Лондон, 1817 год

Изабель Обри набрала полную грудь воздуха и поднялась по ступеням особняка Ланкастер-Хаус. Резиденция графа Эшби располагалась на самой фешенебельной улице Мейфэра — Парк-лейн. Несколько лет Изабель проезжала мимо его дома, прекрасно осознавая, что он рискует жизнью где-то на континенте, сражаясь против Наполеона. Но два года назад, вскоре после битвы при Ватерлоо, граф вернулся домой.

Изабель постучала в дверь и теперь ждала с гулко бьющимся сердцем. Дверь отворил плотного телосложения дворецкий.

— Доброе утро, мисс. Чем могу быть полезен?

Изабель улыбнулась:

— Доброе утро. Я хотела бы увидеть его сиятельство.

Дворецкий с сожалением покачал лысой головой:

— Его сиятельство не принимает посетителей, мисс. Прошу меня извинить. Хорошего вам дня. — Дверь мягко захлопнулась перед носом Изабель.

Дьявол! Изабель сделала шаг назад, пытаясь справиться с разочарованием. Ее переполняли слишком сильные эмоции в предвкушении встречи с графом, вот она и не подумала, что Эшби вовсе не захочет ее видеть. Но может статься, дело вовсе не в ней? Вполне возможно, Эшби отказывается принимать любых посетителей.

— Может, нам стоит вернуться домой, мисс? — спросила служанка, стоявшая на часах на тротуаре.

Изабель обернулась. За исключением повозки с фруктами, улица была пуста. Представители высшего света еще нежились в мягких постелях в столь ранний час.

— Неприятностей не оберешься, если кто-нибудь заметит нас на ступеньках дома Монстра, — нетерпеливо добавила служанка, нервно оглядываясь по сторонам.

— Пожалуйста, не называй его так, Люси, — одернула служанку Изабель. — Его сиятельство заслуживает жалости, а не насмешек. — И все же в словах Люси был здравый смысл. Незамужним леди с блестящими перспективами строго-настрого запрещалось посещать джентльменов, если только их не связывали дела. Если в обществе узнают о том, что Изабель приходила с визитом к Монстру, ее мать хватит удар, а старший брат виконт Стилгоу выдаст ее замуж за первого же джентльмена, который пригласит ее на танец в среду в «Олмаке».

«Думай!» — приказала себе Изабель. Должен же быть способ проникнуть в дом графа. Некоторое время она размышляла, покусывая губу, и наконец ее осенило. Идея довольно дерзкая, но, похоже, иного выхода нет. Порывшись в сумочке, она достала карандаш и изящную визитную карточку, на которой, помимо ее имени, значилась и должность председателя Комитета вдов, матерей и сестер ветеранов войны. Изабель написала несколько строк на оборотной стороне карточки и вновь постучала в дверь.

Дворецкий не замедлил откликнуться на стук.

— Не будете ли вы столь любезны, передать его сиятельству мою карточку и попросить прочитать то, что написано на обратной стороне? — произнесла она, прежде чем дверь во второй раз захлопнулась у нее перед носом.

В добрых глазах дворецкого промелькнуло сочувствие.

— Я попробую. — Дверь закрылась снова.

Изабель принялась нервно потирать руки. Даже в самых ужасных ночных кошмарах она не могла представить, что грозный граф Эшби — полковник лорд Эшби, командир Восемнадцатого гусарского полка — станет затворником. Просто невероятно, что из-за полученных в бою ран он добровольно удалился от общества. Эшби, которого Изабель помнила, был сама жизнь: проницателен, обворожителен, силен и красив как бог. Кроме того, он был очень богат, и уже одно это могло заставить общество простить ему его уродство. Но, очевидно, сам граф смотрел на вещи иначе.

Дверь вновь распахнулась.

— Прошу вас, проходите, мисс Обри. Его сиятельство вас примет.

Он вспомнил. Торжествуя победу, Изабель вошла в дом.

