Полпервого ночи. Я дождалась, пока в доме затихнут все звуки, обернулась чёрной кошкой и выскользнула за дверь комнаты. Внезапно перед самой спальней родителей меня остановил чарующий аромат жареной свиной вырезки. Мррррр!… Я уже подумывала, что неплохо было бы перед вылазкой завернуть на кухню м перекусить, как вдруг распахнулась дверь и в проёме показался папа. Едва успела шмыгнуть в тёмный угол! Отец озадаченно завертел головой, высматривая неизвестно откуда взявшуюся кошку, потом философски пожал плечами, почесал небритый подбородок и на цыпочках отправился на первый этаж. На кухню.

Кажется, вырезки мне так и не удастся попробовать.

У дома Энни уже топтался Константин. Я фыркнула, наблюдая за ним из-за живой изгороди. Чёртов пунктуалист! Ещё целых полминуты!

— Лаки, обращайся. Что за маскарад!

Блин, забыла, что он меня различит в любом облике. Со злости я вернулась в человеческий облик прямо в густых кустах, служивших мне укрытием. Зрящий согнулся пополам от смеха, видя, как я на четвереньках выползаю из дурацких зарослей. Отряхнувшись от земли и налипших прелых листьев, я накинулась на него с кулаками. Константин уворачивался как мог (а мог он не многое)… Голом Энни остановил экзекуцию.

— Я, значит, пашу как проклятая, а они ту развлекаются!

Я потёрла ушибленную ладонь.

— Не смешно. Константин, у тебя голова чугунная.

— Благодарю, — друг раскланялся с шутовским почтением. — Энни, так ты составила нужное заклятье?

— А как же. Возьмите меня за руки.

Она, прикрыв глаза, забормотала себе под нос слова заклинания. Я ни черта не поняла, ибо дамора не знала. Зато зрящий прислушивался очень внимательно… странно. Ведь он не чернокнижник и даже не ведьмак…

На несколько секунд вокруг нас сгустилась совершенно непроницаемая тьма, без оттенков и тонов. Не было слышно даже дыхания друзей, так что я могла догадаться об их присутствии лишь по дрожащей руке чернокнижницы.

Тьма рассеялась. Мы стояли на бетонной площадке под открытым небом. Неподалёку слышались переговоры военного патруля, но они не могли нас заметить. Энни приземлилась в каком-то закоулке между двумя зданиями-коробками.

— Твой выход, Лаки.

Я обернулась пантерой и подкралась к трём беспечно болтающим патрульным.

Так, двое молодых, один постарше. Посмотрим, насколько у ребят крепкие нервы…

Осторожно рыкнула. Ребята сразу похватали оружие, оборачиваясь к "вероятному противнику". Но их ожидало кое-что непредвиденное: "вероятный противник" стоял (то есть стоялА) на задних лапах, скрестив передние с ужасающими когтями и ухмыляясь во все клыки. Ну, не могу я просто так, дайте покрасоваться!

Надо сказать, и патрульные не сплоховали. Но что могли поделать три человека против оборотня с 8-летним стажем? Не издав ни звука, скоро все трое лежали спелёнутые, словно дорогие подарки, а Константин проверял узлы на последнем. Я помогала ему, вернувшись в человеческое обличье, пока Энни создавала копии незадачливых охранников. Наконец, она закончила. Потрепав по щеке самого симпатичного из патрульных, я пожелала ему приятного отдыха.

План базы выучен наизусть, со всеми укромными уголками и потайными ходами. Но всё же неприятные встречи были возможны и даже ожидаемы, поэтому я в облике кошки побежала впереди. Если будет какая-то опасность, то чуткий нос почует это.

Несмотря на все опасения, мы так никого и не встретили. Константин (тоже мне, провидец) утверждал, что это не к добру. Энни ворчала, что лучше бы отправились к буддистам, и только ваша покорная слуга была всем довольна.

Вот и лаборатория. Жемчужина лежит в небольшом пластиковом контейнере, который, в свою очередь, покоится в большой пуленепробиваемой коробке. Константин набрал код и только взял в руки контейнер…

— Стойте! Вы окружены! Стреляем без предупреждения!

— Вы уже предупредили… — пробормотала Энни.

Чёрт. Мне это не нравится.

Из стен, словно горох их стручка, посыпались люди в масках. Я их не заметила раньше, потому что при входе в лабораторию приняла человеческий облик. Вот неприятность! Придётся оставить жемчужину и смыться (если получится).

