— Что за роскошный прием!

Одетая в костюм райской птицы — голубое шелковое платье с яркими перьями и такой же яркой маской, — Софи светилась от удовольствия при виде богато украшенного, заполненного гостями танцевального зала.

— Я боялась, что из-за дождя многие останутся дома, но, похоже, все представители высшего общества собрались сегодня здесь. Это настоящий успех.

— Я слышала, что Принни уже в пути, — прошептала Айрис, глаза которой также светились радостью. Она выглядела чарующе в своем изумрудно-зеленом кельтском наряде. — О! Смотрите, герцогиня Девонширская поедает шоколадные конфеты у стола с угощением. Это очень хороший знак.

— Все надели маски и пришли, чтобы посмотреть на нашего покровителя, — произнесла Айрис. — Даже Чилтон бродит где-то здесь.

— Твой муж, впрочем, как и все остальные, будет чрезвычайно разочарован, потому что Эшби не придет, — сказала Изабель. Она сама испытала глубочайшее разочарование, после того как в течение двух часов тщетно пыталась отыскать в толпе нужную ей маску. Изабель чувствовала себя ужасно несчастной.

— Кто не придет? — раздался тихий голос у нее за спиной. Изабель подскочила от неожиданности, и, прежде чем увидеть голову, увенчанную копной золотисто-каштановых волос, она узнала голос. Он принадлежал Райану Макалистеру. Айрис оказалась проворнее, а посему тотчас же, извинившись, откланялась. Бросив на Изабель взгляд, в котором говорилось, что та будет считаться предательницей, если станет общаться с врагом, Софи последовала за своей убежавшей подругой. Изабель осталась на месте.

Одетый в костюм гусара мужчина взял Изабель за руку и поклонился:

— Основа к вашим услугам, ваше величество.

— Откуда вы узнали? — Изабель улыбнулась под усыпанной серебристыми блестками маской.

— То, что вы Титания, королева эльфов? Проницательные голубые глаза Макалистера, видневшиеся сквозь прорези в темной полумаске, принялись разглядывать Изабель. Они начали свой путь от серебристых туфелек, поднялись вверх по пестрому платью из желтого, розового и бледно-голубого газа, ненадолго задержались на ее груди, открытой больше, чем обычно, серебристым корсетом, и, наконец, остановились на блестящих локонах, ниспадающих на плечи из-под крошечной серебряной тиары. Увы, надевая столь соблазнительный костюм, Изабель думала вовсе не о Макалистере.

— Это было вполне безобидное пари. Безобиднее, чем предположение, что вы оделись, как…

— Как кто? Скажите, умоляю, — с вызовом произнесла Изабель.

— Я,конечно, рискую получить веером по пальцам, но я бы предположил, что на вас надет костюм «Наполеона» — пышного торта с кремом, состоящего из тонких, как папиросная бумага, слоев теста, обильно промазанных сладким…

— Как вам не стыдно, майор! — Изабель легонько стукнула веером по костяшкам пальцев Райана, не в силах сдержать улыбку. — Сравнить леди с тортом! Что натолкнуло вас на эту мысль?

— Надеюсь, не француз.

— Француз проиграл войну, и вы рискуете проиграть свое сражение.

Майор склонился к уху Изабель:

— Она вернула мое письмо?

— Нет, — прошептала Изабель в ответ. — Но вы только что совершили непоправимую ошибку.

— Какую? Что вы имеете в виду? — В голосе майора послышалось беспокойство.

— Во-первых, вам стоило подойти к ней, а не ко мне. А во-вторых, нужно было воспользоваться тем, что зал переполнен, а гости в маскарадных костюмах, и поговорить с ней наедине. Но вы неразумно обнаружили свое присутствие. Теперь она будет старательно избегать вас весь вечер.

— Вы правы. Я глупец. — Он провел рукой по волосам, взъерошив их. — Просто она такая… у меня перехватило дыхание, когда я увидел ее в этом изумрудном платье. Она заставила меня нервничать, — печально признался майор.

К сожалению, Изабель не могла облегчить его страданий. Даже если Айрис простит его, им никогда не быть вместе, как, возможно, ей с Парисом. Подобная перспектива начала ее пугать.

— Что бы вы ни делали, помните — ее супруг тоже здесь. Не доставляйте ей неприятностей. Чилтон ужасно ревнив. Если он увидит вас рядом с ней, Айрис заплатит высокую цену.

Желваки заходили на щеках Райана, а глаза потемнели от гнева и боли.

