Бен откинулся на спинку кожаного дивана в уютной гостиной Райанов. Ужин был великолепным и очень сытным, и сейчас ему хотелось отдохнуть.
За столом Анджела то и дело бросала на него встревоженные взгляды. Очевидно, ей не давал покою тот незавершенный поцелуй. Впрочем, как и ему. Ничего особенного, твердил себе Бен, просто гормоны. Физическое влечение к привлекательной женщине — и только. В следующий раз он будет настороже и не поддастся искушению. От этой мысли его охватило странное разочарование, но Бен приказал себе забыть о сладости губ Анджелы и думать только о бабушке и дедушке Ларри.
До сегодняшнего дня Филип и Эбби оставались для него родителями Дейла — и никем больше. Конечно, Бен уже знал, что Анджела с сыном живут в коттедже, принадлежащем Райанам, и что бабушка с дедушкой присматривают за Ларри, пока Анджела на работе, но до сих пор Райаны оставались для него туманными абстрактными фигурами.
Теперь же он увидел их воочию.
— «Манчестер» на его собственном поле никто не побьет! — громогласно объявил Филип, откладывая газету, открытую на спортивной странице.
Высокий и мускулистый, Филип словно башня возвышался над своей миниатюрной женой.
Ларри, сидя на ручке кресла, заглядывал в газету деда.
— А по-моему, ирландцы победят! У них такой классный нападающий!
— У «Манчестера» нападающий тоже неплох.
И дед с внуком пустились в оживленное обсуждение предстоящих футбольных состязаний. Бен попытался поддерживать беседу, но скоро запутался в многообразии команд и игроков. Сам он время от времени смотрел футбол по телевизору, но никакими особыми познаниями в этом виде спорта не отличался.
Глядя на бушующую за окном метель, Бен размышлял о Райанах. Милые люди, открытые и дружелюбные. Пожалуй, самые симпатичные старики, каких он встречал в жизни. Бена они приняли с распростертыми объятиями и сразу начали обращаться с ним запросто, как с членом семьи. А семья для них, как видно, была важнее всего на свете. И, конечно, Ларри — Бен ясно видел, что Филип и Эбби обожают внука. Должно быть, и самого Бена они так ласково приняли, потому что заметили, что Ларри питает к нему симпатию.
Теперь — зная о больном сердце Филипа — Бен понимал, почему Анджела боится открыть правду родителям Дейла. Понимал и не хотел спешить. Чем больше времени он проводил с Ларри, тем лучше понимал: не стоит торопить события. Всем им понадобится время, чтобы постепенно привыкнуть к новому положению вещей.
— Ладно, — проговорил Филип, — согласен, нападающий у ирландцев что надо, но с вратарем ему не сладить!
— Дедушка, спорим, этот матч выиграют ирландцы!
Филип подмигнул внуку.
— По рукам!
Почти физически ощутимая любовь между дедом и внуком вызвала у Бена острый укол зависти. Глядя на них, он все лучше понимал, как должен отец вести себя с сыном.
А что же его собственный отец? В детстве Бен не понимал его одержимости работой, заставлявшей его проводить много недель вдали от дома: теперь, когда вырос, понял. Понял и то, что у отца не было выбора: кто-то должен обеспечивать семью.
Но это дела далекого прошлого. А что же ему остается в настоящем? Ларри нужен отец — настоящий отец, который все время рядом, который будет обсуждать с ним футбольные матчи, помогать делать уроки, ходить на школьные праздники. Такой, как Филип.
Такой отец, каким сам Бен, наверное, никогда не станет.
В комнату вошли Анджела и Эбби. Анджела повязала поверх нарядной блузки кружевной белый фартучек, при виде которого Бен так и открыл рот. Потрясающее сочетание: этакая домашняя кошечка, но при этом безумно сексуальная! От одного ее вида у него, казалось, подскочила температура.
Гормоны. Физическое влечение. И больше ничего.
Вот и отлично.
Влечение — это просто и понятно. С влечением он как-нибудь справится. В крайнем случае, если не сможет удержаться, — поцелует Анджелу еще раз. В конце концов, что такого в случайном поцелуе?
