Обычно бывает один день рождения, и празднуется он раз году. Бывает и два, когда человек избегает гибели невероятным образом, и пораженный этим, воспринимает этот день важнее настоящего своего появления в этот мир. Кто-то празднует день Ангела, а кто-то действительно, вернувшись после смерти, всё время этого дня, в течении оставшейся жизнь, проводит в церкви в благодарственной молитве…

Это, если мне не изменяет память, была одиннадцатая годовщина нахождения «Солдата» в состоянии, мягко говоря, не пассивном, буквально, граничащим с оживанием. Врачи, в своем мнении были почти единодушны. Мало кто верил в возрождение человека, проведшего столько времени в коме. Так было десять лет и девять месяцев, пока рядом с ним не появилась женщина, и не поняла, что он ей нужен, как и прежде.

С тех пор с ним начали происходить изменения, постепенно приведшие, как выразилось одно светило, в состояние обычного, но очень глубокого сна. В этой ситуации решили применить активную терапию, в виде массажей, физиотерапевтического воздействия, и даже пригласили доктора из Китая, способного воздействовать на точки акупунктуры, посредством иглоукалывания.

Конечно, дело было не в бесценности этого человека, как субъекта, представляющего общественную ценность. Скорее наоборот. Преступник, осужденный на длительный срок, имеющий на сегодняшний день долг перед обществом. Хотя личность, сама по себе и представляла некоторый интерес, и, прежде всего, своей невероятной судьбой.

Но кто сказал, что она закончилась?! Бывает так, что Господь дает второй шанс, и если Он так поступает, то, наверное, имеет для этого веские основания…

…

Читатель помнит об имеющемся противостоянии. Обе стороны смогли приготовиться, и каждая к своему предполагаемому развитию событий.

Конечно, Виктор не смог узнать о существующем подземном ходе – им пользовались крайне редко сегодня. «Темник» был к этому времени совсем не тем Артемом, и вообще, человеческого в нем осталось чуть. С каждым днем его, все труднее и труднее, становилось поддерживать в «рабочем» состоянии. Функционировать это существо могло в день не дольше трех часов. Правда, за это время он многое мог успеть сделать. Лишенный чувств, эмоций, способности рассуждать, а значит понимать и сопротивляться, он мог действовать лишь напрямик, выполняя установку наикратчайшим путем…

Все гости собирались обычно к полудню. Но сегодня Татьяна просила прийти к 14. оо., выполнив просьбу своего мужа. «Седой» надеялся, что это может сильно помочь, сбив планы Цисаева.

Артем и проводник ждали уже два часа, а это значит, что у монстра осталось, максимум, столько же.

Вадим – «телохранитель» Весны, беспрепятственно прошел с ней и остался около двери в палату. Именно он был направляющим звеном «Темника», то есть «голосом». Еще один человек находился среди обслуживающего персонала. О том, кто это, не знал никто из подчиненных Евгения Максимилиановича, и тому была веская причина…

Все, кажущиеся, недочеты, на деле были призваны скрыть информацию, были продуманы до мелочей. Каждый «ликвидатор» имел свою последовательность включения в ситуацию, и, соответственно, свои цели и задачи.

Как догадался читатель, уйти должен был только проводник, по возможности с заложницей. В случае его смерти, Артем, должен был устранить и эту помеху…

Наши же друзья успели обследовать досконально все здание института, проштудировать почти весь персонал. Установили они и специальные детекторы на предмет обнаружения составляющих химических компонентов взрывчатых веществ, реагирующие на плотность, содержащуюся не менее чем в ю граммах.

Несколько портативных видеокамер, управляемых с маленького пульта, дающих кодированное сигнал на видео приемники, встроенные в специальные очки, с фокусировкой видеоизображения на внутреннюю сторону прозрачной линзы левого глаза, давали представления о движении на этаже и около палаты снаружи здания. Последнее на случай, если попытаются проникнуть в бокс с улицы.

В самом помещении палаты, и коридоре, ведущем к нему, Павел установил дистанционно инициируемые свето-шумовые гранаты. Одна из них, удачно оказалась расположенной напротив Вадима, в двух метрах прикрепленная в большой горшок с Монстерой, что может позволить его «выключить» на минуту, как минимум.

