Оговорюсь сразу. Я ни в коей мере не хочу принизить подвиг воина и царя Израиля Давида. Но, согласитесь, слышали ли вы о том, чтобы старослужащий, проще говоря, дед, просил бы прощения у салаги? Да и битва Давида и Голиафа не длилась две недели. Впрочем, случай, о котором я хочу рассказать, был не битвой, а избиением. Итак, к сути. Служить мне довелось в Кандалакше, в стройбате. Распределили меня и моего друга Лёню Файнберга в бригаду плотников. Командовал ею сержант. На личности сержанта я должен остановиться. Он был во многом уникален. По понятной причине этого бугая после школы сержантов отправили в стройбат. По-видимому, он и там проявил свои недюжинные умственные способности строевика. В стройбате же его страсть к уставу выглядела, мягко говоря, комично. Наверно, он мечтал служить в гвардии, но не сложилось, отчего он был зол. Злобу он вымещал на нас, салагах. Его требования неукоснительного выполнения устава в стройбате выглядели комично. Мы старались поставить его в смешное положение. Однажды утром, во время зарядки, которую он проводил, он сообщил нам о новом упражнении: «Концами кистев пальцев рук достать концы кистев пальцев ног», – заявил он, проявив недюжинные познания родного языка и анатомии. Лёня шепнул мне: «Он мой!» – и остался стоять. «Файнберг! Вы что, не поняли смысла упражнения?» – спросил сержант. «Никак нет, товарищ сержант», – ответил Лёня. «Для особо тупых… (Лёню отчислили из Первого меда, в который он поступил без четвёрок, за изучение иврита, как «уронившего высокое звание советского студента», у сержанта же было восемь классов сельской школы) повторяю: концами кистев пальцев рук достать концы кистев пальцев ног». Лёня стоит. «За проявленную тупость два наряда вне очереди», – изрекает сержант-филолог, он же анатом. «Есть!» – отвечает Лёня. После завтрака, сидя в курилке, Лёня поклялся страшной клятвой, что Петя Брезовский (так звали сержанта) в холодном поту будет его, Лёню, вспоминать. «Что ты, хилятик, сделаешь этому бугаю?» – усомнился я. «Увидишь», – был ответ. Спустя короткое время Лёня получает посылку, которой он по-братски поделился с бригадой, «обнеся» бригадира. На следующий день на работе Лёня предложил мне: «Пойдём к ракетчикам, мы им строили казарму, в тёплый туалет, побрызгаем». Ушли, не спросив разрешения, и, естественно, схлопотали по наряду за нарушение устава. «Я его сейчас буду уничтожать», – сказал Лёня, надевая шинель и строевым шагом отправляясь к бригадиру.

Строевой шаг, топор и интеллигентный очкарик Файнберг – зрелище не для слабаков. Когда он брал в руки топор, находиться в радиусе пяти метров от него было небезопасно. И вот «строевик» Файнберг, чеканя шаг, подходит к сержанту. Бедняга, не подозревая, что подходят к концу его последние спокойные минутки, что-то пилит.

Остановившись в метре от командира, военный строитель громко и чётко произносит: «Разрешите обратиться, товарищ сержант?» На стройплощадке повисла тишина. Обалдевший командир молчит. «Скажите, товарищ сержант, – говорит боец, – надо забивать гвоздь 50 мм или 70?» «Где?» Он ещё не пришёл в себя. «Разрешите показать, товарищ сержант!» Они идут через всю площадку, где бригадир даёт санкцию на гвоздь 70 мм. Лёня благодарит за разъяснение, само собой, по уставу. Сержант Петя возвращается на рабочее место, но покоя ему нет. Лёня снова и снова повторяет свой манёвр, внося незначительные поправки. Каждый раз он надевает шинель, сгоняет складки, поправляет шапку, веселя бригаду своей выправкой, и, чеканя шаг идёт к бригадиру. Словно злой демон Лёня будет преследовать сержанта, добивая его выполнением устава, при этом проявляя потрясающую изобретательность. Он будет опаздывать в строй, чтобы по уставу испросить разрешения встать в строй. В столовой на глазах и под хохот всего батальона он будет опять же по уставу просить разрешения приступить к приёму пищи. В казарме он не упустит случая попросить разрешения написать письмо родителям, сходить на перекур, посмотреть телевизор, отлучиться в туалет. А утром обязательно спросит, правильно ли застелил койку! Над бедным сержантом в голос хохочет весь батальон. Но сержант, обладая ничем не ограниченной властью над этим хилым очкариком, ничего не может поделать. Рвение ненаказуемо, даже если оно, рвение, граничит с идиотизмом. Этот бугай старался не попадаться Лёне на глаза, но тщетно. Личный состав затаив дыхание ждал развязки. Всё закончилось в бане. Даже в бане он умудрился соблюсти устав! Дело было так. Дембеля заняты стиркой неуставного белья, тут входит Файнберг и, соблюдая устав, просит разрешения помыться! Ответом ему были гомерический хохот и издевательские замечания в адрес сержанта, которые я по понятным причинам не могу здесь привести. После бани мы стоим, курим. Вдруг подходит сержант, Лёня замирает по стойке «смирно!». И тут происходит невероятное.

Сержант, дембель после приказа, просит прощения у очкарика салабона! В ответ Лёня ему говорит: «Да ладно, Петя, с кем не бывает».

Голиафу повезло: он погиб в бою. Сержант был опозорен.