— Лучше бы ты уроки делал с таким же энтузиазмом, — заметила Анджела сыну.
Ларри закатил глаза.
— Ну, ма-ам!
— Знаю, милый. — Чувственные губы ее растянулись в лукавой улыбке. — Футбол намного легче математики.
— Не легче, а интереснее! — поправил Ларри.
Бену пришлось признать, что в словах мальчугана есть смысл. Какому нормальному ребенку нравится делать уроки? Самому Бену, правда, нравилось; ну так он нормальным и не был. Он был занудой-отличником, с которым никто не хотел дружить.
— Мы с Ларри заключили пари, — сообщил Филип. — Я ставлю на «Манчестер», он — на ирландцев.
— Вот увидишь, дедушка, ирландцы победят! — уверенно сообщил Ларри.
— Что ж, очень может быть, — вмешалась в разговор Эбби. — А мы пока отпразднуем их грядущую победу десертом.
— Шоколадным?! — замирая от восторга, воскликнул Ларри.
— Присядь, Эбби, — предложила Анджела. — Я сама принесу десерт.
И она исчезла в кухне. Эбби вздохнула.
— Честное слово, эта девочка мне на собственной кухне похозяйничать не дает!
— Это потому, что она тебя любит, — объяснил Ларри.
— А мы любим ее. — Эбби обняла внука, и тот прижался к ней. — И тебя тоже.
Бен заёрзал на диване. Полюбит ли Ларри его родителей так же, как любит Филипа и Эбби? А вот и вопрос поважнее: признает ли он его, Бена, своим отцом?
— Знаете, Бен, что еще лучше, чем дети? — спросила Эбби.
Любимая работа? Нет, ответ определенно неверный. Бен понятия не имел, что ответить. Была бы Анджела рядом, подсказала бы… Он развел руками и смущенно улыбнулся.
— Понятия не имею.
— Внуки, конечно! — И Эбби чмокнула Ларри в макушку. — У меня самый лучший на свете внук! Самый умный, конечно…
— И будущий чемпион, — добавил Филип.
— Ну разве он не похож на Дейла? — В голосе Эбби звучала материнская гордость.
— Папа был самый-самый классный! — Лицо Ларри озарилось улыбкой. — И я буду таким же!
В горле у Бена встал тяжелый ком. Все бесполезно. Он никогда не сможет стать заботливым отцом, таким, как Дейл или Филип. В самом лучшем случае — будет «приходящим папашей», как его собственный отец. А Ларри этого недостаточно.
Но ведь сейчас у мальчика нет отца. Лучше хоть кто-то, чем никого, верно?
— А вот и десерт! — объявила Анджела, внося в комнату тарелки с кусками торта.
— Ух ты, шоколадный! — И Ларри немедленно заграбастал две тарелки с самыми большими кусками — одну для себя, другую для Бена.
Эбби улыбнулась.
— Бен, надеюсь, вы любите шоколад.
— Честно говоря, просто обожаю, — признался он.
— И мама тоже любит, — сообщил Ларри.
Перед мысленным взором Бена непрошено всплыла картинка из прошлого: юная Анджела, зажмурившись от счастья, смакует конфету, на пухлых губах — сладкие шоколадные следы… За этим воспоминанием пришло другое: следующую конфету он сам положил ей в рот; Анджела сомкнула губы на его пальце и коснулась его языком… Это воспоминание разожгло забытые — а может, и не такие уж забытые — чувства.
— Как же, помню, — с улыбкой сказал Бен.
Анджела подняла на него удивленный взгляд.
— Помнишь?
— Я же говорил тебе, что помню очень многое. Например, как мы лакомились конфетами однажды весной…
Анджела уставилась в свою тарелку: щеки ее полыхали огнем. Не было сомнений: она тоже это помнит.
— Анджела всегда обожала шоколад, — сказала ничего не подозревающая Эбби.
Пунцовая от смущения Анджела принужденно пожала плечами.
— Ну и что? Его все любят.
— Лично я, — заявил Филип, — не знаю больше ни одного человека, способного за один присест умять целую коробку шоколадных конфет и попросить еще.
Ларри округлил глаза.
— Целую коробку?
Анджела вздернула подбородок.
