой?

Она пожала плечами.

— По мне, так это куда лучше, чем говорить намеками.

— Я рад, что вы разделяете мою точку зрения.

Они медленно шли по улицам, чьих названий Бетти даже не замечала. Ей было удивительно легко и спокойно.

— Кстати, вот что я успел заметить. В вашем городе почти никто не гуляет так, как мы сейчас. Все либо мчатся сломя голову, либо сразу садятся в машину и едут по своим делам. У нас же все по-другому.

— Возможно, вы правы… Да, вы совершенно правы. Я с трудом припоминаю, когда в последний раз просто так бродила по улицам.

Вот и еще одно открытие, ошеломленно подумала Бетти. До университета она добиралась на машине, Марк заезжал за ней на машине, в Фармоунт они ездили на машинах, на отцовском фургончике катили к озеру…

— Бетти, а вы верите в любовь с первого взгляда? — резко спросил Эрнесто и замедлил шаг в ожидании ее ответа.

— Раньше верила. Теперь — не знаю, — не задумываясь ответила Бетти. — Вернее так, она существует, но слишком часто оказывается призрачной. Вы со мной не согласны?

— Призрачной? Что ж, может, и так. Но ведь в наших силах отличить призрак от настоящей любви? — взволнованно произнес Эрнесто.

Эта светловолосая белокожая девушка производила на него невероятное впечатление. Было в ней что-то трогательное и беззащитное, и мужское начало Эрнесто не могло не отреагировать на это. Каким-то чудом он почувствовал, что прекрасную Элизабет нужно от чего-то защитить, и был уже готов сделать это. Впрочем, Эрнесто и сам не отдавал себе в этом отчета. Пока ему просто хотелось находиться с нею рядом.

А Бетти, в свою очередь, поняла, что ей необходимо довериться этому почти незнакомому человеку. Выговориться, излить на него свою боль. Тут ей в голову пришла отчаянная идея.

— Эрнесто, я немного устала. Может быть, зайдем куда-нибудь поужинать?

— Как скажете, — покорно согласился он. — Но обещайте мне, что там мы продолжим наш разговор о любви.

— Почему бы и нет. Я знаю одно сказочное местечко совсем недалеко отсюда. Но лучше все-таки взять такси.

Через пару минут они уже сидели в машине и ехали в сторону «Амадеуса».

Марк пришел домой очень поздно. Дело, предусмотрительно подсунутое ему Уилкинсом, действительно захватило его. В азарте он даже начал набрасывать будущую речь, но тут посмотрел на часы и понял, что уже давно пора закругляться.

В голове царила сумятица. Работа ненадолго отвлекла его, но, выйдя на улицу и глотнув прохладного вечернего воздуха, Марк снова вспомнил о своих жизненных неурядицах. Что же делать дальше? Наверное, стоит еще раз поговорить с Бетти. Если у нее действительно серьезные проблемы, он пойдет на все, чтобы помочь ей. В конце концов, Бет никогда не делала ему ничего плохого и он постарается всеми силами загладить свою невольную вину.

В том, что вина его невольная, Марк не сомневался. Разве мы распоряжаемся своими чувствами, симпатиями и страстями?

Безумно хотелось увидеть Пилар, но ехать к ней, пожалуй, уже было поздно. Придется подождать до завтра.

По пустым улицам Марк в два счета доехал до дома, вошел в квартиру. Бросив у входа туфли и пиджак, он прошел в гостиную и достал из бара бутылку виски. Прямо из горлышка сделал большой глоток. Алкоголь приятно согрел и слегка одурманил его. Марк лег на диван. Он вдруг почувствовал, насколько соскучился по Пилар, по ее смуглой гладкой коже, по стройным ногам, по всей ее огненной красоте.

Он отхлебнул еще виски и решительно набрал знакомый номер. Может, взять такси и поехать к ней прямо сейчас?

Трубку долго никто не брал, затем послышался сонный недовольный голос:

— Кто это?

— Извините, а можно поговорить с Пилар?

Марк впервые попал на соседку. Неудобно, конечно, беспокоить ее в столь поздний час, но что поделаешь?

— А Пилар нет.

— Что, еще не пришла с работы? — встревожено спросил Марк.

— Да нет, она вообще уехала.

— Как уехала? Куда?

— Понятия не имею, — бросила девица, и в трубке послышались короткие гудки.

Вот это новость! Куда она могла уехать? Почему?

Марк вскочил и снова, как следует приложился к бутылке. Может быть, с ней что-то случилось? Не могла же она не предупредить его? В таком случае ее отъезд больше напоминал бегство.

Лицо его пылало, кровь стучала в висках. Наверняка произошло что-то из ряда вон выходящее. Наверное, Пилар звонила сюда, а он, как идиот, просидел весь вечер над проклятым делом.

Марк почувствовал, что в очередной раз теряет контроль над ситуацией.

