Нас никто не остановил, все понимали, что мы хотим побыть наедине, и мы, взявшись за руки, шли вдвоем, и я рассказывала все с самого начала. Как росла, как встретила Лира, как случилось, что все повернулось именно так. Мой отец слушал внимательно, задавал вопросы. Смеялся, когда я рассказывала, как училась колдовать.

— Теперь я понимаю, почему Аран смог преодолеть проклятие ведьмы. Кровь отозвалась. Возможно, будь это другая русалка, ничего бы не случилось, — сказал эльф, присаживаясь на траву на противоположном берегу. — Он искал судьбу, а нашел — тебя.

— Судьбу тоже, — сказала я тихо. — Главное, чтобы я смогла его освободить, — сказала я тихо.

— Сможешь, ты сильная, Ари, — сказал отец. — Не против, что я так тебя буду называть?

— Нет, — улыбнулась я.

Потом мы еще поговорили о пророчестве, о надвигающейся войне.

— Расскажи мне о маме, — попросила я его осторожно.

Лицо отца просветлело. Рассказ полился рекой. Она очень любила розы, особенно белые. Петь на рассвете. Слушать морской шум. И была самой лучшей.

— Мне будет непросто смириться с ее утратой, — сказал он тихо.

Я понимала его. Он до конца верил. До конца ждал.

— Во дворце я оставила ее письмо мне и твой серебряный браслет, — сказала я тихо.

— Позволишь мне прочесть его? — спросил Эран осторожно.

— Да. Когда окажемся на месте.

— Спасибо, дочь, — ответил он серьезно, понимая, как это будет нелегко для меня. — Я очень ее любил Ари, очень. И сейчас люблю. Никогда и никого я больше не смогу так любить, — сказал владыка эльфов. — Прости, что я позволил ей уйти, и что все вышло так.

— Папа, — прошептала я, обнимая его за плечи, и впервые обращаясь к нему так.

— Все теперь будет хорошо, дочка. Все будет хорошо. Нам нужно поддержать Даринель. Смешно подумать, что я скоро стану дедом, — засмеялся он.

— Да, на кого-кого, а на деда ты не похож. Поговори с ней. Она переживает очень, — сказала я в тревоге.

— Поговорю.

Ари. Как ты? — в голове возник голос Лира.

— Хорошо, — вслух сказала я. — Ой.

Отец рассмеялся.

— Муж переживает? Надо же, я, оказывается, выдал замуж прошлой ночью — дочь, — сказал Эрангитиль.

Ари.

Я вздрогнула.

— Я пойду, Ари. Поговорю с Даринель, с дочерьми и с русалами. Мы теперь родственники, надо многое обсудить, — сказал Эран, поднимаясь и целуя меня в лоб.

— Иди. Я побуду немного тут. Мне есть о чем подумать.

Правда, думать пришлось недолго, через минут пять рядом присел Лир, и обнял меня за плечи.

— Непросто все, да? — спросил он меня.

— Даже слишком непросто, Лир. Не знаю, как быть дальше. Вернее знаю, но боюсь действовать. Не хочу потерять близких мне людей. Тезуэль вообще, наверное, зол. А уж ведьма эта…

Ответить Лир не успел. На моей руке что-то тихо засветилось и погасло.

— Кольцо исполнения мелких желаний, — спокойно сказал Лир. — Значит, морская ведьма попыталась направить его действие во вред. Пошли, нам нужно сказать твоему дяде.

Дядю известие не обрадовало.

— Если она перешла на сторону врага, Серебряный город может оказаться в опасности, — сказал он встревожено.

— Я с вами, — сказала я спокойно, понимая, что сейчас русалы направятся домой.

— Нет, — ответили хором Глин, Алона, мой отец и Лир.

— Там небезопасно может быть, Ариадна, — сказала королева.

— Мы с тобой свяжемся, — сказала Глин.

— Не подвергай мужа опасности, — добавил дядя.

— Я с ума сойду тут без тебя, — припечатал Лир.

— Останься, Ари, — попросил отец.

Ох, как мне захотелось сразу всем сказать все, что я по этому поводу думаю. Но ведь хуже всего то, что они — правы.

Хммм…Кольцо вернулось, значит, можно что-то пожелать. Я подумала и попросила, чтобы все мои вещи и вещи Лира, оставленные у орков, оказались тут. Но ничего не вышло. Видимо, желание было слишком большим. Я выругалась.

