Остаток недели пролетел как один миг… Келли проводила встречи с руководителями отделов. Вникая в каждую деталь их работы, интересуясь новыми идеями, касающимися давно назревших изменений, необходимых, чтобы обеспечить постоянный рост, она доказала большинству из них, что она не только способная ученица, но и прирожденный лидер. Ее стиль руководства ободрил и вдохновил их. К пятнице лишь небольшая кучка руководителей все еще сомневалась в правильности решения Линдона Филлипса.

Но, хотя Келли и гордилась столь искусной победой над большинством персонала и была полностью погружена в работу, мужественные черты Гранта Эндрюса постоянно стояли у нее перед глазами. Дважды в день, в начале вечера и поздно ночью, она откладывала все дела и включала новости. Эти почти ритуальные взгляды, такие мимолетные, будили в ней воспоминания о том, что случилось вечером в понедельник и о том, как она среагировала на его поцелуй.

Эти воспоминания были одновременно возбуждающими и волнующими. Женщина, чьи чувства так долго подавлялись амбициями и честолюбием, просыпалась и жаждала неизведанных ощущений, в которых так долго себе отказывала. Но почему мужчиной, который пробудил в ней эти чувства, должен был оказаться именно Грант Эндрюс? Он был местной знаменитостью в телебизнесе, который весь был пропитан сплетнями, но хуже того человеком, с которым ей предстояло заключить очень важный контракт. Любые личные отношения между ними таили в себе весьма реальную угрозу того, что многие назовут их конфликтом интересов или деловой необходимостью.

Несмотря на это, Келли гадала, сдержит ли Грант свое обещание показать ей на уик-энд город. Была уже середина дня пятницы, а он все еще не звонил. Возможно, он тоже пересмотрел всю ситуацию и передумал.

Она сидела за столом и пыталась сконцентрироваться на осеннем расписании программ, когда дверь офиса открылась и вошла Джени, покрасневшая от волнения. В руках она держала букет из темно-голубых ирисов.

— Мисс Патрик, это только что принесла для вас, потрясающе, правда?

Келли, которой до смерти надоели красные розы на длинных стеблях, которые она постоянно получала от своих лишенных воображения поклонников, согласилась:

— Они прелестны, а карточка есть?

Джени подала ей небольшой белый конверт, положила цветы на угол стола и ждала, когда Келли прочтет записку.

На листке бумаги решительным мужским почерком было написано: «Это очень подойдет к вашим глазам, золотко. До субботы». Он подписался: «Мистер Эндрюс», пародируя ее субботнее предписание сохранять формальное обращение друг к другу.

— От кого они, мисс Патрик? — спросила Джени, не в силах больше сдерживать свое любопытство.

Келли улыбнулась девушке, но не собиралась удовлетворять ее любопытство. Иначе слухи разнеслись бы по зданию еще до окончания рабочего дня.

— От одного друга, — сказала она равнодушным тоном.

— Вот это друг, — пробормотала Джени, даже не пытаясь скрыть своего разочарования из-за скрытности босса.

Через несколько минут зазвонил телефон. Когда Келли подняла трубку, она сразу узнала низкий многозначительный голос на другом конце провода.

— Привет, леди-босс. Вы получили мой подарок?

— Да, и они очаровательны, — сказала Келли, уже поддаваясь магии этого голоса.

— Наше свидание состоится?

— Если вы не возражаете против роли гида, я буду очень рада, — ответила она искренне, — но мне придется потратить какое-то время завтра на осмотр квартир.

— Хорошо, я помогу. На какое время у вас назначена первая встреча?

— На девять часов, но вам вовсе не нужно идти со мной. Вам будет страшно скучно. Может быть, мы лучше встретимся где-нибудь позднее?

— Нет. Я специалист по стенным шкафам и видам из окна. Я не перенесу, если у вас не будет ни того ни другого.

Келли рассмеялась серьезности его тона.

— Я понимаю вашу заботу о видах из окна, но шкафы?

— Стенные шкафы, любовь моя, очень важны, — наставительно произнес он и добавил с деланной печалью: — Увы, я пришел к этому заключению слишком поздно, я снял квартиру, не проверив есть ли в ней шкафы, и обнаружил потом, к своему ужасу, всего один, в который помещалось два костюма, четыре рубашки и зонтик, и то если поднажать. Шесть месяцев я вешал остальные вещи на стойку душа, складывал простыни и полотенца в углу спальни, а пылесос держал под обеденным столом в надежде, что посетители примут его за образец авангардного искусства. После этого я поклялся никогда не снимать квартиру без полного набора стенных шкафов: шкаф-комната, шкаф для белья и шкаф для хозяйственных принадлежностей.