Большего с технической стороны придумать было не возможно.

Виктор успел «завербовать» одного врача с этого этажа, и рискнул за час до назначенного времени, переговорить с другом Мартына Силыча, когда-то бывшего заместителя начальника ОМСН, того самого Пашу Крышникова, находившегося, по сей день, в прекрасной спортивной форме. Его одели в костюм медперсонала, голубого цвета, в котором он и сопровождал Силуянова до палаты Алексея.

Ослябин не мог светиться, поскольку люди генерала отслеживали «его» в Афинах, поэтому заняв место в палате напротив, следил за видео камерами, сообщая о всех передвижениях Виктору. До двери, интересующего нас бокса, было пару шагов, поэтому он не сомневался, что успеет. В палату через стену, ребята посадили доктора с инструкциями моментально сообщать о любых передвижениях, даже знакомых ему сотрудников, что дублировалось и камерами…

Как мы помним, некоторые из пришедших, после увиденных снов, имели основание для переживаний. Татьяна и Элеонора Алексеевна должны были осуществить и еще одно действо. Обе они и двое батюшек уже развели пыльцу в Святой воде и держали флакончики наготове. Ни у кого их нервозное состояние не вызвало подозрений – спокойным здесь был только Алексей, заметно прибавивший во внешнем виде в сторону «оживания».

«Седой» занял место лифтера, предварительно перекрыв выход с лестничного пролета, просто заперев его на висячий замок изнутри. Таким образом, он смог контролировать любое передвижение по вертикали.

Пришедшие заняли места по периметру кровати, разбившись кучками, и наблюдали за начавшимся Таинством Соборования…

Я, тоже видел все происходящее. Каждый, из здесь присутствующих, стал мне почти родственником. Я знал мысли каждого, к кому-то был ближе, кому-то роднее, если так можно сказать.

Если люди эти чувствовали витающую напряженность в воздухе, то я ощущал её своим духом – буквально видел.

Давненько я не встречал такое количество ангелов ада. Пока они выглядели «сдержанными» – не прибыли основные.

Люди, люди, думающие о себе, как о сильных мира, видели бы вы свои души и происходящее в них, в моменты ожидания страшного. Все, что осталось от первых людей – это возможность выглядеть внешне невозмутимо и перебарывать себя, но ради чего и чем!

Нервозность, царящая в палате, придавала всему происходящему мощный эмоциональный окрас. Постепенно создалось впечатление, что все делаемое, делается в последний раз в жизни, а потом…

Переодевшись в медбрата, «проводник» нашел каталку для неходячих больных, усадил в нее, уже начинающего темнеть, Артема, который, попав в здание института, напрягся, и что-то, очень внимательно, изучал внутри себя. Он почувствовал – «голос» близко.

В лифт помог им заехать пожилой лифтер, с совсем белыми волосами. С болезненным видом, он с трудом передвигался, был хром на одну ногу и постоянно откашливался. Могло показаться, что он почти не видит, даже нося очки с очень толстыми стеклами, через которые его зрачки виделись почти прозрачными.

Следом зашел, очень худой и, через чур, подвижный курьер из службы доставки «донорских внутренних органов». В руке он держал термос, под мышкой стопку бумаг, прикрепленных к дощечке, что было явно ему неудобно. Другая была свободна, и одета в резиновую перчатку. На лице у этого, как-то, не естественно ведущего себя человека, обреталась противовирусная маска. Зайдя, он поздоровался. Ему ответили кивком.

Лифтер поинтересовался:

– Первая или вторая «Хирургия»?

– Третий… Этаж, я имею в виду…

И дополнил:

– Сначала оформить надо…

– Понятно…

Это был «прокол». Виктор знал, как проходит доставка, и был убежден – на третьем этому парню делать точно нечего. О чем и дал знать Паше…

«Седой», изо всех сил пытался рассмотреть сидящего в каталке, но этого не получалось. Время для появления «ликвидаторов» Цисаева, было самое подходящее. Они? Всех троих он видел впервые…

У медбрата, везущего каталку, была обувь, скорее путешественника, а не эскулапа. В такой неудобно и жарко передвигаться в помещении – заходя в лифт, он задел палас и металлическую пластину, из тех, что накладывают на соединение листов линолеума. «Не местный» – уличил лифтер.