Ланкастер-Хаус представлял собой величественный серебристо-голубой дворец. Изабель восхищенно озиралась по сторонам. Значит, вот где он живет, вот где скрывается от мира на протяжении последних двух лет. Изабель никак не могла взять в толк, чем может занимать себя человек — в особенности такой энергичный, как Эшби, — запершись в четырех стенах.

Оставив Люси в холле, Изабель последовала за дворецким в гостиную. Здесь ее внимание привлекла стеклянная полка, на которой стояла коллекция фигурок — обезьянок, искусно вырезанных из дерева. Изабель с ужасом и изумлением заметила, что одна из них имеет устрашающее сходство с Веллингтоном. Вторая была точной копией лорда Каслрея.

— Монстр — настоящий художник. — Улыбнувшись, Изабель взяла с полки пухлую мартышку, напомнившую ей принца-регента.

— Монстр не любит, когда трогают принадлежащие ему вещи.

Изабель подскочила от неожиданности. Фигурку Принни вырвали у Изабель из рук и поставили назад на полку.

— Вы хотели меня видеть? — Перед Изабель стоял долговязый угрюмый мужчина с седыми волосами. Она не заметила в нем ни малейшего сходства с беззаботным гусаром, которого Уилл приглашал на ужин много лет назад.

Сердце у Изабель упало. Святые небеса!

— Что слу… — Она осеклась, вежливо присела в реверансе. Неужели война сотворила с ним такое? Или же она идеализировала его образ все эти годы? Даже порыжевший сюртук болтался на нем как на шесте. Изабель угрюмо разглядывала лицо мужчины, силясь рассмотреть шрамы. Однако никаких шрамов она не заметила.

Граф осторожно оглядел Изабель.

— Чем могу быть вам полезен, мисс?..

— Обри, милорд. Сестра Уилла.

Он не узнал ее. Тогда что заставило его распахнуть перед ней дверь, в то время как все остальные посетители, даже любовницы, не удостоились подобной чести?

— Обри… Майор Уильям Обри? О да, конечно, я его помню. Прошу, примите мои глубочайшие соболезнования в связи с гибелью вашего чудесного брата. Он был отличным офицером.

Изабель нахмурилась. Произошла какая-то ужасная ошибка. Уилл был его лучшим другом на протяжении многих лет, и это все, что он может сказать?

— Вы… прочитали мою карточку, милорд? — осторожно поинтересовалась Изабель. Только Эшби мог понять, на что она столь смело намекнула в одной короткой строчке.

Однако хозяин дома непонимающе взглянул на нее:

— Вашу карточку?

Внезапно Изабель словно громом поразило. Этот человек — самозванец! А иначе зачем он пустил слух о несуществующих шрамах? Только для того, чтобы оправдать свое затворничество. Значит, Эшби мертв. Похоронен где-то в холодной бельгийской земле рядом с ее братом, а этот злодей присвоил его имя и живет в его поместье! Нужно отсюда поскорее выбираться и сообщить куда следует.

— Я очень благодарна вам за то, что вы приняли меня, милорд. Увы, я только что вспомнила, что у меня назначена встреча. Приятно было повидать вас. — С этими словами Изабель поспешила к выходу.

Двустворчатые двери открылись. Отворивший их дворецкий тут же прочитал выражение лица Изабель и, войдя в гостиную, закрыл двери у себя за спиной.

— Мисс Обри, мы слуги его сиятельства, — спокойно произнес он.

— О, Фиппс, чертов идиот! — набросился на дворецкого самозванец. — Нас же могут отправить в тюрьму. А все ты и твои глупые затеи.

— Затея-то великолепная, только вот ты болван, — гневно возразил Фиппс. — От тебя требовалось лишь выяснить, что она хочет.

— Ну и каким образом я должен был это выяснить?

Изабель судорожно переводила взгляд с плотного дворецкого на его худосочного сообщника, в то время как в ее голове роились мысли. Полицейский, вот кто ей нужен!

Бросив взгляд на дверь, она крикнула:

— Люси! Беги к Стилгоу! Пусть приведет сюда полицейского с Боу-стрит! Этот человек — самозванец!

— Хорошо, мисс Изабель! — раздался из холла приглушенный голос Люси.