— Я все поняла, — сказала она, — возможно, мне действительно будет нужен ваш совет.

— В таком случае я заеду за вами в отель в восемь тридцать.

— Отлично, до встречи.

— До свидания, леди-босс, — ласково попрощался он.

Несмотря на ее сомнения относительно целесообразности более тесного знакомства с Грантом и ядовитые стрелы, которые время от времени пролетали во время их беседы, в его голосе ей слышалась нежность, короткие вспышки чувственности и юмора, которые не покидали Келли до конца дня и вечером. К субботнему утру она уже мечтала увидеть его снова.

Едва рассвело, как она была уже на ногах. Все чувства обострены и напряжены в ожидании предстоящего дня. В джинсовой юбке с разрезом, который открывал ее точеные икры, коттоновой трикотажной кофточке, свободно облегающей грудь, и сандалиях, которые, она надеялась, позволят ей не отставать от Гранта с его быстрой походкой, она выглядела нарочито модно и гораздо женственнее, чем в офисе.

За завтраком, который ей принесли в номер и который состоял из тоста и яичницы, она просматривала «Таймс», телевизионную страницу в надежде найти в колонке критики что-нибудь о своей компании. Всю неделю она изучала стиль ведущего телеобозревателя газеты, чтобы понять, как он работает. Отдел рекламы договорился, что обозреватель возьмет у нее интервью на следующей неделе, и она хотела быть к нему готова. Однако в сегодняшней газете в колонке выступал какой-то второстепенный критик.

Келли отложила газету и стала составлять список встреч, которые она назначила с агентами по продаже недвижимости, когда появился Грант.

— Доброе утро, золотко. Вы готовы отправиться в путешествие? — спросил он, когда она открыла ему дверь. Несколько мгновений она молчала, пока ее глаза храбро оглядывали его фигуру. На нем были джинсы и трикотажная рубашка цвета лесного мха, которая плотно облегала его широкую грудь и мускулистые плечи и затем плавно спускалась, сужаясь, к его стройной талии. У него была типичная фигура баскетболиста — длинные ноги, хорошо вылепленный торс, — которым он когда-то и был.

У нее захватило дух от того, как мужественно он выглядел. Наконец дрожащим голосом она проговорила:

— Конечно, заходите, а я возьму сумку и свитер.

— Где ваш список квартир? — спросил он, когда она исчезла в спальне.

— На столе.

Когда она вернулась, он просматривал его и кивал головой:

— Вы правильно выбрали район, — сказал он одобрительно, — квартиры в районе озера очень престижны. Вы хотите снять или купить?

— При нынешней ставке процента я, наверное, лучше сниму на год, — ответила она, — но, если сделка будет невыгодной, я могу пойти дальше и купить бассейн, особенно, если я влюблюсь в квартиру.

— Не надо только показывать агенту, что она вам очень понравилась, — предупредил он, — цены и так высокие.

Спустя несколько минут они уже ехали в на удивление скромной, хотя и дорогой, заграничной машине Гранта. Келли ожидала увидеть что-нибудь более впечатляющее, чем кремовая тойота-крассида. Очевидно, в характере Гранта было что-то консервативное, что не вязалось с его имиджем лихого городского ковбоя-холостяка.

Они ехали вдоль набережной и Келли любовалась красотой наступающего дня. В утреннем воздухе еще чувствовалась прохлада, но яркое солнце обещало жаркий день. Озеро Мичиган сверкало под лучами солнца, а горизонт был расцвечен яркими парусами яхт, спешащих за ветром.

— Я никогда не предполагала, что Чикаго так красив, — сказала она Гранту.

— Это что-то, не так ли? Но не давайте лету себя обмануть. Наступит зима и вы поймете, почему Чикаго называют Ветреным городом. Когда на улицах образуются сугробы и температура упадет, вам покажется, что вы на Аляске.

— Все равно что пытаться вспомнить теплоту рук любовника, когда пыл страсти уже угас? — предположила Келли, а Грант с удивлением на нее посмотрел.

— Вот именно.