Подошло время принятия решения. Он приготовил стреляющий электрошокер, думая использовать его, сразу по выходу троицы. Дальше прикрываясь дверьми лифта, уже орудовать, чем удобнее.

Пол лифта сравнялся с полом третьего этажа, «больной» в каталке, как-то резко, шевельнулся, будто при судороге, и застыл. Везущий его, сказал: «Ага, сейчас»…Двери начали открываться, все трое повернулись к старику спиной… Но только, собирались начать движение, как Артем, выгнулся, будто получил электрический разряд, прошедший сквозь все его тело. После вскочил, и совершенно прямым, пролетев в, только образовавшуюся щель, исчез, с силой откинув в сторону Виктора каталку. Его проводник крикнув кому-то в коридор:

– Рано! «Голос», рано!… – Хотел двинуться за ним, но получил порцию гигантского электрического разряда, проходящего от устройства по тонким проводам к иглам, впившимся в шею. Нажав на «электрошокере» кнопку «постоянно», и бросив его рядом с бьющимся в конвульсиях, лифтер кинулся вслед, что-то говоря, прижимая ларингофон ладонью к горлу.

Пока он был занят каталкой и «проводником», коридор опустел. В скрытом наушнике Пашин голос говорил:

– Я в палату. Охранник и еще один, на «товьсь» у двери. Плюс один в соседней палате с холодильником… Наш доктор молчит… Я пошел!… – Одновременно с последними словами, разогнавшись всей своей массой, «Ослябя» вынес дверь своей палаты, поскольку она оказалась припертой снаружи. Предварительно, за секунду до этого, он инициировал свето-шумовую гранату, надеясь, что она оглушит и ослепит обоих мужчин. Она подействовала, но уже было поздно – цели сознанию «Темника» уже были поставлены.

Мало того, в момент срабатывания, дверь в палату Алексея открывалась, поскольку выходила медсестра, принесшая нагретый чайник с кипятком. Яркая вспышка, и прозвучавший грохот, ослепили и оглушили всех находящихся внутри и снаружи. Под это попал и Виктор, бывший на подходе к соседней, через стену палате. Он пострадал меньше всех, не считая Павла. Это позволило ему, худо-бедно, продолжить движение.

Артем наобум, в слепую, ворвался в палату с гостями, споткнулся, ничего не видя о стул, уронил ширму, падая, зацепил вешалку и грохнулся на пол. Не имея возможности ориентироваться, он застыл, под упавшей на него ширмой и одеждой, бывшей на вешалке.

Испуг, помноженный на ожидания, чего-то нехорошего, ввел, кого в состояние шока, кого истерики, кого растерянности.

Продолжал прежнее, только Ясуси, он размахивал кадилом, и читал наизусть, какой-то отрывок, и Татьяна, державшая за голову отца в своими руками, совершенно уйдя в себя.

Павел Крышников, нащупал Мартына, сгреб его под себя, и на ощупь искал по полу какой-нибудь предмет для использования в виде орудия обороны. Все остальные приходили в себя, кто лежа, кто сидя, окликая по именам присутствующих.

Ослябин, врываясь в бокс, увидел, стоящую Татьяну. Ему показалось, что позади ее головы, что-то лучит ярким светом. Стояла она одна, в изголовье кровати отца. Глаза ее были широко открыты, и не моргая, смотрели в сторону мужа, но они явно ничего не видели – граната разорвалась точно против ее, ослепив и оглушив на время. По стечению обстоятельств, девушка смотрела, через проем открытой двери почти на цветок.

Губы ее шевелились, лицо бледное, сосредоточенное, лоб покрылся испариной, волосы её, ожившие, как от легкого ветра, дорисовывали картину мистическую, страшную.