— Как бы мне хотелось избавить ее от этого чудовища! Но я не могу. Даже если бы мог, она не позволила бы мне.

— Иззи! — Вопль матери едва не оглушил Изабель. Схватив дочь за руку, леди Гиацинта зашептала ей на ухо: — Джон разыскивает тебя. Из достоверного источника я узнала, что он намеревается сделать тебе предложение сегодня вечером. О, моя дорогая! Я не могу сдержать слез! — Леди Гиацинта театрально зашмыгала носом.

— Я тоже. — Изабель осушила бокал с шампанским и отдала его пробегавшему мимо лакею. Достоверным источником матери была, несомненно, леди Фанни — мать Джона, — и это означало, что предложение действительно будет сделано в ближайшее время. Изабель даже думать не хотелось о скандале, который разразится дома после того, как она объявит о том, что лучше пострижется в монахини, чем выйдет замуж за Джона Красавца, не возбуждающего в ней никаких эмоций. Райан все еще стоял рядом с Изабель. — Мама, это майор Макалистер. Он служил вместе с Уиллом в Восемнадцатом полку. Майор, это моя мать, вдовствующая леди Стилгоу.

Леди Гиацинта с кислой миной пожала руку майора. Ей совсем не нравилось, что возле ее дочери-невесты увивается незнакомый молодой человек. Как только леди Гиацинта ушла, Изабель повернулась к майору с извинениями, но все его внимание было поглощено алой маской, направляющейся к ним. Салли Джерси. Оркестр заиграл вальс.

— Потанцуйте со мной, — с мольбой в голосе прошептал майор, беря Изабель под руку. Изабель позволила майору вывести ее на середину танцевального зала, довольная тем, что можно отвлечься от грустных мыслей. Если Джон охотится за ней с кольцом в кармане, танец поможет оттянуть неприятный момент. Изабель встала напротив Райана. — А из нас получилась красивая пара. — Райан мрачно улыбнулся, беря Изабель за руку. — Интересно, ожидает ли кого-то из нас счастливый финал? Они ведь не позволят вам отказать ему?

Очевидно, до слуха майора донеслись слова ее матери, произнесенные громким шепотом.

— Не позволят. Но я буду бороться, чего бы мне это ни стоило. Я не стану женой человека, которого не люблю.

Райан обнял Изабель за талию, и в его глазах промелькнуло любопытство.

— А кого вы любите, моя сверкающая Титания?

Большая рука, затянутая в перчатку, легла на плечо Райана.

— Отойдите в сторону, Макалистер, — раздался приглушенный баритон. — Этот вальс мой.

Сердце Изабель едва не выпрыгнуло из груди.

— Какого черта?.. — Райан развернулся и замер с открытым ртом. — Полковник Эшби. — Райан отошел от Изабель и широко улыбнувшись, протянул ему руку.

— Просто Эшби. — Парис пожал руку Макалистеру, а потом перевел взгляд своих изумрудных глаз на Изабель. Он был полностью одет в черное, а его длинные не по моде волосы темным золотом блестели в свете люстр. Жар разлился по коже Изабель. В глазах графа ясно читалось: «Я очень хочу тебя».

С любопытством поглядывая на стоящих перед ним людей, Райан раскланялся.

— Если захотите выпить или послушать рассказы о войне, добро пожаловать в наш клуб.

Белые зубы Эшби сверкнули дьявольским блеском под черной маской.

— Благодарю вас.

Когда Райан ушел, Эшби встал перед Изабель и взял ее за талию. У нее перехватило дыхание. Положив руку на ладонь Эшби, Изабель присоединилась к шуршанию юбок на паркете.

С плавной грацией черной пантеры Эшби вел свою партнершу в танце, огибая пестро разодетые пары, а его проницательные блестящие глаза, казалось, прожигали насквозь. Изабель хотела поблагодарить Эшби за то, что он пришел, но не могла вымолвить ни слова. Все это могло бы показаться Изабель сном, если бы не отчаянная пульсация сердца у нее в висках. Эшби околдовал ее. Костюм разбойника ладно сидел на его высокой гибкой фигуре и делал его… невероятно желанным.

Парис тоже не произносил ни слова, доведя ее этим до состояния, близкого к обмороку. Ощущение было невероятно странным. Раньше. Изабель и Эшби встречались лишь в утопающих во мраке укромных уголках, поэтому теперь, находясь среди людей, она едва не теряла сознание от желания.

Эшби наклонился и, почти касаясь губами уха Изабель, произнес:

— Я тоже.

Колени Изабель едва не подогнулись.