— Не дай ей уйти! — приказал Фиппс своему сообщнику и побежал в холл.

Теперь у двери стоял самозванец, не позволяя Изабель пройти. Она услышала, как открылась и захлопнулась с громким стуком входная дверь.

— Он запер дверь, мисс Изабель! — крикнула Люси. — Что мне теперь делать?

— Быстрее, Люси! — взвизгнула Изабель. — Воткни ему между ребер мой зонтик!

— Ой! — раздался крик дворецкого. — Ах ты, противная девчонка!

— Не помогло! — громко объявила Люси. — Что теперь?

Изабель взглянула на самозванца, и тот сконфуженно пожал плечами. Мысленно проклиная негодяя, Изабель попыталась разглядеть, что происходит в холле.

— Люси, в углу стоит ваза. Разбей ее о его голову!

— Дадли, да заставь же ее замолчать! — взмолился Фиппс. — Меня же убьют!

Едва только Дадли обернулся, Изабель взмахнула сумочкой и с силой ударила его по голове.

— Ах вы, гадкие злодеи! — закричала она, вырвавшись из гостиной. — Вы сгниете в тюрьме!

Изабель почти добежала до двери, когда злобный лай заставил всех замереть на месте. Люси же выронила от испуга вазу.

— Сидеть, Гектор, — раздался низкий мужской голос. Тяжело дыша, Изабель взглянула вверх. Сквозь балясины лестницы она разглядела черного ретривера, сидящего возле пары начищенных ботфорт.

— Дадли, это мой сюртук на тебе надет? — эхом пронесся над холлом голос Эшби.

Дадли съежился.

— Да, милорд, но я могу все объяснить…

— Надеюсь. Фиппс, отойди в сторону. Дай леди пройти.

Фиппс жалобно посмотрел на устрашающую фигуру хозяина:

— Милорд, я…

— Быстрее, Фиппс! — Кожа заскрипела, когда Эшби развернулся на каблуках.

Наконец Изабель пришла в себя. Вот он, ее шанс.

— Лорд Эшби, могу я поговорить с вами?

Мужчина остановился. Невидимые глаза внимательно изучали Изабель в переливающемся свете ламп.

— Подождите в гостиной, — произнес граф после долгой паузы. — Я вернусь через минуту. — До слуха Изабель донеслись звуки его шагов, удаляющихся в глубь дома.

Рядом с ней возник дворецкий с покаянным выражением лица.

— Мисс Обри, умоляю вас, простите.

— И меня тоже, — коротко кивнул Дадли. Теперь аккуратно сложенный сюртук висел у него на руке.

Изабель вернулась в гостиную и принялась нервно расхаживать в предвкушении встречи. Вскоре послышались уверенные шаги. Изабель затаила дыхание в ожидании…

Он возник на пороге, и сердце ее гулко забилось в груди.

— Эшби.

Граф, лицо которого скрывала атласная черная маска, сложил руки на широкой груди.

— Какое облегчение! В какой-то момент мне показалось, что я отправлюсь в Ньюгейт.

Густые, блестящие и необычайно длинные волосы ниспадали на его мощные плечи. Белая батистовая сорочка открывала взору пульсирующую у горла жилку и словно вылепленные искусным скульптором мышцы груди. Черные бриджи плотно облегали бедра графа, подчеркивая выпуклые мускулы — результат того, что их обладатель много лет провел в седле. Высокий и крепкий, он всем своим существом источал мужественность.

Изабель присела в реверансе, распахнув в благоговейном трепете свои голубые, точно небо в безоблачный день, глаза. Даже теперь, когда лицо Эшби скрывала маска, его мрачное очарование притягивало, словно магнит.

Глаза графа, видневшиеся сквозь прорези в маске, блуждали по фигуре стоявшей перед ним девушки. Они начали свой путь от очаровательной желтой шляпки, пристроившейся на копне золотистых солнечных локонов, и спустились вниз по желтому платью. Когда их взгляды пересеклись, Изабель поняла, что память подвела ее лишь в одном: глаза Эшби были не голубыми — очевидно, с ней сыграл шутку его голубой мундир, — а необычного сине-зеленого оттенка.