В палате происходило что-то необъяснимое. При закрытом окне, «гулял» сквозняк, поднимающий не только листки бумаги и трепещущий занавесками, но все и всем, что могло двигаться. Шатались стойки капельниц, раскачивались трубочки, свешивающиеся с них. Провода и шнуры электроприборов сжимались, скручивались, стягивались, как будто под воздействием очень больших перепадов температур.

Дисплеи меняли показатели с моментальной периодичностью, колыхался, даже воздух…

Откинутая «Ослябей» дверь, сорванная с петель, упала точно на «телохранителя» Весны. Подумав, что оба «ликвидатора» внутри, «Ослябя» рванулся в палату, но начал натыкаться на встающих с пола.

В это время послышались крики из-за стены. Это «Седой», ворвавшись, уложил сокрушающим ударом «курьера», после чего был атакован сразу всеми больными. Он отбивался от них, не совсем понимая, что происходит. Схватив пластиковый ящик-термос, вскрыл его. Посыпались стеклянные бутылки, звеня, рассыпаясь и разбиваясь. Он почувствовал запах спирта, а точнее водки.

Виктор, воспользовавшись, после этого всеобщим замешательством, сорвал куртку с, так и не пришедшего в себя, курьера и обнаружил больничную пижаму под ней.

Оказывается парень бегал за водкой, нарядившись, в где-то найденную форму, благодаря чему и произошла эта ошибка.

Одумавшись и сообразив, что четвертый должен быть внутри палаты, где уже разворачивалось действие, поскольку слух и зрения начали возвращаться к людям, он огромными прыжками направился туда. И как раз вовремя.

Павел, еще не добравшись до супруги, получил несколько пуль в спину. Стрелявший был «батюшка», которого все признали за отца Андрея, ехавшего из Кимр. Сам отче, без сознания, раздетый лежал в куче грязного белья, под лестничным пролетом первого этажа, и еще дышал.

После выстрелов, заглушенных прибором для бесшумной стрельбы, разлетелась лежащая ширма, из под которой появился человек со страшным темным лицом и горящими, как раздуваемые угли, глазами. Он начал стрелять короткими очередями, двигаясь в сторону Татьяны, пока, имея цель, взять ее в заложники. Девушка, до сих пор, так и не пошевелилась. Она была, как будто не здесь, и все происходящее ее совсем не касалось.

Оборвав Таинство Соборования, воплотившееся в людях зло моментально образовало воронку темных сил. Все происходящее дальше, было, как в замедленных съемках. Свет в помещении потускнел.

На подбегавшего Виктора, набросился Вадим, отбросив неожиданно дверь в его сторону. Завязалась борьба.

Ослябин, не обращая внимание на ранения, повернувшись, прикрывая собой Татьяну, вынимая пистолет, ринулся на стрелявшего. Тот двигался, как паук, отталкиваясь ногами от любых предметов, казалось бы, даже не подходящих для этого.

Одна пуля, выпущенная Пашей из пистолета, все же задела лже-священника. Тот поскользнулся, падая, нажал на спусковой курок и ранил «Темника» в колено. Перекатившись по полу к стоящему столу, пытаясь воспользоваться им, как щитом, «поп» повернулся спиной к Артему, не видя от него опасности, но почувствовал затылком ствол пистолет-пулемёта. Зомбированный, восприняв его за противника, будучи им ранен, и не задумываясь, спустил курок…, ударивший по бойку, и пробивший, в свою очередь, капсюль патрона.

Три пули разорвали затылочную кость. Одна пройдя насквозь, вынесла правый глаз, вторая застряла в челюсти, третья вышла, через раскрытый в крике рот. Расколовшаяся нижняя челюсть, скребанула прорвавшей кожу костью по полу, и толкаемая по инерции, падающим, обмякшим, телом, почти сразу напитала кровью, падающее белое полотенце.

