Улица, на которой мы оказались мало чем отличалась от предыдущих, просто здесь выстроились в ряд небольшие домики. Все они были разными, но я выбрала последний на улице, рассудив, что там будет тихо и спокойно. Дом был одноэтажный, построенный из какого-то белого камня, обсыпанный ракушками и жемчугом, с широкими большими окнами. Вокруг дома буйствовали королевские лилии, приветливо покачивая головкой. Лимфил превратился в синею бабочку и кружил вокруг цветов.

— Хочешь, мы поможем тебе сделать тут все, как ты хочешь? — спросил Тит, отвлекая меня от рассматривания.

Я кивнула. Принц посмотрел в ожидании на меня.

— Хочу башню, чтобы там была только одна комната наверху, и можно было через нее попасть на крышу. И чтобы у башни снаружи был небольшой балкончик. Еще, чтобы в доме был второй этаж, а там три комнаты, гостевые спальни, а внизу большая гостиная и кухня. Снаружи мне все нравится, но я хотела бы приделать к дому еще и открытую веранду.

И озеро, заросшее розами, как у меня на земле, — подумала я про себя.

Русалы переглянулись. Видимо, такого никто и никогда не желал.

— Это невозможно сотворить? — спросила я, не зная, как истолковать их замешательство.

— Возможно, Ариадна, — ответил Глин.

— Мы будем делать, а ты смотри, — сказал Тит.

Русалы сосредоточились, и прямо передо мной, стал появляться дом. Такой, какой я хотела.

— Такой? — спросил принц, видя, что я смотрю на их творение.

— Да, — ответила я спокойно. — Спасибо. То, что надо.

— Можно мне еще низкий заборчик и калитку? — спросила я осторожно.

Русалы кивнули. Заборчик по колено, резной, витой, усыпанный теми же ракушками и жемчугом, получился хорошим.

Я открыла калитку и пошла по тропинке к дому. Русалы не отставали. Внутри было пыльно, но прохладно. Свет проникал сквозь окна. Мебели не было никакой. На втором этаже — три большие просторные комнаты, а таком же состоянии. Я спустилась вниз, касаясь шершавых стен, которые мне очень нравились.

— Что это за камень? — спросила я у Глина.

— Морской белый мрамор. Его добывают русалы, сплавив песок и ракушки.

— Научите меня такой делать? — спросила я, видя, как брови русалов ползут вверх.

— Зачем? — спросил Тит.

— Просто хочется научиться чему-то новому, — ответила я удивленно.

Тит и Глин переглянулись, кивнули.

— Что у вас едят? — спросила я осторожно.

— Что ты захочешь, еду легко наколдовать.

Я обреченно кивнула.

— Что не так, Ариадна? — спросил Глин.

— У меня не получается, — ответила я.

— Нужно всего лишь желать, как тут может что-то не получится? — спросил удивленно Тит.

И я растерянно посмотрела на меня. То, чему меня учил Лир и Аран, было магией иного рода. Я зажмурилась и представила себе бутерброд с колбасой и сыром. Открыла глаза и увидела его у себя на руке. Как интересно-то! Русалы постарались скрыть смешки.

Я поднималась по башне, ела на ходу бутерброд, и попутно просила Глина сделать пару небольших окошек. Наверху в башне мне очень понравилось. Одну стену от пола до потолка покрывали окна. Большие, светлые. Через них можно было выйти на небольшой балкон. Слева в стене была сделана ванная комната, остальное пространство было покрыто пылью.

Я наколдовала еще один бутерброд, стала его жевать и оглянулась.

— Мне нравиться, — сказала я Глину и Титу, смотревшему на меня изучающим взглядом.

— Проводишь нас? — спросили русалы, поняв, что я хочу остаться одна.

Я кивнула.

— Глин, — попросила я. — Ты можешь наколдовать мне кровать?

Русал ничем в этот раз не выдал своего удивления, кивнул и сотворил ее возле стены, напротив окон.

— Спасибо.

