Глава 1

КСАНДАР

А задумала Кирха не больше и не меньше, чем взяться за прежнее дело семьи Кенррет: артефакты. Старые карты и маршруты, описания и предостережения хранились в поместье, и она изучила их еще во время обучения в храме. Молоденькая девушка отличалась от своих погодок удивительным здравомыслием и старалась впитывать любые знания, особенно те, что доступны не всем — чтобы, когда придет черед, ее рукава были полны козырей.

В нынешнем состоянии семьи это был единственный выход, позволявший если не сохранить лицо, то, по крайней мере, удержаться на плаву. Древние знания и свитки были, ко всему прочему, силой, которой не пренебрегал никто, а конкурентов у них не было. Последнюю семью, занимавшуюся этим опасным делом, Паучиха невзлюбила пару дюжин циклов назад, и они все вымерли от неизвестной, но очень неприятной болезни. Поместье сожгли, чтобы не допустить распространения заразы.

Кирха и Ксандар сменили родовое гнездо на небольшой дом в торговом квартале, на отшибе. Выбирая новое место жительства, женщина преследовала три цели: оказаться поближе к торговым путям, подальше от соотечественников (добытые артефакты не всегда были безопасны) и как можно дальше от мятежников. Теперь от них уже не отмахивались, как от выдумок патрульных. Нападения становились все чаще, все нахальней, но приходили они чаще всего со стороны реки. Кирха не знала, сколько еще выстоит город, но хотела быть последней, кого достанут проклятые «дроу» — так они себя называли.

Ксандар жестом остановил следующих за ним воинов. Сработал сигнальный амулет: они приблизились к цели. Кирха, которую никто не мог упрекнуть в поспешности, решила постепенно, по спирали обыскать все заалы и гномьи поселения в окрестностях Тилгуафны, даже если они были помечены как исследованные. В частности, она так сделала для того, чтобы брат и его небольшая команда воинов привыкла к подобным поручениям. Они и привыкли; поджилки не тряслись уже при входе в развороченные прежними охотниками руины.

В этот раз, впрочем, все было по-другому: им впервые предстояло войти в небольшой гномий схрон, заброшенный много дюжин циклов назад. Хозяева спешно ушли, оградив место несколькими заклятьями (с ними должен был справиться нанятый маг) и ловушками (а это уже дело Ксандара). Он напоследок вспомнил все, что ему говорила Кирха, оглядел своих воинов — жалкая кучка, зато он выбрал лучших! — дал отмашку магу.

— Приступай.

Ладонь привычно легла на рукоять меча. Что за безумие творится в этом мире, цепляться можно лишь за то, что не подведет — за верный клинок. А там гори оно все синим пламенем.

ТЭСС

Они перебрались в другую пещеру, подальше от выхода, чтобы Иззмира не беспокоил свет. В первый момент Тэсс выскочила наружу, позабыв об усталости, и застыла там, жадно глотая воздух, не веря своим глазам — вот они, горы, внизу долина и лес… она даже узнала местность — Тнита! Что-то неприятно кольнуло, что-то было в памяти, связанное с этим местом… но девушка отложила это до лучших времен. Как ни хотелось немедленно броситься вниз, распроститься, наконец, с сырыми и мрачными подземельями Рраена, ей нужно было вернуться. Иззмир слишком слаб, да и ей нужны хотя бы сутки, чтобы прийти в себя…

Иззмир сидел у самого края пещеры, выглядывал наружу — робко, сказала бы Тэсс. Такого выражения лица она еще не видела у дроу. Он был злым, сосредоточенным, часто хмурился, совсем редко улыбался — но таким безмятежным и одновременно смущенным не бывал никогда. Услышал ее шаги, перевел взгляд на девушку.

— Ты здесь?

Он что, и вправду ожидал, что она сбежит, как только они доберутся до поверхности? Тэсс обиделась, и всерьез — она думала, что темный эльф успел получше узнать ее. Похоже, мысли отразились на ее лице, потому что Иззмир поспешил объяснить:

— Ты слишком быстро вернулась. Там очень красиво. Я бы тоже вышел… но, пожалуй, поползу обратно, в свои темные норы.

