Ветер гнал дождь косыми струями. Наступило утро, но от туч и жгучего холода небо казалось темным. Поскольку Миранда Трой едва различала Греческий храм вдалеке, она поднесла руку к глазам, чтобы прикрыть их от ливня. Плащ с капюшоном, равно как и перчатки, промокли насквозь. Капли стекали у нее по щекам; в погожую погоду очаровательные, розовые, они сейчас пылали от хлестких порывов ветра. Несмотря на разбушевавшуюся стихию, мисс Трой не отрывала глаз от храма.

Словно бельмо на глазу, решила Миранда. Зачем все это, когда менее чем в двадцати футах отсюда находятся руины, — не искусственные, а самые настоящие, с того времени, когда аббатство населяли монахи? Ее дедушка изображал из себя архитектора-любителя, вот и появился здесь этот храм. Если бы храм облагородил берег пруда, лаская взор своим отражением в воде, в этом было бы какое-то очарование. Но нет, храм никак не гармонировал с ландшафтом. Построен он был для того лишь, чтобы дедушка мог обозревать его с террасы, но по сути, находясь в низине, он был едва заметен. К тому же расположенный на ровной безликой лужайке, без кустарника и виноградных лоз, которые оплетали бы его колонны, храм выглядел как некое вздутие, точно фурункул на гладкой коже лица.

Полтора месяца назад Миранда вполне мирилась с этим. Вкус ее тогда не отличался изысканностью, храм мог бы ей даже нравиться. Но посетив недавно поместье Блэйз и осмотрев места, облагороженные мистером Рептоном, она вернулась в аббатство Эрандел другим человеком.

У Миранды чесались руки, так хотелось ей приступить к работе. Правда, сейчас об этом не могло быть и речи, поскольку близилась зима. Однако по дому работы хватало. Дом сооружался еще в начале семнадцатого века на некотором расстоянии от руин аббатства и, если не считать пристроенных позже ватерклозетов и печей для выпечки хлеба, был плохо приспособлен для жизни современной семьи. Принципы мистера Рептона, касающиеся садово-паркового искусства — аккуратность, элегантность и комфорт — в равной степени распространялись и на интерьеры. Мисс Трой решила, что первым делом переоборудует старомодную, обшитую кедром, общую комнату в гостиную.

Звуки ее имени, принесенные сырым ветром, нарушили мечты Миранды. Она оглянулась и увидела Рэгстоуна, дряхлого дворецкого, который окликал ее, идя к ней с зонтиком.

— Мисс Миранда, ее светлость хотела бы поговорить с вами.

Миранду расстроил вид дворецкого.

— Рэгстоун, вам не следует выходить на улицу в такую погоду, — мягко упрекнула она его. — Это ведь опасно. Посмотрите на свой плащ, он промок насквозь. И где ваша шляпа?

— Это вы в опасности, мисс, — заметил дворецкий, задыхаясь. — Что мой плащ, вот ваша накидка в самом деле промокла до нитки, если не сказать больше.

Рэгстоун слишком долгое время служил у них, чтобы церемониться с домашними; что касается выражений, он и не церемонился.

Оглядев свою накидку, Миранда с удивлением обнаружила, что она и в самом деле промокла насквозь.

— Ну что ж, — твердо сказала Миранда, — надо идти домой.

Рэгстоун поднял зонтик над их головами, Миранда в последний раз хмуро взглянула на храм, и они направились назад к дому, поливаемые серебряными дождевыми струями.

Приведя себя в порядок, Миранда направилась в кедровую гостиную. Леди Трой простерла к ней руки.

— Дитя мое, мы с твоим отцом только что говорили о тебе.

Позволив обнять себя, Миранда осмотрела комнату, мысленно разломав в ней стены, открыв перспективы и поменяв расставленные в чопорный кружок стулья на уютно сдвинутые кресла.

— Я получила письмо от миссис Гастингс, в котором она приглашает нас к себе в Лондон, — объявила леди Трой.

Усаживаясь в удобное кресло, Миранда внезапно подумала: а не развесить ли зеркала? Если сделать это с умом, создастся иллюзия пространства и воздушности.

— Твой отец склоняется к тому, чтобы мы ехали, хотя мне кажется, что с его стороны жестоко отсылать нас в столицу без его защиты.