Он снова позвонил на ту квартиру и спросил взбешенную соседку, не просила ли Пилар что-нибудь ему передать. Но девица, сладко зевнув, сказала, что ничего не знает и чтобы он прекратил трезвонить, а не то она …

Мэган слегка лукавила. Она могла бы добавить, что к Пилар уже заходил какой-то мужчина, пожилой и совсем некрасивый, которому она и передала записку. Откуда ей было знать, кому именно предназначалось письмо? Увидев на пороге этого старикана, Мэган даже задохнулась от возмущения и зависти. Так, с тем красавчиком Пилар гуляет, а этот, судя по всему, ее содержит. Не слишком ли жирно? Может, эта маленькая путаница с письмами слегка подпортит жизнь наглой красотке?

Марк не стал дожидаться, какими эпитетами наградит его разбуженная соседка, и первым положил трубку. Как же так? Ведь они виделись совсем недавно и все было просто замечательно. И она никуда не собиралась.

Но тут вспомнились коварные слова Уилкинса: «Сжечь мосты никогда не поздно, но что, если потом придется возвращаться?» А вдруг Пилар наскучил их роман и она просто решила уехать, так же неожиданно, как в свое время отправилась сюда? Жестоко. Безумно. Но ведь это может быть правдой.

Марку надоело хлестать виски из бутылки, и он достал стакан. Дело пошло веселее. Так, что мы имеем? Пилар удалось заставить его объясниться с Бетти. Сразу после этого она исчезает. И о чем это может говорить? О том, что она добилась цели, доказала свою значимость и силу и потеряла интерес к цели?

Мысли Марка принимали все более неприятное направление. Действительно, Пилар совершенно необыкновенная девушка. Она живет не рассудком, а страстями. Но страсти — что греха таить — имеют обыкновение утихать. Неужели с ней произошло именно это?

А он-то, дурак, поверил в чудо, захотел неземной любви. И что теперь? Лежит и пьет виски, с каждым глотком все больше ненавидя себя самого.

Через час с небольшим Марк прикончил бутылку и уснул мертвецким сном. Он не слышал, как надрывался телефон. Это Пилар в последние минуты тщетно пыталась до него дозвониться. Он спал, и снился ему яркий волшебный город, где по улицам ходили изящные девушки в красных платьях. Каждую он пытался обнять, заглядывал в лицо — и в ужасе отворачивался. Вместо нежных девичьих глаз его жалили маленькие злые глазки Джереми Уилкинса.

— И все-таки, Элиса, ты способна на безумства ради любви? — уже не в первый раз спрашивал Эрнесто, нежно гладя ее руку.

А Бетти, изумленная и притихшая, ничего не отвечала и не отнимала руки. Она не могла поверить, что все это происходит наяву. Как это возможно: еще утром она сходила с ума от тоски по одному мужчине, а сейчас глаз не может отвести от другого? Просто колдовство! Впрочем, нужно было отвечать на вопрос.

Бетти подумала и сказала так:

— Знаешь, Эрнесто, если верить книгам и фильмам, все очень просто. Влюбился — и едешь за ним, ну, или за ней, хоть на край света. Но, честно говоря, я не думаю, что такое возможно в жизни. По крайней мере, я вряд ли способна на то, что ты называешь безумством.

Эрнесто покачал головой.

— Понятно. А вот моя сестра, самая обыкновенная девушка, взяла и совершила такое безумство.

— Правда? Расскажи! — попросила Бетти.

Они сидели в том самом клубе, где еще недавно Бетти ощутила себя бесконечно несчастной, и сердце ее наполнялось покоем. Голос Эрнесто, его мягкий лучистый взгляд из-под длинных черных ресниц оказывали на нее волшебное действие. Черты его лица были крупными и очень яркими. Конечно, Бетти невольно сравнивала его с эталоном, то есть с Марком. И как ни хотела, не могла признать, что Эрнесто в чем-либо проигрывает. Он был еще выше ростом, шире в плечах. И если в Марке всегда чувствовалась какая-то строгость и холодность, то этот мужчина, напротив, был сам огонь.

Разумеется, о работе не было сказано ни слова. И хорошо. А то Бетти поначалу опасалась, что Эрнесто действительно думал только о деле, когда предлагал ей встречу. Правда, его улыбка и букет роз говорили о другом.

Все, что рассказывал Эрнесто, казалось Бетти совершенно исключительным. Его жизнь, внешне не богатая событиями, тем не менее, казалась ей совсем особенной, не похожей на ее размеренные будни. И сейчас она с удовольствие приготовилась выслушать интересную историю о его сестре.

— Ну, так вот, наша Пилар — это нечто. Взять хотя бы то, как она в тринадцать лет решила выдумать новый язык. Правда, до конца затею не довела. А потом увлеклась биологией, целыми днями пропадала в зоопарке. Вечно тащила домой всяких котов, ежей…

Бетти приятно поразила теплота, с которой Эрнесто говорил о сестре. Наверное, у него очень доброе и любящее сердце.

— Ну, это не столь важно. Так вот, представь себе, как-то раз она танцевала в клубе нашего отца и там увидела одного мужчину. И сразу поняла, что это любовь. Вот ты, Элиса, как поступила бы на ее месте, если бы тот мужчина не проявил к тебе никакого интереса?

Бетти задумалась. Вообще-то в ее жизни бывали такие случаи. Обычно она не делала ничего, боялась глаза поднять на понравившегося мужчину. Ну, если уж он сам начинал смотреть на нее, тогда она могла ответить. Но так чтобы самой сделать первый шаг… Пожалуй, нет.