— Если помнишь, Филип, я тогда была беременна, а у беременных аппетиты бывают самые неожиданные.
Ее улыбка подсказала Бену, что Анджела не обижается на добродушное поддразнивание родных. Теплая, дружеская атмосфера за столом напомнила ему собственную семью: жаль только, сам он слишком редко сидел за семейным столом…
— Мам, а сейчас ты тоже все время ешь конфеты, — заметил Ларри, дожевав свой кусок торта. — Ты разве беременная?
— Нет, конечно.
— Значит, бабушка права: ты просто без шоколада жить не можешь!
Анджела вздохнула.
— Ладно, сдаюсь.
Никогда не сдается без борьбы! Чем лучше Бен узнавал Анджелу, тем больше проникался к ней уважением и восхищением.
— Что ж, теперь я знаю, что подарить тебе на Рождество.
— Даже и не думай! — с притворным ужасом вскричала Анджела.
— Покупай сразу три коробки, — посоветовал Филип.
Бен рассмеялся.
— Две она точно заслужила, а если в этом году она была хорошей девочкой, может быть, получит и третью.
— Я была оч-чень хорошей девочкой, — подмигнув, сообщила Анджела. — Просто ужас какой хорошей.
— Я тоже! — подхватил Ларри. — Бен, а что ты мне подаришь?
— Все, что захочешь, милый, — ответил Бен и улыбнулся сыну.
Снегопад прекратился минут на двадцать — ровно настолько, чтобы они успели вернуться домой. Три часа, проведенные у Филипа и Эбби, измучили Анджелу: каждую секунду она с замиранием сердца ждала, что какая-нибудь случайность раскроет ее тайну. Однако ничего страшного не произошло: старики приняли Бена как старого друга и, судя по всему, совершенно не удивились его очевидной симпатии к их обожаемому внуку. Должно быть, им казалось, что всякий, кто познакомился с их милым Ларри, просто обязан его полюбить.
— Не понимаю, кто составляет прогнозы погоды, — ворчала Анджела, снимая в прихожей верхнюю одежду и сапоги. — Небольшой снегопад? Ничего себе «небольшой»! Да мы скоро утонем в снегу! Похоже, кто-то на небесах забыл повернуть выключатель.
— Жаль, что сегодня не сочельник, — заметил Бен.
— А вот здорово было бы, — мечтательно проговорил Ларри, — если бы снег шел всю ночь! Тогда бы завтра можно было в школу не ходить!
— Еще немного снега, и нам пришлось бы остаться ночевать у дедушки с бабушкой, — возразила Анджела.
Мальчуган просиял.
— Вот было бы здорово!
— Но тесновато, — вставил Бен. — Ладно, я, пожалуй, пойду, пока дорогу совсем не замело.
— Не уходи!
При мысли о Бене, бредущем по заснеженной дороге, Анджеле стало страшно. Одного мужчину она уже потеряла — и не хотела потерять второ…
Да нет, о чем она думает! Разумеется, Бен — не ее мужчина. Для нее он ничего не значит. Но он — отец Ларри, и она должна думать о сыне.
— Посмотри, что делается на улице. Куда ты пойдешь в такую метель?
Бен поднял на нее спокойный, внимательный взгляд.
— И что ты предлагаешь?
Вихрь противоречивых эмоций взметнулся в душе Анджелы. Но она знала: иного ответа нет.
— Оставайся у нас.
— У меня кровать двухъярусная, я могу лечь на верхнем ярусе, а ты на нижнем! — тут же предложил Ларри.
Глаза Бена потемнели.
— Думаешь, это хорошая мысль?
— Еще какая! — едва не прыгая от радости, завопил мальчуган.
Нет. Ужасная мысль, подумала Анджела. Но выбора нет.
— Я тебя не отпущу, Бен, — сказала она. — В такой снегопад всякое может случиться.
— Не думал, что ты станешь так обо мне заботиться, — тихо проронил он.
Анджела прикусила губу. Как объяснить ему… нет — прежде всего как объяснить себе, что она заботится только о сыне?
— Пожалуйста, Бен, оставайся! — В глазах Ларри, устремленных на Бена, читалось настоящее обожание. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!