— Фэнни, нет другой такой женщины, которая менее тебя нуждалась бы в защите, — пробурчал сэр Бэском, — по крайней мере в той защите, которую может обеспечить страдающий подагрой старик.

— Ты не старик. Ты просто нытик.

Нет, подумала Миранда. Пожалуй, шесть, семь зеркал, которые она себе представила, были бы просто банальным нагромождением стекла. Мистер Рептон категорически против показухи. Ей необходимо прежде всего избегать этого. И Миранда задумалась, хватит ли тут двух зеркал.

— Фэнни, если тебе хочется, ты можешь забрать Миранду в Лондон, однако я не буду участвовать в планах, направленных против нее.

Леди Трой охнула.

— В планах, направленных против нее! Я делаю только то, что в ее интересах. Или ты предпочел бы, чтобы она оставалась старой девой до конца своих дней?

— Да!

Леди Трой зажмурилась и содрогнулась.

— Никогда не думала, что услышу столь эгоистические слова от ее собственного отца.

А еще салон бы украсили книжные шкафы с бюстами цезарей, сверху изогнутые аркой в романском стиле, подумала Миранда.

— Можешь обзывать меня эгоистом, если тебе угодно, — закричал сэр Бэском. — Мне на это совершенно наплевать. Ты выдала замуж трех моих дочерей. Все они со своими петушиного вида мужьями переехали жить в свои собственные дома. Мне оставлено единственное дитя, а теперь ты собираешься увезти и его!

— Ты думаешь только о себе!

— А если я не буду думать, кто же обо мне подумает?

До Миранды дошло, что ее высокочтимые родители орут друг на друга. Она попыталась уловить причину ссоры.

— Я согласился на вашу поездку в Лондон, — выпалил сэр Бэском. — Чего тебе еще нужно?

— Мне нужно, чтобы ты поехал с нами, ради Миранды.

Осознав, что спор ведется из-за нее, Миранда была поражена.

— Мало того, что ты собираешься забрать у меня мое дитя, ты еще настаиваешь на том, чтобы я стал свидетелем этого подлого дела и освятил его своим присутствием?

— А кто меня забирает, папа?

— Твоя мать. Она хочет, чтобы ты вышла замуж за Чарльза Гастингса.

— За кого?

— За Чарльза Гастингса, сына миссис Гастингс. Ты наверняка слышала про миссис Гастингс из Лондона.

Миранда улыбнулась:

— Всего лишь тысячу раз.

Возмущение леди Трой нарастало.

— Если я раза два и помянула Табиту, то исключительно потому, что она моя старейшая и дражайшая подруга.

— И потому, что вы вместе учились в Девоне, — продолжила Миранда эту семейную литанию, — и потому, что вы спасли ее от безрассудного брака, и потому что она ухаживала за вами, когда вы умирали от гнойной лихорадки, и потому что вы присутствовали при рождении ее сына, а она присутствовала при моем рождении; и поэтому вы, естественно, решили, что было бы весьма замечательно, если бы ваши дети в один прекрасный день поженились. Я ничего не пропустила, мама?

— Не хочешь выходить за Чарльза замуж, не выходи, — мрачно ответила леди Трой. — Просто мы с Табитой думали, что было бы замечательно, если б вы познакомились.

— У меня нет желания с ним знакомиться.

Сэр Бэском просиял:

— Ты золотая девочка, Миранда.

Улыбка его погасла под взглядом, который вперила в него супруга. Вздохнув, он поправился:

— В том смысле, милая, что, как мне кажется, не будет вреда, если ты поглядишь на этого парня. А исполнив свой долг, ты сможешь вернуться домой к своему от… то есть в свою семью.

— Вы всегда так добры, желая мне самого лучшего, — сказала Миранда родителям, — но в данном случае я должна просить прощения и отказаться. Я не имею права разбрасываться временем. Понимаете, мне надо быть здесь, чтобы проследить за работами по благоустройству поместья.

Сэр Бэском и его супруга посмотрели на дочь так, словно она только что объявила, что к ним на чашку чая пожаловал Бонапарт.

— Я и не знал, что мы собираемся приступить к ремонту, — пробормотал баронет.