Он кивнул. Мы вместе спустились во двор.

— Можно мы навестим тебя завтра? — спросил Глин.

— Конечно, — ответила я. — Просто хочу поспать.

Тит улыбнулся.

— А я могу тут посадить яблони? — спросила я, оглядывая свой небольшой сад.

Русалы снова переглянулись.

— Хватит уже переглядываться, — шикнула я. — В чем опять дело, что я делаю не так? Мои желания такие странные? — спросила я.

— Ариадна, ты удивительная, — ответил Глин. — Совсем другая, чем мы предполагали. Ты попросила создать кухню, хотя еду можешь добывать при помощи магии. Ты попросила много окон, хотя русалки и русалы, редко любят столько света, и ты хочешь выращивать яблони…

Я пожала плечами.

— Я могу их сотворить просто.

— Покажешь? — спросил Тит заинтересовано. — У нас никто не умеет творить подобную магию. Я, по крайней мере, не видел.

Я кивнула. Все равно не отвяжется. Зашептала заклинание, сосредоточилась, пожелала создать красивую яблоню с серебряными листьями и золотыми плодами. Открыла глаза и увидела, как из земли пробивается росток, перерастая тут же в молодое деревце, которое засыпали серебряные листья и белые цветы, а потом лепестки цветов опали и выросли золотые яблоки.

Я сорвала одно, откусила, вспоминая, что такое волшебство мне было не по силам раньше, и понимая, что только благодаря тому, что я оказалась в источнике русалочьей силы, моя сила стала расти, как на дрожжах. Посмотрела на русалов, и чуть не подавилась этим самым яблоком.

Взгляды такие…словно их молния поразила. Глин отмер первым.

— Ты владеешь эльфийской магией? — спросил спокойно принц.

— Ну, да, а что?

— Тебя эльф научил? — спросил Глин снова, игнорируя мой вопрос.

— Да.

Глин с Титом помолчали с минуту.

— Что не так-то? — спросила я, срывая очередное яблоко.

— Русалки не могут владеть никакой магией, кроме своей собственной, — ответил Глин. — Ну и магией своих родителей и любимого, если он не русал. Получается, что твой отец, действительно, эльф.

Я хмыкнула. Видел бы этот морской принц, как я чуть полдворца Лиру не разнесла, использовав силу темного мага, когда узнала, что я — его дайари. Нет, этого точно никому нельзя говорить и показывать. Ну, а эльфийская…

— Ты что-то еще умеешь из эльфийской магии? — спросил Тит, срывая яблоко.

— Призывать воду, выращивать лес, цветы, и делать мотыльков.

Тит все-таки подавился яблоком.

— Покажешь? — спросил Глин.

— Не сегодня. Устала я очень. А завтра может быть…. кроме того, Глин, у меня есть маленькая такая проблемка…

— Какая? — спросил принц, срывая золотистое яблоко.

— Я не могу убрать последствия. Все созданное и выращенное мной при помощи эльфийской магии, остается вечным, и не исчезает. Аран замучился со мной, все мои шедевры отцу отправлял, потому что…

— Аран? — переспросил Глин сдавленно.

— Да. Эльф, тот самый, что учил меня колдовать, — ответила я спокойно.

— Единственный Аран, которого я знаю среди эльфов, это принц Арандиэль, — спокойно сказал морской принц, смотря прямо на меня. — Но он пропал полтора года назад.

Я вздохнула.

— Ты знакома с ним, Ариадна? Вы виделись? — спросил русал, хотя это итак было очевидно.

— Да. Я сняла с него проклятие, которое наложила ведьма. Он был лебедем и плавал в пруду, в одной деревеньке, а я случайно на рассвете пожалела птицу, спела ей песню и…

— Сняла проклятие? — спросил ошарашено Глин.

— Его сделала лебедем ведьма? — спросил Тит, все-таки выронив яблоко на землю.

— Да. Это долгая история, давайте завтра, — сказала я.

— Ты обещаешь все рассказать? — спросил Тит взволнованно.