— Говорите, зачем пришли, и уходите.

Но Изабель лишь ошеломленно смотрела на графа.

— Понятно. — Чувственные губы мужчины изогнулись под маской в циничной улыбке. — А теперь, если вы все выяснили и удовлетворили свое любопытство, позвольте откланяться.

Он быстро пересек комнату, неотступно сопровождаемый черным псом, и рывком задернул тяжелые шторы на окне, выходящем на улицу. Комната погрузилась в полумрак. Изабель страшилась представить себе отражение, которое каждый день видит в зеркале граф. Должно быть, оно ужасно, раз Эшби закрылся от всего мира.

Изабель стряхнула с себя оцепенение.

— Лорд Эшби, я представляю Комитет вдов, матерей и сестер ветеранов войны. Мы являемся благотворительной организацией. Оказываем поддержку женщинам, потерявшим на войне кормильцев. Владельцы магазинов, кузнецы, фермеры… У всех были родственники, жены, дети. Сейчас эти несчастные остались одни в целом свете. Наша цель — помочь им…

— А какое мне дело до ваших целей, мисс? Хорошего вам дня. — С этими словами граф направился к двери.

Когда он проходил мимо Изабель, та схватила его за рукав. Стальные мышцы заметно напряглись под ее пальцами.

— А должно быть, милорд, — уверенно произнесла она. — Ведь речь идет о семьях людей, которыми вы командовали, о семьях храбрых солдат, сложивших голову на поле боя.

Взгляд графа скользнул по руке и остановился на глазах Изабель.

— Ну и что дальше?

Изабель отпустила его руку.

— Думаете, ваши солдаты не вправе были ожидать, что вы хоть что-нибудь сделаете для их семей?

Подойдя ближе, Эшби едва не пригвоздил Изабель к стене горящим взглядом своих глаз.

Не желая сдаваться, она выдержала взгляд мужчины.

— Возможно, если бы вы услышали имя моего брата…

— Я знаю, кто вы, Изабель.

Сердце Изабель подпрыгнуло в груди.

— Вот как? — спросила она, внезапно ощутив, что ей не хватает воздуха. Ребенком она сходила по нему с ума, в то время как все вокруг считали его безнравственным и грешным. Скандально известный повеса, игрок, дамский угодник — вот небольшой список эпитетов, которыми награждали его в обществе. Но Изабель всегда считала, что благодаря уникальному характеру Эшби стоит особняком в компании молодых богатых повес.

— Вы повзрослели, — тихо произнес граф. — В день нашей последней встречи на вас было короткое голубое платье, а голову венчала копна непослушных кудряшек.

Горячий румянец залил щеки Изабель.

— Это было семь лет назад.

В день их последней встречи на Эшби был надет парадный мундир: белые бриджи, голубой доломан с серебряными шнурами поперек, груди и такого же цвета ментик, свисающий с плеча. Граф был неотразим. Тогда Изабель здорово осрамилась перед ним. Ей было пятнадцать лет.

— Вы оставили у себя Гектора, — произнесла она.

— Я же вам обещал. — Черная атласная маска скрывала большую часть лица, но оставляла открытыми упрямо сжатую челюсть, подбородок и губы, которые, как узнала Изабель, не только выглядели мягкими.

Оторвав взгляд от лица графа, Изабель опустилась на ковер и издала тихий мелодичный свист. Огромный пес приподнялся, настороженно поводя ушами. Затем он подошел ближе и обнюхал ее руку.

— Привет, Гектор. Ты меня помнишь? — Изабель погрузила пальцы в густую блестящую шерсть и принялась почесывать пса за ухом. — Когда-то мы были настоящими друзьями. Ты был тогда крошечным щенком. — Пес гавкнул и счастливо завилял хвостом. Изабель рассмеялась: — Господи, как же ты вырос! Стал таким красивым, большим и сильным. — Она подняла глаза, стараясь поймать непроницаемый взгляд Эшби. — Я вижу, о тебе очень хорошо заботились.