— Да, потому что я приняла решение только сегодня. С вашего позволения, папа, мы начнем с интерьера — в общем, прямо с этой комнаты.

Сэр Бэском с супругой украдкой обежали глазами комнату, изо всех сил пытаясь установить, что в ней не так.

— Когда пройдут весенние дожди, — сообщила Миранда, — мы сможем приступить к работам в садах.

— В садах?

Баронет стал нервно постукивать пальцами по подбородку. Планы дочери достаточно явно предвещали неудобства, шум, расходы и прочие помехи нормальной жизни.

— Да папа. Вероятно, нам надо разбить еще один цветник и что-то сделать с классическим садом. Но вот как быть с храмом, я еще не решила. Боюсь, что придется срыть.

Леди Трой всплеснула руками.

— Так повлиял на тебя этот противный Хамфри Рептон! Он заморочил тебе голову. После того как ты услышала это одиозное имя, ты еще слова разумного не произнесла.

— Его идеи мне интересны, мама.

— Отвратительный тип! Знать о нем ничего не желаю!

У сэра Бэскома, который еще не пришел в себя от объявленных дочерью планов, вид был такой, будто у него прихватило печень.

Миранда со снисходительной улыбкой взяла в ладошку его руку.

— Не расстраивайтесь, папа. Я не поеду в Лондон и не оставлю вас. Вам будет страшно меня не хватать, а я должна сделать аббатство Эрандел удобным для жизни.

Погладив отца по щеке, она повернулась к матери, взяла ее за руку и тоже погладила.

— И вы не расстраивайтесь, мама. Я не собираюсь охотиться на мужа. Единственное, чего мне хочется, это благоустроить аббатство изнутри и снаружи.

Леди Трой из-за плеча дочери обменялась взглядом отчаяния с сэром Бэскомом, который продолжал постукивать пальцами по подбородку.

Спустя несколько минут после того, как Миранда покинула кедровую гостиную, сэр Бэском и леди Трой достигли компромисса. Что касается баронета, то ему была очевидна ошибочность его прежней позиции; он никогда не простил бы себе, если бы дочь принесла в жертву свое семейное счастье, поставив благополучие отца выше собственного. Следовательно, он был согласен, чтобы Миранда отправилась с матерью в Лондон, как только будут сделаны все необходимые приготовления. Зайти настолько далеко, чтобы сопровождать их, он не мог, но согласился дать им свое благословение. Более того, он предоставлял супруге свободу действий; они с Мирандой могли покупать все необходимые для покорения сердец столичных франтов шляпки, ленты и прочее. Сэр Бэском заявил, что, сколько бы денег они на это не потратили, это не способно расстроить его так, как работы по благоустройству дома.

Со своей стороны леди Трой обязалась сделать все, что в ее силах, чтобы отвадить Миранду от затеи с благоустройством аббатства.

— Как только голова ее окажется занятой мыслями о муже, — заверила леди Трой сэра Бэскома, — у нее не останется времени на сумасбродные идеи.

Пребывая в блаженном неведении относительно составляемых против нее планов, Миранда подождала, пока на улице прояснится, после чего направилась в деревню. Хотя дороги развезло, она была полна решимости преодолеть трудный путь, чтобы добраться до библиотеки, где книги выдавали на дом. Впрочем, назвать это заведение библиотекой было некоторым преувеличением. Фонды ее ограничивались несколькими романами да сборниками проповедей. Тем не менее, Миранда сочла необходимым пойти туда в надежде, что за время ее отсутствия там могли приобрести книгу по садово-парковому искусству. Будь на улице не так грязно, мисс Трой поехала бы в деревню в своем фаэтоне. Но из-за грязи она решила пройтись пешком. Итак, Миранда направилась в Тогбери, полная надежд, мысленно погрузившись в проект изменения русла ближайшего ручейка; ей хотелось, чтобы он протекал за стеной ее спальни и навевал ей сон своим милым журчанием.