Девушка сразу забыла все переживания — подхватила его под руку, помогла перейти в соседнюю небольшую пещеру. Ей только пришло в голову, что для нее все путешествие было дорогой домой, где ждали друзья и родные, привычные занятия, а Иззмиру предстояло еще возвращение к своим не столь любимым родственникам.

— Иззмир, — нерешительно начал она. — Может, ты все же пойдешь со мной?

— Мне здесь не место.

— Там, — она кивнула на ход, ведущий в глубь гор, — тоже.

Желтоглазый передернул плечами.

— Я обещал сестре. Твой брат ведь всегда держит слово?

— Верно.

Ей было грустно. Да, она бы тоже ожидала от Нолейена, что он вернется за ней в любое пекло, но…

— Может… когда-нибудь?..

— Может, — не стал спорить Иззмир. Ему и самому хотелось верить, что когда-нибудь их пути еще пересекутся.

Но не верилось.

КСАНИ

Она мало кого ожидала увидеть меньше, чем Мертеля. Но так хотела этого — хотя и сама едва ли решалась в том признаться. Их последняя встреча оставила слишком много вопросов — вообще-то, молодая жрица всерьез предполагала, что парень свихнулся, а на сумасшедших, как известно, обижаться бесполезно, а порой и опасно… Это объяснило бы и его отсутствие. Но нет, ничуть не бывало! Она немного полюбопытствовала состоянием Мертеля, и ей объяснили, что он опять ушел в патруль или в какую-то боевую вылазку… или что-то в этом роде. Ушел, не принеся извинений, даже не… не попрощавшись! И вот сейчас, стоит, спокойный, как каменный истукан, как будто так и надо!

Ксани вздернула нос, намереваясь пройти мимо, но Мертель схватил ее за руку повыше локтя.

— Пусти!

— Нам надо поговорить.

Он держал ее неожиданно крепко, говорил спокойно, и девушка с любопытством и толикой страха уставилась на поклонника: в нем практически ничего не оставалось от того парня, которым она могла вертеть как ей угодно. Но и следов той злости, как в прошлый раз, не видно. Она заколебалась.

Мертель наклонился к самому ее лицу и тихонько сказал на ухо:

— Прости. Я перед тобой виноват. Но мне очень не хочется обсуждать это здесь.

Ксани только кивнула и позволила себя увести. Мертель стал другим. Чуть решительнее, чуть взрослее… чуть больше похож на брата.

Они пришли в комнату к жрице, только там Мертель отпустил ее. Ксани осталась стоять рядом, ожидая, что первым разговор начнет он, но не выдержала. Это вырвалось само:

— Ты стал похож на Иззмира.

— Вот как? — Мертель странно изменился в лице, на миг отвел глаза. Отошел в сторону, бесцельно провел рукой по полке со свитками. Наконец решился.

— Ксани, я видел… ах, нет, начнем с другого. Когда мы в последний раз виделись, я вел себя как распоследний тролль. Не знаю, что на меня нашло. Ты сможешь меня извинить?

— Могу. Извиняю, — быстро, быстрее, чем ожидала от себя, согласилась девушка. Любопытство победило обиду. — Так что ты хотел сказать?

— Я видел твою сестру.

Но известие не произвело на девушку ожидаемого эффекта. Она нахмурилась.

— Старшую? Впрочем, все равно какую… ты ее убил?

Так равнодушно… Мертеля пробрала дрожь. Возможно, он ошибся не только в Ледяном, но и в его сестре.

— Не знаю. У нее ребенок. Она сказала, что это сын Иззмира.

— И?

— Что «и»?

Они непонимающе смотрели друг на друга. Ксани не могла взять в толк, отчего Мертеля это волнует, а он не понимал, как можно быть столь безразличной… Потом девушка вспомнила кое-что, что говорил ей брат, коротко и зло рассмеялась.

— А, ты тоже с этими фантазиями. Что между братом и сестрой не должно быть плотских отношений, да? Говорю же, на Иззмира похож, даже чепухой страдаете одинаково.