— Что она хочет? — спросил спокойно мой отец.

— Забрать наши вещи у орков.

Эран улыбнулся, сосредоточился, прошептал какое-то заклинание.

Передо мной возникли наши походные сумки.

— Спасибо, папа, — сказала я, радуясь тому, что смогу переодеться. А то на мне только вещи Лира оказались, вернее только его рубашка. Она, конечно, длинная, вот только хочется свою тунику и штаны, и волосы расчесать гребнем.

— Злишься, — сказал мой маг, когда я переоделась и стала раздирать волосы, которые спутались настолько, что любая ворона бы подобному гнезду обрадовалась.

— Да.

— Ари, ситуация серьезная. Очень. Пока ты плавала, появился леший. Он говорит, что вся нечисть объединяется, чтобы дать отпор Совету. Из них выкачивают силы. Нам нужно всем держаться вместе.

— Там мой дом, если что так, — шикнула я.

— Тут тоже твой дом, — заметил Лир.

Бессмысленный спор. Бесполезный.

Я, молча, положила гребешок в сумку, а потом, не ответив ему, пошла к Даринель, которая дремала на еловых ветках, укрытая плащом Тира.

— Ари, привет, — сказала она, когда я присела рядом с ней.

— Да вроде здоровались уже, — заметила я.

— Не злись на них. Они очень тебя любят. И все, — ответила дриада, слышавшая нашу небольшую перепалку.

— Даринель, почему ты не злишься на меня и на Лира за то, что ты лишилась Арана? — спросила я прямо.

Вопрос вертелся на языке очень долго и давно.

— Это было его решение, Ари. Я не сержусь. У каждого своя судьба. Если моему мужу было суждено так поступить, то значит, так надо. Знаешь, иногда он мне сниться, и говорит, что все будет хорошо.

Я вздохнула.

— Что тебя так тревожит, Ари? — спросила она неожиданно.

— Я не кому не могу рассказать то, что Аран мне сказал, и я должна принять решение, а посоветоваться мне не с кем.

— Делай так, как велит сердце.

— Я не хочу оставить своего племянника без отца, — сказала я очень тихо.

Даринель мягко мне улыбнулась.

— Спасибо, Ариадна.

— Тебе что-нибудь хочется? — спросила я ее.

— Хочется, — засмеялась дриада.

— И чего же?

— Чтобы ты спела мне песню, и яблок, которые мог сотворить только Аран.

Я не удержалась и рассмеялась. Ну да, этому меня старший брат научил.

— Нет ничего проще.

Яблоня появилась прямо рядом со мной, и я, оборвав медовые яблоки, скинула их довольной дриаде на постель.

— И песню, — напомнила она.

— Какую хочешь?

— Колыбельную. Моему сыну они очень нравятся.

Я растерянно посмотрела на нее. Никогда мне никто в детстве не пел колыбельных. Пусть хоть племянник послушает. Я сосредоточилась, подумала о маме, и песня, как всегда, возникла из ниоткуда. Нежная, сладкая, переливчатая мелодия наполнила меня целиком, даря душе покой и гармонию. Когда я закончила петь, то заметила, что Даринель уснула, а Лир и Эран сидят неподалеку и смотрят на меня.

С кем же мне посоветоваться, как поступить? Был бы у меня брат, не раздумывая пошла бы к нему. Хотя брат у меня есть. И почему бы и нет? Только Арану я могу все рассказать. Переместиться что ли?

Ари. Погоди.

Ага, сейчас. Итак, слишком много командуете мной. Причем все и сразу. Как-то запамятовали, что я — русалка. Прежде всего. И только потом дайари, жена, дочь, племянница, сестра.

Я сосредоточилась, и прежде чем Лир успел оказаться рядом, переместилась в пещеру к статуе Арана. Опустилась рядом с ним, поздоровалась и стала рассказывать ему все, что со мной произошло. И как ни странно стало легче. И я поняла, что надо действовать, как посоветовал мой дед. Интересно, как хоть его зовут то? Надо было спросить. И почему Лир до сих пор не здесь? Как ни похоже на него. Обычно он тут же перемещается за мной. Боится. А тут — даже мысленно ко мне не лезет. Чудеса, да и только.