Люди, кажется, были полны решимости пристрелить трёх нахальных подростков. Что ж, поиграем в кошки-мышки! Но тут ко мне в голову постучалась идея… я сосредоточилась и постаралась как можно ярче представить всё, что находилось сзади.

Через секунду там что-то взорвалось и запылало, на пол посыпались осколки. Люди всполошились, заметались как перепуганные муравьи. Воспользовавшись суматохой, я двинула ближайшего по уху и перекинулась в пантеру. Кто-то выстрелил, кто-то кинулся к двери, кто-то спрятался за шкаф. Целый и невредимый шкаф? Непорядок. Я сурово зыркнула на хрупкую мебель, и она послушно развалилась. В общем, дым стоял коромыслом… Под пиликанье пожарной сигнализации мы с Константином вытащили из-под стола бессознательную тушку Энни, прихватили контейнер и вылетели наружу.

В ближайшем закоулке растормошили подругу, и она, наспех пробормотав заклятье, перенесла нас обратно, в сад. Там мы сразу устроили военный совет на скорую руку. Кстати, о руках: Константину всё-таки кто-то умудрился прострелить плечо, и чернокнижнице пришлось бежать домой за лечебным отваром. Саму её стукнул по темечку кусок развалившегося шкафа, и всё самое интересное она пропустила, валяясь под столом. В этом смысле мне повезло — отделалась гигантской дырой на джинсах и подпаленной кофтой.

Вопросов и непоняток было много, но мне пора было возвращаться домой — вдруг родители заметят отсутствие обожаемого чада? Тогда меня никакой Высший Орден не спасёт…

Взяв в зубы контейнер с ценным артефактом, чёрная кошка побежала по пустынным улицам — домой, домой и СПАТЬ.

Пострадавшую в ходе вылазки одежду пришлось выкинуть. А жаль. Это была моя любимая кофта.

На следующее утро я прихватила жемчужину и отправилась к подруге пораньше, чтобы поговорить с глазу на глаз.

Видимо, Энни беспокоили те же подозрения, что и меня. Я поставила жемчужину на небольшой столик и выжидательно глянула на чернокнижницу. Она вздохнула и сказала:

— Ты тоже об этом думала, да?

— Да. По моим сведениям, не должно было быть такого количества военных. Значит, они кого-то ждали.

— Значит, они ждали нас.

— Необязательно! — запротестовала я. — Это могло быть простое совпадение!

— Ты сама-то веришь в то, что говоришь?

— Нет. Но мне так не хочется верить в то, что я думаю…

— Понимаю. Но всё же давай рассуждать логически. На базе ждали нас.

— Значит, они знали, когда и зачем мы придём.

— Значит, им кто-то это сказал.

— Значит, нас кто-то выдал.

— Да… — эхом повторила подруга. — Нас кто-то предал.

— Думай, что говоиршь! Выдал — не обязательно предал! Кто-то мог проговориься!

— Кто?! Ну, скажи, кто?! Ты? Я? Константин? Что молчишь?! А больше никто и не знал!!

— Я. Это я проговорилась Хельсингу.

Энни, метавшаяся по комнате от двери к окну, остановилась, села на пол и загялнула мне в глаза.

— Послушай, я тоже не хочу в это верить. И не верю. Но твой Дик — всего лишь человек, человеком он и останется. С каким бы предубеждением я к нему ни относилась.

— Хорошо, — я вскинула голову. — Что же тогда? Значит, кто-то из нас сознательно сделал всё возможное, чтобы провалить операцию? Да?!

Энни кивнула.

— Ты думаешь, это была я?

— Нет, ты всё последнее время была на виду.

У меня немного полегчало на сердце — но и подругу успокоить тоже надо.

— Спасибо. Ты даже не представляешь, как много для меня занчит твоё доверие. Клянусь Силой и Судьбой — кроме Дика, от меня никто и ничего о базе не слышал. Из посторонних, я имею в виду. А так только ты и Константин.

— Клянусь Тьмой, я…

— Можешь не клясться: я тебе и так верю. Не только потому, что знаю тебя, как облупленную — просто с кем-с кем, а с людьми чернокнижники сотрудничать никогда не станут.

— Остаётся одно…

Мы замолчали. А что тут сказать?

В комнату вошёл Константин, поприветствовал нас. Энни молчала, а я пробормотала что-то невнятное. Тишина в комнате повисла гранитной глыбой, а зрящий, почуяв неладное, переводил взгляд с одной на другую.