— Я обещаю рассказать то, что сочту нужным, — ответила я, подумав.

Глин оценивающе посмотрел на меня.

— Ты — принц, я не могу тебе так сразу доверять, — сказала я. — Вдруг ты пойдешь к отцу и все ему расскажешь, а что делать мне тогда? Я не хочу, чтобы все это обернулось против меня. Я не хочу сплетен и шептаний за спиной. Не знаю, как у русалов, но у людей я этим была сыта.

Повисла тишина.

— Я ничего не расскажу отцу, Ариадна. Ты расскажешь ему сама то, что посчитаешь нужным. А то, что ты расскажешь мне или Титу, не выйдет за пределы нас обоих, это мы тебе обещаем, — сказал спокойно принц. — Кстати, Аран — мой друг, уверен, что он тебе рассказывал обо мне хоть что-то.

Я сосредоточилась и вспомнила. Конечно, же рассказывал. Просто это и в голову не приходило мне, пока Глин не упомянул.

— Это не ты случайно распугал всех лягушек в озере своим пением, возле которого вы с Араном отмечали его День рождение, распивая вино Снежного королевства? — спросила я, улыбаясь.

Принц хмыкнул и расхохотался.

— Было такое. Надо же, этот плут рассказал тебе именно это. Он, кстати, даже не подозревает, что я — русал, думает, что эльф, морок так действует, — сказал Глин.

— Не доверяешь ему? — спросила я спокойно.

— Доверяю, Ариадна. Просто не хочу подвергать его жизнь опасности.

— Он знает, что я — русалка, — сказала я спокойно.

Принц поперхнулся очередным яблоком.

— У вас же законы, Совет магов…

— Он дал мне клятву верности, а узнал случайно, — сказала я. — А как вы познакомились, кстати?

— Тир познакомил, — ответил спокойно Глин.

Теперь яблоком поперхнулась я. Тир — брат Лира. Как же я близко шла по лезвию ножа. Никому не скажу про Лира. Не скажу.

— Знаешь его? — спросил невозмутимо морской принц.

— Не знакома лично. Он тоже русал.

Глаза Тита и Глина впились в мое лицо.

— Этого Аран не знает, — заметил спокойно Глин.

— Уже знает, — ответила я.

— Откуда?

— Не скажу, — насупилась я.

— Об этом знает только…, - начал Глин.

— Я хочу спать, давайте до завтра, — сказала я, прерывая этот разговор.

Отлично знаю, кто об этом знает. Лир. Его отец и дядя. Аран и Даринель. Сирин и Силадерь. Все.

— По-моему ты просто хочешь избежать разговора, — сказал Глин. — Я кстати, собираюсь навестить их через несколько месяцев, если захочешь, можешь со мной пойти, — ответил принц.

— Он не в Снежном королевстве, — сказала я спокойно.

— А где? — спросил удивленно Тит.

— В Аридейле.

— Почему он там?

— Он решает вопрос, с чего начать поиски отца, ищет зацепки, да и с Даринель…

— Кто такая Даринель? — спросил заинтересованно Глин.

— Жена Арана, — хмыкнула я.

— Он женился? — удивился принц.

Нет, поспать мне не суждено.

— Да. На кикиморе, которая оказалась заколдованной дриадой. Та же ведьма постаралась, — сказала я спокойно, наблюдая, как Тит подавился очередным яблоком, а глаза у Глина поднялись еще выше.

— Да, Ариадна, умеешь ты преподносить сюрпризы, — улыбнулся русалочий принц. — Ну, иди, спи, завтра поговорим обо всем, — сказал Глин.

— Сладких снов, — улыбнулся Тит.

И оба русала вышли за калитку. Я вошла в дом, поднялась в башню, легла прямо так с хвостом на кровать и почти мгновенно уснула, успев подумать о том, что безумно скучаю и по Арану, и по Лиру.

Я проснулась на рассвете и увидела, что рядом в креслах сидят Тит и Глин и пьют кофе, судя по запаху.