Только рано обрадовалась.

Я вышла из пещеры и увидела своего мужа, сидящим на камне. Глаза колючие, холодные, чужие.

— Ты думаешь, что это хорошая идея, сбегать от меня, Ариадна? — спросил он раздраженно.

— А ты думаешь — это хорошая идея, решать все за меня? — возразила я своим вопросом.

— Прости, из-за этой войны, я нервничаю, — сказал Лир спокойно.

— Она еще не началась, — заметила я.

— Началась, Ари. Два часа назад войска Тезуэля подошли к владениям гномов.

Я вытаращила глаза.

— Они требуют выдать тебя и меня. И заодно моего дядю. Для начала.

— В Снежном королевстве безопасно. Сам же говорил.

— Ари, мне очень нелегко сейчас, — сказал Лир.

— Я знаю, Лир. Но это не повод, чтобы…

— Ари. Я женился на тебе. Я не могу воевать, потому что, если меня ранят, то ранят и тебя. Я говорил тебе об этом. Помнишь? Мне страшно, Ари. Мне впервые страшно так сильно. У меня ощущение, что мы идем с тобой как по минному полю. И я даже не могу знать, сколько нам осталось. Я не верю в то, что Тезуэль сможет победить. Но я знаю, что час, когда нужно будить Аранатариэль близок, и я могу тебя потерять навсегда, потому что за столь долгий срок сердце звезды могло превратиться в камень. Навсегда, понимаешь?

— Лир мы умрем вместе, — тихо сказала я ему.

— Нет, Ари. Есть случаи, когда амор-алите может отступить. Пророчества или сильные проклятия. Как в случае с Даринель. Я могу остаться жить, когда ты — умрешь. Я не могу отделаться от мысли, что у нас осталось слишком мало времени. А ты от меня постоянно убегаешь. И еще эта чертова тайна Арана, которой ты не можешь поделиться со мной. Я же не дурак, Ари. Я знаю, что она связана со мной, поэтому ты мне не говоришь.

— Думаешь, что мне легче от всего этого? — спросила я его.

— Нет. Не думаю. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Не исчезай. Пожалуйста, — попросил мой муж.

Я вздохнула и посмотрела на него. Что мне делать со всем этим? Что? Вся моя решимость куда-то исчезает, уступая место сомнениям, а ведь несколько минут назад все было так легко и просто.

Война пришла. И все в одно мгновение рушиться, сметая этим черным словом радость и счастье. Лир будет сейчас помогать всем, чем можно. Присоединиться к Тиру, Рокоту, Тадеушу, а я — я могу только остаться с Даринель и ждать, что все закончиться благополучно. Никто меня и близко не подпустит к полю боя. Слишком оберегают. По сегодняшнему поведению несколько часов назад стало понятно. Никчемная я. Но только так я смогу помочь им всем. Как же мне надоело быть беспомощной!

— Ари, — Лир встал с камня и подошел ко мне. — Что ты такое говоришь? Ты смогла вытащить нас у орков из плена. Никто бы до такого не додумался даже.

— Когда ты уедешь? — спросила я его, обнимая.

— После обеда. Воевать с мечом в руке я не буду. Не волнуйся. Против абсолютно все. Я же будущий король, — заметил он ехидно.

В голосе Лира прозвучали печальные нотки.

— А что будешь делать? — спросила я его.

— Укреплять границы. Ставить щиты. Чем больше, тем лучше.

Может, стоит попытаться переубедить хотя бы Лира? Другие согласятся с его решением, а если нет, то просто смирятся.

— Я тоже могу помочь, — заметила я спокойно.

— Можешь, Ари. Но как же Даринель?

— С ней могут побыть сестры.

Лир обреченно вздохнул.

— Не могут. Она хочет, чтобы рядом была ты, — сказал Лир устало.

— А так же этого хочет мой отец, ты и дядя, — заметила я, стараясь не сорваться снова.

— Не злись. Пожалуйста.

— Ведьму не поймали? — спросила я его, уверенная, что мои родственники уже заглянули к ней.

— Нет. Ускользнула.

Я обняла мужа.

— Ари, сходи со мной на могилу отца. Пожалуйста, — попросил он неожиданно тихо.