— На балкон.

— Веди. Изабель указала глазами на дверь, и Эшби, продолжая вальсировать, повел ее в указанном направлении. Вскоре они оказались в отдаленном конце зала, и створчатая дверь распахнулась, когда Эшби легонько нажал на нее плечом. Втянув Изабель за собой, он захлопнул дверь. Воздух был наполнен бодрящим ароматом недавно закончившегося дождя, а с водосточной трубы все еще звонко падали капли. Эшби прижал ее к себе, когда Изабель обвила его шею руками.

— Почему ты принял мое приглашение? — хрипло произнесла она.

— А тебе обязательно нужно спросить? — Он накрыл рот Изабель в опьяняющем поцелуе. Вздохнув от удовольствия, они погрузила пальцы в густые волосы Эшби и притянула его ближе. Он впивался в ее губы с интуицией искусного любовника, окончательно лишая ее воли и превращая кровь в раскаленную лаву. Их маски задевали друг о друга, когда губы влюбленных вновь и вновь сливались во всепоглощающем поцелуе. Изабель больше не могла этого вынести — острого желания, одежды, разделяющей пылающие страстью тела, масок на лицах… Она сорвала с лица маску и, не задумываясь, сделала то же самое с маской Эшби.

Парис замер на мгновение, а потом резко отпрянул от Изабель. Потрясенная собственным поступком, Изабель зажмурилась, а потом приоткрыла глаза и посмотрела на Эшби. На него падала тень. Кроме того, он закрывал лицо руками. Его глаза, видневшиеся в щелях между пальцами, горели гневом. Он никак не ожидал предательства.

— Черт бы тебя побрал, — процедил он сквозь зубы. — Не смогла удержаться, да? Тебе непременно нужно было унизить меня прилюдно.

— Нет! — выкрикнула Изабель, покрывшись холодным потом от ужаса. Господи, теперь он будет ее презирать.

— Что ж, смотри и наслаждайся! — прорычал Эшби. Он сделал еще один шаг, а потом неохотно убрал руки. Он стоял в круге лунного света, и Изабель увидела его лицо. Она тихонько охнула, но тут же прикрыла рот рукой. Нет, это не было игрой света и тени или обманом зрения. Эшби выглядел так же, как и прежде! Именно таким она помнила его суровое лицо — совершенные линии, красоту которых нарушали лишь два длинных тонких шрама, тянувшихся от переносицы к волосам в форме буквы «V». Две пары таких же тонких шрамов наклонно рассекали его щеки, начинаясь от переносицы и заканчиваясь на висках. Искусные руки хирурга сотворили настоящее чудо, сшив кожу на лице Эшби аккуратно и симметрично, оставив лишь шесть тонких линий. Эшби напоминал скорее льва, а не монстра, но в этом не было ничего отталкивающего, что бы там он ни говорил.

Ну почему он решил, что должен скрывать свое лицо? В этом же не было никакого смысла.

Изабель не переставала таращиться на Эшби, подобно людям, часами смотрящим на греческие статуи в музее. Она просто стояла и смотрела. Граф Эшби был прежним… и все же другим. В двадцать восемь лет он был слишком красивым, даже приторно красивым, как Джон. В тридцать пять он стал настоящим мужчиной. Теперь он обладал лицом спартанца — упрямым и суровым, свидетельствующим о его твердом характере и гипнотическом обаянии. Но самые большие изменения претерпели его глаза. Странно, что Изабель не заметила этого раньше. Их мрачное выражение хранило в себе тайны и боль, находившиеся вне пределов ее понимания.

— Удовлетворена?

Резкий тон Эшби острым ножом вины вонзился в сердце Изабель. Чувствуя, что земля уходит у нее из-под ног, Изабель подошла к Эшби и вцепилась в лацканы его костюма.

— Прости. Мне не стоило ставить тебя в подобное положение. Я…

Эшби холодно взглянул на нее:

— Я уже говорил тебе. Никогда не извиняйся передо мной.

— Почему? Почему я не должна извиняться? С моей стороны это было бесчувственно и…

— Оставь ее, Монстр! — прорычал знакомый голос.

— Джон! — Изабель вздрогнула. Нет, нет, нет! Какой ужас! Она встала между мужчинами, когда Джон шагнул навстречу Парису. — Извинитесь перед лордом Эшби сейчас же! — Если они подерутся из-за нее на балконе, где не было больше ни од ной женщины, ее репутация будет запятнана, агентство не переживет скандала и несчастным вдовам больше некуда будет идти.