В библиотеке в Тогбери Миранда не обнаружила ничего такого, что было ей нужно, но повстречала там мистера Фэрриса Ллойда, который жил в процветающем имении, по соседству с аббатством Эрандел. Неженатый джентльмен, державшийся с редким достоинством, мистер Ллойд был четвертым в очереди за наследованием титула какого-то распутного старого графа в Сомерсете. Вообще-то, если бы леди Трой не была столь безоговорочно верна своей старинной подруге Табите Гастингс и ее сыну Чарльзу, то выдвинула бы мистера Ллойда на роль ближайшей матримониальной перспективы для своей дочери.

Хотя Миранда и была избавлена от каких-либо обязательств, она не могла отделаться от ощущения некой неловкости, общаясь с мистером Ллойдом, поскольку давно уже чувствовала, что интерес к ней этого джентльмена выходит за рамки дружественного. Дважды уже мистер Ллойд почти вплотную подбирался к объяснению, и Миранда, чтобы помешать ему, принималась безостановочно болтать о чем-то, притворяясь непонимающей. Это было весьма утомительно, и Миранда боялась, что в очередной раз будет вынуждена откровенно отказать мистеру Ллойду; мысль об этом была ей крайне неприятна, поскольку делать кому-то больно было не в ее привычках.

Мистер Ллойд сообщил, что ничего себе по вкусу в библиотеке не нашел.

— Сочувствую, — сказала Миранда. — Мне тоже не удалось найти нужную там книгу. Придется нам уйти с пустыми руками.

— Вы, без сомнения, хотели бы почитать еще что-нибудь из сочинений миссис Берни? Мне кажется, вы весьма чтите ее.

— А мне кажется, что вы весьма ее не одобряете.

— Признаюсь, что не могу читать книгу, заглавием которой служит выставленное напоказ женское имя.

— Вам не следовало бы на этом основании судить о книге. Вы лишаете себя огромного удовольствия, уверяю вас.

— Меня романы не интересуют, но полагаю, что это достаточно безобидное занятие для слабого пола.

В мозгу Миранды промелькнула дюжина ответных колкостей, однако не было никакого смысла сотрясать воздух, вступая в спор с мистером Ллойдом. Он давно ходил в друзьях; его воззрения были ей досконально известны и слишком глубоко укоренились в нем, чтобы их оспаривать. Миранда клялась себе не вступать в перепалку с этим джентльменом, кроме тех случаев, когда ее молчание может быть расценено как согласие, а следовательно, скомпрометирует ее принципы. Впрочем, в данном случае она была настроена не столько отстаивать принципы, сколько получить информацию. Ей хотелось знать все, что можно, по садово-парковому искусству, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, приступить к обустройству отцовского поместья.

— Хотя я и люблю читать миссис Берни, — сказала Миранда, — сегодня у меня намерение другого рода.

Она рассказала мистеру Ллойду, что ее заботит.

— А вы читали Джилпина? — поинтересовался тот.

— Нет.

— Кажется, у меня есть экземпляр «Путешествия по озерам». Пойдемте?

Миранда вспыхнула. Ей страшно хотелось взглянуть на книгу. Хотя многие считали Джилпина банальным и старомодным, он по-прежнему оставался арбитром в сфере изящного. Миранда понимала, что она еще слишком невежественна в этом вопросе, чтобы задирать нос при упоминании о Джилпине или еще о ком-то, у кого можно было бы поучиться. Однако весьма длительная прогулка и время, проведенное в библиотеке мистера Ллойда, несомненно будут сопряжены с ухаживаниями этого джентльмена, что вынуждало Миранду от его приглашения отказаться.

— Не будете ли вы столь любезны прислать мне эту книгу? — попросила она.

— Мне будет приятно доставить ее вам лично.

Миранда выдавила из себя улыбку, и они расстались в конце Хай-стрит: он отправился рыться в своей библиотеке, она — готовиться к атаке поклонника.

Миранда сидела у окна в своей комнате, огорченная монотонностью зеленого лабиринта за лужайкой, когда в дверь поскреблась и вошла ее матушка. По тому выражению, которое приняло лицо леди Трой, Миранда поняла, что у них будет разговор с глазу на глаз. Она уселась в элегантное кресло из красного дерева, а мать села напротив нее на диванчик с двумя подушками. Сначала Миранда терпеливо ждала. Но поскольку ее мать, очевидно, никак не могла подобрать слова для начала беседы, Миранда сказала:

— Мама, вас что-то беспокоит. Надеюсь, вы расстроены не из-за меня?