При взгляде на умершего сразу человека, что-то казалось лишним. Это была, отклеенная от подбородка, борода, съехавшая со своего бывшего места, и теперь закрывавшая нос, по-прежнему, крепко держась у верха скул… Постепенно и она краснела…

Мы бы никогда не узнали, кто это был. Пожалуй, из всех пришедших убивать, он был самым могущественным и талантливым, добившимся всего, что может хотеть человек. Он был злобен и мстителен. Самое большое удовольствие – месть собственноручно. При возможности он поступал так всегда. Если бы его теперь хоронили, то вряд ли с оказанием воинских почестей. Ни как в звании генерала, и ни в каком другом. Цисаев уничтожил не только себя, погубив свою душу, но и память, которая, несмотря ни на что, могла остаться доброй…

Даже после смерти, Евгений Максимилианович, еще умудрится сделать пакость, вряд ли радуясь этому своей, взметнувшейся от праха, уже чувствующей вечную гибель, душой.

К этому моменту начал ориентироваться и Крышников. Быстро определив место исходящей опасности, прыгнул в сторону «Темника», приземляясь, и чувствуя необходимость, сделать еще один толчок, он оперся, на что-то только упавшее и мощно разогнул толчковую ногу. Подошва ботинка, сначала, найдя твердую опору, начала движение, но почти сразу, под обувью твердое провалилось, и нога ушла в пустоту. Он умудрился наступить на голову, с только изуродованной челюстью, и сплющив её, поскользнулся на крови и мозге. Дальше опоры тоже не оказалось. Перевернувшись в воздухе, спецназовец брякнулся рядом, влипнув, во что-то теплое и вязкое…

Еще не зафиксировав телом пол, Паша, сгруппировавшись, начал перекатываться и сделал это вовремя. Короткая очередь, выпущенная Артемом с трех метров, полоснула по месту приземления.

Отстреляв магазин, «Темник», прежде, чем поменять его, сорвал с пояса гранату наступательного действия, вырвал кольцо с усиками и бросил оставшееся в дальний от себя угол, сам пригнулся за стол, которым хотел воспользоваться, переодетый в попа, убийца.

Как раз в этот момент, начал подыматься на ноги, еще плохо соображающий, отец Иоанн. Граната упала точно за него. Взрывная волна отбросила батюшку грудью на этот перевернутый стол, причем так, что они встретились с Артемом лицом к лицу. Священник, что-то закричал на церковно-славянском, и весь дымящийся сзади от проникших осколков, вскочил, будто ничего и не было, выхватил пузырек, спрятанный в рукаве, и, сорвав крышку, выплеснул все содержимое, направляя его в глаза демону, после чего упал без памяти, и застыл.

С ним ничего не случилось – спасло толстое и плотное облачение, ряса и, всегда носимая им, власяница.

Попавшая жидкость, образовала на лице «Темника» страшные ожоги, безостановочно прожигающие тело дальше. Он сразу перестал видеть, но этого, в общей кутерьме, никто не заметил.

Не чувствуя боли, в слепую, он перезарядил магазин, дослал патрон в патронник, и по памяти направил оружие. Если, кто-нибудь взглянул бы на него, то возможно, потерял сознание от увиденного. Выплеснутое в лицо, очень быстро разъедало биоорганику. За секунды растворялись не только челюсти, кожа, кости, но даже зубы. Еще минута и от головы останется только затылочная кость, падающая на коже с волосами, на спину.

Сколько можно успеть сделать за шестьдесят секунд?! У него было три цели: Силуянов, «Солдат» и, теперь, Татьяна. Все три он должен был уничтожить по порядку, и никак иначе. Его ствол изрыгнул первое пламя в сторону места, где по памяти лежал Мартын. Силыч за минуту до этого смог, с помощью, вовремя подоспевшего Крышникова, поменять свое убежище. Тот и сам еле передвигался, поскольку при падении сломал ногу, и даже не мог встать. Вытащив друга, ОМСНовец, заметив в метре от себя пистолет, выроненный тёзкой, попытался до него дотянуться.

За несколько секунд до этого, появился «проводник», еле добравшийся из лифта. Сил он был почти лишен, но направить оружие и выстрелить смог.

Первая его увидела Элеонора Алексеевна, не совсем понимая, что происходит, она впала в истерику, поскольку звуки перестрелки вернули ее в день гибели Милены. Перед ней мелькали картины тех событий, и охватили тогдашние воспоминания.

Автоматически бабушка хотела схватить, как тогда, еще в грудном состоянии, Татьяну и унести ее. Она судорожно искала младенца, пока, неожиданно не вернулась в настоящее.