— Вы чего так рано? — сонно спросила я, с трудом сдерживая зевок.

Оба русала выронили кружки из рук, вскочили и оказались рядом со мной.

— Ариадна, ты в порядке? — спросил Глин, вглядываясь внимательно в мое лицо.

— Да. Просто устала, — сказала я спокойно. — А вы давно тут? — спросила я обоих, зевая.

— Четвертые сутки, — устало сказал Тит.

Я вытаращила глаза. Села.

— Я так долго спала? — спросила я осторожно.

— Да. Мы волновались за тебя, — сказал принц спокойно.

Я сощурилась от солнца, проникающего сквозь окна.

— Слушай, Глин, а почему тут солнце? Мы же под водой.

Принц вздохнул, забрался ко мне с ногами на постель.

— Особая магия, Ари, я же говорил тебе об этом. Я не могу объяснить тебе это простым языком. Но если примерно, то сюда перенесли часть суши с земли, и она живет по земным законам.

— Тут и снег бывает? — спросила я.

Тит и Глин рассмеялись.

— Если только ты сама захочешь, чтобы у тебя под окнами лежал, — сказал Тит.

Я хмыкнула.

— Ариадна, а ты всегда спишь как русалка? — спросил Глин.

Я вытаращила на него глаза, увидела неожиданно только сейчас белоснежную простынь, которой была накрыта, и покраснела.

Глин и Тит улыбнулись во все свои тридцать два зуба, или сколько их там у русалов.

— Нет, — шикнула я, растерянно соображая, как получилось так, что я засыпала с хвостом, а проснулась — с ногами. Или я что-то путаю?

Стараясь отвлечься, сотворила себе поднос, а на нем — омлет с грибами и стакан апельсинового сока, и принялась завтракать. Русалы хмыкнули, и последовали моему примеру. Мы ели в тишине. А потом я подумала и сотворила шоколадное мороженое с малиной.

— Хотите? — спросила я русалов, которые с непонятным мне выражением лица, смотрели, как я ем из вазочки лакомство.

— Даже боюсь спросить, что это, — сказал Тит.

— Не доверяешь? — поддела я его.

Глин хмыкнул, кивнул. Я сотворила мороженое и для него, и для Тита.

Десерт оба моих русала оценили.

— И как оно называется? — спросил Глин.

— Мороженое, — ответила я. — Могу научить делать его, если хотите, — сказала я, прикидывая, как они воспримут эту информацию.

Русалы уставились на меня.

— Его можно и при помощи магии сотворить, а можно и без нее, — сказала я смущенно.

— Маги так не делают, только люди, — сказал Тит.

— Это да, только я не всегда была магом, жила восемнадцать лет среди людей, поэтому в готовке была своя прелесть.

Глин ничего на это не сказал.

— Ты обещала с нами поговорить и все рассказать, — сказал принц через минуту.

— Что ты хочешь знать? — спросила я обреченно. — И вообще, может, вы выйдете, а я оденусь, — сказала я спокойно.

Оба русала кивнули, послушно вышли за дверь. Я достала из-под подушки сумочку, которую взяла с собой. Вытащила одежду, натянула тунику и штаны, которые подарила мне нечисть, одела сапожки, расчесала волосы гребнем Лира, посмотрелась в зеркальце Арана, заплела косу, закрепив ее заколкой, и вышла в сад, где на ступеньках крыльца сидели русалы.

Русалы уставились на меня.

— А почему не платье? — спросил Тит.

— Вот пойду к королю и наколдую платье, а это — подарок.

— Чей? — спросил Глин.

— Нечисти, — ответила я спокойно. — Я ее тоже от проклятия спасла, — ответила я, усаживаясь между ними. — Вопросы есть еще?

— Да, — отмер Глин.

— Расскажи, как ты жила до того, как стала русалкой и как стала? — спросил Тит.