— Извиниться? Перед ним? — цинично ухмыльнулся Джон. Изабель ощутила напряжение, исходящее от Эшби. Однако он не издал ни звука. — Да я лучше отрежу собственный язык.

Изабель не знала, сможет ли Эшби сдержать себя. Она знала о его вспыльчивом характере, но до сих пор он проявлялся лишь в спорах с ней.

— Ваш язык нужно подвергнуть наказанию, Джон. Лорд Эшби является основателем этого агентства, нашим самым щедрым благотворителем. И вы только что прервали очень важную беседу, касающуюся нашего общего дела.

— Не защищайте его! Я видел, как он притащил вас сюда! — Двигаясь с поразительной быстротой, Джон обогнул Изабель и с силой толкнул Париса в грудь. — Вы оглохли? — рявкнул он. — Держитесь от нее подальше, животное, пока я не превратил ваше отвратительное лицо во что-то более пристойное!

Парис отступил назад с непроницаемым лицом. Он не издал ни звука, лишь сжал кулаки.

Изабель ощутила, как ее мало-помалу охватывает паника.

— Достаточно! — Она бросила на Джона гневный взгляд. — Как вы смеете так жестоко оскорблять нашего покровителя?! Это вы животное! Извинитесь немедленно!

Золотой Ангел метал гром и молнии. Он стоял вплотную к Парису, и его голова едва доставала до носа графа. Изабель была поражена — Парис проявлял спокойствие и хранил молчание. Он был выше и сильнее Джона. Он мог бы разбить лицо этому напыщенному павлину, если бы захотел, но не сделал этого.

— Я животное? — Джон презрительно ухмыльнулся, бросив полный ненависти взгляд на своего соперника. — А почему бы вам не выяснить, кто этот человек на самом деле? Спросите у него, почему французы называли его «мясником».

Мясником? Нахмурившись, Изабель посмотрела на Эшби.

— О чем он говорит? — прошептала она.

— Ну же, Эшби, — ухмыльнулся Джон. — Не лишайте нас удовольствия. Поведайте нам о своем геройстве. Расскажите мисс Обри, потерявшей на войне брата, как смело вы рыскали по полю боя в поисках раненых вражеских солдат, чтобы прикончить их. Они не могли защитить себя даже от птиц, питающихся падалью, не говоря уж о вашем штыке!

— Эшби? — Изабель искала взгляда Эшби в тени балкона. Несмотря на то что он стоял, гордо расправив плечи, с упавшими на лицо прядями темных волос, его взгляд был устремлен в никуда. Почему он не защищался? Почему не опровергал этих ужасных обвинений?

— Ну же! — Джон махнул рукой в сторону Париса. — Уходите. Прочь!

— Прекратите! — Изабель бросилась к Джону, который теперь вызывал у нее непреодолимое отвращение. — Это мое агентство, мой бал, и вы здесь больше не желанный гость! Прошу вас уйти! — Что-то шевельнулось у нее в груди, и она резко развернулась. Парис ушел. — Эшби! — Она бросилась к перилам, вглядываясь в темноту пропитанного дождем розового сада. Эшби не было видно. Он растворился в ночи. Сердце Изабель отчаянно колотилось.

— Скатертью дорога! — тихо произнес за ее спиной Джон. Он коснулся руки Изабель. — Моя дорогая Изабель, я собирался поговорить с вами…

— Оставьте меня, — процедила она, дрожа от гнева и охватившей ее паники, не в силах осознать масштабы разразившейся катастрофы.

— Вот ты где! — Спасительница, разодетая в ярко-голубое платье с пестрыми перьями, вклинилась между Изабель и Джоном. Софи схватила подругу за руку и потянула ее к дверям. — У нас почти закончилось шампанское. Нужны ключи от кладовой.

Софи протащила Изабель через танцевальный зал в коридор, прокладывая себе дорогу локтями, и отпустила, только когда они оказались в одном из кабинетов и заперли дверь.

— Ты с ума сошла? — взорвалась Софи. — Что ты делала на балконе наедине с Хэнсоном? Если бы вас кто-то увидел, тебе пришлось бы выйти за него замуж, глупая гусыня!

— Я была не с Хэнсоном, а с… — Изабель опустилась в кресло и закрыла лицо руками. — О, Софи! Я так все запутала. Я пригласила Эшби на бал, и он пришел. А потом на балконе неожиданно появился Джон и начал обвинять его во всех смертных грехах. Теперь он ненавидит и презирает меня, и я не могу винить его за это, потому что сама себя ненавижу и презираю. Он никогда меня не простит. Я его потеряла.