— Так. Сдаётся, я появился как раз вовремя, да, Лаки?

Я не ответила. Энни старалась не смотреть ему в глаза.

— Константин, откуда ты знаешь язык чернокнижников?

Старый друг сел на кресло и нахмурился.

— Это не я. Девчонки, честно.

— Ты не ответил на вопрос! — перебила его Энни.

— Хорошо. Я действительно изучаю дамор, но лишь для чтения некоторых древних документов. Не для колдовства. Клянусь Тьмой. Это всё, на чём строились ваши подозрения?

Это было далеко не всё, но я внезапно поняла, какие мы с Энни идиотки. Ну как можно подозревать Константина?! Мы его сотню лет знаем, он столько раз нас выручал. Он мой первый учитель, в конце концов! Все мои обвинения рассыпались, словно карточный домик. Но Энни всё ещё не сдавалась.

— Пусть так. А куда это ты убегал в последнее время? В библиотеку?!

— Представь себе. Я там… изучаю… — тут он смутился, и, кажется, я поняла, в чём дело. И Энни тоже.

— Так. Лаки, что ты там говорила о светлой пророчице из библиотеки? Жизель, да?

— Нет! То есть да. То есть не помню. Да и вообще, при чём тут эта пророчица? Просто Константин пишет научную работу на тему… ммм… э… на тему: "Возможность социальных контатов между нетипичными представителями противоположных Сил"! — выпалила я и поглядела на подругу — поверит? Не поверит?

— Похоже на правду…

Константин поблагодарил меня взглядом — всем известно отношение истинных чернокнижников к светлым.

— Константин… извини меня.

— Нас.

— Извини нас просто все эти подозрения…

— Да ладно вам, девчонки. Сам всё понимаю. А, кроме этого, у вас никаких идей нет?

Мы ружно замотали головами, но потом я всё же высказалась насчёт Дика. Однако зрящий тоже посчитал эти поозрения беспочвенными. Вы не представляете себе, как я была рада!

— И всё-таки, как такое могло произойти?

— Ну-у, Лаки… Вариантов много. Всё же люди не такоие глупые, как думают некоторые.

— И вполне справедливо! — вспылила Энни.

— Мы сейчас не об этом.

— Вот именно! Продолжай, Константин. Ты думаешь, что люди нас просчитали? Извини, но это явно из области фантастики.

— И даже ене научной.

— Ладно, вообще-то вы правы. И что тогда?

Мы погрузились в размышления, и вдруг подругу озарило. Ох, не люблю я её озарения — от них одни неприятности.

— Кажется, я знаю!

— Что?

— Я знаю, кто мог всё знать!

— Ну и?

— Жрец! Как его… Сартес! Помнишь, Лаки говорила? Это точно он.

— Нет, ты что…

— А что?

— Да он же как дитё малое… тёмную от светлой не отличит.

— Сказать можно всё, что угодно! Это всё он! — горячо возразила Энни, и тут меня занесло…

— Он?! Уверена? Почему?! Потому что мы с ним по-дружески общаемся?! Да, он, как и Дик, и Том — в чём он виноват? В том, что мне нравится?! Да?! Что молчишь? Правда глаза колет?!..

Внезапно я услышала себя и осеклась. Что я несу? Подруга стояла, опустив глаза в пол. Я кинулась к ней.

— Энни, солнышко, прости! Честное слово, я…

— Нет. Не стоит, Лаки. В чём-то ты права.

— Забудь Давай забудем это разговор? Пусть всё будет, как раньше!

Подруга слабо улыбнулась.

— Конечно. Но что же нам всё-таки делать?

Мы повернулись к Константину, как к единственному здравомыслящему существу в этой комнате.

— Ждать. Это самое лучшее, иначе мы друг друга поубиваем.

— Мне не кажется это идеальным выходом, — неуверенно заметила.

— А я согласна! — совершенно неожиданно Энни встала на сторону зрящего.

— Хорошо, не буду спорить. Значит, ждём?

— Ждём.

— Тогда я пойду, ладно?

— В библиотеку? — подмигнула я другу.

— Да… Научную работу писать.

— Ну, удачи.

Мы с Энни спровадили друга и пошли погулять по городу, так ни на день, ни на вечер у нас планов не было.