— Да, я заботился о нем, — произнес Эшби, хотя оба знали, что Изабель обращается к псу. — Гектор дважды спас мне жизнь. Мы почти братья. — Он подал Изабель руку.

С гулко бьющимся сердцем Изабель вложила руку в большую теплую ладонь графа и позволила ему помочь ей подняться. Они стояли совсем близко в полумраке, создаваемом тяжелыми шторами.

— Мне жаль, что так случилось с Уиллом, — угрюмо произнес Эшби. — Я обещал, что привезу его домой в целости и сохранности, но не смог.

— Мне тоже, — тихо ответила Изабель. — То, что с вами произошло под Ватерлоо, ужасно.

— Сорорен, — выдохнул граф. — Я потерял лицо в местечке Сорорен.

— Это произошло четыре года назад. — Изабель узнала о ранении Эшби, когда люди начали судачить о нем, называя его Монстром из Мейфэра. — Уилл никогда не говорил…

— Что я стал омерзителен? Уилл был святым. Он никогда не распускал сплетен о друзьях. Он заставлял их чувствовать себя людьми, даже когда в них человеческого уже не оставалось.

Изабель смотрела в горящие мукой глаза графа, и ее сердце наполнилось состраданием.

— Лорд Эшби, вы самый добрый, самый благородный и самый великодушный человек из всех, кого я когда-либо встречала. Я не верю, что вы могли стать бесчеловечным.

— Вы были бы удивлены.

Резкие слова графа заставили Изабель передернуться.

— Я знаю, что такое отчаяние и безысходность, милорд, но, помогая людям, менее удачливым, чем я, я обнаружила, что человек способен исцелиться.

Эшби с минуту молчал.

— Ну и какой же помощи вы ждете от меня?

Тон, каким был задан вопрос, вовсе не гарантировал содействия, но граф, по крайней мере, проявил интерес.

— Правление нашего комитета наняло адвоката, чтобы тот составил план законопроекта, касающегося ежегодных выплат компенсаций родственникам, вдовам и детям, лишенным средств к существованию.

— Когда вы говорите «правление», следует понимать, что это вы?

— Леди Айрис Чилтон, миссис Софи Фэрчайлд и, вы правы, ваша покорная слуга.

— Продолжайте.

— Мы ищем влиятельного джентльмена, который поддержал бы наш законопроект и помог бы представить его в парламенте. Как член палаты…

— Я уже давно не посещал заседаний палаты лордов и не собираюсь начинать в обозримом будущем. Следовательно… я не тот, кто вам нужен. Что-нибудь еще?

— С вашим влиянием, властью и связями в военном министерстве вы могли бы помочь нам больше, чем кто бы то ни было, даже не появляясь в парламенте.

— Вы ошибаетесь, Изабель, — серьезно произнес Эшби. — Я никому и ничем не могу помочь.

— Может… мы могли бы помочь друг другу, — осторожно предложила Изабель.

Эшби раздраженно поджал губы.

— Не знал, что нуждаюсь в помощи.

— Вы не единственный, на ком эта война оставила шрамы, милорд.

— Ну и чем вы мне поможете? — зло бросил Эшби. — Моя жизнь кончена. — Его взгляд скользнул по губам Изабель. А потом их глаза встретились, и она поняла, что он помнит все, что произошло возле ее дома в ту далекую ночь. Глубина взгляда Эшби напугала и взволновала Изабель.

Она прерывисто вздохнула.

— Однажды вы сказали мне, что считаете Уилла своим братом. Как его сестра, я была бы счастлива…

— Не смейте… опекать меня! — прорычал Эшби. При этом он выглядел так, словно Изабель только что ударила его по лицу. — Я не ваш подопечный, черт возьми! Будь я сейчас тем, кем я был четыре года назад, вы давно бы уже себя скомпрометировали.

Изабель вздрогнула, ошеломленная силой его гнева.