Софи сжала плечо подруги:

— Ты не потеряла его, Иззи. Отправляйся к нему завтра утром. Тебе не составит труда все выяснить и исправить. Ведь это Хэнсон, а не ты, оскорбил его.

— Хэнсону не представилась бы возможность оскорбить его, если бы я не вынудила его прийти на бал, а потом… — «Столь жестоко сорвала с него маску», — мысленно закончила фразу Изабель.

Изабель вспомнила выражение глаз Эшби в тот момент, когда она сорвала с него маску. «Не смогла удержаться, да? Тебе непременно нужно было унизить меня прилюдно». Завтра будет слишком поздно. Если она не отправится к Эшби сейчас же, у него будет целая ночь, чтобы мысленно подвергнуть ее суду, признать виновной и казнить. Изабель поднялась с кресла.

— Нужно, чтобы ты разыскала мою мать и сказала ей, что я почувствовала себя плохо и поехала домой.

— Нет-нет, ты этого не сделаешь, — покачала головой Софи. — Ты не поедешь к нему сегодня.

— Но я должна! — выкрикнула Изабель. — Разве ты не понимаешь? Завтра будет слишком поздно! — Где-то здесь, в этой маленькой комнатке, она оставила свой плащ и сумочку. Изабель нашла вещи и направилась к двери. — Уодли, не будете ли вы так любезны нанять для меня экипаж? Мне что-то нездоровится.

— Сию минуту, мисс Обри. — Лакей вышел на улицу и поднял руку.

Вновь пошёл дождь. Изабель как раз накидывала на голову капюшон, когда кто-то остановился рядом с ней.

— Упрямая гусыня. Уодли! — позвала Софи. — Мисс Обри поедет домой со мной. Пожалуйста, разыщите моего кучера и попросите его подъехать сюда. Он ждет на противоположной стороне улицы.

Пока девушки ждали экипаж, Изабель посмотрела на подругу:

— Ты нашла мою мать?

— Нет. Но я попросила Айрис передать ей, что мой Джером заболел и ты повезла меня домой, потому что я была слишком взволнована, чтобы ехать в одиночку.

Кучер помог дамам сесть, и они тронулись в путь.

— Кстати, — заметила Софи, — я застала Айрис на балконе с майором. Как бы мне хотелось в тот момент оказаться мухой на стене этого балкона! Похоже, там происходило нечто очень интересное.

— Айрис с Райаном? — переспросила Изабель.

— Поэтому Макалистер подходил к тебе? Ты помогла их воссоединению?

— Айрис нужно было узнать правду о том, почему Райан бросил ее тогда в хижине. Она носила в себе боль и разочарование слишком долго. Так не могло продолжаться. — Разговор об Айрис и Райане помогал Изабель отвлечься от своих собственных душевных страданий. Она не сможет дышать полной грудью до тех пор, пока не увидит Париса, пока он не обнимет ее и не скажет, что она прощена.

— Ланкастер-Хаус! — провозгласил кучер Софи со своих козел. Промокший до нитки, он открыл дверцу, но Софи жестом попросила его подождать, и дверца снова закрылась.

Наклонившись, она взяла руки Изабель в свои.

— Послушай меня, детка. Ты еще можешь передумать. Если ты сейчас войдешь в дом, обратного пути не будет.

— Ради всего святого, Софи! Я просто хочу поговорить с ним, объяснить…

Покачав головой, Софи вздохнула:

— Ты слишком безрассудна. Слишком нетерпелива. Он сам придет к тебе.

— Нет, не придет. — По щеке Изабель скатилась слеза. Появление Эшби у нее на балу было щедрым жестом с его стороны, а она все испортила. Теперь же она намеревалась исправить ошибку.

— Я буду ждать тебя. Не задерживайся.

Изабель прекрасно понимала, что делает ее подруга. Софи исполняла роль ее пояса верности.

— Тебе не стоит мокнуть под дождем. Дома тебя ждет сын.

— Ах, дорогая! — Безнадежно вздохнув, Софи сжала руки подруги, в то время как ее глаза молили Изабель одуматься. — Думаешь, старая оперная певица ничего не понимает в любви?

— Поезжай домой к Джерому. — Изабель открыла дверцу и вышла под дождь.

— Я пришлю за тобой экипаж. Не задерживайся слишком долго! — крикнула вслед подруге Софи.

Парис. Парис… Изабель взбежала по ступеням и постучала в дверь.