Подруга возмущалась по поводу очередного человеческого ужастика, как вдруг у меня в одно мгновение голова вспыхнула огнём. Хорошо хоть, в преносном смысле. Но боль была ужасная! Я обхватила макушку руками и остановилась посреди дороги. Чернокнижница тоже замерла и удивлённо посмотрела на меня.

— Кошка, ты чего?

— Голова…

— Что голова?

— Ничего… мигрень. Давай где-нибудь сядем! — взмолилась я.

Энни затащила меня в какой-то глухой уголок парка и усадтла на скамейку. Рядом не было людей и я позволила себе тихонечько заскулить.

— Энни, у тебя есть что-нибудь от головы?

— Топор дома забыла. Ты уверена, что это мигрень?

— Нет! Я ни в чём не уверена — у меня перед глазами пламя пляшет, а голова трещит, как спелый арбуз…

Подруга взлкткла со скамейки и уставилась на меня, уперев руки в боки.

— Ну-ка, повтори. Пламя, говоришь, пляшет? Голова, значит, трещит?

— Ну да.

— Всё ясно. Это тебя пытается отыскать кто-то неопытный и прёт напролом.

— И что делать?

— Можешь терпеть — терпи. Если нет, снимай блок.

— Какой блок? — от жуткой боли я окончательно перестала соображать.

— Какой?! Тот, которым ты свои мысли и своё местонахождение скрываешь. Тот. Который сейчас кто-то сильный, но тупой, пытается сломать. Что скажешь?

Вместо ответа я сосредоточилась и открыла мысли. Да ещё и отправила неизвестному магу послание: "Чё ломишься, придурок? Телепатнуть слабо?!"

Головная боль прошла, а за спиной послышался смущённый голос:

— Прости, я действительно не догадался.

Энни испуганно отшатнулась, а я уже поняла, кого увижу.

— Сартес, это ты? Привет.

— Привет. Слушай, ты как? Я точно по-дурацки поступил…

— Всё в порядке. Уже. Энни, ты где? Познакомься — это Сартес. Сартес, это Энни, моя лучшая подруга.

Обычно бесстрашная чернокнижница держалась метров за пять от скамейки и ближе подходить явно не собиралась. Я хихикнула, а жрец нахмурился.

— Чего ты боишься? Я ведь не кусаюсь. Если так и будешь стоять и трястись, то лучше уходи.

Энни восприняла последнюю идею "на ура" и, пожелав мне удачи, убежала. Я даже не успела сказать, чтобы она занесла мне домой забытую жемчужину. Ну и ладно, пусть на одну ночь всё так и останется.

— Зачем ты меня искал? — обратилась я к Сартесу.

— Хотел просто поговорить. У меня ведь друзей совсем нет — проклятая работа всё время занимает.

— Как я тебя понимаю! У меня у самой, когда есть дело…

— А сейчас у тебя есть дело? — поинтересовался он, а у меня этот вполне естественный вопрос вызвал кучу сомнений. Почему он спрашивает про дела? А вдруг он всё знает и играет со мной, как кот с мышью? Если он только строит из себя идиота? Очень осторожно я ответила:

— Да, есть. Но оно совсем ерундовое, даже говорить о нём не стоит.

— Ну, мы и не будем. Можно хоть иногда поговорить не о работе и не с жрецами — для меня это настоящий праздник.

— Серьёзно? Неужели тебе не позволяют общаться ни с кем за пределами Храма?

— Вообще-то такого запрета не существует. Официально. Но это очень не поощряется.

Заметив мой недоумённый взгляд, Сартес пояснил:

— Выговора мне не объявят, и наказания не назначат. Но Наставник замордует так, что нбо с овчинку покажется и сплошь в алмазах…

— Серьёзно?

— Серьёзней не бывает, — мрачно вздохнул жрец, ковыряя землю носком ботинка.

— Слушай, а почему ты говоришь о своём служении так, словно для тебя это тяжёлая ноша, обуза?

— А с чего ты решила, что всё обстоит как-то иначе?

— Ну-у… я думала, все жрецы приходят в Храм добровольно.

— Ну да, — заметил Сартес. — Вход доллар, выход сто — знаешь такое? Когда я пришёл в Храм, я был несколько иного мнения о служении Вельзевулу.

— Так уйди! Не убьют же тебя, правда?.. Или…

Сартес вздохнул.

— В том-то и дело. Если только подумаю нарушить обет, меня тут же и убьют. Без лишних предисловий.

