Анджела сидела на полу в гостиной, окруженная ворохами оберточной бумаги, разноцветьем лент и разложенными по полу подарками. Празднично мигала многоцветными огнями елка, рождественские гимны из проигрывателя наполняли дом ожиданием праздника. Но сейчас Анджеле вовсе не хотелось подпевать. Даже улыбаться не хотелось. По правде сказать, настроение у нее было хуже некуда.
Коробка любимых конфет Ларри, теннисная ракетка, дартс. Сам Санта-Клаус не подобрал бы лучших подарков для ее сына. Почему же она чувствует себя так, словно потерпела поражение? Как мать, как жена, как женщина.
Следующий подарок — несколько мотков мохера для свекрови. Эбби прелестно вяжет, из-под ее спиц выходят просто произведения искусства. Она и ее, Анджелу, обещала научить, да только у Анджелы нет свободного времени.
И хватит, черт побери, думать о Бене Хупере! Она и так полжизни убила на бесплодные мысли о нем!
Если бы сегодняшний день мог исчезнуть, скрыться из памяти, как скрываются под снежным покровом осенние листья! Само воспоминание об утреннем разговоре с Беном жгло ее, словно раскаленный уголь. И Анджела чувствовала: эта боль не из тех, что легко проходят.
Зазвонил телефон. Анджела подняла глаза на часы. Почти половина десятого. Друзья редко звонят ей после девяти. Что ж, будем надеяться, что ничего не случилось. Она потянулась к трубке.
— Алло!
— Это Бен.
И вновь при звуке его голоса внутри у нее что-то сжалось. Ничего не изменилось: этот мужчина по-прежнему пробуждает в Ней женское начало. Этот человек, вполне возможно, хочет отнять у нее сына — а она стремится к нему, словно бабочка на огонь. Вот и говори тут о здравом рассудке!
Что ему сказать? Может быть, просто повесить трубку? Или ответить: «Простите, вы ошиблись номером»? Тоже неплохая идея…
— Анджела!
— Я слушаю. — Голос ее, кажется, поднялся на целую октаву.
В душе Анджелы бушевали противоречивые чувства: страх, гнев, досада, тревога. Нет, она не потеряет самообладания. Останется спокойной и собранной — ради Ларри.
— Что тебе нужно, Бен?
— Хочу поблагодарить тебя за сегодняшний день. И сказать, что завтра хочу снова встретиться с Ларри.
В последний раз он звонил ей девять лет назад. За день до того, как они легли в постель, за два дня до того, как ее жизнь полетела вверх тормашками. Тогда он сказал, что умирает от желания ее увидеть.
— Мы же договорились: пока ты в городе, можешь встречаться с ним так часто, как хочешь.
— Я хотел удостовериться. — Помолчав, он добавил: — Иногда у людей меняются планы.
Анджела мгновенно напряглась. Она чувствовала: Бен принял решение. Но какое? Этот человек способен на многое — и на хорошее, и, возможно, на дурное. Но она готова защищать своего сына. Любой ценой. Она пойдет на все, чтобы Ларри не испытал новой потери, новой боли. Или — и того хуже — чтобы не потерять его навсегда.
От одной этой мысли Анджелу зазнобило.
— Что ты задумал?
— Решение за тобой, Анджела.
Какое великодушие! Будь ее воля — он бы убрался отсюда сию же секунду и никогда больше не возвращался! Только ведь не будет этого.
— Это почему же?
— Ты знаешь Ларри, я — нет.
Кажется, он говорит искренне, мелькнула у Анджелы мысль.
— Энджи, — продолжал он, — скажу тебе честно: до сих пор я сталкивался с детьми только в салонах самолетов.
Как открыто, как искренне звучит его голос… Совсем как девять лет назад, когда он клялся, что любит ее больше жизни. Тогда она поверила — но теперь будет умнее. Слишком уж многое поставлено на карту.
— Что же нам делать, как ты думаешь?
Анджела прикусила губу. Вихрь противоречивых эмоций раздирал ее душу. Что ему ответить?
— Энджи!
— Я думаю.
