Это лужицы светятся нежно и лоско, Эти ногти на пальцах Тверской... Я иду, и треплет мою прическу Ветер теплой женской рукой. Ах, как трудно нести колокольчики ваших улыбок И самому не звенеть, На весь мир не звенеть, Не звенеть... Вы остались. Остались и стаей серебрянных рыбок Ваши глаза в ресничную сеть. Только помнится: в окна вползали корни Все растущей луны между звездами ос. "Ах, как мертвенно золото всех Калифорний Возле россыпи ваших волос!.." Канарейка в углу (как осколок души) нанизала, Низала Бусы трелей стеклянных на нитку и вдруг Жестким клювом, должно быть, эту нить оборвала, И стекляшки разбились, попадав вокруг. И испуганно прыснули под полом мышки, И, взглянувши на капельки ваших грудей, Даже март (этот гадкий весенний мальчишка) Спотыкнулся о краткий февраль страстей.