Я подняла на него глаза. Кивнула. Мы взялись за руки и пошли через город к усыпальнице. Лир зашел внутрь один, а я осталась снаружи. Я понимала, что ему нужно побыть одному, попрощаться с отцом, окончательно смириться с тем, что его больше нет в живых, но все-таки, когда Лир вышел ко мне, обрадовалась.

— Как ты?

Лир только головой покачал и прижал меня к себе. Мы медленно пошли в дворцу, наслаждаясь ярким осенним солнцем. На крыльце стояла Даринель.

— Обед уже готов, — сказала она, смотря на нас.

— Хорошо, давайте поедим, — ответил Лир.

— Все остальные остались с Тадеушем? — спросила я.

— Да, Ари. К Тезуэлю присоединились орки и гоблины, — сказал он устало, открывая дверь столовой.

Неутешительно. Совсем.

Я попыталась поесть, но в горло, как говориться, кусок не лез. Заставила себя только ради Лира и Даринель.

— Я буду скучать по тебе, — сказала я ему очень тихо, когда мы с Лиром вышли за ворота сада, чтобы попрощаться.

— Я тоже по тебе, Ари. Если что — зови. Я постараюсь прийти сразу же. И разговаривай со мной мысленно каждый вечер. Я буду ждать.

— Хорошо. Я подожду, Лир. Возвращайся ко мне. Я люблю тебя.

Он притянул меня к себе и крепко сжал. Теплые губы покрыли мое лицо поцелуями, а потом Лир резко отпустил меня и телепортировался.

А дальше начался мой персональный ад. Иначе не скажешь. Каждый день я заставляла себя заниматься чем-то, чтобы отвлечься. Гуляла с Даринель, садила новые вечные деревья, рассказывала детям эльфов под ними сказки и ждала известий. Это было очень непросто — ждать. Самое невыносимое во всей женской судьбе — бесконечное ожидание, которое иногда превращается в жизнь. Ждешь любви, ждешь чуда, ждешь исполнения мечты — это светло и красиво, а вот когда ждешь мужа и близких с войны (пусть даже они не размахивают мечами) — это до обыденности, до тошноты чудовищно.

В течение всей осени изредка появлялся Рокот, Глин или Сирин, пару раз — сестры, а Лир — ни разу. Я знала, что с ним все в порядке, он связывался со мной мысленно каждый вечер, но не видеть его каждый день — это было невыносимо. Уйти он не мог. Его силы темного мага в первую очередь, нужны были постоянно. Я держалась на грани до середины октября. А потом подумала, что так дальше продолжаться не может, и занялась генеральной уборкой дворца, пытаясь отвлечься. Кто-то скажет, что это было не самое подходящее время для подобного занятия, но держаться дальше, и заставлять себя не телепортировать к Лиру, сил уже не осталось. И я занялась обустройством своего дома.

Даринель, ходившая на последнем сроке беременности, была всегда рядом, и мое начинание поддержала. Слуги под моим руководством вытащили и проветрили все матрасы, перестирали все шторы и занавески, вычистили ковры и начистили подсвечники.

В кладовке появилось множество запасов — разносолы из грибов и овощей, варенье, вяленое и копченое мясо и рыба. Экономка — Дорис и дворецкий Трин сначала восприняли мое вмешательство в их личную вотчину отрицательно, но моя приветливость и твердость в то же время, сделали свое дело. И все, что им оставалось — это просто мне помогать.

А вот мои горничные Зифрина и Лина, а так же горничные Даринель — Кара и Грина, восприняли кавардак с радостью, рассказывая мне о том, что тут такого давно не было. Дворец ожил, наполнился суетой, сменяя привычную тишину и пустоту.

И когда, наконец, мой энтузиазм угас, а все дела были переделаны везде, где возможно, у Даринель родился сын. Маленький зеленоглазый мальчик, точная копия Арана появился на свет в первый день зимы.

— Как ты его назовешь? — спросила я Даринель, когда пару дней спустя мы сидели вместе с ней в детской, наблюдая, как малыш сладко посапывает во сне.

— Ринурель, — сказала дриада. — Мы еще с Араном выбрали ему имя.

Я улыбнулась.

— Надо к нему сходить, навестить и рассказать, — заметила я.

Даринель кивнула, и после обеда мы вместе с ней, оставив малыша на попечение няни, пошли к Арану. Я ненадолго оставила их наедине, нырнув в подземное озеро, а потом мысленно решилась позвать Лира. Он ответил не сразу, но ответил. Уставший до предела голос, но такой родной.