Ну что ж, вопрос нейтральный. Я рассказала о земле, о Ленке, о детском доме, о том, как оказалась на озере на даче, и как напали серые тени, не оставив мне выбора. Лира просто называла темным магом. Потом рассказала о том, как спасла нечисть, и как встретилась с Араном, как мы победили ведьму, как Даринель и Аран поженились, и остановилась.

Глин хмурился.

— Ты рассказала нам сухие факты, Ариадна, — сказал, наконец, принц.

— А ты чего хотел? — спросила я удивленно.

— Чтобы ты рассказала об эмоциях и чувствах, — просто ответил Глин.

Я покачала головой. Рассказывать все, как есть, значит, рассказать о Лире. Я не готова была открывать правду. Никому. Да и стоит ли?

Тит вообще ничего не сказал. Воздержался от комментариев.

— Я хочу привести дом в порядок, — сказала я, поднимаясь.

— Мы поможем.

Я только хмыкнула.

— Я не собираюсь пользоваться магией, — сказала я, смотря, как лимфил превратился в очередной раз в белку и ест из рук Глина орехи.

Русалы кивнули, словно готовились услышать от меня подобное.

— С чего начнем? — спросил Глин.

— Принц собирается мыть полы? — уточнила я на всякий случай.

— Принц собирается мыть полы, — улыбнулся Глин.

— Я тоже помогу, — сказал Тит.

— Так с чего? — спросил принц.

— С башни. Мне там жить.

Мы поднялись наверх. Я наколдовала швабры, щетки, веники, несколько чистящих средств с земли, и попросила русалов переместить кровать вниз.

Пока принц занимался транспортировкой моей единственной мебели, я рассказала Тиру, какое средство для окон, какое для пола. Стены в уборке не нуждались. А потом мы все вместе принялись за работу. Через два часа засверкали окна, был вымыт потолок, выметена пыль, и я приступила к мытью полов, а оба русала сидели на ступеньках лестницы и устало смотрели на меня. Да, физическим трудом они явно раньше не занимались, а я вот к нему привыкла с раннего детства, трудно отучиться. Привычка — вторая натура, правильно говорят. Даже сейчас, зная, что я могу все сделать при помощи магии, я предпочитала работать, потому что хотела забыться. Лир не выходил из головы совсем.

Когда я домыла пол, русалы стали очищать потолки в башне, а я подмела ступени, вымыла их, и мы, спустились на первый этаж.

— Давайте пообедаем, — сказала я спокойно.

— Давай, — ответил Глин. — Ты какую мебель хочешь в спальню, придумала уже?

Я кивнула. Наколдовала себе макароны с сыром и салат с помидорами и стала рассказывать, периодически отправляя себе еду в рот. Тит спросил, что это за блюдо, которое я ела, только к концу обеда, когда расправился со своими котлетами, Глин же спокойно ел картошку с каким-то соусом синего цвета. Видимо, вкусное блюдо было, судя по аромату.

— Будем отмывать дальше, или мебель создадим? — спросил Глин, потягиваясь.

— Дальше, — ответила я. — Мебель можно создать вечером.

Мы втроем поднялись на второй этаж и снова принялись отмывать комнаты и коридор. Работа была нудной, забирала много сил, но я радовалась, потому что смогла отвлечься, даже песенку стала себе напевать под нос.

— Ариадна, ты поешь? — спросил Глин, оказываясь рядом.

— Есть немного, — сказала я осторожно.

— Немного? У тебя мама была сиреной? — спросил принц, вытирая пыль с носа.

— Ну да, — сказала я.

Сама ведь рассказала, что Арана спасла при помощи песни.

— Нам споешь? — спросил тихо принц, серьезным голосом.

— Когда закончим с уборкой, — ответила я.

Не говорить же ему, что настроение петь у меня пропало неожиданно, когда подумала о маме. Знать бы, кем она была, и как ее звали. Хотя бы имя.

Когда через четыре часа мы спустились в сад, то заметили, что за оградой снуют русалы и русалки, смотря на меня и Тита с Глином любопытными взглядами.