И она честно призналась в этом Эрнесто.

— По правде говоря, я так и думал. А что же делает эта девчонка?

Эрнесто театрально закатил глаза и понизил голос:

— Она подсаживается к нему за столик, пускает в ход все свое колдовское обаяние и…

— И что же? Ей удается заполучить его?

Эрнесто покачал головой.

— Не так все просто. Выясняется, что мужчина ее мечты — а это, несомненно, он — вскоре должен уехать в другую страну. Причем не один, а с невестой. Как тебе такой поворот событий а?

Бетти слабо улыбнулась.

— Ну, наверное, это не очень приятно.

— Мягко говоря! У любой другой наверняка опустились бы руки, ведь так?

Бетти кивнула.

— И ты представь, Элиса, что делает моя Пилар! Она каким-то образом узнает у портье адрес этого господина и через короткое время едет за ним! И — какое совпадение — не куда-нибудь, а именно в Детройт! Как тебе?

Но Бетти не ответила, вся во власти тревожного предчувствия. Слишком похоже было на то, что произошло у них с Марком. Да нет, это бред. В жизни просто не может быть таких совпадений!

И все-таки сердце подсказывало: что-то здесь нечисто. Ведь в ту ночь у нее разболелась голова и она оставила Марка досматривать шоу-танго в одиночестве. А он так глазел на сцену, на всех этих танцовщиц…

— Элиса, все в порядке? Почему ты загрустила?

— Да так, не обращай внимания. Ну и что в итоге? Чем закончилась эта авантюра?

— О, этого я пока не знаю. Вернее, авантюра скорее всего в самом разгаре. У меня сейчас так много работы, что честно говоря, некогда заехать к Пилар. Но сестренка не пропадет! Уверен, она своего добьется!

Бетти помрачнела. Эрнесто даже не представляет, о чем говорит! Ему кажется, что это просто забавная историйка.

— Послушай, Элиса, — осторожно начал он, увидев, что глаза его собеседницы медленно наполняются слезами. — Я сказал что-то не то? Может быть, тебе неприятно, что я тебя так называю? Бетти, да что с тобой?

— Ничего, — буркнула она. — А ты не пытался вообразить, что должна чувствовать невеста?

— А, вот ты о чем. Конечно, ей придется несладко. Но ведь в любви всегда существуют, как минимум две стороны. Если бы тот мужчина был безумно влюблен в ту женщину, даже моей золотой сестренке не удалось бы их разлучить. А показать людям, что они сделали ошибку, собираясь связать свои судьбы, — это, по-моему, вовсе не так уж преступно.

Бетти покачала головой.

— Может быть, хочешь вина? — предложил Эрнесто.

— Нет, я предпочитаю чай и вишневый пирог, — бросила Бетти так угрюмо, что у нее самой пропал аппетит. — Конечно, вполне естественно, что ты оправдываешь сестру. Но если посмотреть с другой стороны…

— Элиса, если бы я знал, что тебя так расстроит эта глупая история, ни за что бы не рассказал. Язык мой — враг мой. Вижу, ты уже совсем погрустнела.

— Глупая история? — воскликнула она. — Тогда послушай мою историю, и посмотрим, насколько глупой она тебе покажется!

И Бетти, сбиваясь и путая слова, поведала все, что произошло с ней за последнее время.

— Теперь ты понимаешь, почему меня так расстроила эта «глупая история»? Ты даже не представляешь, каково это — когда твой жених объявляет, что свадьбы не будет, а приглашения уже разосланы…

Бетти думала, что сейчас в очередной раз расплачется, но этого почему-то не произошло. Наоборот, она нашла в себе силы независимо вскинуть голову и с вызовом посмотреть на Эрнесто. Тот не сводил с нее глаз, в которых читалось и изумление, и сочувствие, и что-то еще.

— Постой, как, ты говоришь, зовут твоего жениха?

— Моего бывшего жениха зовут Марк Дэниеле, а что? — с подозрением спросила Бетти.

— Нет, погоди. Надо же, какое дурацкое совпадение! Кажется, того мужчину тоже зовут Марк. И это с ним ты ездила в Аргентину?

— Ну да. К чему ты клонишь, Эрнесто? — встрепенулась Бетти.

И тут подспудно зревшее предчувствие вдруг стало уверенностью. Ну конечно, она сидит в ресторане с братом женщины, которая отняла у нее Марка! И что самое странное — даже в голове не укладывается — не испытывает ничего, кроме вполне естественного удивления.

Их глаза встретились — его, темные и глубокие, и ее, светлые и тревожные. Оба одновременно покачали головой и вдруг рассмеялись. Они хохотали так, что на них даже начали оборачиваться сидящие за соседними столиками. Но молодые люди не обращали на это внимания.

— Нет, я знал, что в жизни всякое случается, но чтобы такое! — смеялся Эрнесто.

— И не говори! Нет, это просто какой-то дурацкий водевиль.

— Бродвейский мюзикл!

— Комедия дель арте!

Они смеялись и смеялись и продолжали состязаться в остроумии, пока наконец Эрнесто первым не взял себя в руки.