Несколько минут каждый из них, казалось, был погружен в собственные мысли. Наконец, Грант произнес:

— Вы знаете, леди-босс, иногда вы меня изумляете.

Келли посмотрела на него и улыбнулась.

— В последнее время я, кажется, сама себе изумляюсь, — сказала она тихо. Слова повисли между ними как некое невыполненное обещание.

Это настроение исчезло, когда они подкатили к первому записанному у Келли адресу. Это был огромный небоскреб, обещавший прекрасные виды. Агент по торговле недвижимостью ждал их в вестибюле.

— Мисс Патрик, очень приятно с вами познакомиться, — затараторила яркая брюнетка и, едва пожав руку Келли, переключила свое внимание на Гранта. — Мистер Эндрюс, я вас узнала, — прошелестела она. Ее деловой тон сменился женственным мурлыканием. — Я считаю, что вы великолепны.

— Спасибо. Очень мило с вашей стороны, — ответил он любезно.

Келли, однако, заметила, что улыбались только его губы, но не глаза. Его реакция на женщину была вежливой и только. Было очевидно, что он привык к лести такого сорта и находил ее если не неприятной, то, но крайней мере, неловкой.

Когда они оказались в квартире, Келли обнаружила, что присутствие Гранта действительно имеет одно преимущество. Агентша была настолько занята Грантом, что Келли была предоставлена самой себе и могла составить собственное представление о квартире без необходимости выслушивать панегирики от агента. Комнаты были большие и солнечные, кухня просторная и очень современная. Из окон был прекрасный вид на озеро. Она пыталась представить квартиру со своей мебелью, цветами, купающимися в рассеянном солнечном свете, небольшой коллекцией картин на стенах. Мысленным взором она уже видела все это довольно ясно.

Вспомнив, однако, что говорил ей Грант, она сохраняла бесстрастность при обсуждении условий сделки. Она записала в маленький блокнот размеры, возможность возобновления аренды по желанию арендатора, условия аренды и цену владельца, если она решится купить ее.

— Спасибо за внимание, — сказала она женщине спустя полчаса, — будем держать связь.

— Мне было очень приятно с вами познакомиться, — заверила агентша, не спуская глаз с Гранта. Ее поведение было настолько откровенным, что Келли едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Вместо этого она сухо произнесла:

— Мне тоже.

Сидя снова в машине, она и Грант посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Это что, всегда так? — спросила она.

— Нет, — ответил он, — иногда бывает и хуже.

— Господи, куда же еще хуже? Эта женщина готова была опрокинуть тебя на пол и наброситься прямо при мне.

Грант усмехнулся:

— Да, но, по крайней мере, она этого не сделала.

— Вы имеете в виду, что кто-то пытался? — Келли была поражена.

Он кивнул:

— Боюсь, что да.

— Вас это не беспокоит? — спросила она удивленно. — Или вам это приятно?

— Я это ненавижу, но это часть моей работы. Без этих женщин ваши новости не занимали бы первую строчку в рейтингах. Вы тоже научитесь это ценить.

— Сомневаюсь, — сказала Келли, качая головой, — как же тогда быть с личной жизнью?

— Держитесь меня, леди-босс, и я вам покажу, — сказал он с улыбкой. — Вы всегда сможете скрыться, если очень будет нужно.

К счастью, следующий агент был мужчиной и хотя Грант произвел впечатление и на него тоже, он был исключительно профессионален и сконцентрировал всю свою энергию, чтобы продемонстрировать свои обширные познания в области цен на недвижимость в Чикаго, а также, чтобы доказать, что именно его квартира — самая лучшая. При этом он обращался исключительно к Гранту. Это его позабавило, но здорово рассердило Келли. Хотя он знал, что потенциальный покупатель — Келли, он был, очевидно, убежден, что женщине никогда не понять таких вещей, как изменяющиеся ставки процента по закладной, ежемесячная плата на эксплуатационные расходы и особенности конструкции здания, обеспечивающие экономию энергии.

Квартира показалась ей угнетающей и слишком дорогой. Однако уязвленная отношением к себе агента она прервала его монолог.

— Я хотела бы познакомиться с динамикой роста цен на недвижимость в этом районе за последние пять лет, налогами, причитающимися со стоимости этих квартир, затратами на содержание мест общего пользования в доме, а также, если это вас не очень затруднит, точной месячной платой, включая налоги и расходы на содержание с двадцатипроцентной оплатой наличными и закладной на двадцать девять лет.