Лучше всего не выдавать своих чувств. Держаться с ним вежливо, делать то, что он просит. Рано или поздно — и, скорее, рано — Бен устанет от роли отца. Он просто не создан для отцовства, работа и жизнь в Лондоне не оставляют ему ни времени, ни сил для семьи. И чем скорее он сам это поймет, тем лучше. Все эти мысли промелькнули в голове Анджелы со скоростью света, и она бодро предложила:
— Можешь зайти к нам во второй половине дня, когда Ларри вернется из школы. Если погода будет хорошая, поиграете с Ларри на улице, ну а если снова пойдет снег, у нас и дома найдется чем заняться.
Молчание было ей ответом.
Анджела ждала, поглаживая пушистый мохеровый комочек. Тишина. Несколько секунд спустя она не выдержала:
— Бен! Ты здесь?
— Здесь. Звучит просто отлично.
— Отлично, — эхом откликнулась она.
— Зайду в половине четвертого, хорошо?
— Хорошо. — Анджеле вдруг стало стыдно. Зачем она хитрит с Беном? Что, если у него нет никаких скрытых мотивов, а он просто хочет увидеться с сыном? — Предупреждаю заранее: Ларри непременно устроит тебе экскурсию по всему дому.
— Жду с нетерпением. — И, помолчав: — Спасибо тебе, Анджела. Понимаю, тебе сейчас нелегко.
Искренность, звучащая в его голосе, тронула ее сердце — и в то же время наполнила глубокой тревогой.
Чего же хочет от нее Бен Хупер?
Закрыв потрепанную книжку Стивенсона, Бен поднялся с кровати Ларри.
— Ладно. На сегодня хватит.
— Ну еще немножко! — взмолился Ларри. — Пожалуйста!
— Нет, на сегодня все. Уже поздно, а тебе завтра в школу.
— Ты совсем как мама! — Мальчуган вздохнул.
Эти слова Бен расценил как комплимент. Весь вечер у него тряслись поджилки от опасения сделать какой-нибудь неверный шаг — но, слава Богу, кажется, ни Ларри, ни Анджела этого не заметили.
— Да, у взрослых частенько мнения сходятся.
Весь сегодняшний вечер Бен провел с сыном: играл с ним, читал ему вслух. Всеми силами старался узнать его поближе. И мог только надеяться, что его усилий будет достаточно.
Да и Анджела, кажется, смягчилась: во всяком случае, она предложила ему остаться на ужин, а потом позволила уложить Ларри спать.
— Завтра увидимся. Приятных снов, — попрощался Бен.
— Спокойной ночи, Бен.
— И тебе спокойной ночи.
Он выключил свет и прикрыл за собой дверь. В кухне гремела кастрюлями Анджела: сегодня она была с ним вежлива и уступчива, но от Бена не укрылось ни настороженное выражение ее глаз, ни то, как вздрагивала она, стоило ему подойти слишком близко. Как видно, она все еще ему не доверяет.
С этим пора покончить.
Ради Ларри.
Он и Анджела должны научиться ладить друг с другом. Но для этого ей придется забыть о прошлом. Придется преодолеть свое недоверие и встать на сторону Бена. Он чувствовал: добиться этого будет не так-то легко.
Анджела стояла у раковины и мыла посуду. Распущенные волосы шелковистой волной стекали по ее плечам, доходя до середины спины. Кажется, теперь они стали еще золотистее, чем в школе, — или ему это только чудится?
Услышав его шаги, Анджела обернулась.
— Что, все-таки прочел лишнюю главу?
— Он очень упрашивал, но я сказал, что ему завтра в школу.
Анджела вскинула брови.
— И он тебя отпустил?
— Должно быть, постеснялся приставать с просьбами к новому знакомому.
— Да, наверное. Что ж, для начала ты неплохо справился.
Бен смущенно улыбнулся. Честно говоря, рядом с Ларри он чувствовал себя словно на тонком льду.
А рядом с Анджелой — так, словно уже идет ко дну.
Вот и сейчас он не мог отвести от нее глаз. Как потрясающе сидят на ней джинсы — обтягивают, словно вторая кожа! И эти длинные ноги, эти соблазнительные бедра…
Черт побери, что за чушь лезет ему в голову? Страсть к Анджеле давно в прошлом. Сейчас их не связывает ничто, кроме сына. Мысленно дав себе пинка, Бен заставил себя снова взглянуть Анджеле в глаза.
— Уже поздно. — Она отвернулась к раковине и принялась перемывать вилки. — Тебе пора в отель.