Мне стало немного жаль незадачливого паренька, и я тут же удивилась необычному чувству. Чтобы я, лаки, Чёрная Кошка, пожалела хоть-кого-нибудь?! Нет, со мной явно что-то не так.

— О чём задумалась?

— Да так. О разном. Знаешь, я хотела спросить — этот твой триумвират…

— Просто триумвир.

— Да-да, извини, — этот триумвир нужен только в качестве ритуальной принадлежности или нет?

— Ты разве забыла, как я тебя перенёс?

— такое забудешь, — мрачно отозвалась я.

Жрец расхохотался.

— Ничего смешного не вижу!

— Потому что зеркала нет! Ты сейчас на обиженного кролика похожа!

Я махнула на него рукой и стала ждать окончания приступа весёлости.

— Ой, ладно. Ты успокоился? Отлично. Так вот: я же незнаю, может, ты сам всё сделал, а триумвиром для понтов покрутил?

— Нет, ты что! Мне даже простенький портал не создать самому. Ты думаешь, почему жрецы постоянно с триумвиром ходят? Совсем не для понтов. У меня седьмой кровень чистой Силы, а с ним — пятый. Каково?

— Да-аа… — протянула я, мысленно просчитывая уровень Клахема. Значит, всё, что требуется — это снять с него триумвир?

— Ты опять ушла в себя.

— Да вот… Как ты думаешь, какой общий уровень будет у жреца со вторым храмовым? У тёмного, естественно.

— Смотря какой жрец.

— Тоже Вельзевула.

— Ты имеешь ввиду кого-то конкретного?

Я призадумалась, а потом улыбнулась самой своей безмозгло-голливудской улыбочкой.

— Да! Я вот подумала — интересно, а какой уровень Силы у… у главного жреца Вельзевула?

— Ого! У моего учителя?

— У тво… Что?!

— Да, — с гордостью улыбнулся Сартес. — Он мой наставник.

— Ого!

— Ага. Значит, второй тёмный жреческий — это примерно четвёртый общий, да ещё плюс триумвир… плюс опыт… Он Магистр.

Я молча во все глаза смотрела на собеседника, в мыслях костеря себя последними словами. Ну зачем я на это согласилась? Идиотка! Мне не пятьсот лет, чтобы устать от жизни! Куда мне, с мои четвёртым общим, тягаться с Магистром?!

Небоьшое пояснение (если вдруг этот репортаж из дурдома будут читать обычные люди). Всего существует девять общих уровней Силы, к которому приравниваются остальные: жреческий, магический, ведьмацкий… За первым уровнем идёт уровень Мастера — это уде ого-го! Всего в мире около сорока тёмных и пятидесяти светлых Мастеров, а Магистров и того меньше. Магистр — следующий уровень за Мастером, и до получения этого звания редко доживают.

Так что — ой-ой-ой. Видали вы все меня в белых тапочках, потому что я никогда не отступаю на половине дела. И вообще…

Мои размышления прервала телефонная трель, и я схватилась за мобильник.

— Алло! Дик, привет.

— Привет, котёнок. Где ты сейчас?

— В парке, с другом.

Молчание.

— Опять дуешься? Как же надоело тебе объяснять…

— Нет, нет! — поспешно отозвался Хельсинг. Я всё понимаю. Работа, да?

— Да, зай.

— Жаль. А какие планы у тебя на вечер?

— У меня? Никаких… пока.

— Как прикажешь это понимать?

— Как хочешь, так и понимай.

— Хорошо! Я понимаю это так: сегодня в девять часов я заеду за тобой, и мы вметсе поужинаем. Ну, как?

— С превеликим нашим удовольствием. До встречи!

— Пока, котёнок. Я тебя люблю.

— Я тебя тоже.

— А я тебя больше!

— Не буду спорить, — кротко согласилась я и сбросила вызов.

— Извини, Сартес, но я пойду.

— Понимаю. Это твой парень? — спокойно спросил он.

— Да.

— Он тёмный?

— Нет, он че… черезвычайно тёмный.

— Ну, ладно. Надеюсь, мы ещё увидимся.

— Обязательно, — заверила я жреца.

Он со вздохом взъерошил тёмные волосы и исчез, поколдовав над триумвиром.

Я ещё некоторое время сидела на скамейке, решая, следует ли мне зайти к Энни и забрать жемчужину. Наконец решила, что это пустая трата времени и что с ней ничего за одну ночь не случится. Приняв решение, я встала и не торопясь пошла домой.