— Спасибо, малыш. — Бен встретился взглядом с Анджелой. — А ты?
Анджела хотела попятиться, но вовремя сообразила, что стоит на пороге и, сделав шаг назад, рискует оказаться под густыми снежными хлопьями. А впрочем, почему бы и нет? Лучше метель, чем этот мужчина, словно прожигающий ее насквозь пронзительным взглядом.
— Я… я тоже, — пробормотала она наконец.
На щеке Бена дернулся мускул.
— Что ж, если ты уверена, что хочешь этого, я останусь.
— Вот и хорошо.
«Хорошо»? Что за дурацкое словечко! Что может быть хорошего в Бене Хупере, спящем под одной с ней крышей? Но и это лучше, чем поездка в вечернем сумраке по обледенелой, засыпанной снегом дороге.
Это будет вторая в ее жизни ночь под одной с Беном крышей. В первую — в доме его родителей — был зачат Ларри…
Черт возьми! Забудь о прошлом! Забудь о Бене! Забудь о том, что сегодня он едва тебя не поцеловал! Думай только о сыне!
— А у тебя есть с собой пижама? — спросил Ларри.
— Нет, — ответил Бен, снимая куртку. — Но я обычно сплю без пижамы.
Боже, за что ей такая мука! Мало того что Бен ночует в одном с ней доме — ей еще и придется всю ночь вертеться в кровати без сна, воображая его в постели нагишом!
Ей нужно держаться от Бена подальше. А это значит, что скромный коттедж для них явно маловат.
— Пойдем, Ларри. — Анджела тронула сына за плечо. — Постелем постель Бену, а потом ты ляжешь в кровать.
— Мам, а можно мне сегодня лечь попозже?
— Извини, милый, — она погладила его по щеке, — но мы ведь не знаем, отменят завтра занятия в школе или нет.
— Ну, ма-ам! — протянул мальчик. — Ведь сегодня у нас гость!
— А завтра тебе в школу. И уже давно пора в кровать.
Но Ларри, как видно, заупрямился всерьез — он не трогался с места.
— Лоуренс!
Мальчик надул губы и замотал головой.
Анджела начала мысленно считать до десяти. Только детских капризов ей сейчас не хватает! Нервы ее были на взводе, и она боялась сорваться на сына.
— Знаешь, дружище, тебе и вправду пора спать, — услышала она голос Бена. — А завтра, если уроки отменят, я останусь здесь и проведу с тобой целый день.
— Ух ты! — Глаза Ларри расширились от восторга. — Вот здорово!
— А сейчас будь пай-мальчиком и отправляйся в кровать. — Бен слегка сжал плечо сына, и при виде этого ласкового жеста у Анджелы сжалось сердце. — А то завтра вместо того, чтобы играть со мной, все утро проваляешься в постели.
— Мам, пошли! — И Ларри потянул мать за руку.
— Сейчас вернусь, — пообещала она Бену.
Неожиданная помощь Бена приятно удивила и обрадовала Анджелу. Рядом с ним она по-новому ощутила, как тяжело быть матерью-одиночкой — воспитывать сына одной, зная, что, если зайдешь в тупик, никто не придет на помощь, если ошибешься, никто не исправит твою ошибку…
— Мам, — прервал ее размышления Ларри, — а правда, из Бена получился бы классный папа?
Сердце Анджелы остановилось. Сейчас она не то что говорить — дышать не могла.
Ларри ждал ответа, и в карих глазах его, так похожих на глаза Бена, светились нетерпение и надежда.
— Да, — ответила она наконец, моля Бога, чтобы Ларри, когда все узнает, простил ее. — Когда-нибудь Бен станет прекрасным отцом.
— Вот и я так думаю, — проговорил Ларри, укладываясь в постель. — Из Бена получится лучший папа в целом свете! Почти такой же классный, как мой.
— Бену будет очень приятно узнать, что он тебе так понравился. — Анджела наклонилась и поцеловала сына в лоб. — Приятных снов.
Бен станет прекрасным отцом, повторила Анджела мысленно. Интересно… каким он будет мужем?
Нет. Об этом думать не стоит.
Бен — отец ее сына. И никто больше.