Леди Трой попыталась улыбнуться.

— Если я и расстроена, дитя мое, то потому, что вижу: все свое внимание ты отдаешь благоустройству поместья и совершенно не думаешь о своем будущем.

Улыбаясь, Миранда поддразнила ее:

— Под «будущим» вы понимаете брак? Не так ли, мама?

Отвечать не было нужды; краска, залившая лицо леди Трой, говорила сама за себя.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы так волновались, мама. Я совершенно довольна своей жизнью.

— Дитя мое, ты же знаешь, — такое с тобой не впервые. Тебя словно какая-то муха кусает, и ты отдаешься очередному увлечению. Помнишь, тебе захотелось рисовать, и мы с отцом с ног сбились в поисках учителя. Потом ты стала расписывать ширмы. Не подумай, что я попрекаю тебя, но ведь наверху у нас стоит с полдюжины так и не законченных ширм. Затем ты задумала писать роман, и всему дому было предписано ходить на цыпочках, поскольку мисс Миранда творит. И это закончилось ничем — ты едва завершила три главы. Прости меня, дитя мое, но все это вынуждает меня сомневаться, что, окунувшись в благоустройство дома, ты получишь больше удовлетворения, чем от всех предыдущих твоих занятий.

Теперь пришла очередь покраснеть Миранде. Все что сказала ей мать, в предельно мягкой форме, было правдой, и хотя леди Трой вовсе не попрекала ее, а стремилась пробудить в дочери здравый смысл, Миранда корила себя. У нее и в самом деле была склонность хвататься за какой-нибудь проект, а затем бросать его незавершенным. Она горела энтузиазмом в течение одного дня, после чего охладевала навечно. Вообще-то, и незамужней она осталась по той же причине, хотя дважды была близка к замужеству. В обоих случаях она и сама влюблялась, и приковывала к себе интерес молодых людей, а потом с плачем порывала с ними. Ей, вероятно, не хватает твердости характера, думала Миранда.

— Я не хотела расстроить тебя, — молвила мать. — Поверь я в то, что благоустройство дома принесет тебе счастье, я бы и слова не сказала.

Миранда погладила мать по руке:

— Понимаю, мама. У вас есть все основания сомневаться в моей способности доводить дело до конца. Думаю, что папа не позволит мне самостоятельно заниматься поместьем и будет прав, потому что я, скорее всего, брошу работу на полпути. Тем не менее, должна признаться, что я действительно хочу сделать аббатство таким, каким оно быть достойно.

Леди Трой поднялась. Она в волнении повернулась лицом к Миранде.

— Дитя мое, — произнесла она, набрав в грудь воздуху для храбрости, — если ты согласишься сопровождать меня в поездке в Лондон, чтобы познакомиться с мистером Гастингсом, я сумею убедить отца позволить тебе разрушать храмы, разбивать цветники и делать с поместьем все что тебе заблагорассудится.

Глаза Миранды сверкнули, и она рассмеялась:

— Мама, это же подкуп!

— Да, подкуп.

— И все ради того, чтобы выдать меня за мистера Гастингса! Ох, боюсь, что все ваши хлопоты напрасны. Он, вне сомнения, не горит желанием познакомиться со мной, как и я — с ним. Что может быть утомительней ребенка закадычной подружки матери?

— Я готова рискнуть. Ты согласна на подкуп?

— Не вижу смысла. Это же оскорбительно — быть представленной в качестве предполагаемой невесты какому-то джентльмену, которого ты и в глаза не видела.

— Но ты же видела его. Он сопровождал Табиту, когда она приезжала ухаживать за мной во время лихорадки. В то время ему было шесть лет; ты была годом старше. Вы прекрасно сошлись. Ты играла с Рэгстоуном в бирюльки, а он помогал тебе выигрывать. Он часто держал тебя на коленях, а в один прекрасный день няня поднялась наверх и обнаружила его у твоей ванны!

Миранда покачала головой и улыбнулась, однако эти сведения не вызвали в ней ни малейшего желания встречаться с мистером Гастингсом.

— Ну, дитя мое, так ты согласна на подкуп?