— Чепухой?.. Погоди. Если Иззмир такой же… как ты говоришь… то почему он…

— Обрюхатил Скъяви? — без обиняков высказалась девушка. — Ну ты и мнешься, прямо сама невинность! Иззмир хотел выиграть время — ради меня. Ты ведь знаешь законы — отец первенца в безопасности до рождения ребенка. А он единственный заботился обо мне.

Мертель хотел ее перебить, но не смог. Ксани разгорячилась: она много думала о том, что произошло, и ей казалось, что она и сама повзрослела — совсем немного, но все-таки. Устала закрывать глаза на то, что не нравится. Устала видеть все таким, как хочется, а не таким, как есть на самом деле — если бы вы знали, как это тяжело для всех, кто уже вышел и детского возраста… А у малышни, наверное, талант такой, да только взрослым ни к чему.

— Да, на словах мой брат — просто дурачок, а уж за принципы свои держится, как гном за кирку. На деле готов и семью подставить, и ребенка вытесать. И уж не думаю, что в постели Скъяви он кривился да морщился!

— Ксани!

— Что, коробит? — прищурилась жрица. — А меня нет. Знаешь почему? Потому что есть кое-что сильнее вашей дурацкой чести и еще чего-то там, что вы, самцы, напридумывали.

— А тебе не приходит в голову, что, если бы не эти дурацкие принципы, то ты бы уже в лапах Паучихи барахталась? — выпалил Мертель. Как иногда с ним бывало — сначала сказал, а потом понял, что угодил в точку. Принялся развивать мысль, больше для себя, чем для Ксани.

— Иззмир действительно верит в то, что говорит, но ты для него важнее, чем все остальное… потому и согласен через себя переступить. И он вернется, как обещал, даже если придется союз с демонами заключить. Все остальное — побоку, даже честь, понимаешь, когда доходит до самого главного.

— Для него эта проклятая светлая — самое главное, — буркнула жрица, уже приходя в себя.

— Полагаю, вы обе, — глубокомысленно предположил Мертель. Помолчал, грустно и совсем тихо спросил:

— Ты его любишь?

— Иззмира? Люблю, конечно. Как сестра, — она скривила губы. — Тут уж его принципы работали на полную катушку.

— Обидно?

Девушка помолчала. Над этим она тоже долго думала, а потом, к своему удивлению, пришла к мысли, что не все идеи брата были такими уж нелепыми.

— Сейчас уже нет. Я просто привыкла, что любовь — это когда ты спишь с кем-то. Выходит, что нет, и что тело — не самое главное. И что любить по-разному можно. Я здесь, в Городе, видела такое: ходят парочками, милуются, и такие счастливые, как будто им уже все равно, что дальше будет.

— А ты… хотела бы так?

Незаметно для себя, дроу оказались очень близко друг к другу — на расстоянии в один маленький шаг. Ксани опустила глаза. Она волновалась, но это было приятное волнение — нечто сродни тому, что ощущаешь перед службой богине. Знаешь, что все получится, и заранее предвкушаешь это удовольствие, и такое ожидание едва ли не лучше самого ритуала…

— Не знаю. Иногда.

— Так, может… попробуем?

Мертель осторожно коснулся ее руки, провел пальцами вниз до ладони, да так и застыл. Потом взял девушку за руку, поднес к губам и очень осторожно поцеловал, почувствовав, как дрогнули пальцы.

— Может, попробуем, — неуверенно отозвалась жрица, и наконец поднял золотые глаза. — Только я не знаю, что делать.

— Научимся, — браво ответил Мертель, хотя и сам слабо себе это представлял. Решил понаблюдать за теми парочками, о которых говорила девушка — авось до чего-нибудь и додумается.

КАРНИЭЛЬ

Срок, что установила его маленькая подруга, почти истек: Тэсс попросила подождать год, и только если к тому времени не вернется, тогда сообщить отцу. Остался месяц, и жрец с ужасом представлял себе, как пойдет к Архимагу и объявит, что его любимая дочь пропала в подземельях. А он, негодяй этакий, ей от безумной идеи не удержал, да еще и целый год молчал.

Смерть от шаровой молнии на месте будет в таком случае очень милосердна.