— Что же, Элиса, если бы Пилар не увела у тебя Марка, ты не стала бы общаться со мной?

— Наверное, — еле слышно ответила Бетти, глядя куда-то вверх.

Она опасалась встречаться взглядом с Эрнесто. Бог его знает, что он прочтет в ее глазах?

— Пойми меня правильно. Я ни на что не претендую. Не сейчас, не сразу. Но, может быть, когда-нибудь мне удастся убедить тебя, что мужчинам все-таки можно верить. И что любовь возникает в нашем сердце совершенно независимо от наших планов…

— Эрнесто, Эрнесто, все это похоже на безумный сон.

— Что есть, то есть, — с готовностью подтвердил он. — И честно говоря, я не горю желанием просыпаться. Кстати, помнишь, я говорил тогда о работе?

Бетти улыбнулась.

— А как же! Признаться, ты порядком меня заинтриговал. Но разве это был не предлог, чтобы встретиться со мной?

Голос ее звучал кокетливо и откровенно дразняще. С Марком она никогда не позволяла себе такого тона.

— Отчасти. На самом деле, я подумал: может быть, ты захочешь сняться для нашей рекламной кампании?

— Это вопрос или предложение? — со смехом откликнулась Бетти.

— Скорее, второе.

— Но, Эрнесто, какая же из меня модель?

— Такая, как надо. По крайней мере, я сразу разглядел в тебе потенциальную звездочку!

— Но ты ведь даже не фотограф, — заметила Бетти.

— Главнее меня в детройтском «Дименсьоне» никого нет. Как я скажу, так и будет. Тем более, что у тебя на самом деле модельная внешность. То есть такая, которой подвластны любые образы.

Бетти как завороженная слушала его.

— И потом, — Эрнесто предостерегающе поднял руку, — я же не призываю тебя становиться супермоделью. Так, пара снимков, просто ради развлечения. Чтобы тебе было полегче забыть свою драму. И чтобы как-нибудь за завтраком ты не съела мою сестренку.

В последней фразе сквозил откровенный сарказм, но Бетти даже не обратила на это внимания.

— Что ж, надеюсь, у меня будет время подумать?

— Почему бы и нет.

Они продолжали болтать, и Бетти ясно поняла, что с Марком никогда не ощущала ничего подобного. Даже в самые хорошие дни не было у них такой легкости в общении, такой милой атмосферы безобидного флирта с возможными далеко идущими последствиями. Бетти не знала, что будет дальше, и не хотела ничего загадывать. Но то, что она испытывала сейчас, было просто прекрасно.

 

12

Джереми Уилкинс и не подозревал, что у его дочери завязывается новая дружба. В тот самый момент, когда Бетти и Эрнесто шли по улице, весело болтая, он, насупившись, сидел в своей машине и вспоминал неудавшуюся сделку с Пилар. Может быть, он повел себя слишком бестактно? Хотя как иначе можно провернуть подобное дело? Просто он недооценил ее. А может, надо было предложить больше? Ведь говорят же, что то, чего нельзя сделать за деньги, можно сделать за очень большие деньги.

Но тут он вспомнил ее горящие глаза, весь ее вид, действительно оскорбленный, и понял: нет, сумма тут ни при чем.

Хорошо, но что же делать дальше? Звонить Фаулеру, чтобы тот, как следует пригрозил ей? Но выход ли это? Или совсем бросить эту затею? В конце концов, будет ли Бетти счастлива, зная, на какие подлости пошел ее отец?

Уилкинс почувствовал нечто вроде угрызений совести. Ведь на самом деле он был вовсе не плохой человек. Его просто ослепила любовь к дочери, и он всеми силами пытался ей помочь. Он привык считать, что для достижения цели все средства хороши, а сейчас впервые задумался: все ли?

Ах, каким взглядом эта Пилар обожгла его на прощание! Сколько было в нем презрения, и превосходства, и даже жалости! Каким подлецом он себя почувствовал! Джереми, ты, кажется, вообразил себя властителем судеб, горько сказал он себе. Ну и как, нравится тебе роль Господа Бога? Или не по плечу?

Он все сидел и никак не мог заставить себя завести машину. В этом далеком от центра районе Уилкинс бывал очень редко, все здесь внушало ему какой-то суеверный страх. А что, если Бог покарает его за все эти мерзости и отнимет у него Бетти? Нет-нет, этого не должно быть!

Уилкинс распахнул дверцу своего массивного автомобиля и чуть ли не бегом бросился к дому, где жила Пилар. Он весьма смутно представлял, что ей скажет. Но тот взгляд!.. Да она словно пощечину ему дала. И, собственно говоря, за дело!

Он пешком поднялся на шестой этаж, нетерпеливо позвонил в дверь. Через несколько секунд послышались неторопливые шаги. Дверь отворилась, и Уилкинс с недоумением уставился на невысокую простоватую толстушку в поношенном свитере.

— Э-э, простите, я, кажется…

Уилкинс растерялся. Может, он ошибся дверью?

Но девушка, казалась, ничуть не удивилась, увидев его на пороге.

— Вам, наверное, нужна Пилар? — вяло спросила она и, получив утвердительный кивок, удалилась. Полминуты спустя девушка вернулась и протянула ему сложенный вдвое лист бумаги.