Агент вытаращил на нее глаза, потом посмотрел на Гранта.

— Мы вам говорили, что покупатель — она, — сказал он.

— Вы, сэр, упустили ее из-за вашего убеждения, что с мужчиной лучше иметь дело. Помните об этом, когда вы будете в следующий раз обсуждать условия с потенциальным покупателем. — С этими словами она повернулась и вышла из квартиры. Грант последовал за ней, оставив агента, безнадежно смотревшего им вслед.

Келли ждала его на тротуаре перед домом.

— Самонадеянный, тупой… — начала она, дав волю своему гневу.

— Мисс Патрик, — сказал Грант успокаивающе, его глаза искрились смехом. — Я бы сказал, что вы уже достаточно точно выразились.

Когда ее глаза встретились с его смеющимися, ее гнев прошел.

— Простите, — сказала она, — но такое отношение к клиенту приводит меня в ярость.

— Я так и понял. Ну как, попробуем еще, или на сегодня достаточно?

— Нет. Я пока не намерена сдаваться. В моем списке еще две квартиры.

— О'кей, тогда продолжим.

Ни одна из оставшихся квартир не могла сравниться с первой и, несмотря на откровенные заигрывания агентши с Грантом, Келли все больше склонялась к тому, чтобы нанять ее.

— Почему вы должны принять решение обязательно сегодня? — запротестовал Грант, когда она объявила ему о своем решении.

— Я не хочу вечно оставаться в гостиничном номере.

— Да, но и съезжать сегодня вечером нет никакой необходимости. Подождите еще неделю и присмотритесь. Теперь все больше и больше квартир поступает на рынок и сейчас самое время покупать, поскольку продавцы обычно хотят быстрее уехать.

Удивленная настойчивостью, которая звучала в его голосе, Келли спросила:

— Разве вам не понравилась первая квартира?

— Понравилась. Я просто думаю, что вы можете найти и получше.

— Вы уверены? Там же хороший вид и много встроенных шкафов.

— О'кей, о'кей, — сказал он устало, — берите ее, если хотите.

Келли притихла. «Что-то здесь не так, — недоумевала она. — Почему Грант вдруг так рассердился из-за того, что она выбрала именно эту квартиру?» Это было непонятно.

— Ну, — сказал он наконец, — хотите позвонить агентше и сказать, что вы ее берете?

— Нет, — ответила она. — Возможно, вы правы. Я подожду еще несколько дней.

«Может быть, — подумала она про себя, — за это время я смогу вычислить странную реакцию Гранта на мой выбор».

В чем бы ни была причина, но его настроение сразу изменилось, как только она решила подождать со звонком агентше, и он предложил ей позавтракать, а потом прогуляться в Линкольн Парке.

— Отлично, — согласилась она, — я умираю с голоду.

Он повел ее в маленькое кафе, где подавали только блинчики. Хотя народу было очень много и люди моментально узнавали Гранта, их оставили в покое. Он заказал графин шабли к блинчикам с мидиями, а на десерт им подали блинчики с начинкой из мороженого, политые кленовым сиропом с орешками и покрытые сверху взбитыми сливками.

— Мне кажется, я не смогу сдвинуться с места, — сказала Келли, удовлетворенно вздыхая.

— В таком случае я сожалею, что мы находимся в общественном месте, — поддразнил Грант. — Было бы интересно попытаться соблазнить даму, которая не в состоянии ускользнуть от меня.

— Я думала, вы решили, что я вне досягаемости.

— Так оно и есть, — сказал он, гладя ее по руке, отчего кровь побежала быстрее по ее жилам, — но жизнь полна противоречий и это, кажется, одно из них.

— Что вы имеете в виду?

— То, что вы все еще вне пределов досягаемости, — сказал он, а его глаза ласкали ее там, где руки не смели, — но мне это решительно не нравится.

— А если мне это тоже не нравится, мы можем изменить правила? — спросила она тихо. Тело Келли предавало ее, выдавало ее желание, в то время как здравый рассудок подсказывал, что Грант прав.

— Боюсь, что нет, дорогая, — сказал он с сожалением, — ставки очень велики.

Хотя слова эти были произнесены решительным тоном, глаза, полные страсти, говорили совсем о другом… Келли настолько глубоко желала, чтобы это обещание исполнилось, что ее охватила приятная дрожь.