После общей трапезы и молитвы он отправился в сад, надеясь, что вечерняя прохлада погонит головную боль, но не тут-то было. Беспокойство за чародейку не давало покоя. Карниэль бесцельно бродил среди розовых кустов, пока в окнах не погасли последние огни. Браться ложились рано, потому что первая служба начиналась на заре — они обязаны были пением встречать день, просит благословения у Аэри. Но он понимал, что не уснет, так что отправился в главное здание храма.

У входа взял лампу, поджег фитиль — жрецы Аэри давали обет не пользоваться магией — и прошел к алтарю, к беломраморному фениксу, который возносил свои крылья к ажурному куполу храма — каменная искусная паутина вместо крыши не должна была отгораживать паломников и жрецов от неба. В звездную ясную ночь лампа ни к чему, но Карниэлю казалось, что свет он зажег для себя — уж так тошно было на душе, что хоть волком вой. А с огнем хоть чуть-чуть спокойнее стало.

Он опустился на колени перед фениксом, сосредоточился. Если бы только услышать голос бога, если бы он подсказал, что происходит с Тэсс, как ей помочь, где искать… Но Владыка богов молчал: колдуны находились под покровительством недружелюбного Сайрина, который, хоть и бог, а жрецов не признавал, и храмов своих не имел.

«Вот чушь какая, — устало подумал Карниэль, отвлекаясь от молитвы. — Аэри ведь всем отец, так неужели он будет, как смертный, на магов обижаться?»

Он услышал легкий звон: будто заиграли серебряный колокольчики в руках братьев. Но в храме он был один, и это могло означать только одно — на его слова откликнулся бог.

Жрец еще не разу не слышал голос Аэри, возможно, потому что не слишком к этому и стремился. Главная задача жреца — служить смертным, а не богам, а все прочее — мишура. Однако когда жители Среднего мира в бессилии опускались руки, тогда помощи следовало ждать только с небес.

Колокольчики не стихали. Слегка замутилось зрение, и он увидел долину, с одной стороны ее замыкала горная гряда. Что-то знакомое… но он там никогда не бывал… Знание пришло следом — Тнита, и так же ясно высветилась дорога. После этого видение задержалось ненадолго, и пропало. Воцарилась тишина. Карниэль выпрямился, постоял еще немного, сжимая в кулаке медальон, потом решительно кивнул фениксу.

— Я понял.

Настоятель прищурился, глядя, как прочь от храма летят два коня, подождал, пока они окончательно растают в темноте, и отвернулся. Карниэль, усердный послушник, недавно получивший сан младшего жреца, заявился к нему среди ночи и попросил отпустить на две седьмицы, заявив, что от этого зависит чья-то жизнь. Глаза очумелые, но решительные: попробуй не отпусти, так сам уйдет.

Эльф украдкой вздохнул, засветил лампу и открыл книгу, которую не успел дочитать прошлой ночью: подобные бдения выходят в привычку. Ох уж эти молодые. Сами не спят, и старикам отдохнуть не дают.

ТЭСС

Несколько дней покоя сделали свое дело: они быстро восстановили свои силы. На них никто не нападал, возможно, Ллос потеряла их след, или нашла занятие поинтереснее, а может, на поверхности земли у нее не было такой власти? Тэсс не хотелось об этом думать — она просто наслаждалась передышкой. Внизу она нашла небольшой ручей, а призванный Рино с готовностью взялся за охоту. Охотиться эльфийка умела, но не любила, и при малейшей возможности перекладывала эти обязательства на кого-нибудь другого. Ну, ракшас и не возражал.

Они с Иззмиром избегали разговоров о том, что будет, когда они отдохнут, но однажды вечером (пришлось вести ночной образ жизни, потому что дроу беспокоил даже тот жалкий отсвет, что проникал к ним днем) они проснулись и поняли: пора. Тэсс отдала темному свой заплечный мешок, сама отмахнулась: ей до людных мест осталось пройти всего ничего, а вот у него еще долгий путь предстоит. Медленно собрались, оттягивая момент расставания — даже Рино что-то почуял, улетел, оставив эльфов вдвоем.