Миранда на минуту задумалась. Затем она порывисто расцеловала мать, засмеялась и ответила:

— О, прекрасно! Я поеду с вами в Лондон, но не ради подкупа. Я поеду просто так, чтобы доставить вам удовольствие, да и себе тоже.

Леди Трой всплеснула руками:

— Дорогое мое дитя, я так счастлива!

— Я познакомлюсь с вашим мистером Чарльзом Гастингсом, мама. Мы друг другу совершенно не понравимся, и это убедит вас отвергнуть такую партию. Тогда я смогу спокойно заняться каким-нибудь разумным делом, в данном случае, например, обучаться садово-парковому искусству.

— О, а я-то надеялась, что ты уже забыла про это копание в навозе.

— Я не забуду. Хотя и решила не покушаться на папины творения, пока не смогу убедиться, что работа будет сделана хорошо и завершена при его жизни. И полна решимости по крупицам собирать все сведения, которые можно раздобыть.

Смирившись, леди Трой кивнула.

— В Лондоне я смогу посещать все общественные работы, парки, здания. Мне будут доступны книги и авторитеты, которых не найти в Тогбери. Мне предстоит изучить прекрасные интерьеры. О, мама, спасибо тебе за то, что ты везешь меня в Лондон. Как я была слепа, не увидев ранее в этом пользы!

Леди Трой в смятении посмотрела на дочь. Неужели это возможно, думала она, чтобы чувствительную женщину больше привлекали камни и деревья, чем очаровательный джентльмен с доходом в двенадцать тысяч в год?

Несколько дней спустя, когда солнце осмелилось робко выглянуть из-за туч, мистер Фэррис Ллойд исполнил свое обещание. Он привез Миранде «Путешествие по озерам» Джилпина. Если бы было возможно, она тотчас приступила бы к чтению. Но, увы, джентльмен оставался стоять в гостиной, вовсе не намереваясь удалиться.

— Мисс Трой, — начал он, — не присядете ли вы на минутку?

Понимая, что на нее надвигается, Миранда вежливо отказалась.

Мистер Ллойд с чувством собственного достоинства потер одну ладонь о другую.

— Вам необходимо знать, что я желал бы переговорить с вами по некоему важному делу.

— Лучше бы вы не говорили.

— Прошу вас выслушать меня.

Миранда поняла, что час пробил. Она сжала губы и стала молиться о том, чтобы Господь придал ей отваги.

— Мисс Трой, я пришел, чтобы сделать вам предложение.

Последовала продолжительная пауза, которую мистер Ллойд предоставил Миранде для того, чтобы успокоить ее колотящееся сердце.

— Союз между нами заключает в себе все, чего можно пожелать, — продолжал мистер Ллойд. — Перво-наперво, я уверен, что он сделает меня еще более счастливым. Вы — привлекательная женщина, а я неравнодушен к таким, как у вас, светлым, вьющимся надо лбом волосам. Помимо этого, вы леди, образованная и со вкусом и способны облагородить любого джентльмена, которому посчастливилось бы добиться вашей руки.

Надеясь, что мистер Ллойд высказал все, что хотел, Миранда бросила на него взгляд, готовясь к ответу, однако увидела, что речь его была лишь предисловием.

— Все ваши сестры, как старшая, так и две младшие, замужем, и теперь вам подобает искать друга жизни. То, что таким другом являюсь я, становится совершенно очевидным, если принять во внимание, как близко расположены земли вашего отца и мои земли. Поскольку у сэра Бэскома нет сыновей, он пожелает передать аббатство Эрандел в руки человека, которому доверяет. А кому он может довериться более, чем собственному зятю?

Он сделал паузу, чтобы Миранда могла выразить свое согласие с этим.

Она вынужденно пробормотала:

— Действительно, кому?

— А теперь мне придется затронуть один деликатный вопрос, который, разумеется, мне не следовало бы поднимать, если бы я не чувствовал, что обязан прибегнуть ко всем логическим аргументам. Вопрос этот заключается в том, что вам уже исполнилось двадцать шесть лет, а в таком возрасте женщину могут окончательно счесть старой девой. Если вы не воспользуетесь данным случаем выйти замуж, то, по всей вероятности, скорее всего уже никогда не получите такой возможности.