— Что они на нас так смотрят? — спросила я, засовывая сотворенный пирожок с клубникой в рот.

— Ариадна, мы четверо суток провели у тебя в комнате, отлучались только за целителем, — сказал Глин.

Я нахмурилась и перестала жевать.

— Так, а целитель зачем?

— Мы не смогли тебя разбудить, послали за Юстусом. Он тебя осмотрел, и сказал, что ты очень устала, вот и набираешься сил.

Я заерзала.

— И поэтому на меня все так пялятся? — спросила я снова.

Глин застонал, а Тит засмеялся.

— Они думают, что ты со мной спала, Ариадна, — сказал спокойно Глин.

Я поперхнулась пирожком, позволив Титу похлопать себя по спине, и выпила сотворенный им воды из кружки. А потом встала. Русалы тоже поднялись. Я не знаю, откуда взялась у меня сила, но сверкнула молния, сжигая яблоню, которую я сотворила вчера. Потом я оглянулась к перешептывающимся русалам и русалкам, которые делали вид, что гуляют по улице.

— Я не спала с вашим принцем. Мне он даром не нужен. Будьте так любезны, оставьте меня в покое, я хочу привести свое новое жилье в порядок, а вы все изрядно меня напрягаете, — сказала я прямо.

Русалы и русалки глупо заулыбались, захихикали, но с места не сдвинулись, и тогда я по-настоящему разозлилась. Уж не знаю как, но передо мной ростом с мой дом вырос зеленый молодой березовый лес. Деревья переплелись между собой, образовав красивый узор, дверца калитки тоже стала деревянной.

Затем я произнесла заклинание на эльфийском, благодаря которому без моего приглашения никто не сможет попасть внутрь, и даже, если русалы и русалки захотят посмотреть сверху, поднявшись в воде, ничего не увидят, кроме купола, которого на самом деле не существовало.

Глин и Тит, молча, стояли и смотрели на лес. Я развернулась и пошла к дому, решив привести в порядок кухню. Русалы присоединились ко мне через пять минут, и так же, молча, стали мне помогать. За шесть часов, что мы отмывали кухню, а потом гостиную и открытую веранду, они не произнесли ни слова, видимо, почувствовав, что сейчас меня лучше не трогать.

Глин этот хорош. Зачем было сидеть возле меня четверо суток? А потом такие слухи ползут. Неприятно. Но он ведь их не распускал. Что вот теперь думать и делать? Я села на крыльцо, и чтобы немного успокоиться, стала колдовать в саду. Вдоль берез наколдовала тюльпаны разных цветов, справа оставила открытую зеленую лужайку с травой, чтобы можно было любоваться с балкона на чудесный вид. Но подумала, и решила, что это не то. Открытое пространство мне не нравилось. Сотворила небольшое озеро, заросшее белыми кувшинками, а вокруг него — кусты роз — красных, белых, желтых, голубых.

Подумала снова, оглядела все и сотворила белоснежных и лимонных мотыльков. Пара деревянных скамеек и тропинка — самое то. Можно спускаться сюда и отдыхать, сколько захочешь. Это место стало напоминать мне о доме, который подарил Лир. В нем я была так счастлива.

Хотела, было, изменить пейзаж, но не смогла. Забыла, что колдуя, делаю все вечным. Но не покидать же, только что отмытый дом из-за этого!

Слева садить что-то я не решилась, но потом неожиданно стала колдовать снова. Не удержалась. Яблони с серебряными листьями и золотыми яблоками — столько, сколько влезло, чтобы можно было бродить среди них в тишине.

И злость отпустила, растаяла, появилась тоска по дому, по Лиру, по Арану. Я села на скамейку возле пруда и стала петь. Аранатариэль. Это снова была ее песня, красивая, чистая, светлая. Песня, которую так любили Лир и Аран, и которую любила сама звезда. Та, что воспевала красоту мира, и помогла победить серую тень, и что могла забрать у меня из груди ноющую боль, не дающую дышать. А потом я уронила голову на руки и заплакала.