Встали на самом краю пещеры, так, как будто именно там проходила грань, что невозможно перейти. Точнее, Тэсс попыталась, но ей не удалось.

Смотрели на звезды, на тоненький серп луны, что только появился над лесом. Наконец Иззмир тихонько вздохнул, и тем словно разрушил печать молчания.

— Ну, вот. Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?

— Не беспокойся, — светлая кивнула, стараясь не смотреть на спутника. — А с тобой?

Он пожал плечами.

— Постараюсь держаться подальше от алтарей. Вдруг Ллос еще в обиде.

— Пойдешь к сестре?

— Да.

И снова замолчали. Тэсс очень хотелось что-нибудь сказать, что-нибудь такое, отчего они снова окажутся такими близкими, как там, в подземельях, но не находила слов: и с каждой секундой невидимое что-то растаскивало их в стороны, и она снова вспоминала, что он — дроу, а она — маг Западного Королевства, что у него темная кожа и желтые звериные глаза, и душа его не светлее тех пещер, где он живет…

Иззмир встал перед эльфийкой, загораживая звездное небо, положил руки ей на плечи. Глаза смотрели серьезно и мягко.

— Ты — лучшее, что есть в моей жизни. Будь счастлива.

Тэсс поняла, что на этом — все, так закончится, и в панике постаралась удержать его рядом хотя бы на несколько мгновений. Надо все объяснить, хотя бы и те глупости, что успела прокрутить в голове много тысяч раз, да только нет времени.

— Иззмир.

Она не могла заставить себя смотреть в его глаза, поэтому разговаривала с пуговицей на своей изрядно потертой рубашке.

— Поцелуй меня… в конце концов.

Дроу рассмеялся — совсем не грустно, а так, как взрослые потешаются над детскими проказами. Что ж, угрюмо решила девушка, она это заслужила. Неожиданно он наклонился и поцеловал ее в лоб — совсем легко прикоснулся губами, потом скользнул в сторону и исчез в своих проклятых пещерах.

А ей оставалось стоять на пороге и смотреть на звезды, смаргивая слезы, которые упрямо наворачивались на глаза. Оборачиваться нельзя, нельзя и позвать его — Иззмира где-то ждет сестренка, будет нечестно задерживать его еще дольше… И оглянуться нельзя, потому что тогда придет глупая мысль о том, что она смогла прожить в рРаене почти год, значит, сможет и еще…

Из-за уступа показался Рино.

— Взывающая, ты готова?

Тэсс по-детски потерла глаза кулаком, подавила желание обернуться хоть на миг, резко кивнула.

— Готова. Пойдем. И побыстрее.

 

Глава 2

КАРНИЭЛЬ

Путешествие отняло пять дней — жрец летел стрелой, стараясь только не загнать коней; о себе уже не думал. Страх за неуемную подругу прошел: сердце говорило ему, что с ней все в порядке, но разум точил червячок сомнения… «А вдруг ты просто себя успокаиваешь… а вдруг не успеешь… что, если бог тебя отправил ее тело забрать? Или вообще пошутил?» В такие моменты усталый эльф очень завидовал деревьям и идиотам. Их наверняка подобное не мучает.

Добрался. Когда его конь вступил под сень густого леса, в голове вновь зазвенели колокольчики, но на этот раз видения не было. Он просто понял, что нужно спешиться, взять коней под уздцы и отвести к пологому берегу здешней речки, расположиться на ночлег, собрать хворост и дрова — и ждать.

Когда стемнело, он почуял приближение демона, затем услышал хлопанье крыльев. Продолжал сидеть у костра, прутиком поправляя ветки. На свет из кустов, ковыляя, вышел бесенок, складывая кожистые крылья и жмуря глаза. У жреца радостно заколотилось сердце — похож! Так он и есть, быть может?

— Рино? — рискнул эльф.

Ракшас вскинул голову, повел носом, чихнул.

— Святоша! Не поверишь, но я рад тебя видеть.

— Где Тэсс?

— Госпожа идет следом. Она отправила меня на разведку, — важно ответил ракшас. — Посмотреть, кто здесь у костра. Сейчас я ее приведу.