Я рассказала ему о Ринуреле, а к вечеру, к самому ужину, к нам телепортировались Тир с Эридейле и Эрангитиль с подарками для малыша (и откуда они их взяли? Неужели наколдовали?) и последними новостями. Я сама для племянника столько вещей и игрушек создала при помощи магии, что бедная Даринель только и успевала все рассовывать по ящичкам и шкафчикам.

— Тебе так и не удалось вернуть зрение, папа, — сказала я очень тихо, когда мы оказались на несколько минут одни.

— Эльфийские заклинания не помогают, Ари.

— А что говорит Рил? — спросила я.

— Что всему свое время, и пока не воскреснет Аранатариэль, надеяться мне не на что, — ответил Эран.

Я вздохнула и обняла его за плечи.

— Лир без тебя с ума сходит. Кое-как сдерживается, — улыбнулся Эрангитиль. — Мы укрепили почти все границы у гномов и Снежного королевства, думаю, что осталось немного. Возможно, к Новому году вы сможете увидеться.

— Правда? — спросила я.

— Да. Потерпи немного. И, кстати, ты мне обещала письмо Авроры.

— Сейчас принесу.

Шкатулка привычно легла в ладони. Я погладила ее по крышке, спустилась вниз и протянула отцу.

— Прочти мне, Ари, — попросил он.

И как я могла забыть, что он — не видит?

Я прочла, наблюдая, как периодически меняется лицо отца. Ой, как ни скоро, он смириться с потерей мамы. Может, еще тяжелее ему будет, чем мне. Я вспомнила, как уплыла от Лира, и эта боль для меня была невыносимой, изнуряющей, сжигающей. Как он справляется?

— У меня есть ты, Ари, — сказал Эран, мягко целуя меня в висок, и словно угадывая мои мысли.

Слабое утешение. Но все-таки…

— Ари, у меня к тебе дело, — сказал отец неожиданно, возвращая мне шкатулку.

— Слушаю тебя.

— Орки и гоблины отступают к Аридейлу. Нам нужно там безопасное место. Лир упоминал о доме, который он тебе подарил вместе с Араном, мы подумали, что могли бы там остановиться и после Нового года дать бой. Уж очень там неспокойно, Ари. Тезуэль со своими приспешниками выпустил темных тварей, порождений тьмы, простому народу против них не выстоять, а на сторону Совета они не перейдут, не смотря на указы и законы.

Я знала, что Тезуэль собирает армию по всей Ларейе. Многих, кто не соглашается, особенно сильных магов, которые хотят остаться в стороне, пытается уничтожить. Семнадцать из них присоединились к армии Эрана, около трехсот находились сейчас в бегах, а остальные — почти пятьсот, были убиты Советом магов.

— Разве я против, папа, — улыбнулась я. — Дом в вашем распоряжении. Только придется немного его расширить. И кстати, русалам, туда добраться будет проще.

— Спасибо, родная.

Было бы за что. Это такая малость. Тем более мне самой нужно будет оказаться там, поближе к столице. В первый день февраля, я должна убедить Лира поплыть со мной в Серебряный город, чтобы найти источник силы. И главное, никто об этом не знает. А там, если получиться, и все пойдет, как надо, я верну Арана. Как же мне его не хватает. Остроумного, веселого, умеющего поддержать меня в самые трудные дни.

Мы распрощались с отцом, а потом с Тиром и Эридейле.

— Не хочешь написать Лиру письмо? — спросил он меня, усмехаясь.

— Нет, — сказала я твердо.

— А вот он тебе написал.

Я вздрогнула и уставилась на белый конверт.

— Нам нужно идти, Ари. Мы не можем задерживаться надолго. Нужно очень много сил, чтобы королевство стало безопасным, и мы могли открыть его для тех, кто придет сюда с чистыми помыслами. Если захочешь ответить, то завтра вас собирались навестить Глин и Рокот, — сказала Эридейле, когда мое молчание затянулось на пару минут.

Я кивнула. Обняла на прощание сестру, а сама спрятала конверт в карман, побыла немного с Даринель, а потом неспеша пошла в нашу с Лиром спальню, села возле горящего камина, и открыла белый конверт дрожащими от нетерпения руками.