Бен и в самом деле смертельно устал — от напряжения, в котором пребывал последние два дня. Однако еще не время прощаться: им с Анджелой нужно многое обсудить. Бену хотелось бы поговорить о прошлом, но он чувствовал, что еще не время, и потому решил начать с настоящего.
— После такого чудесного ужина, — проговорил он, засучивая рукава, — я просто обязан помочь тебе здесь прибраться.
— Спасибо, не нужно.
— Еще как нужно!
Он протянул ей грязную тарелку. Руки их на мгновение соприкоснулись, взгляды встретились — и время словно повернуло вспять: на миг — всего на миг! — Бен вернулся на девять лет назад, в ту роковую весну, что принесла ему величайшее счастье и величайшее горе.
Нет, хватит! Пора покончить с этими… с этими дурацкими, ненужными, неуместными воспоминаниями! И все же Бен не мог отвести глаз от своей бывшей возлюбленной.
Наконец — казалось, целую вечность спустя — Анджела взяла у него тарелку.
— Я привыкла обходиться без чужой помощи.
Самое разумное, что сейчас стоит сделать, попрощаться и уйти. Но Бен не ушел.
— Каждому из нас время от времени требуется помощь. — Он взял со стола чистую соусницу и начал вытирать ее кухонным полотенцем. — Например, мне — твоя.
— И чем же я могу тебе помочь? — Упорно не оборачиваясь, Анджела терла губкой салатницу.
Бен поставил соусницу на полку.
— Когда я был маленьким, мы с отцом почти не общались. Я понятия не имею, как должен вести себя заботливый отец. Помоги мне, Анджела. Объясни все, что я должен знать.
— И с какой стати я должна тебе помогать?
— Ради блага нашего сына.
— Ради Ларри? — Движения ее стали ожесточенными. — Значит, ты хочешь забрать его у меня ради его же блага?
— Забрать Ларри?!
Теперь Бен понял, в чем дело! Ее недоверие, страх, даже сегодняшняя перемена в ее поведении — все вдруг обрело смысл.
— Ты сказал, что готов защищать свои права в суде. — Анджела швырнула губку в раковину. — Значит, хочешь отнять его у меня?
И по щекам ее потекли слезы. В последний раз Бен видел Анджелу плачущей девять лет назад — но тогда она рыдала от радости, от счастья, от любви, а теперь…
Только сейчас он осознал, сколько боли они причинили друг другу — и в прошлом, и в настоящем. Кончиками пальцев Бен осторожно смахнул слезы с ее нежных щек.
— Не плачь!
Она отвернулась.
— Энджи, взгляни на меня!
Медленно, неуверенно Анджела подняла взгляд. Даже сейчас — заплаканная, с покрасневшими веками — она была прекрасна. Ни о чем Бен так не мечтал, как о том, чтобы сжать эту женщину в объятиях и никогда, никогда не отпускать… Но об этом лучше не думать.
Бену вдруг стало трудно дышать. Воротничок врезался в шею. Но, понимая, что должен сейчас думать об Анджеле, а не о своих чувствах, он ласково погладил ее по щеке.
— Я вижу, как ты любишь Ларри. И как он любит тебя. Как ты могла подумать, что я способен вас разлучить?
Она дернула головой, давая понять, что его прикосновения ей неприятны.
— Но ты сказал…
— Мы наговорили друг другу много жестокого и несправедливого. — Бен положил полотенце на стол. — После того, что сделал Дейл…
— Не понимаю, как он мог так со мной поступить… — прошептала Анджела. — Тысячу раз я перебирала в уме все возможные причины… нет, не понимаю. Он же был хорошим человеком!
— А я, кажется, знаю, — пробормотал Бен.
Она бросила на него быстрый взгляд.
— Ты?
— Дейл любил тебя, Энджи. — Нелегко ему было произнести эти слова, но Бен чувствовал, что ей необходимо их услышать. — Вот почему он ничего мне не сказал. Вот почему солгал тебе. Он безумно тебя любил и страшно боялся потерять.
Облегчение, отразившееся на ее лице, подсказало Бену: он поступил правильно.
— Я рассказала Дейлу обо всем, что произошло между нами, — призналась Анджела. — Он знал, что ты меня не любишь. Что, когда я сказала тебе, что возвращаюсь к нему, ты не стал за меня бороться. Что ты уехал из Селби, даже не попрощавшись.