Бес скрылся в кустах — летать среди деревьев он не любил, да и вообще, считал это место крайне непригодным для приличных демонов. Но что поделать, если хозяйка — светлый эльф!

Карниэль весь обратился в слух. И вот, на пределе слышимости — тихие шаги, легче опадающих листьев. И вот, наконец, на берегу показалась светловолосая девушка — но, боги, в каком виде! Худая, исцарапанная, в синяках, волосы растрепаны, одежда в лохмотьях… но только драгоценные сабли угрожающе поблескивают рубинами в навершии.

— Девочка моя!

Жрец стиснул эльфийку в объятьях, но та только вымученно улыбнулась, даже не удивившись тому, что обнаружила друга так далеко от дома. Обняла его, быстро поцеловала в щеку.

— Я рада тебя видеть. Правда. Только… не спрашивая меня ни о чем, пожалуйста.

Карниэль отстранился от девушки, нахмурился, потом посветлел лицом и кивнул, быстро прижал ее к себе еще раз, вернулся к костру.

— Я все-таки задам один вопрос. Есть будешь? А твой мелкий бес?

— Сам прокормится, — отмахнулась девушка. — Вообще, пора его отпустить. Ты… за мной приехал?

— Да. Мне было видение от Аэри.

— Боги, — с непонятной интонацией протянула Тэсс, осторожно принимаясь за горячее рагу. — Ты никому не рассказывал, где я?

— Год еще не прошел.

— Спасибо, — эльфийка кивнула. — И не нужно. Год, два, десять… Лучше всего сделать вид, что ничего не было.

— А ты сможешь? — осторожно поинтересовался Карниэль.

Девушка смотрела в огонь, но видела что-то другое, что-то свое. Она медленно покачала головой.

— Я должна.

ИЗЗМИР

Дорога назад оказалась куда проще — несмотря на то, что пришлось заново искать путь. Он старался как можно меньше использовать магию и держаться подальше от тех мест, где могли быть старые поселения или алтари. Похоже, Паучиха серьезно отнеслась к его дерзкому заявлению… вот ведь обидчивая тварь.

Наконец-то можно было придти к Яхмосу, встать на сторону мятежников, как и обещал давным-давно. Его жизнь изменится, ведь он этого и хотел… Только вот отчего-то нет радости, и единственное, что заставляет его еще кое-как передвигать ноги — слово, данное сестре. Что ж, он нужен ей, и именно поэтому должен оставаться здесь, в этих проклятых подземельях.

По берегу Афны Иззмир надеялся подобраться как можно ближе к Городу мятежников, а там встретить их патруль — и не умереть при встрече, и никого не зашибить ненароком. Это будет не самым лучшим началом для сотрудничества.

Набрел на старый дом, мелькнуло смутное воспоминание: Скъяви, которую он здесь спрятал. Как давно это было, в прошлой жизни. Вялое любопытство: что же с ней все-таки случилось, когда напали дроу? Мертва? Какая разница.

Иззмир долго лежал без сна; это вошло у него в привычку — как ни старался утомить тело, разум не желал отдыхать, все время возвращаясь к тому, что он оставил позади, и к чему теперь стремился. Тоскливо и мрачно, в прошлом — усыпанный звездами небесный купол, темно-синий, как драгоценные камни, как глаза Тэсс… В будущем? А, ничего хорошего. Дотянуть бы как-нибудь до смерти.

В этот раз, впрочем, он получил некоторую передышку: на ум пришла прежняя семья, дом Кенррет. Как на них сказалось нападение дроу? Жива ли еще Мать, сестра? Ксандар? Желтоглазый прикинул по времени — даже если Мать и пережила ту атаку, чахотка ее уже добила. Что ж, так ей и надо; она всю свою долгую жизнь поклонялась Ллос, теперь пусть с ней лично беседует.

И все же… На следующий круг Иззмир свернул в сторону, решив хоть издали взглянуть на поместье. Стража у ворот был усилена втрое, но что они ему? Еще в детстве Иззмир излазил все окрестности и знал где можно проскользнуть незамеченным, даже не используя заклинания. Его плащ обтрепался, одежда выглядела и того хуже, так что, пока он держался в тени стен (как и полагается безродному бродяге), на него никто не обращал внимания.