— Кажется, это вам, — буркнула она и выразительно поглядела на Уилкинса.

Он понял, что вряд ли добьется чего-то еще от этой не слишком приветливой особы, и поторопился уйти, не забыв, однако, поблагодарить.

Письмо было адресовано Марку, но Уилкинс инстинктивно развернул его. Большой беды не будет, если он прочитает.

Буквы были мелкие, аккуратные. В некоторых словах Уилкинс заметил ошибки. Иностранка есть иностранка, снисходительно подумал он. Странно, но с каждой строкой письма его ненависть к этой женщине таяла.

Милый мой Марк, если ты читаешь это письмо, значит, ты побывал у меня дома. Это хорошо. Я волновалась, что не успела предупредить тебя.

У нас большая беда: тяжело болен дедушка. Мне пришлось срочно уехать, надеюсь, что застану его в живых. Не могла связаться с тобой. Пожалуйста, не волнуйся за меня. Я вернусь, как только смогу, и обязательно позвоню из Буэнос-Айреса. Я люблю тебя, не тревожься ни о чем и, пожалуйста, попробуй еще раз поговорить с Бетти. Я с тобой, держись молодцом и ничего не бойся.

Твоя Пилар.

P.S. И прошу тебя, помолись за здоровье моего дедушки.

Уилкинс торопливо сложил письмо. Было в этих строках что-то такое, от чего ему стало не по себе. Глубоко интимное, не предназначенное для чужих глаз. Но теперь уже поздно: прочитал так прочитал.

И что в итоге? Пилар спешно уехала, и Марк не знает, где она. Этим, пожалуй, можно воспользоваться. Например, так. Рассказать Марку о своем посещении и солгать, что его возлюбленная взяла отступного и убралась восвояси. Это может подействовать. Но, если рассуждать здраво, то полная бессмыслица. Рано или поздно Пилар до него дозвонится, и кому же поверит Марк: любимой женщине или человеку, имеющему на него зуб?

А может быть, разлука остудит их страсть и Марк постепенно осознает, что лучше бы ему остаться с Бетти? Вопросы, вопросы. Голова от них идет кругом!

Снова некстати вспомнилась Оливия. Как он был счастлив, когда стоял с ней рука об руку перед алтарем! Вот это была свадьба! А потом они поехали в далекую Италию и целых три недели провели как в волшебном сне. Да что вспоминать… Эх, где-то она сейчас?..

Ни разу с того момента, как жена вероломно бросила его, Джереми не думал о том, что еще может быть счастлив. Это маленькое письмо задело потаенные струны его души. Все эти годы он жил словно по инерции, просто потому, что внутри него крутились какие-то шестеренки. И только сейчас понял, как осточертело ему это механическое существование.

Ну ладно, пусть для себя он уже не ждет ничего хорошего. Но позволительно ли лишать молодых полных сил людей возможности счастья? И правильно ли он поступал, всячески подталкивая любимую дочь к браку? Что ж, его устраивал давно знакомый, управляемый зять. Да только тот оказался совсем не таким. И может быть, правду говорят: что Бог ни делает, все к лучшему?

Вполне вероятно, что и Бетти еще ждет встреча с человеком, который действительно будет ее любить. Ведь, в сущности, она еще молода. Она красива, умна и, безусловно, заслуживает истинной любви.

От таких лирических мыслей Уилкинсу стало не по себе. Это на него не похоже. Неужели годы берут свое? Или в атмосфере творится неладное?

Все это время он тупо сидел в машине и, когда наконец повернул ключ зажигания, уже совсем стемнело.

Подъехав к дому, Джереми с превеликим удивлением обнаружил на улице у ворот такси. А когда подошел ближе, то чуть не лишился дара речи от потрясения. У машины стояли двое: одна из них была его радостно улыбающаяся дочь, а вот мужчину он явно видел впервые.

— Бетти! — окликнул он.

— Привет, папочка! — весело и чуть смущенно отозвалась она. — Познакомься, это Эрнесто Торменто.

Высокий темноволосый молодой человек почтительно наклонил голову.

— Джереми Уилкинс, — автоматически ответил пораженный отец. — Но…

— Папочка, я потом тебе все объясню. Иди домой, я сейчас, — шепнула она.

Ошеломленный Уилкинс покорно поплелся в дом. Ну и что бы это значило?

Воистину сегодня какой-то необыкновенный день! Откуда взялся этот мужчина? Почему у Бетти такое счастливое лицо? Кто объяснит ему, что, черт возьми, происходит?!

Бетти вошла минут через десять. Пряча глаза, поцеловала отца в щеку.

— Будешь ужинать?

— Даже не знаю. Что-то мне не до еды, — проворчал Уилкинс. — Будь добра, объясни, что все это значит!

— Папочка, я и сама толком не понимаю. Знаю только, что со мной произошло нечто совершенно неожиданное. Не только со мной, со всеми нами!

Уилкинс уже открыл рот, чтобы согласиться, но решил сначала выслушать дочь.

— Папа, я поняла: наш союз с Марком был обречен с самого начала! Просто мне не с чем было сравнить, вот я и возомнила, что это настоящая любовь, — возбужденно заговорила она.

