Прошлое мнится Минотавру будущим.
Ему снятся сетования рабочего-металлиста. Сетования. Сетования.
Рабочий сетует на то, что толстые кожаные рукавицы скукоживаются от жары, становятся жесткими и трескаются от ветхости, словно это все еще плоть.
Он сетует на рейсмус и пробойник. На необходимость калибровки.
Необходимость пользоваться чертежами.
Сетует на ковкое сердце. Хрупкое сердце.
Сетует на гильотинные ножницы, на пресс и все острые детали, укрепляемые в суппорт станка.
На возвратно-поступательные движения рихтовочного молота.
На вольтову дугу в ударном и непрерывном режиме работы.
На огненную полосу, которая ищет и находит кусок моей плоти.
На все то, что не является мягким и оказывается в моей жизни.
На луг вблизи Кносса, где лепестки гиацинтов отворачиваются и отворачиваются, словно множество ладоней, отказывающихся аплодировать.
Подумай обо мне, Пасифая, в мгновение судорожного экстаза.