Сердце Бена болезненно сжалось при воспоминании о былой горечи и разочаровании. Но он чувствовал, что нынешнее горе Анджелы глубже его боли, и потому удержался от необдуманных слов. И от необдуманных жестов. Не стоит обнимать ее, не стоит привлекать к себе — как бы ему этого ни хотелось. Еще не время. Сначала Анджела должна узнать правду.
— Это не так. Я любил тебя — поэтому и уехал. Когда узнал, что ты просто играла мной, что на самом деле тебе нужен только Дейл… Это было слишком больно. И я отступил без боя. Сбежал. Вернулся в колледж, приказал себе забыть о тебе и никогда не вспоминать. Начал новую жизнь.
Анджела начала было что-то говорить, но тут же умолкла.
— Что? — спросил ее Бен.
Поколебавшись, она ответила:
— Я никогда не хотела вернуться к Дейлу. — Слова вырывались из ее уст сдавленным, прерывистым шепотом. — Я это выдумала. Солгала. Хотела понять, вправду ли ты меня любишь. Убедиться, что я… что ты… что мы не совершили большой ошибки.
— Энджи!..
— Знаю, это было глупо, по-детски, — продолжала она, не поднимая глаз. — Но я была в таком смятении! Знаешь, я ведь не собиралась терять невинность до свадьбы. Поэтому и порвала с Дейлом — он настаивал на сексе, а я упрямилась. Но с тобой… это было что-то невероятное. Я потеряла голову, забыла обо всех своих принципах. Мечтала об одном — чтобы это никогда не кончалось. А потом… словно опомнилась. Сообразила, что каникулы закончатся, ты вернешься в Оксфорд, а я останусь здесь — без тебя. Мне стало страшно. И я решила проверить, чувствуешь ли ты то же, что и я. Узнать, что ты сделаешь, если поймешь, что можешь меня потерять. Но ты ничего не сделал. И тогда я поняла, что ошиблась. Что никакой любви не было — я ее просто выдумала.
Сколько боли, сколько потерь — и все из-за глупого недоразумения! Бен готов был надавать себе пощечин. Если бы можно было вернуться на девять лет назад!
— Я любил тебя, Анджела. Просто с ума по тебе сходил все школьные годы. Но как мог я состязаться с Дейлом Райаном, самым популярным парнем в школе? Той весной… Мне показалось, что все изменилось. Но когда ты сказала, что возвращаешься к Дейлу… Понимаешь, для меня это было словно удар под дых. Все померкло. Я только одного не понимал — как мог быть таким идиотом, как мог хоть на минуту поверить, что из гадкого утенка превратился в лебедя? И я сбежал. Согласен, сбежал трусливо, поджав хвост. И никогда больше не возвращался в Селби, потому что это было бы слишком больно. Прости меня, Анджела.
— И ты меня прости, — тихо сказала она.
Наступило молчание. В голове у Бена прокручивались сценарии несбывшегося; должно быть, о том же думала и Анджела.
Выходит, в том, что произошло, виноват не только Дейл. От этой мысли Бену стало еще больнее.
— Это не вина Дейла. Точнее, не его одного.
Она кивнула.
— Мы все виноваты в том, что случилось.
— Все, кроме Ларри.
Анджела вскинула на него глаза.
— Чего ты хочешь от Ларри?
— Пока не знаю, — откровенно признался Бен. — Я в смятении. И пока еще не очень понимаю, что значит быть отцом. Особенно если мы с сыном живем за сотни миль друг от друга. Но одно могу сказать точно: претендовать на опеку над Ларри я не собираюсь. Это никому, и прежде всего ему самому, пользы не принесет.
— Ты говоришь серьезно? Честно? Без обмана?
— Никакого обмана. Это наша общая проблема, и решать ее будем вместе.
— Вместе, — словно эхо повторила Анджела.
— Вот именно. Вместе. Придется нам научиться ладить друг с другом. — Бен взял ее за руку, покрытую мыльной пеной, и с радостью заметил, что на сей раз Анджела не отдернула руку. — А для этого нужно забыть о прошлом и начать все сначала.
— Не так-то это легко.
— Конечно, нелегко. Но мы должны постараться. Ради нашего сына.
Вдруг заметив, что все еще держит ее за руку, он поспешно отпустил ее. Щеки Анджелы порозовели — как видно, она испытала такое же смущение.
— Ради Ларри, — твердо сказал Бен.
— Ради Ларри. — Анджела кивнула, словно скрепляя договор.