Если бы Миранда была моложе или хуже разбиралась в характере этого джентльмена, то наверняка бы вспылила, услышав такие рассуждения. Но она просто поинтересовалась:

— Вы все сказали, мистер Ллойд?

— Да, за исключением того, что мне известен ваш интерес к пейзажному садоводству, и если вам захотелось бы иметь возле кухни небольшую, обсаженную кустами аллейку, то я бы безоговорочно позволил вам насадить ее. Первейшим моим желанием было бы видеть вас счастливой.

— Я могу теперь высказаться?

— Прошу вас.

— Мистер Ллойд, я польщена и тронута вашим желанием жениться на мне. Хотя вы говорили с позиций рассудка и логики, я уверена, что вы также питаете ко мне и определенные чувства, которые вам просто трудно выразить.

Он покраснел и опустил глаза.

— Это действительно так. Мне затруднительно выражать свои чувства.

— Должна вам сказать, что я дорожу ими. Я высоко ценю вашу дружбу. А ваши рассудительность и логика неоспоримы. Тем не менее, я не могу принять ваше предложение и надеюсь, что вы сможете забыть об этом деле и больше не возвращаться к нему.

Он нахмурил брови:

— Вероятно, мне надо было говорить о любви и романтике. Тогда бы вы, наверно, приняли мое предложение.

— Это не имеет значения. Видите ли, я не могу выйти замуж. У меня слишком неуравновешенный характер.

— Он переменится, как только мы поженимся.

— Люди так не меняются в браке. Неуравновешенная жена сделала бы вас крайне несчастным человеком. И мне кажется, я тоже была бы несчастлива. Видите ли, в отличие от сестер, я — наследница.

— Это не должно мешать вам выйти замуж. Напротив, это должно улучшить ваши перспективы.

— Позвольте мне объясниться. Моя тетушка Миранда, именем которой меня назвали, оставила мне много денег, которые предназначены, как она объявила, обеспечить мою независимость. По мнению моей тетушки, уважаемая молодая женщина без собственных средств имеет только три способа прокормиться. Она может стать либо гувернанткой и вести раболепную жизнь, зависящую от доброй воли ее нанимателей, либо оставаться старой девой и вести раболепную жизнь, зависящую от доброй воли ее семейства, либо выбрать карьеру жены и вести раболепную жизнь, зависящую от доброй воли ее супруга. Таковы, по мнению тетушки Миранды, возможности уважаемой женщины прожить в этом мире.

— Должен сказать, что это довольно жестокий взгляд на вещи.

— Да, но, к сожалению, близкий к истине. Завещав мне свое состояние, тетушка освободила меня ото всех этих ограничений.

— Я не настолько жесток, чтобы ограничивать вас.

— Возможно, вы и не стремитесь ограничивать меня, однако по закону я была бы обязана передать вам свое состояние, отказываясь таким образом от независимости, которую желала мне тетушка Миранда.

— Да, но вы бы не сочли меня неблагодарным. Я бы предоставил вам щедрое содержание.

— Это не то же самое, что самой щедро себя содержать.

— Но ведь женщине хочется выйти замуж.

— Возможно, большинству женщин. Но не мне. Мне искренне жаль, мистер Ллойд. Я не могу принять ваше предложение.

Он ответил с некоторым раздражением:

— Возможно, правы те, кто болтает в деревне, что вы сделали ставку на мистера Чарльза Гастингса и собираетесь уехать в Лондон, чтобы покорить его сердце.

Миранда не смогла удержаться от смеха из-за абсурдности подобного утверждения.

— Не стоит доверять слухам. Будьте покойны, у меня нет никакого интереса к мистеру Гастингсу. Знакомясь с ним, я хочу лишь доставить радость своей матушке. Как только я исполню эту дочернюю обязанность, то навечно расстанусь с этим джентльменом.

Последовала пауза, во время которой явное выражение неудовольствия на лице мистера Ллойда сменилось чем-то похожим на одобрение. Потерев ладони, он мысленно взвесил свой ответ и высказался таким образом, чтобы Миранде стало ясно одно достоинство супружеских уз, а именно: исключение нежелательных предложений о браке со стороны всех прочих джентльменов.

— В таком случае, — сказал он голосом, полным удовольствия, — когда я увижу вас в следующий раз, то буду вновь просить вашей руки.