— А теперь что, появилось, с чем сравнивать? Ты имеешь в виду этого молодчика?

— Не в нем дело! Папа, это все равно, что полгода безвылазно провести в душной комнате, а потом вдруг поехать на море. Тогда ты сразу понимаешь, что такое воздух, и ветер, и как это прекрасно. А ведь раньше тебе казалось, что милее привычных четырех стен ничего и быть не может!

— Вот как ты заговорила. Что ж, конечно, все это звучит более чем странно…

— Я знаю, папа! Но жизнь вообще странная штука. И она прекрасна тем, что разнообразна. От великого горя к великой радости один маленький шаг и сделать его порой так просто!

— Ой-ей-ей, я и забыл, какая это пытка — беседовать с литературным критиком! Ну-ка, давай все-таки попьем хотя бы чаю, и ты мне все подробно расскажешь.

Следующие пять дней были самыми сумасшедшими и для Марка, и для Бетти, и для Эрнесто, а более всего для Джереми Уилкинса. Происходило нечто невообразимое. Темп жизни убыстрился в тысячу раз. Звонки, разговоры, примирения, слезы, снова звонки и опять разговоры. Мало того, что сама история с трудом укладывалась в его голове. Она еще грозила вылиться в какие-то совсем уж неожиданные события.

И все ждали Пилар. Марк — чтобы броситься ей на шею, Эрнесто — чтобы подбодрить, Бетти — чтобы с чистой душой благословить женщину, сделавшую Марка счастливым. Ну, а Джереми все-таки был намерен извиниться. При этом Эрнесто умудрялся заниматься своим магазином, да и Марк нет-нет да и заглядывал в контору.

— Сынок, я решительно отказываюсь что-либо понимать, — всерьез и в шутку жаловался Марку Уилкинс.

Наконец Пилар позвонила Марку и сообщила, что состояние дедушки стабилизировалось и она вылетает обратно.

— Знаешь, дорогая, тебя ждет огромный сюрприз, — таинственно сказал он.

— Какой еще сюрприз? — встревожилась Пилар.

— Ты только не волнуйся, но здесь такие события, ни за что не поверишь!

— Послушай, я же не смогу спокойно лететь! — взмолилась Пилар. — Всю дорогу только и буду об этом думать!

— Ничего-ничего, думать иногда полезно, — поддразнил ее Марк.

— Приеду — убью, — ласково пообещала она. На этом их разговор закончился…

Пилар казалось, что самолет не летит, а ползет как улитка. Ее раздражали слишком медлительные стюардессы, слишком горячий кофе, слишком сладкий джем. Все эти дни тревога за дедушку Хорхе держала ее стальной хваткой, но только теперь, когда самое страшное осталось позади, она почувствовала напряжение и усталость.

Что-то ждет ее в Детройте? Правда, голос у Марка был подозрительно веселый. Неужели Уилкинсы сменили гнев на милость? А ведь Марк еще ничего не знает о том, что к ней наведывался отец Бетти!

Незадолго до посадки Пилар решила привести себя в порядок. Она достала из сумочки зеркальце в деревянной оправе, расчесала пышные волосы, чуть подкрасила губы. И, окинув маленькое отражение придирчивым взглядом, вдруг заметила, как изменилось и повзрослело ее лицо.

Раньше Пилар всегда воспринимала себя, как совсем юную девушку, бесшабашную и веселую. Пережитые тревоги сделали ее серьезнее и, пожалуй, спокойнее. Хотя, впрочем, вот же она, опять в воздухе, опять летит навстречу любимому. И кто знает, что ждет ее впереди?..

Пройдя таможенный контроль, Пилар оказалась в привычной суетливо-радостной толпе. Она очень любила аэропорты, ей казалось, что там сам воздух пропитан ароматом долгих дорог и долгожданных свиданий. Взгляд ее скользнул по встречающим. Напряженные лица, у многих на груди таблички «Ждем мистера Макбери», «Корпорация СПТ». И вдруг среди всех этих людей мелькнуло два знакомых лица.

— Марк! Эрнесто! Не может этого быть!

Она рванулась им навстречу.

— Пилар! Наконец-то! Мы тебя заждались! — радостно воскликнул Марк, крепко обнимая ее.

— Что, разве рейс задержали? — только и могла вымолвить она. К горлу неизвестно почему подступали слезы.

— Ну что, сестренка, дедушка Хорхе еще нас с тобой переживет, правда?

— Слава богу!

Она обняла Эрнесто и тут только поняла, что во всем этом есть что-то странное.

— Подождите… — озадаченно протянула она, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — А вы что, знакомы?

— Разве я не говорил, что тебя ждет сюрприз? — сверкнул улыбкой Марк. — Поехали скорее домой, обещаю все рассказать по дороге.

Без лишних слов он выхватил из рук Пилар ее чемоданчик, а Эрнесто взял сестру под руку и что-то шепнул на ухо.

— No puede ser! He может быть! — возбужденно вскрикнула она.

Однако Эрнесто с сияющим видом кивнул. У автостоянки он попрощался:

— Чертовски хотел бы пообщаться с вами, но мне надо бежать на работу.