— Прошу прощения, но я не…

— Возвращайтесь домой, Изабель, и никогда больше здесь не появляйтесь. Монстр не заслуживает ни вашей жалости, ни ваших насмешек. — С этими словами Эшби вышел из гостиной, давая понять, что аудиенция окончена.

— Разве я не приказывал, чтобы вы никого не впускали в дом? — Эшби орал так, что крысы — если бы таковые имелись в доме — наверняка в ужасе разбежались бы по щелям.

Разъяренный Эшби взбежал по ступеням, еле слышно ругаясь. Черт бы побрал эту девчонку! Ну зачем она вновь ворвалась в его жизнь?

Спешащий следом за хозяином Фиппс, запыхавшись, произнес:

— Она угрожала мне расправой, милорд!

Эшби развернулся столь резко, что дворецкий едва не скатился вниз по лестнице.

— И еще одно… Разве я не приказывал, чтобы шторы были опущены?

Фиппс, с трудом переводя дыхание, схватился за перила.

— Приказывали, милорд. Но ведь я не мог пригласить мисс Обри в темную комнату.

— Начнем с того, что ты вообще не должен был впускать ее в дом… надоедливый проныра! — Ощущая бешеную пульсацию в висках, Эшби поднялся на второй этаж и направился в спальню. Ему просто необходимо было… совершить что-нибудь экстраординарное, например, разбить что-нибудь, чтобы стереть из памяти образ Изабель Обри, стоящей перед ним в круге солнечного света. Господи, как же она изменилась! Он едва узнал ее. Юная Иззи была настоящей куколкой с сияющими глазами и пестрыми лентами в волосах. А молодая женщина, которая только что говорила с ним… едва не разбила ему сердце. Источая ауру женственности, она, подобно солнечному лучу, осветила его гостиную. Черт, черт, черт! Эта девушка заставила его почувствовать себя ни на что не годным древним стариком с трясущимися руками, в то время как он желал только одного — завершить поцелуй, начатый той памятной ночью семь лет назад.

Эшби сорвал с лица маску и швырнул ее через плечо, зная, что неотступно следующая за ним «тень» непременно ее подхватит.

— Есть какая-то особенная причина, по которой ты ходишь за мной по пятам? Уверяю тебя, я вполне способен ориентироваться в доме.

Войдя в спальню, Эшби подошел в шкафу и выдвинул один из ящиков. Он порылся в нем, но не нашел того, что искал. Фиппс кашлянул, и Эшби с раздражением взглянул на него:

— Какого черта ты до сих пор торчишь тут и сопишь?

Эшби выдвинул следующий ящик и продолжил поиски.

Никакого результата.

Наблюдая за тем, как его хозяин методично обыскивает шкаф, Фиппс смиренно произнес:

— Большинство мужчин пребывало бы в более приподнятом настроении после неожиданного визита очаровательной молодой женщины, милорд.

— Очаровательная женщина! — ухмыльнулся Эшби. — Да она и ее служанка едва не разделались с тобой.

Фиппс пожал плечами:

— Но я действительно дал ей повод думать обо мне дурно.

— Ты постоянно даешь мне поводы, однако я не тычу в тебя зонтиком и не пытаюсь разбить о твою голову вазу. Я всерьез подумываю о том, чтобы отослать тебя в Эшби-Парк.

Такого поворота событий дворецкий никак не ожидал.

— Я и помыслить не мог о том, чтобы оставить вас, ваше сиятельство.

— Жаль.

Поняв, что найти искомое не удастся, Эшби принялся за другой шкаф. А надоеда продолжал маячить у него за спиной.

— Ну же, Фиппс, не тяни, выкладывай. Поседеешь, пока тебя дождешься.

— Это касается мисс Обри, милорд. Я склонен думать, что она скрыла истинную причину своего визита. — Фиппс вынул из кармана жилета визитную карточку.

— Стало быть, ты подслушивал. Какой кошмар!

Эшби отодвинул в сторону сюртуки, сшитые из ткани высочайшего качества, и наклонился, чтобы поискать в коробках, аккуратными рядами стоявших на дне шкафа. Он принялся открывать их одну задругой, горстями вынимая новые шарфы, которые не будет носить, и бросая их через плечо. Фиппс продолжал:

— Реакция мисс Обри на этот розыгрыш была… э… одним словом, она будто обезумела.