Впрочем, жителям города и так было не до него. В Тилгуафне было неспокойно: они как будто ожидали, что свод пещеры, того и гляди, обрушится на них. А мятежники, значит, не сидят сложа руки. Иззмир усмехнулся, наблюдая за пришибленными страхом соотечественниками, но особенного удовольствия не почувствовал. Он словно выпал из жизни на эти седмицы, а сейчас никак не мог вернуться, чувствуя себя слишком чужим здесь. И все же продолжил свой путь к поместью, просто для того, чтобы крюк в сторону города не оказался бессмысленным.

По дороге прошла группа воинов, за ними медленно переваливались шерстопалы, впряденные в закрытую повозку. Немного похоже на остатки торгового каравана, потрепанные в пути, да только купцов не видно. Разве что тот высокий воин впереди сойдет за торгаша, если бы только не был он так увешан оружием. Иззмир всмотрелся в предводителя: странно знакомое лицо, возможно, он когда-то встречался с этим простолюдином…

«Ксандар!» — его словно заклятьем ударило. Иззмир едва не окликнул брата, но вовремя спохватился. Как такое возможно? Ему что, пришлось стать наемником? Не самая худшая судьба, но…

Он проследил за небольшим отрядом до самого дома на окраине, куда они вошли. Добротный забор, защищенный заклятьями, крепкие ворота, но сами строения маленькие и ветхие.

«Да что они там, зелья варят?» — терялся в догадках Иззмир, на время снова ощущая какое-то подобие интереса к жизни.

Он обошел забор по кругу, прощупал заклятья, хмыкнул — да, маг постарался на совесть. Если попытается снять чары, поднимется тревога, все сбегутся и наверняка попытаются его убить… Чего Иззмиру, несмотря на паршивое настроение, вовсе не хотелось.

«Придется подождать».

Он скрылся в тенях и сел неподалеку от входа, надеясь, что сидеть в засаде долго не придется.

Однако прошло несколько полновесных дуг, и желтоглазый уже подумывал было уйти, когда ворота открылись, и на улицу вышел Ксандар. Он сразу же накинул капюшон, но теперь Иззмиру ничто не могло помешать узнать старшего брата.

Ксандар направился к центру города, Иззмир незаметно пошел следом. Когда браться проходили мимо заброшенного поместья, он бесшумно скользнул вперед, крепко схватил Ксандара и приставил к его горлу нож. Дхаэроу замер.

— Молчи, — шепнул младший. — Это Иззмир.

Он затащил Ксандара в руины, и только там отпустил брата, а сам из предосторожности отошел на несколько шагов назад. Ксандар потер горло, потом хмуро, но не без интереса взглянул на брата.

— Живой. Надо же.

— Да.

Они изучали друг друга, удивляясь произошедшим переменам.

— А что… - начал наконец Иззмир.

— Мать умерла, — опередил его брат. Взъерошил свои короткие волосы. — Так что можешь обрезать хвост, мы теперь простолюдины. Ллос недовольна семьей, вот Кирха и решила пока притаиться и пересидеть обвал.

— Кирха, значит, жива.

— Да, эту тварь так просто не убить, — гордо поведал Ксандар.

— Так чем вы занимаетесь?

— Артефакты добываем. По заалам лазим. Между прочим, не самое скучное занятие… пожалуй, мне даже нравится. Ты тоже оценишь, а нам твои клинки не лишние…

Иззмир покачал головой. Большего Ксандару и не требовалось — он как-то и не ожидал, что неожиданно вернувшийся брат присоединиться к семье.

— Так, значит… И куда ты пойдешь?

Младший молчал. Едва ли когда-нибудь он испытывал к своим родственникам теплые чувства, но Ксандар, по крайней мере, не пытался его убить… открыто. Вражды между ними не было. Неожиданно Иззмиру пришло в голову, что и Кирху можно понять: она действовала и жила так, как ее научили, не больше и не меньше. Все прошло, облетело, как шелуха… он больше ничего не чувствовал, только затаенную грусть и усталость.