Пилар, конечно, очень соскучилась по брату и тем не менее была рада, когда тот нырнул в такси и исчез. Она бросилась на шею Марку и стала покрывать горячими поцелуями его лицо и шею. Он прижал ее к груди и почувствовал, в каком бешеном ритме бьются их сердца.

— Пилар, родная моя, как же я соскучился! Какое счастье — обнимать тебя, слышать твой голос!

— Да, милый, я тоже безумно скучала. Дома так хорошо — и так плохо, потому что тебя нет рядом!

Они никак не могли оторваться друг от друга. А вокруг сновали люди, и кое-кто с улыбкой оглядывался на счастливую парочку.

Наконец Марк чуть отстранился.

— Эй, так мы с тобой никогда отсюда не выберемся. Пойдем-ка к машине.

Пилар, радостно смеясь, повисла у него на руке.

Уже в машине, снова целуя его, она, наконец спросила:

— Послушай, но что все это значит? Откуда ты знаешь моего брата? Как получилось, что вы вместе приехали встречать меня? Тут и вправду произошло нечто очень странное!

Марк неопределенно хмыкнул.

— Да уж. Странное — это еще мягко сказано. Я бы скорее назвал это чудом. Подожди, сейчас я еще разок тебя поцелую и расскажу эту невероятную историю…

Несколько дней спустя Пилар и Марк сидели в гостиной Уилкинсов. Бетти заботливо разливала чай. Джереми же, сославшись на срочные дела, уехал. Он, конечно, все понимал, но пока был не готов к тихому, почти семейному чаепитию в компании людей, которых так странно связала между собой судьба.

Бетти сегодня могла бы посоревноваться в красоте даже с Пилар. На ней было нежно-сиреневое платье с тонким пояском, зачесанные назад волосы открывали высокий лоб. Как всегда, умело наложенный макияж подчеркивал спокойные, чистые линии ее лица. Но главное — это, конечно, появившийся блеск в глазах.

Но и Пилар не собиралась ударить в грязь лицом. Для знакомства с бывшей соперницей она выбрала обтягивающие черные брюки с заниженной талией и яркую кофточку — разумеется, из магазина «Дименсьон». Ее темные волосы кокетливо рассыпались по плечам, пухлые губы были чуть тронуты алой помадой.

Марк переводил взгляд с одной женщины на другую и думал о том, что и Бетти, оказывается, тоже очень привлекательна. Раньше он как-то не замечал, не видел этой красоты. Возможно, потому, что она была предназначена для совсем других глаз.

Бетти хлопотала как заправская хозяйка. Позже должен был подъехать и обладатель тех самых глаз.

Наконец она уселась за стол и совершенно спокойно посмотрела на Пилар.

— Что ж, Марк, я вполне одобряю твой выбор, — просто сказала она.

— А я думаю, что вы будете очень счастливы с моим братом, — отозвалась Пилар.

Марк с улыбкой смотрел на них.

— Ну, время покажет, — уклончиво ответила Бетти, однако ее выдал жаркий блеск глаз. — Еще одной расстроенной свадьбы мне, пожалуй, не пережить.

— Бетти, ты бы сошла с ума с таким занудой и сухарем, каким я был до встречи с Пилар, — честно признался Марк.

— Да уж, могу себе представить. Мы бы целыми днями говорили о твоей работе, — рассмеялась она.

На душе у нее было легко и спокойно. Из объекта бешеной одержимости Марк вдруг превратился в отличного друга, и это было так приятно!

Свадьбу, конечно, отменили, но теперь Бетти не испытывала никакой неловкости по этому поводу. «Чем раньше одумаешься, тем лучше», — объяснила она приглашенным.

— Конечно, первым моим желанием было убить вас обоих. А потом и на себя руки наложить, — с печальной улыбкой делилась Бетти. — Если бы не Эрнесто, просто не знаю, как бы я все это вынесла.

— Но если бы не все это, ты бы никогда не познакомилась с Эрнесто, — вставила Пилар. — А мой брат очень даже стоит того, чтобы с ним познакомиться!

— Ну, если бы не ты, Пилар, я никогда бы не узнал, что в жизни есть что-то еще, помимо рассудка и логики.

— А если бы не ты…

Поток признаний был прерван трелью дверного звонка.

— Это он! — воскликнула Бетти и опрометью бросилась к двери.

Марк и Пилар с улыбкой переглянулись, и тут же их губы встретились. Они самозабвенно целовались, все крепче прижимаясь друг к другу, и даже не слышали, как в гостиной появились Эрнесто и Бет.

— Элиса, ты только посмотри на них! — с пафосом воскликнул Эрнесто. — Как думаешь, а мы так сможем?

— Надо попробовать, — отозвалась она.

Пилар со смехом отстранилась от Марка.

— Ну, давай, братишка, на счет три. Раз, два…

— Да ну тебя, — надулся Эрнесто, — вечно все портишь.

И все четверо беззаботно рассмеялись.

— Что ж, как ни упрямься, как ни прячься, а любовь есть любовь! — глубокомысленно изрек Марк, словно подводя итог и этому вечеру, и всем недавним событиям.

— А самое главное то, что она действительно есть, — добавила его избранница.

— Была и будет всегда, — уточнила бывшая невеста.