Увиденное подействовало настолько отрезвляюще, что пожилая женщина, желая всей душой защитить внучку, схватила штатив, упавшей капельницы, и увидев появившегося в проеме двери вооруженного человека, целящегося в сторону Татьяны, метнула в него железяку с невероятной для себя силой.

В последний момент, стрелок, заметив опасность, перевел оружие на «Ляксевну» и успел выстрелить в момент, когда она уже запустила снаряд. Но, если он попал ей в плечо, то ножка стойки, угодила в горло и сломала хрящ кадыка. Произошло это на выдохе, а потому воздуха в легких почти не осталось. Кусок расслоившегося хряща перегородил трахею и молодой человек начал задыхаться…

Думая, что первый уничтожен, восприняв громкие судороги и хрипы «проводника», оставшегося без воздуха, за конвульсии Силуянова, Артем двинулся в сторону, где предполагал нахождения второй цели…

Я витал рядом, душа кричала! Я как будто обрел плоть и чувствовал каждую рану, не зависимо от того, в чье тело входила пуля. Я понимал, что что-то могу предпринять, но кроме молитвы ничего не был в состоянии придумать. Видя человека с белыми волосами, и ощущая все им переживаемое, я прочувствовал ее небывалую жертвенность. При этом он убил человека, того, который последнее время постоянно был с женщиной, которую звали Весной.

Странные люди! Как же много в них намешано. Он, желая спасти всех, лишил жизни создание Божие. Пытаясь спасти священника, которого вот-вот, должно было разорвать на куски, он бросился к нему, и не успев, получил, причем единственный из всех, два осколочных ранения. Один осколок попал в шею, перебив артерию, второй в сердце. Он «отходил» с мыслью, что не смог сделать ничего хорошо: не добрался до монастыря и не стал монахом; не спас тех, кто в нем сейчас нуждался и погубил свою душу. Наверное, я увижу ее в ближайшее время, проносимую Ангелами Выше. Его Хранитель был рядом с умирающим. В ногах еще двое. Лики их сияли, будто этого раба Божиего ждало Царствие Небесное…

Весна – эта раздираемая противоречиями женщина, решившая, наконец, жертвуя собой, связать свою жизнь с человеком, так и не ставшим ей мужем, сейчас видя, что демон направляется в его сторону, бросилась, заслонив собой бездушное тело, обняла…, и почти сразу несколько пуль взрезали ее спину. При этом я почувствовал боль, какую не чувствовал здесь еще ни разу…

Вспыхнуло, какое-то окно, в нем замелькали быстро кадры, сначала, казавшиеся совсем сторонними, но после – это было очень быстро, я вспомнил, что это была моя возлюбленная, её звали Весна, и когда-то я спас ее!

Дух мой заметался! Разрываясь, я не знал, что предпринять, ибо все чувства и вся память вернулись ко мне. Моментально осознав, кто они, и что с ними происходит, только по одной причине, виной которой был я…, я взалкал, обращаясь к Создателю: «Как я могу все это исправить?!» – Господь не оставляет ни одного вопроса без ответа, рано или поздно он будет. И я услышал: «Искупление…».

Я рванулся к ним, демон уже направил оружие точно в голову… «О, Господи! Это же моя дочь! Она под последнее слово, уже сказанное священником, вливала, что-то мне в рот…. И я понял – еще мгновения и я очнусь в том мире. Но зачем он мне без них?!»

Первая капля коснулась раскрытых губ, и меня притянуло к этому телу…

Оно вздохнуло…

«Темник» выжимал свободный ход спускового крючка…

Вторая, третья…, кажется, я сглотнул…, и почувствовал тяжесть чего-то. Меня затягивало, и тут я вспомнил, как дорог, веселящимся сейчас бесам…

Я вспомнил, как когда-то привлек их внимание только одной мыслью. И чуть не погиб. Это было не зря – у Бога все прозорливо!

Почти уже втянутым в тело, я заметил, как провалился спусковой крючок и пуля уже выходила по стволу, разгоняясь в сторону… – я не могу это позволить! Я крикнул: «Я – бог!», принеся себя в жертву…