— Она не так давно потеряла брата, который был очень ей дорог. А я его ближайший друг и командир.

— Тогда почему она ушла от вас… в слезах, милорд?

Эшби ужасно хотелось запереть Изабель в комнате и проглотить ключ, но тогда ему пришлось бы провести остаток жизни под маской. Нежная, добрая Изабель, подбирающая на улице бездомных щенков, упала бы в обморок, увидев его лицо. Нет, он не позволит, чтобы его жалели!

Скрипя зубами от досады, Эшби налетел на дворецкого:

— Черт возьми, куда ты положил его, Фиппс?

— Что именно вы имеете в виду, милорд?

Эшби раздраженно воззрился на дворецкого:

— Ты прекрасно знаешь что!

— В сундуке под кроватью, — поспешил ответить Фиппс. — Там, где хранятся ваши медали и мундир. Вы считаете, что это разумно, милорд? Последний раз, когда вы…

— В этом доме я решаю, что разумно, а что нет. А теперь уходи! — Эшби отодвинул Фиппса в сторону и опустился на колени перед кроватью. Он выдвинул тяжелый сундук и поднял скрипучую крышку. Эшби не притрагивался к сундуку два года, и теперь его руки дрожали от волнения.

— Оно завернуто в чепрак, милорд.

Эшби вскочил на ноги. Он вытолкал дворецкого из спальни, пинком захлопнул дверь и повернул ключ в замочной скважине. Болван Фиппс возомнил себя нянькой. Эта история повторялась на протяжении всей его жизни. Слуги растили Эшби, ухаживали за ним, выполняли малейшее его желание, но никогда не могли вовремя остановиться. Устало вздохнув, Эшби опустился на колени и воззрился на открытый сундук. Поверх аккуратно сложенного мундира лежала меховая шапка, сабля, пистолет с кремниевым замком и медали. Это зрелище вновь пробудило к жизни воспоминания. Некоторые были приятными, но остальные… непереносимыми.

— Ну и что именно ты хочешь найти? — спросил сам у себя Эшби.

Однажды он уже последовал собственному глупому порыву. Тогда дело закончилось тем, что Эшби разбил в доме все зеркала, за исключением зеркальца, принадлежащего его матери. Он запустил руку в складки богато украшенного чепрака и нащупал зеркало. Вытащил его наружу, но все еще не осмеливался посмотреться.

Три хирурга отказались его оперировать, утверждая, что это будет стоить ему жизни. И лишь ассистент полевого врача — маленький индус, которого чудом разыскал в батальоне Уилл, — согласился сделать операцию. Позже Эшби узнал, что эта операция спасла ему жизнь.

Уилл спас его никчемную жизнь, и чем он ему отплатил? Звук выстрела вновь эхом отозвался в его сердце. Эшби вздрогнул — слишком мучительной была терзавшая его душу боль. Наверное, встреча с сестрой Уилла была частью изощренной пытки. И лицом, и душой Изабель была точной копией его единственного близкого друга.

Как он мог бы помочь ей, если не может помочь самому себе?

Эшби открыл глаза и взглянул на монстра, который смотрел на него из зеркала.

— Чтоб тебе сгореть в аду! — проскрежетал Эшби, и монстр в зеркале повторил его слова.

Кто-то осторожно поскребся в дверь. Подняв глаза, Эшби заметил просунутую под дверь визитную карточку. Поднявшись на ноги, он подошел к двери и взял карточку в руки. На изящном кусочке плотной бумаги в тисненой рамке стояло имя Изабель и ее должность в благотворительном комитете.

— Прочитайте надпись на обратной стороне, — подсказал из-за двери Фиппс. Выругавшись, Эшби перевернул карточку, и в тот же самый момент ему показалось, будто чьи-то крепкие пальцы с силой сжали его сердце. Аккуратным, слегка витиеватым почерком было написано: «Мне нужен ваш особый талант».