— Ну, не знаю даже, что и сказать, — с наигранным огорчением произнес Эрнесто. — Опять мне не хватило реплики!

— А для меня найдется роль в вашем спектакле? — раздался неуверенный голос.

— Папочка, как хорошо, что ты вернулся! — воскликнула Бетти. — Садись скорее!

— Да, роль злодея мне не удалась, — смущенно признал Джереми Уилкинс. — Придется подыскать что-нибудь более подходящее. Да, молодежь, хороший вы урок мне преподали!

— Папочка, ты тоже еще будешь счастлив, вот увидишь! — горячо ответила Бетти.

Уилкинс махнул рукой. А впрочем, чего на свете не бывает? Он оглядел счастливые, сияющие лица молодых людей. Улыбающаяся Бетти, и думать забывшая о головной боли. Гордая Пилар, преданно смотрящая на Марка. Кто мог знать, где и с кем они найдут свое счастье?

— Кстати, Бетти, не завалялась ли у нас бутылка шампанского? — спросил он нарочито небрежным тоном, пытаясь скрыть обуревающие его чувства.

— А что, это идея! Сейчас принесу!.. Потом звенели бокалы и сияли улыбки, и каждый понимал, как глупо лгать, притворяться, удерживать кого-то силой. Ведь рано или поздно любой обман раскроется, любая фальшь обнаружится и все станет на свои места. Потому что жизнь есть жизнь, а любовь есть любовь.

 

Эпилог

— Красота-то какая! И даже немножко странно: на этом берегу Аргентина, а на том уже Парагвай! — восхищенно заметил Марк.

— Да, а вот в ту сторону — уже Бразилия! — со смехом добавила Пилар. — Здесь проходит тройная граница.

В связи с этим Марк немедленно наградил ее пылким поцелуем.

— Слушай, я даже не подозревал, что бывает на свете такая красотища! — искренне сказал он, переведя дыхание.

— Это еще что! У нас в Аргентине есть места и получше!

Однако Марк вовсе не был уверен, что в мире существует что-то прекраснее этого тихого уютного местечка, в двух шагах от которого низвергался водопад.

— Конечно, не Ниагара, но все-таки. И потом, это наша гордость, и для меня нет ничего более великолепного.

Да, водопад Игуасу поражал воображение. Бурлящие пенные струи обрушивались вниз и, разбиваясь на мириады прозрачных струй, стекали в ущелье. Даже толпы туристов не могли прогнать впечатление древней силы, беснующейся в этой воде.

Но это было утром. А сейчас Марк и Пилар, держась за руки, стояли на тихом берегу реки Парана и любовались причудливыми деревьями, яркой зеленью и высоким синим небом.

— Пилар, ты открыла мне всю красоту мира, — прошептал Марк, нежно погладив ее по плечу.

— Ну, что ты! Красота мира открыта для каждого. Нужно только уметь видеть.

— В таком случае ты раскрыла мне глаза, — настаивал Марк, с любовью глядя на жену.

С этим Пилар спорить не стала. Внезапно лицо ее чуть омрачилось.

— Знаешь, через два дня мы уже должны будем вернуться в Буэнос-Айрес. Ну почему время летит с такой бешеной скоростью?

— Да потому, что мы счастливы, дорогая! Но разве что-то изменится, когда мы вернемся домой?

— Конечно нет, любимый, — с нежной улыбкой ответила Пилар. — И я так рада, что мой город стал для тебя домом.

— Да, теперь это и мой город тоже. Ведь именно в нем я впервые увидел тебя!

Пилар зажмурилась.

— Мне так хорошо, что хочется, чтобы все-все люди на свете были так же счастливы. Послушай, мальчик, ты счастлив? — по-испански обратилась она к стоящему невдалеке парнишке лет двенадцати.

Тот с недоумением взглянул на нее, а потом сверкнул дерзкой улыбкой и побежал по своим мальчишечьим делам.

— Пилар, ты в своем репертуаре! Пристаешь к незнакомым мужчинам, — уколол ее Марк.

— Прошу прощения, сэр, больше этого не повторится! — шутливо отрапортовала Пилар и добавила уже серьезно: — Боюсь, что никогда в жизни уже не захочу приставать ни к одному мужчине.

— Боишься?

— Конечно, ведь ты, пожалуй, еще зазнаешься, — усмехнулась она.

Марк притянул жену к себе, нежно поцеловал в уголок рта.

— Не смей даже думать так, слышишь, Пилар?

— Прости, эта была неудачная шутка. Я знаю, я верю, что мы будем счастливы с тобой всю жизнь.

— Так оно и будет, Пилар.

Незаметно спускались сумерки, но воздух оставался все таким же прозрачным и пьянящим.

— Пилар, знаешь что…

— Тсс… давай немного послушаем птиц, — прошептала она, нежно проведя пальцем по губам мужа. — В городе мне будет очень не хватать этого.

— Мне тоже, — согласился Марк.

Они долго еще стояли на берегу и слушали птиц, боясь одним неосторожным звуком разрушить дивную гармонию природы. А потом, когда от реки потянуло прохладой, взялись за руки и побрели назад в городок, где ждал их уютный коттедж и бесконечная пламенная ночь…