— К мятежникам.

Ксандар вроде бы даже не удивился.

— Пойдем со мной?

— Я? — старший брат рассмеялся, но этот смех был только эхом чувств желтоглазого — усталость и тоска, и больше ничего. — Нет, Иззмир. Если ты там найдешь свое место, я рад за тебя. Серьезно. А мне там делать нечего.

И снова повисла тишина.

— Тогда вам нужно уходить. Тилгуафна рано или поздно падет. Она — первая цель.

— Как скоро?

— Не знаю. Идите в Церрет. Он слишком хорошо защищен, чтобы на него напасть.

— Хорошо. Ладно, тогда…

Несмотря на то, что их беседа приняла дружеский тон, Иззмир ни на секунду не расслаблялся — не зря. Старший еще договаривал ничего не значащие слова, в глазах — легкое любопытство, а рука уже выхватила из-за пояса метательный нож.

Уклониться не составило труда. Через одно биение сердца они снова поменялись местами — Ксандар у стена, а у его горла застыл кончик скимитара. Приложить чуть-чуть силы, и… Старший улыбнулся, закрыл глаза и поднял голову к потолку.

— Ну, давай. Если мы встретимся потом, я буду настоящим врагом. И ты со мной так просто не справишься.

Клинок опустился, вернулся в ножны. Иззмир смотрел на Ксандара, пытаясь хоть как-то объяснить его поведение.

— Ты отчаялся, — наконец медленно проговорил он. — Как и все мы. Но я тебя не убью.

— Ладно, — рассмеялся Ксандар. — Не больно то и хотелось. Будь здоров, брат.

— И ты, — ответил Иззмир, всем своим видом выражая сомнение в том, что здоровье — это то, что ему сейчас необходимо.

Старший эльф ушел, не оборачиваясь, как будто все же надеясь на быструю смерть, что поразит его со спины.

КСАНИ

Она недавно проснулась, и сейчас крутилась перед зеркалом, прикидывая и так и эдак, то запетая волосы в косу, то делая высокий хвост… сегодня у храма её опять будет ждать Мертель, и они пойдут гулять за ручку, будут целоваться, когда их никто не видит и говорить о всяких глупостях. Как с Иззмиром…. ну, почти.

Она на мгновение задумалась, украдкой вздохнула — если бы еще брат был рядом, тогда ей больше ничего не нужно было бы! Пусть идет война, пусть Ллос плетет свои интриги: это все далеко, где-то за магической границей Города, а здесь — спокойной и хорошо, и ей все больше нравится эта детская и какая-то глупая игра в «любовь». Мелме. Кто-то взял это слово из Древнего языка, чтобы разграничить то, что понимали под любовью дхаэроу и мятежники. Мелме. Слово странное, мягкое, ласковое. Если его говорить вслух, когда одна в комнате, становится невыносимо тоскливо и грустно, и хочется плакать — вот уж дурость! Наверное, это потому, что «мелме» — только для двоих, и никак иначе.

В дверь постучали. Девушки рассеянно взглянула на себя — вроде одета, пусть и не в тогу жрицы, да ну какая разница…

— Войдите! — крикнула она, поддерживая одной рукой тяжелый серебряный водопад волос.

Дверь открылась. И вошли двое: воин в кожаной кирасе со значком городского стража и еще один, в старой одежде и грязном плаще, высокий, желтоглазый. Так изменился, что она сначала не узнала, не поверила своим глазам — вдруг это опять сон, и стоит ей дотронуться, как он опять исчезнет…

Ксани стряхнула с себя оцепенение, взвизгнула и бросилась на шею блудному брату, вцепилась в него, словно боялась, что он опять сбежит.

— Это ты? Иззмир, это правда ты?!

Вместо ответа он крепко обнял ее, и Ксани закрыла глаза, чувствуя, как ее накрывает с головой теплота, и опять слеза набегают на глаза. Да сколько можно-то! Она крепко зажмурилась, исступленно повторяя про себя: «Вернулся. Вернулся. Вернулся».

КОНЕЦ